Текст книги "Герои млечного пути"

Автор книги: Сурен Цормудян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– Разумно, – согласился Орлов.

* * *

Валдис не успел нажать спасительную кнопку на световом пере. Первый залп достиг правительственного здания. Страшный грохот сотряс пирамиду и сбил узурпатора с ног. Эрвин упал, выронив перо. Ловский, стараясь не обращать внимания на боль, пополз к выроненному прибору. Раздалась новая серия взрывов. Совсем рядом с их этажом. Рональда подбросило, и он упал на мертвое тело фенфирийца. Третий залп. Все незакрепленные предметы швыряло по кабинету.

Эрвин вскочил на ноги, желая опередить Ловского и вновь завладеть световым пером. Очередные заряды попали ближе остальных. Грохот оглушил Рональда. В глазах потемнело. Еще эта боль в плече. Оконное стекло ворвалось в помещение ливнем осколков. Стало отчаянно жарко… Следующий залп сработал по другой стороне здания, и передышка дала возможность немного прийти в себя. Ловский поднял голову, и первое, что он увидел, были ноги Валдиса. Тот стоял прямо перед ним. Рональд ожидал получить удар носком лакированной туфли по лицу, но обратил внимание, что владелец туфель как-то странно притопывает правой ногой – точно зверь бьет копытом. Подняв взгляд, Ловский увидел страшную картину. Эрвин держал трясущиеся ладони перед собой, пытаясь выхватить из горла длинный осколок стекла, но руки совсем его не слушались. На иссеченном осколками лице узурпатора застыл неописуемый ужас осознания собственного конца, а глаза будто чудом уцелели в ливне стекол лишь с тем, чтобы взирать на Рональда взглядом, полным безумного отчаяния и мольбы о помощи вперемешку со смертельной агонией. Валдис страшно хрипел, выпуская изо рта красную пену.

Ловского спас от подобной участи массивный стол, намертво прикрепленный к полу, а также туша мертвого Зузалляка. Он это понял. Но в тот же миг Рональд представил себе десятки простых служащих, не причастных к злодеяниям Валдиса. Ведь если Эрвин и заслужил возмездие, то остальные – нет. Но теперь узурпатор мертв. Почти мертв. Остались секунды. Сейчас надо было срочно прекратить обстрел, дабы избежать гибели невиновных. Как ни странно, в хаосе беспорядка, царившего сейчас в комнате, световое перо лежало на самом виду. Забыв о своей ране, Ловский бросился к нему, и вдруг… грохот, пыль, обломки конструкций, огонь и… темнота…

* * *

Блеклое скопление домов проносилось внизу. Серые брюхатые тучи мчались по небу. Он будто несся в мрачном тоннеле, ведущем в неизвестность. Хотя нет. Симон знал, куда и зачем он летит на маленьком флайере, взятом в ангаре «Альтаира». Только он совершенно не представлял себе, что будет делать. Его гнала ярость. А в ярости разум отдыхает. И все же в его голове проносились, подобно домам внизу, мысли о том, что артиллерийская батарея находится на хорошо охраняемой базе. А он один. Конечно, он в состоянии ярости считал себя способным в одиночку сразиться со всем миром. И чтобы как можно больше врагов на него нападали, давая ему возможность утолить жажду мщения. Но ведь безумная решимость не делала его бессмертным. Однако идея не находила лазейки, чтобы остановить одержимого носителя.

Ярость глушила любые проблески разума. Видимо, именно это состояние, в коем пребывал сейчас Ди Рэйв, и называлось состоянием аффекта. Они посмели покуситься на жизнь его соотечественников. Более того. Они посягнули на жизнь Жанны. А что, если она не выжила под завалами? Ему стало невыносимо холодно от подобной мысли, и он, сам того не желая, стал раскручивать эту мысль, вспоминая кадры, снятые в перебитых общинах. Он не мог пережить такую потерю. Еще одну. Ведь он давным-давно потерял любимую. Там. На Спейсаре. Почему судьба повторяет такой удар? Он отчетливо представил себе ее разорванное взрывом тело. Прекрасное безупречное тело молодой женщины. Тело, от которого он сходил с ума… Теперь Ди Рэйва затрясло в лихорадке. Он не собирался щадить никого. И вновь его стали обуревать мысли о ядерных зарядах. Вернуться за ними. Взорвать все к чертям. Если Жанна погибла на этой планете, то и вся планета должна стать мертвой…

– Ну и какой у тебя план?

