Текст книги "Ремонт на всю голову (СИ)"

Автор книги: Светла Литвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Насладившись местью, оставив на мне с десяток багряных засосов, он резко вошёл в меня до упора. Вжимаясь с наслаждением, заставляя стонать от удовольствия. Ни секунды не дал на осознание, добил серией мощных толчков. Ну, обещал же отодрать в самом пошлом смысле этого слова, вот и исполнил обещание.

Он заполнил меня всю, сильно, грубо и до самого возможного, сжимая одной рукой бедро, другой оттягивая волосы. Чтобы я откинула голову ему на плечо, и уже с другой стороны, он впился в шею губами и языком, делая очередной засос.

Я же, подставляясь ему всё больше и больше не выдержала от сильного возбуждения. Задрожала быстро доведённая до пика его мощными толчками. Петенька замедлился, немного дав мне несколько секунд передышки, но по-прежнему ласкал шею языком, ища местечко, куда бы присосаться вновь.

Вампирюга треклятая!

Он ещё долго искал во мне вдохновения, то драл меня как суку, то замедлялся, нежно ласкаясь при этом, а ноги мои меня уже практически не держали. Я уже готова была взвыть и умолять его, чтобы он наконец-то кончил и оставил моё обессиленное, измождённое работой и оргазмами тело в покое. Но очередная истома, уже болезненно пронёсшаяся по венам и мышцам забирающая дар речи, уберегла меня от клейма слабачки.

Глухо застонав, Петенька вышел из меня и развернув к себе лицом, с упоением впившись в губы, упёрся пульсирующим членом в мой ноющий от удовольствия живот. Горячая струйка потекла вниз щекотя кожу, вызывая во мне радость оттого, что уже всё и можно прилечь.

– На ужин не жди, поздно буду. – первое, что произнёс Петенька, после того как донёс меня до кровати.

– Угу… – пробурчала, едва силы нашла, прижимаясь лицом к подушке.

– Ну ты реально недвижимость, – усмехнулся он, прикрыв мою тушку краем покрывала, – Больше не буду тебя вне кровати трахать, а то чуть спину не сорвал, пока донёс! – постанывая этот кровосос энергетический выгнулся и потянулся, кряхтя как старичок.

– Угу… – повторилась, потому что даже мысли мои были не способны выдать что-то сто́ящее отпора.

Очухалась я лишь спустя час и смогла по стеночке добраться до душа. Руки едва шевелились, но в порядок я себя всё же привела. После душа отправилась на кухню. Там запаслась сырными вафлями с кружкой горячего кофе и перешла уже в гостиную. Устроилась на диване, жадно отпивая сладкий и горячий кофе, подтянула к себе ноутбук и включила телефон.

К этому моменту мой мессенджер был завален сообщениями от Светки. Триста фотографий сладкого, но сморщенного мамонтёныша не хотели грузиться разом. Хотя парочку я всё же смогла посмотреть. Необычное чувство. Трепет и ощущение чего-то волшебного. Вот только вчера он в животике тусовался, а теперь человечек. Лежит в кроватке и морщится от недовольства, что его выперли из уютного местечка.

– Милашек! Пельмешка мамонтячья! – пообщавшись с самой первой загрузившейся фоткой племянника, я настрочила сестрёнке целую поздравительную поэму и отослав её засела за работу.

Петенька, как и предупреждал не явился к ужину. Я честно ждала его с опозданием максимум в час-два, но на часах уже была полночь. Я уже успела поработать и за столом и даже в спальне лёжа на животе, а его всё не было.

– Неужели работает до сих пор? – спросила саму себя, грызя от переживаний за пухнорыленького карандаш, которым делала пометки в словаре. – Голодный, наверное… – захлопнула ноутбук, всё равно уже не могла сосредоточиться на работе.

Но на кухне я растерялась. Не знала с чем идти. Подлив с рисом как-то не то, неудобно, да и греть нести в чём-то не то. Вдруг он весь в штукатурке и вовсе занят до невозможности, а тут я со своей жратвой. В итоге с сомнением налила в термос кружку чай, помня, что кофе на ночь Петенька не пьёт, и нарубила жутких бутербродов. Мама, видимо, торопилась и её обычная нарезка была на этот раз в виде куска сыра и палке карбоната.

