Текст книги "Понять. Поверить. Простить (СИ)"

Автор книги: Светлана Леонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)

И тут же она услышала пронзительный детский крик:

– Мамочка… Мамочка моя…

Как во сне Эля сделала один шаг навстречу, затем второй, и потом бросилась вперед, крепко прижимая к себе маленькое детское тельце.

– Анечка, – из ее глаз лились слезы, – Анечка, доченька моя… Живая…

Эля никак не могла остановится целовать свою маленькую крошку. Это было невероятно – она ЖИВА!!! Жива, ее девочка, ее малышка!

Эля перевела взгляд на Стаса – он подошел к ним и опустился рядом, укрывая обеих своими объятиями. А в глазах у него тоже были слезы. Еще никогда Эля не видела его таким. Он притянул их обеих к себе и стал по очереди их целовать, боясь отпустить хоть на мгновение.

– Папа, – благоговейным шепотом выдохнула Аня. И Стас, заслышав это, уткнулся в ее волосы – Эля поняла, что он плакал, пытался спрятать свои слезы. Ну конечно же малышка запомнила его по фотографиям. И теперь ее давние детские мечты воплотились – ее папа вернулся.

Эля расплакалась с новой силой. Так, что даже дышать стало нечем, как будто прежняя горечь не желала ее так просто отпускать. Она уткнулась в плечо Стаса и беззвучно рыдала, и только плечи ее предательски подрагивали.

– Тише, тише, – услышала она над самым ухом успокаивающий голос мужа. – Все уже хорошо.

Взяв протянутый им носовой платок, Эля стала аккуратно и тщательно вытирать слезы с личика Анечки. Она все еще никак не могла поверить, что ее дочурка жива и стоит сейчас перед ней. Потом она задастся себе вопросом, как такое могло случиться, что их разлучили – главное, что Анечка снова рядом.

Стас помог подняться и усадил их на стулья. А затем обратился к директору, молчаливо наблюдавшей за сценой воссоединения семьи из угла кабинета.

– Мы сегодня же забираем дочь. – Голос был абсолютно ровным и даже властным, как будто и не было тех нескольких минут слабости. Стас вновь стал собранным и сосредоточенным. Именно это в нем так и нравилось Эле – что бы ни случилось, он оставался сильным, в нем она могла быть уверена. С ним было не страшно столкнуться с трудностями.

– Но… Но Станислав Игоревич, – запаниковала женщина, – вы поймите, я не могу так вот сразу отпустить с вами ребенка… Нужно все оформить.

– Меня не волнует вся это бюрократическая проволочка, – резко отрезал он, а в голосе послышались стальные нотки, от чего даже Эля вздрогнула. – Когда нашу дочь забрали из семьи, это никого не волновало. Мы никуда пока не уезжаем и останемся в городе до полного завершения оформления всех нужных документов. Если так уж необходимо, то я могу написать вам расписку, дать залог или что там необходимо, но свою дочь я здесь больше не оставлю.

Женщина попыталась что-то возразить, но Стас пресек всякие попытки, повторив, что Аня сегодня же покинет стены этого заведения.

***

Они лежали на большой кровати в гостиничном номере втроем – Стас, Эля, а между ними спала их Анечка. Спала тихим и мирным сном, прижавшись одновременно и к маме, и к папе. Только Стас с Элей никак не могли заснуть, как будто боясь, что стоит им проснуться – и все окажется сном и их девочка исчезнет.

– Спасибо тебе, – прошептала Эля мужу. – Спасибо тебе большое…

– Не смей меня благодарить, – шепотом ответил он ей, боясь разбудить свое маленькое сокровище. – Это был мой долг, долг отца.

– Но как ты узнал?-

– Завтра, все вопросы завтра. – Он не хотел омрачать радость Эли. Пусть сегодняшний день запомнится им именно таким – радостным от обретения дочери.

Эля смотрела в любимые глаза Стаса. Хотелось плакать от его любви и заботы. Рядом с ним ей не хотелось показывать себя сильной – рядом с ним хотелось быть просто ЖЕНЩИНОЙ, любимой и любящей. Отчего-то вспомнился тот момент, когда Стас приехал к ней на Новый год просить прощение:

– Эля, милая, прости меня, умоляю… Я сделаю все возможное, чтобы доказать тебе, как сильно я тебя люблю… И невозможное тоже…

– Нет, Стас, – покачала она головой тогда, – есть вещи, которые даже ты не в силах сделать…

– Какие?

