Текст книги "Все тайны Алисы"

Автор книги: Светлана Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Марго на эти зловещие звуки давно устала обращать внимание. «Наверное, мы тоже в конце концов к ним привыкнем и будем продолжать мирно дрыхнуть», – подумала Алиса с невыразимой тоской. Говорят, что люди, живущие в замках с призраками, начинают относиться к ним как к домочадцам.

– Надо сходить посмотреть, – предложила Алиса.

– Надо, – согласилась Елизавета.

Они переглянулись, посидели еще несколько секунд, но никаких стуков больше не повторилось, только акация продолжала скрипеть по стеклу.

Мысль, что они сидят себе как ни в чем не бывало, а в дедулиной комнате хозяйничает призрак, Алисе не понравилась, и она решительно поднялась:

– Пойдем!

– Куда? – ужаснулась Елизавета.

– Нельзя же этому привидению все позволять! Мало ли что ему в голову придет… Напакостит там, все переломает…

– Хорошо, если это призрак, – пробормотала Елизавета, покорно поднимаясь. – С призраком я еще как-нибудь договорюсь. Молитву прочитаю… А если бандит? Вряд ли на бандитов молитва действует.

– Нет, на них точно не действует, – согласилась Алиса. Чего-чего, а опыта общения с бандитами у нее было достаточно. Вокруг стояли бандитские особняки. И поэтому Алиса имела высочайшую честь быть представленной в бандитском свете.

– Тогда надо на всякий случай вооружиться. – Елизавета осмотрелась в поисках какой-нибудь достойной звания оружия вещи.

Алиса по привычке взяла свою «Эдду», Елизавета вооружилась старой лыжной палкой, и они понуро, мелкими шажками, двинулись навстречу страшной опасности, которая поджидала их за дверью дедулиной комнаты.

* * *

– Ни-ко-го…

Алисе показалось, что в интонации, с которой Елизавета это произнесла, сквозило не только облегчение, но и едва заметный оттенок разочарования.

– Тебе что, хотелось увидеться с призраком? – не удержалась она от язвительного замечания.

– Да нет, что ты, – заверила Елизавета. – Просто я думаю…

– А что тут думать, у нас обыкновенные, милые галлюцинации, – пробурчала Алиса. – Напились «Черного лекаря» – название-то какое сатанинское! – вот и стало мерещиться черт знает что… А это просто форточка брякнула. То ли дед окно не закрыл, то ли я форточку плохо заперла.

– А рожа? – с большим сомнением возразила Елизавета.

Про рожу Алиса уже успела забыть. Да и не относилась она к этой роже серьезно: скорее всего, Елизавете она приснилась.

– Что – рожа? Ветки сплелись, а тебе кошмар снился…

– Ну, во-первых, я и заснуть-то не успела, – запротестовала Елизавета. – Я до половины третьего делилась своим сексуальным опытом. Чтобы тебя завтра наш Зевс-громовержец не сильно распинал. Потом попила чаю, покурила и собралась спать. У меня, кстати, такое ощущение, что эта самая рожа там просто сначала таилась, ждала, когда я свет выключу… Потому что стоило мне это сделать, как вот она тебе, здрасте! Явилась не запылилась!

Последнее было сказано прямо в зловредное окно с таким выражением, что Алиса невольно обернулась, опасаясь увидеть рожу. Никакой рожи не было – Алисе явно не везло! Или Елизаветина рожа Алису избегала, или Елизавете это все-таки привиделось.

– А тут никакой древней чашки нет? – спросила Елизавета, оглядывая с пристрастием дедулину комнату.

– Какой древней чашки?

– Я-то откуда знаю, чего он недавно раскапывал? – ответила вопросом на вопрос Елизавета. – Скифской, например…

– А зачем тебе?

– Чаю хочу из нее попить, – сообщила она. Может, рожа эту чашку разыскивает…

– Ага, – согласилась Алиса. – Шастает у меня но саду древний скиф, потому что дедуля выкопал его чашку! Хочет свою чашечку назад получить. Ты, Лизка, явно помешалась на своих триллерах!

