Текст книги "Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются"
Автор книги: Светлана Феоктистова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Толстяк откатился в сторону и несколько минут приходил в себя, жадно хватая ртом воздух. Боль в легких прошла, зато кольнуло сердце. Он достал из кармана валидол и автоматически засунул в рот таблетку, зло глядя на Смирнова. Тот опять уселся напротив и с любопытством за ним наблюдал.
– Вот, – сказал он насмешливо, – я так и знал! Я давно заметил, что быть злым, амбициозным и завистливым человеком вредно для здоровья!
Он встал и прошелся по кабинету, разглядывая плакаты на стенах. Один призывал граждан проявить гражданскую сознательность и прийти на выборы мэра, а второй напоминал о том, что хлеб – всему голова.
– Скажите, господин Куролесов, что вам нужно? – Андрей обернулся и успел увидеть, как чиновник ухватился за черную телефонную трубку. Он молча подошел и оборвал шнур.
Куролесов затих и беспомощно посмотрел на него.
– Взятку дать? – деловито спросил Андрей, наклонившись к самому его уху. – Любите взятки?
Куролесов продолжал пыхтеть. Сил говорить у него не было.
– Значит, не любите, – резюмировал Смирнов. – А шашлыки на природе тоже не любите? И женщинами тоже не интересуетесь? С ума сойти! Морально устойчивый чиновник, не подверженный пагубному влиянию власти… А мне говорили, что такого не бывает…
Ярко-красный чиновник не видел в ситуации ничего смешного. Подобное с ним происходило впервые. Чтобы в его кабинете командовал кто-то другой… Уму непостижимо!
Конечно, в приемной у мэра или, еще того выше, у губернатора Борис Ефимович был кроток и любезен, изо всей силы лизал начальству руки и вообще старался излучать честность, доброту и прочие положительные флюиды. Но чтобы у себя в вотчине…
– Наверное, вы любите свою работу? – лицемерно радовался Смирнов. – Очень приятно! Значит, вам нравится помогать людям? – разулыбался он.
Куролесов его веселья не разделял. Он хмуро ожидал финала.
– Значит, мы можем спокойно продолжать работать? – Смирнов продолжал улыбаться широкой, в тридцать два зуба, фальшиво-американской улыбкой.
Чиновник почему-то ее испугался и кивнул.
– Господин Куролесов, вы не зря едите свой хлеб! – Андрей протянул ему руку. Тот подпрыгнул, с опаской на нее посмотрел, потом пересилил себя и пожал противную конечность. – Очень приятно! – еще раз улыбнулся Смирнов. – Приятно было пообщаться! До свидания!
Посетитель раскланялся и ушел. Борис Ефимович расслабился в кресле, вытирая платком потный лоб. Потом вскочил, выплюнул валидол и кинулся к выходу.
Блондинка в приемной, увидев багрового и потного шефа, выронила маникюрную пилочку для ногтей.
– Вера! – страшным голосом заорал он. – Купылева ко мне, быстро!
Секретарша испуганно моргнула, и в следующий момент ее как ветром сдуло.
– Ну я тебе покажу, – бормотал Куролесов, по стеночке пробираясь обратно в свой кабинет. – Век меня помнить будешь, коли не помрешь!
Смирнов подъехал к «Контакту» с чувством выполненного долга. Куролесова он почему-то совсем не боялся. Наверное, начинал привыкать к общению с не слишком приятными людьми. Он сразу заметил, что арендный чиновник очень похож на Пашку – хозяина ларька, на которого недавно ему пришлось работать. Такой же нахал, которому нравится унижать людей без причины, лишь бы чувствовать свою значимость.
Уже подходя к дверям офиса, Андрей обернулся, чтобы бросить последний взгляд на новенькую машину, и нос к носу столкнулся с Жорой.
– Ой! – сказал он вместо приветствия, убирая свою ногу с огромной Жориной лапы в кроссовке.
– А где Иришечка? – проигнорировав правила хорошего тона, мрачно спросил толстяк.
– Кто? – Смирнов опешил. Да это просто мания какая-то: каждому хаму в городе подавай Ирину, причем говорят о ней как-то… фамильярно! Совсем оборзели…
– Кому Иришечка, а кому Ирина Александровна, – твердо глядя в Жорины наглые глазенки, сказал Смирнов.
