Текст книги "Понять. Поверить. Простить (СИ)"

Автор книги: Светлана Леонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 37 страниц)

Глава 20

Глава 20.

На следующее утро Настя, не дожидаясь, когда подруга станет беспокоиться из-за ее отсутствия, позвонила в офис сама.

– Эль, привет. Я на неделю на больничном, – сразу же предупредила она.

– А что случилось, вчера ты уходила вроде бы в нормальном самочувствии, – забеспокоилась Эля.

– Вчера я ногу сильно вывернула и меня врач оставил на неделю дома отлежаться.

– О господи, и где ты так умудрилась?

В этот момент в кабинет вошел Русецкий и, заметив, что Эля разговаривает по телефону, просто молча прошел вовнутрь помещения и сел на свободное рабочее место Насти, устремив свой взгляд на Элю.

Между тем Настя продолжала рассказывать Эле:

– На меня вчера возле подъезда какой-то придурошный напал, хотел сумку вырвать. В общем, свалившись на асфальт я повредила ногу. Да еще и головой о ступеньку приложилась – теперь на виске такой синяк.

Эля посмотрела на Олега и задала вопрос в трубку Насте:

– Подожди, ты что одна домой добиралась?

Русецкий даже ни словом не обмолвился, а просто внимательно смотрел и ждал.

– Олег меня до дома довез. Все случилось, когда я уже к подъезду шла, – продолжила Настя, не имея понятия, что тот сейчас сидит напротив и явно догадывается, с кем говорит Эля. – Он грабителя спугнул и потом меня в больницу отвез.

Эля посмотрела на Русецкого с любопытством.

– Так он, оказывается, у нас герой, – с небольшим сарказмом произнесла Эля, все еще глядя на мужчину.

Олег только криво усмехнулся и отмахнулся рукой.

– Ты Кочуновой передай, – без лишних предисловий произнес он, – что в этом месяце ей за переработку премию выписали – пусть гардероб обновит, а то вчера она жаловалась, что ей надеть нечего.

На другом конце провода Настя напряженно замолчала, прислушиваясь к доносившемуся до нее голосу Олега.

– Там что, Русецкий сидит? – недовольно спросила она.

– Да. Слышала, что он по поводу премии сказал?

– Да что он врет-то, – не сдержалась Настя, – ничего подобного я с ним даже не обсуждала…

Олег не стал больше дожидаться, когда Эля освободится – он просто молча ушел из кабинета. Девушка лишь посмотрела ему в след. Что у них там с Настей произошло, Эля даже узнавать не хотела – наверняка их обычные стычки. Вот уж и правда: милые бранятся – только тешатся. А то, что Настю и Олега влечет друг к другу, становилось очевиднее с каждым днем, с каждой усиливающейся стычкой.

В субботу Эля, терзаемая воспоминаниями и муками совести, поехала на детский конкурс танцев. Ее подопечные требовали все внимание к себе, поэтому к огромному облегчению девушки, ей было некогда вспоминать о нежданной встрече, произошедшей здесь пару дней назад. Однако Эля интуитивно оглядывалась по сторонам – видимо подсознательно все еще хотела увидеть Стаса, надеялась, что он снова может оказаться здесь. Но не зря же говорят, что в одну воронку снаряд дважды не попадает – еще одной возможности увидеться вновь судьба вряд ли подарит.

Конец ноября 2010 г.

Пусть и с большим усилием, но Эле все-таки удалось вернуть себе прежнее душевное спокойствие. Отчасти этому способствовала рутинная работа, отчасти занятия по танцам (Эля даже снова решилась принимать участие в конкурсных выступлениях), но самое главное – это нужно было сделать ради Анютки.

Не дать впасть в отчаяние ей также не давала Настя. Ее вечные перепалки с Русецким порой выплескивались и на Элю, которой зачастую доводилась роль рефери, но иногда Эля становилась и невольной соучастницей какой-нибудь неурядицы, которую Олег приписывал Насте. И когда все это особенно надоедало Эле, она просто разводила перед ними руки и спокойно говорила:

– Ваши разборки мне уже в кошмарах снятся. Отстаньте от меня.

Настя стала для Эли одним из самых близких людей в этой новой главе ее жизни под названием Эвелина Золотовицкая. Девушки стали все охотнее доверять друг другу свои переживания.

Сегодня, проведя важную сделку, в которой участвовали они обе, Настя пригласила Элю к себе домой. Эля согласилась, даже не раздумывая – идти в свою пустую квартиру ей совершенно не хотелось. Анюта еще два дня назад уехала с Элиной бабушкой отдыхать в пансионат, а для пущей конспирации с ними поехала и Мария Николаевна со своими внуками.

