Текст книги "Операция 'Минотавр'"

Автор книги: Стивен Кунтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

– Вроде бы просто.

– Просто, как нейрохирургия. Время от времени является ревизор, который хочет подловить меня на чем-нибудь и выгнать. Я читаю это в его глазах.

Они говорили больше часа, вернее, говорил Найт, а Джейк слушал, сложив руки на коленях. У Найта была привычка машинально нажимать клавиши компьютера.

Когда Джейк отводил взгляд от собеседника, он рассматривал девицу, рекламировавшую купальник на развороте журнала "Спортс иллюстрейтед" за апрель 1988 года (замечательный месяц!) над столом Найта, или снимки трех самолетов, или фотографию киноактрисы Фары Фосетт над столом хозяина А-6. Между двумя столами находился шкаф с кодовыми замками на каждом ящичке. Подобными шкафами было уставлено все помещение. Дважды Найт нырял в один из ящичков и показывал Джейку секретные документы, не давая их в руки. Как только Джейк отворачивался, документ немедленно возвращался в ячейку.

Затем Найт повел Джейка в секретную комнату на следующем этаже, где заставил его подписать специальную форму допуска к совершенно секретной документации. В этом помещении, уставленном сейфами со сложнейшими замками и оборудованном стальной дверью, капитан 3-го ранга Найт рассказал Джейку о технических деталях прототипов, графиках работ и так далее......

В три часа Джейк снова очутился на двенадцатом этаже здания в комплексе Кристал-Сити, в кабинете вице-адмирала Данедина. Кабинет был по размеру не меньше, чем у Генри, но не столь роскошно обставлен. В широкие окна можно было наблюдать, как взлетают и садятся самолеты в Национальном аэропорту.

– Вы хоть имеете представление, во что влезли? – спросил Данедин. Это был сурового вида пожилой мужчина с коротко стриженными седыми волосами и руками мастерового: на толстых, крепких пальцах были заметны следы въевшегося машинного масла. Поговаривали, что его хобби – реставрация старинных автомобилей.

– Весьма приблизительное.

– Обычно мы назначаем руководителями программ офицеров авиационно-технической службы, ОАТС. Это именно их хлеб. Гарольд Стронг был ОАТС. Но учитывая все сложности с А12, мы решили, что здесь нужен боевой пилот с хорошей репутацией па Холме. Имелся в виду Конгресс, это Джейк понимал. Но кто это, черт побери, "мы", о которых говорит адмирал? – Вы наш прославленный воин. Посылать вас на пятимесячные курсы управления некогда, так что обойдемся без них. Вы должны сдвинуть дело с мертвой точки. Заместитель у вас штатский доктор Гельмут Фриче. Он здесь всего три года, но уже освоил все ходы-выходы. В штате есть несколько ОАТС. Используйте их опыт, но помните – отвечаете за все вы. Постараюсь не забыть, – заметил Джейк Графтон. Секретарша Данедина, миссис Форсайт, дала ему список подчиненных офицеров. Это была добродушная седовласая матрона. На столе у нее стояли фотографии маленьких детей. Джейк спросил, кто это. Оказалось, внуки. Она предложила ему пирог, который испекла вчера. Джейк ел и похваливал, пока она звонила в управление кадров. Потом подробно объяснила, как туда пройти – через шесть корпусов в южном направлении. Когда Джейк через пятнадцать минут прибыл туда, тамошняя секретарша уже подбирала ему личные дела для ознакомления. Он нашел свободный стол и уселся за ним. Личные дела вольнонаемных были сложены отдельно. Гельмут Фриче, доктор наук по электронике, бывший профессор Калифорнийского технологического института, до того был исследователем в НАСА. Публикации... Ого! Не меньше четырех десятков статей. Джейк просмотрел библиографию. Все по радиолокации: распространение волн, эффект Допплера, численное определение параметров трехмерного электромагнитного рассеяния и так далее.

Джордж Уилсон – профессор по авиационной технике Массачусетского технологического института, в этом году освобожден от лекций. Видимо, его привлек адмирал Генри. Будет работать в программе до конца декабря. Публикаций у Уилсона было не меньше, чем у Фриче. Соавтор нескольких учебников. Однако внимание Джейка привлекло название одной из статей; "Аэродинамические препятствия созданию летательных аппаратов с малым радиолокационным отражением".