– Ладно, пускай будет Ирина Александровна! – Жора внимательно осмотрел новую машину, костюм Смирнова. – Шикуешь? Хорошо жизнь сложилась, а ведь еще месяц назад ты для меня листовки клеил… Да… Так где она?
– Вы по делу? – Андрей решил показать, что теперь он не тот жалкий человек, который чинил Жоре компьютер за пятьдесят баксов. Нет, хватит с него унижений, пусть окружающие привыкают к тому, что время тыкать Смирнову прошло.
– Типа того, – буркнул Жора. – А ты, братан, не умничай. Никогда не знаешь, как оно повернется. Может, опять придешь ко мне работу просить.
«Да лучше я помру!» – подумал Смирнов, но промолчал.
– Она что, уехала?
– Да. – Андрей настороженно на него смотрел. – Я за нее.
– За нее ты быть не можешь, – отрезал Жора. – При всем твоем желании…
Он отвернулся и пошел к джипу. А Смирнов остался стоять, ощущая какое-то нехорошее состояние под ложечкой. Все-таки Ирина ведьма. Ведь как мужиков приманивает – они вокруг нее стаей вьются! На секунду отвернешься, уже какой-нибудь Куролесов к ней лапы тянет. С Наташей такого не было. Все-таки недаром говорят, что скромность женщину украшает. Особенно в глазах мужа.
В это время в кабинет арендного чиновника вошел экзотического вида молодой человек. Лучше всего его внешность можно было бы охарактеризовать одним словом: «испанец». Причем не какой-то там Рауль из Касабланки, а знатный гранд времен инквизиторских войн. Его короткая стрижка, тонкая, острая бородка, надменный взгляд и спокойное выражение лица в обшарпанном кабинете администрации города Перешеевска выглядели неуместно… Толстый, красный Куролесов рядом с ним завершал эту контрастную картину. Наверное, во времена Средневековья такими были короли и их гранды. Сидел, понимаешь, на троне какой-нибудь противный коронованный толстяк, а рядом в поклоне склонялись подданные – сплошь аристократия, голубая кровь.
– Как он у тебя записан? – Куролесов глотал таблетку за таблеткой. После того как отошли боли в сердце, подскочило давление. Бедную Верочку отправили в аптеку по второму разу.
– Смирнов Андрей Сергеевич, «Контакт», – неохотно процедил аристократ.
– Я знаю, что «Контакт», – вспылил чиновник. – Узнай о нем все: кто над ним, кто под ним…
– Он приезжий? – Молодой человек говорил словно дарил рублем – очень медленно и тяжело, отчетливо выговаривая каждое слово.
– Скорее всего. Был бы местный, я бы такого негодяя точно знал. Бандит, форменный бандит!
– Мы с бандитами не связываемся, – скривился «испанец». Его звали Василием, но сам себя он переименовал в Диего. Ему казалось, что это имя звучит романтичнее. Чтобы кожа была смуглой – имя ведь надо подтверждать, – он втайне от всех знакомых посещал солярий, где работала его сестра. Дабы избежать общества бездельничающих дамочек, он приходил туда поздно, уже перед закрытием, и лежал под лампами терпеливо и блаженно. Разумеется, узнай об этом братва, позору было бы немерено. В Перешеевске посещение салонов считалось привилегией девчонок, а никак не грозных воинов. Но устоять против искушения стать бронзово-золотистым Василий никак не мог.
Приятелям он туманно намекал на какие-то давние испанские корни, во что простодушные братки охотно верили. А уж сколько времени новоявленному Диего приходилось проводить перед зеркалом, поправляя и подстригая свою бородку, и описать трудно.
Куролесова слегка раздражал этот так называемый помощник, но выхода не было. Не самому же выслеживать по всему городу Смирнова? И спускать такую наглость было никак нельзя. А вдруг об этом узнают другие? Позор чиновника не слишком волновал: подумаешь, плюнут вслед – носовой платок всегда с собой, можно и обтереться. А вот то, что остальные посетители начнут хватать его за галстук, вместо того чтобы покорно протягивать конверт с деньгами, пугало его всерьез.
