Текст книги "Рожденная Огнем (СИ)"

Автор книги: Светлана Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Настойчивый и громкий. Завернувшись в халат, гадая, что же такого умудрилась сделать, что вернувшиеся родители решили не дожидаться моего выхода, а начать орать сразу с порога, я распахнула дверь. Занеся кулак для очередного удара, чуть не пришедшегося мне по голове, за дверью стоял Вовка. Вид у него был испуганный.

– Ты в порядке?

– В данный момент? Не очень. Вовка, ты что здесь вообще делаешь?

– У тебя дверь открыта. В квартире черте что творится!

– Да нет, быть того не может, я же буквально только что… Отодвинув друга в сторону, я вышла в коридор, направляясь в комнату. Гостевая представляла собой жертву компактного, но мощного торнадо, сумевшего разворотить абсолютно все, не сметя на пути разве что окна и двери. Техника была не тронута, зато вещи из шкафов, ящиков и полок скопом валялись на полу. Украшения из шкатулок вытащены и разбросаны, но не забраны. Вообще, судя по комнате, можно было предположить, что грабители просто решили навести жуткий беспорядок, не утруждая себя излишней ношей. Моя комната чем-то смахивала на увиденное ранее, за исключением того, что разруха царила лишь в одной ее части, заканчиваясь в районе открытого шкафа, содержимое которого горой лежало на полу.

Подойдя к маленькой бархатистой коробочке, что раньше была припрятана от посторонних глаз, я заглянула внутрь, уже догадываясь, что пропало. Еще в детстве мама отдала мне золотую цепочку с небольшим кулоном, похожим на пляшущие языки пламени. Ее принесла добрая фея – сказала она тогда. Зная пристрастие матери к фантастике, я лишь улыбнулась и забрала красивую вещицу, повесив на шею и не снимая довольно долгое время. Точнее, я не снимала его почти никогда.

Ситуация изменилась лишь после школы, когда к необычному кулону стали проявлять излишнее внимание. Тогда я убрала его подальше от любопытных глаз, лишь изредка доставая из коробки, когда было особенно трудно. Кулон словно давал мне силы и уверенность в себе и завтрашнем дне. Сейчас уверенность таяла на глазах.

– Что-то украли? – Вовка выглянул из-за плеча, рассматривая пустую коробочку.

– Кулон. Помнишь, золотой такой, я его раньше часто носила.

– Точно, странный такой. Кому он мог понадобиться? В голове послышался тихий, но отчетливый голос. Он звал за собой, одновременно приказывая и моля уходить. В большей степени приказывая. Как бы ни хотелось спросить у голоса, куда и зачем он зовет, сознание немедленно подчинилось. Я резко вскочила на ноги, чуть не заехав другу головой по челюсти. Почти забравшись в шкаф, не обращая внимания на вытянувшееся лицо молодого человека, выудила джинсы и майку и принялась переодеваться. Вовка встрепенулся и ушел в поисках телефона, чтобы вызвать помощь. Переодевшись и схватив сумку, валявшуюся в коридоре, я натянула сапоги, накинула куртку и выбежала из квартиры, хлопнув дверью, замок на которой оказался не взломан. Странное ограбление и предшествующий ему сон не давали покоя. А голос в голове становился все более требовательным.

– Куда?! На пороге соседской квартиры появился Вовка. Завидев собравшуюся уйти меня, он босиком выбежал на лестничную площадку, схватил за плечи и встряхнул пару раз для пущего эффекта.

– Вовка, я должна идти. Мне надо… не знаю, не могу объяснить. Голос в голове казался недовольным. Он снова и снова повторял, что оставаться на месте нельзя и уходить нужно как можно скорее.

Тело подчинялось само, спускаясь вниз по лестнице. Вовка схватился за голову, вернулся в квартиру, и появился снова спустя несколько минут. Он догнал меня почти на выходе из дома. За спиной его виднелся массивный рюкзак. Надень я такой, стала бы похожа на черепашку, упавшую на панцирь, не в силах перевернуться и подняться на ноги. Но молодой человек будто не ощущал его веса, держа ровную осанку. Что-то щелкнуло. Теперь, кроме активного монолога, происходящего в глубине сознания, я больше не слышала ни единого звука. Мир поглотила непроглядная тьма, из которой, словно стрелка в навигаторе, выделялась тонкая едва мерцающая линия, указывающая путь.

