Текст книги "Священная швабра, или Клуб анонимных невест"

В среду Даша решила съездить в университет.

Телефон отца снова был вне доступа связи.

– Гражина, папа приехал? – позвонила она в холдинг.

– Будет в пятницу. Что ему передать, Дарья Михайловна? – спросила секретарь.

– Пусть он перезвонит мне, – Даша продиктовала номер нового мобильного. – Срочно, Гражина, пусть папа перезвонит мне, как только приедет, хорошо?..

– Хорошо, хорошо, Михаил Васильевич, перезвонит вам обязательно, – пообещала секретарь, покосившись на приоткрытую дверь кабинета шефа.

Мечта

Ирина подняла глаза, рядом с ней шёл человек, за ним бежала собака.

«Где-то я видела его», – подумала Ирина и посмотрела на собаку.

Пудель с вялыми лапами и опущенным долу хвостом тоже глядел на неё.

– Извините, вы не Дудкин? – вспомнила Ирина. – В «Эврибади» были не вы?..

– В каком-то смысле, да, я Дудкин, – кивнул мужчина. – Случайная встреча, да?

Ирина смахнула снег с ресниц.

– По-моему, вы меня ждали, – прищурилась она.

– Да, я ждал, – Дудкин смущённо огляделся. – А где «спайдер-корса»? Вы сегодня не на ней?

– Что-то с топливным баком, – Ирина пожала плечами. – Старая машина, вы же видели в «Эврибади». Завтра, возможно, починят, а что?

– Ирина, я решил спросить, а вдруг?.. – начал Дудкин и снова замолчал. – В общем, мы с пуделем… Точне, я и пудель…

– Спрашивайте, конечно, я отвечу, – Ирина посмотрела на часы. – Только я тороплюсь на работу.

– Я вас довезу? – Дудкин оглянулся на автомобиль, который медленно ехал за ними следом. – Вы в телецентр, как всегда?

– А откуда вы знаете? – вздохнула Ирина, и уже минуту машина ехала в ну Останкино.

– Вы не шутите? – переспросила Ирина, услышав очень странную просьбу.

– Знаете, Игорь, я не уверена, что это понравится хозяину «спайдер-корсы».

– Скажите, а кто хозяин «спайдер-корсы»? – Дудкин смущённо улыбнулся.

– Пока не знаю, самой очень интересно! – Ирина пожала плечами.

– Хотите, я могу узнать! – предложил Дудкин.

– Ну, далась вам эта машина? Купите себе «бентли» или «порше», вы ведь богаты? – Ирина быстро взглянула на Дудкина.

– Далась, – Дудкин вздохнул. – Это мечта.

– У вас что, нет другой мечты?!

– Есть, конечно! Но если не хотите меняться на новый «феррари», пожалуйста, наймите меня шофером, а? – Дудкин оглянулся на пуделя, тот понимающе вздохнул. – Мне так хочется посидеть за рулём этого автомобиля, почувствовать себя его хозяином!

– А фирма «Петухи», как же она без вас? – насмешливо спросила Ирина.

– «Курицы России»? – поправил Дудкин.

– Ну да. Вы же работаете? – Ирина оглянулась на пуделя.

– Да, – Дудкин улыбнулся. – Я – председатель совета директоров, а это мой заместитель, – покосился он на дремлющего пса.

– Тогда тем более! – засмеялась Ирина.

– Знаете, я ведь пока не подписал ни одного документа. – Дудкин вздохнул. – Подписывает исполнительный директор, ну, пока я ничего не понимаю в птицеводстве, но я учусь! Скоро начну подписывать…

– Скажите, вы серьезно про мечту о «корсе»? – Ирина внимательно посмотрела на собеседника.

Дудкин кивнул. Они уже подъезжали к телецентру.

– Я вас не понимаю, – сказала Ирина. – Спасибо, что подвезли. Подождите, может, вы просто хотели со мной познакомиться? – вдруг догадалась она.

– Нет, – покачал головой Дудкин.

Пудель тоже качнул головой с заднего сидения.

