Текст книги "Клич Айсмарка"

Автор книги: Стюарт Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Глава 2

На вечер был назначен очередной пир. Все бароны и баронессы по меньшей мере трижды в год получали приглашение отужинать с королем во Фростмаррисе. Для Редрота это был не столько повод для праздника, сколько прекрасный способ присматривать за вассалами, чтобы кто-нибудь из них не отбился от рук и не возжелал лишнего. Эта бдительность в отношении дворянства ничуть не вредила королю в глазах подданных. Он не был чересчур властолюбив и, что более важно, обладал талантом полководца. Он не только победил венценосных вампиров – правителей Призрачных земель, но и успешно отражал постоянные набеги пиратов на берега Айсмарка.

Кстати, пир в ту ночь был устроен в честь годовщины победы над одним из самых злейших врагов королевства, война с которым длилась целое десятилетие. Ровно год назад Редрот привел свои войска на поле у Морской гавани, чтобы сразиться с объединенной армией южных корсаров и островных пиратов. У них было две с лишним сотни кораблей, и они высадили двадцать тысяч солдат. Но после кровопролитной схватки, длившейся почти весь день, дружина Айсмарка оттеснила врагов к морю и подожгла пиратскую флотилию.

И вот теперь главная зала дворца полнилась праздничным шумом. За «низкими» столами выпивали и закусывали простые дружинники, вспоминая, как храбро они бились на поле у Морской гавани. На галерее лучшие музыканты города играли застольные песни вперемешку с бравурными маршами. Между рядами столов кувыркались акробаты, выкидывая забавные коленца и демонстрируя чудеса ловкости.

Фиррина наблюдала за всем этим действом со своего места за «высоким» (то есть королевским) столом, стоявшим на возвышении. Главная зала колыхалась внизу, словно разбушевавшееся море, но толком рассмотреть ее праздничную круговерть девочке мешала плотная стена дыма, поднимавшегося от очага в центре залы. Даже огромные знамена дружинных полков, свисавшие с потолочных балок, едва проступали сквозь сизые клубы, поднимавшиеся к окнам наверху. Среди гостей танцевал дрессированный медведь, но из-за дыма он казался Фиррине всего лишь неуклюжей горой меха. Да еще из сизого моря то и дело, словно дельфины, выпрыгивали акробаты.

Поскольку вокруг все равно было ничего не видно, Фиррина вновь обратила свое внимание на «высокий» стол. Ее отец как раз кричал – добродушно, конечно, – на какого-то барона. Девочка всегда сидела рядом с королем на таких сборищах: аристократия Айсмарка должна знать будущую наследницу престола. Фиррина хорошо понимала, как важно ее присутствие, и старалась соответствовать случаю, то есть побороть присущую ей робость, скрыв ее за маской очаровательной и умной принцессы. Она смеялась, когда нужно было смеяться, и говорила только тогда, когда предмет беседы был ей хорошо знаком, и все-таки не была уверена, что справляется со своей ролью.

Баронесса Этельфлед, пожилая дама с длинными, заплетенными в косы волосами и маленькими слезящимися глазками, видимо, решила дать Фиррине возможность присоединиться к беседе.

– Я слышала, принцесса недавно сразилась с вервольфом? – спросила баронесса, наклонившись к девочке.

– Да, только сегодня утром. Я ранила его в плечо, и он, хоть и не сразу, убежал.

Баронесса обратилась к королю:

– По-моему, за Призрачными землями нужен глаз да глаз, Редрот.

Король пожал плечами и согласно кивнул, хотя сам не считал, что это так уж важно.

– Да, пожалуй. Но наблюдатели у границ пока не докладывали об опасности.

Погрузившись в раздумья, король рассеянно накручивал на палец одну из своих кос, специально заплетенных для праздника.

– Я отправлю на границы больше солдат и вышлю разведчиков, – сказал он наконец. – Пока этого будет достаточно.

– Если только это не ослабит наши южные рубежи, – заметила баронесса. – Я доверяю Полипонтийской империи не больше, чем вампирам. Подозреваю, Сципион Беллорум не прочь прибрать Айсмарк к рукам.

Редрот рассмеялся.

