Текст книги "Вознесение черной орхидеи (СИ)"
Автор книги: Светлана Тимина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц)
Погудели мы на славу, никто не уснул в бассейне и не разбил лоб о бортики, перебрав коктейлей. В последний день лета мы позволили себе изменить взгляд на многие вещи – не только я, а, наверное, каждая из нас. Мы отказались вызывать такси, – вечеринка подразумевала лишь наличие красивого купальника, а не каблуков и облегающих мини – кроссовки и балетки позволили нам намотать километраж по просыпающемуся городу, который без людей гораздо прекраснее. Пустынные улицы, редкие автомобили, неестественная тишина. Завтрак в «Макдональдсе» – я знаю, что вредно, но могу я хоть раз сделать то, чего от меня никто не ожидает? Мы синхронно ловим себя на мысли, что скучали по академии и беззаботными пока еще буднями семестра, и завтра вновь ворвемся свежим ветром в начало нового курса – три неразлучные подруги, такие разные и похожие одновременно…
Первый день в стенах родной альма-матер заряжает позитивом, не пугает даже увеличившееся количество пар в расписании – мы срываемся в караоке, до хрипоты сажая голос. «Вспоминайте иногда вашего студента!»
Да, я верю, что смогла сбежать, и теперь все у меня будет отлично, и действительно, первые несколько дней я почти не вспоминаю о нем и о том, через что прошла его «стараниями». Скоро начнется иная реальность, но я не чувствую ее приближения. Я обманываю себя наигранным счастьем, на фоне скорой катастрофы его краски еще ярче. Мне не сбежать. Я на высокой ноте завершающего аккорда, и то, что принимала за разрыв с прошлым, было лишь шоковым забвением. Увы, анестезия любого шока рано или поздно заканчивается…
…Конец сентября в Ялте – это не осень. Это продолжение затянувшегося лета, которое не спешит сдавать свои позиции, заняв последний оборонный блокпост на Южном Берегу Крыма. По ночам ярче низкие звезды, падает градус температуры воздуха и воды, чаще идут дожди, но они еще такие кратковременные и обманчивые, не предвещают наступления скорой осени и увядания зеленой листвы. Кипарисы вокруг всегда вечнозеленые, отдыхающих по-прежнему немало, на набережной все еще работают клубы и рестораны, заманивая веселой музыкой, экскурсионный бизнес не замер, наоборот, процветает сильнее, чем в летний сезон. Кажется, что лето не покинет этот край высоких гор, синего моря и приветливого бриза никогда, остановит время, подчинив его своему светлому эгоцентризму, и, наверное, именно поэтому приходит ощущение, что прошло совсем мало времени… Ничтожно мало. Но ведь оно здесь и течет совершенно по-иному.
Как и прежде, он стоит, ухватившись за перила лоджии роскошной виллы сильными ладонями, и задумчиво смотрит вдаль. Только теперь его задумчивость иная. Нет, никаких проявлений тревоги на волевом лице, в плотно сжатой линии губ, в застывшей мимике лица, в задумчивости взгляда, в котором сейчас отражается море, углубляя оттенок глаз до мистического изумруда. Он спокоен и сосредоточен. Если бы перед каждым из нас поставили невыполнимую задачу – проникнуть в его мысли, никто бы не смог этого сделать, только попытался, может быть, ограничившись шаблонными предположениями.
Что может занимать мысли мужчины, подобного ему? Все просто, кажется? Бизнес. Курсы валют. Котировки биржевых акций. Дорогие автомобили. Блеск высшего общества, куда открыт путь лишь избранным. Развлечения, от которых – ну да, мы все помним, что у него несколько нестандартные увлечения, возможно, сердце бы забилось сильнее, предупреждая об осторожности. Мы привыкли оперировать фактами и мыслить теми категориями, что в нас заложены с детства. И никто из нас не осознает, как был далек от правды именно сейчас, в этот момент.