Выложив на тарелку кривые корабли с толсто порезанным мясом и сыром на тонких кусках тостового хлеба и прихватив кружку чая, я отправилась в сто одиннадцатую квартиру. Петенька, долго не открывал, а звонить пришлось носом из-за занятых рук. Я уже хотела развернуться и уйти в расстроенных чувствах, решив, что он куда-то мог и уйти, как дверь отворилась.

– Соскучилась? – с довольной улыбкой пухнорыленький посторонился, пропуская меня в квартиру.

Он по-прежнему был одет в рабочую одежду и весь в штукатурке.

– Я тут чай и бутерброды принесла, ты без ужина голодный, наверное? – хотела пройти к импровизированному столу, где у Петра был чайник и продукты, но Петенька, поймав меня за воротник футболки, направил в ремонтируемую комнату.

– Туда иди, я доделать хочу, некогда чаи распивать. – велел строго.

Мы зашли в комнату, где практически все стены были оштукатурены, кроме одной. Та что с дверным проёмом и даже она была сделана уже на половину.

– Ну хоть укуси, я же старалась. – поставив тарелку и кружку на стремянку, я взяла в руку свой жуткий бутерброд и протянула ко рту Петеньки.

Он чуть отпрянул, с подозрением глядя на моё творенье.

– Топором рубила? – хохотнув, оценил мои старания, – Точно не отравишь? – спросил нагло, намекая на мои выходки с кофе.

– Нет. – спокойно ответила и дождавшись, когда он откусит добрую половину бутерброда из моих рук, добавила; – Приворожу только и всего.

Глаза Петеньки в этот момент смеялись и он, быстро проживав и проглотив, укусил ещё больший кусок.

– Ладно, привораживай, я и так уже, похоже, того! – проворчал он, запив бутерброд чаем.

– Ч-чего тог-о? – спросила заикаясь.

– Приворожён, покорён, влюблён, что-то вроде этого. – берясь за работу, перечислил без особой радости.

– Ну-у-у… – протянула я, будучи в смятении, – Это не я! Оно само у тебя… – оправдалась как могла, но задумалась, вдруг и правда яйца виноваты.

– Женщина! Ну ты! Ха! Ха! – рассмеявшись, Петенька взялся за работу, – Ты что, действительно думаешь, что я верю во всю эту чушь с приворотами? Я шучу просто. – смеясь, успокоил меня, – Но только про привороты. – серьёзно добавил, взглянув на меня очень однозначно.

– М-м-м. Давай помогу тебе! Быстрей спать пойдём, я, вообще, кино хотела посмотреть, но ты, наверное, спать будешь да? – затараторила о чём угодно, лихорадочно понимая, что мне тут в любви признаются!

Чёрт!

К этому я была вовсе не готова. Вот если бы Петенька сказал, что мои бутеры гадость редкая и их жрать невозможно я бы была более готова к такому.

– Да можно и кино, но учти, задрыхнешь на диване, я тебя на кровать не потащу. Спина у меня. – согласился с печалью в голосе, адресованной исключительно состоянию спины.

Меня его такая реакция даже развеселила, и я как-то расслабилась, что ли.

– Чё, правда, прям влюбился? – спросила веселясь, и с тупеньким выражением лица, беря в руку шпатель, которым работала с утра.

– Да-а. Представляешь беда какая с головой. – сказал серьёзно и с сожалением, так что я не сомневалась в правдивости такого заявления.

Уже хотела возмутиться на то, что в меня, по его мнению, только больной на голову влюбиться может, но тут этот скунс не подавил смешок.

Хотя пытался.

– Очень смешно. Ну так мне в любви ещё не признавались. – ворчала я, не решаясь начать работу.

Могла накосячить с таким-то настроением.

– Как умею. – пожав плечами признался Петенька, – Помогать будешь? Или шпатель верни. – кисло спросил Петенька, стоя без дела с правилом в руке.

– Буду! – подсуетилась и с улыбкой принялась за дело.

Ну надо же! Сначала облаял меня, потом намекал на алкоголизм, редьку припёр, ой! Признался в любви, и подумать только, на восьмой день знакомства! В голове был сплошной единорожий помёт, от радости голова совсем не варила, но работать я могла.

