Текст книги "Седьмой ангел (Дьявольский коктейль)"

Автор книги: Светлана Сухомизская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Вопрос оказал на Трефова удивительное действие. Вместо приветливых глаз на меня теперь смотрели два безжизненных черных пятна, доброжелательные, словно оптические прицелы снайперских винтовок.

– А во-вторых, – произнес тихий злой голос, – вы должны немедленно сказать мне, где находится книга.

Клянусь, если бы в сервировочный столик ударила молния, я испытала бы меньшее потрясение.

Глава 29

ГЛУПОСТЬ ВРЕДНА ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ

Хмурый и недовольный, смяв щеку кулаком левой руки, за письменным столом сидел дежурный охранник в форме, пестревшей пуговицами, бляхами и нашивками, словно новогодняя елка игрушками. Хотелось спать, но спать было нельзя, а кроссворд, подлюка, не решался, хоть убей. Какие козлы его составили? А еще бабки за это дело получают! Охранник ковырял в зубах дешевенькой шариковой ручкой, и ему не приходило в голову, что кроссворд не решался по его собственной вине – ответы он угадывал правильно, но писал с такими ошибками, что на пересечениях слов начинались аварии. Золотые стрелки больших круглых часов с надписью «Риэлт-экспресс» на черном циферблате еле ползли, и казалось, что секундная стрелка вот-вот остановится. До начала рабочего дня было еще далеко, и охранник зевал от скуки.

Внезапно роскошная входная дверь, возле которой стоял стол охранника, с треском сорвалась с петель, пролетела несколько метров и ударилась о противоположную стену, со звоном расколотив висевшее на ней зеркало. Можно было подумать, что дверь снесло взрывной волной, но если был взрыв, то где грохот, пламя, дым, запах пороха?

Впрочем, охранника эти вопросы не очень занимали, поскольку он обычно начинал с действий, оставляя размышления на потом. Выскочив из-за стола, охранник выхватил пистолет и направил его на зияющий дверной проем, в котором показались двое странных мужиков в кожаных пальто.

Мужики держали в руках пистолеты, но у охранника был бронежилет, разряд по стрельбе, дан по карате, отличная реакция, высокое самомнение и мозг размером с грецкий орех.

– Ни с места! Стрелять буду! – хрипло прорычал он. – Оружие на пол, а сами к стене!

На странных чуваков этот окрик подействовал совсем не так, как ожидалось. Палить по охраннику они не стали, но остановились, и физиономии у них были такие, словно под прицелом стоять для них самое плевое дело.

– Будьте так любезны, положите, пожалуйста, пистолет, – спокойно сказал тот, что был меньше ростом, темноволосый. – Успокойтесь, мы не причиним вам вреда… Да и фирме «Риэлт-экспресс», в общем, тоже.

– Стоять, я сказал! – охранник угрожающе повел пистолетом.

– Просто удивительно, какие иногда дураки попадаются, – сказал высокий блондин.

– Ну, ему же здесь не за умственную деятельность платят, – пожал плечами брюнет.

– Молчать! – выходя из себя, заорал охранник. Мужики вели себя так непонятно, что он никак не мог сообразить, как лучше поступать. – К стене!

– Ох, парень, какой же ты зануда! Некогда нам с тобой препираться, – сказал высокий и сделал шаг вперед. В ту же секунду охранник направил дуло пистолета ему в грудь и нажал на курок.

Раздался грохот, отскочила в сторону гильза. Но вместо того чтобы побледнеть и упасть, высокий остался стоять, как стоял, только левую руку, сжатую в кулак, вытянул перед собой, улыбаясь.

А когда повернул ладонь вверх и разогнул пальцы, на ладони у него лежала пуля.

– К стене! – совсем потеряв голову, завопил охранник. – Оружие на пол, руки за голову!

Внезапно рукоятка стала жечь ему ладонь. Жар стал таким невыносимым, что охранник с нечленораздельным ругательством выронил раскалившийся до красноты пистолет.

Оставшись без оружия, охранник принял боевую стойку и, вращая вытаращенными глазами, со свистом выдохнул воздух сквозь сжатые зубы.