– Не стоит так волноваться, Этельфлед! Беллорум весь мир не прочь прибрать к рукам. Но пока у него хватает забот на юге. Так что давай не будем нагонять страх и выпьем чего-нибудь.

– Думаю, баронесса права, – тихо отозвалась Фиррина, которую уже давно занимал один вопрос. – Если мы отправим все силы на северную границу, то подвергнем опасности остальные. Нам нужны союзники.

Король кивнул.

– Совершенно верно. Но у нас почти нет соседей. На юге – империя Полипонт, а на севере – Призрачные земли. Выбор невелик, правда?

– Нет, но иногда друзей можно найти в самых неожиданных местах, – возразила Фиррина.

Она почему-то никак не могла забыть вервольфа и то, как он посмотрел на нее, прежде чем отпустить.

Король подмигнул дочери и улыбнулся.

– Ты права. Возможно, нам стоит начать поиски, не откладывая.

Он откинулся на спинку кресла, сладко потянулся и водрузил ноги на стол. Фиррина изумленно наблюдала, как его большущие мохнатые шлепанцы осторожно распихивают тарелки и кубки, пока наконец король не освободил достаточно места, чтобы удобно скрестить ноги. Когда перед началом торжества церемониймейстер попытался возразить, что, мол, королю не пристало являться в такой обуви на люди, Редрот отрезал, что с его мозолями пушистые желтые тапочки гораздо удобнее всяких там начищенных сапог. При этом его величество так воинственно выпятил челюсть, что церемониймейстер счел за лучшее смириться.

Итак, устроившись поудобнее, король полез за жесткий вышитый ворот парадного одеяния, осторожно вынул Фибулу и усадил придворного котенка на свой героически выдающийся живот.

– Гримсвальд! – завопил Редрот. – Гримсвальд, ты где?

Ключник тут же возник подле монаршего локтя, да так быстро, что Фиррина поневоле задумалась: а не прятался ли он под столом?

– Да, государь? – пискнул старикашка.

– Раздобудь-ка Фибуле молочка. Она пить хочет. Да, дорогуша? – И король, нежно почесав котенка за ушком, сообщил всем, что малышка урчит.

Должно быть, так оно и было, но в таком гвалте не разобрать было бы и рыка саблезубого тигра.

Когда котенок принялся играть с заплетенной в косы бородой Редрота, Фиррина поняла, что теперь от отца до конца вечера слова путного не добьешься, и решила присоединиться к дружинникам, пировавшим за «низкими» столами.

Принцесса соскочила с королевского помоста и отправилась сквозь дымовую завесу на свист метательных топоров. Когда она подошла, один из соревнующихся как раз попал в яблоко, помещенное в центр мишени. Зрители разразились такими громоподобными криками, что принцессу едва не сдуло порывом ветра. Протолкавшись сквозь стену разгоряченных и потных мужчин и женщин, Фиррина потребовала, чтобы ей тоже дали метнуть топор. Может, она и робела, когда нужно вести высокопарную беседу, но никогда не тушевалась перед товарищами по оружию. Здесь не нужно было следить за своими манерами и тщательно подбирать каждое слово. Наоборот, первые несколько минут дружинники сами извинялись перед ней за недостаток воспитания, а потом вовсе забывали о чинах и обращались с Фирриной почти так же, как с любой другой юной воительницей, хотя и не забывали об уважении к наследнице престола.

– Принцесса будет бросать! – восторженно закричали вокруг.

Один из воинов почтительно вручил ей небольшой метательный топорик.

– Мне нужен нормальный топор, а не игрушка! – возмутилась Фиррина и кивнула, когда ей протянули настоящий боевой топор.

К тому времени мишень уже сменили. Девочка, поднатужившись, занесла топор, прицелилась, отклонилась назад и швырнула его изо всех сил. По инерции Фиррину качнуло вперед, и она упала на колени. Когда же она осмелилась поднять глаза на мишень, то, к собственному изумлению, увидела аккуратно разрубленное пополам яблоко. Она рассмеялась от облегчения, а дружинники принялись громогласно поздравлять ее, усадили на стул, подняли повыше и понесли вокруг столов, как победительницу.