Этот неожиданный голос заставил Симона подпрыгнуть в кресле и удариться головой о низкую крышу флайера. Он резко обернулся:

– Черт!

– Я не черт. Я Рауль, – невозмутимо ответил выбравшийся из багажного отсека Карлос.

– Какого лешего ты тут делаешь?

– У Ховарда была включена рация. Я слышал ваш разговор, решил подстраховать. На «Альтаире» лететь тебе никто бы не дал. Оставался этот флайер. Я залез в него, пока ты шел к кораблю. Я не ошибся. – Молодой кубинец был явно доволен своей сообразительностью.

– Идиот… – вздохнул пришедший в себя Ди Рэйв.

– Чего ты обзываешься?

– Это мое дело.

– Это наше, общее дело. И теперь мне ясно, что у тебя никакого плана в помине нет.

– Замочить там всех. Вот мой план, – огрызнулся киномагнат.

– Чудесно. А главное, как все продумано, – ехидно заметил Рауль.

– Да иди ты… – Симон теперь и сам наконец понял, что его затея совершенно гибельна.

– Ладно. Сажай давай машину. – Карлос похлопал Ди Рэйва по плечу.

– Вот еще. Мы почти долетели. База вон за той рощей.

– Вот потому-то я и говорю: сажай, пока нас не засекли. У Рейнхарда и Линга есть мобильный боевой резерв. Сейчас свяжемся с ними.

* * *

На Земле, в отличие от Зети, погода была ясная и солнечная. Весенняя. По крайней мере, в Европейской части. Зато генерал Сотников ходил по своему московскому кабинету совершенно пасмурный. Он сурово взглянул на сидевшего Калашникова.

– Володя, неужели в головном офисе «БеркМедиаХолдинг» не было противопожарной системы?

– Разумеется, была, – хмыкнул полковник, поглаживая черные усы. – Только в момент пожара она почему-то была полностью отключена.

– Черт возьми. А почему?

– Ну, это надо спросить у того, кто устроил пожар, – развел руками Калашников.

– Так это точно поджог? – Генерал подошел к кофейному автомату, стоявшему у окна, и нажал кнопку. Тут же из открывшейся консоли выехали две белые чашки с горячим напитком.

– Пожар начался в восьми местах. Это о чем-то говорит?

– Это говорит о провале, товарищ полковник. – Он протянул Калашникову кофе. – Держи.

– Спасибо. – Тот сделал глоток. – О чьем провале?

– О нашем, разумеется, черт возьми! Они же замели следы! Почувствовали, что мы подобрались к ним! И подожгли там все! Плохо работаем, Володя! Непрофессионально!

– Форс-мажор.

– Какой, к черту, форс-мажор! Ты еще скажи, ля-минор, черт тебя дери! Теперь все начинать сначала! Что выяснили по обнаруженным трупам?

– Их трое…

– Ну здорово! – вскинул руки Сотников. – Хоть до трех вас в академии считать научили!

– Да не горячись ты, Ваня…

– Сегодня я товарищ генерал, черт возьми, – сурово заметил недовольный начальник.

– Я могу говорить? – Теперь разозлился полковник.

– Говори, кто тебе не дает, – махнул тот рукой.

– В здании – точнее, в его подземном секторе – имелось несколько помещений, не значащихся в официальном архитектурном проекте. Одно из них довольно большое. Вероятно, это конференц-зал. Там было найдено два трупа. Неподалеку, в подсобке, обнаружили третьего. Они сильно обгорели, но выяснилось, что погибли еще до пожара. Сначала тот, что в подсобке; потом двое в зале. Они были зарезаны очень острым ножом. Согласитесь, товарищ генерал, что наши службы все-таки неплохо работают, если за такой короткий срок получили доступ к информации, которую тамошние власти тщательно скрывают. Они вообще мгновенно наложили информационную блокаду на дело о пожаре в «БеркМедиаХолдинг».

– Личности убитых установлены?

– Пока нет. Мы работаем над этим.

– Черт возьми.