– Я хотел покататься на этой машине! Такой «корсы», к вашему сведению, Ирина, больше нет нигде в мире. Я узнавал! – хмуро буркнул Дудкин.

– Мне нужно идти, – Ирина открыла дверцу. – Я тоже с вами не хочу знакомиться, не в обиду, поверьте. Вы очень симпатичный мужчина, просто мне не до вас!

– Мне тоже не до вас, – отмахнулся Дудкин. – Вот машина у вас хорошая!

– Да, но не думаю, Игорь, что её хозяин согласится даже временно обменять «спайдер-корсу» на новенький «феррари», хотя можете попытаться, я обещаю со своей стороны не ставить вам палки в колёса. В общем, удачи!

На снегу перед зданием телецентра весело прыгали воробьи. Следы от шпилек Ирины и воробьиные следы быстро перемешались.

Автомобиль Дудкина постоял с минуту и уехал. Уже через час председатель совета директоров холдинга «Курицы России» сидел в своём кабинете, а его пудель спал под столом. Тихо гудел кондиционер, за дверью шептались секретарши.

А на Москву вновь обрушился снег.

Привет из Тихорецка

Утром очень рано зазвонил телефон.

– Ира, выходные отменяются! Срочно приезжай на студию, – устало буркнула Лера.

– А что случилось? – Ирина села на кровати и, не открывая глаз, зевнула, придерживая челюсть рукой. – Я простыла вчера.

– Срочная запись, съешь арбидолу и приезжай, – повторила Лера. – Слышишь?..

– Но что случилось, ты можешь объяснить?!

– Снимаем продолжение передачи про Тихорецк! – в голосе Леры уже появились истерические нотки.

Уже через час Ирина была в Останкино.

– Теперь она точно займет моё место! Видишь, как командует?.. Видишь? – прошипела Лера, кивнув на вторую ассистентку. – Пока я с носом лежала в больнице, Мамутов капитально продвинул её. Ходит – ногти теряет, дура! – Лера пнула длинный перламутровый ноготь на полу.

Татьяна Дрыночкина действительно быстро ходила по студии, отдавая распоряжения оператору, и то и дело оглядываясь на режиссёра и улыбаясь ему. Мамутов выглядел весёлым, зато на Леру было больно смотреть.

– Его первого в кадр, – распорядился Мамутов, – Марина, его не гримировать!.. Лев Тимофеевич, вы первый гость! Хотя… нет, подождите, вы, всё-таки – третий! – поправился он.

На диване в гримёрной сидели рядышком толстяк из рекламы пива, вдова Сергея Квадрата – Катя Полянская и следователь Лев Рогаткин.

«Угораздило с такой рожей родиться!» – шёпотом буркнул оператор, снимая толстяка.

«Его снимают, а ты пудовую камеру таскаешь, красивый такой!» – проворчал Мамутов.

– А где остальные гости? – спросила Ирина, вставляя микрофон в ухо.

– Скоро подъедут, не волнуйся! – успокоил её Мамутов. – Начинаем!..

– Здравствуйте! – Ирина улыбнулась в камеру. – Сегодня мы продолжаем тему маленьких российских городов. Итак, снова – Тихорецк! В сто тридцать втором ток-шоу мы рассказывали об оглушительном тихорецком скандале. Давайте вспомним…

На экране появились узкие заснеженные улочки Тихорецка.

– …часть горожан была за установку памятника певцу блатного шансона Сергею Квадрату, но большая часть против. В общем, мнения разделились. Ультиматум был налицо! И что же мы видим теперь?..

На экране в центре городской площади стоял новенький памятник в виде маленького мальчика, поющего на табуретке.

– Это был самый забавный макет памятника на взгляд нашей съемочной группы, которая специально ездила в Тихорецк. Итак, встречайте, наш первый гость, уроженец Тихорецка – Василий!

В зал колобком вкатился успешный толстяк из рекламы пива. Улыбаясь в ответ на аплодисменты, он крикнул:

– Серега был хорошим мужиком! Известный и всеми любимый шансонье, он защищал жену и ребёнка, но погиб сам от ножа преступника. Я всегда был за памятник, и я слушаю его песни каждый день!

