Текст книги "Клич Айсмарка"

Автор книги: Стюарт Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Фиррина с тревогой наблюдала, как Кассий Бронт говорит со своими командирами. Это означало, что на сей раз враги изменят тактику, но как? Скорее всего, они бросят в атаку всех оставшихся бойцов, чтобы решить исход боя одним ударом. Принцесса окинула взглядом оставшиеся ряды своих солдат и засомневалась, что им удастся устоять. Как жаль, что у нее так мало воинов!.. И тут, нежданно-негаданно, перед ее глазами возник образ Оскана, призывающего воинов Дубового короля. Ну, конечно! Нужно позвать союзников! Сами-то они не придут, ведь с дипломатической точки зрения крайне бестактно присылать дружественное войско без приглашения. Фиррина чуть не рассмеялась от облегчения, однако все же сдержалась – пока еще рано радоваться. Вдруг у нее не получится? Может, у нее нет права призывать на помощь армию Дубового короля?

Фиррина дала знак протрубить общий сбор, выступила вперед из-за щитов и воздела к небу руки.

– Приветствую его величество Дубового короля, властелина лесов и полей! Я – Фиррина Фрир Дикая Северная Кошка из рода Линденшильда Крепкая Рука, наследница престола! О Дубовый король, услышь мой зов! Солдаты Полипонта незваными вторглись в твои пределы и осмелились грозить моему народу и мне, законной правительнице Айсмарка. Мы просим тебя о помощи и клянемся, что не забудем твоей доброты, если ты придешь!

Стоя перед изрядно поредевшими рядами измученных и усталых солдат, Фиррина чувствовала себя страшно маленькой и уязвимой, но дружинники уже убедились, что она – сильный воин, и безоговорочно доверяли ее военному чутью. Многие даже заозирались по сторонам, высматривая среди деревьев солдат Дубового короля. Несколько минут принцесса молчала. Враги вдруг заулюлюкали, и Фиррине показалось, что они издеваются над ней, особенно когда до нее донесся злорадный смех. Но тут налетел ветер, завыл в голых кронах и стих. И так же, как после призыва Оскана, на лес опустилась зловещая тишина.

Кассий Бронт занял место во главе своих воинов – он желал лично захватить в плен принцессу. Это был его шанс круто изменить свою судьбу к лучшему, и он не собирался уступать его каким-то суеверным невеждам. Командир махнул горнисту, и тот дал сигнал к атаке.

Все воины Кассия Бронта ринулись в наступление. Конница ураганом неслась вверх по холму, прямо на замершие в отчаянной готовности ряды айсмаркских солдат. Но над цокотом копыт вознесся голос Фиррины, выкрикивавшей боевой клич Линденшильдов:

– Кровь! Смерть! Пламя! Кровь! Смерть! Пламя! Держите строй, воины Айсмарка!

И солдаты ответили ей яростным хором:

– ВОН! Вон! Вон! ВОН! Вон! Вон! ВОН! Вон! Вон!

Враги сошлись, и вновь лес огласили грохот и звон щитов, выстрелы пистолей. Стена из щитов опасно прогнулась, и Фиррина крикнула, чтобы солдаты держали строй. И тут в неблагозвучную песнь клинков и пуль вмешался новый звук, которого никто из враждующих прежде не слышал. Он был похож на рев горной лавины, и с каждым мигом становился все громче. Дико заржали перепуганные кони. Фиррина застыла в изумлении: казалось, сами деревья надвигались со всех сторон, зажимая конницу в клещи, – это подоспели дубовые солдаты! С ликующими криками дружинники восстановили строй и принялись с удвоенным рвением рубить имперцев и стаскивать их с лошадей.

Кассий Бронт в страхе вертел головой. Не может быть! Деревья не могут сражаться! Деревья, пусть даже они выглядят как солдаты, не могут атаковать его конницу! Нет, такое совершенно невозможно. Однако это происходило на самом деле. Имперцев теснили с обоих флангов. Осознав опасность, командир приказал отвести войска, и горнист тут же протрубил сигнал, едва не потонувший в шуме битвы. Но, развернувшись, всадники поняли, что путь к отступлению отрезан: дорогу преградили диковинные деревянные солдаты.