Фиррина оказалась над дымовой завесой, с такой высоты ей было видно почти всю главную залу. Что-то заставило ее обернуться к дверям, а в следующий миг их огромные створки отворились, и ворвавшийся в залу холодный воздух растопил пелену дыма, словно горячий уголек – снег. В повисшей тишине Фиррина полной грудью вдохнула свежего воздуха. Дым почти полностью рассеялся, и она отчетливо увидела солдат, которые вошли в залу, волоча за собой большую лохматую тушу.

Солдаты были одеты в форму замковой стражи, и дело, с которым они прибыли, было, по-видимому, очень важным. Дружинники оттащили столы в сторону, расчистив широкий проход до самого королевского помоста. Странные гости прошли вперед.

– Опустите меня, – приказала Фиррина.

Дружинники послушались, и она пробралась через толпу к «высокому» столу одновременно со стражниками. И только тогда она поняла, кого они привели. Это был вервольф. Его передние конечности были накрепко прикручены к толстому шесту, лежащему у него на плечах. Он шел на задних лапах в кольце острых копейных наконечников, нацеленных на него со всех сторон. Каждый из стражников готов был ударить без промедления, стоит пленнику совершить хоть одно подозрительное движение.

Стражники отсалютовали королю.

– Государь, мы привели на твой суд незваного гостя из Призрачных земель.

Редрот несколько минут удрученно выпутывал перепуганную кошечку из своей бороды, а потом зарычал:

– И зачем надо было тащить его сюда? Прикончили бы на месте, и дело с концом. – Он ласково погладил Фибулу, пытаясь успокоить. – Теперь весь пол мне кровью заляпаете!

Фиррина подошла к отцу.

– Прошу права судить пленника! – воскликнула она, и ее голос эхом пронесся по зале.

Человек-волк повернулся к ней, и свирепое выражение медленно сползло с его морды, словно вервольф почуял слабый запах надежды, но не смел поверить в спасение.

В зале надолго воцарилась гробовая тишина. Наконец король прервал молчание.

– Ты? Почему это? – спросил он, все еще раздраженный тем, что вторжение напугало его любимца.

– Потому что я первой пролила его кровь. По древним законам его жизнь принадлежит мне.

– Ты права, – согласился Редрот, немного подумав. – И какой смерти ты хочешь для него?

Фиррина благодарно улыбнулась отцу. Тот, как обычно, растаял и улыбнулся в ответ.

– Я не хочу его убивать. Пусть его доставят к северным границам и отпустят, – осторожно подбирая слова, ответила девочка.

В зале поднялся неодобрительный гул, однако принцесса по-прежнему улыбалась.

– Что?!! – взревел Редрот. Он вообще горазд был рычать, а на сей раз испустил один из своих наиболее жутких рыков разъяренного повелителя. – Это же чудовище! Отродье тьмы, явившееся из Призрачных земель! Он не имеет права жить! Вздернуть его и выпотрошить!.. А потом продолжим пиршество.

Фиррина подождала, пока радостные возгласы утихнут, и смиренно преклонила колено.

– Государь мой Редрот Северный Медведь из рода Линденшильда Крепкая Рука, защитник народа! Окажите милость вашей дочери, единственному чаду и наследнице престола! Дозвольте мне возглавить отряд верных воинов и отправиться к северным рубежам! Там я отпущу это создание, дабы оно жило и рассказывало всем о том, что произошло сегодня.

Услышав, что Фиррина заговорила церемониальным языком королевского двора, Редрот насторожился и задумчиво прищурился, разглядывая дочь. Иногда принцесса слишком напоминала свою мать, которая была хитра, как лисица. И все же это не мешало Редроту любить свою жену. К тому же королева никогда не пользовалась своим умом во зло…

– Что ж, возможно, я и окажу тебе такую милость. Но сперва скажи, почему ты хочешь отпустить вервольфа? – в конце концов спросил король. Голос его прозвучал очень тихо – по сравнению с тем, как его величество разговаривал обычно.

