Текст книги "Магия вероятностей (СИ)"

Автор книги: Светлана Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 13

Жаргала сегодня было прямо не узнать. Бодренький, подвижный, в свежей рубашечке (видимо, в местном «Детском мире» отоварился, на его-то размер), глазки из-под век остро зыркают.

– Маг-целитель совершил чудо, и ты решил ещё век-другой пожить? – поддела я его после приветствия.

– Глупая Ольга с севера, целитель дал мне средство, которое само убьёт меня очень скоро, зато даёт силы в последние дни, – ворчливо отмахнулся Жаргал, – У нас нет времени на пустое, иди за мной.

Мы спустились в подвал, где помимо каких-то бочек и ящиков вперемешку стояли разного рода ларцы. Жаргал заглянул в один из них, потом во второй, и велел мне перетащить его на стоящий в углу столик. Тяжёлый, между прочим, хоть с виду и маленький. Что он, камней туда наложил? Оказалось – именно так, камней. И все они имели фиолетовый цвет разных тонов – от тёмного, почти чёрного, до синеватого или розоватого. Какие-то камни были необработанными кристаллами, другие сверкали отшлифованными гранями, третьи красовались в ювелирных изделиях. Некоторые камни были заряжены магической энергией, что придавало им большее сияние.

– Наша магия основана на ментальной магии. Ты знала, что твоё тело раньше принадлежало ментальному магу?

Я отрицательно покачала головой, впечатлённая открывшимся зрелищем.

– Ты ничего не знала, глупая Ольга! Мне придётся учить тебя с самого начала, – перекривил Жаргал свои морщины, – Фиолетовый – цвет потока магии менталистов. Камни, имеющие такой цвет, усиливают способности мага, и могут накапливать и концентрировать нужную нам энергию. Чем прочнее кристалл, тем он лучше подходит для этих целей. Поэтому самыми ценными для нас являются очень редкие фиолетовые сапфиры, рубины и гранаты. Дальше идут аметисты, топазы, александриты и другие полудрагоценные камни. Тут их много.

Жаргал показывал мне отдельные камни и учил различать их. Правда, некоторые драгоценные кристаллы можно было отличить по виду только ювелиру, вооружённому специальным прибором, но в целом у меня кое-что в голове отложилось.

– Подбери себе перстень и носи его постоянно, – сказал мне старик.

Как завороженная, я перебирала сокровища, любуясь ими. Наконец, выбрала перстенёк, который подошёл мне по размеру. Жаргал посмотрел и одобрительно кивнул. Сам же он достал из ларца нечто странное – поделку фрукта гранат в натуральную величину, у которого как бы был отломлен кусочек и его нутро переливалось "зёрнышками". Фиолетового, разумеется, цвета. К этой штуке крепился золотистый шнурок в виде петли. Это сильно напоминало ёлочную игрушку, если бы ёлка была установлена в доме богатого арабского шейха.

http://samlib.ru/img/e/ermakowa_s_g/theory_of_probabilitys/10946905.jpg

После этого я отнесла ларец на место и мы поднялись в комнату с "партой" и подушкой посреди ковра. Сегодня в комнату сквозь окна светило яркое солнце и было видно, что всё здесь очень старое и ветхое. Я уселась за стол, а старик – на свою излюбленную подушечку.

– Скажи, Жаргал, как и почему мы можем видеть будущее? – задала я главный, как мне казалось, вопрос, относящийся к моему дару.

– Мы не можем видеть будущее, потому что будущего нет! Сама подумай – как можно видеть то, что сейчас не существует, глупая Ольга?

– Но я же своими глазами видела нашего магистра, как он идёт по площади, – обиженно возразила я.

– Мы можем видеть лишь вероятности будущего, которые могут наступить, а могут и нет. Именно вероятности. Не предопределённость, но и не возможности. Нечто среднее. Чем дальше по времени событие, которое мы хотим увидеть, чем больше в пути к нему участвует людей, тем вероятность ближе к понятию "возможность". А вот если мы видим, например, природное явление, такое, как землетрясение, то наша вероятность почти равна понятию "предопределённость". Потому что тут человеческая воля не в силах помешать событию. Ещё раз говорю – воля человека может менять вероятности. Понятно?

