Текст книги "Священная швабра, или Клуб анонимных невест"

Автор книги: Светлана Борминская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Он самый, – кивнула Лера.

– Плешивенький и маленький? – рассмеялась Ирина. – Эх, жаль, я люблю высоких парней!

– Вот и хорошо, одной соперницей меньше! – проворчала Лера. – Михаил Васильевич Гончаров просто неприлично богат, – Лера мечтательно закатила глаза. – Ты бы видела эту певицу, она мне в подмётки не годится!

– Значит, наше поле битвы завтра – клуб «Эврибади»? – Ирина сунула приглашение в карман дублёнки.

Над Москвой летали снежинки… Мегатонны больших и хрустящих снежинок.

Выбери меня

Улица Верхняя Сыромятническая, похожие на бритые булыжники физиономии охранников у дверей закрытого для посетителей клуба «Эврибади». Внутри приглушённый свет, фоновая музыка и вышколенные официанты с ледяными взглядами.

Пару минут назад закончилась церемония награждения «За самый большой личный вклад в развитие бизнеса в России», и на круглую сцену клуба чинно выплыло элитное подразделение танцовщиц мюзик-холла в разноцветных перьях.

– Пожалуйста, перестань петь эту глупую песню, Лерка! – взмолилась Ирина.

Они сидели за маленьким столиком в углу.

– А я пою? – удивилась Лера.

– Нет, это, наверное, я пою «выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня»?.. – тихо передразнила Ирина.

– Ужас какой, извини, – Лера прикрыла рот рукой. – Не очень громко хоть я пела?..

– Думаю, кроме меня никто не слышал, так что, дыши глубже, Алла Борисовна! Сейчас лотерею разыграют, и отправимся домой, – Ирина показала картонный жетончик. – Мой номер 113, между прочим.

Лера обвела грустными глазами зал и зашмыгала носом.

– Ир, меня не предупреждали, что здесь все миллионеры будут с женами, но не до такой же степени, а?.. И Гончаров вон с этой дылдой Викторией Четверговой пришёл! – Лера сердито покосилась на модель, которая возвышалась над сухощавым бизнесменом, как молодая стройная берёза над пеньком. – Знаешь, я себя чувствую здесь изношенным башмаком в магазине модной обуви.

– Ещё не вечер, подруга! – убеждённо ответила Ирина, глядя на упакованные в серебристый целлофан призы на столике у сцены.

– Да, ты пойми, я купила это чёртово платье, потому что надеялась на красивую историю, которая произойдет со мной сегодня! – не слушая Ирину, заныла Лера. – Я даже не надела сегодня лифчик, и вдруг такой облом…

– А я и не рассчитывала ни на что, гори оно всё огнём, Лер, – Ирина достала пудреницу. – Кстати, ты заметила, какие у миллионеров молодые жены?.. Зато, я тут, между делом, двух таких классных официантов обнаружила в смокингах.

– Где? – оживилась Лера.

– Смотри, какие плечи широкие, а какие попы… Крепкие! – Ирина незаметно кивнула на проходящего мимо с подносом официанта. – Ни у одного миллионера такой попы нет!

– Мама родная, такие красавцы и официантами работают?! Наверняка олигофрены, – сморщилась, как от зубной боли Лера.

– По-моему, на тебя плохо действует общество миллионеров, Лер. Ты становишься невыносимой снобкой, – улыбнулась Ирина.

– Просто я вижу их насквозь, Ир, – сделала неутешительный вывод Лера после минутного наблюдения за обслуживающим персоналом. – И потом, я не любительница свидания на одну ночь, а с официантами тем более.

– Стала святее Папы Римского? Ну, как хочешь, – Ирина встала и решительно направилась к сцене. – Это брют? – спросила она у широкоплечего официанта с подносом.

– Полусладкое, – улыбнулся официант. – Я вас кажется где-то видел?.. Осторожнее!

На сцене клуба в ту же секунду взорвалась хлопушка с конфетти.

– Внимание, дамы и господа! – объявила ведущая, похожая на лохматую вампиршу из фильма «Блэйд». – Розыгрыш главного приза начнётся через пятнадцать минут, а пока разыграем чайники и комплекты женского нижнего белья.

Ирина вернулась к пустому столику. Лишь через десять минут она заметила Леру под искусственной пальмой с каким-то мужчиной, который стоял к Ирине спиной. Пароксизм любопытства подхватил Ирину, и она направилась к парочке.

