Текст книги "Бросок Венеры (ЛП)"

Автор книги: Стивен Сейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Копоний оказался рослым человеком, чьё продолговатое лицо с резкими чертами украшал крупный нос. Даже сидя, хозяин дома распространял вокруг себя атмосферу значительности. Его вьющиеся волосы, тёмные посередине, но седые на висках, были коротко острижены. Одежда и манеры Копония не уступали изяществом кабинету, где мы сидели.

–Полагаю, тебя интересует Дион, – начал разговор Копоний.

–Почему ты так думаешь?

–Ну, Гордиан, я же знаю твою репутацию. А ещё я знаю, что сын Бестии обвинил Марка Целия в попытке отравить Диона. Поэтому, если ты приходишь в дом, где философ погиб, то догадаться о причине твоего визита нетрудно. Чего я не знаю – так это прислал ли тебя молодой Бестия для обвинения, или же Целий для своей защиты.

–На самом деле – ни один из них.

–Тогда это загадка.

–Но не для всех, – ответил я, подумав о жене Лукцея. – Если я ищу истину – так ли важно, кто мне это поручил?

–Большинство людей даже в поисках истины имеют какой-то личный мотив. Месть, безопасность, власть…

–Правосудие. Для Диона.

Копоний поставил свою чашу на стол и сложил руки на коленях.

–Как-нибудь, когда у меня будет побольше времени, нам с тобой стоит побеседовать о слове «правосудие» – увидим, найдём ли мы ему определение, которое устроит нас обоих. Пока же я удовлетворюсь таким: ты имеешь в виду, что ищешь истину ради изобличения убийцы Диона. Цель вполне понятная, но не думаю, что смогу помочь тебе в этом.

–Почему?

–Я не могу сказать тебе то, чего не знаю.

–Возможно, ты знаешь больше, чем думаешь сам.

–Ещё одна загадка, Гордиан?

–Жизнь полна загадок.

Копоний вперил в меня пристальный взгляд.

–Как я понимаю, обвинения против Целия включают в себя нападения на египетское посольство и попытку отравления Диона в доме Лукцея. О том, что произошло под моей крышей, там не говорится.

–Формально так оно и есть. Но обвинение намерено сосредоточиться на попытке отравления, и трагедия в твоём доме будет использована как дополнительная деталь.

–Значит, ты и в самом деле работаешь на обвинение, – по лицу Копония скользнула лёгкая улыбка. – Не пойми меня неправильно. Если ты пришёл сюда задавать вопросы, я ничего не имею против. Я уже прошёл через всё это во время суда над Асицием. Я сообщил обеим сторонам всё, что знал – но ни одной из них это не пригодилось. Очевидно по крайней мере одно: убийцы не оставили никаких улик. Против Асиция не было доказательств, одни только слухи. Да, все знают, что он имел касательство к этому делу – так же, как все знают, что за этим стоит царь Птолемей. Но доказательств предъявлено не было, и в моём доме ты их не найдёшь.

–И всё же я хотел бы знать о том, что здесь произошло.

Копоний отхлебнул вина и снова уставил на меня взгляд своих кошачьих глаз.

–Я был знаком с Дионом в Александрии, – сказал он наконец. – Несколько лет назад мы с братом провели там какое-то время. Гай, человек практического склада, изучал рынок зерна. Ну а меня влекли к себе ступени храма Сераписа, где философы дискутируют об истине, справедливости, тайнах мироздания. Там я и встретил Диона.

–Я встретил его там же, – отозвался я.

Копоний вскинул брови:

–Ты знал Диона в Александрии?

–Недолго – и очень давно. Я был весьма юн. Моё обучение у Диона было чисто неофициальным.

Копоний сразу понял меня.

–Значит, ты был одним из тех юношей, слишком бедных, чтобы оплатить обучение, которые толпятся на ступенях, надеясь попасться на глаза какому-нибудь философу. «Бедняки от философии» – так их называл Дион.

–Что-то вроде этого.

–Ничего постыдного в таком поведении, разумеется, нет. Напротив, чем труднее путь к мудрости, тем больше чести приносит её достижение. А мои отношения с Дионом, полагаю, были более формальными, чем твои. К тому времени он уже блистал на высотах Академии, и редко появлялся у библиотеки – я его там встретил, как выяснилось, чисто случайно. Несколько раз я приглашал его на обед со мной и Гаем, в том доме, который мы снимали в римском квартале. Дион знал наизусть всех греческих мыслителей. Он был готов много часов подряд рассуждать о законах восприятия и рациональном мышлении. Гай бы зевнул и отправился спать пораньше – но я бы слушал его до рассвета.