Фиррина не стала терять ни минуты и с боевым кличем Айсмарка повела своих дружинников в атаку – надо было добить загнанную в ловушку конницу врага. Имперцы сражались яростно и в то же время сдержанно, поскольку были приучены не давать себе воли. Прошло больше получаса, а они все еще держали оборону против объединившихся солдат Айсмарка и Дубового короля.

Кассий Бронт уже напрочь забыл о своих честолюбивых планах. Все, о чем он мечтал теперь, – вывести из битвы хоть горстку своих солдат. Если бы это происходило не с ним, он бы нашел забавной случившуюся с ним перемену: еще два часа назад он не сомневался в победе, а теперь всего лишь хотел остаться в живых. Но у Бронта не было времени размышлять над иронией судьбы. Он хрипло прокаркал последний безнадежный приказ, и солдаты открыли непрерывный огонь из пистолей. Он решил бросить своих всадников в последний бой против того вражеского отряда, который сильнее всего пострадал во время предыдущих атак. Но Фиррина как будто прочитала его мысли, и ее дружинники приготовились дать отпор.

Отчаяние придало имперцам решимости, они навалились на ряды северян, словно отточенный убийственный механизм. Стена щитов прогнулась назад, превратившись в подобие натянутого лука. Но посреди дороги гордо стояла огненноволосая Фиррина Фрир Дикая Северная Кошка из рода Линденшильда Крепкая Рука, и ее неугасимая воля к победе не давала дружинникам отступать. Ее пронзительный голос разносился над кровавым побоищем, словно хищный крик ястреба, – и солдаты вновь и вновь находили в себе силы, отвечая на призыв держать ряды и не сдаваться. Топор ее был покрыт зазубринами, щит испещрен отметинами вражеских сабель, но она не отступала ни на шаг, и вместе с ней держались ее воины.

И тут по рядам всадников пронесся сначала горестный вздох, а потом и отчаянные крики: Кассий Бронт пал. Его изнуренная лошадь оступилась, он выпал из седла, и его тут же изрубили в куски. Дружинники-северяне радостно взревели и ринулись в ответное наступление. На этот раз имперской коннице не удалось устоять, ее воины пали духом и потеряли последнюю надежду.

И все-таки еще час имперцы сражались с Фирриной и ее союзниками. К концу битвы оставшиеся в живых захватчики спешились и выстроились в оборонительный квадрат. Пули у них давно закончились, но солдаты Полипонта стояли плечом к плечу и продолжали биться на мечах и саблях, защищая свой штандарт до последней капли крови.

Трижды Фиррина предлагала им сдаться, и каждый раз они отвечали отказом. Солдаты империи никогда не капитулируют. И вот, когда последние лучи зимнего заката озарили нагие деревья розовато-золотистым сиянием, пал последний имперец, и боевое знамя Полипонта оказалось в руках Айсмарка.

Дружинники и солдаты Дубового короля отступили назад, оглядываясь по сторонам в поисках выживших врагов, но больше никого не осталось. Тогда Фиррина сняла шлем, прислонила к ногам щит и на мгновение позволила себе превратиться в обычную четырнадцатилетнюю девочку. Она всхлипывала, оплакивая мертвых вокруг и горькую участь людей, которым пришлось покинуть свои дома среди суровой айсмаркской зимы, и юного имперского воина, лежащего у ее ног. Боевой топор Фиррины глубоко вонзился ему в шею, и юноша истек кровью.

А пока она оплакивала павших и обездоленных, строй стальных серых облаков затянул небо, и первые белые хлопья закружились в воздухе. Снег падал и падал, укутывая саваном тела, чтобы спрятать их от людских глаз на долгие месяцы.

Глава 11

Первая снежная буря в этом году выдохлась еще ночью, и на рассвете солнечные лучи заиграли на нетронутом снежном покрывале. На фоне морозной и бодрящей белизны нового дня жители Фростмарриса казались совсем измученными, грязными и оборванными, но метель утихла, и люди немного повеселели. Наконец-то выпал снег, и теперь они могли надеяться, что беды, накликанные дурным предзнаменованием, обойдут их стороной.