– Мы летели над огромным кладбищем, Лерочка… Притяжение мёртвых было колоссальным… – подойдя ближе, Ирина услышала глуховатый, как из бочки, голос того самого Гончарова, и остановилась.

– Какой ужас! – закудахтала Лера, показывая за спиной Гончарова Ирине кулак.

Ирину разобрал смех, и она вернулась за столик.

– Мне сорок три и у меня нет иллюзий насчёт жизни, Лерочка, – тем временем сказал Лере Гончаров, смешно встав перед девушкой на цыпочки.

– И у меня тоже нет ни одной иллюзии! – «китайским болванчиком» закивала Лера, поджав колени, чтобы казаться меньше.

Ещё через десять минут Ирина с лёгким злорадством наблюдала, как по залу мечется модель Виктория Четвергова, потерявшая своего спутника.

– А сейчас, если вы не забыли, настал черёд Гран-при! – ведущая интригующе обвела глазами зал и хлопнула в ладоши. – Главный приз чуть не застрял в лифте, но всё обошлось! Встречайте это чудо – автомобиль Феррари «Спайдер-Корса» 1947 года рождения или «Пуля с крыльями»! – и на маленькую сцену под звуки скасофона въехал маленький автомобиль, похожий на жука-проныру с планеты Золотых Жуков и хромированных Жужелиц.

По залу клуба пронёсся лёгкий ветер от мужских вздохов…

– Замысел организаторов лотереи заключается в том, что Феррари «Спайдер-Корса» стоимостью 1 миллион 350 тысяч долларов отдается выигравшему в бесплатное пользование ровно на один год, начиная с сегодняшнего дня, вместе с водителем, который будет обслуживать машину! – ведущая сделала томительную паузу, затем под звуки джаза продолжила: – Целый год счастливчик будет ездить на этом коллекционном автомобиле по Москве с её пробками и смогом! Владельцу лотерейного жетона с номером сто тринадцать я предлагаю подняться на эту сцену!.. Итак, обладатель жетона с номером сто тринадцать, где вы, ау-у-у?.. Мы вас заждались, – ведущая демонстративно посмотрела на часы и постучала по ним акриловым ногтем.

Ирина поднесла жетон к глазам, и от волнения уронила сумочку, наступив на неё и оторвав одну ручку. Не помня себя в последующие несколько минут, она каким-то образом очутилась на сцене рядом с ведущей. Ведущая схватила жетон, и, показав в улыбке абсолютно все зубы, включая коренные, прошипела, как самая настоящая вампирша, больно подтолкнув Ирину в сторону «Спайдер-Корсы».

– Это вы-ы-ы?.. Ну, так садитесь же в это чудо!

Раздались жидкие аплодисменты и Ирина на негнущихся ногах подошла к «феррари», и, нечаянно нажав на клаксон, плюхнулась на место водителя.

– Улыбнись, счастливица, сейчас тебя снимут для парочки журналов! – наклонившись к уху, посоветовала Ирине ведущая. – Ну, как, удобно сидеть на миллионе долларов?

– Очень!.. – честно ответила Ирина.

Только через полчаса Ирина смогла выбраться из «Спайдер-Корсы», которую продолжали осаждать журналисты глянца.

– Поздравляю! – Лера помахала ей рукой из угла, в котором стояла и дожидалась её. – Меня сейчас стошнит от всего этого безумия, – призналась она. – У тебя случайно влажной салфетки нет?

– Ты такая непосредственная, Лерка! – засмеялась Ирина. – Но я, всё-таки, хотела бы знать, кому же я обязана таким подарочком?..

– Не заморачивайся, Ир, у всех, кто тут собрался, денег, как грязи!.. Жаль, что не навсегда подарили, могла бы продать и больше не работать. Кстати, видишь вон того странного дяденьку у машины, у него ещё волосы до плеч?

Ирина взглянула на оживлённо болтающих мужчин во фраках, один из которых действительно напоминал молодого скромного батюшку.

– Никогда не догадаешься, кто это… – сквозь зубы прошипела Лера. – Это тот самый, ну, который ко мне в метро клеился и просил собачьих сухарей. Его фамилия Дудкин, представляешь?

– Тот самый, в мокроступах с Черкизовского рынка?

– И он миллионер, Ир, – захныкала Лера. – Стал богатым после того, как его отчима убили.

