Текст книги "Хильдегарда. Ведунья севера (СИ)"

Автор книги: Светлана Шёпот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Но для начала надо полностью выцарапать Йона из рук Тора. Парень все равно не слишком хочет быть воином, а заставлять против воли – не самое удачное решение.

Чтобы Йон не передумал (хотя я по глазам видела, как он загорелся), я тут же выбрала для него комнату рядом с женской мастерской.

– Будешь жить здесь, – сказала, оглядев почти пустую спальню. – Можешь сделать ее своей мастерской. Если что-то нужно, говори.

– Госпожа, – парень слегка замялся, опустив голову, но потом все-таки вскинул ее, смотря на меня уверенным взглядом. – Я не подведу. Только вот… ярл.

– Оставь его на меня, – сказала я ему.

К моему удивлению, Тор легко согласился отпустить Йона. Когда я спросила: «Почему?», Тор просто ответил:

– Я давно понял, что воинское искусство не для него. Если заставлять его и дальше заниматься неинтересным для него делом, то Йон просто погибнет в первом же серьезном бою. Воин – это не только умения, это состояние души. Нужно жаждать битвы, гореть и жить ею. А Йон… воинское дело ему безразлично. Поверь, я рад, что он нашел свое призвание в жизни. Это лучше, чем говорить потом его родителям, что я не уберег их сына.

Вот так у нас появился свой безумно талантливый резчик по дереву.

О цветах, тканях, рамах и прочем мы разговаривали довольно долго, пока я не вспомнила о том, что хотела просмотреть найденные бумаги и письма, которые мы с Хельгой все-таки забрали из-под подушки и перенесли в кабинет.

Оставив всех, я вернулась в кабинет. В нем стало заметно чище, а еще теплее. Сбросив с плеч плащ, я положила его на лавку и села за стол. День медленно катился к вечеру, поэтому в помещении уже становилось темно. Еще немного – и придется зажигать свечу. Решив, что до ужина успею прочесть парочку писем, я достала их из сундука, остальные оставив на месте.

Чем больше я читала, тем меньше понимала. Картина вырисовывалась крайне странная. Да, на первый взгляд казалось, что когда-то между Хильдегардой и молодым человеком по имени Кардьяр Де Фалуитон бушевал самый настоящий тайный роман. Вот только проскальзывало во всех этих письмах нечто настораживающее.

Когда в комнате совсем стемнело, я убрала прочитанные письма (все равно сейчас спускаться к ужину) и задумалась. И что все это значит? Просто страсть юности ко всяким тайнам? Юношеские фантазии или же самое настоящее предательство Хильдегарды?

Посмотрев на сундук, встала с лавки и подхватила плащ, накидывая его на плечи. Ужин. Потом можно будет взять несколько рукастых воинов и объяснить им про держатели для факелов. А еще надо будет зайти к Рагне и поговорить о своем спонтанном колдовстве. И без загадок прошлого дел полно. Хотя интуиция подсказывает, что мне обязательно нужно в этом разобраться. Если что-то и должно случиться, то только ближе к лету. Так что время еще есть.

Тор явно поговорил с воинами заранее, так как во время ужина многие с любопытством на меня посматривали, будто дожидаясь чего-то. Когда я закончила с едой и встала, секунду спустя вслед за мной поднялось еще человек двадцать. Тор тоже пошел, еще по дороге принимаясь расспрашивать подробности работы, предстоящей им. Начать решили именно с того коридора, который находился рядом с женской комнатой.

Когда все разобрались, что от них требуется, то зафыркали, уверяя, что справятся в два счета. На самом деле все оказалось не так легко, но в итоге им всё-таки удалось сделать это. Правда, позже придется замазывать дыры вокруг штырей, но это мелочь.

Поставленный в немного измененный держатель факел повел себя крайне дисциплинировано, то есть коптил, конечно, немного, но делал это в стороне от стены. Понятно, внешний вид держателей оставлял желать лучшего, но пока достаточно и этого. Потом можно будет подбить кузнеца, чтобы отлил что-нибудь более симпатичное. Хм, а кузнец здесь есть? А он умеет уже лить или только кует? Надо будет позже узнать, но это дело не первой важности.

