Текст книги "Понять. Поверить. Простить (СИ)"
Автор книги: Светлана Леонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)
Глава 27
Глава 27.
На следующий день Настя с мамой поехала к Эле. Виктор и Игорь уже не оставались на ночь, так как Эля стала быстро идти на поправку, что отмечал и ее лечащий врач. Он удивленно смотрел на снимки и даже прицокивал языком:
– Да, не часто увидишь людей с такой поразительной выносливостью и способностью быстро восстанавливаться. Обычно трещины в ребре не меньше четырех недель затягиваются при самом лучшем раскладе, а у вас уже на второй неделе положительный результат имеется. Как вы сейчас дышите, не больно? – обратился врач к Эле.
– Чуть-чуть, но только когда чихаю, или кашляю, или наклоняюсь.
– Давайте-ка пока еще обезболивающее немного попринимаем, а через недельку еще посмотрим, хорошо?
– Как скажете, – равнодушно пожала плечами Эля.
Ей и вправду было все равно, собственное состояние мало ее интересовало – ей вообще жить не хотелось. Эля лежала и подолгу смотрела из окна своей палаты на небо. Где-то там теперь будет обитать ее маленькая девочка, мигая слабым огонечком тусклой звезды по ночам.
Она очень хотела попрощаться с дочерью, но врач так и не разрешил ей покидать палату, а для пущей уверенности дал указание медсестре сделать пациентке укол снотворного под видом витамин. Только на следующий день отец рассказал ей как прошли похороны – маленький гробик так и не открыли, сказав, что тело было сильно повреждено, а просто выдали вещи, которые были у малышки при себе в тот день.
Эля понимала, что возможно врач был прав, заботясь прежде всего о пациентке, но все же как человек он мог понять ее чувства и пустить проститься с дочерью.
Когда Настя с Марией зашли в палату, Эля собиралась на процедуры. Медсестра терпеливо ждала ее возле выхода.
– Я скоро приду, – вымученно улыбнулась Эля своим посетителям, – вы пока посидите. Если хотите, то угощайтесь фруктами, у меня их накопилось слишком много, я все равно все не съем.
– Иди, не волнуйся, – улыбнулась ей в ответ Мария.
Пока Эля отсутствовала, женщины достали из сумки принесенные бульон, вкусное запеченное мясо с овощами и снова заваренный в термосе витаминный настой шиповника. Затем они заменили белье и некоторые другие вещи на свежие и стали ждать Элиного возвращения.
Неожиданно у Марии зазвонил телефон. Она достала его из сумки и с удивлением уставилась на дисплей.
– Мам, ты чего? – спросила Настя.
– А вот и наш пропавший, – с усмешкой произнесла женщина. – Алло, да, привет сынок. Мы тебя совсем потеряли. Неужели так сложно позвонить домой?
Настя вся превратилась в слух и ближе подошла к матери.
– Мам, прости. – на другом конце линии послышался чуть взволнованный голос Стаса, – времени совсем ни на что не хватает.
– Ну не настолько же, чтобы вообще дом позабыть, – упрекнула она сына. – Что у тебя там?
– Да что – работа, работа, работа. Ничего нового. У вас все хорошо? Все здоровы?
– А почему ты спрашиваешь? – немного напряглась Мария.
– Как-то тревожно в последнее время. Непонятные переживания.
– С нами все в порядке, – Мария не хотела ошарашивать сына неожиданными новостями про Элю и Аню, да к тому же еще и с таким трагическим исходом: все-таки такие вещи по телефону не решаются. – Стас, ты домой в Москву не собираешься? Мы тебя уже давно не видели…
– Пока никак не получается, извини. У меня скоро отпуск будет, вот тогда точно приеду.
– Сынок, ты знаешь, мы хотели с тобой поговорить, но это абсолютно не телефонный разговор.
– Мам, точно все хорошо? Что у вас там случилось – я же чувствую, что что-то не так. – В голосе Стаса сквозили нотки беспокойства.
Мария замялась и неуверенно произнесла:
– Стасик, сынок, давай ты приедешь и мы обо всем здесь поговорим. – Она сознательно сделала акцент на слове "здесь". – Это правда не телефонный разговор.
