Текст книги "Рожденная Огнем (СИ)"

Автор книги: Светлана Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Это просто потрясающе! Мы должны будем собирать эти цветы? – обогнав Ульяна, я вышла на поляну. Мужчина остался стоять у кромки леса, наблюдая со стороны и не пытаясь сойти с тропы.

– Ты кто будешь? Чего тебе от люда нашего надобно? – голос мужчины стал более резким и грубым. Из закрепленной на поясе сумки он достал большой деревянный крест. Не знаю, за кого меня принял этот здоровый и до этого момента казавшийся адекватным мужик. Но на его счастье (или горе) ни вампиром, ни оборотнем, ни другой нечистью, рассыпающейся прахом при виде сего оружия, я не являлась. Ранее, проходя по деревне, я видела маленькую церквушку, на крыльце которой, размахивая кадилом, грелся в лучах утреннего солнца седеющий священнослужитель. Увидев меня, он перекрестился и скрылся за дверью. Через секунду дверь приоткрылась и в щель просунулась рука, сжимающая крестик. Заодно перекрестили и меня. Поэтому я могла с уверенностью сказать, что последствий от дальнейших действий не будет. Придав лицу наиболее беззаботное из всех имеющихся в моем арсенале выражений, я подошла к мужчине, как бы ненароком задевая крест рукой. Издав душераздирающий вопль, схватившись за сердце, я охнула и упала на колени. Лицо исказила гримаса боли, а таким профессиональным хрипам позавидовал бы даже закоренелый астматик. Кажется, Ульян был готов издать победный клич, когда я, встав на ноги, отряхнув джинсы и откинув волосы назад, отступила на шаг. Мало ли какое еще оружие таится в невзрачной на вид сумке. Испытывать действие осинового кола в сердце или серебряных пуль не хотелось.

– Мужчина, я не представляю, за кого вы меня принимаете, – неотрывно следя за его руками начала я, – но вы жестоко ошибаетесь.

– Крест не помог? Ох свят-свят… – Ульян побледнел, сглотнул, и запустил руку в сумку, отбросив ненужное распятие на землю.

– Эээ нееет! – перехватывая его руки и пытаясь удерживать их неподвижными, что в случае с испуганным, но сильным мужчиной было практически нереально, крикнула я. – Я человек. ЧЕ-ЛО-ВЕК! И поверьте, самый невинный из всех, кого вы когда-либо встречали!

– Сгинь нечистая! – вырвавшись из захвата, Ульян брызнул мне в лицо водой из только что выуженной из сумки склянки, не постеснявшись осушить ее до дна.

– Тьфу! Вода попала в нос и глаза, которые тут же защипало от растекающейся косметики. И на кой черт я решила подкрасить ресницы, пока ждала Вовку у колодца? Попытавшись вытереть глаза, я лишь сделала хуже. Готова поспорить, что вода освещенная и мои останки должны были уже таять в окружении прекрасных цветов, а не покрывать неадекватного мужчину отборной нецензурщиной.

– Доигрался? – я зло взглянула на мужчину. Тот побледнел, выронил склянку и упал на колени, зарывшись лицом в фиалки.

– Пощадите! – взмолился Ульян, ударяясь лбом о сложенные в молитвенном жесте на земле ладони. – Не губите! Да не оставьте деток сиротинушками! На памяти никаких будущих сиротинушек в его скромном жилище выявлено не было. Мужчина наотрез отказывался поверить, что перед ним стоит именно представитель человеческой расы. Впрочем, я тоже усомнилась, достав из сумки зеркало и посмотрев на глянувшую на меня оттуда физиономию.

Вытащив салфетку и кое-как убрав следы пребывания панд в моем роду, я вернулась к все еще бьющему челом мужчине.

– Кто тебе меня заказал?

– А-ась? – заикаясь, проблеял доблестный крестоносец.

– Ну, кто приказал забить крестом, утопить, и что ты там хотел еще сделать?..