Тщетно пытающемуся достучаться до подруги молодому человеку приходилось практически силой удерживать ее на светофорах, вытаскивать из-под колес велосипедистов, спасать подвернувшихся под ее ноги собак и приносить извинения людям, столкновение с которыми он все же не успел предотвратить. В спину летели лишь недовольные, а порой и нецензурные возгласы. Но девушка продолжала идти, не реагируя ни на что вокруг. Глаза ее смотрели в никуда.

– …ем!.. Первым пробившимся сквозь пелену замутненного сознания звуком оказался вымученный голос моего друга. Вовка практически прогибался под весом рюкзака, наконец, ощутив его за спиной.

– Что?

– Неужто ты меня услышала? – взвыл молодой человек, опираясь на дерево. – Давай, говорю, отдохнем! Не понимаю, как ты вообще можешь идти, на твоих-то каблуках? Я отрешенно кивнула. Голос в голове затих, словно давая возможность передохнуть и восстановить силы. Ноги действительно горели. Поняв, что слова его возымели результат, Вовка воспрял духом.

– Вон там есть скамейка. Если я сейчас не сяду, то лягу. Я последовала примеру друга, садясь на пустующую скамейку у недавно обновленной детской площадки. Местность вокруг была мне не знакома. Кажется, я даже не бывала здесь никогда прежде. Старые дома, над которыми высился автомобильный виадук, заполненный мельтешащими машинами, редко посаженные деревья с начавшими желтеть листьями. На улице, хоть солнце еще не успело скрыться за горизонтом, ни души. Разве что изредка дворовая кошка драла горло у какого-то подвала. Вовка поставил рюкзак на землю, выуживая колбасу, батон и бутылку воды.

– Сыра нет? – улыбаясь, уточнила я, скидывая сапоги, и чувствуя, как благодарно отзываются уставшие ноги.

– Сыра нет, – делая очередной бутерброд и раскладывая все на целлофановом пакете, буркнул молодой человек. Перекусив и убрав оставшиеся продукты обратно, мы вслушивались в тишину, нарушаемую лишь доносящимися от дороги звуками машин. Солнце село, уступая место промозглой осенней ночи. На землю упал красочный осиновый лист.

– Долго мы шли? – наконец я нарушила затянувшееся молчание.

– Часов шесть-семь, может больше, – тяжело вздохнул Вовка, откидываясь на спинку и потягиваясь всем телом подобно огромному коту. – Ты шла в каком-то трансе, ни на что не реагировала. Думал, в конце концов, придется перекинуть тебя через плечо и в дурку. Я смерила друга многозначительным взглядом. Мое состояние было ненормальным и для меня тоже, но мыслей отправиться на принудительное лечение не возникало.

– Долго еще идти? Я пожала плечами. Голос никогда не указывал точное местоположение конечной цели похода.

– Я иду… как бы за внутренним голосом. А он, похоже, не любит тратить время на лишние объяснения.

– А твой внутренний голос ничего не слышал об общественном транспорте? – рассмеялся Вовка, вытягивая ноги.

– Видимо нет. Ты уверен, что хочешь идти со мной? В конце концов, я могла просто слишком сильно удариться головой, и вот они последствия. Я указала на выросшую шишку на затылке. Точная причина ее появления в памяти отсутствовала, но хотелось верить, что это всего лишь от падения с кровати в квартире подруги. Еще некоторое время молодой человек безостановочно смеялся, держась за бок.

– Любопытство, Элея, – великая вещь. Все же мне интересно, что тебя так манит. А если все окажется впустую, то я честно навещу тебя в вышеупомянутом учреждении. Пару раз так точно. Глаза слипались, а голос окончательно замолчал. Идти больше не было ни сил, ни желания. Натянув сапоги, и плотнее застегнув куртку, я поддалась на пригласительное похлопывание по плечу, предлагающее использовать его вместо подушки, и прикрыла глаза.