– Ты не сможешь вернуть нашу Анюту…

А он смог. Он дважды вернул ее к жизни – вернул любовь и вернул их дочь. Поистине, его любовь была всесильной.

Стас смотрел на светящееся тихой радостью лицо Эли. Он был счастлив. Невероятно счастлив. Анечка, их маленький ангелок, она снова вернулась в семью, принеся в дом спокойствие. Теперь все будет хорошо. И теперь Эля наконец-то сможет быть спокойна, тяжелый камень потери любимой малышки спадет с ее души. Он лежал и любовался своими девочками: как же они похожи, и даже не смотря на то, что Анечка была его копией, от Эли она тоже взяла какие-то едва уловимые черты. Эля неотрывно наблюдала сейчас за ним и на ее лице начала появляться улыбка.

– Ты счастлива? – спросил Стас у нее.

– Да. А ты?

– Невероятно.

– Стас… – Эля осторожно, чтобы не разбудить дочь, полезла в карман кофты. Достав оттуда что-то, она стала колебаться, а потом и вовсе потупила глаза.

– Что, милая?

В ответ Эля протянула ему две маленькие палочки.

– Что это? – и не дожидаясь ответа он посмотрел. Сначала он не сразу понял, что это такое, а потом его брови удивленно поднялись. И он поднял глаза на Элю. В его глазах застыл невысказанный вопрос, хотелось, чтобы Эля сама ему это сказала, подтвердила его догадку.

– Стас, я беременна, – тихо ответила Эля.

Тихо-тихо, боясь разбудить дочь, Стас поднялся с постели и, обойдя ее, подошел к Эле, которая уже успела сесть на край кровати, присел перед ней и прижался лицом к ее животу, нежно обнимая ее. Почувствовал, как в ответ Эля положила ладони поверх его головы и стала перебирать его волосы меж пальцев – так нежно и ласково. Удивительный день – сегодня они обрели не одного, а сразу двоих детей.

Глава 48

Глава 48.

Я все еще никак не мог поверить в то, что все поиски уже позади. Вот она, наша малышка, наша Анечка, спит тихим и спокойным сном рядом с нами. Сколько было потрачено сил, нервов на поиски – одному только Богу известно. Но по другому и быть не могло! Лишь только стоило подумать о том, что Ане может грозить какая-то опасность или ее могут навсегда забрать в чужую семью, как откуда-то из самых глубин появлялись новые силы. Я был просто обязан ее вернуть. Чего бы это мне ни стоило.

Всю ночь мы с Элей так и не сомкнули глаз. Лежали рядом с Анютой и наконец-то чувствовали, что все встало на свои места. Черт с ним, что впереди нас ждали долгие и неприятные суды. Главное, что мы вместе!

Смотрел на нашу маленькую принцессу и слезы застилали глаза. Я пропустил момент ее рождения. Я не видел ее первых шагов. Не слышал ее первого "папа". Так много всего пропустил. Но вчерашний день вернул мне все это разом. Я впервые почувствовал, что значит стать отцом по-настоящему. Что значит прижать к себе своего ребенка, поцеловать. Впервые услышал "папа", обращенное ко мне вместе с ярким взглядом моих же глаз на этом маленьком личике. Девять месяцев счастливого ожидания рождения мне заменили три тревожных, но в то же время не менее счастливых от мысли, что моя дочь жива, месяца ожидания встречи. И теперь боялся потревожить сладкий сон моей малышки. Вслушивался в ее сопящее дыхание. И чувствовал, как сходит внутреннее напряжение, непрерывно держащее меня все то время, пока я искал ее.

Я всю ночь прижимал к себе Элю, осторожно положив свою ладонь на ее живот. Так необычно было осознавать, что там, внутри, теперь зародилась и живет частичка жизни – нашей с Элей жизни. А она, податливо прильнув к моей груди спиной, держала меня за свободную руку. Мы оба боялись даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы дотронуться к нашей малышке – боялись потревожить ее сладкий сон. Боялись, что стоит лишь до нее дотронуться, и она исчезнет, как иллюзия. Так и лежали всю ночь, молча и в то же время необыкновенно близко друг к другу душами. И каждый из нас думал о том, что вчера мы сделали друг другу поистине бесценные подарки.

