Текст книги "Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются"
Автор книги: Светлана Феоктистова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Герасимальда растрогалась.
– Димочка, ну что ты такое говоришь, ну какие первые роли… да я тебя на руках носить буду! – Она шагнула к нему, и Димочка одним прыжком оказался у окна. Расстояния ему показалось мало, он отгородился стулом и замер.
– Что ты испугался? – укорила его Гера. – Не сейчас же!
Она подошла и села на стул рядом с ним. Димочка подумал и вышел из укрытия.
– Ты согласен? – чуть дыша, спросила Гера и зажмурилась.
На лице Димочки появилась робкая улыбка.
– Согласен!
Гера бросилась было ему на шею, но он нахмурился. Девушка тут же понимающе закивала и убрала руки.
– Не буду первой, – твердо пообещала она.
Димочка сам обнял ее, и они слились в страстном поцелуе.
От интимных утех их оторвал Макишев. Войдя, он увидел парочку на столе секретаря и невольно отпрянул назад. Но его дело отлагательства не терпело, поэтому он постучал по столу и недовольно сказал:
– Димочка, завтра с утречка передай этот пакет Смирнову!
Дима был не в силах говорить и лишь кивнул. Макишев скривился, с отвращением оглядел Геру и вышел.
Наташа вышла из автобуса усталая и раздраженная. Как все-таки машина облегчает жизнь! В прошлый раз, когда ее с дочками до места довез Кленин, всю дорогу она сидела, с комфортом откинув голову на мягкую спинку кресла, девочки спали сзади, вещи не оттягивали руки, а спокойно лежали в багажнике…
Теперь же ей пришлось сначала ехать в переполненном вагоне, где люди стояли друг у друга на ногах, а сумки держали в зубах, потому что руками нужно было крепко за что-то держаться. Потом она еще полчаса ждала автобус и затем тряслась по ухабам вместе с толпой таких же, как она, уставших и злых пассажиров.
«Дело действительно не в деньгах, – думала Наташа, – а в том, как сильно они облегчают жизнь. Вот ведь жила раньше, не знала, как ездить на машине, как ходить по ресторанам… А разок попробовала, и теперь словно сглазили: хочется жить лучше. Для чего-то придумывают эти достижения цивилизации? Почему бы и не для меня?»
Еле дыша, она подошла к дому и никого не увидела. Толкнув калитку, вошла во двор… Под навесом стояла машина Кленина.
Наташа уставилась на нее как баран на новые ворота. Наличие машины несомненно свидетельствовало о том, что и сам хозяин где-то неподалеку.
Наверно, из-за жары она соображала немного хуже, чем обычно, и сначала никак не могла понять, как Кленин оказался здесь, если перед отъездом она говорила с ним по телефону? Но Наташа тут же пришла в себя. Что за ерунда: ему ведь не надо было трястись в электричке, а потом ждать автобус. Сел в машину и с ветерком прокатился за город. Вполне естественно, что он ее опередил.
– Мама! – позвала она, но никто не откликнулся. Наташа потрогала входную ручку, дверь открылась. Бросив сумки на террасе, она прошла в дом. Там было пусто, тихо и прохладно.
Вдоволь напившись холодной колодезной воды из ведра, Наташа умылась, причесалась и отправилась в сад. Но сначала подошла к машине. Как ни странно, она не была заперта, и, открыв дверцу, женщина заглянула в бардачок. Ей хотелось проверить, лежит ли там еще фото Ирины.
Его не было. Зато там лежала ее фотография. Удивленная Наташа внимательно осмотрела снимок. Откуда он у Сергея? Ведь она ему ничего такого не дарила, и вместе они не снимались…
Наташа на фотографии не смотрела в кадр, ее улыбка адресовалась всем и никому. Выбившиеся из прически длинные рыжие пряди блестели на солнце, а глаза были грустными. Такой себя она никогда не видела. Большинство фотографий, на которых они были вместе с Андреем или с дочками, выглядели официальными и скучными. Так всегда получается, когда человек знает, что его снимают, и заранее принимает «приличный» вид. Девушка на этой фотографии не подозревала о том, что ее фотографируют.