Джейк отложил подборку штатских и занялся личными делами флотских офицеров. Где-то в середине наткнулся на одно из них, которое особенно заинтересовало его. Лейтенант Рита Моравиа, выпускница Военно-морской академии 1982 года. Вторая по успеваемости в академии, первая в летной школе, победительница конкурса выдающихся достижений. Обучалась на А-7, потом перешла на F/А-18 и стала пилотом-инструктором Западной резервной эскадрильи. Затем год учебы на курсах усовершенствования офицеров ВМС в Монтерее – получила степень магистра по авиационной технике, и еще год в школе летчиков-испытателей в Патаксент-Ривер, штат Мэриленд, – первая в своем выпуске.

Трое капитанов 3-го ранга из строевых частей: штурман-бомбардир А-, пилот F-14 и офицер электронного противодействия – ОЭПД – с ЕА-6. Штурмана и электронщика Джейк знал. Еще инженер по обслуживанию самолетов, тоже знакомый, и пятеро ОАТС, все с опытом службы в частях. Кроме штурмана А-6 и электронщика с "Праулера", все имели дело с истребителями, включая Таркингтона – одного из двух лейтенантов. Все остальные носили звания капитана 3-го ранга и капитан-лейтенанта.

Если флоту нужен штурмовик-невидимка, зачем столько летчиков-истребителей?

В ВВС все тактические самолеты называются истребителями, но на флоте они о давних пор делятся на штурмовики и истребители. И по конструкции, и по выполняемым задачам самолеты резко различаются, значит, разными должны быть и методика обучения летчиков, и применяемая тактика. И, как утверждают психологи-любители в форме, интересовавшиеся этим вопросом, люди на тех и других самолетах тоже разные. Либо обучение меняет психологический склад летчиков, либо задачи штурмовиков и истребителей привлекают обладателей тех или иных черт характера. Штурмовики считают истребителей пижонами, разудалыми романтиками, для которых ничего не существует, кроме дешевой славы поединка в небе.

Истребители же полагают, что в штурмовики идут флегматичные недоумки, начисто лишенные воображения, которые сбрасывают бомбы, потому что ни на что путное не способны. Конечно, те и другие шутят, но в каждой шутке есть доля правды.

Закончив изучение личных дел, Джейк аккуратно сложил стопку и задумчиво уставился на нее. Он пришел к выводу, что Данедин и Строит подобрали очень хорошую команду – офицеров с богатым и разнообразным опытом, представлявших все разветвления морской авиации. Только пилот-испытатель под сомнением. У Моравиа, конечно, блистательные характеристики, и, может быть, она умнее самого Эйнштейна, но не имеет никакого практического опыта испытаний новых конструкций. Не забыть поговорить с Данедином насчет нее.

Генри упоминал минное поле – он явно преуменьшал опасности. Протащить новую современную систему вооружения сквозь бюрократическое болото было поистине головоломной задачей. Данедин, должно быть, чувствует себя так, будто ему приказали построить Большую пирамиду Хеопса, пользуясь только использованным презервативом и мухобойкой. И, Бога ради, ребята, делайте это тихонько, под покровом секретности и все такое. – Слушаюсь, сэр.

***

В универмаге, размещавшемся в подвале Кристал-Сити, он нашел отдел игрушек и купил пластмассовую модель нового истребителя-невидимки ВВС – F-117. И еще тюбик клея. Потом сел в поезд метро – синего цвета, тот, что шел до станции Росслин.

У моста Ки-Бридж поезд вынырнул на поверхность, и Джейк с грустью смотрел, как капли дождя смывают грязь с окон вагона, проносившегося под темным, затянутым тучами небом; затем поезд с грохотом нырнул в другую дыру, и Джейк, как и его попутчики, просто уставился в никуда, словно окружив себя невидимым коконом.