– Так Виолесса же ж. Она ко мне всяку нечисть посылает, а я того… избавляюсь… Подрабатываю так, госпожа ведьма… Как? Ведьма? Не смея противиться ошибочному мнению Ульяна о моем происхождении или призвании, я честно пообещала пощадить его и всю его родню до пятого колена, сохранить мир и порядок в деревне, дом его в целости, а заодно и утроить предстоящие на ярмарке заработки, если он все же довезет меня до упомянутой ранее развилки. Правда в конце мне начало казаться, что он не вымаливает прощения, а диктует требования, втайне загибая пальцы. Полностью погрузившись в роль, я соглашалась на все его предположения по усовершенствованию торговых отношений, уверяя, что все будет именно так, как он того желает. Насколько мне известно, с сумасшедшими людьми нужно соглашаться. Попыток к истреблению «ведьмы» более не последовало и без приключений мы вернулись к дому и завершили сборы. Ульян вел лошадь в поводу, объяснив, что на их многочисленных крутых поворотах телега ведет себя непредсказуемо, а нам нужно забрать еще одного человека, без которого ярмарка – не ярмарка. Мы стояли у амбара, где еще ночью я познакомилась с неароматным рогатым бодуном. Навстречу нам вышел тучный широкоплечий мужчина в нарядном кафтане. Ульян был скорее грузчиком и извозчиком, тогда как он являлся торгашом и зазывалой.

– Ты ежели и в этот раз пакость всяку приволок… Ан нет, поди ж хорош товар, – присвистнул мужчина, заглядывая в телегу.

– Здорова, Вол.

– Что за деваха? Не из твоих ли?.. – Вол красноречиво чиркнул ногтем по горлу. Я сглотнула, взглянув на Ульяна, и надеясь, что ему хватит ума не сболтнуть лишнего. Но содрогнувшийся мужчина отрицательно покачал головой, краем глаза отмечая улыбку на моем лице и слегка расслабляясь. Тут же интерес Вола ко мне пропал.

– Слухай, так меня ж обобрали за ночь. Выбежал ночью, значится, на шум-то, а он стоит. Косая сажень в плечах, злющий, аки сам черт, да мешок с зерном на спине волохает. Видать меня углядел, струхнул он, как сиганет по крышам, да и убег. Токмо мешок-то с собой унес, подлюка. Благо козлика не прибрал. История была интересной, красочной и рассказывалась в лицах.

Только вот являлась плодом буйного воображения хозяина амбара.

Именно здесь я проспала ночь и никакого черта с мешком на плече не заметила, а уж тем более не тащила его сама. Скорее мешок вынесли его же соседи, разглядев открытые двери амбара и слыша громовой храп из дома. А поживиться чем-то еще помешал обозленный козлик, которого со всей серьезностью можно было величать самим Дьяволом.

– Да брешешь, – усмехнулся Ульян, помогая уложить в телегу еще несколько вынесенных на улицу тюков.

– Ни вот столько! – вскинулся хозяин амбара, выронив пришедшийся прямо ему по ноге тяжелый сверток, и смачно выругавшись. Не в силах скрыть улыбку, я отвернулась от Вола, натыкаясь на подозрительный взгляд Ульяна. С этого момента борец с нечистью точно уверовал, что все неприятности в деревне происходят, происходили и будут происходить лишь из-за появившейся из ниоткуда ведьмы, у которой и черт свой имеется. И правда, а что это я на своем подручном черте не доберусь до города? В телегу была впряжена еще одна лошадь и мы, наконец, покинули деревню. Широкая двухколейная дорога шла вдоль кромки леса, петляя и извиваясь как уж на раскаленной сковороде. Шелестящие листвой деревья отбрасывали тени на землю, спасая путников от жаркого солнца. Изредка сквозь деревья проглядывали зеленые поляны, заросшие высокой травой и яркими цветами, смутные очертания домов да уходящие вдаль дорожки. Где-то паслись коровы, наполняя воздух протяжным мычанием и сладковатым запахом навоза. Навстречу попадались редкие всадники, приветствующие торговцев и продолжающие свой путь. Растолкав меня через несколько часов после того, как мы тронулись, Ульян еще долго бранился во все стороны, расправляя и проверяя тюки и свертки, на которых я вольготно проспала почти всю дорогу. Размеренный стук копыт, скрип колес и теплое солнце быстро разморили уставшее тело, и поездка пролетела незаметно. На развилке дорога расходилась в два направления. Ульян указал в сторону города и тронул поводья. Вскоре телега скрылась из виду. Солнце опустилось совсем низко и очень скоро обещало уйти за горизонт. Лес вокруг сейчас казался особенно темным и непроходимым.