А я вдруг вспомнила вычитанную когда-то фразу: "Претензии на злую судьбу не принимаются. Не потому, что некому их предъявлять, а потому, что высшие силы за человеческий фактор не отвечают. Это для них форс-мажор".

– И всё-таки, Жаргал, вот давай разберём тот случай с моим видением. Не будем рассматривать котёнка, который в момент моего испытания уже родился и кормился от своей мамы-кошки. Возьмём магистра-алхимика. Ведь я увидела его идущим по площади, а он и должен был там идти на следующий день, именно так, как я увидела. Но ведь это зависело от его воли, от воли человека. Так как я это сделала?

– Ты смогла это увидеть потому, что то событие было уже им запланировано, или же было обусловлено планами либо привычками других людей. Наша магия может проникать в эти планы, в мысли людей, и анализировать их. А маг вероятностей, входя в транс, заставляет магию выдать нам выжимку из всего этого анализа в связи с задаваемым вопросом. Понятно?

– Почему же тогда мы можем увидеть землетрясение, если никто из людей его не планирует?

– Потому что оно запланировано самой природой и её законами. Или ты думаешь, что человек – это не часть природы?

В моей жизни ещё не было более интересного и захватывающего урока. Я буквально кожей впитывала в себя те откровения, которые выдавал мне Жаргал. Те, которые стоили ему многовековых наблюдений и осмыслений. Те, которые он теперь в итоговой форме преподносил мне словно на блюдечке.

Я даже почувствовала укол совести за то, что собираюсь обмануть умирающего старика, не дать ему отнять чужую молодую жизнь. Однако долго я раздумывать над этим не стала, потому что однажды уже всё продумала, взвесила и приняла решение.

Пришла служанка из дворца, принесла нам обед на две персоны – оказалось, мой помощник Лидон Петрик обо мне позаботился и нагрузил служанку порцией и для меня. Нет, точно надо его как-то отблагодарить. Хоть работа у него пока и не пыльная, но мне он помогает так, как надо.

Когда очередь дошла до десерта и служанка подала нам чай, мы открыли крышки маленьких серебряных блюдец. Там лежали очень аппетитные пирожные, по одному для нас с Жаргалом. Каждое пирожное было украшено вишенкой на верхушке. Пока я наслаждалась предвкушением, этот старик съел свою вишенку, а потом – цап! – схватил и кинул себе в рот и вторую вишенку. С моего пирожного! И ещё гнусно так ухмыльнулся, глядя мне прямо в глаза.

– Поменьше зевай, глупая Ольга с севера.

Старый хрыч! Так обидно было, будто надо мной надругались. Я даже пирожное своё есть отказалась, и от этого стало ещё обиднее. Ну погоди же, сейчас я придумаю, как тебе отомстить. Значит, любишь вишенки? Придумала! Только это, да ещё взгляд на моё новое приобретение – перстенёк с фиолетовым сапфиром – и помог мне забыть нанесённую обиду. На время, до осуществления моей мести.

После обеда Жаргал сказал, что мы начнём учиться делать расчёты. Прямо всё как в академии – с утра теория, после обеда практика. Всё-таки понабрался премудрости за свою долгую жизнь этот бывший полудикий воин, вполне на магистра тянет.

– Садись за стол и пиши, – скомандовал Жаргал.

Он стал диктовать мне какую-то тарабарщину, которую я никак не могла запомнить на слух и переспрашивала его на каждом слоге, несказанно его зля этим. Выяснилось, что это было заклинание для концентрации мысли и вхождения в особый транс с этой концентрацией. Я испугалась – помнится, господин ректор читал заклинания очень долго, и я тут сама посинею, что твои кристаллы, пока всё запишу. Но нет, всё оказалось проще – заклинание было не длинным.

– Твой ректор, вероятно, просто повторял заклинание много раз, чтобы ты не теряла ритм твоей мысли. На самом деле действует это заклинание один раз, а дальше ты можешь произносить любые слова или звуки, главное, чтобы твои мысли имели выраженный структурный ритм.