Он почувствовал облегчение, когда двери наконец раскрылись и он вместе с другими пассажирами вышел на платформу и, миновав турникет, ступил на самый длинный в мире эскалатор. Лестница медленно возносила вверх стоявших на ней людей, словно извергая их из чистилища. Затем мятущаяся, толкающаяся, спешащая людская толчея увлекла его за собой, подобно быстрой реке. Сегодня утром он чувствовал себя как бы туристом. Сейчас же он стал неотъемлемой частичкой этого человеческого потока, ничем не отличающейся от прочих. По утрам и вечерам он будет становиться безликой единицей в этом стаде: поторапливайся, поторапливайся, проталкивайся, работай локтями – тихо, настойчиво, не сбавляя темпа, здесь требуется равная энергия и равная скорость от каждой пары ног, от каждой пары пустых, уставленных в никуда глаз. Поторапливайся, поторапливайся.

Дождь еще шел, когда он наконец очутился на тротуаре. Он остановился, поднял воротник, защищаясь от сырости и зябкого холода, затем зашагал в сторону огромного жилого комплекса в четырех кварталах от станции.

Большинство тех, кто находился сейчас рядом с ним, проделывали этот путь уже много лет. Эти кроты, сказал он себе, слепые обитатели темных, сырых подземелий, где никогда не бывает ни солнца, ни ветра, даже не подозревают, что вселенная не ограничивается мрачными коридорами, в которых протекает их жалкая жизнь. И вот теперь он стал одним из них.

Он остановился на углу, зажимая коробку с моделью под мышкой. Людской поток обтекал его; пешеходы шли потупившись, уставившись в асфальт. Кэлли будет дома не раньше, чем через чае.

Он повернулся и зашагал против течения, к входу метро, напротив которого находилась закусочная фирмы "Рой Роджере". Он взял чашку кофе и сел у широкого окна, наблюдая, как за стеклом плывет серая людская масса, съежившаяся под ветром и дождем.

Подъема, охватившего его утром после разговора с адмиралом Генри, как не бывало. У него есть работа... чисто бумажная, заключающаяся в бесконечных заседаниях, заслушивании докладов, сочинении рекомендаций и попытках не спятить от всего этого. Работа в бюрократическом учреждении. Штабная работа, от которой он все эти годы бежал, как черт от ладана, всячески увиливал, пускал в ход связи, лишь бы не заниматься ею. Он попал в заколдованный дворец, в место, где гибнет любая здравая мысль.

Могло быть, конечно, и хуже. Его могли приставить к сочинению новых форм рапортов о боеготовности.

Подобно многим офицерам-строевикам, Джейк Графтон терпеть не мог бюрократов и втайне презирал их, скрывая свои чувства с переменным успехом. За годы, прошедшие после второй мировой войны, бюрократия в Вашингтоне расцвела пышным цветом. У каждого конгрессмена теперь по двадцать помощников. К любой социальной проблеме приставлена куча бумагомарак, якобы "регулирующих" ее. И в вооруженных силах не лучше. Появилось множество объединенных командований видов вооруженных сил, каждое со штатом в тысячу человек, а то и полторы.

Видимо, такова уж природа человека. Люди в форме без конца анализируют прошлую войну и готовятся к ее повторению, потому что никто не знает, какой окажется война будущая. Новая техника только усугубляет мрак, которым всегда окутано грядущее. Вчерашние бойцы уходят в отставку, новые наследуют их звезды и кабинеты, и так продолжается из поколения в поколение, пока во всех кабинетах не окажутся люди, в жизни не слышавшие ни единого выстрела и вполне уверенные, что не существует проблем, которых нельзя было бы "удовлетворительно" решить с помощью качественной, организованной штабной работы, изложив рекомендации отменным бюрократическим языком. И неизбежно мрак сгущается до непроницаемо черной дыры. Будущая война становится сплошной загадкой, решить которую невоевавшим генералам и адмиралам вкупе с конгрессменами не под силу. Потому и разбухают штаты – каждый начальник ищет специалистов, которые помогали бы ему справляться с текущими делами и неразрешимыми политическими головоломками.

Чтобы научить новое поколение древнейшим азбучным истинам, требуется новая война. Но в эпоху мирового господства Америки после второй мировой войны Вьетнам скорее усилил угрозу, чем сдержал ее.

По прошествии многих лет Вьетнам стал казаться первым неумышленным, неосторожным шагом к ядерной пропасти, способной уничтожить жизнь на планете.

