Текст книги "Ремонт на всю голову (СИ)"

Автор книги: Светла Литвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава семнадцатая

Петенька был столь заботлив, накормив меня потёр спинку и унёс на руках в спальню. Даже на спину не пожаловался и похоже, что был готов мне спеть колыбельную, лишь бы я не спрашивала его больше ни о чём. А я, при всём своём любопытстве и жажде узнать что к чему, просто не была на это способна. Глаза закрылись сами собой только голова коснулась подушки. После жутчайшего стресса я успокоилась и подбитый организм решил набраться сил с помощью здорового крепкого сна.

А утром меня ждал сюрприз!

Он, этот сюрприз, обнаружил себя заливистым детским смехом. Я быстро напялила на себя пижаму, соорудила на голове пучок из спутанных волос и не умывшись вышла на кухню. Петенька в компании своей дочери крутился у плиты, колдуя над кашей. Девочка, увидев меня, на секунду замерла с ложкой полной сахара, но после моей улыбки решительно бахнула это добро в кастрюльку. В голове сразу пролетела мысль, о том, что она очень красивая и я хочу такую же. Мини-Петенька только девочка. Серые невероятной красоты глаза в обрамлении чёрных ресниц и тёмные волосы. М-м-м, я как кот представляет сметану представила себе малышку с двумя тёмными хвостиками и облизнулась. Хотя детей не едят, но любовь к ним как у кота к сметане.

– Доброе утро! Я умоюсь и приду! – от смущения и радости подпрыгнула на месте и под удивлённые взгляды четырёх серых глаз сбежала в ванную комнату.

Впервые, пожалуй, я чистила зубы дольше положенного. И вроде знаю, как общаться с детьми и опыт имеется, но сестрицы мои нерасторопны и таких больших, как Маша в практике нет. Хотя Светку можно было в расчёт не брать, куда ей мелкой детей постарше? А вот Вика могла бы и раньше расстараться, глядишь и я бы знала о чём с девочкой говорить. Уж явно всякие приколы для малявок её не устроят, покатать на спине как Савелия? Нет. Не то.

Выдохнув, применила ещё несколько скрабов для лица и вышла всё же к гостье. А они уже сидели за столом, Петенька ждал меня, а вот Маша уже вылавливала свежую малину из каши.

– Приятного аппетита. – тоже села за стол, где Петенька меня тут же поцеловал в щёчку.

– Спасибо! Меня Маша зовут! – болтая ногами под столом громко объявила Петина дочь.

– Очень приятно, а я Лена. – понятия не имела в каком я, вообще, статусе, что Петенька ей про меня сказал, одна сплошная неловкость, но всё же я была рада, что он её привёл.

Соскучился же поди, да и укол ревности никуда не деть. Пусть лучше у меня встречаются.

– Попробуй, Маша сама готовила, я почти не помогал. – Пётр пододвинул тарелку, и я взялась за ложку.

– Папочка не скромничай, я только сахар насыпала и малиной украшала. – честно призналась девочка, – А можно ещё малинки добавить? – спросила почему-то у меня.

– Э-э-э… – замычала не зная что сказать, я-то была бы и не против, но я не знала точно можно ли ей столько малины.

Сколько, вообще, можно малины детям лет семи? Задумалась и окончательно поняла, что мои знания о детях невероятно скудны. Ничего не смыслю в детях, но вспоминая себя, я ела малину в этом возрасте сколько хотела, иной раз проводя в малиннике целый день и бабушка не была против. Только в конце сезона всегда сокрушалась, что варенье варить не с чего, тогда папа ехал на рынок и покупал несколько вёдер ягоды.

– Можно, – спас меня Петенька и подал дочери тарелку с ягодами, – Только щипалок сама смотри.

– Кого? – удивилась я.

– Белые гусеницы такие. – пояснила Маша, заглядывая в каждую ягодку перед тем, как отправить её в рот.

– А мои ты посмотрел? – спросила у Петеньки, и он захохотал на всю кухню.

– Посмотрел, ты пробуй-пробуй. – попросил отсмеявшись, – Позавтракаем, гулять поедем.

– Я не могу гулять, мама с папой же приедут. – хотела сказать, что надо убраться, но кухня уже сияла чистотой, а готовить ужины я ещё не научилась.