– Вот и узнай, бандит или нет! Все! Свободен! – Куролесов махнул рукой, показывая на дверь, но Диего остался стоять неподвижно, строго глядя в окно и поглаживая бородку. По опыту он знал, что начальник так быстро не решает все вопросы. Непременно всплывет что-то еще, и придется возвращаться и вновь выслушивать старого козла.
Так и получилось. Куролесов ходил по кабинету, задумчиво ероша остатки кудрей, и вдруг спохватился:
– Да, и скажи Верочке, чтобы купила мне галстук. Знаешь, раньше были такие на резиночках… Чтоб отрывался сразу, понял?! – Старый галстук он с отвращением стянул с шеи и бросил на стол. – А то этим удавиться, к черту, можно. Все, иди!
На этот раз Диего зашевелился и медленно, с достоинством стал поворачиваться к выходу.
– Сволочь! – в сердцах бросил Куролесов.
Диего застыл в дверях и обернулся, глядя на чиновника с такой угрозой, что тот подавился таблеткой.
– Да не ты сволочь, а этот… Смирнов!
Диего повернулся и вышел. Чиновник взял ручку и посмотрел на документы, которые лежали перед ним на столе.
– Хотя и ты тоже сволочь, конечно…
Входя в офис, Смирнов услышал хохот. Он различил тонкий, колокольчиковый смех Ани и веселый гогот Сережи. Андрей заглянул в комнату.
Преобразившийся Макишев стоял перед сослуживцами и весело что-то рассказывал. Стульев уже не держался на ногах и повалился попой на стол, задыхаясь и вытирая слезы.
– Честное слово, зачем мне врать? Она так и сказала: напивается с одной рюмки. Мы же с ним в одной песочнице ночевали…
Раздался очередной взрыв смеха.
– А ты-то как туда попал? – поинтересовался улыбающийся Герберт Иванович.
– Куда?
– Да в песочницу…
– «Как», «как»… Неделю не просыхал. И этот… выпил рюмку водки, и приполз ко мне. О философии поговорили…
Смирнов мрачно смотрел на Макишева. Тот, похоже, рассказывал о случае, когда Андрей выпил водки с приятелем Федотовым и его развезло. Сначала он бродил по улицам, потом действительно присел в песочнице на детской площадке, где и повстречал бывшего одноклассника Ирины.
Такой подлости от Макишева Андрей не ожидал. Ему всегда казалось, что они хорошо друг к другу относятся. Во всяком случае, в тот день, когда на рынке Макишева хотел избить хозяин ларька, Пашка, Смирнов вступился и намял Пашке бока. Это стоило ему работы. И сегодня, разве он не помог Макишеву? Тот пришел, и Андрей сразу взял его на работу, проигнорировав тот факт, что перед ним хронический алкоголик. И вот как отплатил Макишев за все его добрые дела. Стоит и передразнивает перед всеми…
Первой присутствие начальства заметила Анечка. Смех ее мигом прекратился, она испуганно вскочила со стула и кивнула Смирнову. Следом перестали смеяться и остальные.
Макишев обернулся и холодно посмотрел на Андрея. Никакого смущения на его лице не было. Его взгляд словно говорил: «И что ты мне сделаешь?»
Андрей молча развернулся и ушел в кабинет Ирины.
– Самозванец! – сказал Стульев, как только за заместителем закрылась дверь.
Анечка покачала головой и снова села на место.
– Самозванец – это когда сам себя назначил. Это не наш случай. Скорее – временщик!
– Точнее – фаворит! – поправил ее Герберт Иванович.
Остальные горячо согласились. Только Макишев промолчал. Но не потому, что был с ними не согласен. Ему было больно и обидно. Почему Ирина предпочла ему этого пустого и недалекого типа, он не понимал. Только и достоинства, что широта в плечах. Может, потому, что он не пьет? Да, после макишевского пьянства это могло показаться ей привлекательным. Все равно, не станет он лизать Смирнову одно место только потому, что тот принял его обратно на работу.
Раздался звонок коммутатора, и сотрудники «Контакта» услышали голос Смирнова:
– Стульева прошу зайти.