Две белки, застывшие на ветке высокой ели, с опаской поглядывали на землю, будто видя что-то, не подвластное человеческому глазу. Людей не было видно. Пару раз мимо проносились повозки, поднимая тучи пыли и исчезая вдали. Трижды меня обогнали всадники, спешащие в том же направлении. Но спустившаяся ночь разогнала всех, кроме одиноко бредущей девушки, трясущейся в такт постукивающим зубам. В лесу, все ближе, слышалось завывание волков. Животные словно чуяли страх, исходящий от будущей жертвы. А их возможная жертва вспоминала все известные ей факты о пропитании серых хищников. Послышался стук копыт, и фантазия тут же нарисовала нескольких бравых разбойников с пожелтевшими зубами, злобными рожами и кривыми саблями наголо, перекидывающих меня через седло и под громкие крики уносящих в лес. К хижине, где, представ уже каннибалами, разделывают мою костлявую тушу и запекают на медленном огне. Из темноты появился одинокий всадник на вороном коне. Следуя мне навстречу, он проскакал мимо, вскоре останавливаясь и, развернув коня, направляясь в обратную сторону.

– Ночь и луна. Откуда столь прекрасная девица? Высокий статный мужчина с ровной осанкой и аристократичными чертами лица, местами скрытыми многодневной щетиной, грозящей вот-вот перерасти в настоящую бородку. Всклокоченная рыжая шевелюра, словно корона, венчала его голову. Голос звучал уверенно и мягко, но оттого не менее подозрительно. Широкую белозубую улыбку не могла скрыть даже ночь. Натянув поводья, всадник поравнялся со мной.

– Из Дубков вестимо.

– Неужто еще одна деревенская простушка? – прошептал всадник, отвернув голову. А чуть громче добавил: – Значит милая девица – селянка? Как бы ни был непривычен говор жителей Дубков, он странным образом отпечатался в голове. Даже самой страшно стало.

– Нет, милая девушка – никем не понятая, потерявшаяся, и брошенная на произвол судьбы в неизвестном направлении. Лицо мужчины просветлело. По всей видимости, жителям Дубков не свойственно было говорить столь длинными и замысловатыми предложениями, не обремененными излишними архаизмами. О возможном причислении к стану ведьм и прочих невиданных тварей я решила умолчать, предоставив воображению галантного всадника самому выбирать кого он перед собой видит. На обещанных разбойников незнакомец походил смутно, но что-то все же не давало довериться ему полностью.

– И как же имя столь прекрасной незнакомки? – мужчина ловко спрыгнул на землю, склонившись и целуя мою руку, невесть откуда взявшуюся в его.

– Элея.

– Имя так же прекрасно и необычно, как и его обладательница!

Зовите меня Ричард. Незнакомцу впору было работать в увеселительном заведении, чей основной доход целиком и полностью зависел от степени подвешенности языка персонала. Но кольчуга, одетая поверх туники и длинный плащ, спускающийся по спине, выдавали в нем скорее рыцаря, о чем дополнительно свидетельствовал длинный меч на поясе.

– Что ж, – я махнула Ричарду на прощание и поплелась дальше.

Город не сильно спешил мне навстречу.

– Может быть вас подбросить? Я обернулась. Мужчина остался стоять на месте, обдумывая, верный ли сделал выбор, предложив помощь.

– Вы разве не оттуда только что? – оставаться наедине со странным незнакомцем не хотелось, но предложение казалось слишком заманчивым.

– Ради вас я мог бы побывать там снова, – улыбнулся Ричард, ставя ногу в стремя. – Но если вы не хотите, оставлю вас в одиночестве.