– Мы в ресторан поедем, я уже столик заказал. На вечер. Так что берём паспорта, Машуню и гулять, а по пути в загс заскочим. Я уже всё узнал, нас ждут. Подать заявление надо сегодня иначе свадьба до осени отложится. – быстро всё расписал Петенька, и загс, и свадьба, и ужин с родителями, а я даже кашу не попробовала.

Набрала ложку риса сразу с тремя малинами и отправила в рот, а то хотелось сказать Петеньке несколько неласковых слов, но при Маше это было невозможно.

– Вкусно? – спросила девочка, с замиранием наблюдая за мной.

– Очень! – улыбнулась ребёнку, а вот Петеньке на ногу наступила.

Чтобы знал хитрый пухнорыленький, его план по прикрытию ребёнком не сработал. Улучу момент и всё, всё спрошу! Особенно про бывшую жену и почему они развелись.

После завтрака Маша убежала наверх переодеваться, а я отправилась на поиски паспорта. Не простые поиски, так как времени было маловато, а выяснить нужно было больше чем казалось.

– Как можно забыть, где лежит паспорт? – сокрушался Петенька, шастая за мной по пятам, я как раз дошла до дивана и села на него, прекратив делать вид что ищу паспорт.

Где он лежал я и так отлично помнила, но другого выхода у меня не было.

Шантаж!

Только наглый и бессовестный шантаж поспособствует разговорчивости этого пухнорылого молчуна.

– Ты чего села-то? Может в документах? Где ты всё хранишь? Или в сумочке? Там ты ещё не смотрела. – торопливо предположил Петенька, не стоя на месте ни минуты, словно последний поезд уходит, а он на пироне рискует остаться не у дел.

– Я знаю где мой паспорт и быстро его найду, но… – посмотрела на Петра серьёзно и прижала коленки к груди, обхватив ноги руками.

Стало что-то зябко.

– Что но? – он посмотрел на меня прищурившись и словно просканировав понял о чём я, – Я тебе ничего рассказывать не буду, ты же знаешь, тайна следствия. Но тебе уж точно ничего не угрожает, да и мне тоже. Можешь быть за это спокойна. – он присел на корточки передо мной и обхватил мои холодные ступни горячими руками, от этого на коже выступили крупные мурашки и стало ещё холодней, – Где твой паспорт зай? – доверчиво просил Петенька.

– Я поняла со следствием, я не об этом.

– А о чём? – нехотя спросил Петенька.

– Почему ты развёлся? – вопрос дался легче чем я думала, но задавала его отведя взгляд в сторону.

– Ты действительно хочешь сейчас об этом разговаривать? Сейчас Маша вернётся, она быстро одевается. – угрожающе припомнил Петенька.

Хитрый хорёк.

– Ну я же должна знать, что меня ожидает, прежде чем согласиться. – заявила фыркнув, а то действительно меня так замуж тащит словно я куль картошки, а не человек и моего согласия получить не нужно.

– Ладно. Хочешь знать, пожалуйста, мы были молодые и глупые, Ольга забеременела мы поженились. Ей хотелось внимания, а у меня служба и… – Пётр замолчал и сильно сжал мои ступни, аж до боли.

– Больно блин! – стукнула его по плечу, только тогда он опомнился.

Ну и псих.

– Прости. – отпустил, погладил красные следы на коже, спешно продолжая разговор, – В общем, внимание Ольга нашла на стороне. Мы сразу тогда развелись. Давно. Машке всего два года было. – убито признался, и тут же добавил выдохнув, – Сразу предупреждаю, мы друзья несмотря на предательство с её стороны, и она мать моей дочери, общение всегда и помощь я оказывал ей, и буду оказывать. Где твой паспорт? – строго спросил, глядя на меня немигающим взглядом.

И хотела бы продолжить сопротивление, заикнуться о предложении руки и сердца романтичном, но не смогла.

Просто не смогла ему отказать и продолжать его мучить, видя, как ему нелегко.

– В прихожей, там в выдвижном ящике за дверью шкафа. – объяснила так подробно и затряслась вся от нервов.

– Собирайся, а то скоро Маша спустится. – потребовал, поднимаясь на ноги.