– Ты меня пугаешь, – вздохнул Стас на том конце линии. – Я постараюсь побыстрее здесь все закончить. Но ничего пока не обещаю – это не от меня зависит. Прости, но завтра мне снова рано вставать, а сейчас у нас уже почти час ночи.
– Хорошо, иди отдыхай. Только больше не отключайся, а то мы здесь все очень переживаем.
– Больше не буду, – тоном провинившегося ребенка произнес он. – Спокойной ночи!
Мария засмеялась.
– Это у тебя "спокойной ночи", а у нас уже давно "доброе утро".
Когда Мария отключила телефон, в дверь вошла Эля.
– Я все, – проговорила она, держась за болевшую ногу. – Не скучали?
– Эля, Стас звонил, – сразу же огорошила ее Мария. Лицо девушки тут же переменилось, приняв какое-то затравленно-измученное выражение. – Он сказал, что скоро приедет в Москву. Я думаю, нужно вам устроить встречу…
– Знаете, – тихим виноватым голосом произнесла Эля, – мне кажется, что уже слишком поздно для этой встречи.
Мария, нахмурив брови, уставилась на девушку.
– Почему поздно? – вмешалась Настя.
– А что я ему скажу? – Эля отвернулась, делая вид, что наводит порядок в палате, но ее посетительницы видели, как трясутся ее руки. – Что скрыла от него ребенка? Что не смогла уберечь и теперь Анюты больше нет? Я просто не вынесу еще и его упреков.
– Эль, подожди, – Настя подошла к подруге, выхватила из ее рук ненужные вещи и откинула подальше, а затем увела и усадила на кровать, – почему ты говоришь, что скрыла? Ведь ты даже не знала, где Стас. И не могла с ним связаться. Разве я не права?
– Ох, я уже не знаю… – Эля в бессилии опустила голову на руки.
– Ты себя накручиваешь, – Мария присела рядом и погладила девушку по голове. – Ну что за ерунду ты говоришь? Стас ведь взрослый человек – он же должен все понять…
– Я не смогу смотреть ему в глаза после того, как не уберегла нашу дочь.
Эля снова расплакалась, и обе женщины принялись ее утешать. Мария прижала ее к себе и крепко обняла.
– Ну-ну, тише, тише… Поплачь, девочка, поплачь… А насчет того, что ты в чем-то виновата – твоей вины ни в чем нет. Вы обе пострадали, ты тоже чуть не погибла. В этой ситуации ты никак не смогла бы Анечку защитить и никто не вправе тебя в чем-то обвинять.
Эля стала немного задыхаться.
– Что? – испугалась Настя. – Позвать врача?
– Просто у меня из-за трещины в ребре грудная клетка болит, – пояснила Эля, – когда я глубоко дышу болит.
Или когда плачу, мысленно договорила за нее Настя.
– Не плачь, Эльчик, – Настя сжала ее руку.
– Вы поймите, я не смогу ему ничего рассказать. И в глаза больше не смогу посмотреть. Раньше эта встреча нужна была ради Анюты… А сейчас, – она судорожно вздохнула, – ради кого мне сейчас все раскрывать? Пусть будет так, как будто ничего и не было. Как будто мы тогда просто расстались и никакой беременности не было…
– Но Эль, ведь Стас все-таки имеет право все знать. Даже если сейчас Анюты и нет вместе с нами – но она же была ЕГО ребенком, его плотью и кровью… – Настя пыталась образумить подругу. – В конце концов, это будет просто нечестно с твоей стороны лишить его возможности хотя бы просто приходить на ее могилку почтить память.
Настя поверх Элиной головы заметила жестикуляцию матери – та показывала ей, что не нужно сейчас давить на девушку.
– Решай сама, – вздохнула Настя, – но свое мнение я тебе высказала.
Уже когда Мария с Настей покинули палату, то Мария обернулась к дочери:
– Насть, не нужно на Элю сейчас давить. У нее сейчас стрессовое состояние. Она еще не пришла в себя. Пусть немного успокоится, иначе девочка себя окончательно накрутит. Как бы чего-нибудь тогда не сделала с собой.
