Текст книги "Клич Айсмарка"

Автор книги: Стюарт Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Стюарт Хилл
«Клич Айсмарка»

Автор посвящает эту книгу Кэтлин Хилл, настоящей Фиррине, и благодарит Клэр Гарди за веру и поддержку, а также Дж. и Дж., Т. М., Т. Дж. и всех Т.

Глава 1

Фиррина Фрир из рода Линденшильда Крепкая Рука с легкостью носила все свои многочисленные имена. Она была довольно высокой для своих тринадцати лет и в седле держалась не хуже любого из воинов отцовской дружины. И еще она была наследницей престола Айсмарка. Ее наставник добавил бы, что она внимательна, когда ей интересно, сообразительна, если дает себе труд задуматься, а вспыльчивым характером вся пошла в отца. С матерью Фиррину сравнивали редко, потому что та умерла, едва дала жизнь девочке, но те, кто помнил гордую молодую гиполитанку, утверждали, что Фиррина – вылитая мать.

Все это мало волновало солдата, сопровождавшего принцессу на охоте. Они выехали еще на рассвете, он устал и замерз, но Фиррина и не думала поворачивать домой. А теперь вот она утверждала, что напала на след вервольфа. И, по правде сказать, солдат опасался, что она окажется права. Последний час он держал наготове колчан с дротиками и щит.

Вервольфов прогнали из Айсмарка после того, как отец Фиррины, король Редрот, наголову разбил армию короля и королевы вампиров в решающей битве у Волчьих скал, положив конец Призрачным войнам. Так что если тот, по чьему следу шла Фиррина, и впрямь окажется вервольфом, то, скорее всего, это просто одиночка, забредший так далеко на юг в поисках легкой добычи на пастбищах. И все же – кто знает… Принцесса очень надеялась поймать вервольфа живьем и притащить трофей в город. И тогда, может быть, прежде чем его прилюдно казнят, из него удастся выбить какие-нибудь военные тайны Призрачных земель…

– Слышишь? – прошептала Фиррина, очнувшись от приятных мечтаний о том, как отец будет ее хвалить. – Вон там, впереди! Рычит!..

Солдат поверил ей на слово и выхватил дротик – легкое метательное копье.

– Держитесь у меня за спиной! – велел он, перед лицом опасности отбросив всякие церемонии.

Но они с принцессой так и не успели поменяться местами: едва юноша договорил, как из густого подлеска на тропу выскочило огромное косматое чудовище. В облике этого создания странным образом мешались волчьи и человеческие черты. Мгновение вервольф сверлил людей ненавидящим взглядом, а потом бросился в бой. Ловко увернувшись от неуклюжего удара солдата, он метнулся к девочке. К счастью, под принцессой был настоящий боевой конь, обученный не бояться опасности. Скакун встал на дыбы и встретил врага ударами стальных подков.

Застигнутый врасплох, вервольф получил сполна, отскочил назад, однако тут же с яростным рыком напал снова. На этот раз Фиррина успела выхватить меч, умело развернула лошадь и, наклонившись в седле, со всей силы рубанула врага по плечу.

Опомнившийся солдат взмахнул дротиком, сбив человека-волка с ног. А стоило вервольфу подняться, как лошади, встав рядом, угостили его ударами сразу двух пар подкованных копыт.

Чудовище отступило в заросли, чтобы в густом подлеске, где лошади не могли его преследовать, зализать раны огромным красным языком. Впрочем, на это ему понадобилось всего лишь несколько мгновений, а потом человек-волк вновь выскочил на тропу, метнулся прямо к лошади Фиррины и выбил девочку из седла.

Солдат и глазом моргнуть не успел, как принцесса растянулась на земле. Перед глазами у Фиррины потемнело. Она словно смотрела на мир с огромной высоты, все казалось страшно маленьким, а звуков и вовсе не доносилось… Ей вроде бы угрожала опасность, вот только она никак не могла припомнить какая… Словно издалека, она увидела, как солдат попытался ударить человека-волка дротиком, но чудовище переломило легкое метательное копье. Лошадь солдата испугалась, попятилась, развернулась и галопом кинулась прочь, так что бедняге оставалось только держаться, чтобы не выпасть из седла. Тогда вервольф повернулся и не спеша направился к принцессе.