– Эй! А что предложения не будет?! – возмутилась ему вслед, стало так обидно.

Это вот у него может не первый раз, а меня замуж ещё никто не звал, не ждал с нетерпением моего согласия или отказа. Что за несправедливость?!

– А смысл? Ты всё равно замуж за меня выйдешь. – нагло заявил Петенька, а я закусив губу пошла на ватных ногах в спальню, собираться, с чётким ощущением только что состоявшейся мести со стороны Петра.

Я заставила его душу выворачивать, а он отказал мне в предложении руки и сердца.

Роясь в шкафу, я думала о бывшей жене Петра. Вот изменила, а на вид такая милая лапочка… А как ему, вообще, можно изменить? Я после него и ходить-то не в состоянии, сказать, что Петенька плохой любовник даже мысль не поворачивалась, а уж язык тем более, но… Папин коллега, а я отлично знала, что это значит. Женат на работе, следствие головного мозга и прочие сопутствующие диагнозы. Подрываться будет в любое время дня и ночи и мчать куда позовут, что с папой происходило и по сей день хотя он давно повязан кабинетной работой. Но я же справлюсь? Посмотрела на себя в зеркало, пока мысли гоняла в голове и одеться успела.

– Ну прям как на свадьбу. – заключила, глядя на белый сарафан.

Самое то для поездки в загс.

Смешно, но переодеваться времени не было.

– Лена! Мы ждём! – крикнул Петенька из прихожей, и я поторопилась, начесала на голове высокий хвост и вышла к ожидающим.

– Ой! – радостно подпрыгнула Маша, – Тётя Лена, вы прям как я! – она крутанулась вокруг оси.

На ней был тоже белый, но костюмчик юбка и майка, а вот на голове красовался высокий хвост как у меня.

– Ч-что?.. Тётя? Я что так плохо выгляжу? – чуть не расплакалась и спешно начала рыться в косметичке, глядя в зеркало оценивая фронт работ.

Синяков даже под глазами не было. Откуда тётя взялась? Нет! Этот у них семейное. Вводить меня в панику получается одинаково.

– Да перестань ты. – строго потребовал Пётр, отняв у меня сумку с косметикой. – Маша называй тётю Лену просто Леной. – обратился он уже к дочери и мне сразу полегчало.

– Да! И на ты, пожалуйста, а то я себя старушкой чувствую. – добавила, радостно кивая девочке, и попыталась у Петеньки сумку отнять.

– Отдай! Мне бальзам для губ нужен! – рявкнула на него, и он вернул сумку под заливистый Машин смех.

Боже! Какая прелесть! Я тоже хочу такую хохотушку!

Спустя десять минут Петиных вздохов от моих долгих сборов и Машиного смеха над отцом, мы вышли из моей квартиры.

– Ты куда? – притормозил меня Петенька уже на выходе из подъезда, я шла в сторону своей машины.

– К машине. – растеряно махнула рукой на своё парковочное место, где папа вчера поставил мою крошку.

– На моей поедем. – с лёгкой улыбкой ответил Петенька и заставил повернуть голову левей.

Посмотрела туда, где Маша, уже пыхтя открыла заднюю дверь чёрного и блестящего на солнце внедорожника.

Это что?

Это его машина?

И этот человек считал последние копейки, чтобы купить мне редьку?

Я посеменила за Петром, вспоминая вчерашний разговор с папой. Да-да он там что-то про наследство говорил, но я не придавала этому значения. Меня вчера волновали другие вопросы касаемо не денег, а ребёнка и жены. Бывшей, но всё же жены, которая живёт теперь над моей головой…

– Это твоя машина? – уточнила, на автомобиле его жены хоть и бывшей ехать не хотелось.

– Моя, я же сказал. Садись. – галантностью Петенька не отличился, указал на переднюю дверь сам пошёл на водительское место.

Маша уже устроилась на заднем, и я села вперёд. Сказать, что было непривычно, это ничего не сказать. Я же с Петенькой ни разу не выходила никуда кроме подъезда.

– Сначала в загс. – объявил Петенька, глянув на часы.

– А потом в парк на карусели? – радостно уточнила Маша и судя по тому, что вопросов касаемо загса у неё нет и за завтраком не было, она уже в курсе наших отношений.