– Вот еще что. – Полковник потер свой волевой подбородок. – Орбитальным патрулем зафиксировано убытие с Земли некоего звездолета. Вроде ничего особенного. Стандартная процедура по наблюдению за всеми летающими в космос объектами. Но тут выясняется, что данный корабль покинул Землю через несколько минут после угона с мыса Таран корабля «Альтаир». Более того, этот звездолет появился на орбите Зети почти одновременно с «Альтаиром», о чем доложил нам автоматический разведсканер на «Николае Черкасове». Так вот. За час до пожара в «БеркМедиаХолдинг» этот корабль снова появился на Земле. Приземлился на коммерческий космодром в Пенемюнде. Во время похищения «Альтаира» он взлетал с Шауляйского летного терминала. И последнее. Донесение, полученное от разведслужбы крейсера «Сталинград», указывает и все корабли в зоне сканирования их аппаратуры. Тоже стандартная процедура. Среди названных кораблей я обнаружил и этот звездолет, который полчаса назад вышел из гиперпространства в районе планеты Зети.

– Вот это уже интересно, черт возьми. – Генерал медленно сел в свое кресло. – Что за корабль?

– Частный звездолет типа малый транспорт. Регистрационное имя – «Дора». Данных по нему мало, что наводит на подозрения. Построен марсианским заводом фирмы «Орни» одиннадцать лет назад. По имеющимся данным, принадлежит одинокому звездному рейнджеру, занимающемуся коммерческими грузоперевозками. Его имя – Дэвид Дэймонд.

– Тот самый? – прищурился Сотников.

– Вероятно, да. И все эти события, включая пожар, явно связаны.

– Погоди. А какова хронология движения «Доры»?

– Вот. – Калашников раскрыл перед ним свою папку и указал на дисплей.

Генерал нахмурился, читая выведенные на экран данные.

– Ерунда получается. Слишком короткие промежутки времени между появлениями корабля в разных системах. Причем в разных ветках галактики. Не может такого быть. Звездолеты так быстро не летают.

– Еще как летают, при наличии метаскулярного ускорителя в гипердрайве.

– С какой стати? Это военные технологии.

– Ты сам прекрасно знаешь, что в последнее время участились случаи утечки оборонных технологий. Вспомни хотя бы сегодняшнее сообщение адмирала Филимонова о применении фенфирийцами гиперпространственных торпед. Откуда они у них? Ведь земная цивилизация разработала их только в двадцать третьем году.

– Черт возьми, – вздохнул генерал. – Так, значит, ты хочешь сказать…

– Да. Именно это…

– Выходит, это он…

– Скорее всего, да…

– Получается, что…

– Все именно об этом…

– М-да. – Сотников снова тяжело вздохнул. – Ладно. Передай всем. Звездолет «Дора» и его хозяин должны быть захвачены любой ценой.

– А что, если…

– Понимаю. – Тот кивнул. – Ну тогда… – Он уставился в окно. – Ненавижу это слово… Уничтожить…

Глава 32

Флайер приземлился на большой площадке, огороженной высоким временным забором, вдоль которого стояли строительные бытовки и техника да еще какие-то машины, скрытые маскировочной сетью.

Дальнобойные гаубицы безмолвно стояли в центре площадки, задрав в небо свои могучие стволы.

Симон медленно вышел из флайера. До орудий было всего с десяток шагов. Полдюжины. Византиец не ошибся. Они сейчас не стреляли, но это совершенно не значило, что они не возобновят удары в любую секунду. И самое главное – по каким целям…

Казалось, вокруг не было ни одной живой души. Но Ди Рэйв знал повадки фенфирийцев, помня о них еще по опыту Спейсарской войны, где ему довелось поучаствовать. Фенфиры здесь. Они затаились, заманивая неизвестного нарушителя поглубже в свою ловушку. Все это было известно Симону. Но ему предстояло во что бы то ни стало нейтрализовать это оружие.

