Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 06"

Автор книги: Святослав Логинов

Соавторы: Олег Дивов,Алексей Калугин,Дмитрий Володихин,Джин Родман Вулф,Владимир Гаков,Джеймс Бенджамин Блиш,Владислав Гончаров,Виталий Пищенко,Сергей Питиримов,Шон Макмуллен (Макмаллен)
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Тупо переставляя ноги, я вышел из блока. Пасториане бережно поддерживали меня под локти, словно подвыпившего жениха вели под венец его дружки. Горничная спала, уронив голову прямо на стойку. Наверно, ей тоже помогли уснуть, сообразил бы я, останься в голове хоть малейшее желание думать.

А потом меня привел в чувство пронзительный детский крик…

Преследователь безнадежно отстал. Скорее всего, он замешкался, не успел перескочить на мою ленту, и его унесло на другой уровень. Я оглядел с высоты огромный пустой зал, пространство которого было рассечено лентами, идущими в разных направлениях. Сплетаясь и расплетаясь, они создавали хитрый узор скрытой красоты, понятной лишь члену нашей Корпорации.

Как же звали проектировщика карантина? Не то Густав, не то Кусто, точно не помню. Исторический факультатив шел в первый год обучения, да и сам Густав-Кусто был не с Урала, а откуда-то из продвинутых миров. Нелегко, наверно, поначалу ему здесь приходилось. Мои земляки не любят, когда такие лакомые кусочки достаются чужакам. Да и кому это придется по вкусу! Но все большие проекты, и тем более – связанные с туризмом, проходили через Корпорацию, а кому не по нраву, – пожалуйста, – стройте бетонные коробки…

Я выскочил на площадку. В ее дальнем конце пестрыми цепочками светились надписи над терминальными воротами. И тут я проклял все на свете за то, что мозги все же не совсем очистились от мути.

Пусто, никого, ни охраны, ни дежурных.

Да и зачем они здесь, на выходе к посадочным тумбам, когда им полагается быть на входе!

Из карантина так просто никого не выпустят, это точно. Но если кому приспичит навестить друзей в порту – нет проблем. А потом милости просим обратно в карантин еще на три дня. Вот потому-то, вспомнил я, несмотря на хорошие заработки, местные жители неохотно идут сюда на работу. Еще бы! Кому по нраву придется неделю работать безвылазно, а потом сидеть еще три дня, если, неровен час, к концу вахты объявится очередной корабль.

Потому и тишина сейчас, и ни одного человека.

Нет, один все же есть.

Стало быть, их четверо, удивился я, когда из-за широкой хромированной колонны вышел пасторианин и упер мне в бок, такая сволочь, не парализатор даже, а ручной плазмач.

Может, он хотел напугать, но страха я не испытывал. Вряд ли ка-кому-то неизвестному заказчику собираются меня доставить в виде головешки. Однако же неприятно знать, что, дрогни его чертов палец на спусковой кнопке, как тут же, на месте, внутренности основательно прожарятся, да так, что никакая регенерация не поможет.

К тому же этот пасторианин не улыбался. Стало быть, серьезно настроен.

– Оружие спрячь, уважаемый! – негромко посоветовал я. – Увидит охрана, стрельба начнется, меня с тобой заодно положат. Разве нам это нужно?

Он непонимающе щурил свои тусклые глазки, потом что-то мяукнул визгливо и, ухватив свободной рукой меня за плечо, повел к терминалам. Толмача у него нет, ясное дело. И то – зачем ему чип-транскодер, когда с помощью ручного плазмача можно все на пальцах объяснить, или даже без них.

Попыток вырваться, естественно, я делать не стал.

А тут и остальные подоспели.

У двоих, к моей тихой радости, вид был неважный, да и улыбочки несколько поблекли. Но усатый просто лучился весельем. Он пристроился рядом и что-то быстро-быстро лопотал тому, который с плазмачом. Я так понял, что он и есть главный в этой темной компании. Логично. У кого ствол круче, у того и власть. Ай да пасториане, что с ними время да нищета сделали! Такой славный мирный народ был, оружие в руки не брал…

Тут усатый словно прочитал мои мысли.