– Помешалась, между прочим, не я. А ты. Потому что я никаких древних скифов в виду не имела. Эта чашка стоит наверняка бешеные деньги, и рожа хочет ее у дедули притарить – а мы ему мешаем. То ты по дому мотаешься, то я разваливаюсь на диване…

– Между прочим, это мой дом, а не его, – заметила Алиса. – Если он не древний скиф, он на нашу чашку никаких прав не имеет…

– Так чашка есть? – наседала Елизавета.

– Нет никакой чашки, – отмахнулась Алиса. – Была ночная ваза, но дедуля ее отнес в краеведческий музей… Так что пусть твой скиф там разгуливает, если у него возникла надобность в ночном горшке!

– Повесь объявление, – посоветовала Елизавета. – Может, он от нас отстанет?

– Лиза! Никто тут не ходит! – взорвалась раздраженная Алиса. – Просто мы с тобой натуры художественные, склонные к фантазиям… – Алиса остановилась. Голос звучал громко, но неубедительно.

– Ну конечно, – кивнула Елизавета. – Я же не протестую. В конце концов, это твой дом, твой дедуля. Я даже могу героически посторожить тебя, пока он не вернется из своих исторических скитаний.

– Ты настоящий друг, – обрадовалась Алиса. – А то тут одной и впрямь неуютно… Ладно, – нашла она соломоново решение. – Давай наши споры оставим на утро. Завтра вставать рано, то есть вставать нам уже сегодня и легче совсем не ложиться…

– Ну уж нет, – отрезала Елизавета, – то я твою Мидленд обучаю сексу, то мне в окно рожи заглядывают, теперь ты предлагаешь до утра какие-то бдения устраивать! Спать я буду, пускай и микроскопически мало. Единственное, что я тебе хочу предложить, – давай ляжем в одной комнате. А в другой свет включим!

На этот раз Алиса ничего возразить не могла. Предложение Лизы показалось ей вполне разумным и заслуживающим внимания.

Так они и сделали: Елизавета перебралась к Алисе, в дедулину комнату, а в Алисиной комнате оставили включенным свет. Елизавета подумала и включила на полную мощность приемник, а занавески плотно задернула.

– Пускай он думает, что спать мы вообще не собираемся, – зловредным голосом проговорила она. – Собрались две подруги и развлекаются по полной программе… Вино пьют, музыку слушают. Вспоминают былые времена, когда небосклон был чист и светел и все бандиты сидели по тюрьмам. Не дождется он, когда мы угомонимся и дадим ему возможность украсть нашу скифскую вазу! И потом – с радио нам не страшно… Там музыку веселую передают…

Засыпать они должны были под музыку из «Х-файлов», которая не замедлила явиться, подобно призраку, и придала «ночи кошмаров» еще более загадочный и мрачный оттенок. Алисе стало немного не по себе, и она жалобно взглянула на Елизавету.

– Сейчас, – вздохнула Елизавета и перевела приемник на другую волну.

Раздался жуткий собачий вой. Алиса вздрогнула и прошептала:

– Собака Баскервилей…

– Что? У вас тут и торфяные болота неподалеку имеются? – ужаснулась Елизавета.

– Да нет, это микс на музыку из фильма… Я под нее точно не засну! От этой мелодии мне не по себе…

Алисино воображение немедленно нарисовало в окне морду, на сей раз собачью, с горящими глазами и зубами, и она вскрикнула. Лиза чертыхнулась, встала, прошлепала в соседнюю комнату, перевела приемник на какую-то станцию, специализирующуюся на отечественной попсе, и убавила громкость.

– Ради твоих драгоценных соседей со слабыми нервами, – проворчала она, устраиваясь рядом с Алисой. – Хотя, если подумать, именно рожа одного из твоих соседей и мелькала намедни в моем девичьем окне…

ГЛАВА 2

– Уверяю тебя, милочка, – шептал Король, – я так испугался, что похолодел до самых кончиков бакенбардов.

– Но у тебя нет бакенбардов, – возразила Королева.