– Например, читать стихи?

– Да, хорошо знакомые тебе стихи подойдут, если у них ритм не сбивчивый.

– А ты сам тоже стихи читаешь?

– Сейчас увидишь.

Жаргал согнал меня со стула, достал большой лист бумаги, который легко закрепился на столешнице подвижными плоскими рамками. На левое запястье он надел петлю с игрушкой-гранатом, в правую взял обычный карандаш, прикрыл глаза и стал произносить заклинание. А потом он запел.

Я даже не поверила, что те низкие вибрирующие звуки доносятся из его горла. До мурашек по коже. Я стояла рядом и завороженно смотрела, как его правая рука начинает двигаться, чертит круг и наполняет его каракулями. Два радиальных отрезка, как и у меня, разделили круг на два сегмента, только один из них был большой, а второй совсем маленький. Две вероятности – поняла я, и одна из них гораздо более вероятна, если будет простительна такая тавтология. Сеанс длился совсем недолго, и всё равно старик выглядел после него уставшим. Уставшим, но отчего-то очень довольным. Что именно он рассчитывал и что видел, он мне не сказал. Ну да это не моё дело.

Потом он отправил за парту меня и протянул мне гранат. Я сделала всё, как делал он – нацепила тяжёлую драгоценную игрушку на левую руку, заправила лист в столешницу и взяла в руки карандаш.

– Сосредоточься на своём вопросе, – велел старик, усевшийся на подушку.

Я уже знала, что буду спрашивать. Эта мысль свербила меня ещё с самого первого ужина в малой королевской столовой. Я вызвала свой поток магии, окутала им лист и кисть правой руки и обнаружила, что из игрушечного драгоценного граната тянется дополнительное облачко, уплотняя мой поток. С трудом я смогла отвлечься от этого зрелища и и сконцентрироваться на своём вопросе – всё-таки не привыкла я ещё ко всем этим чудесам.

Жаргал начал произносить заклинание, а я стала вполголоса читать на родном языке стихи, где особый ритм задавало последнее слово в каждой строчке, и которые хорошо помнила.

Я сегодня влюблена в город.

Он притих перед дождём утром.

Вот такой он мне сейчас дорог,

Погружённым сам в себя, Буддой.

Он не выпил своего кофе,

И не сел ещё за руль, в массе.

Ещё чист его дорог профиль,

Он славянской на часок расы.

Так бывает у меня редко:

Хоть на час найти любить повод.

Я заставкою окна – веткой

Заслоняюсь от тебя, город.

Под эти строфы перед моими глазами постепенно проявлялась картина.

Поля со следами убранных зерновых, трясущаяся подо мной телега с лошадью движутся по грунтовой дороге между этих полей, несколько человек, сидящих на телеге, и среди них – беременая женщина. Женщина стонет и сообщает, что ей уже пришёл час родить ребёнка. Злой мужик оборачивается к ней с козел и говорит, что его и остальных пассажиров ждут на праздник рукомесленниц, и что им некогда возиться с роженицей, которая и сама байстрючка каднеевская, и ребёнка прижила неизвестно от кого. Не смогла дотерпеть, пока они приедут в Ломанку, так пусть немедленно освобождает телегу и не задерживает их, а потом добирается до Ломанки, как знает – может, подберёт кто-то другой.

Несчастная женщина с трудом сползла с телеги и, согнувшись, прошла прямо в поле. Моё видение моргнуло. Я увидела ту же женщину, рядом с тем же местом. Мёртвую. А возле её руки громко плачет лежащий на подстеленной тряпице ребёнок. Мальчик.

Видение закончилось, я обрела обычное зрение, но тут всё у меня перед глазами сильно закружилось. Я попыталась ухватиться обеими руками за стол, чтобы не упасть, но он был лёгким, и я повалила его вместе с собой на бок.

– Глупая, глупая, глупая Ольга! – где-то кричал Жаргал, пока я пережидала головокружение, лёжа на полу, – Зачем ты смотрела так далеко во времени? Куда ты полезла, слабая неумеха? Зачем так много людей сразу? Ты что, магистр? Ты что, богатырь-воин? Твой ум совсем короток, как хвостик полевой мыши!

