Текст книги "Понять. Поверить. Простить (СИ)"
Автор книги: Светлана Леонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)
Глава 31
Глава 31.
Стас остановился буквально в двух шагах от меня, все также не отводя своего взгляда от меня, и теперь мы оба молча смотрели друг на друга. Его черные глаза будто гипнотизировали: последние два шага, что разделяли нас, мне хотелось преодолеть самой и оказаться ближе к нему. От повисшего в воздухе напряжения хотелось закрыть глаза, но в то же время я боялась, что открыв их я вновь увижу пустоту и пойму, что Стас снова мне померещился.
За прошедшие пять лет Стас изменился: я больше не видела того молодого Стаса, только приехавшего после окончания университета и стоявшего на перепутье жизненного пути, теперь передо мной стоял мужчина во всех смыслах этого слова. Красивый, грозный, решительный. Его холодный взгляд заставил меня вздрогнуть, но я все же не смогла отвести своих глаз от него – слишком долго не видела. Слишком сильно соскучилась.
Я уже даже и забыла, какой же он высокий: чтобы смотреть в его глаза, мне приходилось задирать голову – хотя так было и раньше, при его-то 191 сантиметрах роста против моих 168 сантиметров. Я все еще помнила, как уютно было стоять в его объятиях, прижавшись щекой к груди или к плечу и вдыхать его запах, смешанный с дорогим парфюмом. Господи, о чем я думаю? Мы сейчас даже слова сказать друг другу не можем.
Словно угадав мои мысли, Стас как-то странно усмехнулся и ледяным тоном проговорил:
– Думаешь, куда бы сейчас убежать?
Его слова ударили по больному. Значит он тоже меня тогда узнал в ледовом дворце и видел, как я убежала. Неужели он тоже хотел со мной увидеться и поговорить? Неужели его так ранил мой побег? Лично я себе до сих пор не могу простить этой трусости.
– Я никуда не убегу, – наконец ответила я ему. Старалась, чтобы голос не выдал, насколько же эта встреча меня взволновала.
– Вот и правильно, потому что нам с тобой о многом нужно поговорить. И пока я не получу ответы на свои вопросы, ты от меня не укроешься.
Я старалась не показывать, насколько тревожно мне стало от его слов. Но в душе все перевернулось. Я поняла, что мне не стоит ждать банальных "Как же я соскучился", а нужно готовиться к очень серьезному разговору. Хотя и понимала, что наконец-то получу ответы на свои вопросы, так долго мучившие меня.
Стас сделал шаг в мою сторону и, взяв меня крепко за локоть, повел к выходу. Я от неожиданности и не думала сопротивляться. Оставшись каким-то неведомым образом незамеченными для гостей, мы вышли на улицу и Стас тут же подвел меня к большой синей машине.
– Куда ты меня хочешь увезти? – пришла, наконец, в себя я и стала пытаться освободить свою руку. Мне стало как-то не по себе от этого нового Стаса. Я поняла, что он вызывает во мне страх – страх от неизвестности, потому как прежнего Стаса я в нем уже не находила. Это был совершенно чужой мужчина.
– Поговорим без свидетелей, – коротко ответил он и усадил меня в машину.
Первой мыслью было бежать, но мы же взрослые люди, и нам нужно серьезно поговорить, а не бегать друг от друга. Пора бы уже пролить свет на прошедшие события.
В молчании мы ехали по улицам Москвы и вскоре оказались возле какого-то дома. Стас помог мне выбраться из машины и так же, держа за локоть, повел в один из подъездов.
– Куда ты меня ведешь? – испугалась я. Мне казалось, что мы поедем в какой-нибудь ресторан или кафе… Там хотя бы вокруг были люди… Я совсем не хотела разговаривать в совершенно уединенной обстановке. Особенно сейчас, когда его черные глаза холодно блеснули, оглядев меня.
– Это моя квартира. Здесь нам никто не помешает. – Ответ был не менее холодным, чем взгляд.
Страх постепенно пробирался в душу, тревожное напряжение стало давить на нервы.
Когда мы вошли в небольшую квартиры, Стас прикрыл за нами дверь и, повернувшись ко мне лицом, долго изучающе смотрел на меня. Наверно искал во мне следы прошлой Эли, как это совсем недавно делала я по отношению к нему. По его лицу я не могла прочитать ни одной мысли, ни одной эмоции – сейчас Стас был совершенно закрыт для меня.
– И долго ты собиралась это все от меня скрывать? – наконец произнес он, и от его холодного тона я вся сжалась – никогда прежде мне не доводилось видеть этого мужчину даже в небольшом гневе, поэтому чего мне ожидать от него сейчас, я совершенно не знала.
