Текст книги "Ремонт на всю голову (СИ)"

Автор книги: Светла Литвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава четвёртая

Не стала пренебрегать чудесными минутами тишины и воспользовалась советом Петеньки.

Частично.

Вовремя пресекла свои попытки найти горчицу. Дошла до спальни и просто забралась под одеяло, моментально уснув. Таким сладким сон ещё не был, не хотелось отрывать голову от мягкой подушки. Но разбудил меня голод. Завтракать привычки не имела, двух кружек кофе маловато, а потому и поспать вдоволь не вышло. Это просто невозможно, когда в животе урчит.

Пришлось встать, но два часика доброго сна мне всё же были на руку.

Проходя мимо гостиной, я отметила, что радиаторные решётки есть не только на кухне. А Петенька дальше неё и не ходит, и не пройдёт.

Враг!

И плевать мне на его сексуальное полотенце и заботливую редьку…

Тушканчиком метнулась от холодильника до гостиной с будущим орудием мести. Разложив весь десяток коричневых яиц в тёплое местечко, подумала и о своём завтраке.

Долго не выбирала, заказала пиццу через приложение, потому что проверка голоса показала его минимальное присутствие. Двухчасовой сон голос вернул, но громкость была по-прежнему минимальной.

В ожидании доставки я уютненько устроилась на диване с телефоном. Пролистывала посты в социальных сетях с безумными праздничными фотографиями и видеороликами, пока тишину не нарушил жуткий грохот сверху.

Я подскочила на диване, сердце заколотилось в страхе быстрей. Вот не было бы такой реакции, если бы это был знакомый звук отбойного молотка или чем он там стены крошит. Но звук был совершенно другой и какой-то недобрый, да и последующая тишина нагнетала.

Недолго я боролась со своей совестью, уже через минуту названивала в дверь сто одиннадцатой квартиры.

Мысли были одна хуже другой.

А вдруг его там завалило недокрошенной с утра стеной?

Или он упал со стремянки, пробил голову, а того хуже ещё что-то сломал?

Хотя, почему перелом хуже пробоины в голове?

Над последним вопросом я задумалась, задержав палец на кнопке звонка.

Дверь открылась внезапно, и я завизжала как ненормальная. Вся Петина голова и лицо, всё было залито алой кровью. А я ещё с детства знала, что алая кровь – это хана! Несчастный почти труп! Петенька что-то говорил, но я не слышала из-за собственного визга пока он на меня не рявкнул.

– Да не ори ты! Это краска. – добавил зло, утираясь какой-то тряпкой.

– К-к-краска?! – голос вернулся после такого-то стресса, но я стала заикаться.

Трясло меня сильно, возможно, поэтому слова не находили выхода сразу.

– Да. На стремянке банки стояли, запнулся о шнур и вот. Проходи, отмыться поможешь. Голос смотрю вернулся. – довольно лыбясь заметил Петенька, а я поёжилась от непроходящего ужаса.

Зубы, губы, весь его рот тоже были алые, словно внутренние органы повредил.

– А-а-ага. – подтвердила я принюхиваясь.

Краска была непонятная, текстура густая словно масляная оттого и на кровь так была похожа, но запаха не имела совершенно. Сырым бетоном разве, но я сомневалась, что это от неё.

– Туда проходи. – Петенька указал мне на дверной проём ванной комнаты, двери ещё не было.

В квартире в принципе ещё ничего не было кроме готовой ванной комнаты и то без двери.

– Чем помогать? – собравшись, смогла задать вопрос без заикания.

– Душ подержи над головой. – в руку Пётр вручил мне лейку, настроив воду склонился над ванной, стянув перепачканную краской футболку.

Сглотнула слюну.

Такой он. Неплохой. Плечи широкие, спортивный, мышцы красивые, но не шкаф как Викин Бычок и уж тем более не Светкин Мамонт. Обычный мужик! Такой эффект наверняка был достигнут не в спортзале, а как побочка тяжёлого физического труда.

– На голову лей! – рявкнул Петенька.

Пока я любовалась его спиной, что действовала на меня успокаивающее, руку с душем неосознанно отвела в сторону.

– Лью! – исправилась, наводя струи воды уже на мыльную Петину голову.

– На задницу мою снова пялишься? – хохоча, спросил Петенька.