– Из-за того, о чем мы с тобой недавно говорили. Ты знаешь, что даже всех твоих дружинников и всей отважной конницы не хватит, чтобы отразить атаку, если враги атакуют наши южные и северные рубежи одновременно. Хуже того, если Сципион Беллорум нападет на нас и без союзников, мы и тогда не сможем дать отпор империи Полипонт. Ты сам сказал, что армия империи непобедима. В общем, нам нужны союзники.

– Ха, и ты думаешь, что вервольфы подойдут?

– Именно так.

– И один паршивый вервольф поможет созданию этого союза?

– Взгляни на его шею, отец. На нем медный ошейник вожака вервольфов. Это не просто зверь.

Вдруг раздался низкий рык:

– Я ношу золотой ошейник короля вервольфов. Не стоит недооценивать пленников!

После этих слов в зале повисла ошеломленная тишина. Мало кто из людей знал, что вервольфы могут говорить, не говоря уже о том, чтобы грамотно строить фразы и произносить их с достоинством.

Редрот посмотрел на пленника.

– Тогда ты идеальный залог мира.

– Нет, отец! Вервольф мой!

– Моя дочь хочет отпустить тебя. Если она добьется своего, клянешься ли ты быть другом Айсмарка?

– Даю слово, – прорычал человек-волк.

– А твой народ?

– И мой народ станет вам другом.

– И что же будет порукой за твои слова?

Вервольф разразился своим странным кашлем, и Фиррина поняла, что он смеется.

– Ничто. Придется вам поверить мне.

– А если твои старые союзники объявят нам войну? Неужели ты откажешь королю и королеве вампиров в помощи?

– Слушай, тебе так нужны неприятности? Тогда убей меня и покончим с этим, – фыркнул человек-волк.

Редрот кивнул.

– Иногда приходится идти на риск. Фиррина, пленник твой.

Девочка восхищенно вскрикнула, вскочила на помост и обняла короля.

– Спасибо, пап! – прошептала она ему на ухо, но, вспомнив о манерах, взяла себя в руки, преклонила колено и сказала: – Благодарю, отец. И да покажет время, что твое решение было верным и справедливым.

– Да уж надеюсь, – проворчал король и принялся поглаживать Фибулу, которая тем временем отошла от испуга и уже преспокойно умывалась.

Фиррина повернулась к стражникам.

– Отпустите пленника!

Снова поднялся возмущенный гул, но король согласно кивнул, и веревки были разрублены.

Человек-волк выпрямился, потирая запястья и недоверчиво озираясь по сторонам. Принцесса отвоевала его жизнь и отплатила ему добром за добро. Она очень рисковала, доверившись ему, давнему врагу людей. Могучий звероподобный вервольф не мог не восхититься ее храбростью. В девочке были одновременно сила и хрупкость, которые тронули его душу. Он правил своим народом уже больше двадцати лет и умел видеть истинное благородство. Да, эта человечья принцесса еще покажет себя в грядущих битвах…

Ему вдруг захотелось отплатить Фиррине за ее смелость. Он подошел к ней и опустился на колено:

– Я, Гришмак Кровопийца, король вервольфов Призрачных земель, всеми ликами благословенной и изменчивой госпожи нашей Луны клянусь в вечной дружбе правителям Айсмарка и лично Фиррине Фрир из рода Линденшильда Крепкая Рука. Твоя боль да будет моей болью, твоя радость – моей радостью, твоя война – моей войной!

В абсолютной тишине голос вервольфа эхом отражался от стен главной залы. Затем человек-волк вскинул голову и издал долгий, леденящий кровь вой.

Глава 3

Фиррина вела отряд все дальше в глубь леса. Все утро ушло на тренировку лошадей из королевской конюшни. На самом деле принцессе было необязательно ехать, солдаты и грумы отлично справились бы и сами, но она не могла не использовать такой замечательный предлог, чтобы пропустить уроки Маггиора.

