Текст книги "Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются"
Автор книги: Светлана Феоктистова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
– Разве? – засмеялась Ирина.
– Ты мне рассказываешь о всяких принцессах, спящих красавицах. Это неинтересно…
Ей пришлось на скорую руку выдумать какую-то историю о привидениях, но Степашка, похоже, все равно остался ею недоволен.
– Мультик про Каспера интереснее, – безапелляционно заявил он.
В конце концов он утомился и начал клевать носом, Ирина сидела на ковре и складывала игрушки в коробку.
– Вот так, Степашечка, – грустно сказала она и положила на место рыцаря на коне. – Человек ко мне захотел прийти, а я его не пустила…
– А почему?
– Да потому, что раздумывал долго. – Она погладила шелковые волосики сына. Модель корабля была размером аккурат со Степашку. – А мне это обидным показалось.
– А почему он раздумывал?
– Не знаю… Наверно, сам еще не решил, кого любит, – она поцеловала сына в лобик. Степашка довольно засопел и потерся носом о ее руку.
– Если я его не пустила к себе, куда он поедет?
– Заплачет и поедет домой, – со знанием дела сказал Степашка, который так и поступил бы, окажись на месте этого дяди.
Ирина усмехнулась:
– Конечно, домой. Но к кому? К маме или к другой женщине?
– К маме! – поразмыслив, подытожил Степашка.
– Почему?
– Потому что к маме – это домой! А к женщине – это не домой. Разве ты не знаешь?
– Умный ты, – засмеялась Ирина. – Весь в меня!
– А папа говорит, что в него… – сонно пробормотал Степашка, глазки у которого превратились в две маленькие щелочки.
– Ладно, завтра разберемся. Пошли спать!
Смирнов сидел в коридоре травмопункта. Народу было много, и им с Соней пришлось ждать. Давать врачам взятку, чтобы пройти поскорей, Андрей еще не научился. И поэтому целый час он держал на плече голову Сони, которая то ли дремала, то ли делала вид, что спит.
Наверное, у другого мужчины такая ситуация вызвала бы по крайней мере интерес. Представьте себе, что в такой близости от вас спит Памела Андерсон, раскидав роскошные белокурые волосы по вашим плечам и нежно к вам прижимаясь. Но Смирнов был все-таки не самым типичным мужчиной. Его почти не интересовали Сонины приемчики. Он очень не любил притворства. А в данном случае был почти уверен, что Соня по какой-то причине симулировала сотрясение мозга.
Наконец она зашла к врачу, а Андрей взялся за телефон.
– Алло, мама? – Он кинул косой взгляд на приоткрытую дверь кабинета. – Я немного задержусь, ты ужинай без меня.
В щелочку он увидел, как Соня осторожно укладывается на кушетку. Медсестра в белом халате подошла и закрыла дверь.
– Ты еще работаешь? – поинтересовалась Нина Павловна. Впрочем, она спросила из спортивного интереса. На сегодня у нее была запланирована большая стирка. В баке на кухне кипятилось постельное белье, в ванной были замочены полотенца. Андрей собирался купить ей стиральную машину-автомат, но в пылу своих последних приключений как-то забыл об этом.
– Да… – Он решил ничего не говорить об аварии. Стукнули его слегка, пустяки, а мать волноваться станет. – Думаю, что через час освобожусь.
Соня задерживалась. В коридоре прибавилось людей. Какой-то мальчик с огромным синяком под глазом пришел с мамой. Мать, задерганная женщина средних лет, была уверена, что детей должны принимать вне очереди. По этому поводу она даже поругалась с мамой трехлетней девчушки с вывихнутым пальчиком. Та отказывалась идти без очереди, но и пропускать вперед других ей не улыбалось.
Опять открылась дверь, и в коридор вышла Соня. Кровь с лица ей стерли, и вместо носового платка она прижимала к лицу ватный тампон. Хорошенькая молодая медсестра закрыла за ней дверь, бросив любопытный взгляд на Андрея.
– Накаркали мы с вами, – улыбнулась Соня. – Оказывается, я все-таки сильно о руль головой ударилась… Мне прописали три дня постельного режима.
– Ничего. Бывает хуже. – Смирнов посмотрел на часы. – Давайте я вас домой отвезу.