– Десять и еще десять тысяч извинений, – сказал он, семеня рядом. – Оружие – очень плохо. Нам не надо оружия. Мы передаем вас клиенту, возвращаем оружие, получаем оплату, возвращаемся домой. Не надо обиды, наши предки никогда не враждовали, и нам не надо.

– Ну, как скажешь, а там видно будет… – пробормотал я, вертя головой по сторонам.

Как назло, никого мы не встретили. И наблюдательные точки явно выключены. Дважды мы проходили сквозь шлюзовые камеры, и тогда в дело шел универсальный ключ. И вот ведь что самое скверное – сигнализация так и не сработала. Ясное дело – если бы мы шли в сторону города, то задолго до подхода к единственному выходу нас окружили бы десятки охранников и со всеми почестями проводили к врачам… на носилках, чтоб другим неповадно было.

И вот впереди показались квадратные прозрачные стекла последнего шлюза, а за ним под ярким солнцем виднелось поле космодрома, огромные круги выгоревшей травы с приземистыми цилиндрами посадочных тумб посреди этих кругов. Я заметил, что недалеко от выхода на поле стоял тяжеловоз с контейнерами на широкой платформе. Судя по тому, как оживились пасториане, меня вели именно к этой машине. И ни одной души из персонала.

Вот тут эта самая душа и появилась. Но лучше не стало.

Рядом с пустой стойкой, где вообще-то полагалось сидеть дежурному, отошла глухая непрозрачная дверь служебного отсека. Наклонив голову, оттуда вышла рыжая высокая девица, в которой я сразу же узнал юную горничную, столь бесцеремонно отвергшую мои уместные поползновения. Теперь я был рад даже ей.

– Жду одну минуту, потом ухожу! – сказала она кому-то в отсеке.

Увидела меня, окинула взглядом всю нашу группу, и губы ее скривились в ядовитой улыбке. Она явно собиралась сказать какую-то гадость.

– З-з…

«Зови охрану!» – хотел крикнуть я, но смог издать только слабое жужжание. Вислоусый, приятно улыбаясь, так стукнул под дых, что я согнулся пополам. Было очень больно, но я успел заметить, как другой постарианин вскинул руку с парализатором, а третий вдруг оказался рядом с дверью и осторожно прикрыл ее.

Из служебки так никто и не выскочил. В отсеке ничего не услышали, а тот, которому горничная обещала ждать, долго, наверно, удивлялся – куда она исчезла? Много позже я сообразил, как крупно ему повезло. Мне бы его везение…

Нас отвезли к самой дальней тумбе, где, как мне показалось, и ко-рабли-то не садятся. Отсюда здание карантина виднелось еле заметной нашлепкой на бескрайней степи порта. Впрочем, мы оказались почти у края. Когда нас погнали наверх, я разглядел в километре от тумбы сооружения периметра черную ленту поглотителя, а за ней – ряды высоких изоляторов, над которыми далеко вверх простиралось дрожащее марево ионизированного воздуха.

Темные стрелки сорной травы пробивались сквозь бетонные обломки и крошево, остающееся после каждого старта и посадки. Тумба была очень старая, метров двадцать в высоту; она торчала серым, неопрятным памятником эпохи полетов до Хвори. Сейчас их складывают из литых базальтовых плит, хоть и ниже, но гораздо прочнее. Они пылят меньше и служат дольше. Трескается камень, правда, от огневого удара, но залили трещину жидким базальтом, и опять сажай и поднимай корабли с орбиты и на орбиту, туда, где висит огромное кольцо портала.

Мы поднимались по аварийным лестницам. Никаких следов трапа или, на худой конец, подъемника я не заметил. Ступени под ногами дребезжали, казалось, они проржавели насквозь и вот-вот могут рассыпаться в пыль. Но они держались крепко. Старая добрая уральская сталь не должна подвести, я очень на это надеялся.