Девушка смотрела на меня укоризненно, какбы говоря, что я сама виноватав том, что кулон пропал. Появившееся вокруг нее пламя цеплялось за ее кожу и одежду, вспыхивая на длинной юбке и перебираясь все выше. Девушка стояла объятая огнем, а я ничего не могла поделать, лишь стоя в стороне и смотря, как она сгорает заживо. Но провидица не кричала и не корчилась от боли. Она лишь покачала головой, улыбнулась и исчезла, забирая с собой пляшущий на земле огонь.

Словно затянув на шее петлю, из сна меня выдернул уже знакомый голос. Перед глазами вновь появилась линия пути, а звуки окружающего мира, проснувшегося раньше, затихали вдали. Поднявшись со скамьи, не обратив внимания, как упал молодой человек, до сих пор спавший, облокотившись на меня, я снова безвольной марионеткой шла вперед. Время перестало иметь значение. Происходящее вокруг, будь то хоть конец света, отошло на второй план. Важен был лишь голос, что пленительно вел за собой, обещая ответы на все вопросы. Голос оборвался. Наступившая тишина оглушала. Я остановилась, от чего плетущийся следом Вовка чуть было не налетел на мою спину, остановившись в последний момент.

– Что на этот раз?

– Не знаю… наверное, пришли. Вовка обреченно опустился на землю, издавая настолько вымученный вздох, что впору было сбегаться толпе сочувствующих со всей округи. Солнце давно село, а его место уверенно заняла полная луна. Темные деревья вокруг, сырая земля под ногами и никаких жилых домов и даже отдаленного намека на людей. Местность больше напоминала сельский лесок, нежели городской парк о котором мне подумалось сначала. Мы стояли перед невысоким слегка покосившимся забором. Калитка не находилась на месте, валяясь поодаль. По другую сторону был заросший высокой травой пустырь, со всех сторон окруженный часто стоящими деревьями. Никаких домов или построек, лишь одиноко растущее дерево по центру. Ствол его не смогли бы обхватить и пятеро, а обширная крона радовала глаз сотнями почти идеально подогнанных по размеру зеленых листочков. Сколько лет было этому могучему древу – не понятно, но почему-то хотелось верить, что не меньше пары сотен.

– Вовка, а мы где?

– Это ты мне скажи. Следы цивилизации давно закончились, а то, как мы сюда пробирались – врагу не пожелаешь. Последних людей я видел часа два назад, да и те смотрели на нас, как на сумасшедших.

– Может они и правы, – не то спрашивая, не то утверждая, протянула я, ступая за забор. Крона дерева образовывала почти идеальный круг, словно садовники ежедневно являлись на пустырь и ровняли каждый не к месту выбившийся сучок. А вот трава вокруг выпирающих из земли корней оказалась примята и местами выжжена. Спустился туман, сгущаясь и скрывая из виду потонувшие в траве ноги, подобно воде, расстилаясь по земле. Добравшись до дерева, дымка заволокла его полностью, пряча от наших глаз. Яркая вспышка – ударившая о землю молния – вынудила прикрыть глаза лишь на секунду, но и этого хватило, чтобы картина перед нами разительно поменялась. Словно поглощая туман, у дерева появилась девушка. Одета она была в узкие кожаные штаны, куртку темно-зеленого цвета и высокие сапоги.

Черные волосы до плеч, прикрывающая лоб челка и большие, остановившиеся на мне глаза. Из-за спины выглядывала рукоять меча и оперенье стрел, на бедре кинжал, а в тонкой, изящной руке – длинный лук. Обернись я сейчас, точно могла бы увидеть опешившего друга. Такой красоты он просто не мог видеть раньше. Но все мое внимание было обращено к загадочной фигуре. Девушка мило улыбнулась и протянула вперед руку, переворачивая ладонью вниз. Каждое ее движение походило на течение воды – плавное и спокойное. Словно ручеек, из-под пальцев показалась цепочка со знакомым кулоном, зависая в воздухе. От украшения исходило тусклое свечение. Будто языки пламени стали реальны. Я сделала шаг вперед, намереваясь забрать принадлежащую мне вещь, но незнакомка предупредительно вскинула руку. Послышался тихий металлический треск. Кулон вместе с цепочкой заискрился и исчез.