– Так-так… – зловеще протянула Наташа. – Интересно…
Она положила фото обратно в бардачок и закрыла дверцу. Первым ее порывом было допросить Кленина. Он что, подослал к ней фотографа? Без ее разрешения? Но потом она спохватилась. Он резонно может спросить ее в ответ, почему она втихаря шарит в его машине. Так что они квиты.
– Вам пакет. – Димочка протянул Смирнову большой желтый конверт, накануне оставленный Макишевым.
Смирнов с недоумением повертел его в руках. Никаких надписей, никаких опознавательных знаков. Явно пришел не по почте.
Он распечатал его и достал тоненькую папку.
– Что это? – спросил он у Димочки, но секретарь лишь пожал плечами. Смирнов открыл ее без особого интереса, но тут брови его поползли вверх: «Согласно вашему запросу о патентах, посвященных противомагнитной защите…»
Дальше он читал очень внимательно, и Димочка, исподтишка следивший за его лицом, заметил, как «самодур» помрачнел.
Это был тяжелый удар. Значит, ничего гениального в его идее нет… Смирнов на нетвердых ногах направился к кабинету Ирины. Сейчас, как никогда прежде, ему нужна была ее поддержка. Знает ли она о содержимом этой папки? Наверняка! Наверняка это она ее и передала. Но зачем так, почему она не могла сказать ему об этом сама, а послала письмо через секретаря?
С другой стороны, он это заслужил. Господи, как мерзко он себя с ней вел, а она все терпела!
– Ее еще нет, – оповестил его Димочка, отрываясь от бумаг. – Никого пока нет…
Смирнов осторожно, держа анонимную папку на вытянутых руках, словно ядовитую змею, вышел. Свои вещи он оставил в офисе.
Димочка посмотрел ему вслед. Похоже, новый заместитель вернется не скоро.
Дверной звонок как-то яростно зазвенел. Может, Федотову это лишь казалось, так как спать он ложился с большого бодуна, и теперь голова раскалывалась.
На слабых ногах он доплелся в прихожую, открыл дверь и увидел мрачного Смирнова.
– А, это ты, – зевая, поздоровался Костя и пошел в кухню. – Опять с работы погнали, что ль? Только я тебя на рынок устроить не могу. Пашка до сих пор звереет, когда о тебе вспоминает…
Смирнов остановил его и развернул к себе лицом.
– Эй, в чем дело?! – возмутился Федотов. – Не толкайся!
– Ты говорил, что занимался абсорбентами? – напряженно спросил его Андрей.
Федотов понял, что другу не до шуток.
– Говорил.
– Ты говорил, что у меня перспективные разработки?
– Говорил, говорил, – нервно ответил Федотов, потирая виски. – А в чем дело-то?
– Смотри. – Смирнов протянул ему папку.
Федотов взял ее и начал вяло листать.
– Ну что, и на старуху бывает проруха, – смущенно потер он нос. – Что ты меня трясешь, облажался я, ладно. Но ведь я не эксперт. Мало ли что кому перспективным кажется…
Посмотрев на мрачного Смирнова, он попытался его утешить:
– Отрицательный результат – тоже результат! Выпьем?
Смирнов поджал губы:
– Выпьем… Сейчас самое время.
– Для выпивки время не выбирают, – зевнул Федотов и достал стаканы. – Выпивка, брат, находит тебя сама…
Наташа шла по дорожке, и юбка колыхалась вокруг ее ног прозрачными волнами. В конце сада она услышала детские голоса и поспешила туда.
Под яблонями стоял шалаш. Судя по всему, его построили совсем недавно. Оттуда донесся детский смех.
– Сейчас я вас съем! – закричал Сергей голосом чудища, и клубок играющих тел покатился по траве.
Люся подняла голову и увидела Наташу:
– Мама!
Девочки бросились к ней. Сергей, сидя на земле, вытряхивал из волос солому и травинки.
– А мы тут играем, – наперебой заговорили дочери, прыгая вокруг нее. – Мы говорим, он зверь, а он говорит, что охотник…
– Ничего не поняла, – рассмеялась Наташа.
– У-у-у! – зарычал на них Кленин, и девочки с испуганным хохотом кинулись от него в разные стороны. Старшая попыталась залезть на яблоню, а младшая спряталась за мамину юбку.