– Хватит кричать, Жаргал, – разлепила я, наконец, губы, – Лучше налей мне чаю.

– Чаю ей налей, нашла прислужника, молодого да проворного. С таким обучением мне никаких сил продержаться до обмена душ не хватит, – ворчал Жаргал, удаляясь в кухню и как-то особо злобно пристукивая клюкой по полу.

Я кое-как собрала себя в кучку и поднялась с пола. Постояла, потом смогла поднять парту. Поплелась за ушедшим стариканом. Тот, молча насупившись, сидел за столом и пил чай. А мне не налил, гад лысый. Ладно, я не гордая. Налила сама, плюхнулась на стул и подвинула к себе так кстати несъеденное за обедом пирожное.

– Ответ на твой вопрос только один, – сказал Жаргал, видимо, немного оттаяв, – Ты сама-то поняла?

– Я всё поняла. Спасибо, что помог получить мне его. Это очень важно, будет спасена как минимум одна жизнь.

– Доела? Проваливай, спасительница жизней. К завтрашнему дню чтобы выучила заклинание наизусть.

У себя в комнате я предупредила горничную:

– До ужина меня не беспокоить, в случае пожара выносить в первую очередь.

И провалилась в сон, успев понадеяться, что фразу про пожар она не сочла предсказанием. А то раздуют тут свой пожар, в переносном смысле.

На ужин я пришла, уже почти оклемавшись. Не до конца, но – почти.

– Ваше величество, вы, оказывается, не единственный, кто сделал сегодня леди Кадней дорогой подарок, – съехидничала сестрица королевы.

Я даже не сразу поняла, про что она, и удивлённо на неё воззрилась, а потом заметила взгляды всех сотрапезников на свою правую руку.

– А, это... – покрутила я кистью, ловя отражение люстры фиолетовым камнем, – Жаргал дал, велел носить как амулет-накопитель.

После ужина принц спросил меня с обаятельной улыбкой:

– В парк, на лавочку?

– Ох, Винсент... Мне жаль, но я должна выучить заклинание, иначе Жаргал меня завтра сожрёт с потрохами. А там такая тарабарщина, что я, боюсь, до полуночи промучаюсь, пока всё наизусть запомню.

– Ладно, удачи тебе в этом многотрудном деле – ничуть не расстроился с виду его высочество и прибавил шаг, оставляя меня идти по коридору в одиночестве в сторону лестницы на свой этаж.

Мне хотелось заплакать – вдруг он сейчас пойдёт к той девице, которая его браслет обронила, и повод есть хороший – цацку отдать... Но приходилось выбирать – либо я учусь всерьёз, набирая максимум тех знаний, что может дать мне Жаргал в эти оставшиеся ему дни, либо я повторяю судьбу Филис, которая однажды выбрала общество принца и в результате потеряла всё. Нет уж, мне нужно твёрдо состояться, и только тогда я могу надеяться всерьёз увлечь принца. В крайнем случае – подмигнула я самой себе мысленно – моя магия будет мне в помощь.

Стукнула в дверь к Петрику, выслушала отчёт и пару незначительных сплетен, где самой обсуждаемой был сегодняшний подарок мне от его величества, поблагодарила за отправленный обед.

– Господин Петрик, принесите мне конверт и бумагу для письма. Потом заберёте и отправите. И ещё – назавтра нам к обеду отправьте, пожалуйста, особый десерт...

"Здравствуйте, дорогие родные.

Отец и матушка, это письмо только для вас. Сестрицам то, что я напишу, знать не надобно.

Занимаясь своей магией, я увидела такую вероятность:

Ваш отец, папенька, в своё время нагулял на стороне ребёнка, девочку. Сейчас она взрослая женщина, из крестьян, и сама ожидает дитя. В день празднования рукомесленниц по дороге к деревне Ломанка она будет ехать на телеге через поля, судя по солнцу, с восточной стороны. Там она сойдёт с телеги и родит ребёнка прямо в поле, и сможет немного обиходить его, а после умрёт. И эта несчастная женщина и её дитя – не чужие вам, а сводная сестра и племянник. Я думаю, вы должны спасти хотя бы этого ребёнка, если не сможете разыскать и уберечь от родов в холодном поле его мать. Она, к сожалению, в любом случае не выживет. Матушка может заранее сказаться беременной, и этого мальчика вы сможете объявить своим собственным сыном. Внешне он будет похож на всех Каднеев, такой же курносый, как мы с сестрицами. Тем вы и сбережёте невинную жизнь, и род баронов Кадней ещё долго не угаснет.