Напуганные новой техникой и опасающиеся непостижимых политических сил, действующих во всем мире, гражданские и военные чины настоятельно требовали надежных истин и механизмов контроля, способных предотвратить войну, которая стала немыслимой, будущую войну, представлявшуюся нескольким поколениям, знавшим только мир, ужасной непристойностью. Законы, уставы и необъятные организационные схемы размножались, как бактерии в чашке Петри. Инженеры с карманными калькуляторами теперь сменили попов в роли всеобщих утешителей.

Все это Джейк Графтон прекрасно знал и ничего не мог изменить. А теперь он стал одним из них, одним из безликих спасителей, творящих избавление за письменным столом и укладывающих его в папку исходящих.

Там, на пляже, вероятно, тоже дождь. Ветер завывает за стенами домика и врывается внутрь сквозь неплотно закрытые окна. Прибой бьется о песок.

Прекрасно пройтись вечерком по пляжу под тусклым небом вдоль тусклого моря.

Вдруг он испытал неудержимое желание почувствовать, как ветер треплет волосы и запах соли наполняет ноздри.

Вот бы очутиться там, а не здесь! Не здесь, где столько проблем, и трудностей, и ответственности.

Взгляд его упал на сумку, в которую продавец положил модель F-117. Он вытащил коробку из сумки. Художник изобразил самолет черным. У него были сдвоенные вертикальные стабилизаторы, слегка отогнутые книзу, и совершенно плоские бока фюзеляжа – неимоверно сложные в производстве, как он подозревал.

Воздухозаборники находились поверх фюзеляжа, за фонарем кабины. Как же воздух будет поступать в двигатели, когда летчик маневрирует с большими перегрузками?

Конечно, этот самолет управляется компьютером, который стабилизирует машину в полете и автоматически балансирует ее. Но как же на нем летать? Насколько придется потерять во взлетном весе и дальности, чтобы эта штука могла сесть на авианосец? И сколько это будет стоить? Какова может быть отдача от таких машин при тех астрономических суммах, которые неизбежно затребуют изготовители? Это решать политикам.

Джейк допил кофе и выбросил пластиковую чашку в мусорное ведро у двери. Он запихнул коробку обратно в сумку, толкнул дверь и очутился на вечерней улице.

***

– Привет, дорогой, – весело сказала Кэлли, зайдя в квартиру и обнаружив мужа собирающим модель за кухонным столом.

– Привет, красавица. – Джейк поднял голову и улыбнулся ей, потом снова углубился в приклеивание шасси к нише под фюзеляжем.

– Ну и как первый день в конторе? Джейк разложил детали по схеме сборки и откинулся на стуле.

– Я бы сказал, неплохо. Меня не привязали к столбу для расстрела, никто ни слова не произнес насчет военного трибунала, так что, надо полагать, я еще служу на флоте. – Он подмигнул, – Все будет путем. Не тревожься.

Она налила себе кофе, осторожно подув, попробовала горячий напиток и посмотрела на мужа поверх края чашки.

– Где ты будешь работать?

– Маленькая контора, крохотная дыра, которая относится к морской авиации.

Буду заниматься Усовершенствованным тактическим истребителем.

– О Джейк. – Она уселась рядом. – Это же ужасно. – Впервые за многие месяцы в ее голосе прозвучала неподдельная радость.

– Это все, что я могу тебе сказать. Проект засекречен до посинения. Но это настоящая работа и ее действительно нужно делать, чего я не могу сказать о великом множестве других работ в этом здании.

Последнюю фразу произносить не стоило. Ее лицо напряглось, когда она уловила обиду в его голосе.

– После всего, что ты сделал для флота, они обязаны были дать тебе хорошую работу.

– Слушай, Кэлли, дело вовсе не в этом. Я получаю деньги дважды в месяц, и это все, что они мне должны. Но это нужная флоту работа, и одному Богу известно, что из всего этого получится. – Он вовсю старался исправить неловкость:

– Мне больше нравится служить на флоте, чем быть президентом банка.

Ты же меня знаешь, Кэлли.

Она криво усмехнулась:

– Да. Думаю, что знаю. – Кэлли поставила чашку на кофейный столик и поднялась на ноги.