После окончания работ мужчины горячо заверили, что готовы помочь всем, чем могут, если это нам понадобится. И неясно чего в этих заверениях было больше: искреннего желания помочь или же жажды покрасоваться своими умениями перед женщинами. Впрочем, отказываться мы все равно не стали.

– Когда твой отец прибудет? – спросила я у Уллы.

– Завтра утром, госпожа, должен быть уже здесь, – отозвалась девушка, задумавшись на короткий миг.

Травы уже были замочены, так что завтра с утра можно будет проводить первые опыты по окрашиванию.

Перед тем как возвращаться в спальню, я решила поговорить с Рагной.

В комнате ведуньи было очень жарко. Она лежала на кровати, освещенная оранжевым светом свечи, и выглядела невероятно старой.

– Подожди в коридоре, – попросила я служанку, приставленную в помощь Рагне. Девушка тут же поклонилась и выскользнула наружу, тихо прикрыв за собой дверь.

Сев на край кровати, я с сожалением вздохнула – Рагна уходила быстрее, чем мы думали.

– Дитя? – Женщина открыла белесые, слезящиеся глаза и повернула голову в мою сторону. Рагна была почти слепа. – Ты все прочла? Хотела о чем-то спросить? – ее голос звучал глухо и напоминал шелест сухих листьев.

– Да, наставница, – отозвалась я и обстоятельно рассказала ей о том, что произошло.

Когда я закончила свой рассказ, Рагна прикрыла глаза. Со стороны казалось, что она уснула.

– Ты сильнее, чем была я в свое время, – тихо сказала она, не открывая глаз, спустя пару минут. – Когда я только получила силу, едва могла залечить с помощью песни небольшой порез. И то это случилось не сразу. Так не должно быть, но есть. Всему есть причина. Помоги мне сесть, – попросила она.

После того как Рагна села на кровати, утопая спиной в нескольких подушках, она все-таки открыла глаза.

– Ты выучила песнь возвращения? – спросила она строго, отчего напомнила мне учительницу литературы. Когда та задавала нам выучить стихотворение, то на следующий урок спрашивала о выполнении таким же властным тоном.

– Да, – отозвалась я.

Песнь возвращения – это что-то вроде заклинания для лечения различных травм. Правда, назвать ее заклинанием не совсем верно, ведь песнь не лечит в прямом смысле слова, а возвращает телу вид, который был до ранения. Можно сказать, что на небольшом участке реальности ведунья заставляет время течь в обратную сторону.

Честно говоря, когда я поняла, что это такое, то просто потеряла дар речи. Это ведь нечто невероятное! Да, Рагна убеждала, что песнь действует только на небольшие участки тела. То есть нельзя взять и «откатить время назад» для всего тела разом. По ее словам. Но я считаю, что все дело в силе или в тренировках. А еще в том, что Рагна верит, что это невозможно, и в ее голове включается стоп-кран, не дающий песни развернуться во всю силу.

– На столе должен быть нож.

Я уже догадалась, что она хочет сделать.

– Принеси его мне, – потребовала Рагна. – И не спорь, дитя. Нам надо понять. Ничего мне не станется от крохотного пореза.

Я поджала недовольно губы, но всё-таки встала и принесла нож. Кроме него на столе стояли тарелки с мелко порубленным мясом и кашей. А еще хлеб.

Я думала, Рагна просто уколет себя острием ножа, сделав небольшую ранку. Но как только нож оказался у нее, она ловко развернула его и стремительно полоснула себя по другой руке.

От неожиданности я вскрикнула и вскочила. Порез был не просто большим, а огромным. Он начинался у запястья и заканчивался почти около локтя. На кровать тут же побежала алая кровь. Вена! Она порезала себя вдоль вены!

– Чего же ты ждешь, дитя? – спросила она, обессиленно опустив голову на подушку. – Пой!

Из-за нахлынувшей в мгновение паники в голове помутилось. Какое там «пой», я простые слова забыла, не говоря уже о сложном заклинании.

Глубоко вдохнув, я прикрыла глаза, стараясь успокоиться. В воздухе отчетливо витал запах крови, тонкий, с каждой секундой все более усиливающийся.