Тут действительность вернулась к Фиррине, обрушившись на нее будто лавина. В один миг девочка вспомнила, где она и что происходит. Вервольф шел прямо на нее, медленно и уверенно, словно убийство доставляло ему удовольствие и он хотел это удовольствие растянуть. Так кот играет с обреченной мышью.

Меч Фиррины лежал рядом с ней, на земле. Схватив его, принцесса вскочила на ноги. Зверь остановился и оскалился, обнажив громадные клыки. Казалось, он усмехается ей в лицо… Не мешкая ни мгновения, с боевым кличем рода Линденшильд на устах Фиррина бросилась на врага.

Вервольф не успел уклониться, и меч глубоко вонзился в его плечо. Больше того – не ожидавший столь яростного удара человек-волк не удержал равновесия и повалился на спину. Но тут сапоги девочки заскользили на мокром ковре палой листвы, и Фиррина тоже рухнула на землю. Чудовище не замедлило этим воспользоваться. Мгновенно вскочив на ноги, зверь вырвал у нее меч и уселся принцессе на грудь. Вервольф оказался таким тяжелым, что Фиррина едва могла дышать, однако она и не думала сдаваться. Враг уже нацелился вцепиться зубами ей в горло, но принцесса изо всех сил врезала ему кулаком по носу. Человек-волк очумело замотал головой и чихнул.

– Давай, прикончи меня побыстрее, волчье отродье, да смотри, не тронь мне спину! – завопила Фиррина, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Не хватало еще, чтобы пошла молва, будто я пыталась удрать!

Вервольф снова склонился над ней, но на этот раз в его взгляде было почти человеческое замешательство. С минуту он задумчиво рассматривал Фиррину, потом вдруг вскинул голову и протяжно завыл. Вой делался все пронзительнее и пронзительнее, поднялся до невыносимо высокой ноты и медленно затих. Вервольф вновь посмотрел на девочку. Глаза у него были почти человеческие, Фиррине даже показалось, что он все понимает, что с ним можно поговорить… И тут зверь резко отскочил в сторону, и тяжесть, давившая принцессе на грудь, исчезла.

Отдышавшись, девочка кое-как привела себя в сидячее положение. Вервольф тем временем подхватил ее меч и забросил в непроходимые заросли колючих кустов. А затем выдал такое, что Фиррина в изумлении разинула рот: поклонился ей, прижав одну переднюю лапу к груди, а другую отставив в сторону в изысканном жесте, не хуже любого из придворных щеголей.

Несмотря на весь пережитый ужас, Фиррина едва не рассмеялась. Вервольф опять запрокинул голову, хрипло заперхал, будто расхохотался, – и был таков. Мгновение спустя только покачивающиеся ветки указывали на то место, где он скрылся в подлеске.

Фиррина с трудом поднялась на ноги, отыскала в кустах меч. Ее еще трясло, но странное поведение человека-волка сейчас волновало ее куда больше, чем пережитый ужас. Почему он не убил ее? Неужели эти чудовища способны мыслить? А если так, то почему он решил оставить ее в живых?

Поразительно. Все представления Фиррины о вервольфах рассыпались в прах. Ей всегда говорили, что люди-волки всего лишь лишенные разума убийцы, ничем не лучше других кровожадных тварей, живущих к северу от границ Айсмарка. Но этот вервольф… неужели он… пожалел ее?

Ее размышления были прерваны треском ломающихся веток, и Фиррина мгновенно вскинула меч, развернувшись в сторону новой опасности… Но, как оказалось, это был всего лишь ее солдат-провожатый – он утихомирил свою обезумевшую от страха лошадь и вернулся, готовый погибнуть за свою принцессу. Потому что такая смерть была куда легче наказания, которое ждало бы его, если бы он не выполнил свой долг.

Фиррине пришлось вытерпеть десятиминутный осмотр на предмет ранений и выслушать еще более длительные и подробные оправдания: мол, лошадь понесла, и он никак не мог с ней сладить… В конечном итоге девочке было позволено сесть на лошадь солдата, и они не спеша отправились домой. Фиррина молча размышляла над случившимся. Неужели придется отбросить все, что она знала о вервольфах и считала непреложной истиной? На протяжении всего пути у нее из головы не выходила одна-единственная мысль: а что, если люди-волки на самом деле способны мыслить и даже чувствовать?..