Вскоре Оскан и Маггиор, ехавшие во главе каравана, заметили, что лес начал редеть, и к полудню беженцы вышли на опушку. Перед ними простиралась широкая заснеженная равнина, сверкающая под зимним солнцем, словно поле, посыпанное стеклянной крошкой. Дорога едва просматривалась узкой впадиной среди пушистых дюн. Еще одна метель – и отыскать колею до прихода весеннего тепла станет и вовсе невозможно.

Беженцы постояли, любуясь прекрасным видом, и снова побрели дальше.

Маггиор обернулся в седле, окинул взглядом вереницу людей и повозок и как бы невзначай спросил Оскана:

– Разве тебе не хочется вернуться и посмотреть, как там дела у принцессы?

Юноша улыбнулся.

– Нет. Я знаю, что с ней все в порядке. Она одержала свою первую настоящую победу и доказала самой себе, что она – прирожденный воин. Мы-то и раньше в этом не сомневались. А возвращаться… Не хватало еще, чтобы она устроила мне разнос за то, что я оставил людей на милость природы. Ее же не волнует, что до новой метели не меньше двух дней.

– Да, ты прав, – рассеянно ответил ученый, уже думая о другом.

Фиррина победила, и при этом до следующего снегопада еще два дня, а то и больше! А это значит… Это значит… значит, что, когда разразится новая буря, караван будет уже в столице Гиполитании! Маггиор пришпорил свою кобылку и галопом поскакал вперед по снежной равнине, подбрасывая шляпу и восторженно крича. Глядя на него, усталые люди заулыбались и захлопали в ладоши.

Когда его восторг поутих, Маггиор натянул поводья, задумавшись о том, насколько он сам изменился за последние две недели. Он, ученый, всю жизнь признававший только проверенные факты, теперь верил на слово мальчишке с весьма сомнительным образованием! И нисколько по этому поводу не волновался! Пока Оскан не давал повода в себе усомниться, так неужели человек в здравом уме отбросит полезные сведения только потому, что они слегка… гм, необычного происхождения?

Весь день Маггиор распевал веселые песенки Южного континента. Его голос невыразительно дребезжал в безмолвии заснеженных равнин, но ученому было все равно. Люди подхватывали его песни или напевали свои, так что вскоре караван стал напоминать стайку галдящих пташек.

Оскан первым заметил разноцветные точки, двигавшиеся им навстречу. Его зоркие глаза разглядели всадников, которые приближались к ним с севера.

Он подозвал Маггиора и указал туда пальцем.

– Нас нашли гиполитане, – просто сказал юноша.

Фиррина вела свой отряд через лес уже несколько часов без остановок и привалов. Принцесса хотела как можно скорее оставить деревья позади. Провизии должно было хватить дня на три, а если в пути их застанет сильная метель, придется разбить лагерь на неделю или даже больше. По правде сказать, девочка не ожидала, что кто-то из них выживет в бою против имперской конницы, поэтому меньше всего волновалась насчет припасов, необходимых для перехода в Гиполитанию. Но в ночь перед битвой Оскан, прежде чем уехать догонять караван, настоял на том, чтобы она дважды перепроверила наличие всего необходимого. Теперь Фиррина была рада, что прислушалась к нему. Однако, хотя первая настоящая битва во многом изменила принцессу, все-таки в ней уцелело достаточно королевского высокомерия, чтобы рассердиться на знахаря: что ему стоило сказать, чтобы она захватила побольше еды! Впрочем, по размышлении она все же смягчилась: что поделаешь, им обоим не хватает опыта в таких делах. Да если уж на то пошло, им почти во всем не хватает опыта…

На самом деле Фиррина пришла в себя куда быстрее, чем ожидала, и уже была готова, если понадобится, без колебаний снова вести солдат в бой. Дружинники называли это боевым крещением. Теперь они до конца своих дней будут хвалиться, что были рядом с принцессой в ее первой битве.