– Нет, он правда идиот. Нечего с ним разговаривать, – прошептал темноволосый и вдруг громко и властно произнес: – Очнешься, скажешь, что был какой-то непонятный шум, потом взрыв, а больше ты ничего не помнишь.

И взмахнул рукой. В глазах у охранника потемнело, и он упал на пол рядом с пистолетом.

Незнакомцы прошли мимо неподвижно лежащего мужчины, поднялись на несколько ступеней и свернули в коридор.

Глава 30

ДОРОГАЯ ПРОПАЖА

Заерзав в кресле под неласковым взглядом Трефова, я тем не менее на удивление быстро собралась с мыслями и спросила, поражаясь сохранившейся способности язвить:

– А вы что, даже не додумались обыскать мой рюкзак?

– Не держите нас за идиотов! – грубо ответил Трефов. – Первое, что мы сделали, это обыскали вас и ваш рюкзак. Так что хватит морочить мне голову. Здесь вам не комната смеха, а я не клоун. Веселье закончилось. Говорите, где книга?

– Она была в рюкзаке… – прошептала я.

– Но сейчас ее там нет! – Лицо Трефова передернулось. – И теперь вам нужно вспомнить, где она, потому что, если я ее не получу, вам можно будет только посочувствовать, мое прелестное, но глупое дитя.

Что-то в тембре его голоса и выражении глаз подсказало мне, что я попала в большую беду. Самое печальное, что у меня не было никакой возможности из нее выкарабкаться, потому что я не только не имела ни малейшего представления, куда проклятущая книга ухитрилась испариться из моего рюкзака, но даже не могла сообразить, что бы такое наврать поубедительней чтобы оттянуть время. Видимо, мои напряженные, но тщетные усилия сочинить что-то вроде: «Читала книжку на скамейке в скверике, тут налетели злые хулиганы и книжечку отняли», – не остались незамеченными.

Только не вздумайте плести небылицы, – холодно произнес Трефов. – Это может для вас очень плохо кончиться. Между прочим, хорошо, если только для вас. Есть ведь еще Пауль.

Трефов выжидающе посмотрел на меня, должно быть, надеясь, что я поспешно заору: «Не надо, не надо, я все расскажу!» Но я не заорала. Я вообще не промолвила бы ни слова, потому что беседа с Трефовым порядком меня утомила и запутала, но меня мучило любопытство, и я спросила:

– Слушайте, а зачем вам эта книга? Насколько я поняла, дело не в деньгах. Что вы хотите в ней вычитать?

Трефов леденяще улыбнулся:

– Скоро узнаете. Как только книга окажется у меня.

– А если не окажется?

Внезапно Трефов прижался лбом к моему лбу. Безжизненные глаза оказались совсем рядом с моими, и на этот раз мне показалось, что под его веками спрятаны не прицелы, а острые бритвы, так что мне ужасно захотелось немедленно зажмуриться, и, желательно, покрепче.

– Вы исключительно тупы, – прошипел Трефов сквозь сжатые зубы. – Только поэтому повторяю вам – игры закончились. Говорите, где книга, а не то…

Веки Трефова опустились, а нижняя часть лица исказилась в жутком оскале. Стайка мурашек вприпрыжку побежала по моей спине от копчика вверх и, в один миг добравшись до затылка, зашевелила на нем волосы.

Уж не знаю, что прибавило энергии моим мозговым извилинам: ряд волшебных изменений милого лица Трефова или сентиментальное путешествие мурашек вдоль позвоночника, но только меня вдруг осенила идея – столь же бредовая, сколь и блистательная.

– Хорошо, – сказала я голосом человека, дошедшего до последней грани отчаяния. Получилось очень убедительно, благо мне почти не нужно было притворяться. – Я скажу, где книга. Но сначала вы должны отпустить Пауля.

Трефов отодвинулся от меня. Надо признаться, я сразу ощутила прилив бодрости и жизненных сил.

– Ну нет. Пауль останется здесь, пока книга не будет у меня в руках.

– Но вы отпустите его, когда получите книгу?

Трефов медленно кивнул. Что-то подсказывало мне что он не совсем честен со мной. Более того – я была уверена в том, что он не выполнит своего обещания. Но я не стала обижаться на него за это. Дело в том что я и сама была с ним не совсем честна. Более того – я собиралась его надуть.