Через некоторое время я поняла, что пою. Я совершенно не понимала слов, они словно сами вырывались из моего рта. Открыв глаза, я прикипела взглядом к порезу на руке. Мне показалось, что в мире не осталось более ничего. Весь мир сузился до кровоточащей раны, до алой линии. Она словно росла, превращаясь для меня в глубокий овраг, заполненный дурманящей разум кровью.

Еще спустя то ли вечность, то ли мгновение я поняла, что вокруг меня сплошное красное марево. Оно пульсировало в такт биению сердца. Но еще через какое-то время к красному цвету прибавился золотой. Желтые песчинки постепенно захватывали все больше и больше пространства, пока я не оказалась в ярком золотом свете. Было такое ощущение, будто какой-то сумасшедший заполнил мир мелкими крупинками сверкающего на ярком свете золота.

А потом все прошло. Как отрезало. Вот я только стою посреди золотого хаоса, а в следующий момент уже снова в старом замке около кровати Рагны.

Вспомнив все, я дернулась, желая немедленно остановить кровотечение, но в тот же миг замерла. На руке Рагны больше не было раны.

– Молодец, дитя, ты справилась, – прокряхтела старушка.

Подняв еще недавно раненную руку, она приблизила ее к лицу и тщательно осмотрела.

Я же села на кровать, чувствуя мелкую дрожь в конечностях. И не от усталости, а от нервов. Кто же так делает, в самом деле?! Так можно и сердечный приступ от испуга получить!

– Вот только твоя песня…

Опустив руку обратно на кровать (на которой, кстати, не осталось ни капли крови), Рагна хмуро посмотрела на меня.

– Что с ней? – хрипло спросила я, чуть занервничав.

Если бы меня сейчас кто-нибудь пытал, я все равно вряд ли смогла бы сказать, что я пела и пела ли вообще.

– Это не песнь возвращения.

– А что тогда?

– Не знаю, – Рагна тяжело вздохнула. – Никогда прежде не слышала эту песнь. Да и не песнь это была, а… музыка.

– Музыка? Как можно спеть музыку?

– Голосом, – проворчала Рагна. – Ты играла звуками, не складывая их в слова. Расскажи мне, что ты чувствовала?

Я не стала ничего скрывать. Ни к чему это было. Рагна слушала внимательно, иногда чему-то кивая, а иногда качая головой, словно удивляясь.

– Вот что я тебе скажу, – начала она, после того как я замолчала. – Видно, что твое пение отлично от того, что знаю я. Этому может быть только одна причина: твоя душа – она иная. Подумай об этом. И пой больше. Пой по всяким мелочам, когда надо и не надо. Вкладывай в голос силу. Ты должна развивать ее. Она не должна приходить к тебе спонтанно – только по твоему желанию. А теперь иди, я устала и хочу подремать.

Я поблагодарила Рагну, подумав, что, не будь старушка такой ослабленной, обязательно бы сказала ей пару слов о безрассудстве. Выйдя в коридор, кивнула служанке. Та шустро юркнула в комнату, видимо, совсем замерзла здесь, дожидаясь нас. Неудивительно, учитывая, что в коридоре пар изо рта валил так, словно тут стоял трескучий мороз.

Стражи, неизменно следующие за мной по пятам, оттолкнулись от стены и замерли рядом.

Для чего-то подышав на руки, словно они замерзли, я развернулась и направилась в сторону спальни. При этом начала безотчетно мурлыкать под нос песню. Внутри все слегка вибрировало, будто я едва-едва прикасалась к одной струне.

– Госпожа, – позвал меня стражник.

Я остановилась и обернулась.

Мужчины, увидев, что я смотрю на них, покосились на стены. Я проследила за ними взглядом и удивленно вздернула брови. Но спустя секунду поняла: это я. Вернее, это сделала моя сила. И снова спонтанно, пусть и благодаря моему безотчетному мурлыканью.

Все стены позади нас были покрыты витиеватыми ледяными разводами. Видимо, от холода, царившего в коридоре, я вспомнила про узоры, которые мороз рисует на окнах.

– Не стоит волноваться, – сказала я, подходя к стене и прикасаясь пальцем к одному из белоснежных завитков. Он даже не подумал растаять. – Это просто магия.