Бизнес? Он недавно вернулся из Германии и Чехии. Там все под контролем, и радует положительная динамика прироста. Курсы валют? О, вы бы удивились, если бы узнали, насколько далеко он смотрит и знает наперед, до каких заоблачных отметок скоро взлетит курс евро и доллара. Ценные бумаги? Он рассчитал все давным-давно, пусть не сам, пусть с помощью финансистов и экономистов, но инвестиции скоро оправдают себя, невзирая на грядущий кризис. Он не привык жить одним днем. Вся его жизнь – сверхскоростной полет гоночного болида «Формулы-1» с финишем в будущем, которое, можно сказать, просчитано и разложено на детали. Он уверен и спокоен за собственное благополучие на несколько лет вперед.
Атрибуты красивой жизни, погоня за эксклюзивными развлечениями, пресыщенность богатого аристократа? Ему нет до этого дела, это настолько прочно вошло в его жизнь, что стало рутиной, и вызывает чаще всего скуку. Это материальная сторона вопроса, если вы попытались замахнуться на духовную… Как там в детской игре? «Холодно… холодно… чуть теплее… нет, абсолютный ноль!» Даже не пытайтесь, та картина, что прочно засела в воображении, настолько далека от действительности, что придавит прессом разочарования, как минимум!
Он любит проводить время на терассе этой виллы, чаще всего глядя вдаль, на глубокое синее море, и ощущать на коже согревающие лучи теперь уже осеннего солнца. Это два в одном: и возможность отвлечься от проблем, которые в его интерпретации называются «ситуациями» и подлежат решению, какими бы критическими ни казались изначально, и в то же время нестандартный запуск программы под названием «решение». От созерцания пейзажа появляется прилив сил, улучшается сообразительность и находятся нестандартные подходы к решению проблем, что превращает любую «ситуацию» во временное недоразумение с последующей нейтрализацией негативных последствий.
Один звонок. Триста секунд разговора. Новая информация, которая могла бы перевернуть мир с ног на голову, если бы он не знал, что есть пути решения этой проблемы. Точечный, подобно удару самого жесткого флоггера, целенаправленный удар в сплетения стальных нервов, перевитых колючей проволокой наработанного годами самоконтроля, все равно проник глубоко в сейф под названием «чувство вины», не зная преград титановой стали.
На физическом уровне это практически никак не проявилось. Не ускорились килогерцы сердечных сокращений, не застило взгляд темной пеленой подскочившего давления – спорт и здоровый образ жизни давно и успешно страховали от таких неприятностей. Ровный ритм бега крови по коронарным артериям, но уже с совсем иным смыслом, отбивающим каждый удар. Не захотел замечать. Упустил из виду. Дал себя обмануть завуалированным улучшением. Не смог представить и близко всей глубины боли этой, по сути, маленькой, но такой сильной девочки. Уступил шаблонному мышлению – тому самому, которое всегда презирал в себе и гнал прочь.
Тихие шаги по плитке открытой обширной террасы привлекли его внимание. Поворот головы без нарушения царственной осанки, – с потеплевшим на миг взглядом, одновременно возможность сменить позу и незаметно размять затекшие пальцы.
Приблизившаяся женщина, казалось, сошла с Олимпа высшего общества. Длинные светлые волосы. Безупречная оливковая кожа, оттененная легким загаром. И только глаза, как и сама манера взгляда, у них всегда были зеркально похожими – умными, задумчивыми, оценивающими и лишенными эмоций. По крайней мере, именно так могло показаться тому, кто не встречал эту роскошную женщину раньше.
«45 – баба ягодка опять» к Валерии нельзя было применить ни в коей мере. Во-первых, ей никто никогда не дал бы больше 35. Во-вторых, хабальское обращение «баба» мало кому бы пришло в голову при ее появлении. Снежная королева во всем блеске своего величия протянула бокал с белым вином и остановилась рядом, прижавшись спиной к перилам.