Хорошо, я вам верю, – начала я с маленького вранья. – Книга находится в моей квартире.

Трефов, откинувшись на спинку кресла, расхохотался:

– Не валяйте дурака! Мои люди обыскали вашу квартиру от пола до потолка.

– Ваши люди умеют только пить чужой мартини и жрать чужие фруктовые торты! – съехидничала я. – А на то, чтобы найти такую не очень, к слову сказать, маленькую вещь, как книга, у них мозгов не хватило!

Веселье Трефова вмиг прекратилось, чему я была весьма рада, особенно по той причине, что веселящийся он был еще противнее, чем злобный. Теперь у меня не было никаких сомнений, что он не просто преступник, а псих, причем из буйных.

– Ну и где же книга?

– В холодильнике, куда ваши люди заглянули лишь с той целью, чтобы что-нибудь перекусить после трудов неправедных и бесполезных. В морозилке лежит нарядная коробка с надписью «Бедрышки куриные в панировке». Бедрышки я пожарила и съела, а книгу спрятала в коробку, заклеила и убрала в холодильник.

Трефов вскочил и быстро вышел из комнаты. Поверил! Я с трудом удержалась от ликующего вопля и парочки прыжков на диване – за мной могли подсматривать через какую-нибудь щель, дыру в картине или еще бог знает откуда.

Итак, с главной своей задачей, а именно тянуть время, я пока что успешно справилась. Теперь нужно, чтобы Себастьян и Даниель нашли меня прежде, чем Трефов и компания доберутся до моей квартиры и выяснят, что в коробке с надписью «Бедрышки куриные в панировке» не лежит ничего, кроме бедрышек куриных в панировке. В противном случае у меня могут случиться неприятности, и хотя я не совсем отчетливо представляю себе, какие именно, можно без труда предсказать, что они будут крупными и серьезными.

Трефов, конечно, маньяк, но, как любой из этой породы, хитер, умен и очень опасен. Не ясно, отчего у него сдвиг на этой книге, но факт остается фактом: чтобы заполучить ее, он готов пытать, убивать и вообще творить черт знает что.

Кстати, о черте. Как, черт побери, мне понимать все эти истории о феях, магическом кольце и о том, что Себастьян с Даниелем – одни из тех, чье имя остерегаются упоминать ближе к ночи?

Допустим, что кольцо действительно волшебное. Я посмотрела на кольцо, и оно просияло мне в ответ, словно в подтверждение моих мыслей.

Ладно. Кольцо волшебное. Но я… Я – фея?! Он что, издевается надо мной? Какая я фея, если даже на работу устроиться не могу? Какая я фея, если ни разу в жизни не встречалась с чем-нибудь сверхъестественным и даже денег на улице не находила, за исключением того единственного раза, когда чуть не наступила в ГУМе на две десятки, на которые мы с мамой потом в том же ГУМе купили пластинку «Модерн то-кинг», набор чешских фломастеров из двадцати четырех цветов и здоровенный круглый пряник. Я никогда не видела ни НЛО, ни даже падающих звезд, хотя в школе усиленно врала, что в окно ко мне ежедневно залетает Карлсон и методически пожирает все домашние припасы.

А как я пыталась на лекции в университете силой воли заставить чихнуть преподавателя по философии? Думаете, у меня хоть что-нибудь получилось? Ничего подобного, и это при том, что он был простужен и через каждые пять минут сморкался в огромный, как простыня, носовой платок в клетку.

Нет уж! Пускай я даже могу прочесть то, что остапьные прочесть не могут, это еще ничего не значит. Может, у меня открылся третий глаз! Ну, как осложнение после гриппа. Заговорила же какая-то женщина по-старофранцузски после того, как ей на голову упал кирпич. А грипп иногда бывает похуже всякого кирпича, особенно для головы.

И потом, нельзя же быть феей и не знать об этом! А я совершенно не чувствую себя ничем в этом роде. Так что никакая я не фея, не надо чушь пороть.