– Ваша? – чуть неуверенно спросил стражник, переступая с ноги на ногу.

– Моя, – ответила я, улыбнувшись.

Глава 13

На следующее утро пришло время попробовать окрашивание. Замоченные травы отдали все свои красители, поэтому вода в тазиках была различных насыщенных цветов.

Естественно, нам понадобился огонь, поэтому мы забрали приготовленные к покраске ткани, таз и направились на кухню. Ингрид это очень не понравилось. Она ворчала, бросала на нас гневные взгляды, делала вид, что не понимает, когда мы просили ее о чем-либо. В общем, всячески давала понять, что наше присутствие на кухне ее выводит из себя.

Это заметила не только я, но и остальные женщины. Многие поглядывали на Ингрид недоуменно, изредка бросая на меня опасливые и любопытные взгляды, словно хотели узнать: когда же мне это надоест?

И мне надоело.

– Советую тебе перестать вести себя так, как ты себя ведешь, – спокойно сказала я, палкой переворачивая ткань в большом казанке.

Изначально ткань была белой, сейчас же ее цвет стал изумрудно-зеленым. Если после этого ее не стирать, то окраска такой и останется. А если выстирать, то полиняет до едва заметно зеленого.

Ингрид замерла. Я даже слышала, как она скрипнула зубами. Не пойму, в чем, собственно, дело? Это ведь не нормально, настолько неуважительно себя вести. Неужели причина просто в дрянном характере? Или же такому поведению есть иное объяснение?

– Прошу прощения, госпожа, просто если мы не успеем приготовить обед, то ярл будет винить меня.

– Не стоит волноваться, я ему все объясню, – отозвалась я, окинув Ингрид взглядом. Сомневаюсь, что она волнуется именно об этом. Скорее уж едва терпит мое присутствие рядом. Личная неприязнь? Вполне возможно.

Пока ткань окрашивалась, я решила, что самое время помочь девушкам с приготовлением обеда. Мы и в самом деле занимали место над огнем, да и к тому же отвлекали их и мешали.

Когда я предложила всем принять участие, женщины с энтузиазмом отозвались. Всё-таки здесь почти нет развлечений, так что люди хватаются за любую возможность заняться чем-нибудь интересным.

Времени до обеда осталось мало, а приготовить нужно было довольно много.

– Сегодня мы будем готовить бешбармак, – оповестила я всех, а потом быстро пояснила, что это такое.

С тестом мудрить не стала, взяла самое что ни на есть простое, состоящее из воды, соли и масла. Им занялись сразу несколько человек, так как народу в замке жило немало. Еще несколько женщин мелко порубили мясо и репчатый лук. Отправили все это жариться. Казан с тканью на время убрали, а вместо него на огонь поставили большой котелок с водой.

Раскатывать сочни слишком тонко не стали, а затем порезали еще и на удобные ленты. Некоторые предпочитают тонкое, почти прозрачное тесто, которое после готовки расползается на вилке, но я так не люблю.

К обеду новое для этого мира блюдо было готово. Самое простое, но сытное. Сваренное тесто выложили на большие продолговатые блюда, сверху добавили жареного мяса с золотистым луком. Конечно, кроме этого были еще и неизменные каши и хлеб.

Когда мы все сели за стол, я заметила, как женщины, участвовавшие сегодня в приготовлении обеда, с нетерпением поглядывают на мужчин. Те оправдали все наши ожидания. Сначала многие удивились, начали переговариваться, осторожно пробовать, а потом с удовольствием уплетать. Женщины заулыбались, довольно переглядываясь.

– Твоя работа? – спросил Тор, накладывая себя в тарелку тесто с мясом и луком.

– Мы все готовили, – ответила я.

– Этому тоже на западе учили? – поинтересовался он, прожевав. – Это ведь тесто? Неожиданно, но вкусно.

– Не совсем, – ответила я туманно. – Просто я наблюдательная и любознательная. Если меня что-то интересует, то я не боюсь задавать вопросы.

– Это замечательно.

– Ты сегодня как никогда хмур. Что-то случилось?