– Не переживай. Невозможно контролировать все и вся. – Александр не стал скрывать улыбки. Один звук голоса бывшей супруги – и мир расцветал яркими красками под чарующую мелодию изумительного тембра этой сирены. До знакомства с ней он и не предполагал, на что способна сила голоса и как ловко он может помочь его обладательнице всегда добиваться желаемого.
– Я вообще не понимаю, как я мог отпустить ее в таком состоянии.
– Саш, а если бы она осталась? Вот просто подумай. Как быстро ее бы добили грани твоей собственной реальности?
– Этого бы никогда не случилось. – Уверенности этого ответа мог позавидовать любой политик. Валерия не стала искать брешь в обороне этой невозмутимой констатации, спокойно пригубила светлое вино.
– Я просто хочу сказать, ты не можешь быть в ответе за то, что случилось. Иногда твоя мания контроля в отношении тех, кто глубоко небезразличен, причиняет боль тебе же самому.
– Лера, ты же знаешь, что все гораздо сложнее.
Изящный, небрежный жест тонкой ладони истинной леди и самой сильной и разумной из всех женщин, которых ему довелось встречать в этой жизни – его достаточно, чтобы подобие покоя накрыло едва уловимым покрывалом. Она единственная всегда знала его настоящего.
Карьера Валерии Кондаковой была предрешена с детства. Еще бы, дочь не самого последнего чиновника в партийном аппарате власти! Он сам не знал ответа на вопрос, что же именно разглядел в двадцатилетней Лерке тогда, на заре своей бесшабашной молодости. Говорят, доминантами не становятся, этот психотип заложен с детства, но понятие «покорность» никак нельзя было применить к его будущей жене. Она не подчинялась ничему, кроме долга по отношению к правящей партии и, пожалуй, своему отцу, от которого взяла стальной характер и несгибаемую волю. Ее побаивался даже преподавательский состав МГИМО, чем она без зазрения совестью умела пользоваться. Лидер комсомольского движения в фирменных джинсах – это легко представить сейчас, но тогда! Именно такой он ее впервые встретил в одном из ресторанов, где представительница «золотой молодежи» отмечала свой день рождения в компании немногочисленных приближенных. «У меня нет друзей», – небрежно пожала плечами на его вопрос о том, не хочет ли она с подругами пересесть к ним за столик. Галантная попытка предложить продолжить вечер в более интимной обстановке была прервана властным хлопком ладони по столу и смелым взглядом холодных серых глаз – так дерзко смотреть ему в глаза могли лишь единицы.
«Я похожа на дуру?» – проворковало прекрасное создание самым мелодичным на свете голосом, от звука которого горячая волна чего-то острого, запретного, слишком сильного, чтобы быть просто вожделением, ударила в солнечное сплетение, лишая памяти и прежней беспечной свободы. Остался только самоконтроль. «Жена», – понял он в тот же момент.
Их роман, стань он достоянием общественности, удостоился бы крупнобюджетной экранизации. Тогда Александр считал, что ему никогда не надоест сумасшедшее равноправие во всем, Валерия не уступала ему ни в твердости принятия ответственных решений, ни в уровне интеллекта, ни в страстном желании. На этой твердой опоре взаимопонимания и способности искать компромиссы и держался их брак. Первые пять лет он мтарался забыть о своих не вполне нормальных устремлениях – умом понимал, что Леру не переделать, разве что обратить в свою веру на партнерской позиции. С рождением Ильи эти мысли замерли на недолгий период. Валерия не стала довольствоваться карьерой домохозяйки, политика тоже навевала на нее скуку, как оказалось, то ли дело – плацдарм для бизнеса в разгар лихих девяностых. Она не пожелала оставаться в стороне. Инвестиционный бизнес развивался, росло материальное благополучие, хватило пяти лет, чтобы достичь финансовой устойчивости и обрести твердую почву под ногами. Говорят, когда перестают радовать привычные вещи, стабильность становится врагом номер один.