– Нет. Задницу я уже утром разглядела. – не стала отрицать, а зачем?

Петенька-то поди этого не ожидал, подавился чего-то, закашлялся. Не упустила шанса отлупить его, от души три раза хлопнула ладонью в районе лопаток, любуясь красным отпечатком. Вроде как откашляться помогала, но от души его побила, стиснув зубы, пока он не рявкнул на меня;

– Да не лупи ты! Откашлялся я. А что тогда? – уточнил он хриплым голосом, забыв про своё занятие, вода просто лилась ему на затылок.

– Кафель красивый. Это же не ромбы, как это называется? Шестигранник? – ну кафель и правда был красивый и названия я не знала, а скажи я Петеньке про спину, зазнался бы ещё.

– Стрела. – хмуро заметил Пётр, – Не отвлекайся! – строго велел и принялся дальше отмывать свою красочную голову.

А я продолжила любоваться его спиной, украшенной отпечатками моей ладони. Хоть какая-то месть состоялась.

Ура!

Как только Петенька более или менее отмылся, суша волосы салатовым полотенцем, спросил;

– А чего пришла? – строго так, ещё и нахмурился при этом.

Вот не вызвала у меня его строгость и хмурость никакого желания признаваться в том, что я за него переживала. Других же веских причин притащиться в логово этого мучителя с отбойником не было. Снова включила дурочку.

– А я? Так это, хотела уточнить, как эту редьку пить? Забыла просто. – в конце своего вранья похихикала, как идиотка.

Самое странное что у Петеньки от этого смеха лицо стало нормальным, он хмуриться перестал. Видимо, идиотки в его вкусе, а хмурился он, узрев в моём мозгу интеллект…

– Рано её пить, она неготовая. Ещё часов семь нужно, потом по чайной ложке каждые пятнадцать минут. Пошли, я тебе на бумажке напишу.

– Угу.

Я шла за ним, осторожно ступая по бетонному полу, чтобы не стать как Петенька жертвой краски или других строительных материалов. Да уж. Ремонт тут только начался и явно не на один месяц затянется.

Мы прошли в одну из комнат и мне стало ясно, почему я вынуждена слушать жуткий грохот отбойного молотка. Пётр медленно, но, верно, убирал стену отделяющую кухню от гостиной.

Возле уцелевшей стены стоял самодельный стол из вёдер с грунтовкой и куска фанеры. Вся эта прелесть была прикрыта пыльной тряпкой, туда и направился Петенька. Осторожно свернув ткань, он нашёл на заставленном столе строительный карандаш и какую-то бумажку, кажется, чек от шпателя. На этом чеке и стал царапать мне время начала и порядок приёма лекарства.

Я, наблюдавшая за этим, чуть вслух не сказала, что пишет он как курица лапой. Да что там! Я чуть не ляпнула, что намучилась, когда подделывала его же записку с номером телефона.

– А ты что же, один тут ремонтировать всё будешь? – у меня работала даже не одна бригада и то справились за три месяца, и это без сношенных стен.

– Да. А что? – Петенька заранее бросил в мою сторону возмущённый взгляд.

– Сколько же ты будешь работать?! Один! – целый год, а то и два поди, будет сверлить мой мозг.

– Сколько надо, столько и буду. Вот. – он протянул мне бумажку, – И кружку свою забери. – впихнул мне в руки кружечку так зло, что обида сразу заскреблась во мне, я стояла как вкопанная и смотрела на Петеньку молча.

– Давай иди. А то заразишь меня ещё и вообще мне краску нужно убрать, пока не засохла. – строго сказал он, когда пауза затянулась.

На ватных отчего-то ногах я развернулась в сторону двери и пошла сама не своя. Ну что за фигня вообще?! Почему так происходит?! Да со мной такого даже в школе не было.

– Погоди! – крикнул мне Петенька вслед, и я тут же повернулась в странной надежде.

– Что? – голосок мой звучал так жалобно, прям тьфу!

– Ты спать не будешь уже? А то мне стену надо добить. – Петенька кивнул в сторону недокрошенной стены.

– Буду! Прямо сейчас спать и лягу! И вообще у меня температура! – заявила я, злясь на саму себя, на то, как повелась утром на его заботу.