Я написала вам всё, что узнала, чтобы ваши поиски могли осуществиться.

Остаюсь любящей вас, ваша дочь Филис".

А ещё спасибо королеве – подумала я – хоть она и не предрекала такого результата своих язвительных слов.

Ладно, где там моя бумажка с заклинанием...

ГЛАВА 14

– Жаргал, я тут подумала... только ты не ругайся на меня, как обычно! Так вот, тебе не кажется, что мы, маги вероятностей – на самом деле самые могущественные в мире люди?

Старик как-то странно затрясся. Ой, мамочки, это у него стремительно развившийся Альцгеймер, что ли? А я так мало узнала!

– И-и-и-и, насмешила меня, – вымолвил, наконец, дед и перестал трястись, – В чём ты увидела своё могущество, Ольга с севера?

– Так ведь мы меняем действительность, мы способны её подстраивать под нужный результат!

– Все люди на свете только этим и заняты, с разным успехом.

– Да, но мы-то почти точно знаем, что нужно сделать!

– Ну да, маги вероятностей имеют свой дар, свою магическую силу предвидения. Не меньше, но и не больше. Почему ты думаешь, что твоё могущество больше, чем у мага-целителя, который избавляет от смерти многих людей, или чем у стихийного мага, способного разметать к шайтану целый вражеский лагерь, или чем у нашего короля, повелевающего своими подданными?

– Никто больше не умеет менять своей магией то, что предопределено, – упрямо насупилась я, – только мы.

– Ты вчера делала свой расчёт. Потом сказала, что это спасёт кому-то жизнь. Это ты сама спасёшь ту жизнь?

– Нет, я написала письму тому, кто может это сделать.

– Вот именно, Ольга, вот именно! Менять то, что предопределено, может любой дурак! Да и даже если это сделаешь ты сама, разве ты при этом будешь действовать своей особой магией? Нет, и ещё раз нет! Ты будешь действовать так, как и обычный человек, не маг. Или, допустим, ты рассчитаешь вероятность для другого мага, и он для нужного результата применит магию – он что, применит магию вероятностей? Нет, он применит собственную, другую магию. Разве можно считать все эти воздействия на действительность частью нашей магии? Так что не обольщайся – наша с тобой магия заканчивается только предсказанием на основе расчёта вероятностей. А воздействия на реальность происходят уже без неё.

Однако, могу сказать тебе в утешение – единственная предсказательская магия, которая может существовать в мире, это магия вероятностей. Все остальные гадатели и прорицатели, утверждающие, что они видят будущее, либо шарлатаны, либо сумасшедшие. Да, кому-то может присниться вещий сон, кто-то погадает на картах или по куриным косточкам, но угадать он сможет только случайно, либо сделать вывод из того, что ему уже известно или подсознательно чувствуется.

Так вот и рушатся замки из иллюзий. Жаргал по клочкам разнёс мою начавшую нарождаться теорию, что я – чуть ли не диктатор реальности. Ха-ха три раза.

– Жаргал, твой опыт для меня бесценен, – вырвалось у меня, – Без тебя я бы тыкалась во все ошибки, как слепой щенок. И ещё – я думаю, что этот твой опыт не должен пропасть и во мне. Нужно составить учебник, вдруг когда-нибудь появятся ещё маги вероятностей?

– Ну-ну, составь свой учебник. Который, скорее всего, никого научить ничему не сможет, – хихикнул старикан, – ведь для появления мага вероятностей нужно перемещение другой души в тело мага-металиста.

Я раскрыла рот, чтобы задать новый вопрос, первый из множества появившихся, но потом захлопнула его. Сначала мне нужно всё обдумать самой. Да и опасно было в разговоре с Жаргалом становиться на скользкую тему артефакта обмена душ.