Вроде не забыла, как правильно и делала как нужно. Пётр, как и прежде был хмур во время работы и молчалив, но недолго.

– А ты? – спросил меня, берясь править то, что я накидала на стену.

А я сразу поняла о чём, и для чего он спросил именно в этот момент. Делая работу, он мог не смотреть на меня и в глаза.

– Ты ничего такой, покорена, можно сказать, но ещё не влюблена. У меня с этим сложности. – честно призналась, что да, я тот ещё фрукт неправильный.

– Так, ясно понятно, Язва такая! Дураков нет! – заявил этот гад я готова была запустить в него чем-то тяжёлым, но побоялась убить ненароком.

– Тоесть, выходит, ты дурак? – нашлась, слава богу, что ответить ему и даже засмеялась на радостях от того, как он сам себя подставил под ярлычок дурочка.

– Нет. Я просто иммунитет к Язвам имею. – заявил Петенька, уступая мне место у стены.

– Ну судя по тому, что ты не женат, прививка Язвой прошла неудачно. – подвела итог и в комнате воцарилась сопящая тишина.

Петенька теперь не только хмурился, он ещё и громко сопел, недовольный моим замечанием. Я же решила ускориться, хотелось скорей доделать работу, а то голодный Петенька равно злой Петенька…

Закончив шпаклевать комнату Петенька, решил доесть бутерброд и допить остывший чай, я стояла чуть в сторонке и как-то было не по себе от его молчания. Мне, казалось, что я его очень обидела своей последней фразой, и выдохнула, когда он всё же заговорил.

– Я у тебя помоюсь? А то ждать меня ещё придётся. – вполне мирно спросил, без тени какой-то обиды или недовольства.

– Да! Потрём друг другу спинки? – радостно предложила, держа себя в руках.

И всё же язык враг мой и обидеть Петеньку я не хотела. Теперь тщательно подбирала каждое слово.

– Но только спинки, сил на тебя у меня уже нет. Извини. – честно признался он, враз захомячив остатки бутерброда.

– Договорились. – переминаясь с пяток на носочки, как отличница покорно ждала его на месте, не смея говорить что-то язвительное.

Чуть позже мы прошли в комнату, где стояла раскладушка и сумка с вещами.

– Чего ты такая? – спросил пухнорыленький, собирая с собой чистые носочки и трусишки, пока я ждала его, стоя за спиной.

– Какая? – мой голос от длительного молчания стал хриплым, и я поспешила откашляться.

– Тихая, словно что-то задумала. – Пётр честно поделился со мной своими мыслями и это меня так подкупало, что ли.

У нас всегда всё честно и между нами нет недосказанности. Есть чувства он их открыл, есть мысли, а он не ходит вокруг да около и сразу говорит как есть. Невероятно и чудно.

Я, кажется, именно на это и повелась.

– Да нет. Ничего не задумывала, просто устала. А что? Не нравлюсь тихоней? – просто так спросила, чисто для информации.

– Нравишься, но вызываешь подозрение. Знаю я тебя. Язву. – отрезал Петенька.

– Ты меня всего лишь неделю и знаешь. – тихонько ответила, это было забавно, вот такой ерундой вызывать у Петра подозрение.

Наверное, в его голове в этот момент взрывались тухлые яйца, подложенные мной, и пауки сыпались за воротник. Тоже с моей подачи. Эх!

– С тобой день за год! И не неделю, а восемь суток, девятые пошли. – ответил он, резко застегнув молнию сумки.

Его сборы были окончены, и мы спустились ко мне. Петенька сразу без сантиментов схватил меня за руку и потащил в ванную. Тело отреагировало сразу же! Всё нутро так сладко завибрировало на мгновение, и я уже не была согласна на просто спинки потереть. В мозгу как минимум зародился коварный план на минет. Раз уж Петенька устал, а я вдруг полна сил и желания, то получить и доставить удовольствие мне не составит труда!

Мы забрались в ванну, одновременно срываясь в поцелуй. Страстный и жадный, терзающий всё ещё не зажившие губы и много позже, плавно перерождающийся в нежный и ласкающий. Наши языки сплетались, вновь и вновь, мы кусали друг друга за губы на равных, желая изучить каждую клеточку друг друга, без возможности отрываться. А между тем мы даже воду не включили. Тупо стояли в ванне посередине и целовались, голыми телами в одно целое.