К счастью, ехать за спиной у солдата Фиррине долго не пришлось: из-за деревьев рысью выскочил ее собственный конь и тихо заржал от облегчения, увидев хозяйку.

– Эх ты, волчья сыть, – сердито проворчала принцесса. – Надо было скормить тебя вервольфу.

Они возвращались самой короткой дорогой, и вскоре густые заросли расступились, открыв маленькую поляну, на которой расположились лагерем лесорубы. Потом деревья и вовсе остались позади, и усталые охотники выехали на простор полей. Принцесса и ее спутник остановились полюбоваться видом широкой равнины, что окружала Фростмаррис, столицу Айсмарка. Бескрайние поля, зеленые изгороди, огороды и фруктовые сады, где за короткое лето успевал созреть обильный урожай, – все это вместе напоминало большое лоскутное одеяло. А вдали огромным каменным кораблем посреди моря золотистой пшеницы плыл город.

Ворота столицы смотрели на четыре стороны света, а над южными висел гигантский колокол солнцестояния. Его заботливо отполированные бронзовые бока ослепительно блестели на солнце, словно торопя Фиррину и солдата вернуться домой. В центре города, на высоком холме, стояла крепость, и над ее башнями реяло королевское знамя со свирепым белым медведем на синем фоне. Прохладный ветерок играл полотнищем, словно вел в бой бесстрашную конницу короля Редрота.

Фиррина пришпорила лошадь. Она уже забыла об ужасе и потрясении, которое пережила в лесу, ей не терпелось рассказать отцу о встрече с вервольфом. Принцесса и солдат пустили коней во весь опор, в облаке сухой дорожной пыли пересекли равнину и вскоре, въехав в город через южные ворота, оказались на главной улице. Был базарный день, и жители окрестных деревень и хуторов разбили вдоль мостовой палатки, где торговали всякой всячиной: от овощей и сыра до яиц и свежего мяса. По жаре на запах крови слетелись рои мух, конь Фиррины раздраженно фыркал и то и дело шарахался в сторону.

– Дорогу принцессе! – кричал сопровождавший ее солдат, но от этого становилось только хуже.

Крестьяне, отродясь не видевшие особ королевской крови, во все глаза таращились на Фиррину. Некоторые бросались чуть не под копыта коней, норовя дотронуться до края туники или до сапог принцессы, словно до священной реликвии. Это до того смутило девочку, что она вскинула свой щит и надменно задрала нос, спрятавшись за маской неприступной гордыни.

– Принцесса! Принцесса! – шептались люди в толпе.

Фиррина пожалела, что надела не боевой, а охотничий шлем – тот хотя бы прикрывал лоб и нос, и в нем она чувствовала бы себя более защищенной. Оставалось надеяться, что деревенщины примут ее густой румянец за здоровый цвет лица отважной воительницы.

Наконец они достигли ворот цитадели, где им заступили дорогу бдительные часовые.

– Кто смеет нарушать покой короля? – отчеканили стражники ритуальный вопрос, которым обязаны были встречать каждого.

Фиррина молча смотрела на них сверху вниз, ожидая, когда провожатый ответит за нее.

– Его дочь и наследница, принцесса Фиррина Фрир из рода Линденшильда Крепкая Рука!

Стражники расступились, и Фиррина въехала в крепость. Девочка пересекла широкий замковый двор и спешилась, небрежно бросив поводья волочиться по земле – и минуты не пройдет, примчится конюх и уведет лошадь. Быстрыми шагами принцесса вошла в главную залу.

Высокие арочные двери раскрылись перед ней, Фиррина шагнула через порог и замерла, ожидая, пока глаза привыкнут к полутьме. Когда из мрака медленно проступили ветхие щиты давно умерших врагов и знамена былых сражений, принцесса двинулась дальше.

Пол залы был выложен каменными плитами, углы тонули в темноте. На потрескавшихся от времени плитах тут и там горели яркие пятна света: это солнце, словно копья, метало свои лучи сквозь узенькие оконца в крыше. В дальнем конце залы маячило возвышение, на котором стоял трон из черного дерева. Его подлокотники были вырезаны в виде лап медведя, а ножки – в виде ног дракона. Над троном висел боевой штандарт Айсмарка: белый медведь стоял на задних лапах, оскалившись и выпустив острые когти. Это был тот самый штандарт, который нес отец Фиррины, когда его армия разбила войско короля и королевы вампиров в битве у Волчьих скал, положив конец долгой войне.