Соня опустила глаза:
– Вызовите такси, да и все…
– Да ладно, пойдемте. Если вам нетрудно, конечно…
– Легко. – Соня даже растерялась от столь рыцарского поведения. Она и не надеялась залучить Смирнова к себе домой, он и так потратил кучу времени на нее. Это было особенно странно, учитывая, что врезалась-то в него она.
Но раз уж он повезет ее домой, она постарается выжать из этой ситуации максимум полезного. До сих пор они с Андреем сталкивались лишь в общественных местах и в основном при Ирине. Теперь у нее есть шанс проявить все свои таланты. А их у нее – слава богу.
Как и многие другие девушки, Соня приехала в Москву за счастьем. Столица казалась ей чем-то инопланетным, сказочным, это было место, где могли сбыться самые безумные фантазии.
А фантазий у Сони было много. И в основном все они сводились к тому, что она станет неземной красавицей и мужчины будут падать на колени, сраженные ее хищной красотой.
После того как Ирина увела у нее Костю, Сонина уверенность в своей женской привлекательности, и так не самая высокая, упала до нуля. Кое-как отмучившись на выпускных экзаменах, она пережила и бал, на котором Костя ее не замечал, всецело поглощенный Ириной. К тому времени Ирка уже переключила свое внимание на парня лет на пять ее старше и весь вечер от него не отходила.
Соня уехала из Перешеевска, взяв с собой лишь сумку с учебниками и несколько тряпок. И, к удивлению своих родителей, не ожидавших от нее подобной прыти, с первого раза поступила в университет, на факультет психологии. Но сама-то она знала, что ничего странного в этом нет. Ей вообще казалось, что учиться на психолога идут люди, глубоко не уверенные в себе, с кучей собственных проблем и комплексов. Большинство ее однокурсников, во всяком случае, были именно такими.
А потом пошло-поехало. Магазины, дискотеки, поиски мест, где можно подработать. Родители высылали ей деньги, но на жизнь все равно не хватало. Тем более что все чаще Соня начала ловить на себе восхищенные взгляды мужчин. Теперь рядом с ней не было Ирины, а в подруги Соня старалась выбирать девушек поскромнее, менее ярких, чем она сама.
Она поработала и в Макдоналдсе, где ей быстро надоело, и в баре официанткой. Потом с помощью одной знакомой устроилась в только открывшийся ночной клуб, где за смену получала столько, сколько ежемесячно высылали ей родители. Училась кое-как – ровно столько, сколько нужно было, чтобы не вылететь из института.
У Сони появилась тайная страсть. Ей нравилось танцевать. И надо сказать, это получалось у нее неплохо. Хорошая пластика соединялась в девушке с желанием эпатировать, привлекать внимание, соблазнять и покорять. Как будущий психолог, она понимала, что в этом есть большая доля нездорового эксгибиционизма. Она пыталась доказать себе собственную привлекательность, используя для этого зрителей.
Одно время она даже подумывала податься в стриптизерши, но вовремя отговорили более опытные подружки: мол, тогда не она будет выбирать мужиков, а они будут покупать ее.
Мужчин Соня коллекционировала. Приходя на дискотеку, давала себе возможность оторваться. И знала, что на нее устремлены сотни мужских взглядов. Это заводило ее еще больше. Всю ночь она танцевала, не обращая ни на кого внимания. А под утро выбирала кого-то одного из числа тех, кто крутился возле, и уезжала с ним.
Так продолжалось довольно долго. Ей было все равно, кто находится рядом. Чаще всего Соня уходила утром, не заботясь о том, проводят ли ее, и не оставляя своего телефона. К тому времени она переехала из общежития в двухкомнатную квартиру в центре, снимая ее на паях с подругой – тоже официанткой. Подруга, в отличие от Сони, мечтала найти себе богатого мужчину, который сможет ее содержать.
– На фига мне сдался наш клуб, – часто говорила она. – Ты думаешь, я всю жизнь мечтала подавать коктейли?
– А что бы ты делала, если бы не пришлось работать? – спрашивала ее Соня. – Все равно крутилась бы в этих же самых клубах и ресторанах, только уже не официанткой, а клиенткой. Скучно!