Ди Рэйв с детства увлекался военной техникой и оружием да еще в армии служил. Все это сейчас играло ему на руку. Он прекрасно знал устройство данного типа орудий, производившихся фенфирийцами по земной технологии. Компоновка у них была классическая. Буксируемая, раскладная станина с двумя парами колес. На станине установлена сама пушка. Казенник ствола с магазином на полторы сотни небольших реактивных снарядов, начиненных очень мошной взрывчаткой. Ствол длиной около девяти метров с индукционной спиралью по всей длине, создающей электромагнитное поле, которое разгоняло снаряд до сверхвысоких скоростей. Порядка десяти Маха. На станине был также смонтирован небольшой блок электронного управления. Это были мозг пушки и его сердце. Помимо главного компьютера, отвечавшего за параметры стрельбы, и узла спутниковой связи с центром управления, внутри находился аккумулятор, питающий всю электронику и индукционную спираль. Необходимо было вскрыть бронированную крышку блока, а остальное уже становилось делом техники.

Ди Рэйв подошел к ближайшей гаубице и склонился над блоком. Открыть его оказалось не так просто. На крышке стоял кодовый замок. Однако можно было выжечь бластером петли люка, переключив оружие в режим сварки. Он так и собрался сделать, решив уже достать бластер из спрятанной под черной курткой наплечной кобуры, но тут заметил крохотную красную точку на ладони. Это был луч лазерного прицела. Точка скользнула по руке и остановилась в области сердца. Ди Рэйв опустил голову, разглядывая одежду. Лучей, нацеленных на него, он насчитал больше десятка, а ведь еще кто-то наверняка целился в спину. Это соответствовало повадкам фенфирийцев.

* * *

Он брел по частично разрушенному зданию зетианской администрации, подобно тому, как совсем недавно бродил по развалинам земного средневекового замка. Нужно было быть предельно осторожным. Каждый шаг в пораженной артобстрелом пирамиде мог стать роковым. Можно было провалиться или угодить под обломок конструкции. Снова стал накрапывать дождь. Дэвид наконец оказался в комнате убитого Эрвином Зузалляка. Вернее, не в комнате, а в том, что от нее осталось. Потолка практически не было, не говоря о наружной стеклянной стене. Пол был усыпан осколками стекла, обломками мебели, потолка и стен.

Блондин склонился над присыпанным рухлядью трупом Валдиса, с интересом его разглядывая. Перевернул на спину. Поморщился, глядя на обезображенное лицо и разорванную шею. Отошел прочь. Затем взглянул на Ловского.

Рональд лежал в углу, весь покрытый серой пылью. Ноги его были придавлены массивной балкой. На голове и руках спеклась кровь. Лицо в порезах и ссадинах. Он все еще сжимал в руке световое перо, успев отключить орудия.

Дэвид присел рядом с ним прямо на пол и тяжело вздохнул.

– Это может показаться неправдоподобным, но я рад вас видеть… Дэвид… – тихо проговорил Ловский. Глаза его теперь были открыты и смотрели на Дэймонда.

– А я рад, что вы живы, – сочувственно кивнул Дэвид, рассматривая свинцовые тучи над городом.

– Ну, это ненадолго. И я это знаю. – Рональд смотрел на редкие капли дождя, которые, укутываясь в пыль, скатывались с него пушистыми шариками.

– Вы не боитесь смерти? – Теперь блондин взглянул на него.

– А что ее бояться? Она неизбежна. Сейчас или через сто лет. Просто я понял, что жизнь не стоит того, чтобы жить. Да и терять мне уже нечего.

– Самое страшное, – вздохнул Дэймонд, снова уставясь на лениво плывшие тучи, – что я не смогу убедить вас в обратном.

– Но разве вы считаете иначе? Я не могу назвать вас жизнелюбом. Вы ненавидите весь окружающий мир… Разве нет?

– Может быть, именно так я и люблю жизнь, – усмехнулся блондин. – Порой нельзя отличить, что есть ненависть, а что – любовь. Вы вложили в убийство жены столько ненависти лишь потому, что любили ее. Верно?

Рональд заплакал:

– Алиса. Милая. Боже, как я сожалею. Как мне не хватает ее. Молю Бога лишь об одном. Пусть постигнет меня самая суровая кара за содеянное, но лишь бы мне ее увидеть, хотя бы на миг. Боже!

– А если это и будет самая суровая кара? Не дать вам увидеть возлюбленную, когда вы пересечете порог смерти, за которым находится и она.

– Он не может быть настолько жесток, – мотнул головой Ловский.