– Ира, приглашай вдову! – через пять минут тихо сказал в наушник Мамутов. – И скажи толстому, чтобы сел, а то за ним вдовы будет не видно!..

– Катя Полянская, вдова Сергея Квадрата! – Ирина усадила вдову в центре дивана. – Ультиматум горожан друг другу забыт, зато песни Сергея слушают все, не так ли?.. Катя, мы рады, что на этот раз всё закончилось благополучно, – улыбнулась она гостье. – Вы нам споёте что-нибудь из репертуара Сергея?

И следующие десять минут Катя Полянская пела песни мужа. Зрители подпевали.

– К сожалению, Николай Куприянович Антипов, мэр города, не смог приехать на ток-шоу! – повторила Ирина подсказку звукооператора. – Зато я представлю вам следующего гостя – Льва Рогаткина! Лев Тимофеевич – старший следователь прокуратуры. Он хочет выступить с обращением к телезрителям. Внимание, вы можете помочь следствию!

В зале появился Лев Тимофеевич в синем костюме и бабочке.

– Я недавно был в Тихорецке, – после аплодисментов, которых никак не ожидал, вальяжно произнёс он. – Так вот, я думаю, что памятник певцу – не самое обидное в этой жизни…

«Разверни все камеры на этого смешного следователя, ой, я щас умру, разверни!..» – услышала Ирина сквозь писк в наушнике.

«Я бы не сказала, что он смешной», – думала она, слушая Льва Тимофеевича, который рассказывал про исчезнувший рефрижератор и солдата Шабалкина.

– Я хочу, на всякий случай, назвать номера двигателя, и очень надеюсь на вашу помощь. Итак, на коробе воздухопритока был выбит номер 00057432980, рефрижератор был австрийский, предположительно его продал по доверенности и за демпинговую цену молодой человек славянской наружности. Возможно, вы купили рефрижератор по объявлению в вашей областной газете. Цвет рефрижератора – нежно-голубой, кабина темно-красная, – следователь задумчиво улыбнулся.

Ирина проследила его взгляд: Рогаткин рассматривал каблуки одной смешной дамы, сидящей среди зрителей.

Ток-шоу закончилось, и Ирина поспешила в гримуборную.

– Говорят, Леру скоро уволят, – по секрету сказала Ирине гримёрша Марина. – Тш-ш-ш-ш!..

– Почему? Точно уволят?!

Марина кивнула.

Ирина оглянулась на двух ассистенток режиссёра Мамутова – Веселову и Дрыночкину. Они курили у двери и смеялись, как ни в чём не бывало.

– Да, похоже, грядут большие изменения, – снимая грим с лица Ирины, подмигнула гримёрша. – Но вам-то нечего бояться, вы у нас – звезда!..

Розовый бампер

– Рейтинг ток-шоу падает, – Мамутов присел рядом и, прищурившись, взглянул на Ирину. – Ира, ты слышишь меня? – повторил он.

– Да, и что? – спросила Ирина, застёгивая сапоги. – Меня уволят?..

– Нет, не думаю, но скоро появится новое ток-шоу. Я хотел тебя спросить, ты будешь участвовать в кастинге? – Ирине вдруг показалось, что Мамутов разговаривает с ней, как с глухой – демонстративно громко, чтобы все в гримуборной слышали этот разговор.

– Разумеется, даже если мне придется стоять в километровой очереди на этот кастинг! – Ирина, застегнув сапоги, посмотрела Мамутову в глаза.

– Ты же знаешь, – Мамутов суетливо похлопал себя по карманам. – Руководство телеканала сменилось, и потом…

– Что «потом», Кирилл?

– Столько красивых девичьих лиц, – режиссер оглянулся и поискал глазами Таню. – И женских, в том числе, Ира! Кстати, отличная у тебя машина, любовник подарил, да?..

– Нет, а что?