– Боюсь, боюсь! – голосила Маша. – Охотник меня убьет! Я зайчик…
– Боюсь! – вторила ее сестра. – Это злой зверь…
– Мам, а можно искупаться? – деловито поинтересовалась Маша, когда восторг от встречи с матерью прошел. – Все купаются, даже Вася Ратников. А ему всего два года!
Наташа взглянула на небо, по которому ветерок гнал тучки.
– Лучше завтра, – решила она. – Сегодня не так жарко…
– Ну мама, – заныли девочки в унисон, но как-то быстро затихли.
Сергей строил им какие-то таинственные гримасы. Девочки понимающе покивали, захихикали и убежали в сад.
– И о чем вы там секретничали? – спросила его Наташа.
Сергей слегка смутился:
– Извини, это так просто… Игра.
– Так кто ты, зверь или охотник? – уже серьезно спросила его Наташа.
– Смотря кто от кого скрывается…
– Ну почему ты решил, что я от тебя скрываюсь?
– Решил, – усмехнулся Кленин. – И мне это нравится…
– Почему? – кокетливо удивилась Наташа.
– Если бы тебе было все равно, не скрывалась бы!
Наташа покраснела и улыбнулась. Она чувствовала себя девчонкой, которая строит глазки, не ведая о сложностях жизни.
– Люся! Маша! – закричала она весело. – Я поймала зверя! Мы его зажарим и будем есть…
Смирнов прогуливался по городу. Водка, выпитая вместе с Федотовым, на его организм не подействовала. Он вылечился. Больше не падал в обморок от крика и не пьянел от одной рюмки. Но почему-то Андрея это совсем не радовало. Впрочем, сейчас его вообще ничего не радовало.
Увидев на другой стороне улицы надпись «Компьютеры», он перешел дорогу и вошел в магазин.
На полках стояли мониторы, в витринах лежали дискеты, клавиатуры, принтеры, картриджи, наушники, мышки и коврики…
– Интересуетесь? – подошел к нему продавец, молодой парень с экстремальной прической, если можно назвать прической налысо бритую голову.
На столе по экрану включенного монитора плавали золотые рыбки. На голубом фоне они смотрелись очень живописно.
– Есть новые лицензионные поступления, – улыбался продавец. – Полная защита от дурака, то есть от чужих проникновений… – Он взял со стола коробочку и протянул Смирнову. Тот машинально принялся читать надписи по-английски, почти ничего не понимая. – Объяснить?
Смирнов вздрогнул и отдал коробочку обратно:
– Нет, спасибо…
Он вышел из магазина и вновь побрел по улице. «Я и есть тот самый дурак, от которого защита нужна, – думал он тоскливо. – Наобещал с три короба, хвост распушил, кредит под мою идею Ирина выбила. Я ей все о прибыли толковал… А сотрудники? Говорил ведь Герберт Иванович, что не верит в мою идею, и оказался прав. А я его уволил…»
Он все шел и шел, мимо старых домов и палисадников. На ярком солнце играли дети, мимо изредка проезжали машины. В мире царил покой и летняя благодать, а в душе Смирнова полыхал стыд.
«И ведь советовал мне Стульев сначала запатентовать, а потом продавать. А я-то торопился, надеялся сорвать большой куш. Контрактов наподписывал… Как я теперь этим людям в глаза смотреть буду?»
На углу стояла урна. Андрей мутно посмотрел на злополучную папку, которую все еще таскал с собой. Зачем она ему нужна? Как напоминание о самом тяжелом поражении, какое когда-либо наносила ему жизнь? Он бросил ее в урну, но, пройдя несколько шагов, вернулся. «Будешь таскать! – остервенело приказал он себе. – И вспоминать, чтобы неповадно было впредь хвастаться!» Он полез в грязное отверстие, извлек оттуда папку, стряхнул с нее мусор.
Андрей вышел на набережную. Сейчас здесь никого не было, только в отдалении несколько ребятишек играли в мутной луже. Некоторое время он просто стоял, облокотившись на ограду, и смотрел вниз. Река плескалась с таким равнодушием к его проблемам, что он почувствовал себя лучше, словно плеск волн заговорил боль.
«Папку я оставлю себе, на память о собственной глупости. А бумаги… Зачем они мне?»
Он достал из папки лист, сложил из него кораблик и бросил вниз. Кораблик качнулся, загреб бортом воду и утонул.
– Дубль два, – пробормотал Смирнов, складывая следующий лист.