– Из Унграба пришли неутешительные вести, – спустя пару секунду признался муж. Я же чертыхнулась про себя. Мне бы еще кто-нибудь сказал, что это такое – Унграб. Спросить я не могла – муж произнес это название так, будто я должна была знать и сама.

– Что за вести? – постаралась спросить как можно более естественно.

– Ярл Унграба вместе с семьей погиб во время бунта. Говорят, что новым ярлом стал человек, выдающий себя за бастарда. Вот только народ сомневается в его словах.

– Почему?

– Во-первых, уж больно черняв и непохож. Во-вторых, появился внезапно в конце осени. И в-третьих, старый ярл не признал его своим сыном, но позволил остаться в замке до весны, за что и поплатился.

– И как же ему за такой короткий срок удалось перетянуть на свою сторону достаточно народу для того, чтобы убить ярла вместе с семьей? – удивилась я.

Тор хмуро на меня поглядел. Я поняла, что его тоже крайне беспокоит этот вопрос.

– Я тоже об этом думал. Не могу сказать, насколько хорош и справедлив был Тогвуд, но я никогда не слышал, чтобы люди жаловались на него. Мне сложно поверить, что воины, служившие и дравшиеся с Тогвудом бок обок столько лет, так просто предали его, перейдя на сторону врага. Для этого Тогвуду нужно было совершить нечто поистине ужасное.

Тор замолчал, возвращаясь к ужину. Я же задумчиво покатала мысль в голове, а потом решила ее всё-таки озвучить.

– Мне кажется, стоит узнать, как обстоят дела у остальных ярлов.

– Ты ведь не думаешь?.. – Тор сжал вилку так, что та согнулась в его кулаке.

– Почему? Думаю. Если бы не ты, Асгрим тоже принадлежал бы не пойми кому. К тому же во время «битвы за Асгрим» кто-то ведь ударил меня по голове так, что я едва пришла в себя.

 Лицо Тора потемнело.

– Думаешь, это как-то связано? – оглядевшись по сторонам, муж вздохнул и залпом выпил целую кружку пива.

Я тоже огляделась. Люди веселились, вроде бы не обращая внимания на нас. Да и сидели все довольно далеко, так что наш разговор вряд ли при таком шуме кто-то мог бы услышать.

– Слишком много странностей в последнее время, не находишь?

– Предатели, – тихо прогудел Тор. – Но откуда? Северные народы вряд ли бы пошли на такое. Они слишком…

– Юг, – отозвалась я, а потом поднялась. – Я устала, муж мой, сегодня был долгий и утомительный день.

Тор тоже встал и, прижав меня к себе, звонко поцеловал в губы. Люди вокруг одобрительно загудели. Не знаю, к чему такие жесты, но здесь так принято.

Стоило нам войти в комнату, как мы оба, словно заговорщики, понизив голос, продолжили разговор.

– Ты думаешь, юг? – слегка сомневаясь, спросил Тор.

– Впрочем, это вполне может быть и восток. Но не запад, отец не стал бы отправлять меня туда.

– Только неясно, почему он оставил тебя в замке и уехал.

– Думаю, он посчитал, что зимой со мной здесь ничего не случится. Наверное, он планировал вернуться ранней весной. А уехал… Зачем же он мог поехать к возможным врагам?

– У меня есть только одно предположение – договариваться.

– Это если он действительно отправился к врагам.

– Другой причины, чтобы вот так резко уйти в поход, я не вижу, – Тор лег на кровать, закинув руки за голову. Я тоже забралась на постель и легла ему на грудь. – И ударили тебя, потому что хотели избавиться, как и от отца.

– Тогда зачем Глауд пришел к замку?

– Полагаю, он был с ними заодно. Асгрим все-таки весьма непростой замок. Он стоит на стратегически важной точке. Ты им не нужна была, даже в виде жены Глауда. Ведь ты всегда могла убить своего мужа и поднять восстание.

– Не боишься? – спросила лукаво, подняв на него взгляд.

– Нет, – хмыкнул Тор. – Мне тебя предсказали, так что не боюсь.

– Предсказали? – удивилась я.

– Как-нибудь потом расскажу, – пошел на попятную муж, и я не стала его торопить. Захочет – расскажет. Всё-таки у меня и самой есть от него тайна.