Анечка переглянулась с Профессором.
– Ну что, доигрался? – злорадно улыбнулась она.
Но Стульев отнюдь не утратил бодрости:
– Спокойно! Все под контролем! С этим лопухом справиться – раз плюнуть!
Анечка с сомнением посмотрела ему вслед:
– Не зарвался бы наш толстячок…
Стульев ввалился в кабинет, даже не постучавшись. Смирнов сидел за компьютером и просматривал какие-то файлы. На вошедшего он не взглянул.
Стульев без разрешения уселся прямо на святая святых – начальственный стол – и с любопытством заглянул на экран монитора. Как человек неглупый, он понимал, что сегодняшняя шутка должна была сильно обидеть Смирнова, но особых угрызений совести не испытывал. Он считал, что сексуальная близость с начальством вполне может быть основой для карьеры, но лишь для женщины. А вот когда мужчина спит с кем-то и поэтому растет в чинах, – это неправильно. Например, он, Стульев, всегда делал ставку только на свой интеллект и образование.
А тут на тебе: появляется этот не пойми кто, и Ирина назначает его своим заместителем. Да все сотрудники прекрасно помнят, каким несмышленышем пришел в «Контакт» Смирнов! Английского не знал, что делать и как работать не понимал… Нет, ему, конечно, не откажешь в некоторой эрудиции, да и умом вроде не обделен, но все равно… Временщик – он и есть временщик.
К тому же Стульева сильно смущало это его изобретение. Что за магнитоабсорбенты такие? Если это действительно такое перспективное дело, то почему Смирнов до сих пор не получил на него патент? Сейчас времена лихие, не то что идеи – компании крадут, никто слова не скажет. А этот, простите, интеллигент, хочет убедить их продавать то, на что пока нет ни документации, ни патента!
Разумеется, в бизнесе всегда есть риск. Но чтобы Кленина, раньше такая прагматичная и жесткая, поддалась на чары мужика и согласилась взять огромный кредит под непонятную идею, не подкрепленную никакими правами, – это удивительно!
Пусть Ирина от любви совсем потеряла голову – у Стульева-то она на месте. И в этой ситуации он хотел урвать что-нибудь для себя. А простодушный Смирнов вряд ли сообразит, что его дурачат.
Поэтому Стульев сидел, покачивая ножкой, с любопытством посматривал на Смирнова и ждал его реакции без плохих предчувствий. Как оказалось, зря.
– Я созванивался с Ириной Александровной, – не отрываясь от работы, бросил Андрей. – Она сказала, что никаких обещаний вам не давала…
Рука Стульева, потянувшаяся было к начальническому органайзеру, застыла в воздухе. Он словно спал с лица. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Вот тебе и доверчивый простак…
– Я мог бы вас уволить, – как ни в чем не бывало продолжал Смирнов, набивая текст. – Но на первый раз поступим иначе. Будем считать вашу просьбу о прибавке зарплаты неудачной шуткой. Хорошо?
Стульев медленно встал со стола, поправляя сдвинутые предметы, пробормотал:
– Хорошо.
– Вот и отлично. – Андрей наконец-таки поднял на него глаза. – И впредь попрошу со мной больше так не шутить. Второго предупреждения не будет. Уволю сразу же. Вам все ясно?
– Ясно…
– Идите!
Стульев пошел к двери, но у выхода замешкался. Достал из кармана пиджака «позаимствованную» ручку и положил на столик:
– Извините…
Именно тогда он понял, что борьба с временщиком будет долгой и нелегкой. И вести себя придется осторожно и обдуманно. Больше никаких просчетов и явных выпадов против Смирнова – слишком сильны у него позиции. Тихая, кропотливая и долгая партизанская война – это будет вернее.
Часть вторая
МОСКОВСКИЕ КАНИКУЛЫ
Ирина Кленина сидела на скамейке пешеходной зоны Столешникова переулка в Москве. На коленях уютно пристроились два пакета с обновками, а во рту приятно таяло мороженое.