Мамутов вытащил новую зажигалку «Зиппо» и, закурив, бережно убрал её обратно в карман.

– Ты не подумай, я не завидую, – Мамутов вздохнул. – Наряды, драгоценности, лимузины, маникюр на дому… У тебя всё это уже есть, не так ли, Ир?

– Кирилл, – Ирина покраснела. – Про драгоценности ты хватил, конечно! А маникюр, как, впрочем, и педикюр, я делаю себе сама, по воскресеньям, если тебе интересно.

– В смысле? – режиссер ток-шоу «Ультиматум» задумчиво курил, глядя куда-то в сторону.

– Мне пора, – Ирина встала и огляделась.

По залу, где только что снимали ток-шоу, летали воздушные шарики. Уборщица собирала их и вешала обратно.

– Ир, ты на машине? – выглянула Лера из-за ширмы.

– Сегодня нет, а что?

– А мою вчера раскурочили! Сняли зеркала, магнитолу, даже бампер оторвали, – Лера вышла, одетая в короткую шубку из рыси и длинную юбку в пол. – Я её не успела даже застраховать, вот растяпа-то…

– И кому нужен розовый бампер от твоей «Ланчии»? – вздохнула ассистент режиссёра Таня, тщательно припудривая веснушки на локтях.

Ирина с Лерой переглянулись.

– Вот и я думаю, – Лера повысила голос. – Какому дураку ненормальному понадобился мой розовый бампер, а, Тань?!

– Не ссорьтесь девочки, – улыбаясь, как чеширский кот, проворчал Мамутов. – И имейте в виду, перемены грядут раньше, чем вы думаете! Таня, зайдите ко мне, когда закончите тут.

Чёрная полоса

– На заводе что-то случилось, снова уехал на Урал, – сказала заспанная экономка, когда девушка приехала на Радужную улицу. – А вы позвоните ему, Даша. Зайдёте? – экономка сделала шаг назад.

Даша покачала головой:

– Нет. Можно я возьму папину машину?

– Знаете что, Даша, пожалуйста, я вас прошу, возьмите мою! – экономка кивнула на новенькую «Оку» перед домом. – А то мне от Михаила Васильевича влетит! Завтра вернёте, договорились?

Даша кивнула.

– Давайте ключи! И как вы на такой ездите? Ноги у вас нормально помещаются? – Даша едва втиснула свои длинные ноги в маленький салон.

– Нормально! – рыжая голова экономки скрылась за дверью.

Охранник козырнул и открыл ворота, и уже через полчаса Даша была в клубе «Те».

– Ты чего в университет не ходишь? Тебя сегодня из прокуратуры искали, Дашка, – на соседний диван присела подруга, учившаяся с Дашей на одном курсе.

– Я болею, – кашлянула Даша. – А кто это? – спросила она, разглядывая танцующих.

– Где?.. А это тибетский принц – Хай-Хэй. Я с ним вчера случайно познакомилась! У него такой маленький, Даш, тебе надо взглянуть, – шёпотом поделилась подруга.

– Ты уверена? – засмеялась Даша, разглядывая смуглого мужчину в белом тюрбане. – Когда ты успела? А он любит танцевать?!

– Пойдем, познакомлю! – предложила подруга.

У сцены сидел пивной толстяк из рекламы и завязывал развязавшиеся шнурки.

– Девчонки, пиво будете? Присаживайтесь! – гоготнул он. – Морской капусты хотите?..

С неба на землю медленно падал снег, когда они вчетвером ехали на Моховую в гости к Даше. Красная «Ока», как сомнамбула, виляла по ночной Москве – Даша вела машину одной рукой. На Берсенёвской набережной из-за киоска выбежала собака… Снежное облако взметнулось и рассеялось – «Ока» врезалась в кучу снега и мгновенно заглохла.

Похожий на зонт человек, который следовал за «Окой» на «жигулях», остановился неподалеку и из машины перезвонил Гончарову.

– Как она?.. Не пострадала? – спросил Михаил Васильевич.

– Всё под контролем, – отчитался тот. – И милиция тут как тут…

– Не уезжайте.