А в голове одно лишь слово. Сладко. И призрачная сладость действительно ощущалась на языке, хотя я понятия не имела, как такое возможно.

– Ну что ты творишь? Я же уроню тебя! – словно взмолился Петенька, с трудом отрывая меня от себя.

– Куда уронишь? Не надо уронишь. Садись! – велела ему и о боже!

Он выполнил мою просьбу. Уселся на дно ванной, с блаженным стоном откинулся на прохладный борт. Я же отвлеклась на воду, настроила и потянулась за мочалкой с гелем для душа.

Сначала хотела этого потного пухнорыленького отмыть, а потом уж приласкать. После таких поцелуев он от меня точно не обласканным не уйдёт.

– Что и мыть меня сама будешь? – спросил с удивлением в голосе и взгляде.

– Да нет же. Это, я себе. – так стоя и стала намыливать тело, чуть полив на себя из душевой лейки.

Прошлась полной пены мочалкой от подбородка по шее и вниз, наклоняясь низко, чтобы достать до самых кончиков пальцев на ногах. И всё это под плотоядный мужской взгляд.

– Заяц! Ну-ка! Не дразнись! Я устал! – очень милым и ворчливым голосом потребовал Петенька, пытаясь подтянуть меня к себе, цепляясь ступнёй за щиколотку.

Со смехом поддалась ему, опустилась на колени, что надо сказать после такой внезапной физической нагрузки было сделать сложновато. Даже изо рта в этот момент вырвалось какое-то жуткое кряхтение, но из-за шума воды его слышала лишь я.

Ужас!

– Теперь я тебя буду, это самое! – кивнула на его эрегированный член, не в силах подобрать подходящее слово.

Трахать как-то грубо, любить громко, а ласкать? О!

– Чего? – брови Петеньки перекосило, я даже не смогла понять его эмоции.

То ли он удивлён, то ли возмущён или ещё что-то и я поторопилась с ответом, он же меня ласкал, оно отлично подходило.

– Ласкать, а ты что подумал? Только я тебя отмою сначала хорошенько. – выдавила ещё геля на мочалку и взбив густую пену, под довольное сопение пухнорыленького начала шоркать его шею, плечи, грудь и особенно медленно спускаться к прессу.

– Мы так до твоих ласк не дойдём же! Я усну! – нервничая Петенька подорвался, отнял мочалку и стал сам в ускоренном темпе отмываться, посадив пенную шапочку мне на кончик носа.

В какой-то момент будучи уже в мыльной пене, мы вновь уже целовались как одержимые. Петенька притянул меня к себе, заставив лечь ему на грудь между ног. Он дотянулся до лейки и целовал, поливая нас водой. Ну всем известно, что мужики два дела одновременно делать не могут. Как и его язык был везде, так и вода покидала пределы ванной, лилась коврик, и пол, он намочил мне и волосы, но практически не смыл с нас пену.

– Ты меня так не сполоснёшь! Дай! Я сама! – теперь уже я забрала у него лейку и быстро сполоснув нас переключила воду на кран.

Вернулась к Петиным губам, от его бороды было сложно понять, что у него очень пухлые и нежные губы, но сама растительность, грубая, жёсткая. Словно защита. Побрить бы тебя…думала я, заканчивая поцелуй прикусив его губу и потянув чуть на себя медленно скользя зубами. Его чудесные серые глаза были полузакрыты, но стоило мне отстраниться он их открыл. Прогладывая невероятным по красоте взглядом путь от моих губ до груди, сразу же коснулся кончиками пальцев до давно затвердевших сосков. Облизнулся и сглотнул, он был уставший и измотанный и не скрывая этого жалел, что нет сил показать мне всю свою страсть.