Льюис Кэрролл. Алиса в Стране чудес

…«И почему мне снится дедуля? Ума не приложу… Может быть, я скучаю по нему – ведь никто не мог меня понять так, как дедуля!» Сначала Алисе снилось, что ее приковали к компьютеру толстяки и требуют, чтобы она немедленно дописала роман, причем весь он должен стать порнографическим. «Вы бы, Алиса Игоревна, не сопротивлялись, – ласково шептал, зловеще сверкая очками, ведущий редактор. – Вам бы все королеву из себя изображать, а надо быть проще… Место ваше, Алиса Игоревна, на полу, а не на троне». Алиса пыталась возразить, что она, конечно, не мнит себя королевой, но и на полу ей делать нечего. Потом возникла откуда-то секретарша в новом костюме из бутика и, презрительно скосив глаза на Алису, елейным голосом протянула: «У вас оттого сексуальные сцены не получаются, Алиса Игоревна, что вы мало смотрите порно. Хотите, я включу вам видеомагнитофон?» – «Нет!» – закричала Алиса, пытаясь закрыть глаза от ужаса. Потом она все-таки попыталась найти выход, но быстро поняла – глаза лучше не открывать. Выбраться из подземелья, в которое ее поместили, она не могла. Слезы тоже находила занятием глупым и бесполезным, поэтому обдумала свое положение и пришла к выводу, что без молитвы ей выбраться из этого паршивого сна никак не удастся. Это дедуля научил Алису выбираться из ночных кошмаров с помощью коротеньких молитв. Ответ последовал незамедлительно: в темном и сыром подземелье вдруг все осветилось ярким неземным светом, и появился дедуля – один к одному Даймон Хилл, только в волосах побольше седины.

– Я же тебе говорил, – укоризненно сказал дедуля, – не связывались бы с Елизаветой с бесенятами, было бы лучше для вас!

– Но деньги-то, дедуля, – запротестовала Алиса. – Жить нам нужно?

– Вот оставлю тебя в этих веригах, – ворчал дедуля, освобождая внучку из цепей и кандалов. – Раз тебе жить нужно… Лучше уж газетами торговать, чем данным тебе талантом!

– А если у меня его нет?

– Тогда не пиши, – нашелся дедуля. – Сиди дома и людям голову не морочь!

Под известное ворчанье дедуля быстро вывел Алису на свет божий, и она ахнула.

Зеленые луга мягко блестели под утренним солнцем, вдалеке был виден лес, в краях, куда ее вывел дедуля, вовсю властвовало лето.

– Где мы? – спросила Алиса, оглядываясь по сторонам.

– В Ирландии, – ответил дедуля невозмутимо. – От твоих толстяков только в Ирландии спасешься… Теперь вот думай, как нам отсюда домой добраться, а то у меня в шесть вечера служба.

Алиса выбираться из райского местечка совершенно не хотела.

Но обстоятельства были сильнее снов. Даже в эти ирландские края настойчиво доносился пронзительный зов надтреснутого будильника, как вой пресловутой собаки Баскервилей с торфяных болот.

* * *

За окном сияло солнечное утро, как будто и не было накануне ливня и штормового ветра. Елизаветы в комнате не было, а из кухни доносились тоскливое пение о Джеми, запах кофе и поджаренных яиц. Памятуя о том, как негативно относится Елизавета к плите, Алиса подскочила, в ужасе представив себе, что может произойти с газом, если к нему прикоснется Лизок, но вспомнила про электрическую плитку и успокоилась. Вряд ли ее подруга решится на неслыханный подвиг ради Алисы. Скорее всего, Елизавета по своей милой привычке эксплуатирует электричество.

– Ты шутил со мною, милый, ты со мной лукавил, – предъявляла Елизавета вокальные претензии нечестному парню Джеми. – Клялся помнить до могилы, а потом оставил, Джеми…

Получалось у нее трогательно и задушевно, как будто она взывала о помощи, и Алиса не сомневалась, что к помощи она взывает именно Алисиной.

Алиса посмотрела на часы, пытаясь найти зацепку для своего нежелания вставать: а вдруг вставать еще рано?

Но – нет! Часы безжалостно показывали половину девятого утра, встреча с начальством была назначена на половину одиннадцатого, так что времени оставалось мало. Алиса вскочила с кровати.

«Черт возьми, – горестно подумала она, – и почему перед встречей с любимым начальством мне непременно выпадает бессонная ночь и мерещатся кошмары, в которых именно начальству отводится центральная роль?»

