Текст книги "Понять. Поверить. Простить (СИ)"

Автор книги: Светлана Леонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

Глава 44

Глава 44.

Стас остановил свой внедорожник возле подъезда и набрал знакомый номер. После нескольких гудков, показавшихся ему вечными, на вызов все-таки ответили.

– Алло, – голос был заспанный.

– Привет, милая, – как же было приятно слышать ее голос. От него по телу пробегала приятная дрожь. – Выходи, я жду тебя у подъезда.

– Стас, с ума сошел? – раздалось в ответ удивленное недовольство. – Ты на время-то хоть смотрел?

– Смотрел, – улыбнулся он. – Двенадцать десять. Спускайся, я тебя жду.

– Да кто ж меня в такое позднее время отпустит, ты что? Что я отцу-то скажу?

– Милая, ужасно хочу тебя увидеть, – в голосе Стаса появилась хрипотца, говорящая о том, НАСКОЛЬКО он соскучился. – Ты осторожно выйди, чтобы он не слышал. А потом так же тихо и вернешься. Мы не надолго. Я просто очень хочу тебя увидеть.

Стас с напряжением вслушивался в тишину, а затем услышал:

– Ну хорошо. Я сейчас.

Спустя минут десять Эля выскользнула из подъезда: заспанная, в джинсах, незастегнутой куртке, под которой виднелся теплый свитер. Стас тут же выскочил на улицу и, подойдя к ней, тут же заключил в свои объятия, припав к ее теплым и нежным губам.

– Соскучился по тебе ужасно, – прошептал он, ненамного отстранившись.

– За два дня? А до завтра не мог подождать? – рассмеялась Эля.

– Неа, – тоже улыбнулся Стас. Он погладил ее щеку и снова поцеловал. – Ты даже не представляешь, насколько я соскучился за эти два дня. Дома стало так тихо и пусто без тебя. Знаешь, милая, я уже тысячу раз пожалел, что согласился тебя отпустить к отцу…

– Стас, – Эля сжала его лицо обеими ладошками и притянула к себе, – ну так ведь надо. Так положено. Всего-то два дня. Завтра я уже вернусь. Или ты разучился самостоятельно обходиться дома?

– Да нет, почему разучился, хотя с тобой и впрямь можно, – рассмеялся он, – я, кстати, и за неделю столько не осилю, сколько ты наготовила и оставила.

– Зато я не беспокоюсь, что ты будешь голодным и что всякой гадостью не будешь питаться.

Стас наклонился к ее ушку и с хрипотцой в голосе прошептал:

– Но самое ужасное – это ночи без тебя, когда постель пуста и я не могу прижать тебя к себе, почувствовать, что ты рядом. – Он потерся носом о мочку ее ушка и продолжил, – Еще одну ночь я просто не выдержу. Я похищаю тебя на эту ночь.

Эля была крайне удивлена такими словами, но все же улыбаться не перестала.

– Ты что? Мне же завтра надо рано вставать…

– Я знаю. Но до часов четырех ты вернешься.

– До пяти, – поправила его Эля, – мне в шесть нужно вставать. А до пяти я в твоем распоряжении.

Стас помог Эле сесть в машину и увез ее к себе домой.

Виктору сегодня не спалось: завтра предстоял волнительный день, а переживать он начал уже сегодня. Услышав легкие шаги по квартире, а затем звук закрываемой двери, он выглянул в окно. Внизу возле подъезда стоял большой внедорожник. Из подъезда показалась Эля, и тут же из машины навстречу вышел Стас, подошел к девушке и обнял ее. Виктор наблюдал, как они еще некоторое время постояли, а потом Стас усадил Элю в машину и они быстро скрылись со двора.

Виктор улыбнулся:

– Вот ведь нетерпеливые, – и, закрыв штору, отправился спать.

Стас старался ни на секунду не отпускать Элю от себя. Едва закрыв за собой дверь квартиры, он повернулся и, обхватив Элино лицо ладонями, всмотрелся в ее глаза, после чего жадно припал к ее губам.