Любопытно было узнать, как Пётр всё рассказывал и какова была реакция, но в принципе девочка мила со мной и не против, даже ревности детской не выказывает. И откуда я знаю про эту ревность?

– Совершенно точно Марья Петровна. – с ехидной улыбкой ответил Петенька и его дочь завопила на весь салон.

– Ну папа! – ей явно не понравился вариант имени, а я в уме записывала.

Марьей не называть!

– Я Мария! Просто Мария! На крайний случай Маша или Машуля! – после этой гневной детской тирады она надулась, скрестив руки на груди, хмурясь как папа, а я поправила свою запись в уме.

Марьей Петровной не называть!

– Давайте скорей в загс уже поезжайте Пётр Михайлович! Сахарной ваты охота… – протянула облизнувшись.

Разрядить обстановку так решила, заодно и выясню, как оно. Можно ли Маше сладости в виде сахарной ваты. И всё-таки чужой хоть и Петин ребёнок – это жутчайшее напряжение от ответственности. В голове пчёлками так и роились мысли, что я накосячу и меня её мать сожрёт просто.

Ну, я бы на её месте так и сделала.

– Тогда поторопимся. – Пётр резко выехал с парковки, не высказав никаких против за вату, да и Маша повеселела после её упоминания.

– Мчим! – с радостной улыбкой добавил Петенька, набирая скорость.

И мы помчали.

В загсе было весело.

Очень.

Злая тётка нехотя запустила нас в свой кабинет, особенно со скепсисом посмотрела на Машу. Словно это не человек разумный, а обезьянка с гранатой.

– Присаживайтесь. – предложила нам сесть, но стула у стола стояло всего лишь два. – Девочка у двери постой. – обратилась она к Маше, но я села на край и позвала девочку к себе.

Мы вполне спокойно уместились на одном стуле, что вызвало у тётки следующую волну недовольства. Не то чтобы я боялась, что она нас отбреет, укажет на какую-то ошибку и этот бюрократический танк раздавит нашу ячейку общества в зачатке, но всё же принять меры поспешила.

– Какой у вас маникюр! Можно? – протянула к её руке свою, и тётка опешив от неожиданности осторожно подала руку, позволила посмотреть на её острые ноготки. – Очень красивый.

– Да обычный. – с кокетством ответила работница загса, возвращаясь к бумагам.

– Телефончиком мастера не поделитесь? А то ну что это? – показала ей свой двухнедельный маникюр, скорчив невольную мину, – А у вас всё так аккуратненько. – миленько ей улыбнулась и дело пошло легче.

Весело, но пошло.

– Дам! А то куда вы с таким маникюром и на свадьбу? Ужас, конечно, вот люди пошли?! Работают как попало, тяп-ляп и готово! – пыхтела тётка, пока я мысленно просила прощения у своей подруги Юльки.

Та родилась с пилкой в одной руке и с топом в другой. Могла сделать идеальный маникюр даже будучи в невменяемом состоянии.

– И не говорите. – кивнула соглашаясь, а Петенька подсунул ей паспорта и какую-то бумажку.

– Так, паспорта есть, госпошлину оплатили, ребёнок общий? – тётка уставилась Цербером на Машу.

– Нет. Ребёнок мой, единолично. – встрепенулся Петенька, тут же добавив; – Но она беременна. – указал на меня пальцем, жаль ноги его далеко были, отдавила бы!

– Справка есть? – работница загса посмотрела на меня с ещё большим пониманием, но губы поджала, как и прежде с недовольством.

– Нет. Но я занесу, если нужно. – промямлила, хотя это же был мой шанс оттянуть всю эту скороспелую свадебку, в надежде получить романтичное предложение руки и сердца, а солдафонское мы женимся и точка!

Шумно вздохнув тётка открыла наши паспорта, сначала Петин, потом мой.

– А! Так, вы от Дмитрия Кирилловича! – упомянула моего дядю, прочитав фамилию в моём паспорте, – Что же вы молчали? Сейчас мы вам дату подберём. Только на торжественную регистрацию буквально две осталось. Стратегический запас, так сказать. Вот, на август, пятого числа или на двадцать второе июля. – назвала даты, глядя в компьютер.