Через пару часов доберетесь. Ричард терпеливо дождался, пока я добегу до коня и раскланяюсь в благодарностях, помог взобраться в седло и сел сам. Было тесно и неудобно, но все лучше, чем шагать на своих двоих, когда из-за деревьев то и дело слышится волчий вой и треск сухих веток. Раньше мне приходилось пару раз ездить верхом, когда мы с друзьями выбирались на конюшни, но сидеть в седле в чьей-то компании было ново. Незадолго до того, как мы подъехали к городу, у дороги встретился небольшой постоялый двор, огни в окнах которого все еще горели.

Возле дома, чуть дальше от пыльной дороги, виднелась одна из обогнавших меня ранее повозок, владельцы которой остановились на ночлег в тепле и уюте. В остальном же вокруг был лес, дорога с ее редкими ответвлениями и ничего более. Город не вел активной ночной жизни. За высокими стенами дорога тут же разбегалась маленькими улочками в разных направлениях. Лишь по одной из них, что была вымощена гладким камнем, могли разъехаться две некрупные повозки. Остальные же были узкими, темными и неухоженными. Огни в окнах проглядывали только в питейных заведениях, с удовольствием приглашающих отдохнуть всех желающих, да трактире, на вывеске которого, задрав кверху копыта, был изображен толстый кабан. С трудом разжав пальцы, мертвой хваткой сцепленные у него на талии, Ричард глотнул воздуха и спрыгнул на землю, помогая спуститься мне. Зад болел так, словно меня несколько часов кряду колотили по нему палками.

– Это точно город? – разминая затекшие мышцы, я смотрела по сторонам, не веря, что где-то еще может существовать что-то настолько отдаленное от современной цивилизации. Дома из грубо обработанного темного камня, стояли слишком близко друг к другу, оставляя меж собой узкие проулки, привлекающие разве что грызунов и нечистых на руку и совесть людей. Изредка встречавшиеся на пути жители были одеты не лучше селян, с которыми мне довелось познакомиться ранее, а пахли так в разы хуже. В воздухе ощущался запах навоза, а приглушенное ржание помогало указать примерное расположение излюбленного местными жителями средства передвижения. По какой-то причине здесь явно не слышали об общественном транспорте, давно распространенном в мире.

– Точно. Артемяг – когда-то единственный, не утративший величия после войны. Возможно, виной тому была темная и почти беззвездная ночь, но величие города никак не попадалось на глаза.

– Какой еще войны, Ричард?

– Расовой, – голос мужчины утратил былую любезность. – Об этом, кажется, должны знать все, ведь даже не обученные грамоте, еще будучи детьми, вместо колыбельных выслушивают истории. Откуда вы? Ни о какой войне, именуемой Расовой, родители мне не рассказывали, хоть и колыбельных перед сном не пели. Темноволосая девушка, исчезнувшая в столбе лунного света, странное поведение местных жителей, их одежда и жилища, неадекватная реакция сельского «борца с нечистью», навесившего на меня ярлык ведьмы, а теперь и город. Это все никак не могло быть частью того мира, к которому я привыкла. А значит, либо я все же сошла с ума, и Вовка любезно доставил меня в больницу, а мозг мой сейчас разрушают соответствующие препараты, ставшие причиной этих видений, либо (что еще более неправдоподобно) каким-то образом я оказалась в другом мире, где непривычная внешность может оказаться причиной повсеместного подозрения.

– Кажется, издалека, – я отступила на шаг, завидев опустившуюся на рукоять меча руку. – Но вы же не убьете меня за это?

– Здесь – нет. Пойдем ка. В одной руке Ричард сжимал поводья, вторая клешней сцепилась на моем запястье. Мужчина шел по улице, ища более удобное место для убиения невинной. Таковым ему показалась одна из узких подворотен, где в тупике зловонной кучей лежал мусор.

– Если я закричу, меня здесь точно услышат, – пискнула я, косясь на плотно закрытые ставни на окнах. Кого бы ни опасались жильцы, они вряд ли отреагируют хоть на какой-то звук.