Спустя полчаса после разгрома имперского войска Фиррина опомнилась и поблагодарила солдат Дубового короля и даже принесла им в дар военные трофеи: оружие и доспехи павших врагов. Лесные солдаты учтиво поклонились и исчезли, словно слились с деревьями и землей, а Фиррина и ее воины остались на дороге одни.

Первую ночь и день дружинники Фиррины безостановочно шли по первому снегу, стараясь догнать колонну беженцев. Ведь если снова пойдет снег, ее первая победа может стать последней.

Сразу после полудня они наткнулись на пирамиду из камней, сложенную прямо посреди дороги. Фиррина приказала разобрать ее, и под камнями оказались мешки с орехами, ягодами и другими дарами леса. Дубовый король поделился с ними едой! Дружинники радостно ударили по щитам мечами и топорами, славя короля, а Фиррина просто крикнула:

– Спасибо тебе, мы этого не забудем!

Наступившая ночь выдалась очень холодной даже для айсмаркской зимы. Путники разожгли большие костры, но мороз все равно запускал свои ледяные пальцы в островки тепла вокруг огня, норовя добраться до людей. Десять самых старых воинов не дожили до утра, их седые бороды покрылись инеем, а руки примерзли к рукоятям мечей. Фиррина с горьким отчаянием поняла, что очень скоро смерть начнет забирать и молодых. Но принцесса все равно ничего не могла с этим поделать. Если они не найдут убежище в ближайшие два дня, она может потерять добрую четверть солдат, выживших в бою. С такими мыслями принцесса повела свое войско дальше. Она напомнила солдатам, что хороший воин не только беспощаден в бою, но и отличается стойкостью и выносливостью.

Они снова шли всю ночь. В самый темный час было не видно ни зги, и они брели так медленно, что почти не продвигались вперед. Из леса то и дело доносились странные крики и рычание, словно из темноты к людям подкрадывались гигантские чудовища. Однажды Фиррине даже показалось, будто она слышала вой где-то очень далеко, но она не знала – то ли это волк спустился с холмов в поисках добычи, то ли перекликаются ее союзники вервольфы. Перед рассветом лес снова затих, и люди продолжали брести вперед уже в полной тишине, лишь наст тихонько похрустывал, проламываясь под ногами, и сапоги утопали в мягкой пудре снега. Фиррина едва волочила ноги, да и солдаты уже падали от усталости. Она понимала, что придется сделать привал, хотя бы лишь на час, чтобы подкрепиться и немного согреться у костров.

Фиррина как раз распорядилась разбить лагерь, когда услышала приближающийся издалека топот копыт. Прежде чем она успела что-то сказать, солдаты уже выстроились в ряд, закрывшись щитами, и принцесса заняла свое место в центре. Все стали напряженно смотреть вперед, туда, где из-за поворота должны были появиться чужаки. Фиррина боялась, что усталые и замерзшие дружинники не устоят перед врагом. Но все ее страхи рассеялись, едва она увидела всадников. До них оставалось ярдов пятьсот, и холодный утренний воздух был настолько чист, что Фиррина разглядела их во всех подробностях. Новоприбывшие воины в ярких одеждах ехали попарно: в одной цепочке – те, кому достались обычные лошади, в другой – те, кто оседлал низкорослых мохнатых скакунов.

Предводитель всадников ехал как раз на такой коренастой лошадке. На голове у него была ярко-красная шапочка, закрывавшая щеки, и что-то в этом головном уборе показалось Фиррине знакомым. Завидев стену из щитов, предводитель велел своим воинам остановиться, а сам вместе с еще одним всадником, на рослой лошади, подъехал ближе. И тогда Фиррина увидела, что отряд возглавляет женщина. Незнакомка подняла руку, показывая, что прибыла с добрыми намерениями.

– Кто вы, что разъезжаете по лесу с оружием в тяжелые дни войны? – крикнула Фиррина.

Женщина не ответила, но спешилась и приблизилась. Черты ее прекрасного лица были скованы холодной суровостью, и Фиррина решила, что женщина примерно ровесница Редрота.

Незнакомка вдруг преклонила колено.