Сейчас она думала о том, что пора вернуться в гостиницу, перекусить, оставить там покупки и отправиться на Охотный Ряд за конструктором «Лего». Степашка просил привезти ему набор «Крепость». Кроме того, ей было велено найти альбомы с героями мультика «Покемон», которым бредят сейчас все малыши не только в городе Перешеевске, но и во всем мире. Проблема состояла лишь в том, что в их тихом, провинциальном городе никаких внешних признаков покемономании не обнаруживалось. То есть не продавалось сувениров, кассет или игрушек. А Степашке очень хотелось. Маму отправили в столицу с наказом привезти «покемонов». И без них назад не возвращаться.
И где искать этих странных монстриков? Ирина решила начать с «Детского мира». Глядишь, на что и наткнется.
Она не торопясь доела мороженое, поглядывая по сторонам на гуляющих людей. В основном это была молодежь и состоятельные дамочки. Немного в отдалении топталась нищенка. Она уже просила у Ирины деньги и, получив двадцать рублей, отошла. Теперь же охотилась за пустыми бутылками «Клинского», которые рядком выставляли подростки на соседней скамейке.
Ирина посмотрела по сторонам, прикидывая, куда бы ей податься. До «Детского мира» близко, пятнадцать минут ходьбы. И хотя ноги болели, а сумки оттягивали руки, она понимала: ехать в гостиницу, а потом возвращаться обратно – это чересчур. В таком большом городе, как Москва, да еще и без машины, она всегда сильно худела – беготня по магазинам и злачным местам похожа на тренировку с отягощением в спортивном клубе.
Выбросив обертку от мороженого, она отправилась к Лубянке. Но, засмотревшись на витрины магазина «Черутти», чуть было не столкнулась с группой мужчин.
Ей хватило одного взгляда, чтобы определить – это были босс и его свита: очень холеный, дорого одетый господин в неопределенно-приятном возрасте «за пятьдесят», один молодой умник-интеллигент, скорее всего, личный помощник или секретарь, и два «человека в черном», или, попросту говоря, телохранители.
Уже пройдя мимо, Ирина не утерпела и обернулась – очень уж ей понравился босс. И наткнулась на внимательный, оценивающий взгляд. Мужчина рассматривал ее с интересом, но без нахального нетерпения. Так опытный лошадник оценивает приглянувшуюся кобылку, не спеша делать ставки на ипподроме.
Кленина прибавила шагу. По ее мнению, таким господам лучше было бы избегать подобных мест. Не потому, что здесь слишком демократичные магазины – как раз с демократичностью у местных магазинов проблема, а потому, что тут телохранители не помогут. Что они сделают, если мимо босса пройдет девочка божий одуванчик, а потом выхватит пистолет и выстрелит в упор? Или какой-нибудь киллер, переодетый в бомжа…
Ирина опять оглянулась и похолодела. Та самая бомжиха, которая топталась у скамейки, собирая пустые бутылки, отбросила сумку и полезла в карман. Господин как раз собирался входить в магазин, молодой умник открывал перед ним дверь. В руках у бомжихи появился пистолет.
Кленина не успела достойно отреагировать. Изо рта вырвался звук, похожий на сдавленное бульканье, она уронила пакеты и услышала хлопок. Потом еще один. Зазвенело разбитое стекло.
Обычно в фильмах успеваешь рассмотреть, кто, как и кого убивает. Причем герои стреляют долго и упорно, давая возможность зрителю привыкнуть к звукам пальбы и насладиться сценой. В жизни, оказывается, все немного не так. Ирина никогда прежде не считала себя тугодумом, но тут и глазом не успела моргнуть, как бомжиха куда-то исчезла. Один из телохранителей сидел на ступеньках магазина и матерился, держась за окровавленную руку. Стеклянная дверь была разбита. Босса, по-видимому, успели впихнуть в безопасное помещение.
Вокруг визжали женщины. Все куда-то бежали. Ирине с перепугу даже послышались милицейские свистки, но потом она поняла, что это просто завыла автомобильная сигнализация.
Трусихой она никогда не была, а потому, преодолев первый шок, бросилась к раненому.
– С вами все в порядке? – спросила Ирина первое, что пришло в голову. Телохранитель был абсолютно прав, ответив на это нецензурной бранью.