Приподнявшись в стременах, она пустила лошадь легким галопом и, ловко лавируя между деревьями, постепенно вырвалась вперед. Она дышала глубоко, наслаждаясь сочным ароматом прелой листвы, разворошенной конскими копытами, и дивным ощущением того, как ветер сдувает с нее пыль классной комнаты. В кронах над головой хрипло каркали грачи и вороны, возвещая о прибытии всадников, мелкие зверьки порскали прочь, спеша убраться с дороги. А Фиррина была счастлива уже просто скакать среди огненной осенней листвы и чувствовать пряный запах сырой земли. Среди деревьев было на удивление тепло, и солнечный свет пробивался сквозь листву, словно в преддверии суровой северной зимы в лесном воздухе застыли последние капли короткого айсмаркского лета.

Но там, куда ехал отряд, на севере, мрачно громоздились черные тучи и грохотали зловещие раскаты грома. Еще с утра небо затянуло, вот-вот должна была начаться гроза. Тучи наливались чернотой, время от времени их озаряли вспышки молний, и, выехав на широкую поляну, Фиррина увидела, что вдалеке уже моросит дождь. С большой неохотой она отдала приказ поворачивать.

Развернув лошадь, она натянула поводья и подождала остальных. И тут, откуда ни возьмись, из-за деревьев выскочил огромный зверь. Даже на четырех лапах он был высотой с лошадь, а когда встал на задние, то навис над всадниками, словно великан. Это был серый медведь – могучий, жилистый и вечно злой. Он выбил из седла ближайшего всадника, и лошади остальных шарахнулись кто куда, фыркая от ужаса.

Фиррина решила вызвать опасность на себя. Она выхватила легкое копье-дротик, прицелилась и метнула его. Медведь повернулся к ней, и дротик угодил ему прямо в грудь. Зверь взревел и рванулся к принцессе, однако ее конь проворно отступил в сторону и девочка успела обнажить шпагу-палаш.

В отчаянной надежде отвлечь медведя от раненого солдата, Фиррина медленно отступала, уводя зверя за собой. Копье торчало у него из груди, но медведь не обращал на него никакого внимания, норовя достать девочку острыми, как лезвия, клыками. Принцесса отступала и отбивалась, нанося зверю новые и новые раны, однако тот не замечал их, будто это были обычные царапины. «Да можно ли его вообще убить?» – испугалась в глубине души Фиррина.

Тут на поляну ворвались остальные всадники. Увидев, что происходит, они осадили лошадей, и боевые кони ринулись в атаку.

Воины разразились криками и двинулись к медведю, отвлекая его от Фиррины. Воспользовавшись передышкой, принцесса поспешно выхватила новый дротик. Тем временем солдаты тоже метнули несколько копий, и два из них вонзились медведю в грудь. Фиррина выждала, когда дружинники расступятся, и бросила свой дротик, угодив зверю в бок. Эта рана оказалась смертельной.

Медведь встал на дыбы, взревел на весь лес… и медленно повалился вперед. В лесу повисла гробовая тишина, и несколько мгновений солдаты просто смотрели на убитого гиганта, не в силах вымолвить ни слова. Потом они все же опомнились и начали поздравлять друг друга с победой, но тут раненый мучительным стоном напомнил о себе.

Дружинники спешились и подбежали к нему. Когти медведя глубоко располосовали руку бедняги грума от плеча до локтя. Кровоточащую рану быстро обернули плащом и перетянули полосками ткани оторванными от подолов. Больше ничем помочь было нельзя, оставалось только как можно скорее отвезти несчастного во Фростмаррис. Раненого усадили на лошадь, и отряд спешно двинулся в обратный путь.

По лесу пронесся холодный ветер – точно гонец, бегущий впереди грозы, которая продолжала расставлять по небу свои полки. А потом хлынул ливень, и кроны наполнились злобным шипением, словно в каждой пряталось гнездо ядовитых змей. Ледяные копья воды сбивали пожелтевшие листья с деревьев, а тропинка мгновенно превратилась в бурную реку.

Фиррина решила отправиться вперед на разведку в надежде отыскать какое-нибудь укрытие для раненого солдата, пришпорила коня и оставила спутников далеко позади. Что-то подсказывало ей, что злоключения на сегодня еще не закончились, поэтому девочка пробормотала короткую молитву богине с просьбой указать верный путь. Дорога вела сквозь плотные заросли, но никакого убежища и близко не было видно, если не считать крон деревьев. Фиррина собралась было повернуть назад, как вдруг что-то ослепительно сверкнуло и лошадь под ней упала. Выбравшись из-под барахтающегося на земле животного, принцесса выхватила палаш… Но ее единственным врагом была молния, которая разнесла в щепки старый дуб.