Наверно, под утро я все же задремал, так как очнулся от того, что услышал, как тихо закрылась дверь в ванную комнату. Долгий, непрерываемый шум воды. Слишком долго Эля там задержалась. И мне даже стало как-то тревожно. Осторожно поднявшись с постели, чтобы не потревожить спящую Анюту, я постучал в дверь. Эля тут же открыла, и я увидел ее бледное лицо.

– Что случилось? – напряжение и паника тут же охватили меня.

– Стас, не переживай, – Эля тут же положила руки мне на грудь, и от ощущения прикосновения ее ладошек по моему телу разлилось тепло спокойствия. – Так бывает в первые месяцы. Это потом пройдет.

Мы старались говорить тихо, чтобы не потревожить спящую дочку. Даже отошли в дальний край номера, предварительно убедившись, что малышка спит.

– Скажи, когда ты узнала, – задал я вертевшийся всю ночь в голове вопрос.

– Вчера. – Сейчас она выглядела такой смущенной, такой уязвимой, что мне хотелось прижать ее к себе и не отпускать ни на мгновение. – Когда ты за завтраком в ресторане сказал, что я много стала есть. Я чувствовала, что что-то не то… Но списывала это на усталость. А вчера я почему-то вспомнила, как была беременна Аней. Представляешь, я тогда целыми днями только и мечтала поскорее добраться до еды. А вчера просто сопоставила свое самочувствие тогда и сейчас. У меня с собой была упаковка с тестами… Боже мой, – Эля растерянно заулыбалась и закрыла ладонями лицо, – ты не представляешь, как я нервничала, когда пошла проверять. У меня тряслись руки. А когда я увидела результат, у меня… Я…

Эля замолчала, а я смотрел, как она пытается дрожащими руками совладать с собой, то прикрывая глаза, то рот, то хватаясь за щеки.

– Я даже не знаю, как описать это, Стас. Это просто невероятно.

– Я же говорил, что все будет хорошо, милая моя, – я осторожно привлек ее к себе, обнял и поцеловал. – Нужно только верить. И немного времени.

Как можно осторожнее пробрался рукой под Элину кофту и положил ладонь на ее пока еще плоский живот.

– Как ты думаешь, когда мы его зачали? – это вопрос теперь не давал мне покоя.

– Не знаю. Это только доктор сможет сказать с большей долей точности. Но мне кажется, именно тогда, когда мы ездили в монастырь.

– Скажи, ты его уже чувствуешь? – прошептал я, слегка поглаживая животик.

Эля нежно улыбнулась. Так нежно, что в душе даже потеплело.

– Нет, еще рано для этого. Вот когда он чуть подрастет и начнет шевелиться, тогда даже ты сможешь его почувствовать.

Наверно на моем лице блуждала совершенно идиотская улыбка, но в этот момент я был счастлив как никогда. Видеть Элю каждый день, засыпать и просыпаться рядом с ней, иметь возможность просто прикоснуться к ней, поговорить. Дарить свою любовь и знать, что она ответит тем же. А теперь в нашу жизнь вошли два ангела: наша маленькая Анечка и малыш, который еще не родился, но тоже уже стал вторым центром нашей с Элей Вселенной.

Мы стояли так еще какое-то время. А я все ждал, когда же она задаст этот вопрос. Ждал и внутренне содрогался от мысли о том, что мне придется открыть Эле отвратительную правду о ее матери. Как она это воспримет? Особенно сейчас, когда она так ранима, так открыта чувствам и эмоциям. Когда она ждет малыша. От этих мыслей я прижал ее еще сильнее к себе.

– Стас, – Эля подняла голову и я почувствовал, что она ищет мой взгляд. И ответил ей глазами. – Стас, а как ты узнал, что Аня жива.

Вот он и задан, этот вопрос. Я чувствовал, как нелегко он ей дался. Как еще держится в ее голове второй, не менее важный вопрос – кто же это сделал.