Вислоусый шел за мной, соблюдая дистанцию в десяток ступеней. Я прикинул было, как половчее столкнуть его вниз, но тут же выкинул шальную мысль из головы. Нет смысла рисковать. Тот, что с плазмачом, замыкал шествие, а рыжую, некстати оказавшуюся в скверном месте в скверное время, вел за руку один из безоружных пасториан. Она меланхолично переставляла свои ноги несколькими ступенями выше. Я невольно засмотрелся… С такими ногами она могла сделать неплохую карьеру на Раджпуре.

Снизу корабль не был виден. Я думал, нас ждет такая же старая развалина, как и сама тумба. В сказки про рекламацию верилось с трудом. Скорее всего, меня вульгарно похитили для выкупа. Спрячут в недрах списанного корабля и потребуют денег или оружия. Но здесь очень не любят нарушителей закона, с ними в переговоры даже вступать не будут. Ради торжества справедливости мои суровые земляки скорее разнесут нас всех в клочья, чем позволят вывезти хоть один заряд без предоплаты.

Подозрения оправдались только наполовину. Нас действительно привели к кораблю. Но это оказалась не разбитая лайба времен героических освоенцев, и даже не грузовоз, который еще не успели разобрать для переплавки. К посадочному стволу тумбы хищно припал широко разнесенными лапами амортизаторов сплющенный цилиндр с торчащими во все стороны усами сенсоров перехода. Я никогда не видел таких машин, но, судя по черной, без единой проплешины обшивке, ее перегнали сюда чуть ли не прямо со стапелей.

Где же тот хам, что грозился рекламацией?

Рядом с кораблем никого нет. Тишина. Только издалека, со стороны периметра доносится еле слышный гул изоляторов. Когда мы обходили посадочную лапу, я заметил, что корпус корабля слегка вибрирует, словно идет прогрев стартовых генераторов.

Меня и рыжую подвели к пандусу и затолкали в шлюз. Шлюзовая кабина сделала оборот и выкинула нас в стерилизационный отсек. Пасториане остались снаружи.

Надписи на стенах, похожие на следы черноклюва, показались мне знакомыми. Без транскодера не прочитать. А жаль, возможно, я смог бы понять, кто стоит за похитителями. Но тут поднялись заслонки, и я увидел за прозрачным щитом долговязые фигуры, головы которых украшали длинные волосы, прихваченные металлическими кольцами. Мое изумление не имело предела.

Жизнь изрядно помотала меня по самым разным мирам, в своих трудах я нажил, чего уж скрывать, немало врагов. От многих я мог ждать черной неблагодарности или необоснованных претензий. Но только не от жителей Тайлура! Одна из моих ранних самостоятельных работ. Возможно, самая лучшая. И я горжусь тем, что она попала в учебный регистр Корпорации. Заказчики были очень довольны…

Довольны? Не то слово! Они чуть ли не следы моих ног целовали после того, как я эстетизировал их клятую планету!

Теперь же они вроде не собирались целоваться.

Зашипела, заискрилась решетка стерилизатора, резко пахнуло озоном, потом на нас обрушилась волна запахов, и среди них явственно выделился аромат горной лаванды, свойственный газу, которым усыпляют беспокойных или опасных млекопитающих при перевозках на далекие расстояния…

Глава вторая

На склоне лет я собирался посетить Тайлур. Все туристические проспекты отмечали, помнится, этот мир пятью звездами. И в том немалая моя заслуга. А если отбросить присущую мне скромность, так это только моя заслуга. Чем был Тайлур лет сорок назад? Загнивающей от внутренних свар и усобиц планеткой. Дорог приличных и то не построили; бесконечные стычки между номадами и оседлыми жителями привели к тому, что на городских площадях рос чертополох.

А сейчас…

Я оглядел предоставленные мне покои. Впечатляет. Умеренная роскошь, строгий изыск линий, богатая отделка стен. Спокойным достатком преуспевающего мира дышит убранство апартаментов. Так зачем же понадобилось похищать меня, своего, можно сказать, благодетеля?

Одежда, аккуратно вычищенная, лежала неподалеку от кресла, обитого тисненой кожей. Голова была на удивление свежая, будто меня и не усыпляли, перед тем как начать маневры на орбите по выходу из портала.