– Парацетамол от температуры. – спокойно сказал Петенька, но лицо его хмурое, как туча на раз выдавало раздражение.

– Сама знаю! – развернулась и браво пошла на выход, слыша Петино бурчание, но не разбирая, к сожалению, ни слова.

Пока спускалась к себе думала, что это он обиделся из-за задницы, что кафель её затмил. Ну и индюшка самовлюблённая. И только вернувшись к себе в квартиру поняла, что кружку он мне всучил вовсе не мою.

Глава пятая

Если бы мне не позвонила Светка, и не позвала на ужин, я бы точно сошла с ума, гадая, почему кружку Петенька вручил не мою и по какой причине я этого не заметила.

По пути в Мамонтячье логово я успела поразмышлять на эту тему. Нет, с моей-то стороны как раз всё логично. Я больна, у меня температура, а с этим неДоравшаном то что?

Неужели это я на него так влияю? Может влюбился? В зобу от счастья дыханье спёрло? Даже если и так, то яйца я решила всё равно ему подбросить. А если вдруг что-то и выгорит вроде романчика со страстным штукатуром маляром все мастера в одном, появление тухлятины на его объекте всегда можно списать на происки конкурентов.

Сначала мне, это казалось логичным, а потом я добралась до Светки и подумать о глупости, о провальности своего решения времени не осталось.

– Где Мамонт? – шёпотом спросила встретившую меня сестру.

Точней раньше неё меня встретил её живот. Огромный беременный живот, словно в нём сидит маленький Мамонтёнок под стать своему папочке, и уже после живота появилась Света. Беременность ей шла невероятно, она и без того была всегда самой миленькой, а с животиками её личный мимиметр зашкаливал.

– Они ушли с Савелием гулять, у нас же режим. К ужину как раз должны вернуться, проходи, у меня почти всё готово.

– Молодец какой твой Мамонтище, не то, что Викулькин Бычок. – ляпнула я, с кряхтением стягивая ботиночки.

Прям старая кляча, с ужасом подумала и тут же забыла.

– А что с ним не так? – уточнила Сватка с тревогой за старшенькую сестрицу.

– Да! – и вот кто меня за язык тянул?! – Папа тут жаловался, наверное, дядя Дима ему донёс, что он Вике совсем не помогает. На работу умотал, а она беременная с двумя детьми, всё сама да сама. – выкрутилась, свалив всю вину на папу с дядей, с них не убудет и я крайней не останусь.

– Ерунда какая. И вообще-то, у Вики свекровь и свёкор есть, в трёх метрах от дома. Я недавно заезжала к ней, так детей даже не видела. Родители Андрея забрали и до вечера не отдавали. Потом папа с мамой в очереди на внуков постоянно. Чую, скоро до драки дойдёт, хорошо Сава пока маленький и они на него не посягают.

– А, ну да, это папа любит с больной головы на здоровую переложить. Моим тоже внуков подавай, это вы их с Викулькой раздраконили. Они мне уже в каждом органе дырочку проели этой темой, ей-богу, скоро в клинику поеду. От донора им рожу.

– Двойню сразу! – съязвила Светка, но при её состоянии даже это было мило.

– Добрая ты, какая двойня?! Меня порвёт! Смотри в тебе один ребёнок сидит, а ты и то скоро лопнешь!

– Да не лопну, но рожать скоро! – прозвучало как угроза и Светка охнула, схватившись за пухлый бок.

– Что?! Эй! Не смей рожать! Мамонта нет! – в панике заверещала я, хлопая себя по карманам джинсов, должен же хоть в одном из них быть телефон.

– Повелась! – захохотала Светка.

Развела сучка! Но меня хоть отпустила паника.

– Куда! – взвизгнула она, хлопнув меня по руке, когда я нервно сунулась к блюду с фруктами, отщипнуть виноградинку и зажевать стресс. – Ты руки мыла? – пуча глазки, спросила сестра.

– Ты же знаешь, что нет. Приняла бы роды грязными руками. – передразнила её и пошла к раковине.

– Как тебе наша ёлочка, кстати? – гордая своей елью Светка, быстро потеряла интерес к моим немытым рукам и принялась поправлять на ёлке бантики.