– Лер, подожди, а ты уверена, что это он? – Ирина поймала взгляд ничего не подозревающего Дудкина.

– Я что, похожа на сумасшедшую? – Лера состроила страшную рожу. – Мне Гончаров только что рассказал, что его отчимом был некий Кочетов, руководивший холдингом «Курицы России», – Лера, что-то посчитав в уме, добавила: – Снабжал бройлерами весь северо-запад страны!.. Ну, и хрен с этими бройлерами, зато сегодня я еду домой с самим Гончаровым!

– А мне Влад пообещал перегнать «феррари» к моему дому, – похвасталась Ирина.

– Подожди, какой ещё Влад? – возмутилась Лера.

– Да, ты не думай, ничего личного, – Ирина кивнула на мелькнувшую широкую спину во фраке. – Подожду, пока всю посуду соберёт, и поедем.

– Ир, ну и зачем тебе этот мальчик-альфонс? – у Леры некрасиво открылся рот.

– Ты обо мне не печалься, лучше расскажи, как тебе Гончаров? – отмахнулась Ирина.

– Про тебя спрашивал, – поморщилась Лера. – Он откуда-то знает, что у тебя два сына и что ты живёшь на Литовском бульваре, Ир.

– Обещай, что не расскажешь про меня ничего, – внезапно рассердилась Ирина. – Вам, что поговорить больше не о ком?..

– Обещаю!.. В перспективе, Ирка, я скоро стану богатой вдовой! – Лера послала воздушный поцелуй появившемуся в зале Гончарову.

«Спайдер-Корса» сияла со сцены внушительной хромировкой, а Леру из-за угла жадно разглядывал миллионер Дудкин. У его ног дремал пожилой пудель цвета старого холодильника.

Обычно собак не пускают в клубы, вроде «„Эврибади“», но для старого пуделя, по-видимому, сделали исключение. Но пуделю было, похоже, на это глубоко наплевать!

Нелицеприятная объективность

Четвёртый месяц им снились одинаковые сны – море мух и ржавые, наваленные друг на друга искорёженные металлические ящики.

В ту душную августовскую ночь они остановили новый австрийский рефрижератор. Тонкошеий водитель-срочник не оказал сопротивления двум милиционерам, но то, что они увидели, вскрыв рефрижератор, превзошло все их ожидания. Груз, который был запаян в ящики, невозможно было продать, так как он ни на что не годился.

– Надо было фуру останавливать!.. Фуру! – ярился Лапшин, когда, оттащив обмякшее тело водителя в кювет, они открыли кузов, осветив фонарём свою долгожданную добычу.

Да, им фатально не повезло с добычей, зато через месяц они за хорошие деньги загнали рефрижератор. А в середине зимы неожиданно выяснилось, что новый хозяин 115-го химкомбината, на котором в конце лета они спрятали злополучный груз, уже дважды прилетал в Тихорецк. Расконсервация химкомбината могла начаться со дня на день.

В ту ночь напарники встретились в квартире у Долгова, у Лапшина было слишком тесно, вдобавок, в сентябре он женился. Долгов уже полчаса угрюмо цедил пиво и смотрел в телевизор, в котором шёл старый чёрно-белый фильм «Ко мне, Мухтар».

– Надо что-то делать, Лапша! – время от времени монотонно бубнил он.

– А зачем? – весело огрызался Лапшин, кося глазом на новенькое обручальное кольцо на правой руке. – Найдут груз или не найдут, с нами-то его никак не свяжут! Рефрижератор пропал в августе, а уже февраль… Все улики снегом замело, Вить.

– Еще как свяжут!.. И, вдобавок, на детекторе лжи проверят, – Виктор Долгов отставил пустой стакан. – Размечтался…

– На детекторе лжи?.. – эхом повторил Лапшин. – Без моего согласия не имеют права!..

Долгов потёр распухшую челюсть и кивнул на экран, где пёс бросался на предавшую его хозяйку.

– Вот, думаю, может, позвонить тому, кому теперь принадлежит химкомбинат? – Долгов взял со стола покоцаный мобильник. – Ну, прежде, чем его служба безопасности добралась до нас, а?..

– Зачем? – шёпотом спросил Лапшин, с опаской глядя на телефон. – Выкинь ты его от греха подальше, Вить…

– Позвоню, и скажу кое-что, а? – Долгов поигрался телефоном и чуть его не уронил.

– Тебя вычислят! – Лапшин с ненавистью взглянул на напарника. – И меня вместе с тобой.