– Нет, черт возьми. – Он взял себя в руки и постарался закончить фразу культурно. – Мне нужен врач!
Кленина внезапно успокоилась. Ситуация, что и говорить, чрезвычайная, но стреляли-то не в нее, так зачем без толку нервничать?
– Я сейчас вызову «скорую». – Она полезла в карман за телефоном, но откуда-то уже бежали милиционеры, мелькали халаты врачей, чьи-то руки ее отпихивали, а официальный голос произносил:
– Набежали тут, бездельники, не пропихнешься! Серега, так твою растак, убери зевак!
– А со свидетелями что делать? – недовольно прогундел Серега.
– Свидетелям – остаться! – отрезал милиционер и ткнул пальцем в Ирину: – Проверь-ка у нее документики…
Кленина пожала плечами. Пожалуй, поход в «Детский мир» придется отложить. Здесь она вляпалась капитально. Дача свидетельских показаний – дело, конечно, важное. Жаль только, времени занимает много.
Димочка, немного нервничая, примерял перед зеркалом темные очки. У него их было несколько. Одни – черные, похожие на очки гонщиков, закрывали пол-лица и очень хорошо маскировали, но не пропускали света, и идти в них приходилось на ощупь. Вторая пара – голубенькие круглые линзы «кота Базилио», и третья – новомодные светло-серые стекла без оправы. Все это богатство Димочка практически не носил, используя лишь время от времени. И то сказать, суровый российский климат не давал шанса эстетам разгуляться. Какие уж тут солнцезащитные очки, когда шесть месяцев в году зима?
Но сейчас наконец очки дождались своего звездного часа. Димочка пытался так изменить свою внешность, чтобы его не узнала даже родная мать. А вернее, чтобы именно родная мать-то его и не узнала.
После того как он представил ей любимую девушку и Гера неосмотрительно поведала его родителям об их матримониальных планах, мамуля впала в такую ярость, что Димочке пришлось совершить ложную попытку самоубийства. Выпрыгнув с балкона, он уехал в больницу, а там удачно изобразил полную потерю памяти. И мать, и Гера были единодушны: Димочка должен выбрать, с которой из двух женщин он останется. Для нервного молодого человека выбор сложный, если не сказать, невозможный. Долго бы ему пришлось притворяться больным, если бы его матерая начальница не раскусила хитрость своего секретаря и не увезла его из больницы.
Теперь Димуля жил в съемной квартире, которую для него нашла Кленина, и пока достаточно успешно скрывался от матери и любовницы. Он понимал, что долго это не продлится: обе знали, где он работает, и в любой момент могли заявиться в «Контакт». А кроме того, нервы у Димы совсем сдали. Он больше не мог жить в таком напряжении. Сами подумайте, из квартиры приходилось выходить в шесть утра, чтобы явиться на работу как можно раньше. Позавчера он замешкался и, уже подходя к офису, застал на улице Геру – та как раз выбиралась из «Жигулей». Димочка дождался, пока она зайдет внутрь и узнает, что его на работе нет, и только после этого пробрался на рабочее место по пожарной лестнице. Покидал службу он теперь, лишь переодевшись в женское платье. Благодаря этому вчера удалось избежать встречи с мамулей, которая сидела на скамейке напротив офиса и разглядывала всех выходящих из здания в военный бинокль. Какие нервы нужно иметь, чтобы это выдержать?! Димочка начал горячо сочувствовать революционерам прошлого. Их знание законов конспирации и многочисленные способы ухода на явочную квартиру ему теперь здорово пригодились.
Дима никак не мог решиться. С одной стороны, он был привязан к мамуле и понимал, что никуда от нее не денется. В конце концов, женщин много, а мать одна. Но если он сейчас пойдет у нее на поводу, то окажется привязанным к ее юбке на всю жизнь. Раз даже Гере не под силу сломить ее сопротивление амурным делам сына, то это не под силу никому из девушек.
С другой стороны, выбрать Геру – и этим оскорбить мать… И потом, кто дал Гере право так им распоряжаться? Почему обе женщины думают, что он игрушка в их руках?!