Ель была на мой вкус отвратительно украшена. На ней всего было слишком, и мой внутренний минималист бился в предсмертной судороге, видя это зверство. Если бы у меня и была ель, я бы максимум украсила её однотонными шарами и макушкой. Но будь я даже самой отпетой гадиной сказать этому пузатенькому Мимиметру, что её ель ужасна, я не смогла. Поэтому врала и не краснела.

– Слушай, она просто шикарна. Праздник! Феерия! Завидую белой завистью. – тяжело вздохнула для верности, – А бантики сама делала? – просушив чистые руки бумажным полотенцем, подошла ближе, пытаясь найти для себя хоть что-то приятное в этом зелёном комке всего и сразу.

– Бантики делал Гриня. – сияя от удовольствия, проворковала Светка, – Правда миленько? Ты разве не видела? Я же в инстаграме видео выкладывала.

– Нет, что-то пропустила. Наверное, работала тогда.

– Я сейчас покажу! – хохоча, сестрёнка понеслась по всем предметам мебели искать телефон, но тут одновременно сработал таймер у духовки и с прогулки вернулся Мамонт с Савелием.

– Мамуля! Мы вернулись, раздевай ребёнка! – басил Светкин бугай из прихожей.

– У меня мясо! – крикнула ему сестра, бросая поиски телефона и кидаясь к плите.

– Так, тётка вам на что? Я хоть и двоюродная, но я ого-го-го! И руки помыла! – выплыла в прихожую, жадно потирая ручонки, – Привет, Григорий! Как жизнь? – не дождавшись его ответов, засюсюкала с племяшом, – А кто это у нас здесь такой холосенький? А кто это у нас тут такой зубастенький? Тётку забыл поди? – Сава радостно заулыбался, делая одновременно тыг-дык сидя в коляске.

– Да не забыл. Неделю назад же виделись. – хрипло пробасил Мамонт, оттого и Савелий всех любит и нихрена не боится.

Думаю даже если рядом товарняк сигнал подаст, мальчишка даже не вздрогнет.

– Иди сюда моя пельмешка с маслицем! – выцарапала племяша из его детского транспорта, смешной коляски на гормональных колёсах и понесла добычу на диван.

Распаковывать и тискать.

– Лена раздевай его! – крикнула Светка, – А то вспотеет и будет нервничать!

– Докуда раздевать? – вернулась в гостиную с открытой кухней, именно такую и стряпает Петенька, кроша стену над моей головой

– Да комбинезон с шапкой сними, и всё.

– А варежки? А ботиночки?

– Ну ты и зануда Ленча!

– Всё-всё, кашеварь не отвлекайся. Я жрать хочу! – а то пицца моя тю-тю, пока я Петькину алую тыковку поливала, доставка не дождавшись заказчика сделала ноги, добавив меня в чёрный список.

Вечер в Мамотячьем уютном несмотря на ужасную ель логове прошёл фантастически весело. Уезжать не хотелось от них, тем более что до парковки к своей машине я не шла, а катилась, объевшись вкусностями сестринского приготовления. Светка, некогда такой же профан в готовке, как я сейчас, казалась теперь мне чудо-человеком. Садясь в автомобиль, поняла, что и спине моей тоже хана, как и фигуре. От игрищ с Савелием трещали все суставчики. Не ребёнок, а целый комплекс упражнений.

Минут десять я грела машину и набиралась решимости тронуться, плюс время пути, затянувшееся в небольшой пробке на въезде во двор. Домой я приехала спустя лишь час после того, как вышла от Мамонта и Светки, поднимаясь в лифте, построила простой план. В нём было лишь два пункта. Первый – это принять ванну, горяченькую, с ароматной пенкой и второй – это лечь спать. Хотя на часах было начало одиннадцатого, для меня практически разгар дня, а не конец вечера, но вся эта катавасия с Петенькой порядком меня вымотала.

К тому же я не сомневалась, что всё его благородство завершится ровно в девять утра. Спать до обеда снова не выйдет, а это уже преступный недосып.

Только когда я вышла из лифта на своём этаже, меня ждала не ванная, а Петенька, дядя в форме полицейского и какой-то тип стоя на коленях перед моей дверью ковырялся в замочной скважине.

Потеряла дар речи за этот день дважды. Стояла, смотрела на этот беспредел молча, хлопая глазами, пока меня не заметил мужчина в форме.