– На июль. – не спрашивая меня отрезал Петенька.

Мне оставалось только кивнуть согласно и молча заполнить заявление.

– Ждём вас двадцать второго июля. – с улыбкой напомнила уже подобревшая тётка, провожая нашу дружную компанию из кабинета, сунув мне на бумажке телефон мастера ногтевого сервиса.

Ох! Юлька прости!

Ой! Петенька держись у меня!

После двух часов перемещений от одного аттракциона к другому Маша унеслась на детскую площадку сразу найдя себе друзей, а мы с Петенькой, как истинные старперы уселись на лавочку с одной бутылкой холодной воды на двоих. Если бы ни жара я бы прикорнула на плече у Петра, а так просто сидела довольная рядом, наблюдая за Машей.

Знала девочку меньше одного дня и уже прониклась к ней симпатией.

– Через два года уже и наш с тобой там носиться будет. – мечтательно сказал Петенька, передав мне открытую бутылку с водой.

– Почему наш? – спросила с удивлением, держа бутылку на весу и не делая попыток попить.

Я уже намечтала себе дочку, копию Машки, которая, в свою очередь, была копией Петеньки.

– А чей? – пухнорыленький тут же выпрямился и был готов встать с лавки.

Брови его сошлись из двух в одну, серые прекрасные глаза сверкали молниями.

– Что чей? – удивилась и продолжила свою мысль, – Так говоришь наш, словно это сто процентов мальчик, может это девочка! – приложила ладонь к животу, мечтательно представив всё ту же девчушку.

Малышку, жгучую брюнетку, но со светлыми серыми глазами как у Петра.

– Наша девочка? – хмурясь уточнил Пётр, портя мне тем самым настроение.

Я почти ему ответила нецензурно, но замерла, не успев издать и звука. К нам подбежала трясущаяся и заикающаяся от слёз Маша и мне стало сразу плохо. Испугалась, подскочило давление, затошнило в момент от мысли, что я не углядела за ребёнком и её мать меня убьёт.

– Ч-что случилось? – я вскочила с лавки и начала судорожно искать в сумке телефон.

Зачем он мне понадобился я не имела понятия, возможно, хотела вызвать сразу скорую.

– Спокойно. – хладнокровно произнёс Пётр, вырвав у меня очень нехладнокровно воду.

За несколько секунд Маша была ею умыта и напоена, а после смогла объяснить, что случилось. Не без слёз, конечно, но смогла.

– Там, – она указала в сторону лесополосы, – За детской площадкой гуляла кошка и на неё накинулась большая собака! Папочка она так её трепала! Так трепала! – Маша снова заревела в голос, уткнувшись зарёванным лицом в его живот.

– Надо помочь. Я Мамонту позвоню. – телефон всё же пригодился, и я стала искать в записной книжке Мамонтячий номер телефона, точно помня, что был где-то.

– Да обожди ты. – оборвал меня Пётр, – Может некому помогать-то. Откуда здесь, вообще, коты с собаками? Не парк, а зоопарк какой-то. В машину идите. – Пётр передал мне ключи и Машу, ещё раз спросив у дочери, где это было.

Но особо и искать не пришлось, издалека была видна любопытная толпа.

– Пошли солнышко, пошли. – быстро повела Машу на парковку к машине, – Ну, если можно помочь, то поможем. У меня Мамонт есть, он знаешь какой?

– Какой? – всхлипывая спросила Маша.

– Громадный как твой слон и он ветеринар. Самый лучший в Москве и вообще в стране, да что там! Мировой он. Если можно помочь кошке он всё-всё сделает, а если нет, то знаешь где она? – отвлекать ребёнка мне было сложно просто адски, меня саму душили слёзы.

– Она там в траве, она так лапками царапалась! Ей так было больно! – заревев рассказала Маша, терзая своими детскими слезами мою душу.

– Детка она на радуге, ей там не больно. Там молоко и сосиски. – успокоить её пыталась и лишь прибавила ходу, чувствуя, что вот-вот и сама разревусь.

Чёртова псина и откуда она тут взялась?!

– А кошкам нельзя молока и сосисок! – заявила Марья Петровна навзрыд, пуская сопли пузырями.