Синдром тематического голода не подлежит излечению. Наверное, потому, что это не заболевание. Запечатанные до поры до времени желания не лишили рассудка, нет, они просто заполнили кровь своим абсолютным неоспоримым правом с молчаливым призывом – «никогда не беги от себя!». Он и не стал этого делать.
Сейчас, с развитием эры всемирной сети, все обстояло куда проще: и с поиском партнера, и с детальной информацией по профильному предмету. Тогда же ничего этого не было. Может, именно потому поколение тематиков прошлых лет было настолько сплоченным и знающим цену высшей ступени подобных взаимоотношений? Умение ценить избранный мир, в котором так трудно было найти друг друга? У истоков первого клуба города их было трое – сплоченный коллектив постигших тайны бытия, взявших на себя почти неподъемную ношу соблюдения установленных правил.
Наверное, никому из соратников в мире БДСМ не было на тот момент так тяжело, как ему. Тематические сессии дарили ощущение крыльев за спиной, но они же и свергали час за часом в пропасть. Измена. Предательство. Двусмысленность.
«У тебя не комплекс Мадонны и Блудницы, ты слишком умен для этого, – говорил Стерхов, который работал над очередной диссертацией по психиатрии на тот момент. – С остальными, ей-богу, проще. Для них супруга и хранительница семейного очага неприкосновенна, тогда как с другими женщинами можно реализовать любые темные желания. У тебя даже здесь конфликт абсолютного противоречия».
Он понимал его без долгих пояснений. Озвученный термин подразумевал собой ситуацию, в которой женщина «для любви и семьи» рассматривается как партнер, а женщина «для секса» должна иметь более низкий социальный статус, находиться в подчиненном положении. У многих он формируется в подростковом возрасте, когда осознаешь, что не можешь реализовать зачатки тьмы с объектом первой любви, и принимается подсознательное решение – нежность и любовь можно испытывать к одному человеку, а реализовывать свои сексуальные желания – с другим. Но он никогда не вписывался в стандарт растиражированных понятий. Кто сказал, что нельзя совместить несовместимое? Наверное, он по-своему любил и боготворил каждую из тех, кто состояла с ним в тематических отношениях. Просто Валерия другая, у него всегда хватало сообразительности видеть очевидные вещи с разных сторон.
Их разговор состоялся только спустя несколько месяцев после рождения сына. Ходить вокруг да около было не в его стиле, как и ставить ультиматумы и пытаться ломать другого человека. Валери даже не удивилась. Прочитала научные статьи, едва не разобрала на составляющие его коллекцию приспособлений, восхищаясь плетением и чарующей красотой регалий Тьмы, и нет, не испугалась. Только подняла красивые брови.
– Интересно. Глубоко. Это как… отдельная религия!
– Ты правда так считаешь? – она озвучила его мысли. Она всегда была умной женщиной.
– Посмотри. Плотской стороне вопроса уделено очень мало внимания, тогда как высокодуховность подобного феномена неоспорима. Интересно и вроде бы понятно, только… абсолютно не мое. Хотя утверждать, не прочувствовав, тоже довольно странно.
Их взгляды встретились, и Валерия сдвинула брови, согнув в дугу стек.
– Я тебя прошу… Ну для меня это как театр или, на крайний случай, буддизм с исламом. Заслуживает уважения, интригует, вызывает любопытство… Но не греет!
В тот же вечер состоялась их первая сессия. Он до последнего надеялся, что сможет достучаться до глубин ее сознания, вскрыть в ней то, чего… чего, увы, там никогда не было – обостренной тяги к подчинению. К доминированию она тоже относилась довольно прохладно.
– Прости. Да и не я это. Совсем… Если бы могла, я бы дала тебе то, в чем ты так нуждаешься… Но пусто внутри. Совсем. Огонь не заставишь гореть насильно.
Он понимал – мог сломать Валерию и внушить ей эту философию. Не без труда, но мог. Истинный путь, выработанный годами, никогда бы не позволил ему этого сделать ни с кем из тех, кто смог подарить ему безграничное доверие.