Ладно, подождем объяснений.

Ждать пришлось долго.

Сначала меня накормили. Грех жаловаться, еда была отменной. Я уже забыл вкус тайлурской рыбы, но щекочущий ноздри аромат приправ живо разбудил воспоминания о днях, когда мне, молодому и честолюбивому стажеру Корпорации, исправитель Гофер доверил заказ, очень большой и очень хорошо оплаченный.

Молчаливая прислуга не отвечала на вопросы. Лишь кивали головами, позванивая кольцами, никто не улыбнулся даже, и это хорошо, потому что с некоторых пор от улыбок меня просто тошнит.

Красное пятнышко на запястье немного саднило. Наверно, чип толмача криво прижился. Но работал он исправно. Впрочем, и без него я помнил, что с медными кольцами ходят люди клана тай, а с железными – лур.Во время полета я не обратил внимания, что немногочисленный экипаж был составлен лишь тайлурами из тай, да и здесь меня обслуживали только представители этого клана. Раньше, помнится, железо и медь были вперемежку…

Впрочем, эта деталь недолго занимала мои мысли.

После обеда и душа… нет, после трапезы и омовения, говоря высоким слогом Тайлура, я собирался предпринять вылазку. Запертая дверь меня не остановила бы, надеюсь, тем более что окна были открыты, а для меня, коренного уральца, второй, хоть и высокий, этаж – сущая ерунда. Здесь и сила тяжести немного меньше стандартной, тогда как на Урале она чуть больше.

Одним словом, только я собрался выяснить, есть ли на окнах сигнализация и не ждет ли в запущенном саду под окнами бдительная охрана, как меня наконец почтили визитом.

Медные кольца в его длинных, блестящих от ароматического масла волосах были с тонкой насечкой, уместной для знатного рода. Шевроны на куртке свидетельствовали о том, что это влиятельная персона, приближенная к местной власти, а то и сама в чинах немалых. Транскодер не вполне еще адаптировался к моему организму, так что я больше полагался на память, чем на его базу данных, как правило, минимальную, вполне достаточную для туриста, но не для похищенного.

И еще память мне подсказывала, что тайлуры – народ прямой, немного бесцеремонный, в отличие от улыбчивых, учтивых, но весьма лживых пасториан. Стало быть, и сейчас мне все выложат сразу, а не будут ходить вокруг да около.

Но не тут-то было. Много позже, когда я прикинул, сколько времени рассосалось в прыжках по мирам, соотнес с моим биологическим возрастом, то понял: за эти годы многое изменилось. Все эти перемещения с планеты на планету для путешественника вроде пролетают быстро. Но постепенно накапливаются мелкие релятивистские эффекты, а в итоге сорок лет со дня моего первого визита в эти края превращаются, к примеру, на Урале – в семьдесят, а здесь, на Тай-луре, вообще в две сотни лет. Мне рассказывали о «кривом» времени в гиперпространстве, но я так и не понял, что именно сворачивается и растягивается при скачках от портала к порталу. Думаю, сейчас и не найти специалиста, который разбирается в субвентильной механике. Оно и к лучшему, что нет таких знатоков. Работали порталы до Исхода, работают после, вот и славно. Я не верю слухам, что порталы якобы сооружены людьми с помощью нанобов, но лучше не ковыряться в них. Тогда ничего не сломаем. А время… Ну – время! Надо помнить: покидая свой дом, не забывай иногда возвращаться, иначе можешь не застать никого из родных и близких, а имя твое исчезнет из родовых списков.

– Все мое достояние в твоем распоряжении, достопочтенный господин, – сказал тай, с подобающей его положению сдержанностью звякнув кольцами. – Я – второй помощник самого Хранителя Знамен, мое имя – Кутай. Спешу успокоить, с твоей наложницей все в порядке, она еще спит.

– Это не моя наложница, Кутай, – ответил я. – Ты успокоишь меня, если сразу объяснишь, зачем меня похитили.