– Нет! Не помня себя, я кинулась вперед, не замечая руку друга, безуспешно схватившую воздух за спиной. Девушка прикрыла глаза и прижала руку к груди. На тонком кожаном шнурке затрепетал небольшой кулон – три сцепленные между собой спирали. Луна вышла из-за облаков, озаряя пустырь белесым светом. От застывшей на месте девушки волнами расходилось тепло, останавливаясь на уровне прожженной травы под ногами и уплотняясь у самой ее кромки, образовывая четко очерченный круг. Воздух над своеобразной границей, начертанной незнакомкой, становился плотнее и отдавал тусклым свечением, словно впитывая лунный свет, скрывая девушку из виду. Насмешливо улыбнувшись, воровка поманила меня пальцем, прежде чем столб света поглотил ее полностью. Я бежала, не замечая несущегося следом Вовку, из последних сил пытающегося предотвратить неизбежное. В голове трепетала единственная мысль – девушка исчезнет, и мой кулон исчезнет вместе с ней. Казалось, в этом мире сейчас нет ничего важнее, чем последовать за незнакомкой. Свет, заполнивший все вокруг, резал глаза, подобно вакууму не пропуская ни единого звука извне. Вокруг замелькали голубые искры, опасно приближаясь к лицу. Зажмурившись, я приготовилась к худшему.

* * *

– Но, моя Королева! – взмолился слуга, припадая на одно колено и склонив голову. Больше всего ему хотелось просить, чтобы Повелительница отказалась от этой затеи, ведь это означало бы еще какое-то время спокойного существования. Но вслух произнести подобное не осмелился бы даже самый приближенный к трону, так куда уж было ему открывать рот. На симпатичного юношу у Королевы имелись свои планы. Только поэтому она могла позволить изредка ей возразить. Но сейчас совсем другое дело. Настроение у женщины было порядком испорчено.

– Разве я не говорил вам, что она обманет?.. По всей видимости, слуга, сохранивший голову на плечах после первой ошибочной реплики, посчитал, что и это высказывание не будет излишним. Но терпению Королевы пришел конец. Женщина поднялась со своего места, поднимая руку и всем своим видом давая понять, что тема исчерпана. Девчонка справилась. Но как посмела она не явиться и не приклонить колено пред своей Королевой? Мысль терзала ее слишком долго. Но никак нельзя было выдать эмоции, ведь никто не должен узнать о ее планах. Тем более глупые людишки, прислуживающие в замке и появляющиеся столь не вовремя. На лице Королевы на мгновенье промелькнуло недовольство и молодой человек поспешно припал к земле, ругая себя за излишнюю смелость.

Но, к его удивлению, наказания не последовало. Покачивая бедрами, женщина величаво прошла к высокому столу, на котором стоял графин с вином, и наполнила кубок красной жидкостью, не нуждаясь в помощи слуг. Приятный напиток слегка успокоил нервы и позволил сделать улыбку на лице более естественной. Вернувшись на трон, она поставила кубок на подлокотник, всматриваясь в темноту за окном. Ночь давно вступила в силу, и скорый рассвет не навевал на женщину ничего, кроме тоски. Королева по праву считалась великолепной женщиной. Длинные русые волосы, струящиеся по плечам, обрамляли узкое лицо, мягкие черты которого не могли оставить равнодушным ни одного мужчину. Но слегка заостренный подбородок говорил о крайнем вероломстве, присущем ей.

Она всегда знала чего хочет, и без стеснения использовала все свои достоинства. Небесно голубые глаза, изящно изогнутые тонкие брови, маленький нос и губы, подобные лепесткам алых роз, оставались в памяти еще долгое время после встречи с ней. Великолепную фигуру с пышными формами всегда подчеркивали облегающие наряды, которым Королева отдавала предпочтение.

– Скат.

– Моя Королева? – только сейчас слуга осознал, что прожигает Повелительницу взглядом. Женщина лишь улыбнулась.

– Не будем больше о государственных тайнах, – Королева тряхнула волосами, покидая трон и показывая, что молодой человек может подняться с колен. – Пойдем. Мой Король вернется не скоро, а мне так не хочется оставаться в одиночестве. Скат с немым восхищением следил за удаляющейся Повелительницей.