Перепуганный конь все никак не мог подняться, он дрожал и визжал от ужаса. Фиррина потянула за повод, безуспешно пытаясь успокоить бедное животное. Но громовые раскаты заглушали ее слова, и к тому времени, когда спутники догнали ее, принцесса так ничего и не добилась. Один из дружинников спрыгнул на землю и помог ей справиться с лошадью.

– На поляне будет безопаснее! Подальше от деревьев! – прокричала Фиррина и быстро повела отряд обратно.

Уж лучше промокнуть, чем сгореть в небесном пламени.

Но когда они выехали на поляну, то резко осадили коней: перед ними стояла высокая фигура в плаще, скрестив руки на груди, опустив голову в капюшоне. Что еще за напасть поджидает их в это и без того несчастливое утро? Фиррина и дружинники обнажили клинки, но человек в черном не двинулся с места. Спустя минуту девочка поборола свой страх и подъехала ближе.

– Ты стоишь перед принцессой Фирриной Фрир из рода Линденшильда Крепкая Рука, наследницей трона Айсмарка. Назови себя!

Человек низко поклонился, потом выпрямился и отбросил капюшон. Фиррина чуть не засмеялась от облегчения. Это был всего лишь мальчишка! Хотя и слишком высокий для своих лет – на вид ему было не больше пятнадцати. А она-то, да и ее воины тоже, уже заподозрила, что это еще одно чудовище из-за северных границ явилось под прикрытием непогоды. Однако в этом юноше не было ничего сверхъестественного. Он вытер с глаз капли дождя и улыбнулся.

– Мое имя Оскан Ведьмин Сын. Пойдемте со мной, и я дам вам приют.

Не проронив больше ни слова, он зашагал через поляну и свернул на тропинку среди деревьев, которую принцесса и ее спутники почему-то раньше не заметили.

«Что ж, – решила Фиррина, – мальчишка не сможет причинить нам вреда, а людям после всего случившегося требуется помощь». Она пришпорила лошадь, и остальные последовали за ней. Тропинка шла под уклон, делаясь все более каменистой. Лошадям пришлось нелегко, но, к счастью, ехать пришлось недолго, вскоре впереди показались какие-то скалы.

Тропа заканчивалась у большого гранитного валуна, однако Оскан Ведьмин Сын поманил их дальше. К тому времени Фиррина промокла до нитки, а гроза разбушевалась с новой силой. Выбирать не приходилось, так что принцесса решила поверить новому знакомому и двинулась дальше. Очень скоро она увидела вход в каменную пещеру, которая была почти не заметна с тропинки.

Отряд въехал в укрытие, и солдаты спешились. Внутри было сухо и чисто, у одной стены грудой лежали сухие листья и трава, как будто юноша ожидал гостей и заблаговременно собрал корма для лошадей.

– Коней можете устроить там, – сказал Оскан. – А раненого несите сюда.

Он повел за собой Фиррину и солдат, которые несли под руки раненого товарища, в глубь пещеры, где начинался узкий ход. Туннель становился все темнее и темнее, мрак впереди был таким густым, что, казалось, отливал синевой, как вороново крыло…

– Подождите здесь, – раздался голос Оскана, и послышалось щелканье трутницы.

Вспыхнул огонь – юноша развел его в большой жаровне, и все увидели, что оказались в еще одной пещере, тоже очень просторной. По стенам танцевали причудливые тени. Оскан быстро запалил все многочисленные светильники и очаги, пещера озарилась ярким светом, и Фиррина с интересом огляделась вокруг. Гладкий пол был устлан чистыми листьями папоротника-орляка, вдоль удивительно ровных стен выстроились столы, заставленные аккуратными столбиками горшков и мисок. Благодаря стойкому аромату трав и специй место напоминало замковую кухню.

– Положите его сюда, – сказал Оскан солдатам, указав на топчан у стены.