– Кто бы посмел тебя похитить?! – движение мохнатых бровей Кутая было весьма искренним. – Во имя Древних, никто тебя, достопочтенный господин Морозов, не похищал. Мы всего лишь пригласили тебя для оказания помощи. За вознаграждение, разумеется, а щедрость наша известна всем. И уверяю, тебя не будут принуждать вопреки твоей воле, пользуясь тем, что твоя достопочтенная супруга у нас…

– Кто тебе сказал, что это моя супруга?! – я оборвал его весьма грубо. – Говори по делу или позови первого помощника!

Подозрения мои оправдывались: время не пошло на пользу прямодушным аборигенам. В те давние годы, когда я здесь ворочал большими делами, за такие слова меня либо сразу пырнули бы ножом, либо, в знак великого уважения, вызвали на поединок чести и зарезали под шумное одобрение зрителей.

Кутай же вел себя как… как пасторианин. Еще немного, и он улыбаться начнет!

Скулы все же у него дернулись, но он сдержался.

– Благородство украшает мужчину, – сказал Кутай. – Но если это не твоя супруга, почему ты имел ее как свою наложницу?

Я смотрел на него – он с явным осуждением разглядывал свои ладони, давая понять, что мои слова и поступки как раз далеки от благородства. Помнится, раньше суровые нравы на Тайлуре меня очень стесняли в общении с местными красавицами. Побыл с достойной женщиной наедине немногим дольше, чем хватило бы распить кувшин местного вина, – все, конец, ты принят в семейный круг со всеми правами и обязанностями законного супруга. Само собой, лет десять, а то и больше у тебя вообще не будет прав, и ты обязан слушаться старейшин, потакать их капризам. Да и женщин здесь держали в большой строгости. За неверность могли забить камнями. Впрочем, до такой суровой расправы доходило редко. Практичные автохтоны неплохо зарабатывали, продавая распутниц в город, в дома для любителей услаждения чресел.

Но не стану же я объяснять Кутаю, что Зина оказалась в этой неразберихе случайно, а пасториане сплавили опасную свидетельницу похищения от греха подальше. Могли бы и убить.

Иногда в голову мне приходили скверные мысли, – уж лучше бы ее оставили там… Я гнал их прочь, но осадок все же оставался. Ее темперамента хватало на десятерых, но я-то был один! Она ввалилась ко мне сразу же после пробуждения. Разумеется, потребовала объяснений, но не дала и рта открыть. От криков, визга и глупых обвинений у меня закладывало в ушах, ее бросало то в страх, то в гнев, а закончилось все взрывом эмоций и бурной сценой на полу в моей спальной каморке.

За четыре дня перехода к порталу назначения она измотала меня всухую. Пару раз я намекал, что пугаться нечего, ей, скорее всего, ничего не грозит, и вообще хорошо бы отдохнуть, но она набрасывалась на меня, как голодная кошка. Потом опять слезы и бессвязные выкрики о том, что я во всем виноват. Объятия сменялись истерикой, истерика – поцелуями, а затем цикл повторялся. Вытолкать ее из каморки рука не поднималась, все-таки из-за меня вляпалась, да и жалко было глупую девку.

Посвящать Кутая в тонкости женской психологии я, разумеется, не стал. Между тем он перестал изучать свои пальцы и поднял на меня глаза.

– Итак, я пришел, чтобы подготовить тебя к встрече с самим Хранителем Знамен, – продолжал он, решив, очевидно, закрыть глаза на мою распущенность. – Тебе предстоит ответить на важный вопрос, от которого зависит судьба истинных людей. Если будешь лукавить, тропинки судеб у многих станут извилистыми. А твоя ничтожная жизнь прервется в боли и страданиях.

– Вот это понятный разговор, – холодно ответил я. – Знакомые речи, прямые угрозы… А теперь пошел вон и скажи своему хозяину, что с подметальщиками улиц я не разговариваю!

Его рука дернулась к поясу, но там, где в былые годы у всякого уважающего себя мужчины висел чахо – бритвенной остроты нож с кольцом вместо рукояти, – теперь болтались какие-то пурпурные кисти. Наверно, знак чина.