– Чего вам гражданочка? Проходите куда шли, тут вам не цирк! – отчеканил он, и вновь вернулся к происходящему с моей дверью.

В голове молниями пролетали мысли пока я пятилась к лестнице.

Воры! Домушники! Убьют! Расчлинят и раскидают по оврагам!

И Петенька, не сразу сообразивший посмотреть, с кем разговаривает его подельник повернул голову в мою сторону.

Сердце, по ощущениям трепыхавшееся где-то в желудке, рухнуло уже в пятки стоило только встретиться взглядом с серыми глазами. На ровном месте я оступилась и повалилась на кафельный пол, смачно шлёпнувшись задницей. После такого уже все трое уставились на меня, а я, уже без всяческих надежд на спасение посмотрела в сторону лестницы. Она была вовсе не далеко, но шансов удрать не было, тем более на меня уже надвигался Петенька.

– Ленка! – радостно, – Ты чего, ты чего? – вкрадчиво начал спрашивать он, словно расстроился от моей реакции, испуганных глаз, протянув ко мне руки.

– Чего я? – глухо переспросила, когда Петенька поднял меня на ноги, дёрнув вверх за шубу.

Лицо его мгновенно изменилось. Словно сто туч нашло на потолок, серые глаза стали тёмными.

– Ты чё?! – рявкнул он и тут же разошёлся, – Я думал ты там без сознания лежишь, дверь открыть не можешь! Или того хуже! Подохла ваще! Ты чё мать твою! Свою! Совсем без мозгов! – орал, путаясь в словах, брызжа слюной, а я ошарашенная окончательно лишь хлопала глазами, даже не пытаясь убрать Петины руки от себя и вставить хоть словечко.

– Ну мы это, пойдём тогда. – расшаркиваясь и чуть ли не кланяясь вклинился полицейский, подталкивая мужика с отмычкой в бочину.

Петенька им кивнул, продолжая гневно смотреть на меня, и когда та парочка отошла от двери, переместился к ней и я с ним. Прям как котика нагадившего, взял за шкирку и подволок меня к родной квартирке.

– Открывай. – властно потребовал Пётр, и я дрожащей рукой достала ключи, на удивление сразу попала в замочную скважину, но так потерялась, что не соображала, как провернуть ключ.

Крутить пыталась по часовой стрелке хотя, надо было против, а Петя стоял так близко, что меня ещё больше трясло, как первоклашку, стоящую в первый раз возле доски. А дальше случилось что-то совсем уж невероятное.

– Ч-что? Что ты? – заикаясь спросила, потирая лоб, в который меня только что поцеловал этот припадочный.

– Температуру проверяю. Трясёшься вся. – резонно заметил этот идиот, напугавший меня до этой самой трясучки.

– Да я от страха трясусь! – гаркнула на него и даже набралась смелости врезать кулаком в район груди, с большим трудом не произнесла вслух что он идиот.

– Чего бояться? Просто решил, что тебе плохо стало или того хуже. Ты же болеешь. – если бы Петенька был мужчиной помягче, он бы наверняка всё это промямлил невнятно, но его речь была вполне чёткой.

Отголоски стыда и совести читались лишь в его отведённых в сторону глазах.

– Вообще-то, здорова я, как Бычок! – огрызнулась, имея в виду именно Викиного Бычка, – А голос сорвала случайно и то, как слышишь он давно на месте.

– Вот значит как… – задумчиво протянул Петенька, почёсывая висок.

– Да. Именно так. – звонко на весь подъезд ответила я, и открыв дверь до конца, шагнула в квартиру.

Петенька шагнул следом, хотя я его в квартиру не приглашала.

– Мне кружку забрать, случайно свою отдал, и редьку тогда гони, раз ты здорова она тебе не нужна. – нахально заявил он, на мой вопросительный взгляд.

– Редьку отдам, а кружку нет! – ляпнула из вредности, скидывая сапожки, чтобы пройти на кухню.

– Чего это вдруг? – возмутился Пётр, буравя меня взглядом.

– А где моя кружка? – поинтересовалась с вызовом.

– Занесу потом. – хмурясь ответил Пётр.

– Да нет уж! Неси мою кружку, потом я отдам тебе твою. – отрезала, капризничая похлеще маленького Савелия.