– Да я бы училась нормально, – назидательно отвечала подруга, которую за неуспеваемость отчислили с истфака МГУ. – Вот ты, если не выгонят, сможешь стать хорошим специалистом?
– Не знаю…
– Вот видишь! А я бы бросила всю эту ночную мутотень, училась бы нормально, борщики бы мужу варила… Ездила бы с ним в Париж на Рождество…
– А потом он бы тебя бросил ради новой дурехи с длинными ногами, и пришлось бы тебе снова возвращаться в ресторан.
– Ну и ладно. Он бы от меня нищий ушел, я за себя постоять умею. А что уйдет – так мне все равно. Мужчин – что грибов, одного сорвут, другой вырастет.
А вот Соне было не все равно. Она не хотела привязываться к человеку, который может доставить ей боль. Ведь больнее всего делает обычно тот, кого любишь… Она боялась повторения истории с Костей. Поэтому наутро старалась стереть из памяти того, с кем провела ночь.
Однажды, когда в клубе было мало народу, невыспавшаяся Соня обслуживала столик у сцены. Ей показалось, что где-то она уже видела эту женщину: подтянутую, элегантную даму чуть старше сорока с модной короткой стрижкой неярко-рыжих волос. В клуб дама пришла с довольно молодым спутником. Блондинистый плейбой лет двадцати пяти улыбался, всем своим видом стараясь показать, что без ума от нее. Такое Соня видела не раз. Стареющая женщина при деньгах и молоденькие мужчины, которые хотят урвать от жизни как можно больше, чтобы иметь возможность проводить сутки напролет в дорогих ресторанах, клубах, дискотеках, модно одеваться и знакомиться со знаменитостями.
Этот блондин не был исключением. Соня окинула его взглядом, оценила модный костюм и ботинки и вернулась к размышлениям о том, когда она сможет пойти в Ленинку. Через неделю у нее начиналась сессия.
Но рыжеволосая дама удивила ее. Когда Соня подошла к ее столику, женщина улыбнулась и попросила:
– Ты не могла бы сесть рядом? Нам нужно поговорить…
Недоуменно Соня вскинула брови.
– Я не могу. Нам не разрешают сидеть с клиентами во время работы…
– Хорошо, когда ты заканчиваешь? – Блондин, казалось, не обращал на их разговор никакого внимания. Он не сводил глаз со сцены, где три девушки с перьями на головах и попах изображали «Мулен Руж».
Соня слегка напряглась:
– Послушайте, вы обратились не по адресу. Я не сплю с клиентами! Здесь приличное заведение…
Даму этот ответ позабавил.
– Ладно, – засмеялась она. – Я не собираюсь с тобой спать. Для начала нам действительно нужно побеседовать. У меня есть для тебя выгодное предложение.
Заинтригованная, Соня согласилась на встречу.
– Только после работы я не хочу, утром не могу – у меня занятия, а вот днем можно…
– Ты учишься? А где? – удивилась дама. Узнав, что на факультете психологии, задумчиво кивнула головой: – Тем лучше…
Так Соня познакомилась с Ларисой Дмитриевной – или Ларой, как называло ее большинство тех, с кем она общалась.
Днем они встретились в пиццерии на Тверской. Лара Дмитриевна была в бежево-розовом костюме от Шанель и в темных очках, рыжие волосы были аккуратно зачесаны назад.
Ради этой встречи Соня постаралась выглядеть как можно лучше. Кто знает, что за работу собирается предложить ей новая знакомая? Поэтому она не стала влезать в джинсы – любимую униформу студентов, а выбрала темно-синий костюм, который выгодно подчеркивал голубизну ее глаз и блеск белокурых волос.
Они заказали по четверти пиццы, а Соня еще и фруктовый салат. После занятий ей всегда страшно хотелось есть.
– Фрукты – это хорошо, – одобрительно кивнула головой Лара. – От них не полнеют…
– О чем вы хотели поговорить? – взяла быка за рога Соня.
Лара усмехнулась:
– Может, поедим для начала?
– Вы же сюда не есть приехали. Говорите, не томите…
– Ладно. Должна признаться кое в чем. Я к тебе давно присматриваюсь. И решила, что ты мне подходишь…
Кусок пиццы застрял у Сони в горле.
– В каком смысле вы ко мне присматриваетесь? – Она заволновалась.