Они в нетерпении сняли друг с друга верхнюю одежду и Стас, не размыкая своих объятий и не прекращая поцелуев, повел Элю в спальню. Им не нужны были слова: их желание, их действия говорили сами за себя – насколько сильно они любят друг друга. Стас стянул с Эли свитер и принялся покрывать поцелуями ее шею, плечи, блуждая руками по нежным изгибам этого сладкого и желанного тела. Эля ухватилась пальцами за его плечи, полностью отдаваясь его ласкающим губам, закрыв в наслаждении глаза. Ее дыхание участилось и, подняв на нее глаза, Стас увидел, как призывно были раскрыты ее губы. И не смог себя сдержать, чтобы снова не припасть к ним в поцелуе.

Они медленно освободили друг от одежды. Эля с трепетом гладила широкие плечи любимого, грудь, следуя губами за своими же ладонями. Она слышала, каким частым сделалось дыхание Стаса, и вскоре почувствовала, как его пальцы зарылись в ее волосы и стали ласкать голову в легком поглаживании. От столь ласковых и приятных прикосновений Эля промурлыкала словно кошка и потянулась к губам Стаса. Вскоре его поцелуй стал более требовательным и Эля почувствовала, как Стас подхватил ее на руки и отнес на кровать. Его губы опьяняли, сводили с ума, и Эля хотела ощутить их власть каждой клеточкой своего тела. Она приподняла лицо любимого двумя ладонями и умоляюще посмотрела в его глаза. Казалось, что Стас умеет читать ее мысли. Он легонько чмокнул ее в нос и его губы стали спускаться вниз по ее телу: сначала по щеке, скользнули к мочке ушка, затем к шее, пробираясь к ямочке на шее, и остановились на груди. Стас лизнул один сосок и, услышав тихой ойканье, улыбнулся и продолжил свои ласки. Он поочередно ласкал губами и языком то одну, то другую грудь любимой, поглаживая ее живот ладонью. Затем Эля почувствовала, как теплая мужская ладонь скользнула вниз, туда, где сейчас было сосредоточено все ее желание. Он коснулся пальцами ее складок и услышал протяжный стон, но ласки своей не прекратил. Эля выгнулась дугой навстречу теплым губам и смелым пальцам. Ее охватывал жар желания, растекаясь волнами по всему телу, и вскоре она не могла уже себя сдерживать и стала громко стонать, прижимая руками голову Стаса к своей груди. Наслаждение накрыло ее с головой, она громко вскрикнула, то цепляясь пальцами за крепкие мужские плечи, то впиваясь ногтями в широкую спину. Тело стала сотрясать дрожь и Эля услышала свой громкий протяжный стон.

А затем губы Стаса снова оказались рядом с ее губами и Эля скорее почувствовала, чем услышала, как Стас спросил:

– Готова?

– Да, – ответила она, глядя в его манящие черные глаза.

И тут же ощутила, как он вошел в нее и снова вышел.

– Не уходи, пожалуйста, – простонала Эля.

– Никуда не уйду, милая. Всегда буду с тобой.

Стас снова вошел в горячую глубину ее тела и начал двигаться, вознося ее на все новые вершины наслаждения. Эля притянула к себе его голову и прижалась губами к его губам. Она почувствовала, как оказалась в надежном укрытии его крепких и нежных объятий. И снова и снова дарила ему свою любовь, отдавая все, без остатка. Новая волна наслаждения не заставила себя ждать – она была еще сильнее предыдущей, и вскоре ее протяжные стоны переросли в громкие выкрики. Она выгибалась в объятиях любимого, подаваясь навстречу его мощным толчкам, которые становились все сильнее и сильнее. Эля почувствовала, как самая большая, самая яркая волна наслаждения охватывает все ее тело, сминая на своем пути все, унося ее в море удовольствия, заставляя забыть обо всем на свете. Она уткнулась в плечо Стаса и сдавленно стала вскрикивать, отчаянно цепляясь пальцами за сильные плечи.

В самый последний момент Эля услышала, как Стас хрипло застонал, и тут же почувствовала, как ее изнутри обдало жаром. Он тяжело навалился на нее и уткнулся носом в ее волосы. И немного придя в себя, вдруг спохватился, перекатываясь на бок и утягивая за собой Элю:

– Тяжело?

– Ну, не то, чтобы… Терпимо…

Стас притянул ладонями лицо Эли и прижался к ее губам в успокаивающем нежном поцелуе.

– Я тебя безумно люблю.

– Я знаю, – улыбнулась она в ответ. – И я тебя тоже сильно-сильно люблю.

Стас обнял любимую к своей груди и аккуратно укрыл их обоих одеялом:

– Поспи немного. Завтра будет трудный и долгий день.