* * *

И в хорошие времена, после мирных и спокойных ночей, Алисе казалось, что она выглядит с утра отвратительно – волосы растрепанные, в глазах немой испуг перед наступающим днем, да и проснуться без холодной воды и чашечки кофе она не могла. Так что перед появлением на кухне, дабы и без того напуганная ночными «фантомасами» Елизавета, узрев сомнамбулу, не упала в обморок, Алиса зашла в ванную.

Зажмурившись, так как из предыдущего опыта она прекрасно знала, что увиденное в зеркале с утра способно лишить на весь день уверенности в себе, она безжалостно окунула лицо в полные пригоршни ледяной воды и претерпела великие мучения – в доме было холодно, но только после этой жестокой процедуры Алиса рискнула открыть глаза и посмотреть в глаза «жестокой правде», то есть отражению.

Она удивилась… «То ли мне полезны всяческие катарсисы с ужасами вперемешку, то ли мне вредно много спать», – подумала она. После кошмарной ночи, посмотрев в зеркало, Алиса впервые осталась почти довольна увиденным. Даже с волосами было все не так безнадежно – легкий, лирический беспорядок, придающий лицу некоторое своеобразие. «Может быть, мне их просто распускать по плечам? Не пытаться распрямить эти отвратительные кудряшки, а позволить им вольности? Если их хозяйка превыше всего ценит свою свободу, то почему бы и им ее не предоставить?»

– Ты скоро? – начала терять терпение Елизавета.

– Сейчас, – пообещала Алиса. – Зубы почищу…

Елизавета что-то хмуро проворчала и ушла назад, на кухню.

– И все-таки интересно, – пробормотала Алиса, продолжая изучать себя в зеркале. – Глаза прямо-таки сияют, кудри вьются, улыбка на губах… Может быть, эта страшная рожа в окне у Елизаветы была какой-нибудь доброй старушкой феей?

Эту мысль она поспешила высказать подруге, когда, покончив с умыванием, появилась на кухне.

– Ага, – задумчиво сказала Елизавета, после того как пристально оглядела Алису с ног до головы. – Добрая. Добрее не бывает… – И как-то не совсем вежливо хмыкнула. Сама она пребывала в состоянии мрачной задумчивости и озабоченности.

– Честно говоря, не понимаю твоей иронии, – заметила Алиса. – Может быть, я не стала такой красавицей, как Шарон Стоун, но и на себя я тоже не похожа…

– Ну да, – снова согласилась Елизавета, выражение лица у нее было препаскуднейшее. – Ты на себя и вправду сегодня совершенно не похожа. Из-за той доброй старушки с мерзкой рожей… Я всю жизнь наивно полагала, что старушки феи обладают приятными лицами. Странно…

– И что тебе странно?

В Алисе закипал гнев. Теперь понятно, почему у нее такой внушительный комплекс неполноценности! С такими подругами, как Елизавета, чего еще ждать? С их отвратительной иронией нужно спрятаться дома, чтобы никого не пугать!

– Да я вот думаю: потрясения сегодня ночью достались мне, а крыша поехала у тебя, – закончила глубочайшую мысль Елизавета. – Я остаюсь спокойной, трезвомыслящей, а тебе в голову приходят какие-то далекие от реальности идеи… Что ты вроде бы теперь и не ты вовсе, а кто-то совсем другой. И феи к тебе в окна заглядывают…

– Галлюцинации, между прочим, были не у меня, – огрызнулась Алиса.

Елизавета вытянулась и уставилась на Алису, округлив глаза. «Как кошка в минуты праведного гнева», – пришло на ум Алисе.

– А у кого в сумерках призраки шлялись по дому? – тихо и зловеще спросила Лиза, собравшись с силами. – Я, между прочим, никаких постукиваний и поскрипываний не слышала!

– Слуховые галлюцинации нормальны, – возразила Алиса. – Не то что зрительные… Тем более что дедуля и впрямь забыл закрыть окно как следует… Правильно – когда он уезжал в свой Никополь, была жара в тридцать градусов. Он же не мог догадаться, что так резко настанут холода!

Они взглянули друг на друга, и ссориться им совершенно расхотелось. Какой смысл в ссорах, когда становится холодно и надо сбиваться в комок, чтобы было теплее? Конечно, ссориться они с Елизаветой любили с детства, с возрастом у них эта охота не отпала.