Он жалел лишь о том, что не может похвастать перед вечно вздернувшей нос прислугой насколько он приближен к Королеве. Но сделай он это, жизнь его закончилась бы в смертельных муках. А Скату – маленькому служке, оказавшемуся в нужное время в нужном месте – не было смысла глупыми словами разрушать свою жизнь.

Наутро из замковых ворот выехал гонец с важным донесением Королю. Как ему было приказано, незаметно (по его ошибочному мнению), он следил за Королевой. Теперь, передав своему Повелителю подробный отчет, он мог рассчитывать получить награду. А если Король расщедрится, то может выделить участок земли для возделывания, где можно будет, обзаведясь семьей, дожить до глубокой старости. Лишь надежда на светлое будущее заставляла мужчину гнать коня вперед. Устроив привал и пустив взмыленного коня к воде, гонец достал свиток из заплечной сумки. Еще долго он рассматривал шершавый пергамент перевязанный бечевкой, решая, стоит ли передавать его в руки Королю. Донесение о неверности жены могло вызвать у Его Величества совсем не ту реакцию, которую ожидал мужчина. А если Король прикажет отрубить ему голову, посчитав все написанное клеветой? Отметая сомнения, мужчина поднялся на ноги и, глотнув воды из фляги, вернулся в седло и пришпорил коня. Нет, Король должен узнать о похождениях жены. И пусть это станет последним, что гонец сделает в этой жизни. Быть может, Его Величество и не подумает усомниться в честности доносчика. На ночь гонец остановился в трактире, оставив коня на попечение шустрого мальца у ветхой конюшни. После сытного ужина мужчина поднялся в выделенную ему комнату. С раннего утра предстояло пуститься в путь, но сейчас сон был важнее.

Королева давно знала, что муж не доверяет ей, посылая одного шпиона за другим. Женщине оставалось лишь подыскать верного пса, готового за несколько золотых исполнить любой ее каприз. Устав от изощренных методов, на этот раз Королева выбрала обычный яд.

Утром гонца нашли в постели с остекленевшими глазами. Но трактирщику ни к чему лишние трудности. Выпотрошив карманы и сумку, забрав кошель с деньгами и бросив остальное в камин, мужчина распорядился убрать тело. А конь никогда не будет лишним.

* * *

Удушливый вакуум сменился слабым дуновением ветра и пением птиц, доносящимся издалека. В воздухе пахло сеном, опилками и чем-то кислым. Осторожно приоткрыв глаза, я не увидела ничего нового. Темно, хоть глаз выколи. Ни дерева, ни девушки, ни Вовки, ни пустыря. Зато появилось ощущение недолгого полета, после болезненного удара в копчик, закончившееся довольно мягким приземлением и долгим бессознательным состоянием. Где-то надрывался петух. Голову припорошило свежим сеном, что с нетерпением лезло в едва приоткрытые глаза. За спиной высился растрепанный стог. Возможно, до моего появления он пребывал в более собранном состоянии. Белая нечисть, что сбила меня ночью, почесала рога о деревянную балку и вернулась к разбросанному по земле сену. Желтые глазки с вертикальными зрачками продолжали неотрывно следить за обстановкой, обещаясь наподдать недоброжелателю, если такой осмелится объявиться.

– Козел… Козел, словно обидевшись, проблеял и отбежал в сторону, вздернув хвост и вываливая на землю все, что думает о нежданной гостье.

Мнение его было отнюдь не лестным. Темноту сменило яркое солнце. Сотнями тонких нитей оно просачивалось сквозь частые щели в дощатых стенах, наполняя воздух теплом и светом. Вдоль стен были свалены мешки с зерном и мукой, стояли бочки с неизвестным содержимым, от которого и несло кислятиной, а в углу покоился садовый инвентарь, перевернутая тележка и местами съеденные ржавчиной ведра. Под дополнительным навесом (видно крыша тоже давала о себе знать периодическими протечками) пряталась целая поленница дров и гора угля с торчащим из нее черенком лопаты. Посреди всего этого и пасся агрессивно настроенный козлик. Двери оказались не заперты. Козел не последовал за мной, предпочтя оставаться в уютном амбаре, нежели искать свободное место во дворе, где шагу некуда было ступить от кудахчущих кур. Впрочем, пернатые недоразумения разбегались по сторонам, словно волны океана, при каждом моем шаге. Пустырь пропал. Я стояла посреди большого двора, огороженного частым деревянным забором. На цепи тихо поскуливал облезлый пес.