– Как скажешь.

– Осталось понять, как их вычислить, – задумчиво пробормотал Тор, поглаживая меня по спине.

– Для начала, думаю, нужно разослать гонцов и узнать, как дела в других замках. Но надо сделать это так, чтобы не вызвать подозрений. А вычислить… – я задумалась, а потом нахмурилась. – Говоришь, бастард тот чернявый больно?

– Верно, – Тор кивнул. – Наверное, южанин, они все волосами черны да кожей смуглы, – сказал он и замер. – Южанин!

– Учти, что предателями могут оказаться и свои люди. Купить можно любого, нужно лишь знать цену. К тому же никто не отменял шантаж, – торопливо предупредила я.

– Ты права, но это уже кое-что.

– Согласна.

Мы замолчали, а я вернулась мыслями к письмам. Что-то мне подсказывало, что говорить о них Тору не стоит. Если прежняя Хильдегарда на самом деле склонялась к предательству во имя своей первой любви, то это может бросить тень на меня. Понятно, что девчонке просто заморочили голову. Если эта история всё-таки по невероятному стечению обстоятельств всплывет, стану все отрицать. Проклятие! А ведь письма могли сохраниться не только у меня.

Глянув на Тора, решила повременить с признанием. Сначала прочитаю их более вдумчиво. Если там действительно будет что-то подозрительное, скажу. Буду напирать на то, что была молода, повелась на сладкие речи о любви и прочую ерунду.

Странно только, что Хильдегарду все-таки решили убрать. Почему? Из-за того, что она все же одумалась и вернулась к отцу? Или была какая-то иная причина? И почему мне не досталось от нее никакой памяти? Было бы замечательно.

На следующий день Тор ушел раньше. Да и ночью он плохо спал. Его явно все происходящее весьма тревожило. Впрочем, я его отлично понимала.

– Ингрид странные речи ведет, – сказала Хельга, наливая мне в таз теплой воды.

– Насколько странные? – спросила, сбрасывая с плеч нижнее платье. Кожа тут же покрылась мурашками.

– Она заметила изменения. Я, как вы и приказали, слухи пускала, но Ингрид говорит, что все это глупость и такого просто быть не может. Ее толком никто не слушает, так как знают, что у нее вздорный характер. Но всё-таки.

– И чем же она тогда объясняет изменения во мне? – фыркнула я, размышляя, что делать с кухаркой, которая вполне может оказаться врагом. И даже не моим лично, а врагом северной вольницы.

– Говорит, что не вы это более, – Хельга вздохнула и подняла на меня взгляд, принимаясь обтирать мое тело влажной тряпкой.

– Не я? А кто же тогда?

– Рагна.

– Рагна? – спросила удивленно. – Что за ерунда? Как такое может быть?

– Говорит, что при передаче силы ведьма перемещает не только ее, но и душу, захватывая тело. Душа же бедной госпожи сейчас томится в старом умирающем теле Рагны. И сказать она об этом не может, так как на нее наложено заклятие.

– Складно. Что-то больно много она знает о делах ведуний. Говоришь, остальные не верят?

 – Не особо. Но сами понимаете, чем дольше людям говорить о чем-то, тем больше сомнений у них рождается.

– Понимаю, – я задумчиво покусала губу, а потом вздохнула. – Хорошо бы заткнуть ей рот. И не потому, что слова ее правдивы, просто чтобы не сеяла в сердцах людей смуту. Вот только чем?

– Не подумайте, госпожа, я не хочу напоминать вам, – осторожно начала Хельга. – В год, когда умерла ваша матушка, погибло еще несколько человек. И все они умерли от болезни живота.

– Хочешь сказать, что мою мать отравили? – я глянула на служанку, осознав, что все это время спрашивала только об отце Хильдегарды, а про мать как-то не вспоминала.

– Ну, – неуверенно потянула Хельга, – может быть, и нет. Но ведь…

– Все возможно, – закончила я за нее. – Ты справишься с этим?

– Да, госпожа.

– Тогда я разрешаю тебе пустить осторожный слух. Главное, больше тумана.