***
Конечно же Настя была права: я не имею права скрывать от Стаса тот факт, что когда-то у него была дочь. И я понимаю, что рассказать обо всем должна я сама. Будет неправильным, чтобы он узнал об этом от кого-то другого. Но вот только как это сделать? Я так перед ним виновата. Нужно было еще год назад, когда мы неожиданно встретились, не убегать как трусливая курица, а остаться и поговорить. Или же потом, когда выяснилось, что они с Настей брат и сестра, не тянуть время, поддаваясь своим страхам… Господи, возможно ведь все сейчас могло бы быть иначе. Я ведь совершенно не претендую на то, чтобы Стас снова сходился со мной – у него может быть своя жизнь, а я не имею права чего-то требовать от него. Просто возможно у нашей малышки был бы отец. Просто возможно, что и не было бы этой аварии в нашей жизни…
А теперь я просто не знаю, как взглянуть ему в глаза. Я скрыла от него дочь. А теперь еще и навсегда отняла. Он меня никогда в жизни за это не простит. Да такое и не прощается. Я и сама себе этого никогда не смогу простить.
***
На следующий день Настя снова приехала к Эле.
– Ну как дела? – участливо поинтересовалась она у подруги. – Как ты себя чувствуешь?
– Получше. Уже даже почти ничего не болит. Врач сказал, что через неделю, если мне станет еще лучше, я смогу уже домой поехать.
– Это уже хорошо, – кивнула Настя.
В этот момент у Эли зазвонил телефон. Она ответила на звонок.
– Иван Борисович, да здравствуйте… Да узнала. Вы понимаете, так уж случилось, что я попала в больницу… Сейчас уже ничего серьезного, спасибо, но пока еще некоторое время я побуду на больничном. – Эля некоторое время молча слушала, а затем потянулась к своему ежедневнику. Настя закатила глаза: даже в больнице подруга продолжала трудиться, теперь, правда, пытаясь заглушить боль от утраты ребенка. – Ох, я ведь совсем об этом забыла. К сожалению, сейчас я не смогу физически даже выехать туда… Знаете что, – Эля вдруг повернулась к Насте и окинула ее внимательным взглядом, – я попрошу моих коллег помочь в этом деле. Кто-нибудь из них приедет… Да-да, я еще вам перезвоню. Спасибо, постараюсь. И вы тоже не болейте. До свидания.
Эля положила телефон на кровать и повернулась к Насте с вопрошающим взглядом.
– Настюш, мне нужна твоя помощь.
– Да я уж так и поняла, – усмехнулась та. – Ты даже поболеть толком не можешь – все какие-то дела, клиенты названивают.
– Я совсем забыла, что у этого клиента в среду должен быть замер участка для занесения в кадастр. Настюш, я тебя очень прошу – выручай.
– Без проблем, я как раз в среду-четверг невыездная. Ты мне только дай нужные документы для ознакомления и адрес объекта.
– Адрес есть у Олега, мы должны были вместе ехать. Кстати, вот с ним и поедешь…
Настя отрицательно закачала головой:
– Так там еще и Олег задействован. А он сам без меня не может съездить?
– Настюш, там помимо картографов еще и приставы будут – нужно же следить и за теми, и за другими. Поэтому-то Олег и едет. – Потом Эля внимательно всмотрелась в глаза подруги, которые та усиленно старалась спрятать. – Что у вас произошло?
– Ой, ну что у нас с ним может произойти? – как можно небрежнее отмахнулась Настя. – Как обычно, споры, стычки…
– Насть, ты сейчас кого обманывать решила? – строгим тоном произнесла Эля. – Я еще не забыла, в каком состоянии ты с командировки приехала. А сейчас ты выглядишь еще похлеще. Ну-ка, что у вас случилось?
Настя вскочила со своего места, подошла к окну и, не оборачиваясь, выпалила:
– Мы провели вместе ночь. И я сказала ему, что люблю его.
Эля в удивлении уставилась на подругу, не в силах подобрать нужные слова.
– Однако, – только и смогла произнести, наконец, она.
Но Настя продолжила:
– Это случилось после того, как вы попали в аварию. А наутро он просто ушел. Без всяких объяснений.