Пётр посмотрел на потолок, пряча руки в карманы своих застиранных джинсов и произнёс нехотя, но быстро;

– Короче нет её у меня, она разбилась.

Идиот! Голову мне морочит уже десять минут. Ничего не ответив, сходила на кухню за его несчастной редькой. У неё была вынута серединка, и простояв в тёмном шкафчике, она действительно дала сок. Вот эту рюмку с прозрачным сиропом я и вынесла Петеньке.

– На! Забирай! И нечего водить сюда всяких! И в замочных скважинах моих ковыряться не нужно! Я не сирота, знаешь ли, если что мой труп и без тебя обнаружат. – ох как я была строга и зла, потому что напугалась до усрачки, а этот дурак ещё и голову мне морочит.

И вообще! Это он мне спать не даёт! Хотя неправ! По закону же неправ!

– А кружка? – равнодушно спросил непробиваемый, казалось бы, Петенька.

– Кружка твоя теперь моя, раз мою ты расквасил. – ехидно ответила ему, с улыбкой во все зубы.

Петя кивнул, соглашаясь с моими доводами, но тут же возразил;

– У меня теперь вовсе кружки нет. Из чайника чай пить?

В руке он бережно держал свою лекарственную редьку и мне одного взгляда на неё хватило, чтобы вспомнить. Денег у Петеньки на новую кружку нет. При всей этой плачевной ситуации сам Петенька не выглядел жалким, а оттого и мне пускаться в жалостливую заботу не хотелось. Просто так возвращать ему посудину я не собиралась.

– Ладно. Верну тебе кружку, но только с условием. – не потерялась, не упустила возможности урвать выгоду.

– С каким ещё условием? – кисло спросил хмурый Пётр.

– Соблюдаешь закон о тишине. – вздохнула при этом тяжело и отвела взгляд в сторону, чтобы не расхохотаться.

– Ладно. – не сразу, но всё же согласился Петенька.

Сходила на кухню ещё раз уже за его кружкой, и вернув её, выпроводила наконец-то Петра. Только дверь закрыла и сразу же исполнила первый пункт из своего плана, нырнула в ванну с горячей водой и душистой пеной.

Пролежать в ванне минимум часик было славным делом, но на этот раз не вышло. Спустя минут пятнадцать возлежания под пенной шапкой я поняла, что засыпаю. Не знала, можно ли так утонуть, но ну его на хрен узнавать!

– Ещё подумают, что утопилась. – с этими словами я выбралась из воды и обмотавшись полотенцем пошла в спальню.

Почти дошла, но вспомнила, что зубы не почистила, да и пробку не выдернула. Лезть утром рукой в холодную воду жутко не хотелось, а цепочка у пробки оторвалась ещё на прошлой неделе. Так и так пришлось вновь возвращаться в ванну и бог знает что случилось бы, если бы я легла спать.

Подойдя к ванной комнате, я смогла услышать, как кто-то ковыряется в замочной скважине. Обмирая от страха и уповая на внутреннюю защёлку, я подкралась к двери, прихватив по пути телефон. Аккуратно посмотрела в глазок и увидела спину в довольно знакомого цвета куртке. Бежевая в разводах, именно этот урод ковырялся в моей двери при полицейском и Петеньке.

Убедившись, что дверь закрыта изнутри, я бесшумно дошла до спальни и лишь там позвонила папе.

Спустя три минуты после моего звонка за дверью квартиры раздался мужской вопль. Дольше папе объясняла, что к чему. Но даже зная, что сволочь поймана и вопит за дверью, потому что ему бравые ребята заломили вороватые ручонки, не рисковала посмотреть в глазок. Даже когда возня и вопли за дверью стихли не высовывалась. Папа всё это время висел со мной на телефоне, отчитываясь, где он конкретно едет и так пока не прозвучала команда;

– Открывай дочь! Я под дверью.

Бросилась к двери трясущимся от страха зайцем. Вновь забыла, в какую сторону крутить защёлку, но в итоге справилась и врезалась в папочкины объятия.

– Что за история? Мне тут участковый сейчас плакался, что к этому квартирнику обратился, чтоб тебя спасти. Мол тебе плохо было, мол срочно надо было дверь вскрыть. Что за история с соседом дочь? – с порога стал допытываться, но быстро от чего-то перестал, а я со страху упустила этот момент.