– Приветствую тебя, принцесса Фиррина Фрир из рода Линденшильда Крепкая Рука. Я твой вассал, Элемнестра Целести, басилиса Гиполитании. А это, – она указала на могучего великана, что почтительно держался в нескольких шагах позади, – супруг мой, Олемемнон.

Дружинники радостно зашумели, но Фиррина жестом велела им успокоиться. Что-то в этой женщине заставило принцессу призвать на помощь все свое царственное высокомерие.

– Приветствую и тебя, Элемнестра Целести, басилиса Гиполитании. Должна заметить, что ты не совсем верно назвала мой полный титул, упустив боевое прозвище Дикая Северная Кошка, данное мне моим отцом, королем этих земель Редротом, – с достоинством ответила девочка.

Несколько секунд гиполитанская правительница не мигая смотрела на нее, а затем кивнула.

– Прошу прощения, госпожа. Известия об изменении твоего титула, к сожалению, не дошли до нас. Однако я должна сказать, что такое боевое прозвище очень подходит принцессе, чья первая битва закончилась столь славной победой. – Женщина подняла глаза, и теплая, лучистая улыбка необычайно преобразила ее лицо. Воительница встала и добавила: – Раз уж зашел разговор о титулах, то моя госпожа тоже кое-что упустила. Твоя мать была моей младшей сестрой, так что ты можешь звать меня тетей.

Фиррина, разумеется, знала, что басилиса, то есть правительница Гиполитании, приходится ей теткой. Но принцесса никогда раньше не встречалась ни с ней, ни с другой родней по материнской линии, да и после всех потрясений последних дней родственные связи как-то вылетели у нее из головы.

– Тогда приветствую тебя, тетя Элемнестра. А это, выходит, мой дядя Олемемнон. – Фиррина кивнула великану, молча ожидавшему в сторонке.

– Ну, да… наверное, – согласилась Элемнестра, как будто раньше ей это не приходило в голову. – Олемемнон, подойди же и поклонись своей… племяннице.

Супруг правительницы сделал шаг вперед и с улыбкой опустился на одно колено. Могучий и широкоплечий, с похожей на бездонную бочку грудью, он почему-то не носил бороды. Может, с ним приключился какой-нибудь несчастный случай? Хотя нет, остальные гиполитанские воины тоже были безбородые. Наконец до девочки дошел единственно разумный ответ: они брились! Это поразило Фиррину до глубины души. Она привыкла, что все мужчины Айсмарка бородатые, а эти были похожи на Оскана, только постарше и покрепче.

На маленьких лошадях сидели женщины, такие же высокие и статные, как басилиса. Из оружия у них были короткие составные луки [7]7
  Составной лук сделан из трех различных материалов, благодаря чему способен стрелять гораздо дальше обычного.


[Закрыть], копья и щиты в форме полумесяца, сделанные из крепких ивовых прутьев. Мужчины же были вооружены топорами, как Фиррина и ее дружинники, а щиты у них были круглые. А одеты и женщины, и мужчины были одинаково – в ярко расшитые штаны, мундиры и алые шапочки, закрывающие щеки.

Фиррина вновь посмотрела на Олемемнона, который по-прежнему стоял перед ней, преклонив колено. Она вышла из строя, взяла его за руку и помогла подняться.

– Приветствую, дядя, – церемонно сказала принцесса и поцеловала его бритую щеку.

– Приветствую, моя госпожа, – ответил тот низким, но тихим голосом и улыбнулся в ответ.

Тогда Фиррина повернулась к тете, шагнула ближе и заключила ее в объятия. Дружинники разразились радостными криками, и на этот раз Фиррина их не остановила.

Маггиор огляделся вокруг. Комнаты были светлы и просторны, побеленные стены покрыты фресками с изображением холмов и деревьев, навевавшими воспоминания о доме. Хотя здешние холмы, конечно, были куда выше и находились они на севере, совсем недалеко от вечных ледников, где дни и ночи длятся по полгода. Так откуда же художникам этих холодных краев стало известно о холмистых равнинах и диковинных деревьях, растущих на далеком юге? Как они узнали, что бывают места, где солнце ласково греет и светит круглый год и лишь изредка выпадают дожди, к которым люди всегда успевают подготовиться? Загадка, да и только… Хотя, наверное, мастера просто видели во время путешествий картины, изображающие южные страны, и постарались создать нечто похожее. Как бы то ни было, яркие, живописные фрески украшали весь замок басилисы, и Маггиор чуть было не поверил, что между Гиполитанией и южными странами существуют какие-то связи.