– Как вычислят-то? – перебил Долгов. – Если у меня мобильный несуществующего человека! Помнишь Акимушкина?..

– Ну, ты дурак! – Лапшин сжал кулаки. – Значит, это ты стянул год назад телефон из кармана трупа Акимушкина?..

Долгов сплюнул.

– Лапша, у нас с тобой есть реальная возможность, если не разбогатеть, то хотя бы…

– Сесть в тюрьму? – заорал Лапшин. – Тебе хорошо одному, а у меня жена с брюхом ходит!

– А когда водителя душил, ты о жене не думал, хорёк вонючий? – неожиданно взвился Долгов.

В Тихорецке было ветрено в ту ночь. Напарники с минуту ожесточённо дрались, но затем запал изуродовать друг друга у них как-то быстро иссяк.

Сто бед – один ответ

То, что он испытал, нельзя было назвать банальным испугом – он был ошеломлён, когда ему позвонил его покойный друг Акимушкин.

Гончаров долго смотрел на зеленоватый дисплей телефона, но так и не решился ответить своему другу, ведь в прошлом году Михаил Васильевич лично присутствовал на отпевании Валерия Акимушкина в церкви.

Когда сигнал прекратился, Гончаров опасливо потрогал левую сторону груди – там, где находится сердце, и вздохнул, но это был отнюдь не вздох облегчения. Через минуту он набрал домашний номер телефона покойного друга.

– Привет, Марусенька, это Миша!.. – начал он, прижав трясущиеся губы рукой.

– Да, Миш… – бесстрастным голосом ответила вдова Акимушкина. – И тебе не болеть! Что-нибудь случилось?

– У меня всё хорошо, – осторожно сказал Гончаров. – А у тебя?

– Относительно того, что было и уже не вернуть? – горько рассмеялась вдова. – Ну, тогда у меня всё замечательно, Миш!

– Я рад, Маруся, – немного невпопад согласился Гончаров.

– Нормально живу, – уже обычным голосом ответила вдова. – У тебя какое-то дело ко мне?.. Ты же просто так никогда не звонишь, Миш.

– Да, я не для любопытства, в общем-то, – кашлянул Гончаров.

– Тогда не тяни, Миш, а то я близнецов собралась купать, – перебила вдова. – Стою с ребятами в каждой руке… Ну, что тебе рассказать-то?

– Ты случайно не помнишь, у кого мобильный Валеры, Марусь? – быстро спросил Гончаров.

– Мобильный?.. А я его не видела после смерти Валеры, – после долгого молчания сказала вдова.

– Точно? – в голосе Гончарова послышалось облегчение. – Ага, ну, хорошо… Можно, я заеду сегодня на мальчишек взглянуть?..

– До скорого, Миш, – с тяжёлым вздохом попрощалась Акимушкина.

Вызвав начальника службы безопасности корпорации Пикорина, Гончаров закурил и зачем-то пересчитал собственные пальцы.

– Когда его нашли, телефона при нём не было, – доложил Пикорин, моментально отметив резкую перемену настроения шефа.

– Это прокол службы безопасности, разве нет? – прошипел Гончаров. – Почему я об этом узнаю только сейчас?..

– Да, но телефон могли скомуниздить и раньше, Михаил Васильевич, – побледнел Пикорин.

– А если его взял убийца Акимушкина? – Гончаров говорил, придерживая дрожащие губы пальцами.

– В том-то и дело, что покойника не ограбили, а телефон за двести долларов кто-то взял, – Пикорин вытащил из кармана поцарапанный мобильник и положил его на стол. – Чудеса…

– Ну, да ладно, – Гончаров повертел мобильник Пикорина в руках. – Слушай, а как проще всего узнать, кто мне звонил с его телефона?

– Сами позвоните ему, хотя…

– Что такое? – Гончаров уже набирал номер.

– Лучше дождаться его звонка, тогда будет ясна их подоплёка, причём с первой же секунды. Хотя, возможно, этот человек просто набрал номер из старого меню. Кстати, на мой взгляд, это самый очевидный вариант, Михаил Васильевич!

– Тебе не кажется, что этот человек сумасшедший, раз украл телефон и не поменял сим-карту? – заметил Гончаров, сбрасывая набранные цифры.

– Если на ней значительная сумма, то ничего странного, – возразил Пикорин. – Я обещаю, в ближайшие дни мы обязательно найдём его, чтобы убедиться, что он не причастен к убийству Акимушкина, Михаил Васильевич.