–Твой брат не интересуется философией?

Он улыбнулся:

–Не особенно. Но им с Дионом удалось найти общие интересы. И я остался в стороне, когда они вдвоём отправились в Ракотис на поиски приключений, – Копоний многозначительно поднял бровь.

–Мне Дион никогда не казался искателем приключений.

–Тогда ты не знал Диона так, как знал его я, а тем более Гай.

–Что ты имеешь в виду?

–Дион был намного старше моего брата, но его аппетиты всё ещё оставались достаточно сильны. Он любил показывать Гаю то, что называл «тайнами Александрии».

– Срывай плоды, пока они не созрели, – пробормотал я.

–Что-что?

–Кто-то сказал мне эти слова – и тоже применительно к Диону.

–Спелость плода – вопрос вкуса. А что касается Диона, он предпочитал не срывать плоды, а сбивать их.

–Я не понимаю.

Кошачий взгляд Копония снова упёрся в меня.

–Кое-кто счёл бы особые пристрастия Диона пороком, признаком неустойчивости жизненных соков в его теле. Сам я никогда не потакал своей плоти. Я живу разумом, и такая жизнь представляется мне идеальной. С моим характером я часто испытываю соблазн осудить какие-то человеческие слабости, но не поддаюсь ему, особенно если речь идёт о моих друзьях. Не забывай: хотя по крови Дион был греком, его насквозь пропитал египетский дух. Подобные люди в большей степени принадлежат земле, чем мы, в них больше плотского, они грубее и примитивнее нас. Они проявляют снисходительность к вещам, совершенно нетерпимым для нас. С одной стороны, Дион имел ясный и логический ум, но при этом он мог в состоянии экстаза вообще забыть о разуме. И если он порой получал удовольствие от вещей, которые мы с тобой могли бы счесть жестокими или непристойными…

–Всё равно не понимаю.

Копоний пожал плечами.

–Да какая разница? Человек мёртв. От него осталось его философское учение и служение своей стране. Многим ли довелось получить такой прекрасный памятник на свою могилу?

Он встал и прошёлся по комнате, касаясь ладонью бюстов, стоящих у стены.

–Но ты пришёл сюда говорить не о жизни Диона, а о его смерти. Ты хочешь знать, как это произошло?

–Я знаю основные факты – да их, как ты верно заметил, все знают. Но самая чистая вода в ручье – у истока. Я хотел бы услышать от тебя или кого-нибудь из твоих домашних рассказ о событиях той ночи.

–Тогда сейчас припомню… – он остановился перед бюстом Александра. – В тот вечер я был здесь, в этом кабинете, когда Дион вернулся в дом. Я только что поужинал в одиночестве, и пришёл сюда, чтобы почитать. В коридоре хихикали несколько молоденьких рабынь. Я позвал их к себе и спросил о причине веселья. Они ответили, что мой гость пришёл в женском наряде.

–А прежде он так не одевался?

–Вероятно, одевался – когда приходил и уходил из дома без моего ведома, вместе с тем маленьким галлусом, который постоянно навещал его. В этом доме Дион жил очень замкнуто. Он постоянно сидел в своей комнате, заперев дверь. Даже не ел вместе со мной. Когда он попросил у меня приюта, я надеялся на просвещённые беседы, какие мы вели в Александрии, надеялся, что за обедом мы будем обсуждать философские или политические вопросы. Его отчуждённость меня разочаровала, и, пожалуй, вызвала раздражение.

–Он был очень сильно испуган.

–Да, я это заметил. Поэтому я оставался чужим для него. Что ж, если ему хотелось целыми днями просиживать в своей комнате или выходить из дома тайком от меня – я слова не говорил. Знай я заранее, чем это кончится, наверное, предпринял бы какие-то шаги. Хотя не уверен.

–За Дионом шла охота. Ты, наверное, знал о грозящей ему опасности.

–Конечно. Поэтому я каждую ночь ставил сторожа у дверей. Но всё равно я и представить не мог, что кто-то ворвётся в мой дом и совершит подобное злодеяние. Это казалось невероятным.