Сразу сдаваться Алиса не стала – она проворчала:

– Могла бы сказать доброе слово. Я сегодня отчего-то на себя не похожа…

– Конечно, кто же после такой ночи останется похожим на себя? – меланхолично отозвалась подруга. – Удивляюсь, что мы еще не утратили способности разговаривать и улыбаться…

Она была целиком погружена в занятие, важнее которого ничего не было, – приготовление кофе по-занзибарски было важнее даже подруги…

– А может быть, мы вчера вечером зря пили вино? – предположила Алиса. – Пошли слуховые и зрительные глюки… Мы впали в экстатическое состояние!

– Ты что, подмешала туда наркотики? – усмехнулась Елизавета. – Честное слово, Павлищева, твоя наивность меня иногда потрясает! Вот сколько лет живу с тобой бок о бок, но не перестаю удивляться, как это тебе удалось так замечательно сохраниться в нашем жестоком мире…

– Ладно, ты права, – выбросила Алиса белый флаг. – Я наивная. А ты умная…

– Угу, умная… Особенно когда ты говоришь это таким тоном… – фыркнула Елизавета.

– Ты умная, – заверила подругу Алиса. – И кофе у тебя получается замечательный… Это я недотепа. За что ни возьмусь – все из рук валится. И потом – у меня язык как-то неправильно пристроен. Вечно я ляпну что-нибудь этакое, сама знаешь! Сначала говорю, потом думаю…

Елизавета сообщила Алисе, что с ней происходит то же самое.

– Главное, чего я никак не могу понять, это отчего все мои дурацкие мысли исчезают, стоит только твердо решить поработать? – делилась она с Алисой наболевшим. – Вот ни словечка в голову не придет, сижу и пялюсь на пустой экран. Или наоборот – такая заумь вдруг выплеснется, прямо как у писателя-авангардиста! Я даже подумываю все это записать и отправить на Букеровскую премию…

– Может быть, тебе что-то такое написать, – предположила Алиса. – Авангардистов почему-то ужасно уважают!

– Ну и пусть себе уважают, – отмахнулась Елизавета. – Мне больше нравится писать страшилки… Хотя Букеровская премия мне тоже нравится. Двенадцать тысяч баксов – это не шутки. Можно потом целых два года ничего не писать. Лежать на диване, как все нормальные женщины, и смотреть в телевизор… – Ее лицо просветлело, на губах появилась мечтательная улыбка. – Ах, до чего неплохо было бы получить Букеровскую премию, – прошептала она. – И почему это ее не хотят давать авторам страшилок?

Лучше бы она не вспоминала о своих страшилках! Алиса посмотрела на часы – и подпрыгнула.

– Черт! – вырвалось у нее. – Времени-то почти не осталось, кстати, о страшилках… Надо двигаться со всей возможной быстротой, а то мой дальнейший жизненный путь Паршивцев усеет шипами!

– Не забудь дискету с моим сексуальным опытом, – напомнила Елизавета.

– А ты? – Алиса надеялась, что Лиза все-таки составит ей компанию.

– Нет уж, – отмахнулась от возможности совершить еще один подвиг Елизавета. – Мне туда не надо. Лучше я тебя подожду дома… Я вот тут думала: что страшнее, уборка или Паршивцев с компанией?

– И к какому выводу ты пришла? – поинтересовалась Алиса, закалывая волосы на затылке.

– Слушай, Павлищева, тебе обязательно забирать волосы в этот ужасный кукиш? – возмутилась Елизавета. – Мне кажется, ты с утра была вполне довольна своей внешностью…

Алиса тут же представила тактичное недоумение Паршивцева, который был приверженцем порядка, и решила, что красотой, как всегда, придется пожертвовать.

– Никаких но, – решительно возразила Елизавета. Она поднялась и, выдернув шпильки, распустила неуправляемые кудри Алисы по плечам. – В конце концов, может быть, именно сегодня в твоей жизни наступят коренные изменения, а ты из-за нашего Зевса окажешься к этому не готова, и Судьба пройдет мимо.

– Может, пускай проходит? – с сомнением спросила Алиса. Трех толстяков она боялась куда больше, чем равнодушия Судьбы.