Через полчаса в кабинете генерального директора корпорации «Тара. Упаковка. Удобрения» уже пахло свежезаваренным зелёным чаем с имбирём. Гончаров просматривал биржевые сводки и отвечал на звонки.

Рефрижератор

Оттаяло, потом снова подморозило – по Москве шёл обычный февраль в драных меховых сапогах.

– Давно мне что-то никто не говорил, что я красив и умен, – глядя на себя в зеркало, уныло вздохнул Рогаткин и утёрся вафельным полотенцем. – Ты что-то сказала, а?..

Его кошка Белоснежка мяукнула.

– Хочешь мышь? – снимая с плиты чайник, спросил Лев Тимофеевич у своей кошки. – А ты уверена, что голодна, а не валяешь дурака?..

– Мяу, – ответила, быстро переступая чёрными лапами, Белоснежка.

Сегодня утром Лев Тимофеевич решил пешком добраться до работы, чтобы по дороге спокойно поразмышлять. Ночью подморозило, и Лев Тимофеевич шёл и поскальзывался, не отрывая взгляда со своих немолодых ботинок. Когда до Крайворонской улицы, на которой находилась прокуратура, оставалось не больше километра, следователь поднял голову и увидел знакомую фигуру двуногого облака в штанах, на которое кто-то накинул одеяло цвета свежих апельсиновых корок. Лев Тимофеевич опешил, пока «облако» не повернулось, и он не узнал сеньора Кристальди в ярко-оранжевом пончо.

Лев Тимофеевич заметил, как сеньор Кристальди открыл дверь в ресторан «Медоуз» и быстро протиснулся туда. «Английские завтраки за симпатичную цену» – гласила табличка на двери ресторана.

«А что, если сеньор Кристальди сам украл швабру, в расчёте получить страховку и накупить ещё раритетов в свой передвижной музей, а? – потрогав пупырчатый от холода нос, рассерженно подумал следователь. – Нет, всё-таки, тётка была права, без эксперта Бубса в разгадке этой кражи, похоже, не обойтись».

Дождавшись, пока поток машин остановится, Лев Тимофеевич перешёл дорогу и его мысли плавно переключились на дело о пропавшем в районе Тихорецка рефрижераторе.

«Итак, четкая хронология событий: рефрижератор выбыл из города Ростов-на-Дону 29 августа в 7 часов утра. Пункт назначения – Москва. Последний раз, по данным ДПС, рефрижератор видели на посту трассы Москва – Ростов вблизи деревни Пряткино, на бензоколонке. Первый большой населенный пункт после деревни Пряткино – город Тихорецк».

Вчера вечером его вызвал к себе прокурор Евтакиев.

– Пётр Никодимыч, любопытно, а почему это дело мне дали только сейчас? – поинтересовался он, заходя в кабинет Евтакиева.

– Расследование, в некотором роде зашло в тупик, Лев Тимофеевич, – пояснил Евтакиев. – К тому же, заявление в прокуратуру написала сестра пропавшего водителя. Кстати, она живет как раз на территории нашего района.

– А причина заявления? – уточнил Рогаткин.

– По её словам, брат перестал писать из армии, и это её насторожило, – Евтакиев кивнул на телефон. – Она обратилась в Комитет солдатских матерей, а комитет, сами знаете, поднимет большой шум в прессе и на телевидении… В общем, оформляйте командировку в Тихорецк, Лев Тимофеевич!

– Пётр Никодимыч, я вот тут подумал, если бы можно было дело о швабре передать какому-нибудь молодому следователю? – осторожно полюбопытствовал Лев Тимофеевич.

– Даже не надейтесь! – замахал руками прокурор. – Священная швабра за вами, Лев Тимофеевич.

«Швабра за мной, а за кем же ещё?..» – думал Рогаткин, спускаясь по лестнице и косясь на уборщицу. Та, громко напевая, мыла пол, и на следователя демонстративно не глядела.

Вернувшись в свой кабинет, Лев Тимофеевич машинально написал на бланке оперативно-розыскной службы: «Всероссийский розыск швабры и рефрижератора начать с этого дня и с этой секунды!» И поставил размашистую подпись: «Рогаткин». Написал, быстро порвал и выкинул, так Лев Тимофеевич успокаивался. Успокоился и пошёл оформлять командировку в Тихорецк, но просто взять командировочные и уехать не получилось. Сестра солдата, который пропал вместе с рефрижератором, жила в десяти минутах ходьбы от прокуратуры, и не поговорить с ней было, по меньшей мере, недальновидно.