– Вот поэтому там молоко и сосиски, потому что нельзя, но очень хочется. А там на радуге всё можно! – нашлась с ответом чувствуя, как по щеке всё же катится слезинка.

С полными таких слезинок глазами я довела ревущую Машу до машины, и мы забрались на заднее. Петина дочь ревела, а я с надеждой смотрела назад, выглядывая Петеньку. Он должен был выйти из парка непременно с кошкой. Я так хотела, я даже нашла в записной книжке номер Грини и готова была набрать сразу же. Пётр почти дошёл до машины, прежде чем я его узнала. Он был раздет по пояс использовав футболку как носилки. Осторожно неся в ней на вытянутых руках кошку. Из свисающего хвоста можно было понять, что она полосатая и персикового окраса.

– Есть! Она живая Маша! – похлопала девочку по плечу с радостью, выскочив из машины навстречу Петеньке.

– Дверь открой, на сидение её положу. Походу что-то ей перебила собака. – только Пётр поделился своими предположениями и положил кошку на сидение она завопила от боли утробным мяуканьем, не пытаясь при этом шевелиться.

Даже хвостом не махала.

– Так, я звоню Мамонту! Он поможет.

После звонка Светкиному мужу мы оперативно добрались до ветеринарной клиники и спустя полчаса кошку, которая оказалась котом, оперировал Гриня и ещё через час он вышел к нам.

– Вы можете ехать, я его у себя под наблюдением оставлю. Эта ночь решающая, если выкарабкается, то будет жить, но реабилитация сложная предстоит. Ты вообще как? – обратился Мамонт ко мне.

– А? – не поняла его вопроса.

– У тебя же нет домашних животных. Кота спрашиваю куда-то определять? Это же надо искать передержку, я у себя придержу сколько смогу, но на постоянной основе не вариант. Или ты его себе заберёшь? – басил Мамонт, не обращая внимания ни на Петеньку, ни на Машу, я их и познакомит не успела всё так экстренно происходило, не до того.

И если Марии было всё равно, то вот Петенька, не знающий моей родни, кроме отца вообще, казалось, готов взорваться от ревности.

– Пожалуй, кота первым и заведём. – приобняв меня, заявил Петенька, обращая на себя Гринино внимание.

– Знакомитесь. Это Пётр. Мой будущий муж, Мария, дочь его. Это Гриня, муж сестры моей Светланы. – быстро и сухо их представила друг другу, переживая больше за кота и его прокушенные псиной кишочки, считай за первого своего питомца.

Мамонт от новости моего скорого и такого долгожданного замужества разулыбался искренне, неосознанно пугая Машу уже не только своим басом и габаритами, но и хищным оскалом.

– О! Очень приятно. – Пётр сразу расслабился, узнав, что Мамонт не один из моих бывших, а всего-то муж сестры.

Они пожали друг другу руки.

– Ладно. Рад был познакомиться, у меня там ещё ежиха на родах, побегу.

– Светке привет! Пельмешкам поцелуи с обнимашками! – крикнула Мамонту вслед, и он помахал соглашаясь.

У него ежиные роды, а нас ждал ещё ужин с родителями и его отменить мог только потоп. Но Маша уже успокоилась, перестала реветь, и такая угроза миновала.

– Отвезём Машу домой, переоденешься и мне не мешало бы. – сказал Пётр, будучи по пояс голым и мы пошли к машине.

Я хотела предложить придумать кличку коту, но не стала. Вдруг он всё же уйдёт на радугу к сосискам с молоком. Поэтому молча ехали домой.

Пока Петенька отводил Машу домой, я быстро ополоснулась в душе и надела первое попавшееся на глаза платье. На счастье, оно было приличным и удобным. К моменту сооружения на голове причёски вернулся Пётр.

– Ну как? Всё хорошо? – переживала, что Ольга обвинит меня в том, что случилось, что ребёнок заплакан и несчастен.

– Нормально. – отмахнулся Петенька, поцеловав меня в плечо.

Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чувствуя, как нервное напряжение немного спадает. Остаётся только усталость.

– А ты, кстати, в чём поедешь? У меня из твоих вещей только майка на сушилке весит. – спросила, взглянув на отражение Петеньки.