После лекции нам, как и вчера, принесли обед. Пока мы ели основное блюдо, я с затаённым ожиданием приготовилась осуществить свою задуманную месть Жаргалу за вчерашнее поедание вишенки с моего пирожного. И вот настала минула, когда служанка стала подавать десерт.

– Эй, креманка моя, твой десерт вот, на блюдце лежит! – вскричала я, глядя, как старик шустро выхватил из рук служанки серебряную вазочку-креманку, закрытую крышкой.

– А мне этот больше приглянулся, – нагло заявил Жаргал, даже не открывая вазочку.

– Гадский старикашка, – прошипела я, подвигая к себе блюдце и открывая находящийся там кусочек обычного сладкого пирога.

Ну а Жаргал с удовольствием открыл креманку, наполненную одними вишенками, и стал демонстративно их поедать, причмокивая. То есть делал то, что собиралась делать сегодня я.

– Ты знал! – осенило меня, – Вчера ты рассчитывал какую-то простую вероятность, ещё довольный такой после этого сидел...

– Ну а почему бы мне было и не рассчитать, если у тебя на лице было написано, что ты что-то задумала? – хихикнул старик.

Я поняла, что в сравнении с этим многовековым монстром я – просто младенец. Он переиграет меня, что бы я ни придумала. Ладно. Главное, чтобы не переиграл в главном.

– Вчера я пережила от тебя обиду, потому что ты мне перстень подарил. А сегодня как? Мне, между прочим, надо небольшие подарочки сделать моей горничной и помощнику. А денег у меня мало.

Жаргал молчал, будто и не слышал. Ах, да, я ж ничего не спросила, только намекнула.

– Можно я для них выберу что-нибудь недорогое из твоих запасов? Чтобы как-то пережить поедание моих вишенок.

– Посмотри в красном ларце, в углу. Там лом всякий, – разрешил он.

Я спустилась в подвал, нашла ларец и осмотрела содержимое. Сломанные браслеты, порванные бусы, непарные серьги... Я выбрала золотую цепочку со сломанным не открывающимся замочком для горничной, которую и так можно было надеть через голову, а для Петрика – пару некрупных жемчужин с рассыпавшихся бус. Вышла, показала Жаргалу. Он лишь взглянул равнодушно. Ну да, стоя на пороге вечности, и я так же смотрела бы.

До вечера Жаргал заставил меня практиковаться в расчёте вероятностей для самых близких по времени и незначительных событий, заодно проверил, как я запомнила заклинание и немного выправил его произношение. Он сказал, что даже от таких простых упражнений я бы устала гораздо больше, не будь у меня подспорья в виде висящего на руке граната. Всё-таки довольно энергозатратная у нас с ним магия. Обычные менталисты гораздо легче магичат.

– Когда выучишься и будешь рассчитывать вероятности для других людей за вознаграждение, старайся делать это редко. И чтобы самой здоровьем не пострадать, и чтобы ценили больше, – напутствовал меня мой мудрый учитель, – Бесплатно не рассчитывай, а то потом не отобьёшься от страждущих, а всех несчастных не облагодетельствуешь, только сама загнёшься.

Во дворце я выдала вознаграждения своим немногочисленным подчинённым за беспорочную службу. Петрику посоветовала сделать из жемчужин запонки, с чем он радостно согласился. Вот уеду я из дворца, я вся королевская канцелярия ещё долго будет меня помнить, глядя на пертиковы запонки. Горничная тоже была довольна и горячо благодарила меня за щедрость.

За ужином я нажаловалась их величествам на Жаргала, рассказав историю с вишенками, чем очень повеселила всю компанию.

– Ох, не могу, – отдувался от смеха толстый муж сестры короля, – Расскажу эту историю на ближайшем приёме.

После ужина я с надеждой посмотрела на Винсента. И он оправдал эту надежду.

– Заклинания или парк и скамейка? – спросил принц.

– Скамейка, – обрадованно ответила я.