Вот те на! Опять двадцать пять! Джейк вытянул край рубашки и стал протирать очки, когда она выходила из кухни.

"Спокойнее, парень, – сказал он себе. – Ей надо помочь". И крикнул ей вслед:

– Давай поедем куда-нибудь пообедаем! Я голоден. А ты?

Глава 4

Телефонный звонок разбудил Джейка Графтона. Протягивая руку к трубке на прикроватном столике, он пытался сообразить, что обозначают светящиеся стрелки будильника. Пять утра.

– Графтон слушает.

– Доброе утро, капитан. Это адмирал Генри. Хотел застать вас, пока вы не ушли.

– Вам это удалось, сэр.

– Давайте встретимся на ступеньках Мемориала Линкольна около семи тридцати в штатском.

– Слушаюсь, сэр.

– Благодарю вас. – Послышался отбой.

– Кто это? – спросила Кэлли, когда Джейк положил трубку и снова закрыл глаза. Будильник зазвонит только через полчаса.

– Один из моих многочисленных начальников.

– Вот как, – пробормотала она. Через минуту она уже глубоко и ровно дышала.

Интересно, о чем таком собирался говорить адмирал Генри, о чем нельзя беседовать в кабинете? Через пять минут он перестал ломать над этим голову и вылез из постели. На цыпочках он прошел в ванную.

К тому времени, как зазвонил будильник, он успел принять душ, побриться и одеться. Он надел темно-серые брюки и желтую рубашку с длинными рукавами. К этому он добавил галстук, старый свитер и синий спортивный пиджак.

– Доброе утро, – произнес он, подойдя к кровати и нажав кнопку будильника, чтобы заставить его замолчать.

– Подойди обними меня. – От Кэлли пахло сонным женским теплом. – Так здорово, когда ты здесь и обнимаешь меня по утрам. – Она слегка оттолкнула его, чтобы вглядеться в лицо.

– Я люблю тебя, женщина. – Двумя руками он приподнял ее голову. – Брось анализировать, просто прими это как факт. Это именно так.

Она весело улыбнулась в ответ, но тут же ее лицо приняло озабоченный вид.

– А почему в штатском?

– Мы с шефом сачкуем со службы.

– Уже на второй день. Ну и везет тебе, – позавидовала она, направляясь в ванную. Закрывая дверь, она крикнула; – Почему бы тебе не поставить кофе и не поджарить оладьи?

– Угу. – Он направился в кухню, на ходу включая свет. – Ну и классная же ты женщина. Стоит взглянуть на тебя голую, и вытягиваешься, как налоговый инспектор, которому предложили взятку в десять долларов.

***

Вице-адмирал Генри уже сидел на ступеньках Мемориала Линкольна, когда такси высадило Джейка у входа. Он поднялся на ноги и спустился на широкий тротуар.

– Доброе утро, сэр.

Адмирал широко улыбнулся в ответ, они направились к проезжей части. Тут же к ним подкатил спортивный "форд-фэрмонт" с флотскими номерами. Генри рванул на себя дверцу и втиснул внутрь свои сто девяносто сантиметров. Джейк последовал за ним. Как только дверца закрылась, сидящий за рулем матрос тронул с места.

– Что это за комедия с плащом и кинжалом?

– Я не знаю всех актеров, – ответил адмирал без тени улыбки.

Джейк рассеяно наблюдал, как редкие прохожие ежатся под пронизывающим ветром и нудным дождиком, пока не заметил, что адмирал внимательно рассматривает машины, следующие за ними. Джейк тоже обернулся раз-другой, потом решил, что конспирация – дело Генри. Он стал смотреть, как матрос ведет машину.

Шофер он был замечательный. Ни одного лишнего движения. Машина словно порхала в транспортном потоке, в последний момент перестраиваясь в другой ряд и сворачивая совсем без тормозов – и все это без малейшего усилия. Самый настоящий спектакль, и Джейк молча восхищался им.

– Я мог бы заехать за вами, – пробормотал Генри, – но мне хотелось побывать у Стены. – Так назывался мемориал памяти погибших во Вьетнаме как раз напротив Мемориала Линкольна. – Это было бы слишком долго, а мне вечно не хватает времени.