В узком Нащокинском переулке нужный дом стоял немного на отшибе. Махристая от старого дерматина дверь, в которую позвонил старший следователь, со скрипом распахнулась, на пороге стояла миниатюрная бабушка в строгом платье.

– Добрый день!.. Это вы мне звонили из прокуратуры? – попятилась в комнату она, быстро переступая ножками в смешных тапочках.

В сумрачной комнате с минимумом скромной мебели горели три лампады у иконы Спасителя, и было невыносимо зябко.

– Вы сестра солдата срочной службы Андрея Игоревича Шабалкина?.. – достал из кармана удостоверение Лев Тимофеевич.

– Я сестра Марфо-Мариинской обители, инокиня Ольга. В нашем приюте Андрюша Шабалкин воспитывался и жил, – близоруко щурясь на протянутое удостоверение, улыбнулась бабушка. – А вас как родители назвали при рождении, молодой человек?..

Лев Тимофеевич поправил очки, за которыми прятал от ветра и прочих катаклизмов свои красивые глаза, и представился.

– Значит, вы его приемная мать? – уточнил он.

– Мать у каждого человека одна, зовите меня просто – сестра Ольга, – неожиданно рассердилась бабушка. – Знаете, почему я в прокуратуру обратилась? Андрюша не звонит и не пишет уже четыре месяца, а ведь должен был из армии вернуться этой осенью.

– Значит, вы уже в курсе, что он пропал? – вздохнул следователь и огляделся.

– А как же?.. Вам чаю налить? – вдруг спросила инокиня. – Садитесь вон на тот мягкий стул у окна.

Лев Тимофеевич нашёл глазами стул, и с облегчением сел, а отхлебнув поданного чаю, поинтересовался:

– Скажите, а Шабалкин родом из Москвы?

– Нет, Андрюшку я нашла на Курском вокзале зимой, совсем маленького, – старушка перекрестилась. – Что удивительно для беспризорника, при нём было свидетельство о рождении. Может быть, хотите взглянуть на него?

– Давайте, с удовольствием взгляну, – встрепенулся следователь. – Ага… Андрей Игоревич Шабалкин родился в деревне Пряткино Тихорецкого района. Не подскажете, сестра, а его родители живы?

– Нет, не подскажу, потому что не знаю, – инокиня снова оглянулась на образ Спасителя. – Мы писали по месту его рождения, но нам так ни разу никто и не ответил.

Лев Тимофеевич допил чай и откланялся. «Сам узнаю, на месте», – уходя, решил он.

Прощание славянина

Лев Тимофеевич пересчитал звёзды над дорогой и зашёл в круглосуточный супермаркет рядом с домом.

– Мучное и сладкое нам с Белоснежкой нельзя, – бубнил следователь, нагружая корзину вегетарианскими продуктами.

Выйдя из магазина Лев Тимофеевич поспешил домой. Не доходя до подъезда метров пяти, он застопорил шаг и, близоруко щурясь, с минуту наблюдал за тёмными окнами своей холостяцкой квартиры, пока не различил в нижнем углу кухонного окна Белоснежку. Кошка пристально смотрела сквозь стекло на улицу, потом, узрев хозяина, выгнулась длинной дугой и попыталась лапой раскрыть форточку. Лишь тогда Лев Тимофеевич направился к подъезду, счастливо улыбаясь. «Ждёт», – подумал он.

– Мне предстоит долгий трудный путь, сопряженный со многими опасностями! – готовя ужин на двоих, деловито объяснял Лев Тимофеевич своей кошке.

Белоснежка, шевеля хвостом, внимательно слушала хозяина.

– Я вернусь через два дня, максимум, через три! – с аппетитом ужиная баклажанами из банки, вслух рассуждал Лев Тимофеевич. – Вода, крабовые палочки и три кошачьих бисквита я оставлю вот тут, – следователь кивнул на пол рядом с холодильником. – Не объедайся, – помыв посуду, строго наказал Белоснежке Лев Тимофеевич, и вышел из квартиры.

Поезд отправлялся ровно в час ночи, и надо было торопиться. Старший следователь вспомнил, что не заказал такси и метнулся к дороге, в надежде поймать частника.