– О чем ты? – может я все еще пребывала в состоянии шока от того, что наш разговор начался вот так холодно. Но я действительно не могла понять, что он имел в виду: то, что он знает об Анечке или же то, что я общалась с Настей, а он был не в курсе этого.
– О чем? – Его глаза остро впились в меня, а на губах появилась и тут же исчезла язвительная улыбка. – Хорошо, я поясню о чем. Сегодня я должен был лететь на деловую встречу в Ганновер. И стоя в аэропорту, я неожиданно встретил Свету Тихонову – она с мужем прилетела на отдых. Света ненароком мне выдала, что оказывается ты была беременна от меня.
– Прости, – я виновато потупила глаза. – Я знаю, что должна была тебе рассказать… – Я с трудом набрала воздух в легкие и сбивчиво продолжила. – Но когда я сама узнала о беременности… Я не смогла тебя найти – ты уехал в Германию. Ты мне даже ничего не сказал. Ничего, понимаешь? Просто исчез…
– Подожди-ка, – зло перебил меня Стас, – а не ты ли сначала исчезла на три недели? Безо всяких там объяснений. Я тебя искал как проклятый: пытался до тебя дозвониться, возле дома постоянно караулил. А от тебя ни одной весточки не получал. Что я мог тогда подумать? Только, что ты меня бросила…
– Все было совсем не так… – попыталась я отчаянно оправдаться, но он снова не дал мне договорить.
– А как? Расскажи мне? А то за пять лет я успел много чего насочинять себе.
Он отошел к двери, ведущей в какую-то комнату, и облокотившись о дверной косяк и скрестив руки, стал ждать моего ответа. А я все мялась в коридоре, не зная, с чего же начать.
– Тогда, когда я так внезапно исчезла… Мой отец увез всю семью за город. Он сказал, что у него проблемы в бизнесе и нам всем угрожают, поэтому будет лучше, если мы неожиданно скроемся на некоторое время, пока он все не решит. Он не разрешил никому рассказывать, сказал, что нас могут вычислить… Мне пришлось подчиниться. А когда мы вернулись, то я уже не нашла тебя – ты уехал. Спустя пару дней я обнаружила, что беременна. Я пыталась тебя разыскать через Макса, но даже он не смог помочь…
– А хочешь, теперь я тебе расскажу, как все было? – Стас все так же стоял возле двери, но его глаза посылали искры ярости, отчего мне сделалось совершенно не по себе и я непроизвольно вздрогнула. – Что случилось, когда ты исчезла?
– Я знаю, – прошептала я.
– Знаешь? – Он отошел от двери и стал подходить ко мне. – Знаешь, что нанятые твоим отцом люди сначала следили за мной, посылали угрозы? Подожгли мою машину? Знаешь, что они же потом устроили несколько покушений на меня с отцом?
– Знаю, – тихо всхлипнула я. Мне было до сих пор больно от того, что ему пришлось пережить. – И то, что ты уехал в Германию для лечения. Что твой отец решил, что так будет безопаснее для тебя…
– А знаешь, что до того, как на меня напали в последний раз, ко мне пришли из прокуратуры по твоему заявлению?
Я непонимающе уставилась на него, не в силах понять, про какое заявление из прокуратуры он говорит.
– О чем ты? Какое заявление?
Стас подошел ко мне вплотную и теперь я не только могла видеть его холодные, колючие глаза, но и смогла ощутить исходящую от него ярость.
– Твое заявление об изнасиловании. Оно было написано через пару дней после твоего исчезновения. А потом твой отец стал шантажировать моего отца: он требовал, чтобы не чинили препятствий его бизнесу и тогда вы заберете заявление из прокуратуры.
Я в ужасе закрыла лицо руками и ожесточенно замотала головой. Не может этого быть. Не может!!! Господи боже мой, если бы я знала все это, то смогла бы простить отца сейчас? От шока я даже не могла говорить. Мне хотелось сказать, что я ничего не знала об этом, но язык словно онемел.
– Твой отец был непоколебим. – Продолжал Стас, а его голос становился все громче и яростнее. – Ну а после нападений моему отцу пришлось пойти на попятную и согласовать все проекты. После чего мы узнали, что заявление из прокуратуры забрали и подозрения сняты. Вот только оставаться здесь я больше мог – за мной не прекращалась слежка и я был вынужден вернуться в Германию.
Не знаю, как Стас истолковал мое молчание, но он внезапно схватил меня за руку и буквально потащил за собой в комнату.