Все молча наблюдали, как юноша подвинул стол поближе к топчану, а потом обошел пещеру, собирая различные предметы. Он принес скамейку, сел и снял сооруженную на скорую руку повязку с руки пострадавшего солдата.

– Что ты делаешь? – подозрительно спросила Фиррина.

Оскан даже не поднял головы от своей чаши, где размешивал соль в красном вине. В конце концов он все-таки ответил:

– Я зашью ему руку.

– Зашьешь руку? – разбушевалась Фиррина. – Он же тебе не драный кафтан!

– Нет, конечно, – мягко ответил Оскан. – Но его кожа и некоторые мускулы разорваны. Если их сшить, рана заживет быстрее.

Принцесса уже подумывала собственноручно отрубить безумцу голову, но один из солдат вдруг сказал:

– Моя госпожа, я знаю этого парня. Это сын Белой Эннис, доброй ведьмы, которая раньше жила в этих местах.

– И что? – сердито спросила Фиррина. – Разве это дает ему право мучить моего подданного?

– Его мать помимо прочего была целительницей, – стал объяснять солдат. – И я помню, как она сделала то же самое, когда один из наших поранился во время учебного поединка. Он оступился, не смог отбить удар, и ему досталось топором по ноге, да так сильно, что целый ломоть мяса почти отрубило. Рана сильно кровоточила, и солдат бы наверняка умер, если бы не пришла Белая Эннис. Она остановила кровотечение, а потом зашила ногу.

– И что, у него не было гангрены? – спросила девочка.

Все, что касалось схваток и оружия, всегда вызывало ее интерес.

– Нет, госпожа, ведьма промыла чем-то рану, и все обошлось. Когда он поправился, то даже не хромал.

Фиррина кивнула. Этот ветеран прошел не одну войну, он хороший воин, а значит, ему можно верить.

– Хорошо. Зашей его руку, – велела она Оскану, как будто тот сам не собирался это сделать.

Юноша вымыл руки в красном вине, потом взял щипцами какую-то гнутую иглу и подержал над спиртовкой, пока она не раскалилась докрасна. Фиррина снова засомневалась в его здравом уме, особенно когда Оскан охладил иглу в соленом вине.

– Вашим солдатам придется его подержать, – сказал он. – У меня нет мака.

– Мака? – снова взорвалась Фиррина, не в силах сдержаться. – Причем тут цветы?

– Мак притупляет боль, – ответил юный знахарь, спокойно глядя в ее пылающее от негодования лицо. – Но он у меня закончился еще в прошлом году.

Принцесса вопросительно посмотрела на ветерана, и тот кивнул. Но когда Оскан вставил в иглу нить и продернул ее через большую головку чеснока, Фиррина снова разволновалась.

– Так у него не начнется гангрена, – объяснил он.

Девочка в отчаянии всплеснула руками:

– Просто делай, что нужно. Не хочу больше ничего знать.

Зашить рану оказалось непросто – она была глубокой, и, даже когда ее просто промывали соленым вином, раненый кричал и дергался. Когда Оскан завязал последний узелок, все уже валились с ног от изнеможения. Зато рана наконец-то была приведена в порядок и аккуратно перевязана.

– Теперь оставьте его в покое. Все остальное сделает сама природа и ее целительная сила, – сказал Оскан. – Смотрите, он уже засыпает. Скоро он забудет о боли.

Фиррина вновь посмотрела на юнца как на умалишенного.

– Что ж, я рада за него. Лично я еще не скоро забуду этот короткий, но страшный бой.

Вернувшись в главную пещеру, Фиррина села отдельно от других солдат и долго смотрела на огонь, вдыхая душистые ароматы земли и зелени, доносившиеся снаружи. Мужчины притихли, устав после всех передряг этого дня. Принцесса отправила одного дружинника во Фростмаррис доложить королю о происшествии, и теперь оставалось только ждать, когда закончится гроза и можно будет отправиться назад в город. Гром и молния уходили дальше на равнины, но дождь по-прежнему хлестал, с яростным шипением продираясь сквозь плотный лесной полог.