Но разубеждать Елизавету у Алисы не было времени. Она вывела из гаража старушку «берни» и тут же удостоверилась в глобальной неправоте подруги.

Судьба сегодня совершенно не собиралась ее баловать!

Неприятные сюрпризы начались сразу. В соседнем дворе возился со своим «фольксвагеном» Леха. Вообще-то у Алисы со всеми окружающими бандитами были добрые отношения, а с Лехой всю жизнь даже дружеские. До своего перехода в мафию Леха был автомехаником, и тем, что старушка «берни» все еще не утратила способности двигаться, Алиса была обязана именно ему.

Проезжая мимо, Алиса помахала Лехе рукой и одарила его самой дружелюбной улыбкой. И что? А ни-че-го…

Леха не спросил, как «берни». Он вообще не отреагировал на приветствие. Только странно и недружелюбно покосился в ее сторону и пробормотал, предварительно сплюнув под ноги:

– Привет…

Ну что ж. Может быть, и права Елизавета – бандиты люди очень неуравновешенные, и понять их нормальному человеку практически невозможно.

Мало ли, в конце концов, какие у парня проблемы… Может быть, ему сейчас совсем не до Алисы!

Алиса успокоила себя рассудительными и благоразумными мыслями и поехала дальше.

Поселок, в котором они жили, славился на всю округу красивыми домами. Дом Павлищевых резко отличался от окружающих храмин не в лучшую сторону. Хотя если подумать, то это у них была храмина. У соседей были хоромины… К изыскам окружающего ландшафта Алиса уже привыкла, как и к физиономиям тех, кто в этих хороминах селился. У каждого, в конце концов, свое лицо. Алиса же предпочитала ценить в людях «лицо внутреннее». Конечно, приходилось признать, что у Алисиных соседей с этим самым внутренним лицом обстояло даже хуже, чем с внешним.

Вообще-то раньше 9-я Дачная в черту города не входила. Поэтому добраться отсюда до центра было довольно трудно без машины, а издательство находилось как раз в центре, поэтому родители отдали в Алисино пользование старенькую машину. Мама, правда, долго не могла поверить, что Алиса сумеет ее водить, и страшно нервничала, если дочь садилась за руль. Алиса и сама долгое время нервничала, а если честно, не перестала этого делать и сейчас.

Тем не менее благодаря вечной истерии за рулем она отвлеклась от всяческих неприятных мыслей и была вынуждена следить за дорогой. Алиса уже выехала из «тихой бандитской обители» и катила по шоссе.

Может быть, поэтому она не сразу обратила внимание на этого типа?

То есть внимание-то она обратила: он стоял прямо у выезда из поселка и был непозволительно хорош собой. У Алисы было очень развито эстетическое чувство, а красивые мужчины в родных пампасах встречались чрезвычайно редко, так что единственный знакомый Алисе красавец приходился ей дедушкой. Поэтому Алисино внимание сфокусировалось на незнакомом типе независимо от нее. Тот стоял, подозрительно равнодушный к окружающей его среде, и курил.

Особенно хороши у незнакомца были глаза – такие серые, глубокие, мечтательные. Отчего-то именно его глаза Алисе и запомнились больше всего.

Она остановила «берни» и распахнула дверцу.

– Я могу вас подвезти, – предложила Алиса. В конце концов, для каких-то целей он стоит на обочине?

– Куда? – поинтересовался незнакомец, рассматривая ее с откровенным любопытством и легкой насмешкой.

– В центр.

– Мне не надо в центр, – улыбнулся красавец вежливо и холодно. – Спасибо.

Мысли, одолевшие ее, были настолько неприятны, что она обрадовалась, увидев перед собой величественное серое здание, где располагалась не только приемная губернатора, но и маленькое издательство с гордым названием «Экслибрис».

Поднявшись по громоздкой железной лестнице, Алиса повернула налево, потом еще раз налево – издательство пряталось от нескромных глаз в глубине лабиринта. В курилке под пожарной лестницей кто-то был – Алиса прищурилась и нагнула голову, чтобы увидеть, кто там – может быть, редакторша Оля? Общаться с редакторами ей нравилось намного больше, чем с компанией боссов.