Нехорошо, конечно, трепать имена мертвых, но им уже все равно. Тем более если Ингрид на самом деле замешана в делах юга, то недолго ей осталось болтать. Можно было бы просто запереть ее в темнице. Вот только стоит так сделать, как люди начнут думать, что раз кухарку закрыли, значит, она, возможно, говорила правду. За что и пострадала. Бедняжка! Надо срочно пожалеть!

– Нужно проследить за ней. Очень тщательно, – сказала я задумчиво. – С кем общается больше всего. Куда ходит. О чем говорит. У тебя есть среди кухонных работников кто-нибудь, кто ее не любит и будет готов нам рассказывать о ней все?

– Ее очень многие не любят, – хмыкнула Хельга.

– Замечательно. Хочу знать о ней все.

– Как прикажете, госпожа.

Хельга отчего-то поклонилась, а потом протянула мне платье, помогая одеться. Сегодня меня ждал еще один насыщенный и длинный день.

Не успела я со своими неизменными стражами дойти до кабинета, как нас догнал незнакомый мне парень.

– Госпожа! – крикнул он, но тут же резко остановился, подняв руки вверх. Его приближение было стремительным, поэтому стражи вытащили мечи и закрыли меня собой. – Простите, я не хотел… Я… Там, – зачастил он, отдуваясь. – Ярл!

– Тор? – я выглянула из-за спины одного из стражников и вопросительно посмотрела на парня. – Он хочет меня видеть?

– Нет. Ярла ранили!

Сердце кувыркнулось в груди и рухнуло. Схватившись за горло, я судорожно вдохнула ледяной воздух. Голова закружилась от накатившего волнения. Ноги вмиг стали ватными и слабыми.

– Тор… он? – прохрипела я, невольно хватаясь за руку одного из стражей.

Прикрыв глаза, пару раз вдохнула и выдохнула через нос, пытаясь отыскать утерянное равновесие.

– Он... жив?

– Да, но сильно ранен, там столько крови, – протараторил парень.

– Веди! – приказала я, открыв глаза и выпрямив спину до хруста. – Да побыстрее!

Пару секунд мы торопливо шли, а потом я всё-таки не выдержала и побежала, придерживая длинные юбки руками. Мальчишка привел нас в главный зал. Там уже собралась толпа. Мужчины скорбно молчали, женщины всхлипывали.

Приблизившись, мы кое-как протолкались к центру, где на столе на животе лежал Тор. Мое зрение заработало как-то странно. Я выхватывала лишь отдельные фрагменты.

Окровавленная на боку рубашка. Свисающая со стола безвольная сейчас рука. Растрепавшиеся светлые волосы. Закрытые глаза. И небольшая лужица крови на полу.

Реальность качнулась, надуваясь, словно мыльный пузырь. Казалось, я смотрю на мир через округлую линзу, искажающую все вокруг. Люди превратились в смазанные тени, которые толкались где-то за пределами мира.

Голоса стихли, оставляя лишь гул крови в ушах, а еще я слышала едва уловимое дыхание. Не свое! Его! Это было его дыхание.

Странно, я думала, что отношусь к Тору без особой любви. Да, муж, да, приятен, да, в постели с ним славно, но и только. Я воспринимала его скорее как друга и соратника, нежели любимого мужчину. А вот сейчас внезапно поняла, что и сама не заметила, как внутри меня родилась любовь. Спокойная, взрослая любовь, но от этого не менее горячая.

Хотелось тряхнуть головой, выбрасывая из нее глупости. Разве можно влюбиться за такой короткий срок? Не знаю, но мне нравился этот человек. Я поняла, что, когда он смеется, всегда замираю, вслушиваясь в гулкий, отдающий в груди дрожью смех. Люблю смотреть на улыбку и появляющиеся во время нее тонкие лучистые морщинки около глаз. Мне нравится быть рядом с ним, обнимать его, слушать, разговаривать. Меня привлекает его ум, хотя Тор и пытается чаще всего выглядеть этаким добродушным увальнем, но это совершенно не так.

– Госпожа. – Я ощутила, как меня кто-то схватил за локоть. Повернув голову, встретилась взглядом с Ливольфом.

– Да?

– Рагна ведь…

– Я все сделаю сама, – перебила я, стряхнув его руку.