Эта ситуация не могла решиться или же быть проигнорированной. Понимали это оба. Год они пытались делать вид, что ничего не происходит, но убивать себя неопределенностью и терзаниями больше не имело смысла.
Как отреагировала Валерия? Наверное, так, как бы это сделала на ее месте любая другая женщина. Только без унизительных истерик и насмешливых поворотов пальца у виска, без угроз лишить родительских прав или заказать психиатрическую экспертизу. Он больше не скрывал от нее своих наклонностей. В других семьях это происходит до оскомины стандартно: с крушением сервиза, воплями «ты загубил мою юность», «я отсужу у тебя последнюю пару носков» и «уйди, чтоб не видела!». Они всегда были выше шаблонов людской недальновидности.
Разговор они начали тоже не совсем стандартно. Под сгорающим в закате небом Анталии, наслаждаясь заслуженным отдыхом.
– Я знаю, что является ключевым понятием, – спокойно сказала Валерия. – Эмоциональная связь. Настолько сильная и неразрывная, что может сдвинуть с орбиты все, что было прежде. Принимая это, ты отдаешь взамен себя, чем сильнее раскрывается тебе навстречу… партнер, – ее мелодичный голос дрогнул, – тем больше твоя отдача. Вы проникаете друг в друга и становитесь единым целым. Ты пытался убедить меня, что так происходит только во время сессии, но все гораздо глубже. Связь не исчезает. Знаешь, почему говорят, что женская измена гораздо страшнее мужской?
– Не из-за шовинизма и недооцененной роли женщины, – он понимал ее как никогда. – Мне всегда было жалко тех, кто апеллировал лишь к этому.
– Нет. Потому что женщина любит, отдавая себя, свой мир, без оглядки и полностью. Еще одно заблуждение, что мужчины так не могут… Не могут, если не в Теме или просто не доросли эмоционально до такого раскрытия. Знаешь, тем, кто не пытается увидеть дальше собственного носа, эта ситуация не показалась бы достойной даже малейшего внимания. Кому-то из наших общих знакомых было бы абсолютно смешно: нет сексуальной связи – не измена. Им никогда этого не понять. Но я, к сожалению, понимаю это даже сильнее, чем следовало.
– Лера, я могу отказаться от этого. Одно твое слово. Легко не будет, но я готов приложить к этому все усилия.
– Можешь, и, возможно, у тебя все получится. Только зачем убивать в себе то, что стало твоей личной религией, системой ценностей, твоим кислородом, не побоюсь этого слова? Я не хочу заставлять тебя приносить эту жертву. Но и дать тебе то, чего ты так жаждешь – я могу, но ты никогда не получишь настоящих эмоций, потому как их нет.
Он всегда восхищался тонким умом Валерии. Лишь она знала, любила и принимала его настоящего.
– Я бы очень хотела найти в себе силы и закрыть на это глаза. Знаешь, в Швеции у многих пар свободные отношения. Но все гораздо глубже. У мужчины должна быть одна королева, для двоих трон сильно тесен. Ты боготворишь каждую из них – даже если причиняешь им боль и ставишь в зависимое положение. Это восхищает, но пойми – я тоже эгоистка и люблю быть первым номером! И убивать это в себе день за днем – во что превратится наш брак? Психика не изучена до конца, я не хочу однажды увидеть в зеркале измотанную неопределенностью стерву. Илюшка скоро начнет это улавливать посильнее военного радара.
– Я не хочу тебя терять. – Ему было больно. Наверное, так, как никогда прежде. – Я всегда буду любить лишь тебя одну.
– Я тоже не перестану любить тебя. Но ты понимаешь, что я права. Мы можем сорваться вниз, а можем встретить закат у этого обрыва и оставить только самые светлые воспоминания. Это должен быть выбор без обид и недомолвок.
Этой ночью они занимались любовью так неистово и долго, что страсть первых встреч померкла окончательно на фоне этого безумия. Это было прощание-огонь, расставание– взрыв, точка невозврата – гибель вселенной в безумной вспышке.