Я же медленно склонилась к его шее и покусывая мочку уха, неожиданно для себя открыла чувствительное место. Стоило едва коснуться мочки уха кончиком языка или губами, как он подавался вперёд, сжимал меня крепче и напористо касался живота членом. Его руки то сжимали мои бёдра, то хаотично оглаживал спину, плечи или запускал в волосы. Он прикрыл глаза и кончики ресниц лишь слегка подрагивали. Я ласкала шею и медленно спускалась ниже, получая от этих действий невероятное возбуждение. Когда я спустилась до паха и коснулась кончиком языка головки, обхватив член рукой, Петенька шумно выдохнул и нетерпеливо подался вперёд. Медленно ласкала языком нежную плоть, доводя тем самым до края, до невозможности ждать более решительных действий. И он не выдержал, обхватил мою голову, топя пальцы в волосах, толкнулся членом в рот, едва я успела облизать губы. После этого он выдохнул и больше не вмешивался в процесс моих ласк. Не заставлял брать член глубоко в рот, даже голову держал едва ощутимо, совершенно не задавая темпа. Полностью доверился и отдался мне, а я так увлеклась, что забыла о себе хотя была очень возбуждена.

И снова в его глазах невероятный восторг и восхищение, когда кончал мне в рот, когда осторожно облизывала чувствительную головку. Не могла понять, чем он так впечатлён, но что-то внутри не давало покоя.

– Что? – спросила его, облизнув губы выпрямляясь.

– М-м? – он был словно пьяный, совершенно иной мужчина, не тот которого я знала уже девятые сутки.

– Ты всегда так смотришь, когда я это делаю.

– Как так? – он оживился, хмуря брови.

– Словно это чудо-света. – поднялась на ноги и переступив через борт ванны ступила на холодный мокрый коврик.

– Тебе показалась. А что у нас с ужином? Жрать охота! Я голодный не усну! – заговаривая мне зубы, Петенька, сполоснув своё достоинство ещё ловчей меня выбрался из ванны и не прикрывшись ничем выскочил за дверь.

Что-то здесь было нечисто, ещё вспомнились Викулины проблемы с Бычком. Похоже, это у нас семейное проклятье такое, у всех мужики какие-то проблемные.

Глава пятнадцатая

Спустя десять дней основательной подготовки комнаты я начала пытать Петеньку о деталях. Мы лежали в гостиной перед телеком бутербродом. Я в роли куска сыра растеклась по груди пухнорыленького закинув на него ногу и знатно мешала смотреть ему вечерние новости.

– Ну? – спросила в третий уже раз, потому что у Петеньки резко случились проблемы со слухом.

Ужасный мужик!

Разговаривала я словно со шкафом!

Дубовым!

– Что? – спросил Пётр, не отвлекаясь от экрана телевизора.

– Спрашиваю слон какой?

– Африканский, трубящий слон. – быстро среагировал он, и думал, видимо, что я от него отвяжусь после этого.

Наивный.

– А размеры? – снова молчание, и тихий такой вздох усталости, а значит он слышал мой вопрос, но отвечать это же языком шевелить пришлось бы.

– Я пять на пять нарисую тогда. – ответила так и ждала реакции, но нет, реакции ноль и фунт презрения.

То ли Петенька реально меня не слышал, то ли слышал вопрос, но не слышал моего же на него ответа. С нетерпением пришлось ждать, когда же новостной выпуск завершится и начать пытки уже в ванной во время чистки зубов перед сном.

– Ну так что? – спросила Петеньку, вытащив на секунду зубную щётку изо рта.

В этот момент я смотрела на его отражение в зеркале и чётко уловила, как он слегка выпучил свои прекрасные глаза. Эх! Мне б такие…

– Что? – спросил, откровенно и без стеснения прикидываясь ветошью.

– Слона говорю, каким размером рисовать?

– Ну, на всю стену. Типа в полный рост, размер один к одному. – ответил чётко, но с опаской на будущее, а там его ждали ещё вопросики.

– А. Ясно, я ещё могу природу нарисовать. Африканскую саванну. Как тебе?

– М-м. – Петенька задумался, – Надо с заказчиком посоветоваться. – этим ответом он меня заставил кое о чём задуматься.

– А как ты, кстати, с ним советуешься? – за всё время, больше чем половина месяца рядом, я ни разу не видела у него хоть какого-то средства связи.

Даже клетки с почтовыми голубями под раскладушкой не стояло. Но как-то же он вызвал участкового к моей квартире, когда я загуляла.