Трон был пуст, поэтому Фиррина обошла помост и, пригнув голову, протиснулась в низенькую дверцу за ним. Принцесса очутилась в уютной маленькой комнате, где грозный король Редрот из рода Линденшильда Крепкая Рука, прозванный Северным Медведем, могучий воин и мудрый правитель, парил ноги в большом тазу. Прикрыв глаза, он вольготно развалился в кресле, обложившись пухлыми подушками, и, казалось, задремал. И все же Фиррина сразу поняла, что отец не спит. Во-первых, он не храпел. А во-вторых, когда сухонький старичок, сидевший напротив него, сдвинул шахматную фигуру…

– Опять жульничаешь, Гримсвальд! – рявкнул король.

– Да? Поверьте, это вышло случайно! Я, наверное, ошибся… Поставить слона обратно?

Редрот открыл налитый кровью глаз и свирепо уставился на старика.

– Да, поставлю-ка я слона обратно, – заключил тот.

Тут король заметил дочь.

– А, Фиррина! Входи, входи! Подлей-ка водички в таз. Уж очень мозоли донимают… – Он кивнул в сторону чайника, который попыхивал на спиртовке.

Фиррина послушно пересекла комнату и плеснула в таз горячей воды.

– Сначала холодной! – возопил Редрот, выдернув ноги из таза и расплескав половину воды на пол.

– Прости, – кротко ответила Фиррина.

Она разбавила кипяток холодной водой в большом кувшине, а потом уж вылила в тазик.

– Так-то лучше! – прогудел Редрот.

Король отродясь не разговаривал тихо, а только вопил, ревел или кричал, даже когда пребывал в благодушном настроении. Но никто не жаловался. По крайней мере, подданным не составляло труда разобрать с первого раза каждое слово его величества и ему никогда не приходилось повторять.

Редрот вновь откинулся на подушки, и его длинная рыжая борода, распростертая на груди подобно пламени в горном лесу, вдруг зашевелилась. Не успела Фиррина подивиться такому чуду, как оттуда появилась маленькая полосатая мордочка и уставилась на девочку.

– А, Фибула, вот ты где! – воскликнул король, сжав бедного котенка в огромной, мозолистой ладони, привычной держать меч. – То-то мне казалось, что я тебя там видел. Впредь надо будет всегда вычесывать бороду перед сном. А то еще раздавлю тебя невзначай!

Фибула тихонько пискнула. Редрот выпустил ее и стал умиленно смотреть, как котенок, усевшись у него на коленях, вылизывает лапку.

– Отец, у меня важные вести, – произнесла Фиррина, как только ей удалось на секунду отвлечь внимание короля от его пушистого любимца.

– Должно быть, дело и впрямь серьезное, Гримсвальд, – сказал король Редрот, обращаясь к старику. – Она называет меня отцом, только когда что-то натворила или надвигается беда.

– Я ничего не натворила, отец.

– Что ж тогда стряслось?

– Сегодня я сразилась в лесу с вервольфом.

– С вервольфом, говоришь? Ты не ранена?

Король схватил девочку за плечи и заставил повернуться так и этак, чтобы он мог ее оглядеть.

Фиррина отрицательно качнула головой, но вытерпела и этот осмотр. Наконец отец кивнул и вернулся к разговору.

– Что ж, мы не можем позволить вервольфам расхаживать по нашей земле как у себя дома, правда? Где ты его встретила? Тебе удалось его убить?

– Сразу за Косым мысом, возле Черного пика. Нет, я его не убила. Только ранила в левую лапу и плечо, да лошади его здорово потоптали.

– Ну, вервольфу это нипочем. Надо будет выслать дружинников, пусть найдут его.

– Ага! – обрадовалась Фиррина, глаза ее азартно заблестели. – Но сначала хочу тебя кое о чем спросить, пап… – Она помедлила, собираясь с мыслями. – Могут… могут ли вервольфы чувствовать и думать? В смысле как люди. И могут ли они… понимать, что у нас есть… ну, не знаю, мысли, чувства… могут ли они жить настоящей жизнью?