– Ты для этого меня посреди ночи из дома вытащил – чтобы я спать легла у тебя в постели? – шутливо возмутилась Эля. – Нет, так не пойдет…

Стас уложил ее на спину и грозно навис сверху:

– Ну смотри, сама напросилась: ты в моем распоряжении до четырех, – хитро улыбался он. – Даже и не проси пощады.

Эля лишь ласково смотрела в его глаза и с мягкой любящей улыбкой ответила:

– До пяти. Я твоя до пяти. И еще всю жизнь.

Под утро, ближе к полшестого, Стас привез Элю к ней домой. Он все еще никак не мог отпустить ее, но тут уже Эля проявила твердость:

– Все, дорогой, мне пора. А то скоро стилист приедет. Нужно хоть немного себя в порядок привести. А ты не опаздывай! – и с улыбкой погрозила ему пальцем.

Стас перехватил ее руку и поцеловал грозящий палец:

– Даже и не надейся, приеду вовремя.

Приехавшая чуть позже стилист долго ворчала, что Эля плохо выглядит, что нужно было выпить на ночь снотворного, чтобы лучше спать и ни о чем не беспокоиться. А она только сидела и мечтательно улыбалась. И лишь отец знал причину этой мечтательной улыбки и счастливого сияния глаз дочери.

***

Этим же утром.

Настя приехала почти сразу же после стилиста и пока подруга была занята наведением красоты, познакомилась с Татьяной и ее дочерью.

– Ой, у тебя такая очаровательная мачеха, – весело щебетала Настя, помогая Эле застегнуть платье, пока Татьяна и София Владимировна расставляли закуску и бокалы для шампанского в гостиной. – Такая интересная. Слушай, а какие вкусные у нее пирожные получились – я никак оторваться от них не могу. Как бы не поправиться…

Эля обернулась на подругу и изучающее посмотрела на нее. Настя не заметила этого, так как отошла за коробкой с туфлями.

– Поправиться, говоришь, – задумчиво, но с улыбкой на лице произнесла Эля. – Думаю, в этом будет не Татьянина вина. Насть, ты что, беременна?

– Скажешь тоже, – засмеялась Настя, но так и не обернулась.

– Ну и кому ты будешь тут рассказывать, – засмеялась в ответ Эля, – я уже все это пережила однажды. Насть, да ты от еды просто оторваться не можешь, а всю прошлую неделю как сонная муха ходила. Да и потом, ты же кунжут на дух не переносила, а сегодня целую тарелку пирожных с кунжутом съела… И к шампанскому даже не притрагиваешься. Так что, я права?

– Ну ничего от тебя не скроешь, подруга, – радостно ответила Настя. – Да.

Эля даже запрыгала от радости и поспешила обнять подружку.

– Как я за вас рада!!! А срок какой?

– Семь недель, – посчитала Настя. – Да, точно, семь недель.

– Так это что… Медовый месяц, да?

– Бери выше – свадебное путешествие, – с напускной гордостью ответила Настя. – Олег мне пообещал, что без подарка мы оттуда не уедем. Вот он, наш подарочек. – Настя приложила ладони к пока еще плоскому животу, но на лице ее уже читались все радости предстоящего материнства.

В комнату вошла бабушка, неся в руках фату и икону, а следом за ней и отец.

– Дай я тебя благословлю, девочка моя, – еле скрывая слезы, проговорила София Владимировна. Пусть сегодня рядом с Элей не было матери, которая порадовалась бы за счастье дочери и благословила бы ее на счастливую жизнь, но сегодня именно она, бабушка, сделает все это для любимой внучки.

После прочитанной молитвы и крестного осенения, бабушка с помощью Насти аккуратно закрепили в прическе Эли фату и потом, прочитав про себя оберегающею молитву для дитя, накинула на лицо Эли прозрачную вуаль – издревле считалось, что мать, покрывая голову невесты платком или вуалью, защищает свое дитя от сглаза и несчастья. И именно это сейчас и хотела сделать София Владимировна – оградить Элю от всех невзгод.

Наконец-то, после всех конкурсных выкупов Стас смог пройти в дом, где его ждала Эля. Виктор вывел дочь и вложил ее руку в руку Стаса – этим он показывал, что без страха и сомнений отдает свою дочь тому, кто ее любит и кого любит она.