– Как? По телефону. – усмехнулся пухнорыленький, и вновь принялся начищать свои зубы.

– У тебя есть телефон? – спросила с сомнением в голосе, – Мобильный? – уточнила поконкретней, так как домашнего телефона у Петенька на объекте точно не было.

– Угу. – с полным ртом пены от зубной пасты Пётр часто закивал головой, веселясь по неизвестному мне поводу.

– Обалдеть! У меня полжизни в телефоне, я без него как без рук. А как ты можешь не интересоваться тем, что происходит в мире? Где он? – спросила шёпотом, словно это тайна за семью печатями и открывать её нельзя.

– Там. – Петенька указал пальцем на потолок, имея в виду сто одиннадцатую квартиру.

– Капец! Ты у меня живёшь значит третью неделю, а я даже твоего номера телефона не знаю. Чёрт! А что я о тебе вообще знаю? Кроме имени ничего! – едва не топнула ногой от досады.

– А возраст? – прищурившись, он посмотрел на меня в ожидании ответа.

– Я не помню. Ты не говорил. – буркнула я, не вспоминая вовсе таких моментов.

– Я тебе возраст говорил, сама виновата, что забыла. И плюс к этому ты знаешь, что я на завтрак готовлю рисовую кашу, а эта информация не для посторонних. – уверенно подытожил пухнорыленький, обхватил меня за шею и чуть ли не слёзно запросил; – Заяц, я так устал! Пошли спать, а?

– А телефон же как? – слон меня уже не интересовал, я хотела не то что номер получить, я на сам аппарат хотела взглянуть.

– Номер? Ну, дам я тебе номер. Дам. Но завтра. Если вести себя будешь хорошо. – смеха после этой фразочки не последовало, а это значило что он не шутил насчёт поведения.

Едва я умылась, Петенька, медленно, но верно повёл меня в спальню.

Действительно просто спать.

– Ой! А что это? – я взяла в руку то, что Петенька выложил на свой импровизированный стол.

– Телефон. Набери свой номер и сделай дозвон. – сухо пояснил пухнорыленький, недовольно наблюдая за тем, как я крутила в руках маленькое чудо с кнопками.

– А как здесь? Я таким совсем не умею, у меня первый мобильный был Nokia сенсорный.

Нет ну я, конечно, видела такие мобилки в далёком детстве у сверстников из малообеспеченных семей, но даже тогда у большинства уже были в то время раскладушки, а этот аппарат больше напоминал пульт от магнитолы, только с небольшим чёрно-белым экранчиком.

– Ну, диктуй свой номер тогда. – Петенька недовольный мой реакцией довольно грубо забрал свой раритетный мобильник, хмурясь и скрестив руки на груди стал ждать номера.

– В нём же даже интернета нет да? – ну так уточнила чисто из любопытства, на что Петенька обиделся.

Фыркнув, он убрал телефон в карман рабочего комбинезона и принялся готовить инструмент для работы.

Сразу поняла, что номерами мы сегодня не обменяемся, да и вроде как незачем. Всё равно вместе каждый божий день проводим, а не день так весь вечер и ночь точно рядом.

– Ну я пойду тогда слона рисовать. Набросок. Ты насчёт саванны то уточни, а то её тоже же набросать надо фоном. – прихватив всё своё добро для рисования, я поспешила удалиться.

Нехорошо-то как вышло. Обидеть Петеньку я никак не хотела. Ну подумаешь денег нет у человека, телефон такой дешёвый, возможно, кто-то и даром отдал. Даже мысль возникла подарить ему что-то более современное, но эту мысль я отмела моментально.

Обидится мужик.

Что он там мне подарить может в ответ? Пачку лапши разве что, которые стояли стопками возле одной из стен в гостиной, неподалёку от стола.

Отогнав от себя все эти мысли, я сосредоточилась на рисунке. Вооружившись своим А́тласом «Животный мир» начала набросок слона, так как с саванной ответа не получила, ну набросок можно и поправить, если что. Так увлеклась, что в итоге слон был почти готов спустя час беспрерывной работы. Не детальный, конечно, но как Петенька и заказывал. Африканский гордо трубящий слон с хоботом к небу и величественными бивнями! Мне моя начальная работа очень понравилась, посмотрев на неё с разных углов комнаты, я позвала Петеньку для оценки, так сказать.