Измельчали гордые тайлуры.

Вот и Кутай проглотил оскорбление. Шевельнул бровями и попятился к входу. Не показывая своей спины, он тоже наносил мне оскорбление, но плевать я хотел на их обычаи и ритуалы. Поэтому, не обращая внимания на его пренебрежительно отвешенную губу, я уселся в кресло перед окном и плеснул в высокий бокал изюмного вина.

В свое время многому приходилось учиться, просчитывать каждый вздох и шаг, чтобы ненароком не обидеть отважных воинов зеленых долин, желтых степей и красных пустынь. Теперь память услужливо возвращала мне труды и дни сорокалетней давности…

Заказ на эстетизацию Тайлура был лакомым кусочком для любого члена Корпорации. Но им почему-то внезапно заинтересовались архитекторы высших разрядов. У небожителей, как водится, схлестнулись групповые интересы, пошли глухие подземные битвы и многоходовые интриги. Как неизбежный итог игра интересов привела к нулевой сумме. И тогда исправитель Гофер предложил в качестве достойного решения отдать заказ кому-либо из молодых. «Никогда не будет поздно вмешаться и исправить, к вящей славе архитекторов» – втолковывал он Ученому Совету. Он напирал на то, что прибыль в любом случае окажется фантастической, а для начинающих заказ станет отличным стимулом к совершенству и, главное, укрепит их лояльность к Корпорации.

В итоге Тайлур достался мне. Случай или покровительство – не знаю, да и не интересовался. Тогда казалось само собой разумеющимся, что судьба благоволит именно ко мне.

Напутствий Гофер не давал.

– Ты не запомнил и тысячной доли того, что я хотел в тебя вложить, – сказал он на прощанье. – Теперь это уже не имеет значения. Опыт придет к тебе сам, а вот исправлять содеянное мне уже не придется.

Я пообещал сделать работу без изъяна, но тут же оборвал себя. Он имел в виду другое. Раньше я не обращал внимания на густую седину в его волосах и морщины вокруг глаз.

– От тебя ждут блестящих успехов, – добавил он. – Выбора у тебя, впрочем, уже нет.

Он ушел, и я почему-то был уверен, что мы больше не встретимся. Однако во время редких посещений офиса Корпорации я никогда не заходил в зал поминальных таблиц. Мне казалось, если не увижу имени Гофера на таблицах, не узнаю, жив он или нет, то когда-нибудь обязательно встречу его.

Так оно и вышло.

Разумеется, я собирался блеснуть. Разумеется, я не сомневался в успехе. И, прибыв на Тайлур, первые дни чувствовал себя молодым богом, готовым легко и изящно преобразовать мир в нечто совершенное. Вскоре, однако, я сам себе казался беспомощной рыбой, выкинутой на жаркий песок.

История планеты оказалась неинтересной, да и попросту скучной. Она ничем не отличалась от сотни подобных миров. Со времен Исхода на ней образовались две расы, а вернее – два клана, поскольку даже внешне их представители ничем не отличались друг от друга. Здесь вроде не было техногенных катастроф, Тайлур не подвергался опустошительному налету фанатичных борцов с Хворью, которые в поисках нанобов, якобы виновных во всех наших бедах, готовы были спалить все миры один за другим.

Были века расцвета, были эпохи упадка, но войны не кончались никогда. Потом, когда разорили все, что можно разорить, в скособоченные мозги гордых воинов лесов, долин и пустынь вползло немного здравомыслия. Правда, не сразу. Легенды рассказывают о воине из клана тай, который, к ужасу соплеменников, взял в жены деву из клана лур. Пророки двух кланов дружно прокляли их, посулив скорби, язвы и страшную кончину. Но не дождались. Воин, напротив, весьма преуспел. То есть так преуспел, что стал правителем двух континентов и принудил всех своих подданных жить в мире и дружбе. Как водится, наследники правителя росли в неге, забыли о суровых нравах, царящих за стенами дворца, и то ли внук, то ли правнук удачливого воина был низвергнут.