Впрочем, решил он, тайну живописи можно будет разгадать и потом, а пока стоит просто насладиться теплом. Наконец-то ему удалось по-настоящему согреться! В очаге посреди комнаты постоянно горело жаркое пламя, а окна были плотно закрыты, и зимняя вьюга обиженно завывала, не в силах проникнуть во дворец. В Бендисе, столице Гиполитании, бушевала метель. Маггиор был совершенно счастлив: после столь изнурительного и жуткого путешествия он не мог и мечтать о большей роскоши, чем уютный уголок и сытный ужин. Однако он прекрасно понимал, что они чудом избежали весьма печальной участи.

– Слава всем богам, в которых я не верю, что басилиса получила наше послание и прибыла на помощь, – бормотал себе под нос Маггиор.

Встретив караван беженцев на пути к столице, люди Элемнестры первым делом накормили изголодавшихся жителей Фростмарриса. А когда басилиса узнала, что принцесса осталась в лесу, чтобы встретить врага, то с отрядом воинов отправилась навстречу ее высочеству, прихватив побольше еды. К тому времени, когда Фиррина и ее солдаты вступили в город, беженцев уже давно расселили по домам, и многие из них вместе с толпами гиполитан вышли встречать свою принцессу.

Гиполитане без колебаний признали в Фиррине верховную правительницу. Маггиор знал, что ее мать происходила из правящей аристократии Гиполитании, так что нисколько не удивился такому приему. Жители радостно кричали, размахивали руками и даже расстилали шкуры перед лошадью принцессы (лошадь Фиррине подарила басилиса, решив, что наследнице престола пристало возвышаться над толпой, а не идти пешком вместе с солдатами).

Традиции и уклад Гиполитании просто очаровали Маггиора. За два дня, проведенных в городе, он уже успел многое разузнать. Ему, чужестранцу, последние годы почти не покидавшему Фростмаррис, резали ухо незнакомые слова, проскальзывающие в речи жителей. То есть он, конечно, и раньше предполагал, что здесь наверняка говорят на местном диалекте, но эти слова казались ему отголосками какого-то древнего языка. Гиполитане исповедовали и иную религию. Насколько ему удалось понять за столь краткий срок, местные жители поклонялись в основном богиням и главному божеству – богине-матери. Это отразилось и на устройстве общества: высокие посты занимали, как правило, женщины. И хотя мужское самолюбие Маггиора было задето, подобная система весьма заинтересовала его как ученого. Кроме того, приходилось признать, что в городе царит порядок и никто не жалуется.

Размышляя у камелька в своей уютной комнате, Маггиор нашел всему этому только одно объяснение: гиполитане и сами пришли из других земель, они тоже беженцы. Даже имена у них необычные, экзотические – всякие там Кассандры, Ифигении… Настоящие жемчужины по сравнению со всякими будничными Этелями и Цердиками. Пытливый ум ученого заставлял Маггиора искать разгадки, и он старался собрать как можно больше сведений о здешней жизни.

Его мысли прервал стук в дверь, и Маггиор Тот увидел в дверях Оскана и Фиррину. Они, похоже, горячо спорили по пути к нему в комнату и, войдя, лишь махнули ему в знак приветствия, а сами продолжали препираться.

– Мы не можем рассиживаться тут всю зиму и дожидаться, пока имперцы сами уйдут! – возмущалась Фиррина.

К ней вернулся ее обычный сварливый тон, значит, она окончательно пришла в себя после тяжелых испытаний. Что ж, и то хорошо…

– А я этого и не говорил, – столь же упрямо отвечал Оскан. – Тебе все время кажется, что моя единственная радость в жизни – тебя позлить. А ведь я вообще-то сказал, что люди, к счастью, смогут восстановить силы перед весенней кампанией. Тебе-то отдохнуть вряд ли захочется.