– Это что? – спросил он, хмурясь и оттирая руки от клея.

– Слон. Африканский. Что? Н-не нравится, что ли? – я в этот момент до того растерялась, что до заикания и как девочка полезла в книжку, чтобы отчитаться.

Всё по картинке.

– Я вижу, что слон, клыки то зачем? Это же детская будет, ребёнку кошмары будут сниться. – ворчливо пояснил Петенька, а мне хотелось уже отказаться от всей этой затеи.

Всё-таки на критику я не рассчитывала, думала похвалит.

– Хм. Вообще-то, это африканский слон! И у них бивни, а не клыки. Разве что могу перерисовать на африканского слонёнка, у них бивней ещё нет.

– Ладно, иди домой пока, ты там говорила у тебя работа. А я созвонюсь с заказчиком, поговорю насчёт этих клы… бивней и за саванну, там видно будет.

– Вот у тебя десять дней было! Я же спрашивала! – психанув, собрала все свои карандаши, мелки и прочие причиндалы и пошла на выход.

Не дошла нескольких шагов до двери, Петенька поймал меня за шкирку и развернув к себе сунул какую-то бумажку под страницы А́тласа, лежащего в моих руках сверху.

– Не дуйся. Чего ты? Всё решим, после обеда разберёмся. – он поцеловал меня в район виска и отпустил к двери.

– Так, мне после обеда снова к тебе? – спросила, проглотив обиду.

– Если не занята будешь. У тебя же там перевод какой-то сложный, ты говорила, я помню. – ну надо же, он меня слушает!

Значит, не шкаф совсем, ну или почти не шкаф.

Иногда не шкаф. Да! Вот так будет верней!

– Я сейчас займусь немного и потом вечером. – на радостях тоже чмокнула его в небритую щёку, морща нос от колкости щетины.

– Ладно, скачи зайцем, а то у меня клей сохнет. – с улыбкой попросил и проводил за дверь.

Мне так натерпелось посмотреть, что он мне сунул в книгу, и я развалилась со всем своим барахлом прямо на лестнице, спустившись лишь на один пролёт ниже.

На куске пыльной бумажки как курица лапой, карандашом были нацарапаны цифры. Номер его телефона.

Неосознанно, но я обрадовалась, что хоть какой-то сдвиг произошёл. Ломанулась домой радуясь, как ребёнок тому, что получила телефончик. То есть номерок.

Даже сама ещё в этот момент не осознавала, какое чувство во мне крепло по отношению к этому пухнорылому хаму! Но любовные крылышки за спиной уверенно делали свой бяк-бяк и несли меня словно по воздуху. В уме я даже распланировала знакомство Петеньки с родителями и сёстрами, но нужда работать вернула меня с небес на землю в виде моего винтажного дивана.

Дома я первым делом, конечно же, добавила номер телефона Петеньки в записную книжку своего смартфона, но звонить не стала, а то у него там клей и он без этого не в духе. Решила поберечь мужика и занялась переводом. Так торопилась скорей его доделать, что не пошла на кухню за кофе. К обеду, когда Пётр спустился ко мне, добрая часть перевода была сделана и по моим кратким подсчётам в уме из графика я уже не выбивалась. Правда, Ленка выела мне весь мозг, уже не намекая на встречу, а требуя её! Но я подругу бессовестно динамила уже давно и, если бы я отказывала ей дальше осталась бы без подруги. Встреча с Ленкой могла бы состояться либо в ущерб переводу, либо в ущерб слону. Хотя, я могла бы сходить вечером с ней в ресторан, но здесь был Петенька загвоздкой, палкой в колесе или ещё чем-то там мешающим осуществлению этого похода в цивильный общепит.

Все мои попытки вытянуть его вечером куда-то терпели крах, а уйти без него не получалось. Он так хмурился от этих идей, что мне становилось физически плохо и я оставалась дома. Не в счёт была лишь выписка Светки и Мамантячьего детёныша, но она проходила днём и Петеньке было не до меня. Собственник Пётр тогда отпустил меня беспрепятственно, хотя я даже не заметила, как за эти дни докатилась до того, что мне необходимо было отпрашиваться у него.