По дороге девушки зашли в магазин. Уже дома на кухне девушки весело щебетали и готовили легкий ужин.

– У тебя хорошая квартира, – похвалила Эля подругу. – Уютная такая.

– Спасибо. Эта вообще-то мамина квартира – она в ней жила еще до свадьбы с отцом. Потом, когда они поженились, квартиру сдавали. Ну а сейчас я тут живу, обособленно от родителей.

– Одной не скучно?

– Да я уже как-то привыкла. Хотя сейчас после работы я так устаю, что даже общения никакого не хочется. Иногда кто-то из моих родных приезжает – вот с ними скучать точно не приходится. – Настя по-хозяйски суетилась вокруг Эли. – Ты не стесняйся, бери все, что видишь. Я все равно все это одна не доем.

Девушки закончили ужин и вместе принялись убираться на кухне.

– Сейчас закончим и пойдем с моей семьей знакомиться. – И уловив недоуменный взгляд Эли, пояснила. – У меня тут пару альбомов с фото есть.

Эля решила, что раз уж у них пошла доверительная беседа, то можно осторожно поинтересоваться у Насти о ее взаимоотношениях с Русецким.

– Настюш, а что у тебя с Олегом происходит?

– А ничего у нас с ним не происходит, – как можно равнодушнее произнесла Настя. – А с чего такой интерес?

– Интересно наблюдать за вашими противостояниями. Уже думаю на кого ставить: на тебя или на Олега. У кого терпения больше хватит.

– Да хватит уже ерунду говорить. Тебя послушать, можно подумать, что я специально его из себя вывожу, лишь бы он внимание обратил на мою персону.

– А тебе и делать ничего не надо. До твоего прихода в компанию Олег не очень-то часто в офисе засиживался – все по каким-то встречам мотался. А сейчас он из нашего кабинета просто не выходит. Да и чтобы вывести его из себя, нужно просто постараться. Не, подруга, он на тебя глаз-то положил.

Настя пробурчала под нос нечто вроде «Да ну тебя» и отмахнулась рукой, а затем перевела разговор на другую тему:

– Как там твой пирог «на быструю руку», не пригорит?

– Сейчас проверим.

Чай решили пить в комнате, поэтому тарелку с нарезанным ароматно пахнущим пирогом и две кружки чая девушки поставили на журнальный столик. Пока Настя ходила в кухню за полотенцами и ложечками, Эля разглядывала фотографии, стоящие на полке шкафа.

– Ну все, можно чаевничать уже, – услышала Эля сзади себя Настин голос. – О, ты фото рассматриваешь.

Настя подскочила к подруге и стала ей представлять тех, кто был запечатлен.

– Это мои родители. Говорят, что я похожа на маму. Со стороны, конечно, виднее.

С одной большой фотографии на них смотрели счастливо улыбающиеся мужчина и женщина – Настины родители. Они были очень красивой парой. И чувствовалось, что и очень счастливой. Эля почему-то подумала, что глядя на своих родителей, она никогда подобного бы не сказала. Рядом стояла еще одна фотография – Настя в их окружении. Ну и еще пара детских портретов Насти вперемешку с портретами более позднего времени.

А вот фотография, стоявшая на нижней полке, повергла Элю в шок. Счастливая пара: мужчина стоит позади Насти и обнимает ее за плечи, положив свою голову ей на плечо. У обоих глаза лучатся радостью и счастьем. И все бы ничего, если бы тем самым мужчиной не был… Стас.

– А это кто, – спросила Эля, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.

– Ооо, красавчик, не правда ли? – в голосе Насти сквозили гордость и торжество.

***

Когда я увидела эту фотографию, сначала мне показалось, что я брежу или сплю. Настя и Стас. Вдвоем. Обнимаются. И похоже, что они счастливы – настолько искренним был блеск в их глазах. То, как они обнимались, говорило, насколько близки они были друг другу. Такого удара от судьбы я не ожидала. Я стояла затаив дыхание и с какой-то мазохистской упорностью разглядывала эту пару, а у самой на душе становилось все тоскливее и гадостней. Что же их связывает: прошлые отношения или настоящие. Но если они расстались, то для чего Настя хранит его фото? Хотя я сама же делаю то же самое на протяжении четырех лет.

А если они все еще вместе? С чего я взяла, что она ни с кем не встречается или что ей нравится Русецкий? О своей личной жизни Настя всегда предпочитает не распространяться. Впрочем, как и я сама.