– Случайно, малыш. Когда тебя мучили кошмары. А я все искал в интернете видео того, что с вами произошло, чтобы понять, что видела ты. И совершенно случайно нашел кадры, которые были пропущены следователями. Запись с видеорегистратора другой машины. Там совершенно с другого ракурса было видно то, что произошло со всеми, кто стоял на остановке. А дальше, – я вздохнул, вспомнив, как тяжело шли поиски, как нелегко переживал в эти дни и понимая, что самое главное мне еще предстоит сказать, – дальше мы с Валей долго искали. Он мне очень помог.

– А почему ты мне не рассказал ничего? – странно, но в ее голосе не слышалось ни капли упрека.

– Не хотел тебя тревожить, милая. Поиски были долгими. За это время ты бы вся извела себя надеждами и ожиданием. Я не хотел, чтобы ты переживала. Ты и так очень тяжело перенесла весть о гибели Ани. Думаешь, тебе было бы легче, если бы ты знала, что она жива, но находится неизвестно где? Поверь мне, это еще тяжелее.

Эля обхватила мое лицо ладонями и посмотрела в глаза.

– Как давно ты узнал?

– Еще зимой, до нашей свадьбы.

Все еще продолжая держать свои ладошки на моем лице, Эля задумчиво отвела взгляд вниз. Она что-то обдумывала, сопоставляла. Хотел бы я знать, о чем именно она сейчас думала.

– Скажи, – робко произнесла и как будто споткнулась на этом слове. А затем еще тише, почти шепотом закончила. – Скажи, кто это сделал?

Вот он и настал, этот нелегкий момент. Я накрыл ее ладони своими и почувствовал, как ее пальчики подрагивают в напряжении. Черт, это будет даже труднее, чем я себе представлял. Теперь уже я в растерянности отвел взгляд, не имея сил смотреть в ее глаза и причинять боль.

– Это она, да? – я не сразу уловил этот тихий шепот. – Она? Это моя мать? Это она отняла у нас Анечку?

Я молчал. Казалось, что время стало бесконечно тянуться, что его ход почти уже замедлился. А я все никак не мог собраться со словами. И даже просто кивнуть не было сил. Каково это узнать, что родная мать отняла твоего ребенка, намеренно солгав, что девочка погибла? Один раз Эля уже пережила вмешательство родителей в свою судьбу, в тот раз наша с ней жизнь полетела под откос. Однако Эля нашла в себе силы простить отца. Но как она воспримет весть о поступке матери?

– Стас, пожалуйста, – дрожащий голос Эли вывел меня из размышлений. – Скажи мне.

Так и не найдя каких-то более мягких слов, я тяжело закрыл глаза и кивнул.

– Да, малыш, это она.

Эля освободила свои дрожащие руки, прижала сжатые в кулачки ладони к груди, ее глаза хаотично бегали по комнате, не задерживаясь ни на одном предмете. И медленно направилась к окну. Я видел, как она устало прислонилась лбом к стеклу и долго вглядывалась вдаль. Я уже знал, что когда ее что-то тревожило, она стояла у окна и смотрела в никуда. Долго могла стоять, часами. И в этот момент я старался ее не тревожить. Каждый имеет право на уединение с самим собой. Особенно в такой момент, когда понимаешь, что тебя предал родной человек, ближе которого не может быть во всем мире.

Я стоял неподалеку, не тревожа, но в то же время и не оставляя ее одну. Как бы хотелось найти нужные слова и утешить. Но в данной ситуации нельзя лезть насильно в душу. И я смиренно ждал.

– Стас, – ее слабый голос ворвался в мои размышления. Эля не обернулась и больше ничего не произнесла. Но в ее голосе я уловил просьбу. Просьбу в поддержке.

Ничего не говоря я просто подошел к ней сзади, обхватил руками ее плечи и прижал спиной к себе, давая почувствовать, что я рядом. Мне даже не нужно было смотреть на ее лицо, чтобы понять, что она вот-вот готова расплакаться – тело и так дрожало от сдерживаемых эмоций и слез. Но она держалась, моя сильная девочка, держалась из последних сил. Чтобы не показывать мне, как сильно ей сейчас плохо.

– Стас, пожалуйста. Скажи мне.

Читай на Книгоед.нет

Я одновременно и боялась услышать правду, и нуждалась в ней. Чувствовала, что я права в своей догадке. Дрожала всем телом, и голос тоже срывался на дрожь. С жадностью вглядывалась в его лицо, ища ответа. А Стас все медлил. И эта медлительность еще больше меня убивала.