Редрот задумался и долго молчал. Почти всю свою жизнь он сражался с вервольфами и другими чудовищами, которые приходили на земли Айсмарка с севера. У него не было ни времени, ни желания гадать о том, что творится у них в головах. Но он был мудрым королем, и у него хватало проницательности, чтобы понять: за вопросом дочери кроется нечто важное.

– А почему ты спрашиваешь? Что-то случилось?

Фиррина глубоко вздохнула.

– Вервольф мог убить меня сегодня, однако не сделал этого. Он обезоружил меня и мог запросто перегрызть мне горло. Но когда я ударила его по носу и сказала, чтоб он не мешкал, вервольф остановился и отпустил меня. Он даже оставил мне меч, только забросил подальше, чтобы я не сразу подобрала его. Не понимаю почему. Если люди-волки не способны думать и чувствовать, то почему этот зверь сохранил мне жизнь?

Редрот не знал ответа и, честно говоря, не дал себе труда над ним задуматься. Не до того было – он только что понял, какая беда чудом миновала его. Король сгреб дочь в медвежьи объятия и стиснул так, что она чуть не задохнулась. Совсем как когда на нее насел человек-волк.

– Обещай, что больше никогда не будешь так рисковать, слышишь? – прорычал Редрот.

Его дочь могла запросто погибнуть сегодня, и король чувствовал себя в полном праве накричать на нее.

– Но, пап, я вовсе не рисковала! Вервольфы в наши леса обычно не суются. Откуда мне было знать, что он там появится?

Редрот прекрасно знал, что Фиррина права, однако не спешил успокаиваться. Он выпустил дочь из объятий и плюхнулся обратно в кресло.

– Я сейчас же отправлю отряд на поиски!

– А я хочу его возглавить!

– Ну уж нет, голубушка! Моя дочь и наследница останется в замке, где ей ничто не грозит. Пусть лучше мои головорезы разомнут косточки, – решительно отрезал Редрот.

– Но только я могу отвести их туда, где встретила вервольфа! Больше никто не знает дороги!

– А твой провожатый? – возразил король, очень довольный своей сообразительностью.

– Ну и мой провожатый, – неохотно признала девочка.

– Отлично! Гримсвальд, зови начальника караула. А ты, Фиррина, расскажешь ему все подробно – и марш к своему наставнику. Сегодня у вас география, если не ошибаюсь.

Гримсвальд подошел к дверям, свистнул, и в комнату тут же вбежал вооруженный до зубов стражник.

– Капитан Эдвальд, принцесса доложила, что в окрестностях города замечен вервольф. Выслушайте подробный отчет и отправьте туда людей! – прогромыхал король, нежно поглаживая Фибулу.

Котенок зажмурился – его чуть не сдуло криком Редрота. Потом Фиррина и капитан удалились, и Фибула стала тереться полосатой мордочкой об огромный палец Редрота, который почесывал ей щечку.

Фиррина была в ярости. Она, ОНА должна была вести отряд на поиски вервольфа, а не этот солдафон! Да еще эти головорезы наверняка убьют вервольфа, как только найдут, и девочка не была уверена, хорошо это или плохо. Все-таки человек-волк мог легко прикончить ее, если бы захотел. А он еще так странно и нелепо поклонился ей и как будто даже засмеялся, прежде чем убежать. Фиррина в гневе неслась по коридору в комнату для занятий, размашистой походкой пересекая пятна солнечного света, льющегося в окна. Больше всего она в эту минуту напоминала мстительную богиню войны.

Очутившись у двери своего наставника, девочка толкнула ее кулаком в кольчужной рукавице и ворвалась внутрь. Маггиор Тот как раз попивал из чаши освежающую водичку и подскочил от неожиданности, пролив почти все себе на мантию. Одного взгляда на пылающее яростью лицо ученицы ему хватило, чтобы воздержаться от лекции о придворных манерах. Вместо этого наставник гостеприимно улыбнулся и пригласил принцессу сесть у окна.

– Возможно, ее высочество будет чувствовать себя удобнее в платье, нежели в кольчуге? – спросил он.

Обычно подобный официальный тон действовал на Фиррину отрезвляюще.

– Нет! – отрывисто бросила девочка, но потом все же пошла на уступку: сняла пояс с мечом и повесила его на стул.