Он так и был в пиджаке, накинутом на голое тело.

– Ну ты же не думаешь, что я у Ольги живу? – спросил, поглаживая животик, ну чисто мания у него, уже раз сто приложился к нему за день, – Зай, у меня своя квартира есть, сейчас ты докрутишь своё гнездо дракона на голове, и мы заедем ко мне, я переоденусь. – закончил с ехидной улыбкой и отошёл подальше так быстро, что я не успела его ни стукнуть ни на ногу ему наступить.

– Сам ты! Гнездо! Седое! – плевалась, затягивая резинкой тугую шишку волос на макушке.

– Вот! Это у меня из-за тебя седые волосы пучками лезут. – строго заметил Пётр, вглядываясь в зеркало, ища там в отражении на голове седые волосы.

А они там правда были.

Штучки три или четыре, но точно имелись.

– Я готова! – даже освежать макияж не стала, натерпелось побывать в логове этого хитрого хорька и, как оказалось, не зря хотелось!

В типичной холостяцкой квартирке меня неожиданно прямо в прихожей встретили свисающие с потолка ленточки от шариков.

– Ты тут постой пока, я сейчас. – Пётр оставил меня в маленькой прихожей, а сам юркнул за дверь.

Пока я смотрела то на потолок, скрытый красными шариками в виде сердечек, то на полочку, заставленную чисто мужскими штучками, Пётр что-то творил за дверью. В какой-то момент там раздался сильный грохот и я бросилась в комнату на спасение своего мужика.

– Боже! Петенька! – посреди комнаты, с таким же потолком скрытым шарами лежал Пётр, а на нём сверху лежал шкаф.

Ну или то, что когда-то было шкафом.

– Спина-а-а-а… – прокряхтел пухнорыленький и я кинулась его откапывать из-под деталей мебели и вещей.

– Сейчас, сейчас! – запинаясь о вещи, несколько раз упав сверху на бедолагу, я таки смогла отодвинуть дверь и заднюю стенку шкафа, и из-под вороха вещей показалась Петина рука, с зажатой в пальцах розовой коробочкой в виде медвежонка.

– Ленка, выходи за меня! – спешно крикнул Петенька, а я окончательно села на задницу, прекратив попытки подняться.

Вот это романтика!

Вот это предложение!

Чуть не убился, зато как феерично!

– Выйдешь? – напомнил о себе, пихая мне под нос коробочку.

– Да… – согласилась, задыхаясь от волнения, хотелось стукнуть его за то, что напугал меня так, но вместо этого взялась дрожащими пальцами за бархатную ушастую прелесть.

Кряхтя и чертыхаясь, Петенька сам выбрался из-под завала и посмотрел на меня, не решающуюся открыть коробочку.

– Нравится? – спросил с волнением, – Коробку Марья Петровна выбирала. – оправдался, а я поправила.

– Маша! – неосознанно, но Петеньке понравилось, так улыбнулся довольно.

– Язва! – заключил радостно, – Открывай. – кивнул на коробочку, и я, выдохнув, открыла.

На бархатной подушечке лежало не одно кольцо, а сразу два. Серебряные, словно самодельные, очень красивые!

– Это мне, – Пётр забрал то, что побольше и сразу одел на свой безымянный, – А это тебе. – без сантиментов колечко через несколько секунд уже красовалось на моей руке.

– Они невероятные. Очень красивые. – приложив руку на Петину, сразу любовалась двумя колечками.

Только Пётр не дал мне вдоволь наглядеться сразу на оба кольца, чмокнув в губы активизировался.

– Так, ну ладно! Главное дело сделано, надо в ресторан же ехать, а этот шкаф здесь пусть пока лежит, в себя приходит. Я его потом… – Петенька поднялся, глядел на кучу барахла, почёсывая затылок, – На помойку потом его вынесу. – сухо решил судьбу шкафа.

– Когда ты успел всё подготовить? – вчера только мы встретились в лифте, и я точно знала, что весь день он провёл с бывшей женой и Машей.

– Ну… Ты только не злись, вообще-то, всё ещё неделю назад решилось, я просто думал, как сказать… Я только шарики утром заказал, Вадим Дмитриевич помог. – объяснил Петенька, выискивая в груде вещей рубашку.