Этакий двортерьер в криво сколоченной будке, только при хозяине готовый раззявить пасть и тявкнуть на нежеланного гостя, а в другое время тихий, мирный и успешно притворяющийся слегка подглуховатым. Дверь в курятник настолько покосилась, что куры лихо протискивались под ней, устраивая утренний разгул и перерывая когда-то бывшие аккуратными грядки. Но самым живописным оказался звук, исходящий из открытых окон дома – громовой храп, от которого разве что стены не сотрясались. Калитка открывалась изнутри, и ничего не стоило покинуть территорию, где хозяйничал белый бодун. Дома из толстого бруса стояли редко, находясь на почтительном расстоянии друг от друга. Потревоженные горластым петухом хозяйки уже покинули нагретые постели и, потягиваясь, выходили на огород, вооружившись тяпками, вилами и лопатами. Некоторые, по-видимому, самые жестокие, выгоняли из домов своих чад, отправляя то корову пасти, то жуков на грядках собирать, а то и живность кормить, что вконец оголодала за долгую ночь. Собаки, по обыкновению обжившие каждый двор, старались как можно лучше выслужиться перед хозяевами, облаивая случайную незнакомку, бредущую вдоль низких заборов. Зато ластящиеся к ногам упитанные кошки, совершенно не стесняясь, выпрашивали очередное блюдечко молока, еще не успевшего просохнуть на длинных усах. Рядом пробежала крошечная девчушка, на мгновение остановившись и заглянув мне в лицо. Ее мать тут же оказалась рядом, подхватила дитя, сунув под мышку, и скрылась за своим забором. Если подумать, каждая женщина смотрела на меня со смесью подозрения и ужаса. Трясущиеся руки сжимали инвентарь до побелевших костяшек пальцев, готовые в любой момент запустить им в незнакомку.

Оставалось надеяться, что мужиков с топорами наперевес мне встретить не доведется. Деревня оказалась довольно большой, но весь шарахающийся от меня народ стекался к одной площади, где разворачивался своеобразный базар. Тучные женщины высаживались в ряд, выставляя перед собой глиняные горшки, ткани и поделки ручной работы. Мужчины демонстрировали подстреленного на охоте кролика или вытесанные из дерева свистульки. Я подошла к одной из торговок, заинтересовавшись симпатичной вязаной кофтой, но та отпрянула в сторону и перекрестилась. Желание общаться с ней дальше отпало моментально. Деревня как деревня, овощами-фруктами не торговали, ведь у каждого во дворе росло все свое. Да и охотиться, поди, каждый мужик умел. Но вот сахарные петушки на палочках смотрелись изумительно даже издалека. С одним из таких и подошла ко мне та самая заинтересовавшаяся ранее кроха.

– Привет, – я старалась улыбнуться как можно более беззаботно, хотя не понимала, где нахожусь и что здесь делаю. Девочка икнула, выронив надкусанный леденец, и скрылась за мамкиной юбкой, торгующейся с какой-то сильно словоохотливой бабой. Если это и есть та самая цивилизация, о которой говорил мой друг, то где он сам? Или увидел странные выражения на людских лицах и сбежал? Следя за реакцией местных жителей можно было предполагать только самое наихудшее. Занятая мной скамейка у колодца, расположившегося в теньке у края площади, казалось, не интересовала никого больше. Во многих дворах я видела собственные колодцы, когда проходила мимо. Те немногие, обделенные этим чудным агрегатом, предпочли умереть от обезвоживания, предоставив общественный колодец странной незнакомке. Вовка не спешил возвращаться. А я тем временем обзаводилась новыми давно потерянными родственниками.