Интересно, как давно была сделана эта фотография – до того, как Стас стал встречаться со мной или уже после. А если после, то насколько большой срок прошел после нашего расставания? Насколько легко он меня забыл?

Эти мысли мелькали в моем воспаленном сознании как яркие искры – появлялись, затухали и тут же на смену им загорались новые. Но одна мысль, появившись неожиданно как и все остальные, упорно не желала исчезать, а лишь чудовищно разгоралась во мне: а как же Настя? Как же мне теперь с ней быть? Смогу ли я общаться с ней как прежде? В моем сознании Стас был все еще МОЙ. Я готова была делить его с некими абстрактными девушками, которые были у него до меня, а возможно были и после. Но вот делить его с подругой– НИКОГДА. Пусть это было и до меня. И уж тем более – если после. Мне казалось одновременно, что меня предали и что я предательница.

Так хотелось обо всем расспросить Настю, но язык не повиновался. Я чувствовала, как внутри меня оборвалась какая-то важная нить, державшая меня все эти годы. И сейчас я лечу в пропасть одиночества и боли. Снова.

Собрав остатки силы воли и стараясь, чтобы голос не выдал моих эмоций, я решилась спросить:

– А это кто?

– Ооо, красавчик, не правда ли? – в голосе подруги я услышала нотки гордости.

– Да, – только и смогла ответить я, все еще глядя на этих двоих.

– Это мой брат – Стас.

Казалось, что этот удар был еще сильнее. Стас и Настя брат и сестра? Господи, мало мне испытаний, ты еще решил такое дать.

– Не может этого быть – еле слышно проговорила я.

– Что? – не поняла Настя.

– Вы совсем не похожи. Разные абсолютно.

– Мы родные только по отцу, – пояснила она. – У Стаса мать умерла давно, когда ему было года три что ли, а отец потом женился на моей матери. Да и что о нем рассказывать – он живет за границей, сюда редко приезжает.

– За границей? А почему? – дрожащим голосом спросила Эля волнующий ее столько лет вопрос, но Настя этого не заметила.

– Работает там по контракту. Вообще там у нас дядя живет, Стас уехал к нему учиться и жить. Потом вернулся в Москву, но снова решил уехать – говорил, что там стало привычнее.

Меня одновременно одолевали противоречивые эмоции: с одной стороны хотелось расспросить Настю о Стасе – о том Стасе, которого я не знала, о его семье. Но с другой – я снова испытала этот глупый, ничем не объяснимый страх. Я боялась узнать что-то такое, что принесет мне боль.

Захотелось обратно к себе в пустую квартиру. Спрятаться в свой кокон, чтобы никто не мог почувствовать моей боли, моей слабости.

А Стас так ничего и не рассказал своей семье о НАС. Я поняла это сейчас. Значило ли это, что он не собирался строить со мной длительные серьезные отношения? Скорей всего да. Он просто играл со мной. Я просто была одной из…, ничего не значащей для него. Я вдруг стала противна сама себе: мною попользовались, выбросили и забыли, а я столько лет его люблю и помню.

Мои мысли были прерваны Настей (и весьма вовремя, так как от жалости к себе самой я готова была разреветься в голос):

– Что, понравился мой братишка? Я смотрю, оторваться никак не можешь.

Она говорила шутливым тоном, а меня всю раздирало изнутри. Ну что ей ответить – что я уже знакома с ним? Что я люблю его уже много лет и никого больше не хочу так любить? Что я воспитываю его дочь?

– Красивый, – только и смогла произнести я.

Да, несмотря все мое сегодняшнее потрясение, для меня он так и останется самым красивым мужчиной.

– Ты чего-то загрустила, – озаботилась подруга. – Пойдем чай пить с твоим чудесным пирогом. Ну что случилось, давай выкладывай.

– Я просто очень устала, с ног валюсь, – соврала я.

– Давай-ка сначала чай – пока он не остыл, а потом на боковую.

Настя заботливо хлопотала надо мной. А я теперь никак не могла отделаться от чувства, будто я ненароком вторглась на чужую, запретную территорию. Если Настя узнает, что связывает меня и Стаса, то она непременно ему сообщит обо мне. Но теперь я уже не уверена, смогу, а главное – захочу ли увидеться с ним.

На следующий день легче не стало. Настя стала замечать, что я стараюсь отстраниться от нее и, по-моему, даже немного обиделась. А я все еще никак не могла разобраться в себе, определиться, как же быть дальше.