Но вот Себастьян и Даниель… Тут я озабоченно прикусила нижнюю губу. Чем больше я о них думала, тем больше слова Трефова казались мне похожими на правду и тем неспокойнее становилось у меня на душе.

Не то чтобы я имела что-нибудь против нечистой силы, поскольку никогда ни с чем подобным не сталкивалась. Если только в книгах… А в книгах ее представители зачастую оказывались довольно симпатичными, уж, во всяком случае, гораздо лучше людей. Однако, как выяснилось, во мне еще были живы предрассудки, и мысль о том, что я поступила на службу к силам зла, какими бы милягами они ни прикидывались, была мне неприятна. К тому же Себастьян… Ох нет, не надо… Как говорила одна симпатичная американка, жертва метеорологии: я подумаю об этом потом.

А если думать не о чувствах, а о собственном спасении, то с этой точки зрения было бы весьма неплохо, если бы детективы оказались демонами или кем-нибудь в этом духе, потому что мне нужна помощь, и поскорей. Самой мне из этой передряги не выбраться…

Но куда же подевалась распроклятая книга, вот в чем вопрос! Я спрятала ее в рюкзак, когда была в кабинете у Себастьяна…

Дьявол! Уж не мои ли любимые сыщики вытащили у меня книгу, пока мы с Надей ждали их внизу?

– Если выберусь отсюда целая и невредимая, не знаю, что с ними сделаю, – беззвучно прошептала я.

Эти мысли промелькнули в моем мозгу всего за несколько секунд. При этом я не бездействовала – сначала попыталась развязать узел самостоятельно, а поняв, что это нереально, принялась осматривать комнату в надежде увидеть что-нибудь подходящее, желательно острое, чтобы разрезать веревку. Тревога насчет того, что за мной наблюдают, разумеется, меня не покидала, но не предпринять попытки к освобождению было бы с моей стороны непростительной глупостью.

Однако никаких острорежущих предметов в комнате, к моему огорчению, не оказалось. Тогда я решила взять антикварный звездный глобус и, разбив им окно, убить разом двух зайцев – получить некоторое количество стеклянных осколков с острыми краями и выход на волю.

Но едва я успела подойти к глобусу, как штора на двери вновь зашуршала. Я ожидала увидеть Трефова, но ошиблась – в комнате появился здоровенный детина с разбитой скулой, что придавало дополнительный шарм его бандитской роже. Самое неприятное, что я узнала в нем одного из карауливших Пауля возле книжного магазина. Тот самый, который так нелюбезно отказался сообщить мне время.

– Ну что, мымра, допрыгалась? – Злорадная ухмылка сделала разбитую рожу еще менее симпатичной.

Такое обращение показалось мне обидным, но времени на выяснение отношений не было. Я схватила глобус обеими руками и, размахнувшись, со всей силы двинула детину по голове.

К сожалению, сил оказалось не слишком много. К тому же затекшие руки плохо меня слушались. Глобус со звоном ударился в лоб детине, но тот, к моему глубокому разочарованию, не упал и даже не охнул, только злобно оскалился, одним движением выхватил у меня глобус и бросил его мне за спину, на диван.

– Ну, коза безрогая, твое счастье, что Маэстро велел с тобой осторожно обращаться! – прорычала «разбитая морда», стиснув мой локоть так сильно, что я невольно взвыла от боли. – А то бы я тебе так накостылял – мало бы не показалось! Пошли со мной и не рыпайся, а то забуду, что Маэстро говорил, и двину пару раз по репе.

Разумно рассудив, что в дискуссию с этим милым молодым человеком лучше не вступать, я без сопротивления отправилась вслед за ним.

Спустившись по лестнице на этаж ниже, мы очутились в холле. Мой конвоир достал из кармана джинсов связку ключей и, открыв самую большую и тяжелую дверь, впихнул меня внутрь. Дверь за мной захлопнулась, и я очутилась в полной темноте.