– Где он?! – выглянула из-за папиного плеча, встав на цыпочки, но в подъезде было пусто.

– Да в бобике уже трясётся. В отделе до утра отсидится, я его завтра лично допрошу. – угрожающе пообещал папа, – А ты давай собирайся, у нас переночуешь. Поживёшь, в общем, пока я разбираться буду.

– Да нет. Пап ты что? Я дома останусь. Поймали же его.

– Собирайся, собирайся. Там мать не жива не мертва, ждёт тебя. – настаивал папа, затолкав меня в прихожую и закрыв за собой дверь.

– Ты маме рассказал?! Зачем ты маме рассказал?! – возмутилась я.

– Ха! Ты думаешь твоя мать пустила бы меня на ночь глядя, куда не известно? Она чем старше, тем подозрительней. Собирайся. – строго произнёс отец.

Раньше я бы действительно не смела ослушаться. Собралась бы и поехала как миленькая, но то было раньше. В те славные добрые времена, когда с меня не требовали создать ячейку общества. Сейчас же это всё дошло до маразма, создать ячейку необходимо было уже хоть с кем-то. Перспектива слушать эту пропаганду на завтрак обед и ужин совсем мне не улыбалась.

– Не поеду я! Замки же хорошие, это я, вообще, позвонила, чтобы вы гада изловили. – встала в позу, делая честный вид, что мне не страшно.

И если адекватно судить о том, что вору мою дверь не вскрыть, когда она закрыта изнутри, то действительно не страшно. Но я сыкло! Я жуткая и неадекватная трусиха, а страшней ковыряющегося в замочной скважине вора только моя мама, ковыряющаяся в моём мозге.

– Матери тогда звони по видеосвязи. – потребовал папа, – Вот так встань. – выставил меня спиной к себе, теперь в камеру нас было видно обоих.

Мама ответила на видеозвонок моментально, папа мгновенно не дал вставить мне и слова.

– Отказалась ехать! – скомандовал над моим ухом, словно не в прихожей, а в полях на своих учениях.

– Мама всё хорошо! Взломщика задержали! – радостно заголосила в противовес папиному командному голосу.

– Ох! Я что-то переживаю, может всё же к нам? – просила мама с тревогой, присущей любой хорошей родительнице.

– Нет-нет. Всё хорошо мамуль, я у себя останусь. – лыбясь стояла на своём.

После пятиминутного тяни – толкая удалось договориться с родителями, и папа отбыл домой, обещая звонить мне каждое утро и вечер. Мама угрожала тем же. А я, закрывшись на все замки, поняла, что спать не могу.

Страшно.

Даже включённый во всей квартире свет, бубнящие на разные голоса телек и ноутбук, ничего этого мне не хватало для спокойствия.

Словно в тумане я выбралась из-под одеяла, и натянула на себя первое попавшееся под руку платье. В прихожей вооружившись стальной лопаткой для обуви, вышла в подъезд. Перепрыгивая сразу по две ступеньки за десяток секунд добралась до сто одиннадцатой квартиры и ткнула на кнопку звонка.

– Собирайся! Ты будешь ночевать у меня! – огорошила Петеньку, как только его сонная, но уже злая морда показалась в дверях.

Он от моих слов быстро и окончательно проснулся, приняв позу защитно-оборонительную. Скрестил руки на голой груди.

– С какой это радости?! – возмутился он, отступив в квартиру на шаг.

Вот-вот готов был захлопнуть дверь перед моим носом, как тогда, когда я звала его на кофе.

– А с такой, что полчаса назад под моей дверью вора поймали. Того самого, который дверь пытался вскрыть для тебя!

– Не знаю никого, его участковый где-то нашёл.

– Собирайся! Если бы не ты, он бы к моей двери не вернулся, а я теперь спать не могу! То ты шумишь, то из-за тебя я каждого шороха боюсь!

– И что ты от меня хочешь? – удивлённо спросил Петя.

– Будешь охранять мой сон. – заявила я.

Реально понимая, что с ним мне будет не страшно. Безотчётно доверяла ему, и всё тут!

– Ладно. – словно нехотя согласился Петенька, тут же выставив условие, – Покормишь меня! – заявил он, нырнув в квартиру за одеждой, так как стоял предо мной в одних боксерах.