– Манька, ты ль? Дед! Глянь-ка, внушенька наша вернулася. К колодцу, на всей доступной им в их возрасте скорости, ковыляли довольно миловидная старушка, щурившая глаза и пожевывающая губу, и видавший виды старичок, ухватившийся за жену, словно боясь оказаться на земле, лишь только ее отпустит.

– Ванька мой? – дед активно потянул вперед сухонькие ручонки, намереваясь сжать в объятиях и облобызать как видно давно утерянного внучка. – Ходь сюды окаянный, я те дам щас как из дому сбегать! Или нет. Поспешно извинившись, я постаралась затеряться в набежавшей на площадь толпе, где двое мальчишек перетягивали пятнистую корову.

Один в рога вцепился, другой хвост то и дело ловит и теряет. А рогатая животина стоит себе да укроп у зазевавшейся женщины из корзинки тащит. Затеряться не получилось. Белая ворона никогда не станет невидимкой в стае черных лебедей. Именно это читалось во взглядах затихших людей, прячущих детей и корову за спинами. Пришлось с позором бежать, надеясь, что следом не прилетят заточенные вилы. Девушка с яблоками, что были ссыпаны в длинный передник, встретилась мне случайно. Точнее я налетела на нее, и после помогала ловить убегающие краснобокие паданки. Но именно ей я решилась задать свои вопросы.

– Девушка, подскажите, где я нахожусь? И как далеко до города? Пара минут напряженного молчания и оценивающего взгляда, и лицо девушки смягчилось. Создавалось впечатление, что где-то по деревне расклеены объявления о розыске, и я как нельзя лучше подхожу под описание преступника. Вот только решить никто не может как об этом тактичнее сообщить.

– В Дубках. А до города недалече совсем. Всего день и вы будете в Артемяге…

– Где? – перебила я девушку.

– В Артемяге.

– Так, ладно, какой автобус до него идет?

– Кто? – девушка округлила глаза. Еще секунда, она швырнет в меня яблоком и убежит, сверкая пятками.

– Транспорт. Как мне добраться до города? Не пешком же мне целый день идти.

– Ох, что вы, ежели пешком, так вы и за день не доберетесь. Токмо верхом.

– Верхом на ком?

– На лошади ведомо! Эвван завсегда рад продать одну-две. Маленький червячок сомнений, пожирающий все на своем пути, вырос до размеров анаконды и не собирался останавливаться на достигнутом.

Где я?

– Ладно, сколько ваш Эвван захочет за лошадь? – подсчитывая скудные копейки, оставшиеся от вверенных мне родителями денег, я уже знала, что ни на какую, даже на последнем издыхании лошадь мне не хватит.

– Покамест золотой за дюже быструю требовал. Но овес нынче дорог… Я схватилась за голову. По какой-то причине обычные деньги были здесь не в ходу. Знала бы, забрала б золото из квартиры, свалив вину на побывавших там грабителей. Девушка словно поняла ход моих мыслей, не дожидаясь очередного вопроса.

– Ульян, кажись, собирался на ярмарку в Каори. Может подсобит.

Доедете с ним до развилки, а там уж и пешком недалече будет, ежели, конечно, вам не встретятся разбойники. Второй дом справа за третьим поворотом, – девушка указала направление. – Токмо скажите, что от Виолессы. Напоследок уточнив, не встречался ли ей незнакомый молодой человек, описав его как можно подробнее, я словила испуганный взгляд, вроде «Господи, так их еще и двое», и поспешила попрощаться и пойти в указанном направлении. Спросить у девушки телефон язык так и не повернулся. Нужный дом отыскался на самой окраине. За его забором уже начинался редкий подлесок. Во дворе дежурил огромный пес, чья массивная голова лежала на передних лапах, а длинные уши покоились на земле. Завидев незнакомку, он вышел из будки и оскалил клыки, оказавшись вдруг крупнее, чем казался на первый взгляд. Желания проверить является ли мохнатый громила злым сторожем, или только прикидывается таковым, не возникло. Оставалось надеяться на хороший слух здешних обитателей.

– Есть кто дома? Только набрав в грудь побольше воздуха, я поняла, что запамятовала имя хозяина. Дверь распахнулась. На крыльцо вышел довольно высокий небритый мужчина, окинувший двор хозяйским взглядом. Разглядев единственную непривычную взору деталь, топтавшуюся у калитки, мужчина недовольно сдвинул брови.