А Стас смотрел на Элю и у него даже дух перехватило от того, насколько прекрасной была его невеста. Он вспомнил, как еще пару недель назад они спорили по поводу Элиного свадебного платья: Эля наотрез отказывалась надевать платье – она хотела обойтись небольшой скромной церемонией, говорила, что белое платье надевают невинные девушки, ну или в крайнем уж случае не те невесты, которые уже родили ребенка. Но Стас тогда нашел самый главный аргумент: «Элечка, милая, я очень хочу чтобы этот день стал праздником для тебя одной. И очень хочу, чтобы ты была в белом платье – хочу, чтобы ты знала, что ты для меня невинна. Во всех смыслах этого слова». И вот сейчас он смотрел на нее и в глазах даже защипало от слез – КАК ОНА ПРЕКРАСНА!

Великолепное белоснежное платье, украшенное цветами и кристаллами Сваровски, подчеркивало каждый изгиб ее восхитительного тела.

– Ну что оробел-то, – тихо-тихо раздался над его ухом голос отца. – А еще над Олегом усмехался.

Она стояла, стыдливо опустив глаза в пол, и длинная фата-вуаль скрывала ее лицо. Под громкие крики всех присутствующих он осторожно убрал тонкую вуаль, поднял Элино лицо к себе и, всмотревшись в ее прекрасные карие глаза, наклонился и нежно поцеловал. Громкое улюлюканье скрыло ото всех его слова, адресованные самой любимой женщине в его жизни:

– Ты так прекрасна, милая, – тихо прошептал он ей, глядя прямо в глаза, – Самая прекрасная женщина на свете. Я очень тебя люблю.

А спустя пару часов во Дворце бракосочетания они навсегда стали одной семьей – семьей Соболевых.

Наверное это и есть высшее счастье – когда тот, кого ты так отчаянно любишь, без которого жизнь твоя становится лишь темной ночью без проблеска хотя бы одного единственного лучика света, тот, ради которого ты готов на любые испытания в жизни, – когда этот самый человек рядом с тобой. И пусть за это счастье уплачена такая чудовищная цена, но от этого оно становится только ощутимее, драгоценнее.

– Не устала еще, – тихо спросил Стас, склонившись к Эле и нежно ее обнимая. Торжество было в самом разгаре, гости вовсю веселились, поздравляли новобрачных. И каким бы радостным ни был этот день для них обоих, Стас не забыл, что всю прошедшую ночь они оба не сомкнули глаз, не в силах оторваться друг от друга. А ведь впереди еще была ночь – одна из самых запоминающихся в их жизни.

– Разве что немного, – улыбнулась в ответ Эля и нежно потерлась носом о его подбородок.

– Ты если устанешь, скажи мне, мы тогда пораньше уедем. Хорошо?

– Хорошо, – она легонько поцеловала его губы и сладко улыбнулась.

Эля все время незаметно теребила на безымянном пальце золотое колечко, надетое Стасом – казалось бы, просто металл, просто символ, но не возможно выразить словами, какое чувство счастья оно дает, какую уверенность в их совместном будущем. Рядом со Стасом все проблемы казались такими несущественными и такими решаемыми. Он дарил ей чувство уверенности и защищенности. И Эле безумно хотелось, чтобы и ему было так же хорошо рядом с ней, и вовсю старалась создавать уют и домашнее тепло в их отношениях. Но самое главное, рядом со Стасом она снова потихоньку училась доверяться, полностью оголять свою душу.

Пришло время для первого танца молодоженов. Стас вывел Элю в центр зала и едва раздались первые аккорды музыки, тут же подхватил ее в ритме свадебного вальса, кружа по залу.

– Ты прекрасна, – вторил Стас словам выбранной им песни группы Westlife "Beautiful in white", прижимаясь к нежной щеке губами.

"Когда-нибудь и вправду я буду смотреть на нашу Анюту-невесту и вспоминать, какой прекрасной была ее мама в день нашей свадьбы," – подумал Стас и еще крепче прижал к себе Элю. Он приложит все усилия, но обязательно вернет их дочь. И тут же подхватил Элю на руки и закружил ее, чувствуя, как она крепко обнимает его, и слыша ее радостный смех.