– А-а-а! Теперь понятно… – лаконично ответила ему.

– Что тебе понятно? – с интересом уточнил Петенька.

– Почему тебя чуть шкафом не зашибло.

– Ну и почему же?

– Карма! Мгновенная! – произнесла нагнетая таинственности, и Петенька, казалось, проникся.

Замер на секунду хлопая ресницами и о чём-то думая, но в итоге расхохотался как ненормальный до слёз и всю дорогу до ресторана подшучивал надо мной.

Хотя шкафом завалило его, а не меня.

Родители мои уже ждали нас за столиком и само знакомство прошло вполне мирно, обычно даже. Но вот наступил тот момент, когда я ощутила себя словно в углу зажатой со всех сторон.

– То есть вы хотите пожениться? – с осторожностью поинтересовалась мама.

– Да. Мы подали заявление сегодня, свадьба двадцать второго июня. – довольно ответил пухнорыленький, не оставляя без внимания свой стейк.

Он себе никогда не изменит, даже в столь волнительный момент еда его не отвратила. А может ему нормально? Я как-то об этом не подумала, но он был очень спокойный в отличие от меня.

– Так скоро? А вы успеете? Всего две недели осталось, это же столько всего нужно подготовить. – мама не на шутку взволновалась и начала обмахиваться плотной льняной салфеткой.

– Нам стоит поторопиться. – с однозначной улыбкой сказал Петенька и погладил меня при родителях по животу, а я закатила глаза лишь с одной мыслью.

Только не это!

Как-то не успела договориться с ним, что пока не хочу афишировать беременность иначе меня ждёт атака под названием «Мамина гиперопека». Но было уже поздно, мамочка беззвучно захлопала в ладошки, с улыбкой глядя на меня, казалось, её разорвёт от счастья. А папа протянул Петру руку.

– Поздравляю! – сказал он, а в моих ушах это прозвучало как «Мужик»!

– Пойду носик припудрю. – истерично пискнула и вырвалась из-за стола, с противным шумом отодвинув стул.

В туалете первым делом смочила холодной водой лоб и щёки, покрасневшие от чувства стыда. Не думала, что я такое умею, вообще, но вот получилось как-то.

Успокоившись, вернулась в зал за стол, к своему удивлению, обнаружив за ним только Петеньку.

– А родители где? – с мамой в дамской комнате я не сталкивалась, танцпол в ресторане отсутствовал, выйти покурить мои родители тоже не могли, так как не курили.

– Там у Вадима Дмитриевича дело срочное, а мама твоя не захотела нам мешать. – бархатным голосом произнёс Петенька, что ему было несвойственно, но очень соблазнительно, к тому же он погладил меня кончиками пальцев по руке…

Так нежно и явно намекая на жаркое продолжение ужина.

– Слушай, а у тебя, вообще, как? – присев на стул тихонько спросила, кивнув на его ширинку.

– Ты о чём? – Пётр сразу нахмурился, решив, что я шуточки шутить изволила в столь интимный момент моего соблазнения.

– Я о потенции твоей, и это очень серьёзно! Я же в лифте пока с тобой и Ольгой ехала, надумала всякого и, в общем, я от души пожелала, чтобы там всё у тебя отсохло к едрене фене! – выпалила как на духу, опустив глаза на Петины коленки.

– Язва, не ори… – шепнул Петенька сдерживая смех, и тут я поняла, что всё звучало эмоционально и громко, а теперь на нас смотрят посетители и смеются.

– Боже… – согнулась в три погибели, чтобы спрятаться от позора, – Давай расплачивайся и сбежим отсюда скорей.

– Согласен, заодно и убедимся, что ты не ведьма. – посмеиваясь сказал Пётр, играя бровями.

Вот же! Всё ему нипочём! Один секс и еда на уме!

– Ладно, можно я в машине подожду? – согласилась лишь бы сбежать скорей.

– Нет уж, орала про мою потенцию на весь ресторан, вот и сиди теперь рядом, а то решат, что правда всё отсохло.

А после ресторана Петенька снова отвёз меня к себе и трижды доказал, что у него там ничего не отсохло, что всё в порядке и ведьма я никокущая.