Наконец, он ответил. Сначала просто кивнул – от меня не укрылось, как тяжело ему самому говорить мне это, как горестно закрыл он глаза. А потом печально произнес:

– Да, малыш, это она.

Было ли мне больно? Да. Но эту боль стоило пережить, чтобы научиться жить дальше. Точно так же, как переживают боль от ампутации конечности, чтобы не дать гангрене убить все тело целиком. Наверно, так же и мне следовало переболеть смерть своих наивных желаний, что когда-нибудь моя мать сможет еще меня принять и полюбить. От обиды и боли наворачивались слезы, но ни одна слезинка так и не пролилась из моих глаз – я сильная, я переживу.

Отошла к окну и невидящим взглядом стала смотреть на улицу. Ни одного детского воспоминания о ласковой и любящей маме у меня не было. Найти бы хоть кусочек, чтобы за него зацепиться – но нет!

Вспомнилось, как я призналась ей в своей беременности. Как она насильно хотела увезти меня на аборт. Как пришлось убежать из дома, чтобы дать возможность моей крошке появиться на свет. С каким торжеством она объявила мне о гибели Ани. Столько лет прошло, а желание моей матери избавиться от нежеланной внучки, как оказалось, так и не исчезло. Господи, неужели ненависть к матери Стаса была настолько сильна, что ее можно было перенести на ни в чем не повинного ребенка?

Как же все-таки больно. Пусть я понимала и раньше, что она способна на многое, но все же чувствовать – это одно, а вот когда тебе говорят напрямую – это совершенно другое. Это еще больнее. Слезы рвались наружу, но я старалась их удерживать. Не хватало еще плакать из-за нее. Но держать в себе было просто невыносимо.

– Стас, – всхлипнула я. Как когда-то, когда мне было особенно плохо, я всегда тихо звала его по имени. Знала, что он был далеко, и все же звала именно его. Того, с кем мне всегда было легко. Того, кто всегда меня понимал.

И тут же сильные руки крепко обняли меня за плечи, прижав к теплому телу. От этого жеста я готова была разрыдаться. Как же мне не хватало все эти годы его. Этих сильных объятий, дающий спокойствие и защиту. Я чуть повернула голову и уткнулась носом в его плечо, закрыв глаза. И тут же слезы потекли по щекам. Не могу быть при нем сильной, что-то во мне противится этому. Хочется быть женщиной. Хочется быть слабой и позволять оберегать себя.

А потом почувствовала, как что-то теплое прижалось к моему животу. Это Стас опустил руку вниз и теперь прижался ладонью, как будто закрывая нашего малыша. Я судорожно вытерла слезы пальцами. Интересно, а осознает ли Стас, что с того момента, как я сказала о беременности, он при малейшей возможности старается дотронуться до моего живота? Я положила ладонь поверх его руки и замерла. Сейчас я чувствовала как никогда, что Стас способен защитить всех нас – и меня, и наших малышей – от всего. И если потребуется, он будет действовать очень даже решительно. Внезапно пришло понимание того, что просто так безнаказанным он это все не оставит. И я стала прислушиваться к своим чувствам. Ведь это моя мать должна ответить за содеянное. Очень тяжело осознавать это, но все же нельзя оставаться безнаказанной после всего того, что она сделала.

– Стас, ее посадят? – тихо спросила я.

– Вероятнее всего, да, – так же тихо ответил он, поняв о ком я говорила. – Когда мы уезжали, должен был решиться вопрос об ее аресте. Прости, но такие вещи нельзя оставлять вот так просто.

– Нельзя, – согласилась я.

А потом развернулась и уткнулась носом в его шею, ища утешения. Все равно было больно и неприятно от всей этой грязи.

Не знаю, сколько мы так простояли, но вернуться в реальность нас заставил звонкий голосок:

– Доброе утро!

И как-то разом все отошло на задний план. Я улыбнулась.

– Доброе утро, моя девочка, – поспешила я к дочери, – как ты спала?

– Хорошо, – весело ответила она, отвечая на мой поцелуй и на поцелуй папы. – А что мы сегодня будем делать?

– А мы сегодня пойдем гулять, – сказал Стас, обнимая успевшую уже устроиться у него на коленях Анечку. – Так что не задерживайся, умывайся, доедай весь свой завтрак, и мы сразу же пойдем. На весь день.