Виктор с волнением вышел в середину зала. Ему одному из первых дали слово, чтобы поздравить молодоженов. И теперь он стоял, обнимая одной рукой Татьяну, и немного робел. Почувствовав легкое успокаивающее поглаживание Татьяниной руки на своей спине, он немного откашлялся и начал.

– Вы знаете, для родителей дети всегда остаются маленькими, сколько бы лет им ни было, – голос звучал взволнованным. – А уж дочери для отцов всегда остаются любимыми маленькими девочками, которых мы безумно любим и оберегаем от всего. Местами, конечно, даже чересчур сильно. И когда наши маленькие принцессы совершенно незаметно для нас вырастают, мы никак не хотим этого принимать. И что уж говорить о том, как порой ревностно понимать, что дочь теперь не та маленькая девочка, что любит только своего папу, что в ее жизни появляется другой мужчина, способный заботиться о ней не хуже меня. Через ошибки я это, наконец, понял. Я вижу, что рядом с моей девочкой сильный, уверенный в своих силах мужчина, который любит ее не меньше, а даже во много раз больше меня. Я вижу, как рядом с ним светятся ее глаза и как она счастлива.

Виктор нерешительно запнулся, как будто подбирая слова, а на деле пытаясь скрыть свое волнение, и затем продолжил:

– Стас, Элечка, доченька, я от всего сердца хочу поздравить вас с таким долгожданным для вас событием – вашей свадьбой. Любите друг друга, цените, доверяйте. Семья – это ваша надежная крепость в жизни. Чем прочнее будет ваша семья, тем большего вы сможете добиться в жизни.

Виктор достал из кармана небольшую коробочку и подошел к Стасу и Эле.

– Дорогие мои, мой подарок, конечно, не загладит и крупицы того, что пришлось вам пережить… Но поверьте, он от чистого сердца. – И Виктор протянул им коробочку. Стас открыл ее и вытащил связку ключей. – Это ключи от вашей новенькой четырехкомнатной квартиры. А зная вас обоих, я знаю, что в ней будут царить любовь, уют и покой.

Стас первым протянул руку для пожатия, а затем и крепко обнял своего тестя, похлопав его по плечу. Не стоит таить в себе ненависть и злобу – они лишь отравляют душу. И прямым доказательством этому была Кристина – Элина мать. Виктор уже принес свои извинения, и Стас видел, что эти извинения искренние, от самого сердца. Так зачем же зацикливаться на прошлом, причиняя боль и себе, и своим близким?

Когда Виктор повернулся к дочери, она с блестевшими в глазах слезами обняла его, спрятав лицо на груди.

– Ну-ну, маленькая моя, не плачь, – шутливо пожурил ее Виктор, – а то макияж испортишь и глаза будут красными.

– Спасибо папочка, – стараясь скрыть всхлипывания, прошептала Эля.

– Я все что угодно сделаю, чтобы вы с Ромкой были счастливы. Хотя иногда лучше вообще ничего не делать. – Эля сразу же уловила нотки самоиронии в сказанной фразе. – Так будет лучше.

– Как жаль, что не все это хотят понимать.

Виктор погладил дочь по волосам и тихо прошептал ей на ушко:

– К сожалению, твоя мама этого никогда уже не поймет. Она всегда жила лишь собой. И в том, что произошло, только моя вина – я не смог оградить вас от ее эгоизма. А ты не думай об этом. У тебя сегодня праздник. – Виктор осторожно приподнял Элина лицо за подбородок и поцеловал ее в кончик носа. – Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Эля улыбнулась и попыталась незаметно вытереть слезинку с ресниц.

– Все, отпускай своего старика и иди скорее к мужу. Иначе я сам сейчас расплачусь.

– Папа, – только и смогла ответить Эля. Папа, ее любимый папа. Он всегда вместе с ней и порадуется, и погорюет – так было раньше, когда она была маленькой девочкой, так будет всегда. Папа всегда любил ее за двоих – за мать и за себя, пусть и строгой, но все же искренней, заботливой любовью. Если бы он знал, к чему приведут все его попытки оградить ее от Стаса, стал бы он так поступать? Сейчас Эля ответила бы: нет, не стал. Сейчас Эля прекрасно понимала, что отец ради счастья своих детей готов был переступить через свои желания. Готов был все эти годы терпеть жену, которую так и не смог полюбить, – чтобы дети росли в полной семье, с обоими родителями, пытаясь изображать жалкое подобие семейного благополучия. Готов был даже снова начать общаться с Зариповым, забыв все прежние неурядицы, – чтобы только она со Стасом счастливо жили, не разрываясь между враждующими семьями.