–Ты мне покажешь, где эта невероятная вещь произошла?

Копоний повёл меня по длинному коридору в дальний конец дома.

–Сторож стоял в атриуме, в передней части дома. Когда убийцы проникли в комнату Диона, он не слышал этого. Сам я спал в соседней комнате и тоже ничего не слышал.

–А крик Диона?

–Если он и был, никто его не заметил.

–А ты бы услышал?

–Я ведь спал, но крик наверняка разбудил бы меня. Тут не очень толстые стены. В другие ночи мне случалось слышать… впрочем, неважно.

–Ты хотел что-то сказать?

–Вот эта комната, – Копоний открыл дверь и жестом пригласил меня войти.

Это была небольшая, скудно обставленная комната: ложе, кресло и несколько маленьких столиков. На полу лежал ковёр, из стен торчали крюки для одежды и светильников.

–Как сюда проникли убийцы? – спросил я.

–Через вон то окно позади ложа. Ставни наверняка были закрыты и заперты. Запор починили, но ты можешь посмотреть, где дерево треснуло, когда его выламывали.

–А старая задвижка была бронзовой, как этот?

–Это и есть та самая задвижка. Кузнец исправил её и снова приладил в другом месте.

–Задвижка по виду довольно крепкая. Вряд ли её можно было взломать бесшумно.

–Я думаю.

–И шум должен быть весьма громкий.

–Может быть, не такой уж громкий…

–Для чего? Возможно, для того, чтобы разбудить тебя в соседней комнате, или чтобы встревожить сторожа в атриуме. Но уж Дион-то, лежавший на этом ложе, должен был его услышать.

–Похоже на правду. Но ведь, как я сказал, никто не слышал его крика. Возможно, Дион спал очень крепко. Или же взлом вызвал меньше шума, чем ты думаешь.

–Мы могли бы окончательно разрешить этот вопрос, – сказал я. Разумеется, если ты позволишь мне.

–Ты имеешь в виду…

–Да.

Копоний пожал плечами:

–Действуй.

Я распахнул ставни и выбрался через окно во внутренний дворик, окружённый высокой стеной. Изнутри Копоний снова запер окно. Подёргав ставни, я понял, что для их взлома потребуется немалая сила. Я подобрал камень и с силой ударил по ставням. Они с треском распахнулись, задвижка пролетела через всю комнату и упала на ковёр.

Я снова влез в окно.

–Скажи, сломанная задвижка была найдена в том же месте, где он лежит сейчас?

–Да, точно! Готов поклясться в этом. Я помню, что, входя в комнату, наступил на неё и оцарапал босую ногу.

–Остаётся заключить, что в ту ночь ставни были открыты таким же способом, что и сейчас – и шума это вызвало не меньше. По-моему, кто бы ни спал в этой комнате – от такого грохота он бы неминуемо проснулся.

–Да, – согласился Копоний.

–И тем не менее, Дион не кричал.

–Возможно, он спросонья ничего не понял. Или напротив, понял слишком хорошо – и онемел от ужаса.

–Это возможно. У него было перерезано горло?

–Нет. Все раны были в груди.

–А сколько ран.

–Не помню. Много.

–Наверное, и крови было много?

–Ну… кровь была.

–Дион ведь наверняка сопротивлялся, ему нанесли много ударов в грудь. Комната должна была быть вся забрызгана кровью.

Копоний наморщил бровь.

–Когда мы вошли сюда, было темно. Рабы держали лампы, повсюду качались тени… Я помню, что была кровь, но много ли – не обратил внимания. А это имеет значение?

–Скорее всего, нет. У тебя осталась ночная туника Диона или его подушка?

–Нет, конечно. Всё сожгли.

Я оглядел комнату, пытаясь вообразить на ложе перепуганного Диона, которому наносят в грудь удар за ударом. Картина не складывалась.

–Твой сторож, наконец, что-то услышал и пришёл сюда выяснить, что случилось?

–Да.

–Ты позволишь мне с ним поговорить?

–Конечно.

Копоний вызвал раба – молодого грека по имени Филон, на вид довольно крепкого. Я спросил, что именно он слышал в ночь смерти Диона.

–Шум из этой комнаты.

–Что за шум?

–Что-то стукнуло.