– Олег? Да быть такого не может, – удивилась Эля. – Мне казалось, что он человек ответственный, прямолинейный…
Эля подошла к подруге и обняла ее за плечи.
– Он тебя отверг, да? – тихо спросила она.
Настя только кивнула. По блестевшим глазам было понятно, что она ужасно это все переживает.
– Прости, я же ничего не знала. – Она стала лихорадочно перебирать в голове мысли, пытаясь придумать, как ей уладить дела по работе и при этом не ранить чувства подруги. – Раз так, то я попрошу кого-нибудь еще… Черт, кого?
– Эльчик, не переживай. Съезжу я с ним на этот объект. Надеюсь, ничего серьезного не случится… Ну не разругаемся же мы в пух и прах окончательно!
– Настюш, если тебе это не по душе… – начала Эля, но тут же была остановлена подругой.
– Все нормально, правда. Не переживай. Ты мне лучше расскажи, что врач говорит. Когда выпишет тебя?
– Может на следующей неделе, но дома придется еще как минимум две недельки отлежаться. А мне этот отдых уже так надоел – до чертиков. – И вдруг, вспомнив, Эля добавила. – Тут мне бабушка предложила съездить с ней в Карловы Вары – она хотела поехать на лечение, но не знает языка. Да и сопровождающий ей не помешает – все-таки возраст уже не молодой…
– Вот и отлично, – поддержала ее Настя, – съезди, развейся немного. Вам сейчас обеим нужно немного отвлечься от мрачных дум. Это твой отец устроил поездку в Чехию, верно?
– Да. Ты знаешь, мне все еще немного тяжело общаться с ним после всего того, что когда-то произошло. Я конечно, понимаю, что он осознал свои ошибки, раскаялся, что он очень любит меня… Но вот очень тяжело простить то, что он сделал. – Эля опять приняла задумчивый взгляд. Она до сих пор очень переживала из-за того, что ее родители причинили Стасу боль и из-за них он вынужден был уехать из страны.
– И все же он тебя сильно любит. И очень переживает, – и громко фыркнув, продолжила, – чего не скажешь о твоей матери.
Эля махнула рукой:
– И не напоминай.
– Ну так что, когда вы уезжаете? – сменила тему Настя, не желая портить настроение ни себе, ни Эле.
– Как только меня выпишут, тогда и поедем. На две недели.
***
В среду рано утром, когда часы еще не показывали и полседьмого утра, Настя уже выходила из своей квартиры во двор, где ее должен был ждать Русецкий, чтобы вместе поехать на загородный участок Элиного клиента. Ехать нужно было в соседний регион, поэтому-то и решено было выехать пораньше, чтобы успеть объехать московские пробки.
Настя вышла во двор и стала ждать. Часы показывали двадцать минут седьмого – она специально вышла на десять минут пораньше, чтобы лишить Олега возможности сострить на тему ее опоздания. Но прошло уже пятнадцать минут, а его все не было. Настя, начав терять терпение, набрала его номер по телефону.
– Ты где есть? – как можно спокойнее спросила она. – Я уже начала замерзать.
– Я тебя уже жду, – невозмутимым тоном ответил Русецкий. – А ты где есть?
Нет, он что издевается? Настя оглядела двор в поисках знакомого черного седана, но так и не найдя, выпалила:
– А ты точно помнишь, где я живу? Может адрес перепутал?
Олег только рассмеялся в ответ.
– Раве ж я смогу забыть твой адрес: все таки не один раз до дома тебя подвозил.
Рядом с Настей завелся мотор машины и она, вздрогнув от неожиданности, невольно обернулась в ту сторону: ее испугал черный монстр-внедорожник с наглухо затонированными стеклами.
– Тогда может ты, как в фильме «Ирония судьбы», попал в другой город? – начала терять терпение Настя.
Дверь монстра открылась и оттуда вышел водитель.
– Иди сюда, – громко сказал он ей. Настя снова развернулась в сторону черного внедорожника. Оказывается это чудо техники принадлежало Русецкому, о чем свидетельствовал его гордый и довольный вид. – Садись, поехали.
Настя не стала разводить скандал, на который скорей всего и рассчитывал Олег, чтобы немного потешит собственное самолюбие, а благоразумно решила сохранять молчаливый нейтралитет. Пусть сам побесится. А с нее хватит его выходок.