– Не может быть жесток?! – Дэвид вскочил на ноги. – Да вы оглянитесь на созданный Им мир! Взгляните на него повнимательнее! Хотя бы на драму, разыгравшуюся на этой планете! Я уже не говорю о всей нашей цивилизации! Это мир, созданный Им!

– Созданный единожды. Но отданный людям и иным разумным… Именно они делают его таковым…

– А те, в свою очередь, созданы по образу и подобию Божию, – захохотал Дэймонд.

– Может, это всего лишь заблуждение, порожденное гордыней и спесью…

– Вот именно. Ничего иного так называемые разумные не могут – только удовлетворять гордыню и спесь. Строить в своих душах вавилонские башни.

– Вы лукавите, Дэвид. Ведь за всеми событиями, свидетелем коих я стал, тайным кукловодом являлись вы. Все это искусно разыгранная вами партия. Игра.

– Я лишь свел возможные последствия к минимуму.

– Но ведь это не конец тому злу, о котором вы говорили. Что вы можете изменить? Искоренить зло еще большим злом? Что вы будете делать дальше?

– Истреблю с лица земли человека, которого Я сотворил, ибо Я раскаиваюсь, что создал их… – провозгласил Дэймонд. – Такова основополагающая концепция. В этом и заключается моя любовь к миру и людям. Я готов уничтожить их полностью. Обнулить информацию. Дабы дать им новый шанс найти единственный правильный путь среди бесконечных дорог развития. Единственно правильный…

– Значит, и вы строите в душе вавилонскую башню? Мните себя Богом? Или равным Ему?

– А вы не допускаете, что я и есть Бог? – Дэвид пристально посмотрел на раненого собеседника.

Ловскому стало не по себе.

– Нет, – мотнул он головой. – Скорее, вы Дьявол.

– Очень хорошо, – усмехнулся тот. – Но Бог и Дьявол разве не два лика одной сущности? Вы не задумывались над этим?

– Это богохульство и ересь, – зло процедил Рональд, стараясь изгнать сомнения. Ведь умирающий всегда ищет Бога, чтобы умерить свой страх перед смертью… Сомневаться сейчас было страшно… – Я не признаю ваших теорий. Я верю, что Бог есть доброта. Бог есть любовь. Он милостив и всемогущ. И мир, Им созданный, не так черен, как вы описываете. В нем есть место прекрасному. Есть любовь, дети, доброта и милосердие. Есть улыбки близких… И жизнь прекрасна. Я верю.

– Блажен, кто верует, – улыбнулся Дэвид. – Это и хотел я от вас услышать.

– Что? – Рональд уставился на Дэймонда. Он только сейчас понял, что из каких-то неведомых недр подсознания этот разговор всколыхнул в нем волны оптимизма и жизненной силы.

– Я убедил вас…

– Зачем? – Ловский растерянно смотрел на Дэвида. – Вы хотите, чтобы я начал цепляться за жизнь?

– Я могу спасти вас.

– Но мне это не нужно! Поймите! Я хочу поскорее предстать пред высшим судом, если таковой есть. Я не хочу больше истязать себя болью и страхом. Я готов понести любую кару. И боюсь, что, проживи я чуть больше, эта готовность рассеется как дым. И мне станет страшно перед возмездием. Но сейчас я готов. Я жду ангелов смерти. Пусть они заберут меня.

– Ни толики пафоса, – покачал головой Дэвид. – Такова ваша последняя воля?

– Да. Я знаю, что это равнозначно самоубийству. Самому страшному греху. Но я готов и за это расплачиваться там, нежели оставаться здесь, в этом мире.

На лице блондина застыло несвойственное ему выражение. Это была глубокая печаль. Не надменность и презрение сквозили сейчас в его взгляде, а именно скорбь.

– Отчего вы грустите? – Рональд, несмотря на испытываемые мучения, уловил это.

– Мне неведома грусть, любезный, – резко ответил Дэвид, сразу переменившись в лице и снова став жестче.

– Но я же вижу…

– Что? Гримасу размышлений. И только.

– Не сердитесь, Дэвид…

– Какое решение вы приняли?