– Да ты не переживай. Просто я видела тебя в паре мест. Москва – город довольно тесный, хоть и большой. Ты, кажется, любишь танцевать?
– Ну и что? Если вам нужны профессиональные танцоры, так это не по адресу. Я любитель.
– Все-таки чувствуется провинциалка, – сморщила носик Лара. – Если я тебя возьму, придется позаниматься с тобой, пообтесать… Мне не нужны танцоры. Мои интересы лежат в другой области… Если так можно выразиться, в области обслуживания. Элитного обслуживания…
Соня опустила ложку:
– Так-так… Кажется, я поняла. Вы случайно не сутенерша? Или нужно говорить «мамка»?
Лара хрипловато засмеялась:
– Довольно грубо с твоей стороны. Я предпочитаю, чтобы меня называли «мадам»… Но ты права, я действительно ищу девушек, которые могли бы мне подойти. Но не таких, что стоят ночью на Тверской и за гроши нарываются на психов или на нож бандита. Мои девочки обслуживают элиту.
Соня полезла в карман, достала кошелек, бросила на стол деньги и встала.
– Не думаю, что ваше предложение меня заинтересует. До свидания…
Лара схватила ее за рукав:
– Не строй из себя ангелочка. Я же выясняла, чем ты занимаешься. Насколько я слышала, в отношениях с мужчинами ты не слишком разборчива?
Соня вырвала рукав:
– Это мое дело.
– Послушай, ты же все равно с ними спишь, так почему бы не получать за это деньги? – Лара не обращала внимания на Сонин гнев. – Большие деньги… Гораздо больше тех, что ты зарабатываешь в этом своем клубе, где каждый норовит ущипнуть тебя за попу на халяву… Да ты сядь, не привлекай внимание.
Соня неохотно опустилась на стул.
– Я не требую от своих девочек, чтобы они любили клиентов, – продолжала Лара, словно не заметив своей маленькой победы. – Ты можешь не любить мужчин, но должна делать вид, что без ума от них. Я ищу умных девчонок. Способных не демонстрировать свой норов по поводу и без повода, не загружающих мужчину своими проблемами… Состоятельные господа отдают целые состояния за самых лучших любовниц. А они у меня есть…
– Это плюсы для вас, – отрезала Соня. – А что получу я, если соглашусь?
– Защиту. Ведь ты спишь с каким-то незнакомцем, совершенно не думая о том, что он может оказаться психом или больным СПИДом. А я тебе предлагаю встречаться с известными, знаменитыми, влиятельными людьми. И получать за это деньги! Как тебе нравится тысяча баксов за ночь? А две, три? В своем клубе ты и за месяц столько не заработаешь.
Лариса Дмитриевна отпила сока и продолжала уже спокойнее:
– Крутые мужчины хотят самого лучшего, и это нормально. Лучшей еды, лучших развлечений, самых дорогих женщин, наконец. Их это опьяняет. Они считают себя хозяевами мира. И у моих девочек есть шанс этим воспользоваться, поиграть на мужских пороках и тщеславии. Я думаю, ты отлично подойдешь. Изучаешь психологию? Отлично! Тем легче тебе будет их доить.
– Простите?
– Как коров, – улыбнулась Лара. – Нужно уметь нажимать на вымя так, чтобы текло молоко. То же самое и с мужчинами. Выдои из них деньги – и поймешь, что настоящие хозяйки жизни мы…
– У вас, конечно, складно получается. – Соня покрутила в руках ложку. – Но я все-таки откажусь. Не хочу я никого доить. И быть хозяйкой тоже не хочу…
– Разве? Разве тебе не нравится, когда они пожирают тебя глазами, хотят тебя? И ты игнорируешь их, а потом просто используешь одного, доказывая самой себе, что желанна?
– Я тут с вами не собираюсь проводить сеанс психоанализа. – Соня сердито сверкнула глазами. – Я отказываюсь. Не думаю, что вас это сильно расстроит. Судя по вашим речам, девушки к вам в очередь выстраиваются…
Она встала.
– Не буду тебя задерживать. – Лара Дмитриевна устало усмехнулась и протянула ей визитку: – Если передумаешь, позвони.
– Вряд ли, – ответила девушка и пошла к выходу. Но визитку все-таки взяла.