Настя молча смотрела в боковое окно, старательно избегая поворачиваться в сторону Олега. В памяти все еще был свеж недавний разговор. И сейчас Насте просто-напросто хотелось оградиться от ненужных волнений, хотя в замкнутом пространстве машины это было сложно сделать.
– Ты какая-то неразговорчивая сегодня, – решил прервать затянувшееся молчание Олег. – Дома хоть успела позавтракать? Если хочешь, можем на ближайшей заправке в кафе зайти.
– Спасибо, не надо, – коротко ответила Настя, даже не удосужившись повернуться.
– Обиделась? – сразу же догадался Олег. – Прости, неудачно разыграл. Просто очень уж хотелось новую машину показать.
– Очень за тебя рада, – все тем же ровным голосом ответила девушка. Она сейчас просто диву давалась – насколько же спокойным выглядел Русецкий, как будто и не было между ними той прекрасной ночи и того тяжелого разговора в его кабинете. Складывалось такое впечатление, будто Настя сейчас общалась совершенно с другим человеком.
В салоне машины снова воцарилось молчание, которая сопровождала их до самого места назначения.
В небольшом поселке, расположенном в богом забытом месте, их встретил Элин клиент.
– Здравствуйте, Олег Александрович, – сразу же поздоровался мужчина и тут же повернулся к Насте, – вы должно быть Анастасия Игоревна, Эля говорила, что вместо нее будет коллега. Прошу проходите, скоро должны приехать геодезисты. Приставы уже на месте.
Вся процедура замеров и размежевания растянулась почти на весь день. Все было бы ничего, если бы на улице не стоял конец марта – снег еще не сошел с земли, теплая погода все еще никак не устанавливалась, к тому же сегодня был сильный морозный ветер, который, казалось, пробирает прямо до костей. Настя поняла, что несмотря на то, что сегодня она оделась достаточно тепло – теплый свитер, джинсы с колготами в сто ден, теплые ботинки на меху, – все равно очень замерзла. Озябшие руки уже еле держали ручку, а нос стал хлюпать. "Вот только простыть мне еще не хватало," – с унынием подумала она. Олег все время хлопотал рядом, то подходя к приставам и что-то с ними обсуждая, то снова подходя к ней и геодезистам.
– Замерзла? – спросил он участливо?
– Ну есть немного, – шмыгнув носом, ответила Настя.
Олег рассмеялся.
– У тебя нос уже совсем красный. Ты бы хоть шапку носила бы. А то выпендриваешься все…
– У меня капюшон меховой, он намного теплее шапки, да и ветром не продувается.
– А где твои перчатки? – продолжил расспрос Олег.
– Намокли от снега. – Настя тут же поспешила отмахнуться от навязчивых приступов заботы Русецкого. – Олег, отстань. Ты прям как моя мама…
– Мне бы не хотелось, чтобы еще и ты заболела. Что я тогда один буду делать?
Насте хотелось съязвить, но она благоразумно решила промолчать. Своими действиями Олег как будто нарочно дразнит ее: то приголубит, как кошку, а потом резко отгонит. Сначала проявляет совершенно не свойственную начальнику заботу, то вдруг резко все сводит к работе, давая понять, что она обманывает себя сама, ища скрытый смысл там, где его нет и быть не может. Русецкий специально подчеркивает своими словами и действиями, что ничего, кроме работы, их связывать не может. Настя устала от всего этого. Она твердо для себя решила, что как только Эля выйдет на работу, уйдет из фирмы – подальше от Олега.
Когда, наконец, все закончилось, Олег с Настей сели в машину. Русецкий сразу же включил печку на полную мощь и, взяв руки девушки, положил их на вентиляционные сопла.
– Грейся, – коротко пояснил он. – Сейчас по пути заедем в какое-нибудь кафе перекусить.
– У меня с собой есть термос с чаем и еще немного бутербродов перекусить. Угощайся, – Настя полезла в свою большую сумку и вытащила оттуда небольшой термос, а затем и контейнер с едой. Передав термос Олегу, она принялась распаковывать еду. Олег, откручивая крышку, не удержался и вдохнул ароматный запах чая.