– Люди – слабые существа. Отара овец, где волк может с легкостью выбрать любую на ужин. Даже если кровь рекой хлынет из этого переулка, они лишь отступят в сторону, не желая испачкать обувь. И даже днем, выйди я отсюда, на меня не взглянет никто. Этот мир вдруг показался жестоким и негостеприимным, а Ричард, не внушавший полного доверия с первой встречи, но казавшийся готовым помочь даме в трудную минуту – надутым индюком. Теперь можно было поспорить, кого лучше было встретить на дороге – волков, разбойников или бравого всадника. Ричард вынул меч. Лезвие сверкнуло в тонкой нити лунного света, пробившейся сквозь непроглядную тьму. Удивительно как ровно удавалось мужчине держать меч у моего горла, сжимая рукоять одной рукой. С виду оружие было увесистым, но ни один мускул в руке Ричарда не дрогнул, оставив на коже случайной царапины. Еще шаг назад, и я могла наступить в давно разлагающиеся отходы, но судьба распорядилась иначе. Руки что-то коснулось. Что-то мягкое и сырое. Огромных размеров серая тварь стояла на горе мусора, почти уткнувшись носом в мою ладонь. Волосы на затылке ощутимо встали дыбом. Никогда бы не подумала, что можно почувствовать что-то подобное.

– Крыса!!! Состояние было почти предобморочным. Дернувшись в сторону, отодвинув на второй план в последний момент отпрянувшее лезвие меча, я искала спасения, коего в темном и узком переулке с одной стороны оканчивающемся тупиком, а с другой перегородившим его вооруженным мужчиной, не наблюдалось. Выбрав наименьшее из зол, я прыгнула на руки к Ричарду. В первые несколько секунд, выронив от неожиданности меч, Ричард крепко сжимал объятия. Потом я снова оказалась на земле, окруженная уже пятью хищными тварями, скалящими острые зубы и глядящими маленькими черными глазками за жертвой, которая в любой момент могла, облегчив им жизнь, умереть от инфаркта. Чем подпитывались в городе грызуны – неизвестно, но размеров они были внушительных, да и смелости им было не занимать. Не дождавшись моей скорой кончины, крысы бросились вперед.

– Жрите его! Он больше! – ползком обогнув мешающуюся на пути преграду, прячась за широкую спину мужчины, крикнула я, надеясь, что живности больше приглянется мясистый всадник. Ричард поднял меч с земли, проводя лезвием по стене и высекая искры. Недолго думая крысы разбежались по углам, продолжая слежку уже оттуда. Вдруг повезет, и мужчина уйдет, оставив трясущуюся истеричку на их пир.

– Полно, поднимайся, поговорим в другом месте. Еще одной подобной сцены я могу не пережить, – помогая мне встать на подкосившиеся вдруг ноги, вздохнул Ричард, не убирая меч, пока мы не покинули опасный переулок. Конь, оставленный у дороги, дожевывал зелень, когда-то бывшую цветами, умостившимися на подоконнике одного из домов, когда его вероломно оторвали от трапезы, заставив следовать за хозяином, и оставили у коновязи рядом с таверной. Той самой, где на вывеске значился кабан. Оставалось только надеяться, что померло то животное не от местной кухни. Помещение изнутри оказалось просторным. Массивные деревянные столы, обставленные стульями, на которых уместились бы сразу двое, скудно освещались огнем большого камина у стены. Но пятерым подвыпившим мужчинам, опрокидывающим очередную кружку пива, устроившись в самом центре зала, хватало и такого. У противоположной от входа стены располагалась лестница, ведущая на второй этаж, где за умеренную плату могли отдохнуть путники. А между дверью и лестницей высилась длинная стойка, за которой проглядывали бочонки с пивом, но не было никого, кто мог бы обслужить поздних гостей. Отправив меня подыскать столик, Ричард остался дожидаться хозяина. Мужчины на мгновение затихли, когда я, задержав дыхание, прошмыгнула мимо, но тут же вернулись к прерванному разговору. Я же выбрала самый отдаленный и затемненный стол в углу. Ричард подошел следом. За ним плелась уставшая девушка, ставя на стол две кружки пива и ожидая дальнейших распоряжений.

– Отбивную с пюре и квашеную капусту, – почесав задатки бороды, произнес мужчина, кидая на меня вопросительный взгляд. Что ж, если он платит…

– Салат и что-нибудь из курицы. Филе, там, или вареную грудку на худой конец. Девушка недовольно закатила глаза, возвращаясь на кухню.