– Есть!

А у «Оки» уже шла торговля.

– Так, паспорта на капот! – потребовал милиционер, когда трое пассажиров вылезли из сугроба через правую дверь. – Права и документы, – наклонился он к Даше. – Так, регистрация только у вас?.. – спросил он у тибетского принца. – А тебя я знаю, жирдяй! – кивнул он толстяку. – Всё, ты и ты – свободны! Ещё на метро успеете, если бегом.

Толстяк и принц послушно ретировались. Правда, толстяк через минуту вернулся…

– Ну? – покосился на него милиционер. – Чего надо? Коль, – обратился он к напарнику. – А ну-ка придай ему ускорение!

Толстяк пожал плечами и не тронулся с места.

– Я не какой-нибудь горе-ухажёр, – буркнул он, оглянувшись на пешеходный мост, по которому быстро шагал тибетский принц.

– А у меня папа в Мосгордуме работает, между прочим, – тем временем, сообщила милиционерам подруга. – Даш, скажи! И Василий знает… Правда, Вась? – обернулась она к толстяку. Тот, не раздумывая, кивнул.

– Не брешешь? – спросил милиционер.

– Собака брешет, – пожала плечами подруга.

– Ладно, иди, – кивнул милиционер. – И ты иди, чего встал-то?.. – снова сказал он толстяку. – Не нарывайся. ДТП оформляем, понял?

– Даш, я пойду? – замялась подруга. – Поздно уже, отец узнает – уши надерёт! Позвони своему папе, он же тебя вытащит в два счёта, а?.. Вась, ты со мной?

Даша посмотрела им вслед и, сунув замёрзшие руки в карманы куртки, обречённо вздохнула.

– Твоя машина? – милиционер кивнул на «Оку». – Права и паспорт, быстро, девушка! Я жду… Ага, – он посветил фонариком в документы. – Марина Борисовна Пронькина?.. Сорок восемь лет?! Вдобавок, ты из Мозыря? В отделение, без разговоров. Что-о-о?..

– Подождите, я всё объясню, я взяла машину покататься у экономки, – начала оправдываться Даша. – Это очень легко проверить, давайте позвоним ей?

– А это чьё? – второй милиционер вытащил из багажника бумажный свёрток, перевязанный бечёвкой. – Чьё это, а?..

– Не знаю, – тихо ответила Даша.

Из свёртка на снег, шурша, упала пачка долларов, потом вторая, третья…

– Четырнадцать пачек по десять тысяч, Коль! – присвистнул милиционер, обернувшись к напарнику. – И ещё навалом есть, смотри!.. – кивнул он на багажник.

Сотрудники милиции посмотрели по сторонам, потом отошли к своей машине и заспорили. Было 2:16 ночи.

«Утопим её?.. Квартиры купим, а, Коль? Прощай, общежитие, заживём, как белые люди!» – услышала Даша и кинулась к пешеходному мосту…

Когда через час в отделении милиции в присутствии понятых Дашу обыскали, в карманах её куртки были обнаружены семь таблеток экстази, марихуана в пакете из-под чая «Бодрость», и «чек» порошка, похожего на сахарную пудру.

– Быстрее сядешь, быстрее выйдешь, Пронькина! – пошутила рябая дознаватель. – Не ной! Папе позвонить хочешь? Да звони, звони своему папе… А маме не хочешь позвонить?..

Телефон отца не отвечал.

– Ну что, поговорила? – дознаватель махнула рукой, отобрала телефон и приказала: – На горшок и в камеру!

Напарники

Ток-шоу смотрел весь город, Лапшину об этом рассказала жена.

– Живут же такие сволочи, да, Слав? – пеленая дочку, бубнила Елена Лапшина, оглядываясь на мужа. – Гробы воруют, ничего святого, скажи, а?..

Елена до декрета работала секретарём Тихорецкого горсуда.

– И что? – спросил Лапшин. – Что там было ещё, Лен?