Подойдя к столу, глубоко вдохнула, отчего в нос ударил запах крови, от которого снова закружилась голова.

И чего я застыла? Вдруг счет идет на секунды, а я тут стою, разнюнившись!

Гнев на себя заставил все внутри вскипеть. Сжав пару раз кулаки, я сосредоточилась на Торе. Хорошо бы снять с него рубашку, но боюсь, что мы только потревожим рану. И вообще, я никогда ранее не лечила людей (не считая Рагны), поэтому понятия не имела, как нужно действовать.

Впрочем, красное марево послушно затянуло меня в себя. Я даже успела услышать собственный голос, высокий, тонкий, ни на что не похожий.

Спустя некоторое время кое-что насторожило меня. Я еще толком не разбиралась во всех нюансах, но, по-моему, здесь имелось нечто странное. Во-первых, алое марево вокруг меня почти сразу сменилось золотой пыльцой. Во-вторых, золотой пыли было очень мало. В-третьих, лечение закончилось как-то подозрительно быстро.

Вернувшись в реальность, я нахмурилась. Тор в этот момент как раз шевельнулся, а потом с кряхтением поднялся. Он потер лицо, словно только что очнулся ото сна, и огляделся вокруг.

И я вдруг поняла, что его рана была совершенно несерьезной. А сам он все это время пребывал в полном сознании!

Я уже открыла рот, чтобы спросить его, что происходит и к чему весь этот спектакль, как Тор, словно поняв, спрыгнул со стола и сгреб меня в объятия, запечатывая рот поцелуем.

Я возмущенно пискнула и уперлась ему в грудь, но спустя мгновение слегка расслабилась, решив, что на публике устраивать скандал всё же не стоит.

Оторвавшись с влажным и звонким звуком, Тор улыбнулся мне.

– Спасибо.

Люди вокруг пришли в восторг. То ли оттого, что Тор всё-таки не умер, то ли им снова пришлось по душе публичное проявление нашей близости.

– Я все объясню, – шепнул Тор мне на ухо.

Мрачно кивнув, я отступила от него на шаг, давая воинам возможность поприветствовать «не ушедшего к милосердному богу Ашу» ярла.

Наблюдая за тем, как воины радостно похлопывают Тора по плечам, всем своим видом показывая, как они счастливы, я пыталась понять: что это было? Зачем Тору понадобилось изображать из себя смертельно раненного? Мог бы и предупредить, подумала сердито, решив, что прощение он будет вымаливать у меня долго.

– Госпожа, как вы? – спросила подошедшая удрученная Хельга.

– Все хорошо, – отозвалась я. – Чем ты так расстроена?

– Испугалась за вас. У вас было такое лицо, словно это вас смертельно ранили, – прошептала служанка.

– Знаешь что-нибудь о том, что случилось? – задала я вопрос, решив не развивать тему того, как именно я отреагировала.

– Говорят, на ярла коварно напали, несколько раз ударили кинжалом в спину, – охотно поделилась Хельга.

Я поджала губы. Если это правда, то дело принимает очень серьезный оборот. Вот только меня смущает характер раны. Она совершенно точно не была смертельной, скорее простая царапина.

Отбившись от своих воинов, Тор подошел ко мне.

– Принеси в наши покои воды, хочу смыть с себя кровь, – приказал он Хельге, а сам положил руку мне на спину и мягко подтолкнул к выходу, а потом и вовсе подхватил меня на руки, чем привел людей вокруг в восторг.

Мне оставалось только подивиться силе мужа, ведь тот умудрился донести меня до самой спальни. Поставив меня на пол, Тор вернулся к двери и закрыл ее.

Сложив руки на груди, я всем своим видом давала понять, что хочу все знать, желательно немедленно.

Повернувшись, Тор глянул на меня и неожиданно опустил взгляд в пол.

– Прости, – прогудел он.

– Прости? Объясни мне, что это было? – потребовала я, подавляя желание начать расхаживать по комнате.

– Так надо было, – отозвался тихо Тор, а потом подошел к кровати и сел. Расставив ноги, он наклонился вперед, положил локти на колени и сцепил пальцы в замок.