– Слушаю, – сделав большой глоток, произнес Ричард. Я же, попробовав слишком горького на мой вкус пива, отставила кружку в сторону, где ее тут же перехватил мой собеседник. Рассказ вышел сухим и скомканным. События никак не хотели выстраиваться в цепочку, перескакивая с места на место. Несколько раз мужчина вскидывал руку, прерывая меня на полуслове и задавая вопросы. Про голос в голове он, казалось, вообще не слушал, зато необычная девушка слегка оживила его интерес, который, впрочем, угас так же быстро, вместе с исчезновением этой особы, которую Ричард, возможно, надеялся увидеть где-то неподалеку. Закончив повествование ведьмами, Ричардом и крысами, я уткнулась в принесенную тарелку, разглядывая точно такую же, как на соседней тарелке отбивную и квашеную капусту. По всей видимости, остатки дневного меню, скармливаемые непритязательным ночным посетителям. Страна Востар, в которой мы пребывали, насчитывала три крупных города – Артемяг, Каори и Посс, и свыше десятка разномастных мелких городов и селений, многие из которых даже не были нанесены на карту из-за слишком активного заселения или вымирания. Своеобразный круговорот жизни, за которым не в силах уследить ни один картограф. Упомянутая Ричардом Расовая война началась благодаря Королю Брохону. За глаза монарха любовно именовали Сумасшедшим, Брехуном и Сквалыгой. Проведя несколько лет на троне, Брохон, устав от мирной жизни, посчитал, что единственной расой, достойной ходить по его земле, должны быть люди. Возможно, причиной стало то, что эльфы, вампиры, гномы и прочая нечисть не платили Королю налоги за землю и тем самым они обедняли казну, а значит, в какой-то мере, залезали в карман к самому Брохону. Выбрав наиболее, по его мнению, миролюбивый народ, Брохон подвел свои армии к границам эльфийских селений. Но эльфы оказались не столь дружелюбны, как Король считал, и навстречу ему выступила армия остроухих, вооруженных луками и обоюдоострыми мечами. После пары дней, посчитав свои потери и решив, что так дело не пойдет, Брохон отправил своих послов к вампирам, намереваясь сыграть на их глупости и стравить два ненавистных ему народа. Но будь вампиры так глупы, не жили бы столетиями. Выслушав длинную тираду о ненависти эльфов к людскому народу и вампирским отродьям, о том, что остроухое братство перерезало все людские селения на своем пути и движется прямиком к их границе, вампиры отослали королевских послов, пообещав немедленную помощь и поддержку. Послы уехали. Вампиры с места не двинулись. Зато Брохон, узнав хорошие новости, тут же объявил всем, что на их стороне бессмертное вампирье войско, пообещавшее сравнять леса проклятых эльфов с землей, в отчаянной надежде, что лесные жители падут пред ним на колени и будут молить о пощаде. Эльфы не постеснялись отправить к вампирам своих послов.

Клыкастые долгожители лишь жали плечами, мол, не все дома у Короля людского, к эльфийскому народу претензий не имеют, да и вообще что-то слишком много гостей у них за последнее время. Прознав про измену вымышленных союзников, Брохон разделил войска, отправив часть к границе вампиров, намереваясь покончить со всеми нечестивыми расами сразу. Но, как и ожидалось, потери несли в основном солдаты Короля. Лишь чудом удалось достичь перемирия, с условием, что Король будет переизбран. На следующий же день Брохона свергли, вздернули на дыбе, в сердце вбили осиновый кол, в рот натолкали чеснока, и бросили утыканное стрелами тело в море. Это была месть каждого народа за бессмысленные жертвы (что было подробно учтено в мирном соглашении).

– Это медяки, серебряные и золотые, – закончив общее объяснение основ истории, Ричард достал кожаный кошель и, развязав тесемки, выложил на стол несколько монет. Золотые выглядели крупнее и ярче, серебряные чуть меньше, медные, соответственно, самые маленькие. На металле был отчеканен мужской лик. Как пояснил Ричард – Короля. Но, по его словам, со сменой правителя, монеты никоим образом не видоизменялись. Горсть серебряных монет отправилась в карман подошедшей девушке, убравшей опустевшую посуду со стола. Оставив несколько серебряных и три золотых, Ричард убрал остальное в кошель.