– После того, как я немного оклемался после ранения, я приехал в Москву и пытался тебя найти, – Стас все еще крепко держал меня за руку, а его пристальный взгляд не давал возможности отвернуться. – И снова получил намек на то, что заявление может быть возвращено в прокуратуру, если не оставлю тебя в покое.
Стас неожиданно резко прижал меня к стене, расставил руки над моей головой и снова впился яростным взглядом в мои глаза. Мне стало страшно и жутко. Я не знала, чего мне ожидать от этого неизвестного мне Стаса – сейчас он внушал один лишь ужас. И я зажмурила глаза, чтобы скрыть свой страх.
– Знаешь, каково это чувствовать, что тот, кого ты любишь, предал тебя? – услышала я угрожающий шепот возле самого уха. – Как сходишь с ума, не находя себе места, думая, что же с тобой могло случиться, почему ты так внезапно исчезла? А потом получить такой удар? И не получить ответы на свои вопросы: за что? За то, что любил?
Я боялась открыть глаза и встретиться с его глазами. Мне было больно и стыдно одновременно. Стыдно за своих родителей, которые так ужасно поступили с ни в чем не повинным человеком. Я чувствовала, как Стас сейчас прожигает меня взглядом.
– Вашей семье повезло – вы нашли очень удачный ход в игре против моего отца. Поздравляю.
– Стас, не говори так, – попыталась я еще раз оправдаться, – ведь все было не так… Я любила тебя…
Стас неожиданно схватил меня сзади за шею и приблизил мое лицо к себе. Теперь я оказалась настолько близко к нему, что чувствовала губами его дыхание. Его глаза были сейчас на одном уровне с моими и я со страхом смотрела в них.
– Знаешь, я больше не верю тебе. Я вообще не могу тебя понять, как ни стараюсь. Говоришь, что любила, что искала меня, хотела сообщить о своей беременности… Допустим это так. Да, меня было трудно найти: мне пришлось оборвать все контакты в России, чтобы быть уверенным в безопасности. Но у тебя была реальная возможность все мне рассказать еще в прошлом году, когда мы увиделись… Ты же просто сбежала. Такое поведение говорит само за себя. После всего того, что произошло, я больше не могу тебе верить.
Его слова кололи в самые больные места. Безжалостно и справедливо.
– У тебя, как оказалось, также была возможность в любой момент рассказать мне о ребенке – стоило только попросить мою семью… Но ты и этого не стала делать, – Стас грубо ухватил меня за затылок, и я почувствовала боль от впившихся в кожу шпилек, отчего на глазах навернулись столь сдерживаемые мною слезы. – Вот смотрю на тебя и понять не могу: какого черта тебе еще нужно от моей семьи? Или еще не все свои делишки с отцом провернули?
– Стас не говори так, – взмолилась я. – Я тебя никогда не обманывала…
Стас смотрел на меня сощуренными глазами, и от этого леденящего взгляда мне хотелось скрыться куда-нибудь подальше. Как бывает огонь выжигает все до пепла, так оказывается и лед может выжигать все живое, оставляя за собой только куски льда, холод и пустоту.
В этот момент в его кармане зазвонил телефон, и Стас, посмотрев на экран, нажал на отбой. Неизвестный абонент попытался еще несколько раз дозвониться, но, видимо поняв безрезультатность своих попыток, сдался.
Стас нервно провел рукой по волосам и отвернулся. Отошел в другой конец комнаты и, так и не оборачиваясь, продолжил с болью в голосе.
– Я все никак не мог понять, за что ты так поступила со мной… Хотел посмотреть в твои глаза… Ты ведь клялась, что любишь меня, а на деле оказалась лживой дрянью… – он как-то злобно усмехнулся, отчего моя кожа покрылась мурашками. – Все эти годы я все спрашивал себя: а любила ли ты меня вообще? Ты всю душу мне наизнанку вывернула, ты отняла у меня все – сердце, любовь, веру в людей, и даже еще не рожденного ребенка.
Он резко обернулся и направился ко мне, и я увидела, какое страдание сейчас отражалось на его лице. Я не смогла больше сдерживаться и слезы ручьем потекли из глаз. А Стас тем временем продолжал.
– Ты растоптала мою любовь, – продолжал яростно говорить он, не ведая, что своими словами убивает мою душу, – воспользовалась, скрыла от меня ребенка… Такое никогда не прощается, Эля.
– Стас, я тебя не обманывала, – снова попыталась докричаться до него, – Никогда тебя не обманывала…
– А кто, черт возьми? – резко закричал он и я почувствовала, как его кулак с силой ударился недалеко от меня и телефон, зажатый в этой руке, упал на пол, разбитый на куски. – Я видел это заявление, Эль. Оно написано твоей рукой. Да и по таким делам нужно личное присутствие.