К концу дня Эля уже совершенно выбилась из сил. Сказалась и нервозность, и насыщенный событиям день, и бессонная ночь, проведенная в объятиях Стаса. Сил едва хватало на то, чтобы улыбаться и стоять на ногах. Стас поддерживал любимую за талию, ни на секунду не выпуская из своих объятий.

– Устала? – спросил он.

– Да.

– Тогда сейчас попросим ведущего сделать маленькие изменения в сценарии. Посиди немного, я сейчас.

Эля с нескрываемой любовью и гордостью смотрела, как Стас быстрым шагом направился к ведущему и стал что-то ему говорить, периодически поворачиваясь к ней и даря свою улыбку. Говорят, что женщины подсознательно выбирают мужчину, похожего на отца. И теперь Эля была склонна верить этому: она была уверена в том, что Стас, как и ее отец, сделает все возможное и невозможное ради благополучия своей семьи – именно в этом они и были похожи. Именно это качество она больше всего ценила в мужчинах.

В какой-то момент Стас снова обернулся к Эле, его лицо озарила веселая мальчишеская улыбка и он игриво подмигнул ей. А у Эли от этого жеста сердце подскочило в сбивчивом ритме, а в животе появилось ощущение, будто сотни бабочек в своем полете щекотали ее своими крыльями. Это было чувство томительного предвкушения.

Эля никак не могла отвести взгляда от Стаса – теперь уже мужа. Он уже закончил разговор с ведущим, поднялся и посмотрел прямо на нее. И не разрывая зрительного контакта, он подошел и присел перед ней на корточках, взяв ее руки в свои.

– Сейчас вынесут торт, а потом уже бросишь свой букет и можно будет уехать.

Стас смотрел в ее такие родные и любимые глаза: сколько же в них было счастья, тихого, теплого, спокойного.

– Потерпи еще немного, скоро отдохнешь, – проговорил Стас и поцеловал ее пальцы.

Эля кивнула в ответ и прижалась подбородком к его голове.

Вскоре официанты вынесли в зал свадебный торт, и молодожены торжественно разрезали его на кусочки, раздав сперва родителям, а затем и всем остальным гостям. А потом Эля бросила свой букет, который поймала ее коллега с работы.

Вежливо поблагодарив всех гостей и попрощавшись со всеми, молодожены сели в ожидавшую их машину и отправились домой. Эля прижалась спиной к груди Стаса и устало положила голову на его плечо.

– Совсем устала, да? – услышала она над ухом его голос и почувствовала, как его руки прижали ее к себе.

– Да, – вздохнула Эля. Она с блаженным удовольствием расслабилась в объятиях любимого и стала смотреть на огни вечернего города, мелькавшие за окнами машины.

Еще с порога она уловила витавший в воздухе цветочный аромат. А зайдя в спальню, просто замерла в нерешительности и зажмурилась.

– Нравится? – спросил Стас.

Эля обернулась к нему и восхищением прошептала:

– Да. Но когда ты успел?

– Успел, – улыбнулся он в ответ. – Это все для тебя, моя восточная принцесса.

Эля еще раз окинула комнату взглядом. Комната теперь напоминала восточный шатер: сверху с потолка над постелью спускались два полотна тюля, образовывая подобие свода шатра, а к тюлю крепились маленькие бутоны роз, отчего создавалось впечатление, будто цветы парили в воздухе. Пол и постель были усеяны бутонами и лепестками светлых роз, а по обе стороны от кровати стояли две большие вазы с огромными яркими букетами. Это и вправду было похоже на восточную сказку.

Эля почувствовала сзади легкое теплое прикосновение губ к своей шее и с наслаждением прикрыла глаза. Стас нежно провел ладонями по ее плечам, снимая напряжение дня и все так же продолжая целовать ее шею. Его пальцы пробежались вверх-вниз по ключицам и позвоночнику, и потом Эля почувствовала, как шнуровка корсета платья ослабевает и ей становится легче дышать. Стас положил одну руку на ее живот и прижал к своему телу, а затем прошелся пальцами другой руки вдоль ее позвоночника, заставляя ее тело дрожать от предвкушения.

– Стааас, – выдохнула Эля, все еще не открывая глаз.