Смирнов вел машину, искоса поглядывая на Соню. Она дремала. Видимо, голова у нее все-таки болела, потому что лицо было бледным и синяки под глазами резко обозначились. Раза два, когда машину встряхивало на неровной дороге, она охала и хваталась за голову.
– Может, вас уложить на заднее сиденье? – спрашивал Смирнов, внутренне досадуя на то, что приходится тратить на нее время и вместе с тем стесняясь своей досады.
– Нет, я сзади не могу ездить, меня укачивает. – Соня выбросила в окно ватный тампон, который прижимала к носу. – Сейчас налево…
Они подъехали к ее дому – пятнадцатиэтажному кирпичному зданию с четырьмя подъездами. Во дворе была детская площадка, густо усаженная сиренью и кустарником. Только что кончился дождь, и в воздухе пахло свежей травой и промытыми листьями. Мимо них прошел дядечка с таксой. Собака подбежала к машине и деловито задрана лапу на колесо.
– Как мило, – рассердился Андрей.
Он приоткрыл окно и посигналил. Испуганная такса отскочила от машины, ее хозяин обернулся, неодобрительно проворчал что-то себе под нос, подозвал собаку и ушел во двор. Соня хихикнула.
– Вообще-то у вас неплохо, – сказал Смирнов, чтобы не выглядеть невоспитанно. – Удобно для тех, у кого дети, есть где погулять…
– Наверное, – равнодушно ответила Соня. – Я обычно этого не замечаю. Спускаюсь вниз, сажусь в машину – и привет. Не люблю деревенской идиллии.
Они почему-то так и оставались в машине. Последние капли дождя падали на ветровое стекло.
– Вам, наверно, скучно в Перешеевске. – Андрей неодобрительно посмотрел на спутницу. – Тут все скромно, провинциально, никакой суеты и блеска. Зачем вы сюда приехали? Чего вам за границей не сиделось?
– Не верите, значит, в ностальгию, – усмехнулась Соня.
– Простите, но не верю, – отозвался Смирнов. – Тем более вы здесь довольно давно. Вполне хватило бы, чтобы вылечиться от ностальгии и вернуться в Европу.
– Вы, никак, меня выпроваживаете? Не могу вас порадовать – пока я отсюда не уеду. У меня здесь дела.
– Вы не похожи на работающую женщину, – упрямо гнул он свою линию.
– Послушайте, Андрей, неужели я вам настолько несимпатична? – грустно спросила Соня, откидывая назад волосы. – Вам осталось лишь сказать, что таким гетерам, как я, нечего делать в старом добром Перешеевске. И добавить что-нибудь о позоре.
Смирнов смутился:
– Извините…
– Да ладно, – вяло отмахнулась Соня и открыла дверь.
– Вас проводить? – Андрей высунул голову в окно.
– Не беспокойтесь, я сама… – Она сделала несколько нетвердых шагов, но оступилась. Чтобы не упасть, ей пришлось опереться о капот «БМВ».
Надо отдать должное Смирнову. Он без колебаний выскочил из машины и подхватил девушку под руку:
– И все-таки я вас провожу. Так мне будет спокойнее.
– Что ж, спасибо. – Она еле заметно улыбнулась и прижалась к его плечу. Так они и вошли в подъезд.
Внутри дом оказался еще лучше, чем снаружи. Консьержка, коротающая время за чтением в своем закутке под лампой, ковровая дорожка до лифта и даже ковролин на этажах.
Смирнов пораженно озирался. Он почему-то не думал, что Соня живет в таком шикарном доме. Верхом комфорта, с которым он до сих пор сталкивался, была квартира Ирины. Как-то не привык Андрей к европейскому уровню жизни, несмотря на новую машину и хорошую работу. В доме его матери двери в подъезд не закрывались, на этажах гуляли сквозняки, а стены были исписаны нецензурными фразами и граффити. Там, где они с Наташей прожили шесть лет, жильцы опасались по вечерам ходить по лестнице, стараясь пользоваться лифтом, – в темноте можно было наступить на собачье дерьмо.
– Это ваша квартира? – спросил Смирнов, любуясь в прихожей роскошным полом из черного мрамора.