Звёзды сияли в небе, как янтарные кошачьи глаза под пологом кровати, но Льву Тимофеевичу было не до романтики. Он мчался в сторону вокзала, не жалея ног.

В поисках источника радости-2

Ирину разбудили «бродилки» и «стрелялки», в которые играли сыновья. Сунув голову под подушку, она решила ещё немного поспать, но не тут-то было…

– Тук-тук-тук, я ваш шофер! – бодро сказал голос из домофона, напомнив ей, что она теперь хозяйка «Феррари».

– Заходите, Тук-тук-тук, – зевнула Ирина, запахивая потуже халат.

И меньше чем через полминуты на пороге возник незнакомый, свойского вида усатый дядечка, одетый в модную кожаную куртку и со сложенной кепкой в руках.

– Я за ключами от машины, меня зовут Илларион, – дядечка шевельнул усами, как сытый кот и прислушался. – У вас есть мальчик. Я угадал?..

– У меня два мальчика, – хмыкнула Ирина, пытаясь сообразить, что за человек перед ней, если он так явно смахивает на кота.

– Машина в гараже под вашим домом, я правильно понял?.. Позвоните охране, чтобы они разрешили мне взять «Спайдер-Корсу», – Илларион подмигнул пробежавшему мимо Пашке. – Во-сколько вы сегодня выходите, Ирина?

– Примерно через час, – Ирина взглянула на часы.

– Вам не надо будет арендовать гараж, – ворчливо заметил Илларион. – Хозяин автомобиля уже арендовал его.

– А кто хозяин, если не секрет? – как можно равнодушнее спросила Ирина, глядя в лукавые глаза водителя. – Ну, хотя бы намекните, в чём заключается альтруизм этого человека?..

Илларион с интересом взглянул на люстру, с висящим на ней детским носком и сдутым шариком, и пожал плечами.

– У богатых свои причуды, разве вы не знали?.. Кстати, Ирина, если у вас есть права, вы можете ездить и сами. Желание есть? – уточнил Илларион.

– Есть, – Ирина оглянулась на вышедших из детской сыновей. – Правда, я не очень хорошо знаю Москву.

– В таком случае, я вашем распоряжении, – шофёр оглянулся на дверь. – Жду вас на улице.

– Мама, это наша машина?! – воскликнул Яшка, выглядывая в окно. – Мам?..

– На год наша, Яшка! – Ирина тоже подошла к окну.

Илларион стоял у «Спайдер-Корсы» и задумчиво курил. Какая-то уличная собака, похожая на огненную лису, боком подбежала к заднему колесу автомобиля и подняла лапу. Илларион наклонился и, слепив снежок, кинул им в собаку. Ирина засмеялась, и в ту же секунду раздался телефонный звонок.

– Я сломала нос… – после долгой паузы хрипло произнёс незнакомый женский голос. – Я в клинике пластической хирургии на проспекте Вернадского, Ир…

– Какой ещё нос?! Кто это?! Извините, но вы ошиблись номером, девушка, – пробормотала Ирина.

– Ир… Это Лера, ты меня что, не узнала?! – всхлипнул всё тот же незнакомый хриплый голос. – Приезжай ко мне, а?..

– Подожди, тебя что, Гончаров избил? – закричала Ирина. – Или ты попала в аварию?..

– Нет, это не авария, это его дочь постаралась! – Лера всхлипнула и назвала точный адрес клиники.

– Одевайтесь, поедете со мной в больницу, – строго предупредила сыновей Ирина, пожалев, что отпустила маму к подруге. – Только к тёте Лере я пойду одна, а вы посидите в машине, хорошо?..

Клиника лицевой и пластической хирургии на проспекте Вернадского. Хмуро курящий немолодой охранник в будке у кованых ворот.

– А Веселова в «люксе»! Вам на третий этаж, – на вопрос Ирины улыбнулась девочка-регистраторша.

Палата «люкс» находилась недалеко от лифта. Ирина прислушалась и, всё ещё не веря в происходящее, постучалась в дверь.

– Ну, что ты стоишь на пороге?.. Заходи, это я, как видишь, – обиженно буркнула Лера незнакомым глуховатым голосом. – Ну, смелее, не бойся, я не укушу.

– Как ты?! – Ирина оглядела заплывший правый глаз и бинты на лице подруги.

– Как видишь… С возрастом глаза становятся всё меньше, а попа всё больше, – с досадой проворчала Лера.