– Ну, город показывали, памятник Квадрату, Сережкина жена пела… Толстяк, который пиво пьёт, прикалывался, – перечисляла супруга. – Да ну их всех на фиг!.. Клоуны.

– Ты на видик не записала, Лен?.. Я бы посмотрел, – Лапшин покосился на видеодвойку.

– Чего мне, делать больше нечего? – возмутилась жена. – Ерунду всякую записывать!

Лапшин кивнул. Из кроватки на него смотрела новорожденная дочка и улыбалась. Дождавшись, когда супруга уйдёт на улицу, он позвонил Долгову.

– Откуда знаешь? – проворчал Долгов.

– Жена сказала, – ответил Лапшин.

– Ленка твоя, что ли?..

– Лена, – поправил напарника Лапшин. – И заводские номера рефрижератора сообщили, типа, кто купил, отзовитесь, вот так!.. Слушай, Вить, а если нам признаться, ну, типа, явка с повинной…

– Какая явка с повинной, ты чего, Лапша, белены поел?! – возмутился Долгов.

– Мы же никого не убили, дадут по минимуму! – заторопился Лапшин. – Витя, послушай!..

– Ты ещё учить меня будешь? Не вздумай, Лапша! – отрезал Долгов. – Кому я продал рефрижератор?.. Я могу тебе сказать, Слава!.. Хочешь? Тогда запомни, никто никуда не звонит и ни с какой явкой в родную милицию не идет. Всё!

Всё сложилось на удивление удачно, раз они не попались, считал Долгов. Но вот запаниковавший напарник становился, похоже, неуправляем…

Будни следователя

Целый день Лев Тимофеевич рыскал по Москве в поисках швабры. Он посетил несколько антикварных магазинов в центре, два блошиных рынка и даже выставку-продажу всякого старья на благотворительном вернисаже.

Так вот, ни в одном из вышеперечисленных мест намёка на швабру не было и в помине, более того, коллекционеры, к которым он обратился признались, что про священные швабры слышат в первый раз. Рогаткин был немало этим озадачен и экстренно позвонил Натану Фридиевичу Бубсу.

Тот успокоил следователя.

– Лев Тимофеевич, если вы спросите у папуаса, к примеру, о лаптях? Или о валенках с галошами? Что папуасы на это ответят?..

– Ага-ага… – старший следователь межрайонной прокуратуры залился краской. – Я с вами согласен, Натан Фридиевич, бесполезная затея у папуаса про галоши выспрашивать.

– Именно, разлюбезный мой! Звоните, если что… Всегда вам рад, Лев Тимофеевич! Приезжайте в гости, – жизнерадостно пробубнил Бубс.

Ближе к вечеру Рогаткин зашёл в универмаг и, среди прочего, купил баночку сметаны для Белоснежки.

– Кошачьи бисквиты всухомятку, всё-таки, неправильная еда, – громко ворчал старший следователь, поднимаясь с пакетами вегетарианской еды на свой этаж. – Пусть сами едят кошачьи бисквиты всухомятку, пусть!..

Всего какую-то минуту назад Лев Тимофеевич встретил свою соседку по дому – Галю Зотову. Она выходила ему навстречу из подъезда с коляской, в которой попискивала её новорождённая внучка.

– Здравствуй, Лёва, – неодобрительно, как ему показалось, покосилась на следователя Галя. – Подержишь дверь, пока я выйду? Спасибо.

– Куда так поздно, Галя? – кашлянул в сторонку Рогаткин. – Там фонари не горят и скользко. Я чуть ногу не сломал у второго подъезда.

– Дочке внучку в соседний дом отвезу и обратно, – улыбнулась Галя. – Пока, Лёва! Ты на домре все еще играешь или уже нет?..

«Я любил девушку с нашей улицы, а на ней женился мой друг… У них родилась дочка, а теперь вот внучка. Я думал, что найду ещё десять Галь! И не нашел почему-то… Галя оказалась единственной в своём роде, выходит, так?» – сердито размышлял Лев Тимофеевич, пока открывал ключом дверь; ведь только черноглазая Галя Зотова ещё помнила, что он играл на домре.