– Тсс, – прошептал он ей на самое ушко, медленно провел рукой по обнаженной коже спины и потянул платье вниз, – расслабься.

Платье с легким шуршанием упало к ногам и теперь не мешало смелым ласкам, которыми Стас одаривал Элю. Все еще продолжая прижимать одной рукой ее к себе, он неспешно коснулся ладонью ее шеи, погладил большим пальцем ямочку и осторожно двинулся вниз к груди. Нежно сжал ее грудь и стал ласкать сосок. А его губы уже поймали в ласке мочку ее ушка.

– Стас, – снова выдохнула Эля. От усталости, но больше от нахлынувшего удовольствия ноги перестали ее держать, и если бы не крепкие руки Стаса, она бы уже упала.

Стас развернул ее к себе лицом и заглянул в ее глаза. Его взгляд был пристальным и наполненным обещанием. А мягкая улыбка еще больше сводила с ума. Эля потянулась к его губам в немом призыве, и Стас тут же ответил ей. Мягкость и чувственность уступили место страсти. Как будто не было вчерашней бессонной ночи, полной ласк, как будто они не виделись долгое время. Эля стянула с широки плеч Стаса пиджак, затем принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, нетерпеливо вытаскивая края из брюк, и провела рукой по его обнажившейся груди.

– Иди ко мне, – Стас приподнял Элю на руках и понес к кровати, усеянной цветами и лепестками. – Прости, милая, я знаю, что ты устала, но сегодня ничего не могу с собой поделать… Ты такая красивая… Так хочу тебя…

Эля приложила палец к его губам, прерывая его, и прошептала в ответ:

– Ну, наверное, не так уж я и устала, – она призывно улыбнулась и притянула его за шею к себе и еще тише прошептала. – Для тебя у меня всегда есть силы.

Стас поставил возле самой постели и отошел на два шага назад, чтобы полюбоваться на свою жену. Она нерешительно, даже несколько стеснительно стояла, не зная куда деть руки, а он с жадностью смотрел на нее: грудь полностью обнажена, так как фасон платья не предполагал наличия бюстгальтера под ним, а вот на бедрах помимо кружевных белоснежных трусиков был ажурный пояс для чулок, к которым эти самые белые чулки и крепились. Стас никогда не думал, что его настолько может завести один только вид кружевного белья на ее стройном теле.

– Я тебе уже говорил, как ты прекрасна?

Эля стыдливо потупила взгляд.

– Да.

Не в силах больше держать себя поодаль от любимой, Стас подошел и заключил ее в свои объятия. Чередуя слова с поцелуями, он в который раз уже повторил:

– Ты прекрасна… Милая моя… Единственная…

Эля запрокинула голову назад, отдаваясь его страстным горячим поцелуям, прижимая руками его голову ближе. Она задыхалась от этих поцелуев, но даже под страхом смерти никогда бы не прекратила их. Нетерпеливым движением она сняла со Стаса рубашку и откинула ее в сторону, а затем пробежалась пальчиками по его рельефным мышцам на груди и животе, опускаясь ниже, к пряжке ремня. Стас помог ей, расстегнув и скинув брюки. Он подхватил ее, бережно уложил на простыни, словно хрупкую статуэтку, склонился сверху и снова припал в поцелуе.

Несмотря на всю свою усталость, Эля чувствовала, как желание накрывает ее, как тело отчаянно просит ласк. Она стала выгибаться навстречу прикосновениям сильных рук и теплых губ. Стас прокладывал дорожки из поцелуев от шеи вниз к нежным круглостям ее груди, умело чередуя чувственные ласки языком и нежные прикосновения горячих губ. Частое дыхание Эли превратилось в протяжные стоны. Она зарылась пальцами в его волосы, не желая прерывать эти сладкие ласки.