– Здесь хватит на пару дней, а может больше, – поднявшись со стула, произнес мужчина. – В этой таверне сможешь спать и есть.

Дальше обходись своими силами.

– Оставишь меня здесь одну? Зная… особенности моего здесь появления? – я все же сгребла монеты, сунула в карман куртки и застегнула молнию.

– Мне нужно возвращаться домой. Я и так задержался слишком надолго, решив помочь тебе. Прощай, – Ричард вышел за дверь, махнув на прощание рукой. Утреннее солнце осветило мрачные улицы, оставив это их качество без изменений. Люди неспешно покидали жилища, отправляясь по своим делам. По булыжной мостовой катились крытые повозки и телеги, накрытые брезентом, следуя к большой площади, где вскоре должен будет вырасти рынок. Главная дорога уходила вверх, упираясь в стены, заключившие в квадрат небольшой каменный замок, единственная башня которого была видна издалека. Как объяснил Ричард, замок был построен давно, но хозяин его скончался, не успев обзавестись потомством. После, он долго пустовал, и Король Пенодий (земля ему, как говорится, пухом) передал его одному из приближенных – Артемию, отличившемуся заслугами перед государством. Уже спустя год к одиноко стоящему, окруженному полями сооружению начали подтягиваться люди. Очень скоро они обжили окрестные территории, начали возделывать земли и отдавали феодалу дань, чтобы имея в своем распоряжении небольшой гарнизон, он мог защитить их в случае опасности. Вскоре обросшая домами территория была обнесена стеной и по распоряжению Короля получила право именоваться городом. Сейчас правителем Артемяга был Ворлог – нервозный старик, успевший переругаться с нынешним Королем и несколько месяцев после осаждавший стены Посса. Когда же провизия его армии подошла к концу, а селяне наотрез отказались отдавать урожай, припасенный на зиму и продажу, Ворлог был вынужден пойти на мировую, заключив соглашение с Королем. Скорее из страха мести, чем признавая поражение. Из-за столь импульсивного поступка, Артемяг обязали платить Королю налоги в полтора раза больше, чем изначально, а жители точили на своего правителя зуб. Не снискав любви населения, Ворлог более не показывал носа из замка, прослыв ко всему прочему затворником и домоседом. Рынок, на который позже начал стекаться народ, располагался в стороне от дороги, окруженный городской стеной с одной стороны, и домами с другой. Палатки и деревянные лотки стояли рядом друг с другом, заманивая покупателей интригующими описаниями и ароматными запахами. Разжившись мягким пряником, не постеснявшись испуганного лица торговки, выхватившей монеты и перекрестившейся напоследок, я прошлась по рынку, вслушиваясь в разговоры людей и наблюдая, как набивает цену своим «дюже удобным башмакам» очередной торгаш. Но не найдя больше ничего интересного, поспешила уйти, пока вокруг не активизировались ловкие карманники. Чуть в стороне, скрываясь от шумного люда, притаилась светлая церквушка, увенчанная позолоченным крестом. В башенке блестел на солнце колокол. Двери распахнуты, приветствуя прихожан, что сновали мимо. На невысоком заборе, отгородившем святую обитель от грехов города, висел хорошо сколоченный ящичек для пожертвований. Кто-то щедро бросил медяк, не забыв перекреститься. А вот щуплый пацаненок пихнул в щель руку аж до самого плеча, но так и не смог дотянуться до дна и ушел ни с чем, не забыв с досады сплюнуть под ноги. Улицы днем казались еще опаснее, чем ночью. Тут и там можно было встретить всадников, иногда только чудом успевая вынырнуть из-под приближающихся копыт. У темных подворотен ошивались подозрительные типы в серых балахонах с надвинутыми на лицо капюшонами, невидимыми глазами провожающие проходящих мимо, словно выискивая свою очередную жертву. Любые попытки разговорить местных жителей заканчивались их паническим бегством. К такому быстро привыкаешь, но осадок все же остается. Решив, наконец, покончить с экскурсией и вернуться в таверну, я не сразу заметила двух отделившихся от народа девчушек.