Первым моим желанием было броситься обратно к двери и заколотить в нее руками и ногами. Во-первых, я терпеть не могу темноту, особенно если место незнакомое, а во-вторых, мне вдруг вспомнилось, что в начале нашей милой беседы Трефов распорядился насчет завтрака, но его так и не принесли, а я как раз ощутила, что легкий завтрак мне совсем не повредит. К тому же откуда-то сбоку донесся отчетливый шорох, и тут мне действительно стало страшно. Я тихонько пискнула, прочищая горло для настоящего крика, но из темноты раздался голос:

– Не пугайтесь, Марина. Это я, Пауль.

Глава 31

ПОИСКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

Очередная папка, хлопая крыльями обложки и теряя листки из оперения, словно подстреленная птица, пролетела через комнату и приземлилась в углу, где уже была навалена целая гора ее предшественниц. Между тем Себастьян взял из ровной стопки непросмотренных папок очередную жертву и раскрыл ее. В ту же секунду в угол полетела другая папка, пущенная рукой Даниеля.

Зазвонил телефон. Себастьян схватил трубку и, обменявшись с кем-то несколькими отрывистыми восклицаниями и неопределенными междометиями, швырнул ее обратно на рычаг.

В то время, пока Себастьян разговаривал по телефону, за много километров от него, в маленькой кухне крохотной, давно не ремонтированной квартирки, молодой человек с фиалковыми глазами сел за стол и, поставив перед собой преклонного возраста телефонный аппарат, желтый корпус которого, покрытый многочисленными трещинами, был заклеен синей изолентой, набрал номер справочной…

– Снова пусто, – изрек Даниель, скорее с интонацией утверждения, чем вопроса.

– Как ты догадался? – хмыкнул Себастьян. Они обошли все офисы и осмотрели все квартиры Сашурина и трех его замов. Абсолютно ничего.

Оперативность завидная. Но сотрудников в фирме около тысячи, у всех есть квартиры, у многих – дачи. Плюс к тому практически у всех есть родственней – с квартирами и дачами.

Я знаю, что этот метод нерезультативен. Но мы должны использовать все средства.

– Мы теряем время. Чего ради нам перелопачивать все эти папки? Думаешь, Сашурин оставил нам записку, где искать Марину?

– Здесь может быть какая-нибудь зацепка. Даниель с сомнением покачал головой:

– Может, позвонить Наде? Вдруг она нашла что-нибудь на их дискетах?

– Если бы нашла, позвонила бы. Не занимай зря телефон.

– Честно говоря, я за нее тревожусь, – нерешительно сказал Даниель. – Она там в «Гарде» одна. Вдруг что-нибудь случится?

– Ничего с ней не случится! – резко ответил Себастьян. – Никому не нужна твоя Надя, успокойся!

– Мне нужна! – неожиданно вспылил Даниель и в сердцах швырнул на пол недочитанную папку. – Она мне все-таки не чужая! Я не могу так, как некоторые!

– Что?! – нахмурился Себастьян.

– Я не такой бессердечный, как ты!

– Да что ты понимаешь! – вышел из себя Себастьян и, вскочив с дивана, тоже швырнул папку. – Что ты вообще знаешь? Молчал бы лучше! Ты посмотри на себя, мне иногда кажется, что ты превращаешься в человека!

– Да, превращаюсь! И не вижу в этом ничего плохого!

Молодой человек прижал пальцем рычажок и, сверяясь с бумажкой, стал набирать номер. Телефонный диск отзывался деловитым жужжанием. Услышав в трубке женский голос, молодой человек осведомился:

– Это детективное агентство «Гарда»? – Получив утвердительный ответ, блеснул глазами и заговорщически произнес: – Я знаю, где находится Марина…

Глава 32

НЕВЕСЕЛЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Наши отчаянные попытки освободить хотя бы руки потерпели неудачу: Пауль был скован наручниками, а узел на моих запястьях оказался слишком сложным, чтобы развязать его в полной темноте. Обшаривание комнаты в поисках пригодных для освобождения и обороны вещей привело к тому, что мы перепачкались в пыли и паутине, а я пребольно стукнулась обо что-то лбом.

Чихая и отплевываясь, мы уселись на нечто, напоминающее на ощупь топчан, и задумались.

А подумать было о чем. По крайней мере, мне… Где я нахожусь? Как отсюда выбраться? Что произойдет, когда Трефов со своей шайкой откроют мой обман?