–Но это не был крик или стон?

–Нет.

–Звук ломающегося дерева?

–Нет. Это скорее походило на то, будто что-то тяжёлое упало на пол.

–Когда мы вошли сюда, – перебил его Копоний, – всё было в беспорядке. Столы были опрокинуты, кресло лежало на боку. Свитки Диона, которые он держал рядом с ложем, кто-то раскидал по всей комнате.

–Как скоро ты пришёл, услышав стук? – спросил я Филона.

–Сразу же. И я продолжал слышать такие же звуки, пока бежал по коридору.

–Как ты мог узнать, откуда именно доносится шум?

–Когда я подбежал ближе, стало ясно, что это именно здесь.

–И ты попытался открыть дверь?

Раб замялся:

–Не сразу…

–Потому что испугался?

–Нет…

–Вот как? Я бы испугался. Нужно собраться с духом, чтобы отпереть дверь, из-за которой доносятся странные звуки. Особенно среди ночи.

–Я не боялся. Волновался, да, сердце стучало, но не боялся.

–Тогда почему же ты не пытался открыть дверь?

–Я вместо этого позвал Диона по имени.

–Он тебе ответил?

–Нет. Но снова послышался сильный грохот?

–И тогда ты попробовал открыть дверь?

–Не сразу…

–Чего ты ждал?

–Чтобы всё закончилось! – с раздражением ответил Филон.

–Чтобы Диона закончили убивать?

–Нет, конечно! Я ждал, чтобы Дион закончил то, чем занимался… – раб скривился и отвёл взгляд. – Хозяин знает, о чём я.

Я посмотрел на Копония – тот только покривил губы.

–Филон имеет в виду, что такие звуки могли означать что-то и помимо… угрозы.

–Для Диона угроза была в любом случае, – прошептал сторож.

–Довольно, Филон, – резко бросил Копоний. – Возвращайся к своим обязанностям.

Раб покинул нас. Я повернулся к Копонию:

–Эти звуки…

Он вздохнул.

–Вскоре после своего появления здесь Дион, как бы это сказать, приспособил кое-кого из моих рабов для собственных нужд.

–Последний раб Диона умер, дегустируя его пищу, – кивнул я.

–Я не это имел в виду, – покачал головой Копоний. – У него была очень напряжённая жизнь, он находился в большой опасности. Вряд ли когда-либо человек нуждался в том, чтобы отвлечься от забот, в большей степени, чем Дион. Ему на глаза попалась молоденькая служанка. Он решил использовать её для своего удовольствия. И использовал. Почти каждую ночь.

–С твоего разрешения?

–Меня, по сути, никто не спрашивал. Вообще-то со стороны Диона было довольно бесцеремонно просто взять без спросу то, что он хотел. Но в тех обстоятельствах я решил, что был бы дурным хозяином, если бы не позволил гостю использовать рабыню. Да ещё такую, на которую у меня самого видов не было – во всяком случае, подобных.

–Я понимаю. Значит, Филон мог подумать, что это просто Дион развлекается с девушкой.

–Вот именно.

–А этот шум и стук – ты ведь его тоже слышал?

–Это-то меня и разбудило. Сперва я предположил то же самое, что и Филон. «Ну вот, опять», – подумал я. Я закрыл глаза и попытался снова заснуть.

–А Дион всегда так шумел?

–Нет, не всегда.

–Что же он там вытворял с этой девушкой?

–Не представляю – как и не представляю, какое тебе, Гордиан, может быть дело до этого. Я и так выболтал тебе чересчур много подробностей интимного свойства. Да простит меня тень Диона. Честно говоря, этот разговор начинает меня утомлять…

–Но в конце концов Филон понял, что случилась беда, – сказал я с нажимом.

–Да. Грохот смолк – и стало слишком тихо. Филон звал Диона по имени, всё громче и громче. Я слышал его, а значит, и Дион должен был услышать. А ещё я слышал, как он дёргает дверь в комнату Диона – она была, конечно, заперта. Я встал и велел Филону позвать других рабов. Они пришли с факелами, и общими усилиями выломали дверь. Внутри мы увидели разгром в комнате, распахнутые ставни… и труп Диона на ложе.

–А юная рабыня?

–Её, как оказалось, там и не было. Она ночевала в рабских спальнях.