Димочка решил тянуть время, а если судьба коварно столкнет его с матерью или любовницей, изображать самостоятельного мужчину, который сам распоряжается собственной жизнью. Сам делает карьеру, сам стирает себе рубашки, сам готовит омлет… Хотя лучше бы всем этим занимался кто-то другой…
Сейчас он шел на встречу с папулей. В данный момент это был единственный человек, который в полной мере мог понять Диму. Прожив столько лет с мамулей, папа научился стоическому смирению и с покорностью принимал жизнь такой, какой ее делала супруга. Димочка надеялся, что отец поможет ему выпутаться из неприятного положения. Он хотел помириться с матерью. Но сделать это так, чтобы мать почувствовала свою вину. И хотя бы немного, хотя бы слегка отпустила поводок, на котором с детства пасся ее сын.
Он натянул клетчатый пиджак, голубые джинсы и стал похож на сбежавшего из цирка клоуна. Волосы пришлось разлохматить, а от галстука вообще отказаться. Жутко страдая от своего «неэлегантного» вида, он выбрал черные очки и, слегка пошатываясь и хватаясь за стенку, вышел из квартиры. Черт с ним, со зрением, конспирация дороже. Пусть ничего не видно, зато и узнать его в этом наряде невозможно. Через три квартала, на углу, в кафе-столовой, его ждал папуля. Димочка от души надеялся, что тот не приведет за собой «хвост».
Ирина утомленно сбросила туфли и вытянула ноги. Юбка поехала вверх, открывая посторонним взорам несколько больше, чем положено правилами хорошего тона. Трое мужчин в комнате с интересом уставились на нее. А младший из них – тот самый Сергей – буквально прилип к ней глазами. Кленина злорадно усмехнулась.
– Если вы рассчитываете на стриптиз в духе Шэрон Стоун в «Основном инстинкте», то будете разочарованы, – сообщила она представителям властей. – В отличие от нее, я ношу нижнее белье…
Сергей густо покраснел и сердито отвел взгляд.
– Значит, вы утверждаете, что эта женщина знала заранее, что потерпевший приедет в магазин? – строго спросил у нее следователь.
Ирина зевнула, не слишком стараясь скрыть усталость.
– Послушайте, я вам это говорила уже раз сто. Сколько можно? И вообще, я хочу в гостиницу. Свой гражданский долг я исполнила, показания дала, портрет преступницы нарисовала… Чего вам еще надо?
Следователь, несмотря на довольно юный возраст (Ирина дала бы ему не больше двадцати трех – двадцати пяти лет), вел себя жестко и местами нагловато.
– А вы нас, гражданка, не торопите, – одернул он ее. – Нам нужна точная картина происшествия.
– А оттого, что я повторю это сто раз, картина прояснится? – Она пожала плечами. – Как скажете. Я сидела на скамейке минут двадцать…
– Это точно?
– Откуда я знаю? Я на часы не смотрела, мне так показалось. Она подошла ко мне, попросила денег… Слушайте, а к нам больше никто не присоединится? А то мне опять повторять…
– Продолжайте!
– Я дала ей двадцать рублей, и она отошла. Стояла и ждала, пока мальчишки допьют пиво. Забрала у них бутылку…
– Как она выглядела?
– Я же все рассказала. – Ирина с упреком посмотрела на следователя. – Этому вашему Сереже…
– А теперь повторите мне. – Молодой человек был неумолим.
– Мне показалось, что в возрасте. Лет пятьдесят. Грязная, волосы прикрыты косынкой, серый плащ драный… Что еще? Туфли стоптанные, точнее, не туфли даже, а тапочки. У меня в похожих бабушка ходила. Синие в цветочек…
– Какие-нибудь особые приметы?
– Да я и внимания на нее особого не обратила. Ну бомжиха и бомжиха… Только не воняет.
– В каком смысле? – оторопел следователь.
– Ну обычно от бомжей, которые долго живут на улице, несет как от помойки. Специфический такой запах, ни с чем не спутаешь. А от этой нормально пахло. Я даже удивилась…
В комнату вошел милиционер, посмотрел на Ирину и поманил пальцем Сергея. Тот послушно вышел в коридор.
Вернулся он через несколько минут. Следователь как раз приступил к очередной фазе «беседы».