– Павлищева! Привет…

Ромик стоял прямо по курсу, то есть преспокойно курил и загадочно улыбался. Когда он так вот улыбался, у Алисы рождались самые худшие подозрения относительно ее будущего. Будущее приготовило тебе «сюрпррайз», злорадно сообщала Ромикова ликующая физиономия.

– Здравствуй, Ромик, – сказала она, пытаясь придать физиономии дружелюбное выражение.

– Вид у тебя, Павлищева, какой-то…

Ромик задумался, подыскивая Алисиному виду подходящее определение. Думал он долго. «Наверное, такой у меня внешний облик сегодня, – подумала она, – что даже болтуну Ромику не удается найти слов».

– Какой? – поинтересовалась Алиса, поскольку ожидание начало ее утомлять.

– Словно ты всю ночь предавалась разврату с конюхом, – наконец объяснил Ромик.

– Почему с конюхом? – удивилась Алиса, пытаясь припомнить, какая профессия была у Элайзиного Роберта в последнем «изыске» госпожи Мидленд-Павлищевой. Кажется, он был то ли графом, то ли герцогом, но уж никак не конюхом!

– Потому что ты вся изрядно помялась, – объяснил Ромик.

Алиса подумала, что теперь ей точно следует обидеться, но, решив, что Ромика весьма трудно отнести к разряду умных людей, а на неумных обижаться глупо, великодушно простила хамство.

– Ну и ладно, – сказала она. – Что нового в наших пенатах?

– Да все как обычно… Возле кассы ждут ананасы, народ ропщет, что расценки ниже, чем в «Карате», и грозится убежать туда. Открылось еще одно агентство, там нужны авторы, но мне там не показалось… Как-то, Павлищева, там сурово. Девочек даже покурить выпускают под расписку… Просто концлагерь. А платят всего ничего – двести в неделю, с одним выходным. А, прости… Тебя ждет Мерзавцев, – мерцая радостью, как новогодняя гирлянда, сказал Ромик.

– Сейчас я все отдам, – пообещала Алиса, решив, что Мерзавцев ждет ее текст.

– Он имеет больше тебя и в милостынях не нуждается, – попытался пошутить Ромик.

– Даже в несравненной Элайзе?

– Да в ней-то все и дело! – порадовал Алису Ромик. – Там какие-то умопомрачительные новости, и он уже с половины девятого выскакивает из кабинета, как кукушка из часов, требуя срочно представить ему тебя – живую или мертвую!

– Господи! – испугалась Алиса. – Лучше уж я представлюсь ему живой. Я еще никогда не была мертвой, не думаю, что мне это понравится!

Приятная перспектива, обещанная ей Ромиком, пригвоздила Алису к месту. Если за минуту до этого сообщения она собиралась открыть дверь и войти в «святая святых» нашей «изящной словесности», теперь ее планы изменились.

– Дай сигарету! – попросила она.

Ромик протянул полупустую пачку «Честера», Алиса закурила и с тоской посмотрела на длинный коридор, в глубине которого, за мрачной дверью, ее не ожидало ничего хорошего. «Если наш босс разыскивает меня с раннего утра и требует меня в виде трупа, лучше сразу развернуться и уйти», – подумала она. Но ее желания, как всегда, не выдержали испытания реальностью. Конечно, деду носили в храм на помин и хлеб, и яйца на Пасху, да и зарплату ему платили – маленькую, конечно, но скромно прожить можно. Дед курение не одобряет, поэтому на сигареты внучке денег давать не станет. Кроме того, исторически так сложилось, что Алиса может нормально заработать только в этом чертовом издательстве.

– И почему он так разозлился? Я же все закончила.

– Да он не был злым, – успокоил ее Ромик. – Скорее он был встревоженным. И взволнованным. Кстати, как твой дедуля? Приехал со своей иконой?

– Да нет еще, – отмахнулась Алиса. – Торчу одна в пустом доме, а сегодня еще всю ночь писала эту жуткую Мидленд…

– Призраки пугали? – спросил он.

– Если только несравненной Элайзы и ее Роберта, – удивилась Алиса Ромиковой прозорливости. – Меня пугала тишина, Ромик. Понимаешь, со мной что-то происходит. Надо, чтобы кто-то за стеной кашлял или храпел… Или распевал романсы. А тишина наводит на меня ужас, мне мерещатся разные глупости или в голову приходят какие-то кошмары…

– Замуж тебя пора выдавать, Павлищева, – ответил Ромик. – Непосильное бремя целомудренного одиночества начинает давить тебе на мозги…

– Да вот уж и нет! – возмутилась Алиса. – На мозги мне эта Элайза давит, а не одиночество!