Не имея больше сил держаться на ногах, я медленно сползла по стене и теперь сидела на корточках, закрыв лицо руками, пытаясь сдерживать непрекращающиеся слезы.
– Я ничего не писала, – оправдывалась я. – Поверь мне… Ничего… Я понятия не имела ни о каких заявлениях…
В этот момент я услышала крик Насти.
– Стас, ты что творишь? – набросилась она на брата и сразу же подскочила ко мне, опустилась рядом на корточки и обняла за плечи:
– Эля, – тихим голосом позвала она меня, – как ты?
В ответ я разрыдалась еще больше. И почти сразу же почувствовала, как подруга укрывающим жестом обняла меня, гладя и по голове, и по плечам, и по спине.
– Олег, выведи его отсюда, – крикнула она и затем негодующе добавила, обращаясь уже к Стасу. – А с тобой я еще разберусь.
Послышалась какая-то возня и звук отдаляющихся шагов. Каким образом Настя с Олегом оказались здесь, я подумаю потом. А пока я была безумно благодарна, что они появились и прекратили все это.
– Эльчик, – я почувствовала, как Настя поднимает мою голову, – господи, да что же на него нашло-то? Он тебя ударил?
Я отрицательно помотала головой. Ну как ей сказать, что я сейчас разрывалась от иной боли: мне казалось, что меня живьем лишили сердца – просто вырвали его из груди, и теперь я тихо умираю. Во мне теперь не осталось ничего – ни Анюты, ни любви, такой прекрасной и нежной, воспоминаниями о которой я все это время жила. Осталась только боль, тоска и ПУСТОТА. Просто внутри не осталось ни одного чувства – ни любви, ни ненависти, НИЧЕГО – лишь кровоточившая рана. Все то прекрасное, что было между нами, было убито напрочь неизвестным мне человеком – тем, кто так жестоко обошелся со Стасом.
Настя помогла мне подняться и отвела меня в ванную комнату. А у меня даже не было сил хоть как-то привести себя в порядок. Я просто присела на краешек ванны и в молчании уставилась в пол невидящим взглядом.
– Подожди меня здесь, – суетилась вокруг подруга. – Я сейчас… Я сейчас…
Она быстро выбежала из ванной, прикрыв за собой дверь, но потом вдруг снова вернулась. Бросив на меня внимательный взгляд, она стала искать что-то на полках. Я заметила, как она забрала бритвы и ножницы.
– На всякий случай, – пояснила она.
– Я об этом даже и не думала, – устало ответила я ей.
– Я решила перестраховаться. Подожди меня тут, я сейчас, – и снова выбежала из ванной.
Я включила воду, подставила пальцы под прохладную струю и в немом оцепенении наблюдала за тем, как вода струится по пальцам. Ни одной мысли – они придут позже, ворвутся в мозг, не давая ни есть, ни спать, ни дышать спокойно. А пока лишь апатия. Это был конец. Я устала. Я умерла. Моя душа умерла, осталась только телесная оболочка.
До меня стали доноситься громкие разговоры: я слышала, как Настя ругается, затем послышались мужские голоса. Не было сил вслушиваться. Да и желания не было. Захотелось поскорее покинуть эту квартиру. Я встала и посмотрела на себя в зеркало. Виды был просто кошмарный: от слез весь макияж растекся по щекам, волосы растрепались, кое-где пряди выбились из уложенной прически. Я взяла мыло и быстро смыла с себя все остатки макияжа, а затем вытащила все шпильки и еще раз посмотрела на себя. Увиденное настолько потрясло меня, что я буквально шарахнулась от своего же вида – передо мной стояло бледное привидение с абсолютно тусклыми, неживыми глазами. Нет, наверно не привидение – у них хотя бы есть душа, пусть и без телесной оболочки. А моя душа умерла. Наверно я зомби.
Дверь ванной распахнулась и снова появилась Настя и тоже испуганно отступила назад, увидев меня. Она протянула мне стакан воды.
– Сейчас Олег отвезет тебя домой, а я чуть позже подъеду, хорошо? – Она печально покачала головой, а затем, приобняв, добавила. – Бедная ты моя. За что тебе такие испытания?
Мы вышли в коридор. Олег уже ждал меня у двери. Он снял свой пиджак и накинул мне на плечи.
– Пойдем, – произнес он, обхватывая мои плечи. Но все же не выдержал, развернулся к Насте и спросил. – Ты уверена, что все будет в порядке? Может лучше я останусь?