– Вот именно! Нужно собрать ополчение на севере, обучить солдат и обеспечить их снаряжением. Надо запастись провизией, выковать и перековать оружие, подогнать его для каждого солдата! Отдых – это роскошь, которую я не могу себе позволить! И не хочу!

– Может, моя госпожа и ее юный советник хотя бы присядут на минутку? – осторожно подал голос Маггиор и указал на стулья у стены.

Фиррина и Оскан принесли себе стулья и устроились у очага.

– Сегодня нам предстоит говорить с басилисой и ее советом, так что мы с Осканом просто тренируемся отстаивать свою точку зрения. А ты что скажешь, Магги?

– По поводу чего?

– Да всего!

– Твои приготовления к войне, как вижу, идут полным ходом. А как насчет поиска союзников?

– Ах, да. Я решила…

Тут Оскан вскочил, подошел к окну и распахнул ставни. В комнату ворвался вой метели, очаг немедленно запорошило, снежинки возмущенно зашипели на огне. Фиррина и Маггиор закашляли, отплевываясь от дыма, и закричали на Оскана, перекрикивая ветер.

– Помолчите! – резко оборвал их юноша, и оба послушно умолкли. – Слышите?

– Что? – спросила Фиррина.

– Вой!

Все трое навострили уши и, позабыв о бушующем ветре, прислушались. Постепенно им удалось разобрать в завывании метели совсем другой вой.

– Волки. И что? Проголодались, вот и спустились с холмов!

– Нет, не волки это. Это вервольфы. Они взывают к тебе, – уверенно сказал юноша.

Фиррина вскочила с места.

– И что они говорят?

Оскан долго, почти целую минуту вслушивался, отрешенно глядя в пустоту. Принцесса сгорала от нетерпения, но не смела мешать.

Наконец он моргнул и сказал:

– Они хотят, чтобы им позволили войти в город, и просят тебя встретить их у ворот.

– Ясно! – Фиррина кинулась к двери. – Оскан, прикажи всем стражникам пропустить их. Никто не должен причинить им вред, иначе – смерть! Магги, расскажи обо всем басилисе. Встретимся в главной зале.

Когда Фиррина и Оскан покинули замок, ветер без устали выл и забрасывал их ледяными стрелами. Из-за метели ничего нельзя было разглядеть. Оскан вообще удивлялся, как кто-то – или что-то – может выжить в такую пургу. А ведь вервольфы пришли сюда, несмотря на бурю, и дожидались у ворот.

Стража уже получила все указания и готовилась выпустить Фиррину и Оскана из города. Но когда ворота открыли, внутрь ввалились четыре облепленные снегом фигуры, несущие что-то похожее на большие носилки. Стражники обнажили мечи, однако Фиррина велела убрать оружие. Самый высокий из вервольфов выступил вперед и опустился на одно колено. Фиррина взглянула ему в лицо, где так причудливо смешались звериные и человеческие черты.

– Моя госпожа, мы просим дозволения войти в крепость гиполитанской басилисы. Мы пришли возвратить тебе кое-что, – прорычал человек-волк, легко перекрикивая вой ветра.

– Что же это?

– Будь терпелива, моя госпожа. Не подобает вот так… здесь.

Фиррина покосилась на носилки и быстро кивнула.

– Сюда.

Когда они прибыли в главную залу, там уже ждали басилиса Элемнестра и ее супруг Олемемнон. Они восседали на тронах в парадных одеждах, словно в ожидании иноземных послов. Рядом выстроились десять членов совета и Маггиор, который места себе не находил от беспокойства.

Войдя в залу, Фиррина невольно обратила внимание, что Маггиор и Олемемнон – единственные мужчины, которым было дозволено присутствовать. Однако она была слишком занята, изображая внешнее спокойствие, чтобы задуматься над этим.

Принцесса подошла к помосту, и Элемнестра встала уступить ей трон, но Фиррина отмахнулась. Вервольфы шагнули вперед и опустили свою ношу на низкий стол с перекрещенными ножками. При виде людей-волков советники зашептались, а стражники бесшумно приготовились обнажить мечи.