Я подошёл к окну и внимательно вгляделся.

–Интересно, как убийцы забрались на террасу? Ведь она окружена высокой стеной.

–Наверняка они учли это. Пройти обычным путём они не могли из-за Филона, а по бокам стена примыкает к дому. Та же часть стены, что окружает внутренний двор, имеет выход в небольшой переулок. Там есть ворота, они всегда надёжно заперты. Но убийцы наверняка пробрались именно из переулка.

Я кинул.

–А эта стена, похоже, слишком высока, чтобы человек мог забраться на неё без посторонней помощи.

–Ты и это хочешь проверить? – вскинул брови Копоний.

–Не стоит. Я полагаю, что убийц было по меньшей мере двое, и они помогли друг другу перелезть через стену. А твои соседи что-нибудь видели?

–Мой внутренний двор ни одному из соседей не виден, а переулком никто не пользуется. Вряд ли кто-нибудь мог что-то видеть, если только не стоял на крыше – что, согласись, маловероятно в холодную январскую ночь. А если бы что-то и увидел, то наверняка сказал бы мне. Я в добрых отношениях с соседями, и все они потрясены этим убийством.

Я прошёлся по комнате, провёл пальцем по крюкам в стенах.

–Значит, девушки-рабыни в ночь убийства не было с Дионом.

–Я же говорю: она спала вместе с прочими рабами.

–Я могу поговорить с ней?

–Увы, нет, – покачал головой Копоний.

–Почему же?

–Я продал её работорговцу здесь, в городе.

–С ней было что-то не так?

Копоний заколебался.

–После того, что сделал с ней Дион, она больше не годилась, чтобы прислуживать в доме.

–Ты имеешь в виду, что ей был причинён какой-то вред?

–Нет, конечно. Разве что несколько синяков да следов от ремня, которые бы скоро исчезли. Возможно, шрам-другой – но их было видно, только если её раздеть. Но всё же это имущество было повреждено. Не стоило держать её в домашнем хозяйстве, намного лучше было продать. Наверняка новый владелец найдёт ей применение, и, возможно, её ценность даже возрастёт после уроков Диона. – Он пожал плечами. – Я никогда не собирался превращать девушку в рабыню для удовольствий, но таково, видимо, было желание Судьбы.

–Или Диона, – у меня пересохло во рту.

–Эта тема мне не слишком приятна, – отозвался Копоний. – Однако беседа и в самом деле утомила меня. Думаю, ты и так уже узнал больше, чем следовало.

–Точнее говоря – больше, чем я хотел бы знать.

–Тогда, видимо, тебе уже пора. Я позову раба, он тебя проводит, – Копоний хлопнул в ладоши.

Подбежавший раб оказался Филоном, но Копоний этого не заметил. К концу нашего разговора он сильно помрачнел. Даже не попрощавшись со мной, он подошёл к окну и стал смотреть на залитый солнцем двор, машинально поигрывая сломанным замком.

В атриуме я положил руку на плечо Филона и отвёл его в сторону.

–Как зовут ту девушку-рабыню, о которой мы говорили?

–Зотика. Но здесь её больше нет.

–Я знаю. Ваш хозяин продал её работорговцу. Ты случайно не знаешь, какому именно?

Раб колебался. Он посмотрел на меня, затем оглянулся на тёмный коридор, закусил губу.

–Хозяин продал её торговцу, который ведёт дела на улице Серповщиков, – сказал он наконец. – Его имени я не знаю.

Я кивнул.

–Давай-ка я ещё раз всё проверю, чтобы не было ошибки. Значит, когда ты вошёл в спальню и увидел Диона мёртвым, он был один. Зотики с ним не было.

–Именно так.

–А что произошло перед этим?

Он уставился на меня, потом снова оглянулся на коридор.

–Ну хорошо, почему бы и не сказать? Бедняжку всё равно уже не вернуть. Да, в ту ночь, ещё до убийства, Зотика была с Дионом. Он вернулся в дом в довольно смешном виде, наряженный – хочешь верь, хочешь нет – в женскую столу, а настроение у него тогда было ещё хуже, чем обычно. Дион высокомерно поглядел на Зотику и велел ей прийти в его спальню. «Чтобы помочь ему снять женскую косметику», – съязвила тогда одна из служанок. «Нет – просто чтобы помочь ему снять», – заметила другая. Служанки вообще-то не питали симпатии к Зотике, потому что она была самой юной и привлекательной из них. С другой стороны, они были рады, что Дион выбрал для себя именно её – и, значит, им это уже не грозило.