– Я перепишу на тебя все, что имею, – сказал он утром того дня, когда этот момент настал.
– Нет, – ответила Лера, сжав его ладонь. – Нет. Мы достигли этого вместе. И я хочу остаться твоим другом и бизнес-партнером до тех пор, пока это не станет тебе в тягость.
– Лера, этого не случится никогда!
Она рассмеялась – со всей искренностью и грустью одновременно.
– Я знаю, поэтому так и сказала!
Первые полгода после официального расставания он не находил себе места. Даже ушел из Темы на неопределенный срок. Может, хотел убедиться, что сможет без этого прожить? Без Леры мир казался пустым и враждебным, лишь она понимала его и поддерживала во всем. Подобные ей женщины были редчайшим экземпляром, и найти другую такую же не представлялось возможным! Казалось, ничего не изменилось: он видел ребенка каждый день, он вел с женой дела их общей бизнес-империи, приходил к ней с разговорами, когда было совсем тяжело. Но потерять себя и убить свою сущность так и не смог. Они по-прежнему были в глазах окружающих идеальной парой, появлялись на званых вечерах рука об руку, вызывая недоумение – как их брак мог распасться? Наверное, это было для него больнее всего.
Спустя два года после их развода Валерия предупредила, что не сможет быть его спутницей на вечере в посольстве. Она появилась там в сопровождении приятного мужчины, известного скульптора, который спустя несколько месяцев стал ее вторым супругом. Они по-прежнему были близки как друзья и партнеры, и вскоре боль потери и чувства вины начала утихать. Он ушел с головой в работу и, осознав, что стремление к Теме вспыхнуло с новой силой, возглавил первый тематический клуб своего родного города. Он не искал замену бывшей жене – скорее, пытался понять, сможет ли объять необъятное, построив отношения, в которых будет место как доверию и взаимопониманию, так и общности интересов.
Его любовницы не менялись со скоростью перчаток. За все время количество подобных взаимоотношений соизмерялось цифрой четыре. Возможно, он бы построил тематический брак с элементами лайфстайла, но каждый раз не хватало самой малости. Чаще – абсолютного желания партнерши, которое он уважал сильнее своих стремлений. Со временем он перестал искать в каждой черты Валерии с изюминкой в виде сабмиссивности.
Новая страсть, вспышка-феерия, цунами потрясающей уязвимости и скрытого крика с мольбой о защите не вписывалась в его линейку шаблонного понятия ни в коей мере. Во-первых, она была молода. Во-вторых, она была полной противоположностью Валерии – и внешне, и характером, в котором просто бурлила опасная для его же обладательницы импульсивность. В-третьих… Он сам того не желая и не догадываясь превратил ее жизнь в ад одним росчерком благословив того, кому понятие «сдержанность» тоже не была знакома ни в коей мере.
… – Я должен вернуться в Харьков, Лера. Ты сама все слышала. Она так рано или поздно погубит себя. Я должен разобраться на месте, кто был тот отморозок, что пытался затащить ее в авто, таким не место среди нас. Я не предполагал, что это в ней и настолько глубоко – именно это свело ее с ума, толкнув на безумные поступки. Я один виноват в том, что с ней случилось, и избавлю ее от этого тоже я сам.
– Ты не можешь отвечать за других. Я имею в виду Диму. Иногда мы просто отказываемся верить в предательство и неосторожность тех, кто стал нам близок. Ты не мог нянчить его и дальше в тридцать лет. Понимаешь, это уже предельный возраст, чтобы уметь отвечать за свои поступки. И я сейчас скажу то, что тебя, может, ужаснет, но… Ты можешь представить, что бы с ней случилось, если бы ты не обучил его действовать грамотно хотя бы во время практик? Поэтому не смей винить себя. Ты сделал все, что мог, и пути господни неисповедимы.
– Спасибо, Лера. – Он сжал ее пальцы и встретил теплую, понимающую улыбку. – Что ты хочешь мне сказать?