– Тетенька, тетенька! – в один голос затараторили девочки, повиснув на рукавах моей куртки, словно груши и, по-видимому, намереваясь оторвать их и унести в качестве трофея. – Господин просил вас привести! Я улыбнулась. Значит, Ричард все же решил проявить свои рыцарские качества и вернулся, чтобы помочь? Поддавшись, я последовала за двойняшками, различающимися только цветом платьев. Девочки рассекали толпу, будто нож масло. Мне же досталась роль всеми ненавистной и во всех врезающейся ведьмы, чьи родственники были далеко не лучшими людьми, если являлись таковыми вообще. По крайней мере, именно это неслось вслед от добропорядочных на вид горожан.

– Мы привели ее! – наперебой запищали девчушки, останавливаясь у небольшой цветочной клумбы с рыжими бархатцами, посаженными вперемешку с укропом и петрушкой. Тут же руки мои обрели свободу, а на маленькие ладошки посланцев упало по паре медных монеток. Дети с радостными криками бросились врассыпную, намереваясь успеть потратить их на рынке. Передо мной стоял худощавый молодой человек, чуть выше меня ростом и едва ли старше. Мышиного цвета волосы, стянутые в хвост, и серые глаза на бледном лице делали его слишком невзрачным. Но ухоженная одежда и начищенные до блеска сапоги выдавали в нем кого-то большего, чем простого городского жителя. Этого человека нельзя было назвать симпатичным, но что-то заставляло испытывать к нему некую симпатию. По крайней мере, чувство страха от его присутствия не возникало. Но главное, что это был не Ричард.

– Вы, наверное, ошиблись, я не могу быть вам нужна, – я неуверенно отступила в сторону, ощущая на себе пристальный взгляд серых глаз. Тонкие губы незнакомца тронула усмешка.

– Я пришел как посол от Королевы. Моя госпожа просит вас оказать ей честь посетить ее замок, – молодой человек слегка поклонился, но всем своим видом показал, что это лишь вынужденный знак приличия.

– Говорю же, что вам нужна не я!

– Вы прибыли из другого мира? – молодой человек заглянул мне в глаза. В горле пересохло. Я кивнула.

– Значит, ошибки быть не может. Пройдемте, карета ждет вас.

– А если я откажусь? – интерес королевской особы к незнакомке был подозрителен. Да и откуда ей было знать, что я прибыла из другого мира, если даже самой мне в это не до конца верилось? И кто вообще эта Королева? Ответы мне могла дать только она сама.

– Думаю, не откажетесь, – беря меня за руку, молодой человек пошел сквозь толпу. Хватка у посла была железная. Даже захоти я вырваться, ничего бы не вышло. Кричать и молить о помощи казалось бесполезно. Скорее уж городские жители услужливо подадут молодому человеку вилы и факел, дабы избавиться от странной особы, появившейся на их улицах. Причина слишком массового скопления людей обнаружилась, когда мы протиснулись в самый центр всеобщего внимания. Полностью перегородив проезд, на мостовой стояла карета, украшенная витыми узорами. Покрытие отливало бронзой, а большие колеса, казалось, вытесаны лучшими мастерами. В полукруглых дверях находились большие окна, сквозь которые проглядывали ажурные тюлевые занавески. Четверо великолепных белых жеребцов, запряженных в карету, в нетерпении били копытами по земле. Посол дождался пока лакей, завидев его приближение, распахнет дверь и подтолкнул меня вперед. Изысканная с виду карета изнутри оказалась воплощением всех людских кошмаров. Стены затянуты черной тканью, поверх которой виднелся светлый каркас, напоминая ребра. Обитые красным бархатом сиденья покрывала россыпь черепов. Пол усыпан мелкими костями. По какой-то причине окна, казавшиеся такими большими и чистыми снаружи, оказались маленькими прямоугольниками, через которые нельзя было увидеть практически ничего. Создавалось впечатление, что находишься в животе некоего монстра, принявшего вид бронзовой кареты. Ни шагу назад ступить мне не дали. Посол силой втолкнул меня внутрь, заходя следом и закрывая дверь. Ручки с внутренней стороны не оказалось.