– Что-то решилось? – спросила его, подав полотенце, чтобы вытерся, после того как умылся сам и помыл руки, а про себя уловила, что так всегда делает мама, подаёт папе чистенькое полотенце.

– Всё отлично! И бивни подходят и лесок можешь нарисовать. – радостно заявил Петенька, а меня затерзали вновь смутные сомнения.

Это же он меня отшил и из квартиры вытурил, чтобы я не слушала его разговоров с заказчиком…

– Хорошо! Но я сегодня работу продолжить не смогу.

– Почему? – спросил Петенька хмурясь и открывая холодильник, так тщательно заполняемый провиантом от моей мамы.

– Я с подружкой поеду по ресторанам! – заявила с акцентом и дерзостью.

– Снова в чулках? – серые глаза Петеньки стали чёрными до такой степени он прищурился, что видно было лишь зрачки и плюс чёрные густые ресницы скрадывали цвет.

– Что? О чём ты? – не поняла его, какие чулки, вообще, на улице зима и в чулках никак не пощеголять даже при наличии машины, это как-то неудобно.

Холодно это.

– Ты как-то вернулась с прогулки от подружки в чулках. У меня тогда ещё голова болела, помнишь? Часто так с подружками гуляешь? – с укором спросил Петенька, я даже краснеть начала.

А я уже и думать забыла о чулках, а у Петеньки смотрю в памяти-то отложилось.

– Я в костюме поеду. Брючном. – ответила, теряясь от его безмолвных обвинений непонятно в чём и от непонимания этого состояния.

Почему я блин теряюсь?! Я ничего не сделала! Моя совесть чиста!

– Чтобы в десять дома была. – повелительно отрезал Петенька, и выудил из холодильника, как мне показалась, первое что под руку попалось.

Соглашаясь кивнула, почему-то перечить Петеньке совершенно не хотелось, да и на самом деле было чертовски приятно.

Ревнует.

И всё было прекрасно, если бы не Ленка! В последний момент эта коза отменила встречу, по уважительной, как она уверила меня причине. Какой-то богатый и одинокий давний её любовник воспылал к ней прежней жаждой и она, бросив всё рванула к нему! Ну а мне что делать?

С таким хоть и не трудом, но напряжением вырвалась из цепких собственнических ручищ Петеньки, и дома сиди?

Ну уж нет!

Я всё же уже была собрана, только выбор, куда поехать был небольшой. И пал он на отчий дом. Уж больно долго я там не бывала, пока находилась в плену властного ремонтника.

– Собралась уже? – Петенька раньше обычного освободился и тщательно следил за моими сборами.

– Да. – с улыбкой покрутилась перед ним, больше для того, чтобы оценил прилично или нет.

– Телефон подружки мне напиши и адрес, где вы собираетесь отдыхать. – строго потребовал Петенька, кажется, даже не посмотрев на мой вид.

– О господи! Отелло! – взвыла я, судорожно соображая, чего делать-то?

О том что Ленка ушла в закат, и я еду к родителям он не знал.

– Да не в этом дело, но я должен знать, где ты будешь и кому звонить, если что. – резонно заметил Петенька.

– Да не еду я никуда с Леной, она отшила меня, там у неё какой-то ху… хахаль на горизонте появился, а она по нему сохла давно, так что… – замолчала, потому что взгляд Петеньки был столь однозначный, прям как кляп в рот.

– И куда же это ты намылилась зай? – фальшиво мягко звучал его вопрос, ну прямо затишье перед бурей.

Но бури не случилось.

– Господи! Да к родителям я еду! К маме с папой! – моего признания хватило, чтобы Петенька за мгновение поменялся в лице и поведении.

– Так бы сразу и сказала, аккуратней за рулём. Телефон мой записала? Ты мне дозвон сделай, чтобы у меня тоже твой номер был. – он говорил абсолютно спокойно совершенно не так, как несколько секунд назад, и достал свой раритетный телефон в ожидании моего звонка.

– Х-хорошо. – от неожиданности даже заикаться начала и подрагивающими руками достала из сумки телефон.

Сделав звонок, дождалась, пока Петенька запишет его в записную книжку и проводит меня со страстным поцелуем на прощание.