– Что в холодильнике найдёшь, всё твоё! – Петенька – это я уже про себя добавила.

– И на диване я спать не стану! У меня спина! – крикнул мой потенциальный защитник из глубины квартиры.

Вот же наглый хорёк а!

С появлением в квартире Петра стало спокойней в сто раз, и я даже дверь закрыла на одну лишь защёлку вместо всех замков разом.

– Ты куда? – поинтересовалась, когда первым делом Петенька потопал на кухню.

Он вроде спал. Да точно! Это же я его разбудила своим настырным звонком.

– Мы пять минут назад договорились, что я ночую у тебя за пожрать! – отозвался Петенька, я пошла за ним, а он уже нырнул в холодильник.

– А. Ну ладно, ешь тогда, а я спать пошла. Кровать в спальне, это от гостиной дверь чуть прямо и напротив.

– Да я в курсе. Здесь же планировка одна и та же по всему стояку. – резонно заметил он, тут же уточнив; – А что с ноутбуком делать? Так и будет всю ночь пахать?

На обеденном столе работал ноутбук. Какие-то две курочки в цветных шмотках обсуждали что в этом сезоне модно из цветов. Природные цвета и при этом на одной был малиновый кислотный свитер, а на другой платье стального цвета. Ну ладно сталь, ещё хоть как-то связано с природой, а натуральных кислотных цветов вроде бы не существует.

Выключила ноутбук, по-варварски сделав откат электропитания.

– Посуду за собой сам мой! – сказала, заметив, как Петенька тянется к чистой тарелке.

Конечно, есть посудомоечная машина, но тоже тот ещё геморрой её загружать, разгружать. К тому же одну тарелку и вилку мыть в посудомойке бред.

– Не буду. – отказался Пётр без колебаний.

– Почему это?! – возмутилась я, но вместе с этим отметила, что мне всё равно спокойно.

В доме хоть и наглючий, но мужик, я не одна.

– Примета плохая, нельзя в чужой квартире посуду мыть. – выкрутился он, но что-то сильно сомневалась, что это его истинный заскок.

– Как же ты там, – кивнула на потолок, имея в виду квартиру сверху, – посуду моешь?

– А там моё рабочее место, а у тебя я как гость. Чайник поставишь? – совсем уже раскрепостился гость.

– Сам поставишь. Примета такая есть. – схитрила я.

– Какая? – с улыбкой спросил Петенька.

– Чайник не поставишь, чаю не попьёшь. – улыбнулась в ответ на его улыбку и ретировалась с кухни.

По пути в спальню я заглянула в гостиную и выключила телевизор и свет. С появлением в квартире Петеньки как-то и не надо стало ни лишнего света, ни бубнежа. Ещё раз глянула на диван, словно что-то хотела, но забыла. Так и не вспомнив, направилась в спальню.

Всё-таки Савелий вымотал меня до такой степени, что даже стресс и страх не смогли повлиять на моё желание спать. Тем более теперь в квартире с Петром я чувствовала себя в безопасности. Словно у родителей дома очутилась, только мозг никто не ковыряет. В спальне я первым делом разделась до трусов и без всякой задней мысли забралась на кровать под прохладное, но уютное одеяло.

Сладкий сон быстро овладел мной, стоило лишь чуть-чуть полежать на мягкой подушке.

Среди ночи я проснулась оттого, что кто-то рядом завозился. Не успела даже испугаться, потому что я и во сне помнила про наличие теперь в квартире Петеньки. Как я только могла забыть, что хотела лечь спать на диване, уступив несчастному с больной спиной свою кровать?!

Чувствуя собственной спиной, как Петенька устраивается рядом поудобней, не могла сообразить, что делать.

Что делать?!

Подорваться и уйти как-то было глупо. Считай признаться, что дура ещё и с памятью проблемы. Хотя, я же вроде и кошу под дуру. Но нет. Этот вариант я отмела сразу же, прислушиваясь к соседу теперь уже по матрасу.

А ведь ещё недавно я хотела его прибить, мечтала, чтобы его завалило недокрошеной стеной. В моей жизни, пожалуй, лишь однажды события развивались так стремительно. И это было непосредственно в день моего появления на свет, маму даже до роддома не довезли.