Оставив все скверные мысли за порогом, он вошёл и подмигнул Белоснежке. Кошка сидела в прихожей и ждала следователя.

«Почему я чужой жизнью интересуюсь, больше чем своей? – с удивлением глядя, как Белоснежка лапой черпает и ест сметану, думал следователь. – У меня нет личной жизни. У всех есть, а у меня нет!.. Надо позвонить Свете».

Но телефон Светы не отвечал.

«Мне дышать трудно без неё!» – Лев Тимофеевич постоял, укоризненно глядя на старый чёрный телефон на стене, и пошёл готовить ужин.

В честь скорого выходного дня ужин был парадный – грибы, запечённые в сметане, и чай с шоколадным тортом.

Способна на роман

Через Тихорецкий тракт ехали машины. Света стояла у дороги, крепко держа за руку сына. Они шли из поликлиники.

Вчера в ток-шоу она случайно увидела Рогаткина. Лев Тимофеевич, каким он был в свой приезд в Тихорецк, и вчерашний – разительно отличались. Вчерашний был в бабочке, вместо галстука. Света хмуро улыбнулась.

– На, грызи морковку, зайчик, – она протянула сыну кусочек морковки из пакета.

– Не грызется, – Ваня отдал морковку обратно и чихнул.

Было тепло, снег на солнце быстро таял. Над Тихорецком уже второй день пролетал антициклон.

– Пошли, – сворачивая к дому, поторопила она сына.

«Не звонит, – Света затопила печку и покосилась на телефон. – Наверное, у него есть кто-нибудь! Какая-нибудь женщина. А может быть, мне позвонить самой? А смысл?»

– Спокойной ночи, сладких снов, – Света уложила сына и снова взглянула на телефон.

– Здравствуй, Лев! – уже через минуту звонила старший следователь старшему следователю. – А я ждала твоего звонка.

– Правда?.. А я звонил, – Лев Тимофеевич поперхнулся, он как раз ужинал жареной картошкой с грибами. Початая бутылка портвейна стояла в центре стола.

– Я с сыном на больничном, – вздохнула Света, поглядывая кипящий чайник. – Ты теперь артист?..

– Света, запиши-ка мой адрес, – прожевав, сказал Лев Тимофеевич. – И имей в виду, я – мужчина с серьёзными намерениями. Приезжай в гости, хорошо?

«В гости пригласил… Что бы это значило?» – хмуро подумала Света, положив телефон на стол.

– Света?.. Вас не слышно! – ещё с минуту тщетно взывал к Светлане Рогаткин.

Над Тихорецком блуждал антициклон. Сосульки таяли даже ночью.

Даша

Следственный изолятор.

– Я вас только что освободил под залог! Правда, я молодец?.. Даша, согласитесь, две подписки о невыезде для ваших семнадцати с половиной лет – это всё-таки перебор! – адвокат только что не прыгал.

– Вы от папы? – Даша, щурясь и зевая, стояла у дверей СИЗО вместе со своим спасителем адвокатом Лыжиным.

– От папы вашего, а от кого же еще? Михаил Васильевич, как с Урала прилетел, так всё и узнал. Говорит, иди, Лыжин, освобождай мою дочь!

Даша смерила Лыжина презрительным взглядом, а тот залился довольным смехом.

– Ну, вот… Куда вас везти? Вы такая нервная, Дарья Михайловна…

– На Моховую. Нет, везите меня на Радужную, к папе! – покачала головой Даша, садясь на заднее сиденье джипа.

В Москве сияло солнце, и вовсю таял снег. В лужах торопливо мылись воробьи, а оккупировавшие заборы вороны, неодобрительно каркали.

Грусть

Офисный центр, семнадцатый этаж, кабинет председателя совета директоров холдинга «Курицы России».

Игорь Дудкин курил у окна и смотрел на Кремль. Под столом дремал пудель и громко, по-собачьи, храпел.