– Послушайте, у вас так всегда? Долго держат, допрашивают, словно я в чем-то провинилась? – ныла Ирина, выставляя напоказ коленки. Несмотря на то что коленки были великолепны, следователь не сдавался.
– Почему вы вернулись? – Он полез в карман и закурил. Кленина тоже достала свои «Голуаз».
– В смысле? – Она выпустила дым красивыми колечками.
– Свидетели говорят, что вы направились в сторону Кузнецкого Моста, но потом вернулись, когда началась стрельба. Почему?
Кленина удивилась.
– Как это – почему? Хотела узнать, не нужна ли помощь…
Следователь недоверчиво усмехнулся.
– А что в этом ненормального? – с вызовом спросила Ирина.
– Большинство людей, когда слышат выстрелы, стараются убраться подальше, – объяснил парень. – А вы почему-то кинулись на амбразуру…
– Я вообще человек ненормальный, – огрызнулась Ирина. – И что, на этом основании меня подозревают в связи с киллершей? Дескать, она не попала, а я вернулась и решила добить охранника?
– Откуда вы знаете, что это был охранник?
– Я же не полная идиотка. Сейчас любой малыш знает, как выглядит телохранитель.
Сергей откашлялся. Следователь поднял на него глаза:
– Можно тебя на минутку?
Они вышли. Ирина с раздражением затушила сигарету и посмотрела на часы. Разумеется, сегодня она никуда не попадет. Придется отправляться по магазинам завтра с утра. И какая нелегкая, в самом деле, понесла ее к раненому? Убежала бы потихоньку оттуда, и никаких хлопот. Дура!
Вернулся следователь.
– Повторить все еще раз? – покорно спросила его Ирина и изящно скрестила ноги.
Следователь мрачно посмотрел на ее короткую юбку и вздохнул:
– Можете быть свободны. Пока… Вы оставили свои данные и телефон на тот случай, если с вами понадобится связаться?
– Оставила. – Ирина вскочила и схватила пакеты с покупками. – От души надеюсь, что я вам больше не понадоблюсь.
– Кстати, вы сможете опознать эту женщину? – как бы невзначай спросил он.
– Возможно, – усмехнулась Кленина. – Особенно если она будет в синих тапочках в цветочек… только боюсь, что сначала вам придется ее найти.
Уже в дверях он ее окликнул:
– И все-таки: почему вы вернулись?
Ирина обольстительно ему улыбнулась:
– Честно говоря, мне понравился их босс. Тот, в которого стреляли. Весьма импозантный мужчина…
Такой ответ вас устроит?
– Вполне… Между прочим, вы ему тоже понравились.
Ирина выпрямила спину и так, «от бедра», миновала длинный коридор, заполненный людьми, мимоходом кивнула Сергею, вышла на улицу и только тут поняла, до чего устала. Она вытянула руку, чтобы проголосовать, от души надеясь, что водитель не станет донимать ее разговорами о погоде и прочих глупостях. Хватит, наговорилась со следователем до мозолей на языке.
Первый остановившийся водитель не хотел везти ее на Дмитровское шоссе. Второй назвал какую-то несусветную сумму, и Ирина отказалась прежде, чем успела задуматься. Самое смешное, что деньги у нее были. Просто ее возмутило то, что ее пытались надуть.
Стоя на вечернем холодке, она чувствовала, как ноги от усталости отекают и ноют. Утром она не чувствовала тяжести покупок, а теперь ей казалось, что в сумках и пакетах лежат не тряпки и игрушки, а по меньшей мере гантели. Она поставила сумки у ног и вновь подняла руку. И обомлела.
Рядом мягко затормозил черный лимузин. Открылась дверь, и Ирина увидела незнакомца – того самого, который чуть было не стал жертвой бомжующей киллерши. За прошедшее время его привлекательность ничуть не уменьшилась. Он выглядел слегка усталым, но ни следа напряжения или расстройства она не заметила, хотя покушение на жизнь у любого могло бы вызвать по меньшей мере страх.
– Разрешите представиться, – сказал он, выходя из машины и целуя ей руку. – Гольский Александр Ильич…