Конечно же наша маленькая егоза была в восторге: весь день провести с мамой и папой. Вообще, я видела, с каким восторгом Анюта смотрела на папу, как она старалась его почаще держать за руку, словно все еще не веря, что папа появился в ее жизни. Она дарила ему больше поцелуев, чем мне, но я совсем на это не обижалась – Стас это заслужил, столько лет не ведая о своей дочери. Он с удовольствием возился с девочкой, таскал ее на руках, кружил, слушая звонкий заливистый детский смех. А я смотрела на них и мое сердце просто пело от счастья. Наконец-то они встретились. Наконец-то все так, как и должно было быть с самого начала.

И теперь нам предстояло сообщить об этом радостном событии нашей семье.

***

Стас обеспокоенно обходил собиравшихся гостей. Сегодня его даже немного потряхивало от нервозности. Пять дней назад они нашли свою девочку, всего каких-то ПЯТЬ дней, а их жизнь круто изменилась, засияла новыми красками, наполнилась новым смыслом. Они не стали задерживаться в том городке, Стас доверил закончить всю бумажную волокиту Вале, а сам с семьей уехал обратно в Москву. Решили по приезду никому ничего пока не говорить, чтобы подумать, как же преподнести такую необычную новость. Самым подходящим показался небольшой семейный ужин в снятом для этих целей ресторане. К тому же и повод имелся – день рождения Стаса. Но сегодня все мысли были совершенно не о собственном празднике. Хотя Эля умудрилась сделать ему сюрприз и в этот день. Для него главным подарком стали Анечка и маленькое чудо, поселившееся в животике у Эли. Эля сразу же побывала на приеме у врача, где ей и подтвердили ее догадку относительно срока беременности и времени зачатия. Но все же Эля не была бы собой, если бы не устроила ему нечто необыкновенное. Как когда-то удивила его походом в цирк, так в этом году она устроила им всем поход в дельфинарий с возможностью поплескаться в воде с этими чудесными животными. Стас никогда в жизни не подумал бы, что контакт с ними может доставить человеку искреннее чувство радости и счастья. Даже маленькая Анюта под чутким руководством папы и тренера плескалась с дельфинами. А Эля сидела в первом ряду и весело на них смотрела, снимая все на камеру, так как сама уже не решилась предаваться подобной забаве ввиду своей беременности. Вспоминая сегодняшнее утро, Стас снова улыбнулся. Но мысли все же вновь вернулись к предстоящему событию. Как все воспримут? Переживал за беременную Настю, которая могла слишком сильно переволноваться и это могло негативно сказаться на ее самочувствии. Переживал за родителей, за бабушку Эли – как бы их не хватил удар.

– Стас, а Эля где? – этот вопрос волновал сегодня каждого, и Стас загадочно отвечал всем, что она немного задержится.

Зазвонил мобильный и Стас быстро ответил на вызов.

– Мы уже приехали, – бодрым голосом сообщила Эля. – Ты нас еще ждешь? Или как обычно накинулся на еду?

– Жду, милая, – рассмеялся Стас. – Сегодня я веду себя как примерный мальчик.

– Сейчас мы тогда оставим пальто в гардеробной и подойдем.

– Хорошо.

Стас извинился перед гостями, которые уже рассаживались по своим местам, и вышел в коридор, чтобы встретить там жену и дочь теплыми объятиями и поцелуями.

– Ну что, пойдем? – спросила Эля у него. Хотя видно было, насколько и она сама нервничает.

Стас поспешил взять ее за руку.

– Пойдем. – А потом наклонился к Анечке и, присев на корточки перед девочкой, произнес. – Сейчас ты всех увидишь. И бабушку, и дедушек, и тетю Настю с дядей Олегом. Они будут очень удивлены увидеть тебя, но ты не переживай, все тебя очень любят. И все очень обрадуются. Мы с тобой договорились насчет сегодняшнего вечера?

Стас весело подмигнул дочурке, и она в ответ неумело повторила его мимику.

– Да, папуль. Я обещаю не бегать и не приставать к тете Насте.

– Ну и молодчина! Пойдемте тогда.