– Ты опасная женщина, Филис, – сказал со смешком его высочество, когда мы сидели в парке, – Вызвать у тебя желание мстить просто страшно. Не все же могут предусмотреть твой ход, как Жаргал.

– Не ты ли, Винсент, отмечал наличие у меня доброго нрава? – прищурилась я с улыбкой, – Не бойся, я гуманна и склонна к прощению. И потом, Жаргал мне очень убедительно доказал сегодня, что наша с ним магия практически не даёт никаких преимуществ в сравнении с другими влиятельными людьми или магами.

Мы с удовольствием болтали с Винсентом обо всём, что придёт в голову и лучше узнавали друг друга. Так, например, я узнала, что Хант – сын одного из дворцовых гвардейцев, он немного постарше, и его обучение в академии специально задержали, чтобы отправить туда вместе с принцем. Раньше принц был знаком с Хантом лишь шапочно, а когда у его высочества был выявлен дар, они стали общаться больше. А вот Барис, оказывается, сын одного из работников тайной службы из провинции, и его тоже приставили к его высочеству, специально блюсти интересы короны. Что не помешало этой троице искренне сдружиться.

Ни поцелуев, ни чего-то большего у нас с Винсентом больше не было. Возможно, он имел какие-то связи с другими девицами, но мне никто из них не докучал. Да и когда бы им? Я ведь, как неуловимый Джо, в дворцовых коридорах мелькала лишь изредка. Я старалась не думать обо всём этом, чтобы лишний раз не расстраиваться.

Так промелькнул месяц, такой насыщенный и одновременно такой стремительный для меня. Я с тревогой замечала, как истаивал Жалгал, хотя раньше казалось – куда ещё больше... По его лицу стали периодически пробегать словно бы судороги – сперва редко, а потом всё чаще. Он отвечал на мои вопросы и сам рассказывал о том, что считал важным передать мне. Вероятности он больше не рассчитывал, в моём присутствии, во всяком случае. И я, и он понимали – его конец очень близок.

Однажды Петрик предупредил меня о грандиозном намечающемся через декаду событии – очередной годовщине коронации его величества, и по этому случаю будет дан бал, на который король всегда приглашает всех вассалов, дававших ему присягу. Это государственный праздник, поэтому сначала всё будет немного официально. Дворцовая челядь уже вовсю готовится, про придворных и говорить нечего. Петрик посоветовал мне безотлагательно обратиться к портному для пошива бального платья, потому что в последние несколько дней перед балом свободных портных в столице я не найду.

В тот же вечер я спросила Винсента, могу ли я пропустить это событие, но принц сказал:

– Думаю, так будет невежливо с твоей стороны, это заметят, ведь ты сейчас близка к семье его величества. К тому же я надеялся, что ты составишь мне пару на этом балу.

Я поняла – Золушка обречена попасть на бал. Я могу что-то придумать, чтобы не присутствовать, но когда сам принц приглашает, не пошла бы только... не я, в общем. Вот только кто та фея-крёстная, которая поможет, если не с каретой, то хотя бы с платьем? Кто-кто... Один у меня фей, других не видно. Всем феям фей.

– Жаргал, дай денег, а? Мне только на платье для бала.

– Сходишь на этот свой бал и закончим обучение, ты отдашь мне артефакт, – припечатал старик, – выдавая мне местные тугрики.

– Я отдам лишнее, если от этих денег что-то останется, – зачем-то сказала я, опустив голову.

– С собой в степь не унесу, – проворчал маг.

Совесть кольнула меня снова – я только всё брала и брала, но отдавать то, что он так ждёт, не собиралась, а ведь Жаргал верил мне и моей клятве. И если обучение я расценивала не только как свою личную, но общественную и государственную надобность, и оправдывала этим свой обман, то вот эти деньги туда никак не входили.

С разрешения учителя я рассчитала вероятности, чтобы увидеть, как мне пошить прекрасное платье. В итоге я знала, каким оно будет и имя портного, который его создаст за оставшиеся до бала дни.

С этого дня мои мысли занимали, с одной стороны, последние крохи учёбы с жалостью к умирающему Жаргалу, а с другой стороны – предстоящее волнующее событие. Всё-таки на королевский бал я была приглашена в первый раз за обе свои жизни.