Пауль нарушил молчание первым:

– Очень необычный дом. Ты обратила внимание? (В процессе совместной борьбы за освобождение мы как-то незаметно перешли на «ты».)

– О чем ты?

– Меня привезли сюда недавно, так что как следует осмотреться я не успел, но, перед тем как запереть, меня водили из одной комнаты в другую. И мне бросилось в глаза, что в этом доме нет ни одной розетки, ни одной электрической лампочки, ни одного телефона. И еще – здесь нет часов!

Я так и подпрыгнула.

– Точно! Как же до меня сразу не дошло! А я все никак не могла понять, чего здесь не хватает?.. Но что это может значить?

– Понятия не имею. Только мне все это очень не нравится. Странное место, очень странное.

Я тяжело вздохнула, и темная комната вновь погрузилась в тишину. Однако долго переносить безмолвие, мрак и собственные унылые мысли оказалось для меня слишком тяжело, поэтому, обращаясь не столько к Паулю, сколько к самой себе, я невесело пробубнила:

– Что-то не похоже, чтобы кто-нибудь собирался прийти к нам на помощь.

Темнота немного помолчала и ответила голосом Пауля:

– Когда они вернутся, ничего им не говори. Соглашайся со всем, что бы я ни сказал, и ничему не удивляйся.

– А что ты собираешься им сказать?

– Не знаю. Но обязательно придумаю к тому времени, когда они появятся.

Через минуту я услышала тревожный голос Пауля:

– Только бы книга не попала в злые руки…

Но как я ни пыталась разузнать, что известно Паулю о загадочной книге, о ее похищении, о самом Пауле, – внятного ответа ни на один из своих вопросов я так и не получила. Это лишний раз продемонстрировало мне ложность утверждений Трефова. Будь я феей, вытянуть из Пауля все его тайны наверняка не составило бы для меня большого труда.

Кольцо на моем пальце тускло светилось, время от времени устало мигая. «Если ты такое волшебное, – подумала я, – развяжи веревку!»

Словно в ответ на мои мысли, кольцо ярко вспыхнуло, но в ту же секунду почти совсем погасло. Через мгновение оно снова вспыхнуло и опять тут же потемнело. Я пошевелила руками. Веревка даже не ослабла. Бесполезно. Ждать помощи от кольца бессмысленно, каким бы волшебным оно ни было. Ответом на мои невеселые раздумья было слабое, словно виноватое, мерцание.

Чтобы хоть чуть-чуть развеяться, я стала думать о Себастьяне, перемежая воспоминания мысленными призывами немедленно явиться и спасти меня и Пауля. В действенности этих призывов я совсем не была уверена, но из всех имевшихся у меня в наличии средств к спасению это было самым последним. Согласно данным, почерпнутым мною из всевозможных шедевров мировой литературы, нечистая сила всегда являлась на зов отчаявшейся души, а моя душа этому определению в точности соответствовала. Я настолько увлеклась этим мысленным зовом, что, когда снаружи донесся шум и в замочной скважине заскрежетал ключ, замерла в сладкой надежде.

И совершенно напрасно. В тот момент, когда дверь с грохотом распахнулась, впустив в комнату свет и воздух, надежде было суждено не просто скиснуть, а молниеносно протухнуть и разложиться. Перестав моргать отвыкшими от света глазами, я увидела, как порог комнаты перешагивает Трефов.

За ним вошли хмырь с разбитой рожей и еще один – тот, что был за рулем похитившей меня машины. Каждый держал в руках по канделябру из трех свечей. Поставив канделябры на небольшой квадратный стол (кажется, именно об его угол я набила себе шишку), хмырь зажег свечи и, покорный приказу, смотался вместе со своим дружком, оставив нас с Паулем в обществе Трефова.

Разглядев при свете свечей лицо Пауля – опухшее, обезображенное ссадинами и кровоподтеками, – я негромко ахнула.

– Ничего, – холодно сказал Трефов. – Это сущие пустяки по сравнению с тем, что ждет вас обоих впереди.

После этих слов у меня появилось ощущение, будто я проглотила кусок льда размером с кулак.