– Вкусно пахнет. Что это? – спросил он, наливая ароматный напиток в крышку.
– Обычный черный чай с чабрецом. У меня мама всегда такой делала, когда мы ездили на выходные за город зимой. Он восстанавливает силы, обладает противопростудными свойствами. Как-то так. – Она достала большой аппетитно пахнущий кусок мяса и, положив его на кусок хлеба, протянула Олегу. – Держи.
– Да ладно, скоро перекусим где-нибудь… – запротестовал было он, но был тут же остановлен Настей.
– Лично я ужасно проголодалась и замерзла. А есть одной мне не позволяет совесть. Так что держи, или из-за тебя я умру с голоду.
Лег подчинился и взял протянутый бутерброд.
– Мммм, – протянул он, прожевывая первый кусок, – обалденно вкусно. Как в моем детстве. У меня когда-то так бабушка мясо готовила.
– Это называется запеченная буженина в специях, если тебе интересно, – Настя протянула Олегу еще один бутерброд. – Моя мама так всегда делает. Ну и я, естественно.
– Так это ты сама делала? – удивился Русецкий. – А я думал, что это покупное…
Настя предпочла ничего не отвечать, а просто взяла чай из его руки. А Олег с удивлением подумал, что вот чего-чего, а такой практичности от этой девушки он не ожидал: она наготовила с собой еды и чай, заранее предусмотрев, что это может понадобиться. Весьма практичная черта характера. И от этой мысли мужчина даже улыбнулся.
Обратная дорога домой, как правильно замечено в народной мудрости, была намного короче. Настя, уставшая и замерзшая за весь день, но уже успевшая согреться в машине, сняла с себя куртку и, просто накинув ее на плечи, сидела рядом с Олегом. Ни у кого не было сил, чтобы вести беседу. Олег включил музыку, которая разбавила гнетущее молчание. На улице стало темнеть.
Спустя некоторое время, когда Русецкий бросил взгляд на свою пассажирку, он заметил, что та уже спит. Настя скрестила руки на груди и одной рукой сжимала край куртки, видимо желая придержать, чтобы одежда не соскользнула с плеча. Голова девушки была откинута на подголовник и слегка наклонена в его сторону. Периодически бросая в сторону Насти взгляды, Олег невольно задерживался на тонких пальчиках, придерживающих края куртки. Почему-то, глядя на них, сразу вспоминалась та единственная ночь, проведенная вместе, ее ласки, поглаживания, легкие прикосновения к его коже этими самыми пальчиками.
Олег тряхнул головой и направил в свою сторону холодный воздух из кондиционера, убедившись, что в сторону Насти все так же дует теплый. Эта ночь стала для него каким-то наваждением, мысли об этом постоянно его преследовали. После развода в его жизни периодически появлялись женщины – он же в конце-концов нормальный мужчина, с естественными потребностями. Но эти связи не носили какого-то постоянного характера и ограничивались лишь обоюдным получением наслаждения и дальнейшим расставанием. С Настей же все оказалось иначе – ему оказалось мало. И вся проблема была не в том, что мало было в физическом плане – нет, возникла какая-то духовная потребность, хотелось, чтобы она всегда была рядом. Даже с бывшей женой у него никогда не возникало таких эмоций. Их брак был основан, как оказалось, на банальном сексуальном влечении. Поначалу ему казалось, что он любил жену, но время все расставило на свои места, показав, чего стоила та любовь, которую и любовью-то нельзя назвать. Олег помнил, как до последнего пытался сохранить семью. Может потому, что в его понимании семья должна быть нерушимой, крепкой. Как же он ошибался… Столько лет проработав в юридической среде, Олег достаточно насмотрелся на «идеальные семьи», которые при первой же трудности или богатстве начинали рушиться, как карточный домик. Олег просто потерял веру в то светлое, что дарило понятие «семья», «родной дом».