Настя подошла к своему жениху, положила руки ему на свободную руку и заверила:
– Не переживай. Ничего со мной не случится. Если что, я сумею за себя постоять. До драки точно не дойдет – мы же уже не маленькие. Отвези Элю домой. Я скоро приеду.
Мы уже почти поравнялись с выходом, как вдруг я услышала за спиной грозный голос Стаса.
– Я хочу видеть своего ребенка.
Я остановилась как вкопанная. И медленно обернулась. Было горько снова смотреть на него и знать, что сейчас я снова причиню ему боль, но собравшись с остатками сил, я все же посмотрела прямо в его глаза. А затем тихо произнесла:
– Ее больше нет, – и побрела к выходу.
Но на самом пороге я остановилась и вновь обернулась к нему. Это был последний взгляд на того, кого я безумно любила, – это было прощание.
– Прости меня, – почти что прошептала я, но была уверена, что в воцарившейся тишине Стас все прекрасно услышал. – Прости за все.
Как я добралась до машины Олега, как мы ехали домой – я совершенно не помню. Да мне было и безразлично. Сил ни на что не осталось. Просто хотелось заснуть и не просыпаться вовсе.
Уже дома я пыталась изобразить из себя вежливую хозяйку, но Олег заставил меня прилечь на диван и уверил, что сам найдет все, если ему что-то понадобится. Я слышала, как он ходил по кухне, разговаривая с Настей по телефону, но совершенно не вслушивалась в их разговор.
Олег принес мне стакан воды и успокоительное.
– Вот возьми, – протянул он мне таблетку, – тебе сейчас нужно поспать. Настя сказала, что нужно пол таблетки выпить.
Настюшка, как же я была ей благодарна. Она всегда поддерживала меня в самые трудные ситуации: она была со мной и тогда, когда я осталась с маленьким ребенком на руках, и тогда, когда Анюты не стало. И даже теперь она все равно заботилась обо мне.
Спустя некоторое время Олег подошел ко мне, присел напротив на корточках и, виновато улыбнувшись, сказал:
– Я сейчас за Настей съезжу и мы вдвоем скоро приедем, а ты пока побудь немного одна. Настя сказала, что если нужно, можно позвать соседку.
– Не нужно никого звать. Все будет нормально.
– Ну смотри. – Он поднялся и еще раз повторил. – Мы скоро приедем.
Из состояния полусна меня выел настойчивый звонок в дверь. Я неохотно побрела открывать. На пороге стояла соседка сверху, вся обеспокоенная и растрепанная.
– Ирина Александровна, что случилось? – испугалась я.
– Эля, извините меня, пожалуйста, вы наверно приболели, а я тут вас беспокою. Но тут такое дело… У меня через шахту запах гари идет. Наверху все в порядке. А Мария Николаевна не открывает, я очень обеспокоена. Володя, сын Марии Николаевны, сказал, что у вас есть запасной ключ от ее квартиры… Может ей стало плохо, в последнее время она неважно себя чувствовала.
– Да-да, конечно, – я быстро побежала за ключом и мы сразу же поспешили к квартире Марии Николаевны.
Мы еще и еще раз попытались дозвониться, но нам так никто и не открыл.
– А она не может быть у Владимира? – спросила я.
– Я ему уже звонила. Он сказал, что сам только что от нее приехал и попроси обратиться к вам, так как у вас есть ключ.
Я открыла дверь и сразу же в лицо ударил резкий запах гари. Ахнув, нам пришлось зажать нос и рот руками.
– Нужно вызвать пожарных и скорую, – прокричала я. – Быстрее позвоните от меня. А я пока попробую Марию Николаевну найти.
Ирина Александровна убежала, а я, зажимая нос и рот руками, пробиралась сквозь едкий дым в комнаты в поисках своей пожилой соседки. И спустя какое-то время обнаружила женщину на кухне, лежащей на полу в неестественной позе. Я почему-то сразу подумала, что у той случился сердечный приступ.
Совершенно не думая о том, что это может быть опасно для жизни, я бросилась в горящую комнату спасать пожилую соседку. О своей жизни я в тот момент уже и не думала: зачем, ведь внутри меня и так уже все умерло. Мне было совершенно безразлично. Пытаясь вытащить Марию Николаевну из горящей квартиры, я сама стала задыхаться от едкого дыма: глаза стало щипать, наворачивались слезы, голова стала кружиться, а в горле настолько все пересохло и запершило, что я непроизвольно начала закашливаться. Едва не теряя сознания, все же сумела вытащить соседку на лестничную клетку, где уже помогли подоспевшие соседи. Что было дальше, я уже не знаю, так как я просто потеряла сознание.