– Дядь, а дядь, что ты делаешь? – возник радом белобрысый мальчишка. Нос у него облупился от солнца, а хитрые глаза неотрывно следили за руками Смирнова.
– Кораблики пускаю, – усмехнулся Андрей. Он кинул второй корабль на волны, и его постигла участь первого.
– Кто ж так кидает, – не выдержал мальчик. – Их же осторожно надо спускать, чтоб воды не набирали…
– А как я это сделаю? – огрызнулся Смирнов. – Причал высокий…
– Я сейчас спущусь, – вызвался мальчик. – Давай сюда свой кораблик!
Смирнов быстро соорудил еще одно «судно». Игра стала его забавлять. Мальчик взял его в зубы и с ловкостью обезьяны полез вниз, цепляясь за ржавые балки. Андрей не заметил, как его окружили остальные ребятишки. Круглыми глазами они следили за белобрысым.
– Свалится, – радостно пищал малыш, свешивая голову вниз. – Точно свалится. Эй, Васютин, ты за ту балку не берись, она трухлявая!
Белобрысый мальчишка навис над водой, держась за балки руками и ногами. Потом осторожно отпустил одну руку и взял из стиснутых зубов кораблик. Смирнов боялся пошевелиться. Что за игру он затеял? Вот свалится ребенок, придется прыгать за ним, доставать из холодной воды…
Мальчик осторожно опустил корабль на воду, и тот поплыл, подпрыгивая на волнах.
– Ура! – заверещали его друзья. – Молодец, Васютин, хорошо пошло!
– Давайте еще один, – поднял голову белобрысый. – Спустим!
Смирнов растерялся.
– Да не надо, вылезай, – сказал он. – Еще свалишься…
– Не-а, – мотнул головой мальчишка. – У меня руки сильные. Я так могу час висеть.
– Так уж и час! – насмешливо сказал карапуз с царапиной на щеке. – А кто вчера с тарзанки свалился? И пяти минут не провисел…
– Смотрите, крыска! – вскрикнул самый маленький пацан, которому Смирнов дал бы не больше пяти лет. – Давайте ее на корабль посадим!
Крупная, гладкая черная крыса сидела на ржавом бачке и деловито уплетала сухарик, не ведая об опасности, которая над ней нависла.
– Ты слева, ты справа, – скомандовал мальчик с царапиной. Два его приятеля потихоньку направились к крысе.
Они были в метре от нее, когда животное почувствовало опасность. Бросив недоеденный сухарь, она молнией метнулась под бачок, но один из ребят ее опередил.
– Поймал! – торжествующе кричал он, прыгая с зажатым в кулаке зверьком. – Давайте ее спустим…
Смирнов, подчиняясь давлению малолетней общественности, соорудил прочный кораблик из двух листов сразу. Один из ватаги достал из кармана веревку, и крыса была привязана к кораблю, а потом спущена белобрысому смельчаку у воды.
Тот изрядно утомился висеть вниз головой, пока остальные развлекались, мучая животное. Чтобы отвязать зверька, ему пришлось сесть на ненадежную балку.
После двух неудачных попыток, когда крыса цапала его за палец и за нос, ему удалось развязать ее и посадить в кораблик.
– Спускай! – кричали ему сверху. Крыса в бумажном корабле была осторожно опущена на воду.
Казалось, она примирилась со своей горькой участью капитана дальнего плавания. Затихла и сидела спокойно, но, как только корабль коснулся воды, с тихим писком прыгнула за борт.
– Утонет! – кричали мальчишки, и Смирнов вместе с ними. – Точно утонет!
Но крыса не утонула. Судорожно подгребая лапками, она добралась до подпорок, на которых держался причал, и вскарабкалась на них. Там она и осталась сидеть, пытаясь отдышаться после купания. Возвращаться наверх, в компанию малолетних мучителей, она не спешила.
Мальчишки помогли Васютину влезть обратно на причал и помчались по своим неотложным мальчуковым делам.
Смирнов заглянул в папку. Ни одной бумажки в ней не осталось.
– Спасибо тебе, Леня, что помог мне разобраться с этими абсорбентами, – сказала Ирина Макишеву, входя в свой кабинет. Воздыхатель суетился где-то за спиной. – Другие уже знают?