– Да я смотрю, как все изменилось, насколько отличной от нашей теперь выглядит твоя способность зангово любить! И как ты яростно скрываешь это чувство за ширмой долга и вины.
– Все не… – он знал об этом с самого начала. Знал, но гнал эти мысли прочь. – Ты останешься на вилле до приезда Николая, если я вечерним рейсом вылечу в Харьков?
Серые глаза стальной леди загорелись пониманием и подобием восхищения.
– Саша, я, если честно, вообще не понимаю, какого черта ты до сих пор не там!
Глава 11
– Ну что, стоили твои фантазии такого финала?
Я настороженно слежу за движениями сильных рук Ярослава. Меня уже не удивляет, что он чувствует себя в моей квартире полноправным хозяином. Кто знает, что у него на уме? Тут даже моя фантазия бессильна вместе с эмпатией. Наглухо зашит в своей раковине имиджа несгибаемого теоретика-социопата без права на вскрытие кокона под названием «чувства». Не очень и хотелось, только бесит и оставляет ощущение недосказанности вместе с чувством использованности!
Так не должно быть. За две недели нашего с ним знакомства и пару сессий я узнала гораздо больше, чем за все вместе взятые часы изучения теории на специализированных сайтах. Можно сказать, я теоретически знаю, как бить плетью и ремнем, не причиняя вреда. Знаю, что в состоянии самой даже легкой простуды флагелляция противопоказана напрочь. Как и кляп с некоторыми видами фиксации – во-первых, кровь циркулирует совсем иначе, во-вторых, с забитым носом недалеко до асфиксии, совсем не эротической.
Стало ли мне легче? После первой сессии – определенно. Ровно на пару суток. Сперва наслаждалась ощущением зудящей пятой точки, потом вспоминала яркие моменты этой встречи, нанизывая на ленту нового ожерелья чувств и переживаний, а после сделала свой вывод. Пресно. Нет огня. Нет обратки – той, к которой я так привыкла. Механическая постановка – да, у партнера колоссальный опыт, внимание к самым, казалось бы, несущественным мелочам, будь то сбившееся дыхание или писк иной тональности. Окажись он моим первым проводником в мире Темы, я бы обрела счастье без негативных эмоций и тяжелых переживаний.
– Не увлекайся, – подразнив меня цилиндром «Alexx V.S.O.P», он ставит его на стол. Я с робкой надеждой поднимаю глаза. Во время сессии мне запрещено в них смотреть. Когда мы встретились впервые, меня удивил его вопрос. Я устраиваюсь поудобнее на диване, поджав под себя ноги, и вспоминаю тот день, когда его впервые увидела.
Регистрация на крупном сайте, который в народе прозвали «черным» из-за веб-дизайна – я просто захлебнулась в потоке предложений в первый же день. Ярик с красноречивым позывным «Викинг» оказался настойчивее всех. И адекватнее. Никаких «включи скайп, оголи грудь» или «вышли свое портфолио без трусов». Мы не обменивались фотографиями, а разговор он выстроил все таким образом, что я сама не сообразила, как согласилась на встречу. В 11 утра в ресторане в центре города – это успокоило до такой степени, что я час убила у зеркала, заранее поставив целью ему понравиться. Вот так просто, даже не зная, как он выглядит.
Опоздала. Перепутала улицы – слава богу, что были параллельны одна другой. Меры предосторожности? Телефон потенциального партнера и распоряжение набирать меня каждые десять минут были приняты Элей без излишних вопросов.
– Опоздала, – погасила мою улыбку ледяная констатация факта. Мужчина не был похож на звезду голливудских боевиков, если бы я прошла мимо него на улице, не обратила бы ни малейшего внимания.