В обязанности Маггиора Тота входило обучить ее всему, что положено знать наследнице престола Айсмарка. Но принцесса была прилежна лишь на уроках верховой езды и фехтования, на остальных занятиях время для нее ползло, как улитка. За годы ученичества Фиррина в совершенстве овладела мастерством делать вид, что читает, в то время как в мыслях она галопом мчалась по равнинам или плыла под парусами по студеным морям Айсмарка.

Вот и сейчас, пока Маггиор Тот просматривал свои записи, она позволила себе погрузиться в грезы, представляя, как летит на спине одной из гигантских снежных сов, что живут на покрытых вечным льдом горных вершинах. С высоты птичьего полета она видела Волчьи скалы, возвышающиеся над северной равниной, их обнаженные зубчатые вершины, словно клыки, темнели на фоне холодной синевы неба. На юге же горы, известные как Танцующие Девы, окаймляли горизонт пологими волнами и плавно переходили в зеленые холмы империи Полипонт. Маггиор как-то сказал, что странное название этой страны означает «множество мостов» и называется она так потому, что ее тучные и плодородные земли вдоль и поперек изрезаны реками.

С высоты полета воображаемой снежной совы Фиррина видела империю, похожую на невиданное зеленое полотнище, расшитое серебряными нитями рек, ровными лоскутами полей и раскрашенное темными мазками лесов, болот и пастбищ.

Потом она пролетела над поселениями этой богатой южной страны, над их широкими серыми улицами. Города так разрослись, что были готовы прорвать окружавшие их стены и наводнить зеленые поля дымящими фабриками, что добавляли свою долю золота в государственную казну. На это богатство Полипонт создал внушительную армию, благодаря чему земли империи теперь простирались на все стороны света дальше, чем хватало географических познаний Фиррины. Армию возглавлял великий и ужасный полководец Сципион Беллорум, который не проиграл еще ни одной завоевательной войны. Каждой своей победой войска империи были обязаны ему.

Теперь сова Фиррины летела над улицами имперских городов так низко, что девочка могла разглядеть фигурки людей. Одни прохожие, в роскошных одеяниях, шествовали величало и самоуверенно, и другие прохожие услужливо расступались перед ними. Хватало на улицах и людей в доспехах – солдат, готовых сражаться и умереть во имя империи. Но больше всего было рабов в нищенских лохмотьях – эти несчастные день и ночь трудились на фабриках, где ковали оружие для завоевания далеких стран.

Вот что такое империя Полипонт. Для тех, кто правит ее обширной территорией, люди всего лишь орудия. Если бы Фиррину спросили, чем лучше жизнь крестьян в ее королевстве, она, конечно, кинулась бы спорить: ведь в Айсмарке никого не называют рабом и не заставляют гнуть спину на фабриках, отравляющих воздух и истощающих землю. И хотя жизнь крепостных на землях ее отца мало чем отличалась от рабства, принцессу это не смущало. Зато крестьяне жили в собственных домах и часть своего урожая съедали сами.

Ее воображаемая сова тем временем повернула на север, обратно в Айсмарк. Внизу колыхались зеленые волны лесов и пастбищ, омывая ощетинившиеся стенами островки городов. А зимой королевство на целых семь месяцев покрывалось белым панцирем льда, сковывавшим его от самых Волчьих скал до Танцующих Дев.

Маггиор Тот заметил, что глаза девочки слепо смотрят куда-то в пустоту, и тяжко вздохнул. Ему редко доводилось иметь дело с такими невнимательными и ленивыми учениками. Но, с другой стороны, Фиррина была одарена на редкость живым и проницательным умом – только это и удерживало Маггиора в замке в качестве придворного учителя. В глубине души он лелеял надежду пробудить в воинственной принцессе жажду знаний. И тогда будущая королева Айсмарка будет не только искусна в бою, но и сведуща в науках.

Жаль только, что надежды эти оставались весьма и весьма призрачными, а пока что перед Маггиором стояла более насущная задача: вновь завладеть вниманием витающей в облаках принцессы.

– Полагаю, мы отложим изучение источников первичного дохода Южного континента до следующего раза и сосредоточимся на топографии мест, где разыгрывались исторические сражения, – сказал он.

Фиррина радостно закивала, очнувшись от грез наяву. Она с удивлением обнаружила, что злость ее отчасти рассеялась и в кои веки урок даже доставил ей удовольствие.