– Чего надоть?

– Я от Виолессы! Имя девушки как по волшебству заставило хмурого мужчину спуститься по ступеням и, преодолев разделяющее нас пространство, заглянуть мне в глаза – округлившиеся и слегка испуганные.

– От Виолессы, знамо? Я вымученно кивнула, чувствуя, как ком в горле не дает сглотнуть подступившее к нему сердце.

– Ну, ежели так, то входи, – мужчина махнул рукой и вернулся к дому. – Ну, чагой встала?

– Вы это… Барбоса уберите, – не смея двинуться с места, я указала на вновь оскалившегося пса.

– Место! – рявкнул хозяин, и пес тут же, поджав хвост, скрылся в своей будке. Я его понимала. Мне захотелось последовать за ним. Снаружи дом казался большим, но изнутри, не проводя экскурсии, можно было увидеть лишь сени, заваленные мешками и свертками, предназначающимися для ярмарки, и кухню, где просил подождать его мужчина. Остальные же комнаты скрывались за дверьми, куда удалился хозяин дома. Кухня не являла собой образец современного изысканного интерьера, ограничившись почерневшей печью да деревянным столом с приставленной к нему скамьей.

– Ульян, – протянув руку, произнес мужчина, появляясь рядом. Я вздрогнула. Передвигался он слишком бесшумно.

– Элея.

– Так чего тебе от меня надобно, Элея?

– Мне нужно в город. Артемяг, кажется. Виолесса сказала вы едете на какую-то ярмарку и возможно сможете подбросить меня до какой-то развилки.

– Это ты что ль собралась до города топать? – хохотнул мужчина, бросая на мои ноги презрительный взгляд. – В этом? По выражению лица Ульяна сложно было понять какова вероятность больше – что меня сожрут волки, или же порешат вскользь упомянутые Виолессой разбойники. Хотя, после долгой минуты, что он оценивал длинные шпильки на моих сапогах, он точно определился, что я попросту переломаю ноги или сверну шею. Мне оставалось лишь кивнуть, не желая спорить и терять, возможно, единственно доступное средство передвижения.

– Что ж, дело твое. Токмо задарма я никого везти не собираюсь, так что поработать надобно будет. Крытая телега стояла на заднем дворе дома, скрываясь от любопытных глаз ненароком забредших в такую глушь селян. Не смотря на то, что перед ним хрупкая девушка, Ульян с удовольствием грузил меня тяжелыми мешками, которые было велено укладывать в заданном порядке и направлении, и только в указанную часть телеги. Руки болели и, казалось, стали несколько длиннее, но я старалась не жаловаться, прогибаясь под очередной ношей, продолжая верить, что мужчина таскает вещи и потяжелее. Перетасканные свертки, коробки и ящики заняли только две третьих, оставив порядком свободного места. Ульян удовлетворенно оглядел результат и еще раз проверил все ли вынесено из дома. Крепче затянув ремни на паре ящиков, мужчина отряхнул руки и шагнул к деревьям, призывая идти за ним.

– Еще одно дельце надобно уладить. Я шла следом за мужчиной. Петляя по узкой просеке, мы все дальше углублялись в лес, оставив дом позади. Здесь еще не началась осень. Ярко зеленые листья на деревьях, редкие малинники и кусты черники, встречавшиеся поначалу, и запах грибов, заставляющий всматриваться в каждый сантиметр под ногами в ожидании увидеть хоть одну грибницу. Переливистые трели, доносящиеся, казалось бы, отовсюду и мелькающие в кронах деревьев пестрые крылья, дятел, усиленно долбивший ствол дерева где-то неподалеку и вездесущая кукушка, обещающая долгих лет жизни особо интересующимся. Лес жил собственной жизнью, не замечая двух идущих своей дорогой путников. Деревья поредели и расступились, образуя небольшую поляну, заросшую великолепными трехцветными фиалками. Яркие цветки, с преобладающим желтым цветом, придавали поляне вид огромного солнца с фиолетовыми крапинками.