–Значит, Дион пошёл в свою комнату, прихватив с собой девушку.

–Да, но позднее он её, видимо, отослал.

–Почему ты так решил?

–Вся прочая домашняя прислуга легла спать. Я караулил у главного входа. Вдруг я услышал в коридоре какой-то звук и пошёл взглянуть, в чём дело. Зотика шла по атриуму, далеко от спальни Диона. Она была совершенно голая, а платье держала в руках – и рыдала, закрывая лицо.

–Держала платье? Почему же она его не надела?

–А ты как думаешь? Я склонен считать, что старик сорвал с неё это платье, и так разодрал, что надеть его было уже невозможно. Я спросил Зотику, что случилось, но она только покачала головой и побежала к спальням рабов. Тогда я решил, что Дион закончил все дела с ней раньше обычного, и при этом был ещё более жесток, чем всегда.

–Это было задолго до того шума, который произвели убийцы?

–Да, прошло довольно много времени.

–Но ведь когда ты услышал тот грохот и пошёл в комнату Диона, то решил, что он, возможно, ещё развлекается с Зотикой…

Филон пожал плечами.

–Я предположил, что она вернулась к нему. Но это было не так. В то время, когда мы ломали дверь, Зотика вместе с прочими девушками спала в рабских спальнях. Это совершенно бесспорно. Войдя туда, она разбудила нескольких рабынь своим плачем, и потом ещё долго рыдала, не давая им спать, даже когда они пригрозили побить её. Я полностью уверен: когда Дион был убит, она находилась в рабской спальне.

–Я всё больше убеждаюсь, что мне необходимо поговорить с ней. Скажи, а когда ты вломился в спальню Диона – что именно увидел?

Филон задумался.

–Кресло и столы были опрокинуты, оконные ставни распахнуты. Дион лежал на ложе, мёртвый.

–А как ты узнал, что он мёртв?

–Мне было достаточно поглядеть на его лицо! – воспоминание заставило Филона побледнеть. – Такое зрелище: его глаза, и открытый рот, и на лице – ужас, как будто он увидел морду Цербера…

–Ужас, говоришь? И всё же никто не слышал его крика?

–Никто.

–Но раз у Диона было такое выражение лица – значит, он видел нападение и чувствовал удары… Почему же он не кричал?

–Не знаю. Знаю только, что я никакого крика не слышал.

–А его раны ты разглядел?

–Да, и очень хорошо. Я позднее помогал его раздевать, когда могильщики пришли за телом.

–Сколько было ран?

–Пожалуй, шесть или семь, может, больше. И все в груди, неподалёку друг от друга.

–Насколько неподалёку?

Он свёл вместе кисти своих рук:

–Все – в пределах двух ладоней.

–А ведь Дион не лежал спокойно, пока его убивали. Человек испуган, в панике, да ещё спросонья. Вот первый удар – он кричит. И сопротивляется, уворачивается от нового удара…

–Возможно, его схватили за руки и заткнули рот.

–И сколько человек потребовалось бы для этого?

–В комнате был совершенный разгром. Там могла поработать целая толпа.

–Могло быть и так. А кровь, я полагаю, была повсюду – и на стенах, и на полу?

Филон нахмурил брови:

–Нет, не так.

–А его ночная туника, должно быть, вся была пропитана кровью.

–Около ран – да.

–Но не…

–Филон! Я-то думал, ты провожаешь Гордиана к выходу, – в дальнем конце атриума появился Копоний и встал, скрестив руки на груди.

–Да-да, господин!

–Мне нужно было кое о чём спросить Филона, – объяснил я. – Одна маленькая деталь…

–Всего хорошего, Гордиан!

Я вздохнул.

–Всего хорошего, Тит Копоний.

Бельбон ждал меня за дверью, сидя на солнце. Вместе с ним мы отправились в неторопливую прогулку по улицам Палатина, вдыхая запахи готовящейся пищи и слушая шум, который доносился с Форума. Я шёл, не разбирая дороги. Мне нужно было подумать.