– А что, это секрет? – саркастически поинтересовался Макишев.
– Да какой секрет, – вздохнула Ирина. – Где Смирнов, не знаешь, кстати?
– А они начальство, они не докладывают…
– А он тоже знает?
– А ты разве не сказала? – ушел от ответа Леонид.
– Нет. – Она покачала головой.
Разумеется, Макишеву было прекрасно известно, что Кленина и на сей раз пощадила чувства вахлака. Поэтому ему и пришлось подстраховаться, передать пакет через Димочку. Он прекрасно понимал, что Смирнов наверняка уйдет сам, как только выяснится, что он оказался некомпетентным. А Ирина и на этот раз захочет его удержать. Нет уж, конкурента надо сплавлять поскорей, не дожидаясь, пока они с Ириной снова споются.
– Я не успела, но думаю, что ему уже кто-то сказал. Не ты случайно?
Макишев изобразил на лице обиду.
– Ладно. – Ирина махнула рукой. – Кто-то рассказал, и Смирнов исчез. Иди, Леня!
Макишев остановился рядом с ней и нерешительно протянул руки к ее талии. Ирина тут же обернулась:
– Ты действительно ради дела старался? Только честно говори!
Леонид решил не лукавить:
– И ради дела тоже. И Смирнова этого хотел притопить… Не люблю выскочек!
Она усмехнулась:
– А может, ты ревнуешь?
– Не исключаю такую возможность.
Кленина внезапно развеселилась. Для каждой женщины обожание и кавалеры – неиссякаемый источник жизненной силы.
– Неужели до сих пор, Леня? Столько лет прошло…
– Первая любовь не проходит, – грустно возразил Макишев. – Она только зарастает. Иногда всю жизнь.
Ирина вспомнила Соньку. Действительно, та до сих пор своего Костю помнит. И Ирине мстит.
Она посмотрела на Макишева – он стоял перед ней и мял в руках какую-то бумажку. Неожиданно ей захотелось его помучить, подразнить. Она выхватила у него из рук бумажку и встала, касаясь грудью его груди. У Макишева перехватило дыхание.
– А если я соглашусь? – томно спросила она.
Тот судорожно сглотнул:
– На что?
– Ты сам понимаешь…
Он напряженно на нее смотрел, потом отошел, качая головой, и ослабил внезапно ставший тесным узел галстука.
– Нет, нет… Тогда все пройдет, а я не хочу… Душе тоже чем-то жить надо! А то получится, что сбылась мечта идиота, а что дальше? Никакого интереса!
– Ты прав. – Ирина стала колюче-насмешливой. – Осторожности научился?
– Просто поумнел. – Макишев грустно посмотрел на нее. – Любить можно одну женщину, а жить с другой. С другой заводить семью, детей, быт налаживать – все обычно, нормально. А с любимой женщиной изведешься. Все сердце себе надорвешь. Детей будешь любить по-сумасшедшему. Ради любви, ради семьи себя гробить…
Кленина задумчиво кивнула:
– Может, ты и прав…
– Нет, Ирина, нет, – продолжал Макишев. – Не стоит. Пусть все остается как есть. Жизнь – это штука мудрая, куда умней нас. Раз чего-то не дает, – значит, и не надо.
– Глубокий ты человек, оказывается, Макишев, – с притворным уважением вздохнула она.
Однако веселье спало с нее, как шелуха. Она погрустнела, села в кресло, сложив руки на коленях.
– А меня вообще любить-то можно?
Теперь пришел черед Макишева усмехнуться. Он встал перед ней на колени и поцеловал руки.
– Тебя лучше ненавидеть, – ласково попенял он ей. – Ты тех, кто тебя любит, в бараний рог скручиваешь. А вот если тебе сердце не отдать, ты по крайней мере заинтересуешься.
– Я же не старуха и вроде не урод. – Ирина захлюпала и стала искать в карманах носовой платок.
– Не волнуйся, – понимающе глядя ей в глаза и поглаживая руки, успокаивал Макишев. – Появится твой Смирнов, куда он денется…
Смирнов сидел за столиком уличного кафе и методично напивался. Хоть он и перестал пьянеть с одной рюмки, но все-таки целая бутылка водки сделала свое дело.