– У вас было время, – продолжал между тем Трефов, – обсудить между собой ваше положение и хорошенько все обдумать. На первый раз я прощаю вам, моя сообразительная, но не слишком хитроумная гостья, ваш нелепый обман. Сейчас я вновь задаю вопрос, задаю обоим, задаю в последний раз. Где книга?

– Вопрос хороший. Но ответ вам ничего не даст.

Книгу вы все равно не получите, – хладнокровно сказал Пауль.

Почему-то его слова вызвали у меня жуткую ностальгию по дому. Как приятно лежать в ванне, наполненной горячей водой, и мечтать о любви, богатстве и славе! Представилось запотевшее зеркало, радужные мыльные пузыри, клубничный запах пены, теплый махровый халат… Воспоминания были так остры, что душа моя заныла, словно две гитары под окном.

– Откуда такая уверенность? – с усмешкой поинтересовался Трефов, проткнув Пауля ледяными зрачками.

– Ускользнув с помощью Марины из расставленной вами ловушки, я понял, что больше не смогу обеспечить сохранность книги и также не могу ее кому-нибудь передать. Так что вы напрасно решили, что я отдал ее Марине. Короче, я не мог допустить, чтобы книга попала к тем, кто хочет обратить ее силу во зло, и сделал то, о чем вам, наверное, будет не очень приятно услышать. – Пауль сделал паузу, а затем произнес: – Я ее сжег.

Несколько секунд Трефов стоял, словно оглушенный сильным ударом по голове, и, похоже, не вполне понимал, где он и что с ним происходит. Внезапно его стала бить крупная дрожь, взгляд из безжизненного сделался диким, глаза почти вылезли из орбит. Кривя бессловесный рот, он вскинул к лицу сведенные судорогой скрюченные пальцы. Перепугавшись до смерти, я тем не менее обнаружила способность довольно ясно мыслить и осторожно потянулась к одному из канделябров, прикидывая, насколько велики мои шансы оглушить Трефова, а потом при помощи горящей свечи пережечь связывавшую руки веревку.

Но Трефов слишком быстро пришел в себя. Распрямились пальцы, опустились руки, разгладилось лицо, и тихий зловещий голос сказал:

– Вы смышленый молодой человек. Кажется, у вас даже есть идеалы. Думаю, в последние минуты вашей жизни вам приятно будет осознавать, что вы не дали свершиться какому-то абстрактному злу. Но приятно ли вам будет знать, что своим прекраснодушием вы погубили ни в чем не повинного человека?.. Еще до наступления полуночи ваша приятельница будет мертва. Я убью вас после нее – специально для того, чтобы перед смертью вы корчились от угрызений совести, думая о том, как пролили ни в чем не повинную кровь…

– Вы просто маньяк… – бледнея, прошептал Пауль. – Вы сумасшедший.

В ответ ему раздался тихий клокочущий смех. Потеряв от ужаса дар речи, я смотрела на смеющегося Трефова, и разум отказывался верить, что слова: «Еще до наступления полуночи ваша приятельница будет мертва» – относятся ко мне.

Дверь снова открылась, и вошел тип с коронкой на клыке.

– Умник, отведи ее вниз, – приказал Трефов. – И начинай приготовления.

Внезапно Пауль вскочил и, выставив вперед голову, бросился на Трефова. Но эта последняя попытка сопротивления – без оружия, со скованными руками – была обречена на поражение. Один мощный удар – и Пауль молча свалился на пол, застыв без движения.

– Уроды! – У меня внезапно прорезался голос, но вряд ли это хоть чем-нибудь могло мне помочь. – Звери!

Клыкастый схватил меня за плечи и вытащил из кладовки. Я извивалась, как уж, и лягалась, как мустанг. Но все это, как, впрочем, и мои вопли, ему не слишком мешало. Он попросту вскинул меня на плечо, словно какой-то тюк, и понес дальше.

Висение вниз головой оказалось неприятным во всех отношениях, а главное – мешало видеть, куда меня тащат. Одна радость – думать о скорой смерти в таком положении было тоже как-то не с руки, поэтому, чтобы не терять понапрасну время, я истошно голосила, обрушивая на своих мучителей град ругательств, виртуозно умудряясь при этом не выходить за рамки цензурных выражений. Но очень скоро, использовав все, что могло прийти в мою перевернутую голову, включая устаревшие выражения «палачи» и «изверги», я стала повторяться и запинаться.