– Нет, я ее снимаю, – мотнула головой Соня, скинула туфли и прошла в комнату. Потоптавшись, Андрей взялся за ручку двери.
– Ну я пошел? – смущенно спросил он невидимую собеседницу.
– Подождите, – раздался из комнаты слабый голос. – Давайте я хотя бы кофе вам сделаю…
Он нерешительно вошел в комнату. На широкой кровати, накрытой бежевым шелковым стеганым покрывалом, лежала Соня, соблазнительно выставив на обозрение красивые ножки.
– Извините, голова закружилась, – прошептала она. – Сейчас, только минуточку полежу и все сделаю…
– Да не надо. – Смирнов повернулся к выходу. – Я пойду.
– Ну и до свиданья, – обиделась Соня. – Грубиян…
Андрей вышел из комнаты, но с полпути вернулся. Слишком мучило его любопытство.
– А вы все-таки скажите, – спросил он напрямик, – вы специально в меня врезались?
– Да. – Соня решила не кривить душой. – Хотела привлечь ваше внимание, но не рассчитала.
– Вы извините за прямоту, но это глупо. Это ни к чему бы не привело…
– Надежда умирает последней… – Соня с трудом встала и пошла к ванной. Смирнов поплелся за ней следом.
– А вы на что-то надеялись? – с любопытством спросил он.
– Да нет… Я же понимаю, кто ты, и кто я. – Соня специально перешла на «ты». Сколько можно, в самом деле? Столько общаются, а этот вахлак так ей и выкает!
Она открыла кран, набрала в стакан воды.
– Ты умный, серьезный человек. А я… Так, продажная пустышка. Езжу на заработки за границу, танцую в каком-то варьете…
– Почему сразу – продажная? – пробормотал Смирнов, очень удивленный таким поворотом разговора.
Соня отпила водички и продолжила:
– Врет, наверное, постоянно. Одним словом, просто… проститутка. Ирина ведь так обо мне говорит?
Смирнов подошел поближе:
– Да она никак не говорит… Вообще-то мы с ней мало общаемся…
– Да? – Соня удивилась и опустилась на пол, словно ей отказали ноги. Но надо было видеть, как она это сделала! Грациозно сползла по стене, словно стриптизерша по шесту. Белокурые волосы разметались по плечам.
– Разве у вас не совет да любовь?
Смирнов пожал плечами, вновь преисполнившись подозрений на ее счет:
– А вам какое дело?
– Да никакого… Какое мне может быть до этого дело? Просто интересуюсь… Так ты будешь кофе? – Несколько смущенный тем, что они неожиданно перешли на «ты», Андрей кивнул. – Только учти, я растворимую бурду не признаю. Настоящий кофе бывает лишь в зернах.
– Да я не против. – Андрей вошел вслед за ней на маленькую, но тщательно отремонтированную кухню. Тут было царство хрома и блестящих поверхностей, словно в космическом корабле. – Ого! – не сдержался он в эмоциях, застыв возле огромного металлического агрегата обтекаемой формы. – Это что, холодильник?
– Немецкий дизайн, – обернулась Соня. – Хозяин квартиры так им гордится, словно сам его придумал.
– Да, – только и вымолвил Андрей. Интересно, как такая вещь смотрелась бы на их с Наташей кухоньке? Наверняка как инородное тело. Под нее нужно специально делать ремонт – не ставить же такое чудо техники в задрипанные семь квадратных метров…
– Садись, – Соня включила мельницу, и по кухне поплыл чудесный аромат кофе.
Андрей исподтишка посмотрел на часы, но Соня заметила:
– Ты куда-то опаздываешь?
– Да, поздно уже… – промямлил он. – Меня мать дома ждет.
– Ты уже большой мальчик, можешь немного задержаться, – поддела его Соня. – Успеешь, ты же на машине.
Ему пришлось смириться с тем, что домашнему ужину суждено сиротливо стыть на плите. «Ты в ответе за тех, кого приручил» – так, кажется, говорил Маленький принц у Сент-Экзюпери. То же самое Андрей чувствовал по отношению к Соне: согласился помочь – иди до конца. По-русски говорят так: «Назвался груздем – полезай в кузов!»
…Наташа Смирнова наконец-таки вздохнула с облегчением. Только что ушел последний рабочий, унося с собой целый ворох обрезков от обоев и грязных газет.