Он пожал плечами:

– Как знаешь… Я дал рекомендацию, а уж принимать лекарство или нет – дело умирающего.

* * *

Зевс-громовержец, или грозный Фатум, поджидал Алису в своем кабинете. Кабинет был огромный, а Зевс-Фатум маленький. Поэтому у Алисы иногда рождались в голове подозрения, что, когда Мерзавцев остается один, он вальсирует. Алиса даже представляла себе, как это выглядит: он снимает с носа очки, включает Штрауса и танцует, танцует, танцует – с таким упоением и страстью, словно этот танец – последний в его жизни. Только и мелькают в воздухе его маленькие ручки и острые ко…

Вот о коленках она вспомнила зря. Коленки у нее дрожали, и начитавшийся любовных романов Мерзавцев запросто мог это истолковать неправильно. Как признак Алисиной страсти. Она сжала кулаки и попыталась по Елизаветиному методу внушить себе безграничное спокойствие и уверенность в собственных силах.

– Здравствуйте, – пролепетала Алиса и протянула Мерзавцеву дискету, пытаясь вообразить, что дискета на самом деле огромная и ей можно защититься, как щитом.

– Здравствуйте, Алиса, – кивнул Мерзавцев. Теперь он смотрел прямо на нее.

Алисе казалось, что он видит все тайные движения ее души, таким проницательным был его взгляд. «Вот, – говорил его проницательный взор, – протягиваешь ты мне дискету, Павлищева, и думаешь, что я ни о чем не догадываюсь? Сидели вы вдвоем с Березкиной, и Березкина писала этот текст за тебя… Меня не обманешь!»

Чтобы отвлечь его от такого внутреннего монолога, Алиса спросила:

– Вы хотели меня видеть?

Он кивнул, загадочно усмехнулся и уставился прямо на Алисины невоспитанные коленки. «Ну все, – тоскливо подумала она. – Теперь он точно заподозрит меня в плохих намерениях…»

– У нас большая радость, Алиса, – сообщил он отчего-то печальным голосом. – Да вы присаживайтесь, присаживайтесь… Не стойте. Что вы там замерли, как истукан?

Она положила перед ним дискету и села на краешек огромного кресла.

– Так вот, Алиса, у нас с вами большая радость, – повторил загробным голосом Мерзавцев. – Потому что завтра к нам приезжает… Догадайтесь, кто?

Конечно, она сделала вид, что пытается догадаться. Но ее умственные способности после ночного подвига были ниже среднего, поэтому Алиса честно поморщила лоб, повращала глазами и развела руками.

Он довольно улыбнулся и торжественно объявил:

– Госпожа Мидленд, Алиса… Да-да, она решила нас посетить. Госпожа Сара Мидленд собственной персоной!

Эта новость Алису оглушила. Сначала она даже решила, что босс просто тронулся в рассудке или ему приснился сон, которому он поверил, как дитя. Приснилось бедному Александру Валериановичу, будто и в самом деле где-то в графстве Суссекс, Великобритания, в маленьком доме с черепичной крышей, проживает тихая, задумчивая дама в седых буклях, которая для того, чтобы скоротать время между возделыванием грядок, пишет женские романы.

– Какая госпожа Мидленд? – поинтересовалась Алиса.

– Обычная, обычная, – растянул Мерзавцев пухлые губы в подобие улыбки. «Все-таки прав был дедуля, – неожиданно подумала Алиса. – Физиономии у них тут и в самом деле немного бесовские… Глаза вроде бы добрые, а внутри сидит хитрость. Или мне это кажется?»

– Если вы имеете в виду обычную госпожу Мидленд, я не имею к ней никакого отношения, – мягко сказала Алиса, поскольку при очередном взгляде на лицо Мерзавцева она утвердилась в мысли, что он просто помешался. – Вы же сами мне говорили, что госпожи Мидленд… То есть именно САРЫ МИДЛЕНД нет в природе…