Уже почти достигнув состояния похрюкивания, он сделал из салфетки ажурную снежинку и стал примерять ее себе на разные части тела. Особенно ему понравилось сдувать снежинку с носа – она слетала прямо в тарелку. Смирнов тупо повторял эту нехитрую забаву вновь и вновь, и в этот момент увидел у светофора машину.
Ничего в ней особо примечательного не было. Обычный «БМВ», почти как у него, только не черный, а темно-серый. Как говорят, цвета мокрого асфальта. Торчали антенны связи, но самое главное – в открытом окне маячила знакомая толстая рожа. Это был товарищ Куролесов собственной персоной.
Смирнов просиял.
– А, Борис Ефимыч, – закричал он, делая безуспешные попытки подняться со стула. – Как жизнь? Самочувствие как? Шея не болит? – Он подергал себя за галстук, отчего лицо Куролесова покрылось красными пятнами.
Борис Ефимович схватился за трубку мобильного телефона. С такого расстояния Смирнов не мог услышать, с кем и о чем он говорил, но это его не обескуражило. Он схватил два стакана из-под водки, приложил один к уху, другой ко рту.
– Алло! – закричал он, передразнивая чиновника. – Секретаршу срочно сюда, твою мать…
Куролесов пробуравил его злым взглядом. В это время светофор дал зеленый, и машина начальства, сорвавшись с места, скрылась в облаке пыли.
Через несколько минут, когда Смирнов начал было мирно клевать носом, сидя за столом, из-за угла показались два милиционера. Один из них смотрел в блокнот.
– Темные волосы, хорошо одет… Ты где-нибудь его видишь?
– Да в кафе он сидит, – подтолкнул его напарник. – Под зеленым полосатым зонтом, разуй глаза!
Смирнов представлял собой забавное зрелище. Водрузив на голову дырявую салфетку, чтобы солнце не припекало макушку, он дремал, приоткрыв рот.
– Пьем? – поинтересовался мент, присаживаясь к нему за столик.
Андрей встрепенулся.
– Выпиваем, – покорно согласился он. Деваться было некуда: пустая посуда с запахом водки красноречиво говорила о том, что он здесь не свежим воздухом дышит.
– Выпивают в компании, а в одиночку – пьют! – припечатал второй, усаживаясь по другую сторону.
Андрей стряхнул с волос салфетку и вопросительно прищурился на нежданных собеседников.
– Алкоголик, – поддержал напарника первый мент, повыше и пошире в плечах.
– И в компании можно напиться, а выпивать можно и одному, – решил Андрей поддержать алкогольную тему.
– Нормальный человек один не пьет, – неприветливо сказал мент и поднялся. – Короче…
– Короче, мы предлагаем вам пройти с нами, – взял Андрея за локоть высокий. – Вы согласны?
– Конечно, – кивнул Смирнов, – нет!
– Ясно, – холодно констатировал лейтенант, – сопротивление представителям правоохранительных органов?
– Да! – с вызовом ответил Смирнов и пьяно прищурился.
– Ясно… Сержант!
Напарник в это время глазел на блондинку в коротком цветастом сарафанчике. Довольно сильный ветер яростно трепал ее юбчонку, легко справляясь с законом всемирного тяготения. Ноги открывались полностью, а иногда виднелись белые трусики. Сержант Завьялов был совершенно очарован девушкой и ее туалетом и не услышал приказа начальства.
– Сержант! – разозлился мент. – Действуйте!
Оторванный от созерцания стройных ножек, тот вскочил, отдал честь и кинулся к Смирнову. Но Андрей схватил незадачливого служителя порядка и, вывернув ему руку, уронил на землю.
Мент оторопел:
– Да ты что?!
Но вторым ударом уже и он, лейтенант Криворучко, был отправлен туда же. Падая, он задел столик, который упал на милиционеров.
– Даже не думай об этом, засранец! – голосом Арнольда Шварценеггера сказал Смирнов. Он медленно, с достоинством, повернулся и поплелся прочь от кафе, заложив руки за спину, как заключенный на прогулке.
Выбравшись из-под стола, милиционеры поспешили за «задержанным». Они пристроились с двух сторон от него и время от времени поддерживали, чтобы тот не свалился. Но Андрей гордо отводил все попытки ему помочь и, покачиваясь, шел вперед, к заветным дверям отделения милиции.
– Никто не сможет обвинить меня в том, что я не держусь на ногах! – заявил он сержанту.