Ловский прикрыл глаза. Он действительно очень устал. Ему было ужасно больно. Ног он уже лишился. Это было очевидно. Руки после выстрела Валдиса – тоже. И хотя в клиниках клонной трансплантологии утерянные органы и конечности можно было восстановить, он понимал, что ни одна наука до сих пор не способна восстанавливать отмершие ткани души.

– Я хочу уйти, – тихо сказал он.

– Как вам будет угодно. По крайней мере, вы раскаиваетесь, а это означает, что если и есть что-то за гранью жизни и смерти, то вам ваше покаяние зачтется.

Сказав это, блондин достал свой пистолет.

Ловский с волнением взглянул на хромовый блеск вороненого ствола. На черное отверстие, глядящее теперь на него. Это было символично. Это был не просто канал ствола, но черный тоннель смерти, в котором текла река мертвых.

– Прощайте… Дэвид… – еле слышно проговорил Ловский, выталкивая из себя застревавшие в гортани слова. Из глаз его потекли слезы.

– Прощайте, Рональд. Покойтесь с миром.

Раздался выстрел…

Смерть – это погружение. Погружение в темноту и холод. Как уход под лед в темной ночи. Это страшный шум в ушах. Это Жизнь, проносящаяся перед мысленным взором. Это ощущение шока, сравнимого только с мгновением рождения. Смерть – это надежда на прощение за все. Смерть – это…

Конец.

Рональд Ловский умер.

* * *

Пять фенфирийских солдат медленно и очень осторожно двигались по полю к Ди Рэйву. Они появились из затентованных машин. Симон видел их и терпеливо ждал приближения. Было очевидно, что это не все охранники недостроенного стадиона – ведь лазерных прицелов, наведенных на него, было больше десяти.

По мере схождения фенфирийцы все яснее источали угрозу. Они трясли головами, рычали и скалили хищные зубы. Шаг у них стал увереннее, шерсть на загривках встала дыбом.

Симон стал вспоминать, видел ли он в своей жизни что-то более отвратительное, чем эти пять фенфирийцев, или нет. Оказалось, видел. Это были семь фенфирийцев, рвавших зубами пленного много лет назад на Спейсаре. Тогда эта встреча кончилась тем, что через два часа сержант Ди Рэйв принес своему командиру семь фенфирийских скальпов. Его наградили. А что сейчас? Сейчас они возьмут его в плен. На Спейсаре фенфирийский плен считался хуже десяти смертей. И небезосновательно.

Ди Рэйв почувствовал страх. Он вдруг вспомнил того несчастного новобранца, в первом же бою угодившего в лапы врага. Семь «шакалов» ели его живьем, а он кричал. Кричал ужасно. Неописуемо. Ди Рэйв наблюдал это в бинокль, снабженный чувствительным звуковым сканером, позволявшим не только видеть, но и слышать на больших расстояниях. Он не мог помочь солдату. Просто не успел бы. Но он тогда решил наказать их. И наказал. Страшно. Жестоко.

Так что же будет сейчас?

Силы неравные. Этот страх он понимал. Но нельзя было показывать фенфирийцам свой страх. Они, сами существа весьма трусливые, хорошо ощущали чужой страх. И он, всегда изображавший презрение к страху и осуждавший трусов, сейчас по-настоящему боялся. Он страшился приближавшихся врагов, одновременно испытывая к ним жгучую ненависть и презрение. Но кто бы на его месте не устрашился? Это только в книгах и кино изображались бесстрашные герои. Противно было самому себе признаться, что ты таковым не являешься. Но Ди Рэйв нашел оправдание своему страху в том, что это реальность, а никакая не киносъемка. В жизни все испытывали страх, даже раса воронов, о которой говорили, что ей неизвестно это разрушительное чувство. Однако это было не совсем так, и Симон знал об этом. Все живое способно бояться. Инстинкт самосохранения есть естественный инструмент эволюции жизни, а страх был спутником тех, кто обладал разумом и умел выстраивать перспективу. В данном случае – весьма незавидную. И вороны, вопреки расхожему мнению, знали, что такое страх. Однако строение их психики позволяло им входить в контролируемый аффект при нагнетании страха. А это, в свою очередь, позволяло ненадолго полностью избавиться от боязни, и за этот период тот, кто проделывал над собой такое, становился в десяток раз сильнее себя самого в обычное время. Увеличивались как мышечная сила и сила воли, так и скорость реакции. Болевой порог подскакивал до невероятных высот. Ди Рэйв знал об этом, помня объемную статью по ксенопсихологии, которую когда-то читал. Значит, страх можно преобразовать в оружие…