– Прости…те, – опешила я, ощутив рой стальных бабочек в районе позвоночника от уверенного тона, который не был наигранным. Серые глаза бегло оглядели мое тело, упакованное в легинсы под латекс и открытую тунику, дополненную длинными перчатками без пальцев. – Я просто перепутала Рымарскую и Университетскую…
– Если я говорю «11.00», я вправе рассчитывать, что это будет именно «11.00», а не «11.05». Если ты не уверена в собственной пунктуальности – тебе стоило сказать «11.10». – Видимо, вся растерянность и обида отразились в тот момент на моем лице, и он милостиво прервал воспитательную лекцию. В это время в большом зале ресторана не было никого, кроме нас двоих и официанта, который быстро исчез, выполнив заказ.
Этот добрый полицейский благосклонно разрешил курить. В течение часа я больше слушала, чем говорила, узнав много нового о Теме как таковой, о правилах, которые никогда нельзя нарушать… Я старалась не показывать, насколько меня это шокировало. Моя Тема была сплошным нарушением этих правил посредством права того, кто оказался сильнее. Так перекручивать негласные догмы мог только Дима… и, кажется, я любила в нем даже это, потому как отдельно они не существовали.
– Что для тебя значит поддержание зрительного контакта во время экшена? – прервал мое возвращение в прошлое Ярослав. – Возможность держаться, как за спасательный круг, или угроза душевному спокойствию?
Я не смогла ему ответить. Хотела, пыталась, но не смогла. Что-то сбивчиво поясняла, так и не добравшись до сути. Поэтому в нашу первую сессионную встречу он принял решение сам.
– Глаза в пол, и попробуй только поднять без моего разрешения!..
Он работал в исполнительном комитете города. Юрист. Когда я услышала об этом впервые, едва не закатила глаза. Штампы – великая сила! Как оказалось, для кого-то закон и порядок были набором пустых звуков, более того – инструментом для манипулирования. Кто-то же, наоборот, так ревностно охранял само понятие слова «право», что это не могло не наложить отпечаток на все, что бы он ни делал.
– Как плечо? – Ярослав предельно внимателен. Почему я думала, что он отхлещет меня по щекам за своеволие и, можно сказать, измену? Ничего такого. Ругался сквозь зубы, да – но не в мой адрес, пока обрабатывал гематомы от захвата чужих пальцев на плече.
– Жить буду. Бывало и похуже.
– Не то, чем надо гордиться, Юля. Совсем не то. Я могу воспользоваться твоим компьютером? Сайт открыт или тебе нужно ввести пароль?
Я пытаюсь возразить, страх и волнение захватывают территории расслабленного сознания. Он же все понимает без слов.
– Я не буду читать твою с ним переписку! Мне нужно сделать скриншот и посмотреть IP-адрес. Общество должно знать своих уродов в лицо!
– Открыто, заходи, – пожимаю плечами.
– Тогда марш на кухню, и сделай мне кофе. Как я люблю, ты помнишь!
Еще одна часть ритуала наших сессионных встреч. Ему нравится, когда я готовлю, иначе говоря, заливаю кипятком растворимые кристаллы, предварительно растерев их с сахаром до образования ароматной пены. Мне дважды повторять не надо, я знаю, что он не станет читать наш диалог с тем козлом. Дыхание сбивается, и я шумно выдыхаю.
Я молчала. Билась в буквальном смысле головой о стену, страдая от скрытности Ярослава. Бездушный андроид, который хрен подпустит к себе близко! Я хотела пылать. Я жаждала захлебываться в эмоциональной цикличной взаимосвязи. Куда там! Никаких полетов, голая физика – да, от нее мне становилось легче, но иногда хотелось просто человеческого взаимодействия! Я понимала и принимала, что он женат, у него двое дочерей, и семья – запретная территория. Да и не рвалась я на нее никогда! Я сравнивала Димку с персонажем «Эквилибриума»? Да я просто не была знакома с Яриком.
– Только никакой милиции! – испуганно вскрикиваю, наблюдая, как он ловко перебрасывает скрины профиля «Бешеного Грея» на свой телефон. Едва успеваю поставить чашку и кривлюсь от нежного постукивания костяшек его пальцев по моему лбу.