Свары возобновились, но порядком измельчали. Многотысячные войска не шли друг на друга, вытравливая посевы тяжелыми колесницами и разрушая города. Но теперь села враждовали с соседними поселениями, угоняя скот и убивая пастухов, города строили друг другу мелкие пакости, вроде поджогов, отравленных колодцев и разрушенных мостов…

К тому времени, как снова заработали порталы, корабли засновали между мирами и оживилась торговля, Тайлур являл собой довольно-таки жалкое зрелище. И быть ему вотчиной первого же удачливого авантюриста с парой легковооруженных кораблей, если бы такой авантюрист не нашелся на самой планете.

Случись такое, допустим, на Урале, памятники Энтелуру стояли бы на всех площадях. А здесь сложили несколько песен, и будет.

Как ему удалось снова объединить кланы, в летописях говорится невнятно. Помощь богов, исполнение пророчеств, знаки и чудеса… Словом, набор обычной дребедени, который человечество успело разнести повсюду за тысячелетия Исхода. А в устных преданиях, которые рассказывали у костров ночные путники, речь шла о подвигах иного рода.

Я помню, как во время изучения левобережья Северного континента пришлось как-то заночевать на перевале. Места были дикие, и хотя охрана мне была придана немалая, ей тоже было неуютно среди скал, оплетенных лианами. Лишь когда мы вышли на пастушеский лагерь, отважные воины повеселели, и вскоре жирное мясо шипело на углях.

Наевшись до благостного отупения, я развалился на кошме, дышал пряным воздухом горных вершин, разглядывал яркие причудливые созвездия и прислушивался к неторопливой беседе пастухов. Они долго веселились, проходясь по адресу чужака. Думая, что я не пойму северного наречия, долго перечисляли все мои мыслимые и немыслимые пороки. Один из пастухов со смеху чуть не упал в костер. Потом, когда содрали с него дымящийся плащ и немного успокоились, кто-то из воинов затянул бесконечную песню об Энтелуре.

В культурно-исторических слоях транскодера об этих именно подвигах ничего не говорилось. Набор минимальных сведений о прошлом, краткая характеристика местных деятелей и героев. Так что мне довелось впервые услышать о том, что герой, если верить песне, был обыкновенным кочевником, иными словами – разбойником. Однажды ему очень повезло, на его кочевье свалилась неисправная небесная повозка. И досталось Энтелуру немало добра, а среди него – волшебный посох, который огненными шарами испепелял его врагов.

Тут я даже нашел силы приподняться на локте. Мне очень хотелось узнать, как герой распорядился лучеметом, даже судя по сильно перевранному описанию, уральского производства. Я вдруг понял, что немного горжусь славой нашего оружия. Вот, оказывается, что представляет собой фигура на знаменах, которую я принял за кочергу.

Энтелур в общем-то оказался весьма неглупым малым. В завершение своих однообразных подвигов он перебил самых тупых и несговорчивых вождей, больших и малых, забрал их знамена и жен и объявил себя воплощением легендарного правителя-миротворца. А незадолго до ухода к праотцам он заключил генеральное соглашение с компанией «Астрогид». Умные вожди к этому времени успели вкусить плодов прогресса, и поэтому кончина Энтелура не сопровождалась обычной резней и откатом назад.

За полвека до моего первого появления на Тайлуре компания сделала немало. Но главное – вбила даже в самые горячие головы неожиданную идею: выгоднее торговать, чем воевать. И успела подготовить их к еще более невероятной мысли – заезжего чужака, оказывается, не надо грабить, наоборот, следует встретить его ласково, показать ему леса, луга, долины, и тогда он сам оставит все, что у него есть, да еще друзьям-приятелям посоветует сюда приехать. Туристический бизнес в том секторе как раз был на подъеме, вот «Астрогид» и не пожалел средств на заказ.

Квалификационный уровень тогда у меня не превышал десятого разряда, хотя несколько крупных работ не вызвали нареканий и обошлись без серьезных исправлений. Ну, а украшением моего послужного списка было затопление пустыни Цо на Палладине. Эстетизацию я провел безупречно. Неожиданное решение проблемы уничтоженных падением огромного метеора городов произвело впечатление даже на исправителя Гофера. Он сказал, что я не оставил ему места для комментариев. Это была высшая похвала.