Фенфирийцы подошли совсем близко. Они изрыгали проклятия и угрозы на своем языке, демонстрируя свои шакальи зубы. Страшно. Очень страшно. Симон накручивал свой страх. Уже затряслись ноги. Задрожали руки. Тело покрыл холодный пот. Ужасно страшно. Волосы на затылке зашевелились. Он нарочно снова и снова прокручивал в памяти расправу фенфирийцев над пленным… Страшно!!!

Солдаты обступили его. Один ткнул стволом лучевой винтовки в его плечо. Они стали издавать угрожающие рыки. Сомнений не было. Они убьют его. А зверски убивать они умели…

Страшно! Безумно страшно!!! Стра-а-ашно-о-о!!! Адски страшно!!! Страшно?

Все…

Тот, что ткнул человека оружием, на мгновение растерялся. Каким-то немыслимым образом винтовка очутилась у пленника. Доля секунды – и ствол, который человек вонзил ему в пасть, изрыгнул выстрел, снесший фенфирийцу половину черепа. Другой фенфириец упал от удара в живот. Чем и как ударил его незваный гость, он не понял. Причем человек сделал это одновременно с расправой над первым.

Весь страх Ди Рэйва как будто образовал вокруг него жуткую психосферу, нематериальная субстанция которой облепила фенфирийских солдат. Теперь боялись они. Им было ОЧЕНЬ страшно! А он сам?

Он неистовствовал. Если имелось красноречивое описание человека, в которого вселился бес, то именно оно подходило сейчас к киномагнату, как ни к кому другому. Он больше не делал выстрелов из неуклюжей фенфирийской винтовки. Он размахивал ею, словно секирой. Ударом приклада он начисто снес одному из врагов нижнюю челюсть. Трое оставшихся в живых были напуганы, но все же пытались как-то противостоять этому дьяволу. Но ничего у них не выходило. Скорость реакции у Ди Рэйва и в самом деле подскочила до фантастических величин. Еще несколько секунд, и все пять фенфирийцев лежали на траве. Из-за маскировочного навеса раздалась стрельба. Затрассировали выстрелы лучевого оружия.

Киномагнат отпрыгнул, спрятавшись за лафет орудия. Он сел на грунт, схватившись за голову, тяжело дыша и приговаривая:

– Господи… Ну ничего себе… – Он был потрясен, представляя содеянное со стороны.

Тут вмешался Рауль, который все это время прятался внутри флайера. Теперь, когда остальные фенфирийцы, бывшие прежде в засаде, с перепугу открыли огонь и тем самым себя обнаружили, он принялся выбивать их огневые точки одну за другой, посылая туда реактивные гранаты объемного взрыва.

Над полем наконец воцарилась тишина.

– Ты живой? Симон! – крикнул Рауль, выходя из летной машины.

– Да я понятия не имею.

Ошарашенный Ди Рэйв поднялся на ноги и стал себя осматривать. На нем была кровь, но не его. Даже не человеческая. Красная, но с зеленоватым оттенком. Кровь фенфирийцев. Он склонился над своими жертвами, держа наготове трофейное оружие.

– Ну, я тебе скажу, это было что-то! – воскликнул Карлос. – Где ты этому научился?

– Черт, надо худеть. Раньше бы у меня это получилось лучше, – недовольно пробормотал киномагнат.

– Да куда лучше? Пятерых фенфирийцев уложил одним махом!

– Трое еще живы. Оглушены только. Добей их.

– Что? – Рауль переменился в лице.

– Я говорю, добей шакалов. А я пушками пока займусь.

– Ты что? Я не могу! – Тот удивленно смотрел на Симона.

– Что значит – не можешь? У тебя боеприпасы кончились или аккумулятор сел? – Ди Рэйв нахмурился еще больше.

– Я в безоружных, тем более раненых, не стреляю! Тычет?

– А эти шакалы знаешь, что делают с безоружными? И особенно с ранеными?

– Да мне по фигу! Я не шакал! Сам добивай, если хочешь!