В тот момент, когда я вспомнила замечательное слово «христопродавцы» и собралась выкрикнуть его в адрес своих мучителей, меня скинули с плеча и поставили на пол.

Сохранить равновесие и удержаться на ногах после возвращения тела в вертикальное положение оказалось непросто. Шатаясь, я с неудовольствием созерцала зеленоватую муть в глазах и слушала звенящий шорох в ушах, а когда очухалась, обнаружила, что стою на дощатом полу перед внушительных размеров открытым двустворчатым люком. Вниз, откуда на меня пахнуло холодом и затхлой сыростью, вели крутые щербатые каменные ступени с пробивающимися из трещин кустиками жизнерадостно-зеленого мха.

Умник достал из кармана свечу и, чиркнув спичкой, зажег ее. Затем крепко схватил меня за правую руку выше локтя, и мы начали спускаться. Вряд ли у меня повернулся бы язык назвать Умника галантным кавалером, но его помощь при спуске была неоценима – если бы не его поддержка, я бы непременно споткнулась, свалилась вниз и что-нибудь себе сломала.

Пламя свечи колебалось от сквозняка, и по ступеням прыгали зловещие тени. От холода, сырости и страха у меня запершило в горле. Орать не хотелось совсем. Невидимые стены эхом отражали звук наших шагов.

Вскоре я ощутила под ногами земляной пол. Не могу сказать, что это внушило мне энтузиазм. В голове настойчиво звучала фраза: «И никто не узнает, где могилка моя».

Несмотря на то, что света от свечи было явно маловато, Умник превосходно ориентировался. Сделав несколько шагов, мы уперлись в стену подвала, выложенную, к моему изумлению, из крупных, грубо обтесанных серых валунов. В одну из щелей между ними было вделано массивное металлическое кольцо. Умник достал из кармана наручники, и через несколько секунд мои связанные руки оказались прикованными к стене. Странные люди, ей-богу, странные. Зачем было мучиться, связывать мои руки веревкой, если у них тут полно наручников?

Выполнив несложную операцию с наручниками, Умник оставил меня и вернулся к лестнице. Огонек свечи поплыл вверх и пропал из вида. Раздался грохот закрываемых створок, и я снова осталась в темноте, на сей раз совершенно одна.

Глава 33

ТЕ, КТО ШАГАЕТ ПО ЛЕСТНИЦЕ ИАКОВА

Придя в себя, Пауль с протяжным стоном пошевелил тяжело гудящей головой и начал медленно подниматься с пола. Неожиданно он замер.

В тонкой, словно шелковая нитка, еле заметной щели под дверью метнулись тени. Пауль услышал приглушенные голоса и сдавленный крик. Забыв про больную голову и ноющее тело, он вскочил на ноги.

И очень вовремя, потому что в этот миг дверь затрещала и, выворачивая петли и замки, упала на пол. Прямо по ней в комнату вошли двое. Часто моргая сощуренными глазами, Пауль с изумлением смотрел на неожиданных избавителей. Он сразу узнал их. Это были те самые мужчины, которых он видел по телевизору вместе с Мариной. Но изумило его не это, а то, что в темноте над макушками их голов он увидел едва заметное золотистое сияние.

– Ты Пауль? – спросил тот, что был повыше. Пауль молча кивнул.

– Где Марина? – нетерпеливо спросил второй.

– Не знаю, ее увели куда-то вниз. Наверное, в подвал.

Едва дослушав последние слова, незнакомцы ринулись прочь из комнаты. Пауль бросился за ними.

– Послушайте, может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?

– Оставайся здесь, но постарайся больше не попадать им в лапы, – бросил на бегу высокий.

– Скажите хоть, кто вы такие? Высокий обернулся:

– Мы-то? Ну, допустим, те, кто шагает по лестнице Иакова.

Потрясенный, Пауль застыл на месте. Постояв немного, он вспомнил, что руки у него скованы, и отправился обратно в надежде отыскать ключи от наручников.