– Ты вот что, хозяйка, – сказал ей напоследок этот достойный представитель рабочего класса, – если соберешься ванную делать, не связывайся с частными шабашниками. Они тебя обдерут как липку. Петр Иванович тебе все сделает в лучшем виде. – Он хвастливо выпятил грудь колесом. – И ребятки помогут…
– А разве вы не частный шабашник? – устало поинтересовалась Наташа.
– Обижаешь! – скривился труженик кисти и шпателя. – «Иваныч и компания» – это же фирма, не кто-нибудь…
Наташа на все лады честила проклятого соседа, Костю Федотова, который порекомендовал ей этих мастеров. Именно он охотно поделился с ней парочкой полезных советов, застав как-то в ее прихожей страшный бардак и ее саму, с остервенением передвигающую мебель и обдирающую обои.
– Сама ты будешь ковыряться все лето, – со знанием дела сказал он. – Найми кого-нибудь.
– Не могу, денег нет, – жалобно ответила Наташа.
– А я тебе одолжу, – предложил щедрый Федотов. – У меня, как ни странно, сейчас есть…
Мастера, которых привел Костя, действительно оказались почти непьющими и аккуратными. Но Наташа замучилась вести с ними долгие беседы о жизни. Особенно разговорчивым оказался Петр Иванович. Наташа не знала ни минуты покоя, часами выслушивая его советы, рассказы и прибаутки. Его напарник был не таким болтливым, но зато успевал подмигивать и смачно причмокивать, глядя на ее попу, когда она проходила мимо.
Слава богу, коридор был готов за три дня. Теперь ей оставалось лишь найти работу на лето и вернуть Косте долг.
Кленин звонил ей каждый день. Сначала она просто бросала трубку, потом подумала, что это глупо, и сказала, что говорить не может – занята ремонтом. Кленин, естественно, предложил свои услуги но Наташа гордо отказалась. Точно так же она решила отвечать на все его предложения встретиться. Занята, и все тут.
Она немного на него сердилась. Если бы она была ему нужна, приехал бы, не ждал приглашения. Значит, не так он ею увлечен.
От мужа по-прежнему не было ни слуху ни духу. Она даже переборола гордость и позвонила Нине Павловне. Та сказала, что у Андрея все нормально, он по-прежнему работает в «Контакте». И даже не удержалась, проболталась о том, что он купил машину. Какую-то импортную, дорогую и красивую. Предложила приехать и привезти деньги, а то у Наташи наверняка напряженка. Она отказалась. Не нужно ей от мужа никаких денег. Во всяком случае, она не хотела получать их из рук свекрови. У Андрея что, нет возможности самому их привезти? Наташа сказала, что у девочек все в порядке, и положила трубку.
Вот так. Машину покупает, а к дочерям съездить не соберется. Наверное, так занят на своей работе… Но в чем виноваты девочки?
Она даже всплакнула немного, но быстро с собой справилась. Не нужны они ему, и черт с ним.
Звонила Машка и спрашивала, как идет ремонт. Заодно поинтересовалась, когда Наташа собирается на море – обновить свой новый купальник, подаренный Клениным.
– Вот ремонт закончу, и обновим, – пообещала Наташа. – Только на море не поедем. У нас и тут неплохо. Речка, пляж… А хочешь, махнем в деревню? Там хорошо…
– Спасибо, – отказалась Машка. – Через две недели я отправляюсь в Сочи. Пока не поздно, поехали с нами. У меня двоюродный брат работает в железнодорожной кассе, билет организует.
– Кому на юг, а кому работать, – гордо сказала Наташа. – Я тут изучаю спрос и предложения. Купила газеты и отмечаю объявления.
– Ты не забудь, что если требуются девушки без комплексов, это не для тебя, – напомнила Машка.
– Я знаю, – обиделась Наташа. – Не маленькая…
Все было хорошо в самостоятельной жизни. Можно было спать поперек кровати и есть одни овощи. И бросать где хочешь лифчики и трусики – никого это не коробило. Только вот вечерами было очень грустно. Вместе с сумерками на Наташу накатывал страх, что жизнь уходит и уносит с собой молодость и красоту. В такие моменты рука сама тянулась к телефонной трубке – позвонить Кленину. Пусть сидит рядом и говорит о любви. Но гордость брала верх, и она вновь коротала вечер один на один с включенным телевизором. Ей было очень, очень скучно…
– Знаешь, что она мне предложила? – Соня полулежала на ковре и довольно улыбалась. Андрею казалось, что она уже изрядно навеселе. Несмотря на все его сомнения, что употребление спиртного вряд ли показано при сотрясении мозга, от кофе Соня перешла к водке.