В личности Диона обнаружилась новая сторона, о которой я прежде не догадывался. Это всерьёз выбило меня из колеи. Теперь в моём уме практически полностью восстановилась хронология последних дней и часов его жизни. Кровавое пиршество в его спальне представлялось мне вполне ясно – оставалось только понять, кто же в ту роковую ночь проник в его комнату. И всё же я не мог отделаться от мысли, что в этой истории присутствует нечто совершенно неправильное.

Глава четырнадцатая

–Эта девушка играет очень важную роль. То есть я в этом полностью не уверен, но у меня есть основания полагать так.

–Что за девушка? – спросил Экон.

–Та рабыня, Зотика. Они с Дионом…

–Важную роль? – удивился Экон. – Но какую же? Будь она в спальне в момент убийства, то, конечно, была бы ценным свидетелем – хотя я сомневаюсь, что убийцы сохранили бы ей жизнь. Разве только она была их сообщницей – но тогда бы им и ставни ломать не пришлось. И всё равно они, скорее всего, убили бы Зотику, чтобы она их уж точно не выдала. Впрочем, всё это не имеет смысла – ведь мы знаем, что, когда Дион погиб, девушки в комнате не было.

–И всё же…

Устав от ходьбы и размышлений, я зашёл домой перекусить – в то самое время, когда Экон с семьёй навестили нас. Женщины и дети отправились в сад, а мы с Эконом сидели в атриуме, греясь в солнечных лучах. Я рассказал ему всё, что узнал в ходе визитов к Лукцею и Копонию.

–Мне очень не нравится, что в это дело вмешался Цицерон, – заметил Экон. Он сокрушённо покачал головой. – Только представь себе: Цицерон берётся защищать Целия после всех дрязг между ними!

–Слишком велики ставки, – пояснил я. – Обвинения серьёзны настолько, что даже такой нахал, как Целий, побежит за защитой к своему старому наставнику. Я уверен, что в обмен на это Цицерон взял с него обещание быть хорошим мальчиком и вести себя тише воды, ниже травы. Да, для Цицерона это и в самом деле крупная удача.

–И если Цицерону удастся снять его с крючка – у Целия вновь появится возможность предать своего учителя, – сделал вывод Экон.

Я рассмеялся.

–Именно так! Эти двое, на мой взгляд, стоят друг друга.

–И всё же Цицерон в качестве защитника – это плохо, очень плохо. Даже если ты, папа, найдёшь веские улики против Целия…

–Цицерон, вероятно, сумеет напустить тумана и найдёт способ подтолкнуть судей к оправдательному приговору. Да, мне в голову тоже приходила эта мысль. Мы оба работали на Цицерона, и знаем, каким он может быть беспринципным – и при этом убедительным. Не очень-то приятно находиться на той стороне, против которой Цицерон.

Экон закрыл глаза и прислонился к колонне, подставляя лицо солнечным лучам.

–Но по-настоящему дурная весть – это кухонные рабы Лукцея, отправленные на пиценскую шахту. Если жена Лукцея права, то эти двое знают самое важное. Раз уж они были подкуплены, чтобы отравить пищу Диона, то должны знать, на кого работали – или, по крайней мере, знать достаточно, чтобы дать нужную подсказку. Они – именно то звено в цепи, которое так тебе необходимо. Но они далеко, в Пицене. И что бы они ни знали – сомневаюсь, чтобы Лукцей позволил им давать показания.

–Да, это существенная проблема. Но я полагаю, что при должном старании кто-нибудь мог бы отыскать этих рабов в Пицене и переговорить с ними. Пусть они по закону и не могут свидетельствовать – но они бы привели нас к тому, кто может.

Экон приоткрыл глаз и искоса поглядел на меня:

–На ближайшие дни у меня никаких дел нет, папа. И я никогда не прочь прогуляться за пределы Рима. Только скажи.

Я улыбнулся и кивнул.

–Да, пожалуй. Это должно быть нашим следующим шагом. Но я всё не перестаю думать о девушке…

–О девушке?

–Та рабыня, Зотика. Мне необходимо поговорить с ней. Она может кое-что знать.

–Что ты имеешь в виду? – Экон пристально глядел на меня, щурясь на солнце. – Скажи мне, папа. Ты хочешь поговорить с Зотикой об убийстве – о котором она, скорее всего, ничего не знает? Или тебе интересно знать, что же такое вытворял с ней Дион?