Москва, как обычно, встретила их своими пробками, которые начинались еще задолго до кольцевой дороги. Встав в одну из таких пробок, Олег перевел взгляд на Настю. Та все еще мирно спала, скрестив руки на груди. Олег невольно остановил свой взгляд на обтянутой теплым свитером женской груди, поднимающейся и опускающейся в такт ровному дыханию, – в памяти снова ожили воспоминания о том, как он ласкал ее, как гладил это стройное тело руками и покрывал его поцелуями… И снова желание напомнило о себе, дав знать ноющей болью в ставших тесными джинсах. «Вот ведь черт», – выругался про себя Олег и тут же отвел взгляд.
Настя зашевелилась и повела затекшими плечами. Она медленно открыла глаза и огляделась вокруг. Стало темно, но они уже почти подъехали к Москве – об этом свидетельствовало большое количество машин вокруг и яркое освещение дороги. Настя взглянула на освещенное светом от приборной панели лицо Русецкого – тот выглядел напряженным и уставшим.
– Уже проснулась? – Олег бросил на девушку мимолетный взгляд. – Я смотрю, у тебя удивительная привычка засыпать в машине. Сколько раз подвозил тебя и частенько ты засыпала…
– А может это ты так усыпляюще на меня воздействуешь, – все-таки не удержалась от сарказма девушка. И тут же покраснела, вспомнив, как она засыпала и в его объятиях после бурных ласк. Хорошо, что в темноте не было этого видно.
– Да неужели? – Олег повернулся к ней. – Даже и не знаю, как на это отреагировать: огорчиться или посчитать комплиментом.
***
Как Эля и предполагала, ей разрешили выписаться к концу следующей недели. Настя приехала к подруге с утра, чтобы помочь собрать вещи, и встретилась в дверях с Ромой.
– О, привет, – радостно заулыбался парень. – Приехала помочь?
Настя познакомилась с Элиным братом только в больнице и у них сразу же сложились дружеские отношения.
– Да. Помогу собраться, а потом вместе с ней дома побуду, чтобы не так одиноко было.
– Это правильно, – подтвердил Рома. – Отец попросил меня пока переехать к Эле, чтобы поддержать ее. Но тут знаешь какая штука… – парень неловко замялся, – в общем, я сейчас не один живу…
– О, можешь не продолжать, – поняла все Настя, – у тебя есть подружка, которую ты не хочешь оставлять. Я думаю, будет лучше, если с Элей пока побуду я.
– Наверно, ты и права, – согласился Рома. – Все-таки тебе будет проще говорить с ней на какие-то серьезные или откровенные темы. А Эле сейчас важно не замыкаться в себе и хоть кому-то высказывать все, что у нее на душе.
– Ты еще останешься? – спросила Настя, видя, что Рома собирается выходить.
– Да, я только машину к выходу подгоню. Врач уже выписку составил, осталось только вещи забрать и можно ехать домой.
Рома помог донести все вещи до своей новенькой "Мазды", а затем повез девушек к Эле домой.
– Ром, а откуда такая машина у студента? – с улыбкой спросила Эля у брата.
– Я вообще-то уже работать начал, – серьезно ответил тот. – Ну и отец чуть помог с первоначальным взносом. А так я сам оплачиваю кредит. Надо ж уже взрослеть, начинать самостоятельную жизнь.
– Ой Ромка, ну ты прям мечта, а не парень: и красивый, у умный, самостоятельный и не нахальный… – притворно вздохнула Настя, загибая пальцы при каждом комплименте. – Жалко только, что уже не свободен…
Ромка громко захохотал.
– Извини Насть, но мне нравятся девушки помоложе. Да и Нату свою я очень люблю.
Настя сделала шутливо обиженное лицо и повернулась к Эле.
– Я не поняла, это он мне так намекнул, что я старая?
Эля тоже расхохоталась, и схватилась руками за ребра.
– Ой, не смешите меня, у меня от смеха еще побаливает немного.
***
Рома отвез нас ко мне домой, а сам еще поехал за продуктами, которые мы велели ему купить.
Дом, хоть и не мой, но ставший таким родным. Только теперь он опустел. Больше не услышу я детских шажочков, громкого заливистого смеха. Дом навсегда опустел. Стал тоскливым и одиноким. Таким же, как и я.
– Я пока в душ, – громко сказала Насте, – хочу уже смыть с себя этот больничный запах.
– Хорошо, – я слышала, как подруга уже хозяйничает на кухне, – а я пока приготовлю обед.