Спустя некоторое время из прохода, ведущего во вторую пещеру, появился Оскан. Он вымыл руки и повернулся к огню помешать в небольшом котелке, давно булькавшем над огнем без присмотра. Из котелка запахло так аппетитно, что у Фиррины заурчало в животе, да и солдаты с любопытством стали поглядывать в сторону очага.

– На скамье у входа есть плошки, – громко сказал Оскан, обращаясь ко всем гостям.

Солдаты наперегонки кинулись к упомянутой скамье и похватали посуду, а Оскан разлил по плошкам густое варево.

Один из солдат, вспомнив о чинах, сначала накрыл «стол» для Фиррины, с неловким поклоном поставив на камень перед ней миску и положив рядом деревянную ложку и ломоть хлеба. Дружинники по опыту знали: когда на принцессу находит царственная блажь, лучше забыть о том, что обычно они с ней держатся запросто. По-видимому, ей вздумалось произвести впечатление на юного целителя, поэтому пока придется соблюдать всякие церемонии. А уж на следующем же уроке фехтования Фиррина снова станет прежней.

Принцесса вздохнула. Это же просто солдаты и конюхи, разве можно от них ожидать мастерства дворцовых церемониймейстеров? Она величественно кивнула, и дружинник удалился, чтобы расположиться по другую сторону от очага, где шумно чавкали его соратники. Девочка осторожно попробовала варево. Это оказалась мясная подлива, на удивление сочная и щедро приправленная незнакомыми ей летними травами и пряностями. Хлеб был не хуже того, что пекли при дворе. Фиррина подняла голову и вдруг увидела, что Оскан со своей миской идет к ней, явно намереваясь присоединиться. Каков нахал! Как особа королевской крови она ожидала, что чужак оставит ее в гордом уединении на время трапезы, так нет же! Теперь придется вести с ним беседу, а Фиррина сомневалась, что сможет говорить, не краснея от смущения. Она всегда терялась, когда оказывалась в незнакомых обстоятельствах, особенно если они хоть немного затрагивали ее лично. Принцесса была ярко-рыжей, с бледной, полупрозрачной кожей, которая сводила на нет все ее попытки скрыть свои чувства. Можно сколько угодно презрительно вздергивать подбородок и поджимать губы, но румянец цвета летнего заката, разлившийся по щекам, выдает с головой.

Оскан, даже не спросив разрешения, уселся на низкий табурет рядом с принцессой.

– Как жаркое? – спросил он, словно разговаривал с одним из солдат.

– Недурно, – холодно и с достоинством ответила Фиррина.

Юноша кивнул, как будто и не ожидал другого ответа.

– Наверное, при дворе каждый день устраивают пиры, да? У вас ведь такие повара…

Ну конечно, откуда такому неотесанному мужлану знать о том, как живут в королевском замке! Фиррина решила снизойти и просветить его.

– Не каждый день. Но повара у нас определенно самые искусные во всем Айсмарке.

Он снова кивнул.

– Еще бы.

Девочка резко посмотрела на него: не издевается ли он? Но мальчишка сидел с совершенно невинной физиономией.

– Солдаты говорят, ты сын Белой Эннис, ведьмы, – сказала принцесса. – Где же она? Даже женщины, обладающие магической силой, обязаны выказывать уважение наследнице Айсмарка, если она почтила их дом своим посещением.

Оскан как-то странно глянул на нее.

– Верно, но даже принцессе Фиррине Фрир из рода Линденшильда Крепкая Рука не под силу приказывать мертвым. Они обычно глухи к требованиям об уважении.

– Ах! – воскликнула девочка, покраснев как никогда в жизни – до темно-малинового цвета. – Я не знала…

– Ничего, – сказал Оскан, прожевав и проглотив мясо. – Я знаю, что ты не хотела грубить.

Фиррина пришла в ярость. Грубить? Да королевские особы вообще не способны нагрубить кому бы то ни было! Они всегда говорят то, что думают, а остальные должны смиренно внимать им. Но принцесса была зла на себя: в глубине души она и впрямь не хотела обидеть этого юношу, который приютил их, помог раненому, а теперь вот и поделился своими припасами. Отец всегда говорил ей, что короли должны уважать своих подданных. Злиться на простолюдина ниже достоинства принцессы, а уж смущаться – тем более.