Мне казалось, что груз того, что я вчера невольно узнала, раздавит меня. В теле появилась такая слабость и апатия, что стало невозможно работать. Кое-как дождавшись окончания рабочего дня, я быстро поехала домой. Думала, что не смогу заснуть от тяжких мыслей, но стоило только прилечь на диван – и меня накрыл липкий, беспокойный сон.

То мне снился холодный и полный ненависти взгляд Стаса, то всплывали сцены нашей любви, его крепкие объятия, жаркие губы на моем теле и хриплый шепот: "Моя". То все снова исчезало, а затем вновь появлялся он, но опять как ангел мести, отнимающий у меня Анюту. Я периодически выплывала из объятий сна, но потом снова в них тонула. И с каждым разом агония становилась лишь сильнее.

Утром я проснулась совершенно обессиленная. Постель и моя одежда были мокрыми от пота. Голова просто готова была разломиться пополам от боли, любой звук отдавался в висках и затылке словно ударом молотка по набату. К тому же горло и нос неимоверно саднили, и поднялась очень высокая температура – градусник показывал 41 °C. Только этого еще мне не хватало.

Кое-как покинув постель, я вызвала врача на дом, переоделась, поменяла постельное белье и позвонила Насте сказать, что заболела.

– Так вот почему ты вчера такая была, – предположила Настя, и отчасти это было правдой. – Сейчас везде грипп гуляет, ты давай держись, выздоравливай. О работе не думай – без тебя управимся.

На следующий день меня выдернул из сна звонок в дверь. На все еще слабых ногах я поплелась открывать дверь, даже не потрудившись посмотреть в глазок. На пороге стояла Настя с огромной сумкой. Она посмотрела на меня и поцокала языком.

– Так, обниматься не буду, – она искренне улыбнулась мне. – Ну как тут у нас больная?

– Если ты про меня, – попыталась отшутиться я, – то, как видишь, ужасно.

Настя меж тем уже по-хозяйски разбирала сумку у меня на кухне.

– Сейчас мы тебя лечить будем. – С этими словами она достала пакет с лекарствами, далее последовало что-то, завернутое в термопакет, и большой термос. – Так, вот тебе лекарства. Там в инструкциях все указано, как принимать нужно. Дальше… Вот для пополнения сил.

– Что это? – спросила я, глядя, как Настя разворачивает термопакет.

– Это фирменный бульон моей мамы. Она всегда нам его делает, когда кто-то заболевает. Пальчики оближешь. Так, и еще вот, – открыв крышку, она подставила мне под нос термос с дымящимся содержимым. – Настойка шиповника и яблок с липовым цветом.

Я рассмеялась:

– Нашла кому дать понюхать: я ж ничего сейчас не чую.

– Ах, ну да. Но тогда поверь мне на слово – аромат просто ах, а если попробовать – то еще потом попросишь.

– Настюш, спасибо тебе большое. Но зачем так беспокоиться, я сама о себе позабочусь.

– В первые дни ты точно о себе не сможешь позаботиться, а лекарства кто тебе купит, как ни я.

Я улыбнулась ей.

– Ну хорошо. Но приготовить-то себе я сама смогу.

– Если твоей мамы с тобой рядом нет, то это не значит, что у других такие же. Моя мама сама решила приготовить тебе все это. Она и приехать к тебе хотела, чтобы помочь, ну заодно и познакомиться. Но я ее отговорила пока.

Услышав это, я вздрогнула. Увидев сегодня Настю на пороге, я испытала такое чувство радости – мы все-таки подруги и сейчас Настя это показала своим приходом. Но вот от появления в моей квартире Настиной мамы точно лишило бы меня душевного равновесия. Я бы не смогла общаться с женщиной, все время гадая, знает ли та что-нибудь о мне.

– Ты что-то побледнела, – заметила подруга. – Ну-ка марш в постель. Я тебе сейчас чай наведу. Я, кстати, тебе еще печенье к чаю прикупила – уж извини, пироги, как ты, печь не умею.

Зазвонил мой телефон – это была бабушка. Она рассказывала мне, как они все вместе отдыхают, как хорошо себя ведет Анюта. Услышав мой хриплых голос, поохала и поахала, сказала забыть о работе и лечиться, чтобы не возникло осложнений.

Пока я разговаривала с бабушкой, Настя озиралась по сторонам, осматривая мое жилище. Рядом с диваном она увидела портрет Анюты и внимательно вгляделась в него. Когда я закончила разговор, она спросила:

– Это Анюта, да?

– Да, – осторожно ответила я.

– Такая красотка. Но на тебя не похожа.

– Папина дочка, – как можно многозначнее ответила ей.

– Чудно, но знаешь, кого она мне напоминает… – Настя задумчиво замолчала.