Я взяла чистое белье, домашние штаны и футболку и поспешила в ванную комнату. Закрывшись изнутри, раздевшись и забравшись под теплые струи воды, наконец, дала волю чувствам, которые рвались наружу. Стирала ладонями потоки слез, которые смешивались с водой из душа, но эти проклятые слезы так и не кончались. А в горле так и застыл крик одиночества и боли. Думала, что громко закричу, но ни единого звука не смогла из себя выдавить – во мне кончился воздух. Во мне кончилась жизнь. Я в изнеможении прижалась спиной к стене, прижала руки к груди, и медленно оседая, опустилась на дно ванны. Прижав к себе колени и не переставая тихо плакать, я уже потеряла счет времени. Анюта, моя маленькая девочка… Как же мне теперь жить без тебя, мой ангелочек. Ты была всем смыслом моей жизни. А теперь этот самый смысл жизни для меня потерян. Чего ради нужна теперь эта жизнь? И только когда уже закончились все слезы, из горла стали вырываться лишь судорожные всхлипы. Меня просто разрывало на части изнутри от образовавшейся пустоты.
В дверь постучалась Настя.
– Эль, ты в порядке? – осторожно поинтересовалась она.
– Да, да. Я сейчас.
Еще минут двадцать я старалась придти в себя и, наконец, решила выйти. Настя, конечно же, все заметила, но не стала ничего у меня спрашивать, за что я была ей очень благодарна. Ромка, уже успевший вернуться с магазина, поставил перед нами на стол бутылку водки.
– Без всяких возражений, – строго посмотрел он на меня, – сейчас это лучшее лекарство для тебя.
После плотного обеда, который наготовила Настя, мы перебрались в гостиную. Разговор за разговором и незаметно мы перешли на тему наших родителей, о том, как отцы примирились и стали теперь даже общаться.
Вообще, когда я пришла в себя после аварии и увидела рядом с собой отца, я просто опешила. Откуда он мог узнать где я. Но потом уже поняла, что Мария Николаевна, моя соседка и бабушкина подруга, позвонила бабуле, чтобы все рассказать. А бабушка не смогла скрыть всего от отца. Но больше всего меня поразило то, как добр и нежен он со мной был. Как когда-то давным-давно, когда я была еще совсем маленькой девочкой. И я вновь почувствовала, что несмотря на то, что между нами произошло, папа по-прежнему меня любит и очень сильно обо мне беспокоится. Мне все еще было больно от того, какое зло он причинил Стасу, но все же я нашла в себе силы, чтобы простить его.
И вот сейчас, сидя с подругой и братом в гостиной, я с удивлением слушала о том, какую роль сыграл в моей жизни отец после моего ухода из семьи.
– Ты знаешь, – начал неожиданную для меня тему Ромка, – а ведь папа очень много сделал для того, чтобы помочь вам с Аней.
– Ты о чем это? – я от удивления даже рот приоткрыла.
– В тот день, когда я помог тебе из дома убежать, вечером отец со мной серьезно поговорил, спросил, как все произошло. В общем, я не буду рассказывать, какой скандал был у них с мамой. Но видимо после этого их отношения окончательно умерли. Папа позвонил бабушке и попросил, чтобы ты пока пожила у нее. Кстати, новые документы это он тебе сделал. В тайне от мамы. А потом договорился в твоем новом институте, чтобы среди прочих студентов тебя направили на практику именно в «Правовой партнер». Директор фирмы какой-то там отцовский знакомый. Кстати, в то время, когда ты только училась и родила Аню, отец подыскивал тебе клиентов, чтобы ты занималась переводами для них – он напрямую давал твои координаты.
Боже мой, мелькнуло у меня в голове, я столько лет жила и думала, что сумела скрыться от семьи, а оказывается этой тихой и спокойной жизни я была обязана папе. Он всегда был в курсе того, что у меня происходило. Теперь я точно поняла, что папа предпочел дать мне самостоятельность и свободу, чтобы уберечь меня и Анюту. От осознания этого всего у меня снова навернулись на глаза слезы. Как бы ни хотелось разреветься перед Настей и Ромкой, но сдержать себя я не могла.