Андрей пожал плечами:
– Откуда мне знать? Вы же подруги, столько лет знакомы… Меня в дамские тайны не посвящают.
С кухни они перебрались в комнату, и обстановка стала довольно-таки интимной. Как Смирнов ни сдерживался, большая кровать и красивая девушка рядом все же навевали определенные сексуальные мысли…
– Открою только по огромному секрету! – Соня пьяно помахала пальцем у него перед носом. – Если проболтаешься, убью! Еще раз в тебя врежусь, чтобы всмятку, понял?!
– Да понял, понял, успокойся…
– Она сказала: «Влюби изо всех сил в себя этого вахлака…»
– Кого?!
– Этого! Вахлака! – Соня ткнула в него пальцем так, чтобы никаких сомнений, что речь идет о нем, у Андрея не оставалось.
– То есть вахлак – это я?
– Дошло, слава богу!
– А зачем тебе меня в себя влюблять? – тупо спросил он.
– Все очень просто. – Соня переползла по полу поближе к Смирнову. Тот сидел на кровати с бокалом в руках. Быстрым движением она оказалась на кровати за его спиной. Ему пришлось обернуться к ней, и эта позиция сразу поставила его в неловкое положение. Они сидели друг против друга, для окончательной компрометации ему оставалось только немного наклониться вперед и…
– Ты влюбляешься в меня, – проворковала Соня. – А я женщина наглая, к роскоши привыкшая, буду требовать от тебя денег, денег и денег. Ты изо всех сил будешь вкалывать на Ирину, и она – в полном выигрыше.
– А зачем ей это? – недоверчиво усмехнулся Смирнов, но где-то внутри у него похолодело.
– Как – зачем? У тебя же это изобретение, как их?
– Абсорбенты?
– Ну да. Ты ей нужен. Она под тебя такой кредит брать собирается! А если ты уйдешь, как она деньги возвращать будет? Ей же нужно тебя к себе привязать.
– Но ведь… Подожди, тут что-то не сходится, – нахмурился Андрей. Вопреки своему желанию, он почему-то начал верить, что Соня не врет. Она же пьяная, а у пьяного что на уме, то и на языке. – Ведь она сказала, что любит меня…
Он осекся. Соня сделала вид, что не заметила этого краткого выступления.
– Ей пришлось так сделать. – Она аккуратно положила голову ему на колени. Ошеломленный Смирнов этого не заметил. Он сидел на кровати, бездумно рассматривая картину на стене, на которой белый лебедь превращался в танцующую девушку. Для провинциального Перешеевска это произведение было просто прорывом в мировую сексуальную революцию.
– Я слишком долго думала, – продолжала Соня. – Все как-то сомневалась, не решалась. Дружба дружбой, но влюблять в себя мужчину из расчета… Ирине пришлось охмурять тебя самостоятельно. А что делать? В наше время знаешь как? Если хочешь, чтобы работа была выполнена хорошо, сделай ее сам!
В голове у Андрея все смешалось. Нагло обманувшая его первая любовь, непредсказуемая в эмоциях и поступках Ирина, которая то кидалась ему на шею, то обдавала ледяным душем… Завлекала, стало быть?
– Если она узнает, что у нас с тобой все в порядке… Сразу увидишь, как она успокоится. И перестанет говорить о любви.
– Действительно, – задумчиво протянул Смирнов. Вот почему она так странно отреагировала на его согласие жить вместе. Она и не хотела от него никакой конкретики, никаких обязательств. Только в том, что касается работы… – Все так просто…
– А ничего сложного не бывает. – Соня медленно провела рукой по его спине. – Но ты не горюй, она ведь не со зла это делала. Ирка вообще-то женщина добрая, просто носится с этой своей фирмой как курица с яйцом. Амбиции ее заедают, все хочет утереть нос мужу.