– Ну ладно… – Симон пнул ближайшего к себе. – С тебя начнем, тварь?

Неподвижно лежавший фенфириец зашевелился.

– Нифа! Нифа! – простонал он. – Не!

Ди Рэйв взорвался яростью и жестокостью:

– Что ты скулишь, мразь! Страшно?! Да?! Ты же такой смелый был пять минут назад, урод!

– Ты что делаешь? – закричал Рауль. – Прекрати! Остановись! – Карлос схватил Симона за одежду и с трудом оттащил его от жертвы. – Валите отсюда, живо! – крикнул он еще живым солдатам, которые были переполнены ужасом.

– Нельзя их отпускать! – стал вырываться киномагнат.

– Угомонись!

Фенфирийцы бросились бежать.

– Черт! Черт!!! – Ди Рэйв бросил винтовку и прижал ладони ко лбу. – Да что это со мной?!

Он сел на траву. Казалось, немного успокоился. Теперь он понял, к чему могут приводить игры с собственным разумом. Ему стало стыдно и жалко. Жаль этих существ, которых он ненавидел… Он одолел их, и на этом можно было закончить, но ему показалось мало.

Все-таки страх деструктивен. Возможно, благодаря страху он и спасся, победив в схватке пятерых фенфирийцев, но сам превратился в монстра. Пускай на несколько минут, зато все это время он не переставал быть собой, и это пугало больше всего.

Внезапно стволы орудий пришли в движение. Все шесть одновременно стали подниматься вверх.

– Что это значит? – Карлос уставился на пушки.

Ди Рэйв тоже смотрел на них. По выражению его лица было понятно, что он, вероятно, догадывается о значении происходящего.

Стволы орудий приняли вертикальное положение.

– Сейчас они ударят прямо по этому месту, – пробормотал киномагнат.

– Как это?

– Очень просто.

Раздался залп.

– Прыгай во флайер! – закричал Ди Рэйв.

Они успели. Задержись Симон и Рауль еще на две секунды, и взрывы вернувшихся снарядов их уничтожили бы мгновенно. Флайер взмыл над стадионом, и сразу стало ясно, что за бетонной стеной находится почти целый фенфирийский батальон, в чьем распоряжении числилось десятка два танков и бронемашин.

– Они подкрепление прислали! – констатировал Карлос очевидную вещь.

Симон взглянул вниз. Последний залп уничтожил и сами орудия. Дело сделано. Теперь можно уходить, но…

К ним быстро приближался истребитель фенфирийцев.

– Дело дрянь, – вновь констатировал Рауль то, что и так было понятно.

Из ближайшего лесного массива вдруг засверкали мощные энергетические разряды. Кто-то обстреливал фенфирийских военных. Оттуда же взмыла зенитная ракета, а за ней еще одна, которая и поразила истребитель.

– А это что? – настала очередь удивляться Симону.

– Мобильный боевой резерв, про который я тебе говорил! – радостно воскликнул Рауль. – Успели-таки!

Завязался бой.

– Шакалов слишком много. Повстанцы понесут большие потери, – нахмурился Ди Рэйв.

– М-да… Твоя правда…

И вновь случилось неожиданное. Из бескрайнего свода свинцовых туч показалась целая армада истребителей. Они были далеко, и не было ясно, чьи они. Но единственной реальной военной мощью на Зети располагали только фенфирийцы.

– Час от часу не легче… – вздохнул Рауль.

– Погоди. – Симон направил на неизвестный истребитель бортовой видеосканер и увеличил изображение на мониторе. В глаза сразу бросились красные пятиконечные звезды на сером корпусе.

– Наши!!! – завопил радостно Ди Рэйв. – Слава России!!! Это наши!!!

– Русские? – Рауль уставился на киномагната. – Откуда?

– Из России, откуда еще! Все! Победа! ПО-БЕ-ДА!!!

Пять минут назад он был вне себя от ярости, сейчас же – наоборот.

Следом за космическими истребителями Су-307 вторым эшелоном спускались краснозвездные десантные лихтеры.

– Победа. – Симон вздохнул, откинувшись на спинку кресла. – Все. Осталось одно маленькое дело. Летим в город.

– Какое дело?

– Мы еще не нашли того, кто управлял этими чертовыми пушками.