Возможно, именно поэтому он сделал так, чтобы Тайлур достался мне, догадался я через много лет.

Эстетизация целой планеты для того, чтобы сделать ее привлекательной для туристов, могла показаться легкой задачей разве что профану. Целый год я потратил лишь на то, чтобы объездить оба континента, посмотреть на места, которые сочли живописными представители «Астрогида», и сравнить их с теми, что нравятся местным жителям.

Мир Тайлура не знал индустриальных прорывов. Отсутствие магнитного поля у планеты не влияло на экосферу, потому что солнце было спокойным. Чистое местечко в отличие от, скажем, моей родной планеты, изрядно замусоренной производственными гигантами. О, да, строить у нас любят, перестраивать – просто обожают. Мало того, отчаянные головы на Урале в кругу друзей порой доверительным шепотком вопрошали, а не пора ли заново пересмотреть реестр запрещенных технологий?

Такие любители быстрого прогресса, как я позже узнал, имелись практически на всех техномирах. Но при малейших попытках перейти от слов к делу их приводили в чувство весьма радикально. Полузабытые мифы об Исходе, страшилки о нанобах, из-за которых человечество якобы разбрелось куда глаза глядят и звезды светят, внезапно обретали плоть и кровь в виде тяжело вооруженных крейсеров на стационарных орбитах. Корпорации, Холдинги и Картели зорко следили за правительствами доступных миров и не особенно церемонились с теми, кто во имя преимущества над противником готов был рискнуть и переступить черту. Ну, а что творилось в Забытых Мирах, никого не волновало. Возможно, их и не было вовсе, а странные песни придумывали шутники на радость коллекционерам старинных преданий.

В странствиях по Тайлуру меня сопровождало доверенное лицо Хранителя Знамен и поначалу небольшой отряд охраны. Но каждый местный правитель считал долгом и прямой обязанностью выделить мне пару-тройку своих воинов, скорее всего – соглядатаев. И со временем где-то на середине пути я оброс небольшой, но полноценной армией со знаменами и походными барабанами. Армию надо было размещать и кормить, по возможности, без ущерба для населения. В средствах я не был стеснен. Неограниченный кредит «Астрогида», наверно, все же имел пределы, но я так и не смог достичь их.

Помню, доверенным лицом Хранителя был некий Капатай. Личность весьма для меня любопытная, но как я потом убедился, вполне типичная для хитрого кочевника, вся жизнь которого – гонка на выживание. Он рассказывал мне о местных обычаях, пояснял значение и толкование слов, которых не было в толмаче-транскодере. Следил, чтобы никто не смел без особой нужды приближаться ко мне. Учил стрелять из рогового лука и потешался над моими промахами. Был он вспыльчивый, умный и чудовищно коварный. Даже самый пустяковый разговор через некоторое время вдруг отчетливо попахивал заговором, изменой или мятежом.

– Мы поставим лагерь у излучины реки, – говорил я, открывая планшет с картой.

– У реки?.. – задумчиво вопрошал он, разглядывая через мое плечо светящиеся линии и точки на планшете. – Да, удобное место, чтобы не опасаться внезапного нападения. А почему не в городе или хотя бы не у городских стен?

– Такому маленькому городу принять четыреста человек не по силам. Не будем вызывать неудовольствие горожан.

– Для них большая честь принять тебя, господин. А тех, кто выкажет неудовольствие, мы покараем.

– За что? – удивлялся я.

– Как – за что? За неудовольствие! – в свою очередь, удивлялся он. – Они с радостью примут тебя и будут повиноваться каждому твоему слову.

– Да с какой стати?

– С тобой четыреста лучших воинов и знамена уважаемых родов! – восклицал Капатай, потрясая огромным тесаком, который носил вместо чахо. – Кроме того, с тобой я – доверенное лицо самого Хранителя Знамен. Что еще надо, чтобы покорить такой городишко?