Эля будто сквозь сон почувствовала, как Стас стянул с нее трусики и вскоре ощутила его горячее и твердое вторжение в ее тело. С ее губ сорвался вздох, который тут же был подхвачен его губами. Стас обхватил ладонями ее лицо, покрывая его поцелуями, и начал двигаться. Он старался сохранять над собой контроль, чтобы продлить это наслаждение. Эля обвила его бедра ногами, еще глубже раскрываясь перед ним, а ее руки крепко обняли его плечи. Она выгибалась под ним, а ее стоны стали еще протяжнее и громче. Он любовался ее прекрасным лицом, в котором сейчас читались все эмоции, перебирал пальцами локоны ее волос, уложенные в красивую прическу, вытаскивая из волос попадающиеся шпильки и заколки и распуская длинные пряди. Эля зажмурила глаза и сильнее вцепилась пальцами в его плечи – Стас уже успел изучить ее эмоции – знал, что она уже близка к кульминации, что сейчас ее чувства обострены до предела, знал, что за этим последует. Он позволил себе отпустить "тормоза" и поддаться собственным чувствам, теряя ритм, входить в ее податливое тело с новыми толчками, которые становились все сильнее и сильнее.

Эля невероятно широко распахнула свои глаза и уловила его взгляд, не давая ни единого шанса отвернуться – да, Стас знал, что это значит – она уже не сдерживала себя и отдавалась тем ощущениям, которые накрыли ее с волной высшего наслаждения. Он любил смотреть на нее в эти моменты, когда она позволяла заглядывать в свою душу, когда в ее глазах безо всяких слов читается НАСКОЛЬКО сильно она его любит. Прижав ее голову к своему плечу, Стас отдался той же яркой волне, которая бушевала сейчас и в Эле. С хриплым стоном он врывался в ее тело, пока не почувствовал мощную разрядку. На некоторое время силы покинули его, и Стас так и продолжал лежать сверху, укрывая Элю своим телом от всего внешнего мира. Но спустя несколько минут он все же перекатился на спину, увлекая жену за собой и продолжая крепко обнимать ее и прижимать ее голову к своему плечу.

Эля подняла голову и посмотрела на Стаса. Сил совершенно не осталось, даже произнести сейчас хотя бы какое-то слово казалось непосильной задачей. Она могла лишь только смотреть в эти горящие черные глаза и тонуть в их глубине. Почувствовала, как его пальцы зарылись в ее волосы и стали неспешно гладить голову. И Эля готова была мурчать от удовольствия. Она зажмурилась и улыбнулась.

Стас смотрел на лежащую в его объятиях Элю и чувствовал, что в его душе понимается волна счастья. Оно, это самое чувство счастья, заключалось не в наличии большого количества денег, машины, квартиры, а именно в том, чтобы рядом с тобой был любимый, родной, близкий тебе человек, вместе с которым хотелось бы делить и радость и горе. Засыпать каждый вечер, держа в своих объятиях, и просыпаться, чувствуя легкое касание теплых губ на своей щеке, глазах, лбу или губах. Он продолжал перебирать каштановые пряди пальцами и на миг ему даже показалось, что Эля замурчала как котенок. Она лежала на его груди, обратив голову к нему, глаза закрыты – и все же ее лицо сияло от любви и счастья. Потянулся к ней и легонько поцеловал в губы. И услышал тихое сопение – Эля уже успела заснуть.

– А говорила, что не так уж и устала, – тихо прошептал Стас, стараясь не разбудить любимую. – Любимая.

Сейчас она спала безмятежным сном, в то время как его самого одолевали противоречивые чувства. Безумное, безграничное счастье… Но следом за ним по пятам шла тревога. Тревога за их маленькую Анечку. Стас ни на минуту не забывал о ней. Он так и не рассказал Эле – не хотел тревожить раньше времени, не хотел, чтобы она вновь вернулась в тот кошмар переживаний, в котором ей пришлось жить столько лет. Пусть она пока останется в счастливом неведении. А вот то, что творилось сейчас в его душе, не поддавалось описанию. Буря эмоций: тревога, даже скорее боязнь, гнев, томление ожиданием и разочарование от своего бессилия. Переживать это самому в одиночку было тяжело. Но вот переживать еще и за Элю – тяжелее вдвойне. Стас все еще помнил, как она просыпалась ночами от кошмаров, как плакала, иногда даже стараясь скрыть слезы от него. Это разрывало ему душу. Нет, он хотел теперь видеть ее только счастливой. Лучше уж он один все это перенесет. Иногда, правда, бывали такие моменты, когда очень уж хотелось поделиться с Элей столь радостным событием, сказать, что их малышка жива – особенно, когда она рассматривала фотографии дочери или перебирала ее игрушки. Но он все-таки держался – ради ее же блага и спокойствия. Сам страдал, но ее оберегал. Искал утешения в Элиной улыбке, в ее объятиях, мягких глазах – и даже становилось легче.