– Конечно, конечно, – буркнул тот. – У тебя будут другие обвинения…
Ирина висела на телефоне, когда в кабинет, предварительно постучавшись, вошел Макишев.
– Здравствуйте, а Соню можно? Что значит – уехала? – говорила она невидимому собеседнику. – Когда? Еще вчера? Ясно, спасибо…
Макишев потерянно маячил перед ней.
– Тебе чего? – Ирина положила трубку.
– Ничего, – пожал он плечами. – Я домой.
Леонид и сам не знал, зачем зашел к ней. Может, хотел проверить, как она. Если бы он знал, что она будет так переживать из-за этого самозванца, не дал бы ему почитать про себя правду. Не ради него, а ради Ирины…
– Сделал дело – гуляй смело, – холодно сказала она.
Телефон зазвонил снова.
– Алло. Кленина слушает… Да, узнала. Вы о чем? Ладно, все ясно. Позвоню на днях, как вы и просили. До свидания.
– Что ты имеешь в виду? – напрягся Леонид, дождавшись, когда она обратит на него внимание.
– Извини, но сейчас тебе лучше уйти, – твердо сказала Ирина, бросая на него нелюбезный взгляд.
– У меня, между прочим, жена болеет, – почему-то обиженно заявил Макишев и вышел. Ему казалось, что Ирина могла быть с ним и поприветливей.
Кленина вздохнула:
– Я, что ли, в этом виновата?
Она вновь набрала номер.
– Нина Павловна, Андрей не появлялся? Жаль. Он рано из офиса уехал, а мобильник почему-то отключил. Ладно, позвоню попозже…
– Куда же ты делся… – пробормотала Ирина, положив трубку. – Куда?
В это время сотрудники расходились по домам. Учитывая, что фирма «Контакт» занималась брачными знакомствами, на их собственную личную жизнь любо-дорого было посмотреть.
Первым из офиса на крыльях любви вылетел Димуля. Он живо спорхнул по ступенькам к «Жигулям», за рулем которых восседала Гера. Влюбленные поцеловались, и машина тронулась с места.
Через пять минут вышла Анечка. Она направилась к джипу, который стоял чуть в стороне от «Контакта». Расплывшись в улыбке, ожидающий ее Жора галантно распахнул перед ней дверцу машины.
Стульев помог Герберту Ивановичу перейти через лужу. День назад Профессора уговорили вернуться, и, с согласия Ирины, он вновь вышел на работу. Смирнова об этом факте проинформировать не успели. Герберт Иванович спешил домой, где его ждали жена и диетический обед, а Стульев собирался вечером вести свою новую девушку, которая утверждала, что ей уже есть восемнадцать, на танцы.
Ирина вышла последней. Она решила съездить к Нине Павловне. По крайней мере, если с Андреем что-нибудь случится, звонить будут туда. Да и просто хотелось побыть вместе с человеком, который разделяет твои чувства и опасения.
Мать Андрея она застала в слезах.
– Ах, это ты, Ирочка… – разочарованно пробормотала она, открыв дверь. – Я надеялась, что он объявился…
– Да не волнуйтесь вы так, – утешала Кленина родительницу. Та прикуривала одну сигарету за другой, руки тряслись. – Мало ли что…
– Но он обычно звонил, предупреждал… – Она собралась было засунуть сигарету в рот зажженным концом.
– Наоборот! – схватила ее за руку Ирина.
– Спасибо…
– У нас ненормированный рабочий день, дела там всякие… – Ирина попыталась придумать причины, по которым Андрей мог задержаться.
– Но у вас же общие дела, – резонно возразила мать. – Вы заехали, а его нет… Здесь что-то не так!
– Да я просто так заехала, рядом была, – неуклюже соврала Ирина, сама начиная беспокоиться. После аварии, в которую попал Смирнов, ей мерещились всякие ужасы.
– Я после той аварии так стала бояться, – озвучила ее мысли Нина Павловна. – Раньше такого не было. – Она кинула косой взгляд на Ирину, та его не заметила. – Да, у него действительно началась совсем другая жизнь…
Кленина не выдержала.
– Вспомнила! Я же сама его послала, – сказала она с фальшивым весельем. – Как это я забыла?
– Куда? – встрепенулась мать.