Эля в который раз поразилась, насколько быстро Стас с Аней нашли общий язык. Порой вечером, когда она занималась приготовлением ужина, папа с дочуркой увлеченно о чем-то шептались или смеялись, играли во что-нибудь или собирали из конструктора какие-нибудь домики или фигурки… Аня любила показывать папе свои старые фотографии, рассказывала, где это было сделано и что она делала. А она сама порой просто оставляла на несколько минут всю домашнюю работу и, тихо прислонившись к дверному косяку, с упоением наблюдала за ними.

Стас первым вошел в зал и привлек внимание своих гостей к себе.

– Сегодня я не случайно собрал именно родственников, и никого из друзей. На то имеются свои веские причины. Мы приготовили для вас очень неожиданный подарок.

Стас отошел немного в сторону и пропустил вперед Элю с маленькой Анечкой. В зале сразу же стихли все разговоры, и повисло напряженное молчание.

– Боже мой, – первой пришла в себя Мария Алексеевна. Она прижала ладони к губам и неверяще качала головой. – Анечка. Боже, скажите, что я не сплю.

Едва только оцепенение спало, все тут же окружили маленькую Аню. С неподдельными радостными улыбками старались обнять девочку, чтобы почувствовать, что это явь. Эля все смотрела на своего отца: он с нескрываемыми в глазах слезами прижил к себе девочку, что-то шепча ей, гладя ее по волосам и щечкам, и целовал. И Анечка, точно так же, как это было и в случае с Игорем Михайловичем, сразу же пошла навстречу новому дедушке, обняла его, что-то спрашивала и с упоением слушала его ответы.

– И вы нам ничего не рассказали? – с укором произнес Игорь Михайлович.

– Пап, так надо было, – стараясь как можно спокойнее, ответил Стас. – Это все скрывалось в интересах следствия.

– Но что же произошло на самом деле, Стас? Как могла случиться такая чудовищная ошибка?

– Скажем так, это была не ошибка. Это было спланировано.

Виктор Сергеевич поднял голову и посмотрел на Стаса с Элей. Он что-то обдумывал, а потом пришел к правильному умозаключению.

– Кристина? – он выпустил из рук Анечку, которая тут же побежала к любимому дяде Роме, или Ромке, как она его всегда называла, и подошел к дочери. – Это ее рук дело?

– Да, пап, – печально кивнула головой она.

– Я убью эту дрянь. – Голос Виктора Сергеевича задрожал от злости.

Эля тут же схватилась за руку отца, стараясь его удержать и успокоить.

– Пап, пожалуйста, не делай никаких глупостей. Я очень тебя прошу. Не порть себе жизнь.

– Эля, пойми, я же совершенно не знал, что она способна на такое. Если бы знал, если бы только мог предполагать, то сделал бы все, чтобы помешать… Это я не уследил. Моя вина.

– Виктор Сергеевич, – вмешался в разговор Стас, – Эля совершенно права. Не стоит вам портить свою жизнь и репутацию из-за бывшей жены. Этим занимается прокуратура. Сейчас она арестована и находится под следствием. Мы все держали в тайне, чтоб Кристина Валерьевна не скрылась. Как только на руках были все улики и доказательства, ее сразу же арестовали и теперь она ожидает суда.

– Так вот зачем она мне звонила, – растеряно произнес Виктор Сергеевич, а потом пояснил. – Кристина звонила мне пару дней назад. Сначала кричала в трубку какие-то гадости, обвинения в том, что это мы во всем виноваты, что если бы Эля не связалась в свое время со Стасом, то ничего бы этого не было. Я тогда просто положил трубку. Она перезвонила еще раз и сказала, что я должен ей помочь. На что я ей ответил, чтобы она больше не смела мне звонить, так как иметь с ней что-либо общее я не хочу и помогать ни в чем не стану.

– Пап, я тебя очень прошу, – взмолилась Эля, – пообещай, что ничего не станешь предпринимать.

– Хорошо, солнышко, – Успокоил ее отец, – я тебе обещаю.

И все же Эля улучила момент и, оставшись наедине с Татьяной, попросила ту приглядеть за отцом, чтобы он не наделал глупостей в попытке самолично наказать бывшую жену. Она очень боялась, что отец может сделать какой-то необдуманный, глупый поступок и ему придется отвечать за это перед законом. Не стоит опускаться до уровня матери, нужно быть выше ее низменной натуры – это станет самым лучшим наказанием для нее.