–Экон!

–Если бы она тебя заверила, что Дион обращался с ней не так жестоко, как ты думаешь – ты бы успокоился?

Я вздохнул:

–Да.

–А если бы она сообщила тебе обратное? Если бы те вещи, которые Дион с ней проделывал, были так дурны, как ты опасаешься – или даже ещё хуже? Папа, я знаю, какие чувства вызывает у тебя Дион. Это касается и подробностей его гибели, и того, что перед смертью он просил тебя о помощи. Но я знаю и твоё отношение к людям, которые подобным образом обходятся с рабами.

–Возможно, Копоний наклепал на Диона, – заметил я.

–Это вряд ли. Судя по твоему рассказу, Копоний рассказывал о сексуальных привычках Диона крайне неохотно. И был при этом смущён – как будто он поведал тебе, что Дион, например, храпел. А тот раб, Филон? Он ведь сообщил то же самое.

–Рабы обожают сплетни, как и их хозяева, – я покачал головой. – Если я и изменю своё мнение о Дионе, то, во всяком случае, не буду при этом основываться на слухах.

–Но рассказ самой девушки не был бы простой сплетней.

–По-твоему, я хочу отыскать эту девушку единственно затем, чтобы сохранить неосквернённой свою память о Дионе?

–А это не так, папа? – во взгляде Экона светилось такое сочувствие, что я разом утратил уверенность в себе.

–Отчасти да. Но это не единственная причина. Есть ещё кое-что – но время сказать об этом ещё не пришло.

–Ещё один знак от направляющей тебя Кибелы?

–Не шути с такими вещами. Я чувствую, что эта Зотика что-то знает – или что-то сделала…

–Или что-то сделали с ней, – прошептал Экон.

–Экон, ты сказал, что я всегда могу обратиться к тебе за помощью. Вот какая помощь мне нужна: найди этого работорговца на улице Серповщиков. Узнай, что случилось с Зотикой.

–Папа, ты уверен, что хочешь именно этого? По-моему, я бы с большим успехом потратил время на поиски кухонных рабов Лукцея. И лучше приступить к этому без промедления. Путь до Пицена займёт минимум день, ещё день на обратную дорогу, да вдобавок время, которое я проведу там. А до суда осталось только четыре дня.

–Нет, сперва разузнай о девушке. Приступить можешь уже сегодня. А ехать в Пицен сегодня в любом случае уже поздно.

Экон пожал плечами.

–Как скажешь, папа. Я найду для тебя Зотику. По крайней мере, если её рассказ окажется по-настоящему шокирующим, я избавлю себя от поездки в Пицен.

–Что ты имеешь в виду?

–А вот что… – начал Экон, но его тут же прервали.

–Если Дион был таким плохим человеком, почему ты так хочешь найти его убийцу?

–Диана! – я обернулся и увидел свою дочь, стоящую в дверях.

–Разве я не могу побыть с тобой, папа? – она подошла и взяла меня за руку. Её длинные чёрные волосы поблёскивали на солнце. – Мама с Мененией там говорят о близнецах, а сами близнецы тянут меня за волосы и кричат мне в уши. Это просто маленькие чудовища! Можно, я побуду с тобой и Эконом?

–Диана, почему ты так сказала?

–Потому что они и в самом деле монстры. Титания – гарпия, а Тит – циклоп!

–Нет, почему ты так сказала о Дионе? Разве кто-то говорил, что он был дурным человеком?

Диана уставилась на меня честными глазами.

–Думаю, кое-кто подслушивал наш разговор, причём долгое время, – выдвинул догадку Экон.

–Я не подслушивала!

–Подслушивать нехорошо, Диана, особенно когда мы с твоим братом обсуждаем дела.

–Но я же говорю – я не подслушивала! – Диана отстранилась и одарила меня взглядом Медузы.

–К тому, же папа, разве вы с Эконом зарабатываете на жизнь не подслушиванием? Разве можно наказывать меня за то же самое, даже если бы я это делала? А я не делала.

–Но отец есть отец, и его нужно уважать, – наставительно заметил Экон.

–А меня в этом доме никто не уважает, – отозвалась Диана. – Каждый раз, когда сюда приводят этих чудовищ, на меня обращают не больше внимания, чем на булыжник, – и она, развернувшись, вышла из комнаты.