– Да это одна организация на окраине или даже за городом… Там телефона нет. А мобильный его мог сломаться, или батарейка села. – Она беспечно махнула рукой. – Это нормальное дело… Вы знаете, – она вскочила, не дав матери открыть рот, – я сейчас туда съезжу и тут же вам позвоню. Как только что-то узнаю, позвоню сию секунду!
– Хорошо, – прошептала мать.
Ирина помчалась к своей машине. Если бы Соня не уехала, она бы знала, где его искать. Но вдруг он отправился домой, в их с Наташей квартиру, заперся там и не отвечает на звонки? Сейчас она туда съездит и все узнает. Если понадобится, сломает дверь. Никто не давал ему права так издеваться над собственной матерью…
А тем временем в отделении милиции у Смирнова брали отпечатки пальцев. Пока он сидел в ожидании дежурного, который должен был оформить задержание, водка почти полностью выветрилась у Андрея из головы. Он решил завести разговор и выведать, что с ним будет дальше и почему его схватили среди бела дня и поволокли в казематы? Но усталая дежурная была настроена неприветливо.
– Скажите, – все-таки спросил Смирнов робко, как законопослушный интеллигент, – можно мне узнать, за что меня задержали? Я не пьян…
– А тут и не вытрезвитель, – отрезала дежурная.
– А что тут? – поинтересовался Смирнов. – Милиция или прокуратура?
Дежурной он надоел. Она отбросила за плечо длинную русую косу и полыхнула на него серыми глазами.
– Узнаете, – зловеще пообещала она. – Все узнаете своим чередом!
– Ну хорошо, – не отступал Андрей, – задержали-то меня за что?
– А я знаю? – с упреком посмотрела на него администраторша. – Сейчас принесут протокол, и я вам все скажу.
– А как мне понять, я сейчас на свободе или уже нет? – настырничал Смирнов, чувствуя справедливое негодование.
– Если ты еще на свободе, это не твоя заслуга, – вмешался мужик в штатском по ту сторону решетки, – это наша недоработка, понял?! – Он ударил Смирнова бумагами по носу. – И сиди!
Андрей обалдел. Ничего себе порядочки тут…
– Лида! – закричала дежурная. – Лида, неси протокол с места!
Таинственная Лида не отзывалась.
– Вот глушь, – скучно прошептала администраторша и углубилась в разгадывание кроссворда, не делая никаких попыток подняться и самой сходить за бумагами.
Смирнов скрипнул зубами, но делать было нечего. Он сел на привинченную к полу скамью и попытался успокоиться.
Наглый следователь, ударивший его, впустил в комнату какую-то гражданку в мятой зеленой юбке. Лицо ее украшал темно-фиолетовый синяк, а волосы на голове давно забыли, что такое шампунь.
– Так что там у вас с этим Бурылевым? – тяжко вздохнул следователь. По его лицу Смирнов понял, что эта гражданка ему до смерти надоела.
– Что, что?! – заголосила тетка, словно открыли кран в ванной. – А калитку мою кто взял?!
– А Бурылев говорит, что не брал и вообще в глаза ее не видел, – как-то просто, буднично сказал следователь.
Баба взвилась:
– Это как же не видал, когда он ее сам ставил?! И сам же этот ваш подсудимый ее из озорства и спер!
– Во-первых, он еще не подсудимый, – попытался остановить даму следователь. – А во-вторых, когда он ее ставил?
– Да недели три как будет. И он не только подсудимый, он уголовник! Калитку из озорства спер и в лопухи бросил, а Звягин, Марьи Федоровны зять, ее прибрал. Я ей говорю: «Уйми зятя, пусть отдаст калитку!» А она говорит: «Не видала я калитки и зятя своего распрекрасного уже третий день не вижу!» И ведь врет, ох, врет! Он у ней и в четверг был, и в ту пятницу был, а она говорит: «Не вижу». У ней что, глаза на заду, что ль?
Смирнов уже запутался и перестал понимать, на кого же жалуется эта гражданка. Следователь, похоже, тоже что-то упустил, так как строго прервал излияния потерпевшей:
– Гражданка! Так кто калитку спер?
– Так вы же милиция, – подал голос Андрей. – Вы и ищите.
Потерпевшая и следователь воззрились на Смирнова с откровенным неодобрением.