«Когда я ездил в метро, мне нравилась одна „колючка“… Однажды я видел эту „колючку“ в клубе „Эврибади“, она сопровождала одну раскрученную телеведущую», – Дудкин отошёл от окна и неожиданно для самого себя кукарекнул.

Пудель всхлипнул во сне, очнулся и долго смотрел на своего хозяина, пытаясь узнать – кто это?.. Узнал, вскочил и отряхнулся.

«Увидеться бы с колючкой», – подумал Дудкин. «Колючка» не выходила у него из головы уже неделю.

Игорь снова подошёл к окну – перед офисным центром развевался флаг корпорации: хохлатая курица в фартуке и кокошнике кружилась на золотых коньках.

Не плачь

Тёмный уголок гримёрной телецентра.

– Я всё думаю, Ир, с чего началась моя чёрная полоса, а?.. – Лера, закрыв лицо руками, плакала навзрыд.

На полу валялись сумочка, два пакета с костюмами и пачка сигарет.

– После Нового года у меня сломался лимузин… Потом мне сломала нос эта ведьма!.. А сегодня меня уволили с телеканала по сокращению штатов, сволочи-и-и-и!.. Пошла вон, так это называется, Ир? Что же делать? Я без телевидения жить не могу! – громко причитала Лера, размазывая тушь на щеках.

– Успокойся, можно подумать, ты ассистенткой никуда не поступишь! – чертыхнулась Ирина. – У тебя полно знакомых, и каналов – тьма, согласись?..

– Вот именно – тьма! Сейчас везде сокращают… И работу за кусок хлеба, как у всех, я не хочу, Ир! И нос болит, – Лера, вытащив платок, вытерла им нос и сморщилась от боли.

– Все будет хорошо, увидишь, Лерка, – Ирина вытащила пачку бумажных салфеток и протянула подруге. – Я задницей чувствую, – неожиданно добавила она.

– Неужели, задницей? – хихикнула Лера и вытерла слезы.

– Ага, только не плачь! – фыркнула Ирина. – Ну что, успокоилась? Пошли, кофейку выпьем?..

И подруги, покачиваясь на шпильках, пошли в кафе на второй этаж.

Холодный душ

В растаявших лужах с остервенением мылись голуби, хотя весна ещё не наступила. Гончаров, сидя на подоконнике, задумчиво перелистывал компромат на собственную дочь.

«Сперва её поймают и отпустят, потом снова поймают, заведут дело, и тут, Михаил Васильевич, мы не подкачаем, как всегда!» – руководитель службы безопасности корпорации слов на ветер не бросал.

Да, его дочь воровала из магазинов всякую мелочь и принимала наркотики, но в принципе это норма поведения тысяч молодых людей. Хуже было то, что Дашка на его глазах превращалась в бездушное, жестокое существо. Холодный душ будет полезен для неё, ведь кто любит причинять боль другим, тоже должен отведать боли.

– Папа! – Даша вошла в кабинет вслед за Лыжиным.

Михаил Васильевич взглянул на дочь.

«Мне жаль её? – спросил он себя. – Нет, не жаль, я устал».

– Я помогу, – Михаил Васильевич снова взглянул на Дашу, которая выглядывала из-за спины адвоката. – Но тебе придётся уехать, Дашка. Учиться будешь за границей.

– Но я не хочу, пап! Мне не нравится за границей, там выть хочется, папа! Я останусь в Москве, – Даша всхлипнула. – Па, я не уеду, и не проси…

– Хорошо, жди суда, – пожал плечами Гончаров. – Или с марта поступай на подготовительное отделение университета в любую из европейских стран. Выбирай, Дашка, я сегодня добрый! – Михаил Васильевич краем глаза нашёл фотографию трёхлетней дочери в рамочке на своём столе.

– Но я ни в чём не виновата, папа, я всё объясню! Выслушай меня, пожалуйста! – крикнула дочь.

– Я тебе верю, Даш, ты же не сумасшедшая – чипсы воровать? – Михаил Васильевич кивнул. – Лыжин будет твоим адвокатом на суде. Не хочешь Лыжина, будет другой. У тебя всё?..