Фиррина огляделась, чувствуя всеобщее недоверие, и почувствовала, как потихоньку закипает.

– Это мои друзья, и они уже доказали мне свою преданность. Если кто-то здесь посмеет обидеть их словом или делом, то я данной мне властью наследницы престола Айсмарка прикажу повесить его немедленно! – Она окинула свирепым взглядом присутствующих: никто не посмел поднять на нее глаза. – Хорошо. А теперь пусть они говорят. Что принесли вы нам?

И снова самый высокий из вервольфов выступил вперед.

– Госпожа, наша ноша тяжела, и мы несли ее издалека, с поля битвы.

По зале прокатился шепот: люди впервые узнали, что эти странные существа могут говорить.

– Но не усталость гнетет нас, ибо нашему народу по силам вдвое более долгий путь и вдесятеро более тяжелая ноша. Нет, невыносимо бремя скорби, которую мы должны передать тебе, нашему другу.

Фиррина, не отрываясь, смотрела на вервольфа, и в свете факелов все видели, как лицо ее заливает мертвенная бледность.

– Что принесли вы нам? – повторила она.

Вервольф склонил голову, повернулся к носилкам и откинул покрывало. Под ним лежали тела Редрота и леди Теовин, засыпанные снегом и потому нетронутые тлением.

Все присутствующие разом ахнули, но возгласы тут же утонули в безмолвии. Фиррина подошла к носилкам. Редрот был по-прежнему облачен в доспехи, только шлем лежал на груди. Вервольфы постарались смыть с тел следы крови, и казалось, что умершие просто погрузились в глубокий и благородный сон.

Фиррина смотрела на своего отца и вспоминала великана, который любил кошек и мохнатые тапочки, а когда она была маленькой, играл с ней и рассказывал на ночь сказки. Ее глаза наполнились слезами, и девочка сжала его холодные, как лед, руки в своих.

– Папа!.. – прошептала она. – Я так люблю тебя, папа… – Она поцеловала его в щеку, выпрямилась и повернулась к вервольфу.

– Известно ли вам, чем закончилась битва?

– Король сокрушил врага и захватил его боевое знамя. Оно лежит у его ног. Однако все королевское войско пало в бою. Врагов было много больше, чем воинов Айсмарка, но король погиб не зря. Он принес своих солдат в жертву, чтобы дать тебе время созвать новое ополчение и призвать на помощь союзников. Мы оказались не готовы. Чтобы собрать все наше войско, потребуется много времени, повелительница наша луна не один раз сменит обличье. Но мы пришли на юг, чтобы увидеть сражение и принести тебе вести, госпожа. Увидев, что погибла леди Теовин и король Редрот был убит, едва успев захватить боевое знамя врага, мы унесли тела с поля, пока их не забрали другие конные воины, явившиеся из-за гор. Теперь мы передаем их тебе, нашему другу и союзнику, вместе с приветствием от короля Гришмака Кровопийцы. Он заверяет тебя, что набирает армию и она будет готова к весне, когда ты начнешь новую войну.

Фиррина, бледная как снег, молча смотрела на тело Редрота, и ее глаза блестели от слез. Но она взяла себя в руки и сказала:

– Передайте мои наилучшие пожелания его величеству Гришмаку Кровопийце и заверения в том, что с началом весны мы выступим в новый поход и пошлем ему призыв. – Девочка снова посмотрела на отца и добавила тихим, но твердым голосом, в котором закипала злость: – А пока нужно сложить погребальные костры. И наша ненависть вспыхнет вместе с ними, пламя ее вознесется до небес и сожжет дотла империю Полипонт! Она поглотит все улицы вражеских городов и сотрет с лица земли дворец императора. С этой минуты пусть месть движет нами! Ненависть да будет нашим оружием! Гнев наш да погребет империю под обломками!

И безмолвная прежде зала наполнилась криками и грохотом: загремели мечами о щиты стражники, завыли вервольфы, советники и правители Гиполитании разразились криками, приветствуя слова Фиррины. Маггиор с удивлением обнаружил, что и сам кричит вместе с ними, и запомнил на будущее: даже над самым непредвзятым разумом чувства могут одержать верх.