ИНТЕРЛЮДИЯ

– Не спишь ещё, Жаргал?

– Входи, ясноглазый Дэмиус, я знал, что ты придёшь сегодня, чтобы получить обещанный расчёт вероятностей. Я готов найти для тебя ответы.

Ясноглазый... Так его не называли с детства. Теперь только Жаргал знает его прозвище, остальные либо умерли, либо давно не помнят об этом.

– Твоя ученица сказала, что ты можешь умереть через несколько дней и что ты слабеешь на глазах.

– Ученица... Способная девочка. Она очень наивна, хотя душа её и постарше, чем она сама выглядит. Не обижай её, ясноглазый Дэмиус.

– Не могу обещать, Жаргал, это зависит от того, что ты мне расскажешь сегодня.

– Каков твой вопрос для расчёта вероятностей?

– Трудно сформулировать чётко. Ты уходишь, а другому магу ещё долго учиться в академии. Мне придётся спросить тебя сразу о большом. Сейчас моя дочь, принцесса Маэлис, готова выйти замуж. Но кандидатуру мужа для неё я точно не выбрал. Она желает стать женой принца Чарджинии, и я бы с радостью отдал её за него, но...

– Говори свои сомнения.

– Душа у меня не спокойна за будущее страны. Если ничего не менять и пустить всё на самотёк, то следующим королём после меня станет мой племянник Винсент.

– Разве не этого ожидают все твои подданные?

– Пока что Винсент не повзрослел и я не вижу, какой из него будет король. Ребячится, браслеты одинаковые для соблазнённых девиц придумал, чтобы бахвалиться. Глупость это и самолюбие сверх меры. Без охоты посещает совещания Совета.

– Как будто ты посещал их с охотой в его возрасте.

– Да, но мой отец имел возможность дождаться, пока я стану гораздо старше, женюсь, заведу собственных детей и буду серьёзен в государственных делах.

– Ты тоже ещё не стар.

– В том-то и дело, что решать надо именно сейчас – либо на трон после меня взойдёт Винсент, либо... Моя дочь Маэлис и её муж станут принц-регентами при их ребёнке, а для этого нужно выдать Маэлис не за границу, а за нашего подданного, за герцога Тонлея.

– Тогда королевская династия сменит фамилию.

– Да. Мне, конечно, не хочется этого. Да и Маэлис желает выйти за принца Чарджинии, а не за герцога, который намного старше её. Но, знаешь, моя жена постоянно говорит о необходимости оставить трон нашему внуку, даже если он станет носить фамилию Тонлей, и меня, в свою очередь, мучают сомнения. Закон позволяет мне самому назначить наследника.

А ещё нужно помнить, что Винсент – маг, и проживёт очень долго. Соответственно, и править будет долго. И если станет совершать ошибки, то следующее поколение ещё не скоро придёт ему на смену, чтобы их исправить. Важно также, кто будет его женой. Этот оболтус влюбился, по-моему, в твою ученицу, Филис, я заметил, как он на неё смотрит, пока она не видит. А она не очень-то ему подходит в жёны по происхождению. Да и то, что она маг, говорит о том, что они за время долгой супружеской жизни могут надоесть друг другу, а в королевской семье разводы недопустимы.

За этим я и пришёл к тебе – узнать, какое будущее престола мне сейчас надо выбрать.

– Жди.

Король смотрел, как Жаргал привычно заправляет большой лист, надевает свой амулет на руку, потом читает заклинание и поёт. Всё это уже не впервые происходит на его глазах, но сейчас – в последний раз. Больше он не услышит этих низких вибрирующих звуков. Король неслышно, чтобы не мешать магу, прошёлся по комнате. Сесть здесь было не на что, единственный стул занял Жаргал, никогда не приглашавший присесть своих посетителей во время ожидания. Дэмиус осматривал лежащие на полках хорошо знакомые старые предметы, когда его взгляд наткнулся на что-то новенькое. Свёрнутый в трубочку лист старого пергамента. Король взял и развернул его, а когда начал осознавать написанное там, был поражён до глубины души.