Ирина поставила пакет с апельсиновым соком на столик у кровати и огляделась. Палата смахивала на хороший гостиничный номер, если бы не слишком официальные больничные тона стен и линолеум на полу.

– Ну, рассказывай, Лерка, – Ирина погладила подругу по руке. – Не молчи…

– Боже мой, да что рассказывать-то, Ир?.. Я выпила всего пару бокалов вина, а потом пошла в туалет, и там поскользнулась, но, клянусь тебе, мне подставили ножку! – Лера энергично тряхнула головой, сразу же застонав от боли.

– Кто посмел?!

– Его дочь, представляешь?.. – заикаясь, выкрикнула Лера. – В туалете ко мне подскочила девица с проколотым носом и языком, и как завопит: «Ты знаешь, с кем ты пришла сюда?! Ты с моим папой, ведьма!» И ещё она заорала: «Вали отсюда!» Ну, я повернулась, чтобы уйти и вот итог! – Лера показала ссадины на руках. – Это в придачу к сломанному носу.

– Прости, но я ещё вчера хотела сказать тебе, Лер, что чужая семья, в которую ты так алчешь войти, это клетка со змеями, и вчера ты видела только одну из змей, – убеждённо сказала Ирина.

– Ой, я умоляю! – Лера замахала руками и снова всхлипнула. – Любовь рано или поздно уходит, а деньги остаются, между прочим…

– Деньги рано или поздно тоже кончаются, поверь, Лерка, – вздохнула Ирина.

– Зато я лежу в лучшей пластической клинике Москвы, – Лера, шмыгая носом, обвела глазами палату.

– И со сломанным носом, – заключила Ирина.

– Бедный мой нос, – Лера осторожно потрогала тугую повязку на лице. – Как считаешь, заживет?

– Наверное, если не отвалится, – кивнула Ирина.

– А не будет похож на картошку? – Лера затравлено огляделась.

– Ну, может, слегка…

– Ир, мне в этом году патологически не везёт, – Лера с оханьем соскочила с кровати и добрела до окна. – Слушай, а может Гончаров на мне женится, а?.. Я ведь пострадала по милости его чокнутой дочурки, между прочим.

– Неужели, ты после всего согласишься жить рядом с его сумасшедшей дочерью?! – изумилась Ирина.

– А что такого? – махнула рукой Лера. – По его дочери тюрьма давно плачет, ты бы её только видела… Я ему другую дочь рожу – маленькую!

– Хулиганка-дочь уже под домашним арестом! – дверь распахнулась, и в палату вслед за букетом белых роз вошёл Гончаров. – Лера, свою порцию страданий Дашка получит, не сомневайся, хорошо? – Гончаров положил розы на Лерину кровать и грустно посмотрел на Ирину.

– Я надеюсь, – проворчала Лера. – Вот не умеешь ты воспитывать детей, Миша!..

«Я хочу, чтобы она узнала, что я за человек, и пусть она полюбит меня!» – мысленно попросил у Бога Гончаров, не опуская глаз.

На землю падал снег, когда Ирина вышла из клиники лицевой и пластической хирургии. Проглотив несколько снежинок, Ирина чихнула, и у неё вдруг решительно испортилось настроение.

Телефон человека, которого нет

Ржавые ворота звонко щелкнули и выпустили его на улицу. Гончаров закурил и машинально ответил на звонок.

– Слушаю вас!..

– Ты, навозная куча, делись!.. – оглушительно захохотал ему в ухо дребезжащий фальцет.

Гончаров поморщился и уточнил:

– Чем моя навозная куча может поделиться с твоей?

– Шутить вздумал, навозная куча?! – долгие помехи и чьё-то прерывистое дыхание. – Мы имеем информацию, понял?

– Откуда у тебя этот телефон? – перебил Гончаров.

– Я его нашёл, дядя!.. И хочу предупредить, что один из корпусов Тихорецкого химкомбината заминирован, и если туда сунутся, то мало не покажется! – заявил голос, и связь прервалась.

Через минуту телефон зазвонил снова.

– В чём дело? – вальяжно спросил Гончаров.

– Произойдёт взрыв и распыление отравляющего вещества, его раньше производили на химкомбинате, понял?.. – засмеялся всё тот же молодой фальцет. – Накроет весь город, так что потом не отмоешься…

– Чего тебе надо? – быстро спросил Гончаров.

– Денег, отец!.. – деловито ответил голос.