Еще бы не знать! Аня не просто напоминает – она просто копия папы.

Настя не стала продолжать расспросы про Аню, а стала ухаживать за мной. Я почувствовала себя маленькой девочкой – когда-то вот так за мной и Ромкой ухаживала бабушка. Она принесла мне теплый бульон и налила в кружку заваренный Настиной мамой "витаминный настой" – так она это называла.

Пока я пыталась запихнуть в свой ослабленный организм хоть немного еды, Настя увидела на полке фотографии и, спросив моего разрешения, пошла их посмотреть. Я не видела смысла что-то скрывать. Рано или поздно все равно все раскроется. Настя с улыбкой разглядывала фотографии маленькой Ани. "Какая миленькая", "Ой, какие щечки" и что-то в этом роде восклицала она. И вдруг ее лицо поменялось: брови удивленно сошлись вместе, взгляд стал напряженным.

Она повернулась ко мне с одним вопросом:

– Стас?

Я опустила глаза, тихо ответив:

– Да.

Настя долго смотрела на фотографии. Мы обе молчали. Я просто ждала реакции подруги.

– Аня его дочь, – сделала вывод Настя. – Я ведь права?

– Да.

– Почему ты мне ничего позавчера не рассказала? – я ожидала от нее гнева или чего-то подобного, но никак не сочувствия. – Ты знала раньше, что он мой брат? Хотя нет, откуда… Теперь понятно, почему ты так себя повела. Испытала шок, наверное.

Поразительно, насколько она меня понимает. Даже со Светой у меня раньше не было таких доверительных отношений, чтобы мы понимали друг друга с полуслова.

– Да уж, ситуация, – вздохнула она и присела рядом со мной. – Что между вами произошло? То, что ты мне рассказывала – это все правда?

Мне стало обидно за то, что подруга мне не верила, но с другой стороны, я ее прекрасно понимала – ведь теперь дело касалось и ее брата тоже.

– Все правда. Мы познакомились у общего друга – у Макса Тихонова. – Настя кивнула в ответ, показывая, что помнит такого. – А потом все как-то быстро закрутилось-завертелось. Мы встречались, если эти урывки можно так назвать, чуть меньше года. А потом у моего отца возникли проблемы по бизнесу, нашей семье пришлось уехать. К сожалению, Стасу я смогла сообщить об этом. А потом он уехал. И больше я о нем ничего не знаю.

– А беременность?

– Я поняла это уже после возвращения нашей семьи домой, когда Стас уже уехал. – По щекам покатились предательские слезы. – Так хотела его найти, но не смогла. Он как будто исчез.

Настя обняла меня.

– Насть, почему он уехал?

Настя лишь пожала плечами.

– Я не знаю. Я в то время уже жила отдельно. Я знаю, что после учебы он вернулся, вроде хотел даже насовсем. Мы редко встречались – я училась, а он то по командировкам мотался, то мы по времени не пересекались. А потом мама сказала, что Стас переводится в Германию на постоянную работу.

Я тогда подумала – значит про командировки он не врал мне. Но вот причины столь внезапного отъезда так ясны и не стали.

– Знаешь, – вдруг сказала Настя, – мне одно не понятно – если вы встречались столько времени, почему он тебя нашей семье не представил? Лично я впервые узнала, что в тот период у него кто-то был.

– Ты у меня это спрашиваешь? – Что я могла ей сказать? Что меня саму этот вопрос волнует даже больше, чем ее?

– Эль, мы должны ему об Ане рассказать, – серьезным тоном заявила она.

– Я знаю. Но сейчас я не смогу. Еще одно потрясение – и меня точно можно в дурку забирать.

– Эль, ну не можешь же ты всю жизнь от него это скрывать. Тем более сама всегда говорила, что хочешь его найти.

– Насюш, пожалуйста, не говори пока ничего ни ему, ни родителям своим. Я пока не готова. Дай мне немного времени.

– Эль, это не серьезно…

– Пожалуйста. – Я подняла умоляющий взгляд на нее.

– Ну хорошо, – сдалась она, – только не затягивай.

Настя еще немного посидела со мной, но потом, заметив, что я почти что засыпаю от усталости, уехала домой, дав напоследок напутствия:

– Ты должна хорошо есть, чтобы организм мог сопротивляться болезни. Да и еще – не затягивай с обдумыванием: Стас – Анин отец и должен это узнать. Да и пора уже, наконец, все выяснить.

Она ушла, а я была не в состоянии о чем-либо думать. Сон снова увлек меня в свои объятия, и я вновь окунулась в забытье.