– Понятно.

– Сверни налево, – приказал Генри шоферу. Машина поехала на восток по Индепенденс-авеню. Потом Генри распорядился повернуть снова налево и по Четырнадцатой стрит следовать к Мемориалу Джефферсона. – По-моему, чисто, пробормотал он, еще раз взглянув в заднее стекло. Возле Мемориала Джефферсона адмирал отпустил водителя. – Заедешь за нами в девять.

Он сделал знак Джейку следовать за ним по дорожке вокруг Приливного бассейна. За бассейном высился памятник Джефферсону. Позади, невидимый за низкими облаками, находился Белый дом.

Джейк заговорил первым.

– Адмирал Данедин знает о нашей встрече, сэр?

– Да. Я ему сказал. Вы на него работаете. Но проинструктировать вас я хочу сам. Что вам известно о технологии "стелс"?

– То, что и всем, – ответил Джейк, ежась от ветра в тонком пальто. – Что было в газетах. Немногое.

– ВВС заказали два прототипа истребителей "стелс" в условиях строжайшей секретности. Контракт на серию получила "Локхид". Машина называется F-117А. Она только считается истребителем, хотя это самый настоящий штурмовик с летными характеристиками, как у А-7 без форсажа, зато вдвое меньшей бомбовой нагрузкой.

Основное вооружение – ракеты "Маверик". Довольно смешно называть дозвуковой легкий бомбардировщик истребителем, но при столь слабых параметрах это не самое уязвимое его место.

– Я думал, что эта штука должна была стать неуязвимой машиной убийства.

– Ну да. Так же, видимо, полагали и конгрессмены, которые без открытого обсуждения ассигновали на этот проект миллиарды зеленых. Но малыш даже не может летать быстрее звука. У него и форсажной камеры-то нет. Не Знаю, разве что на пикировании достигается сверхзвуковая скорость. Как бы там ни было, ВВС гораздо больше повезло с бомбардировщиком-невидимкой В-2, который делает фирма "Нортроп". Он тоже дозвуковой, типа "летающее крыло", но большой и берет много топлива.

Единственный недостаток В-2 – это то, что он стоит пятьсот шестнадцать миллионов долларов за штуку. Значит, если только не посылать его уничтожить Москву ради спасения человечества, рисковать им никак нельзя. В-2 – это не оружие поля боя.

– А как же эти призраки находят цель? – Обычные бомбардировщики пользуются радиолокацией для определения своего места и для выхода на цель, но посылка радиолокационного импульса с бомбардировщика-невидимки выдаст его, и все технические ухищрения, направленные на то, чтобы скрыть самолет, будут напрасны.

Адмирал сел на скамейку спиной к Приливному бассейну. Он долго разглядывал дорожки парка, совершенно пустые в это раннее утро.

– Вы не поверите, но ВВС до сих пор так и не решили эту проблему. Они ждут, пока будет разработана такая технология.

Джейк Графтон уставился на адмирала, пытаясь понять, не шутит ли тот.

Видимо, все же шутит.

– А как насчет систем спутниковой навигации вроде той, что собирались ставить на А-6G? Системы "Навстар"?

– Это входили в план, но беда со спутниками в том, что вряд ли хоть один из них уцелеет через сорок восемь часов после начала серьезного столкновения между Западом и Востоком. И потом, у нас на орбите всего восемь спутников, а нужно двадцать восемь. Если когда-нибудь удастся запустить столько птичек, сколько требуется, они укажут ваше положение над любой точкой земного шара с точностью до шестнадцати метров, но это весьма сомнительно, учитывая нехватку "шаттлов" у НАСА и бюджетные ограничения. Нет, решением, видимо, будет система, включающая инерциальную навигационную систему с гироскопом на твердотельных кольцевых лазерах, пассивные инфракрасные датчики и скрытый радиолокатор, который включается только для того, чтобы увидеть что нужно, автоматически меняет частоты и прочее. В принципе такими системами оснащены А-6G и В-2. Мы поставим ее на А-12. Она еще дорабатывается.

Генри засопел и заерзал, устраиваясь поудобнее на скамье.

– Конгресс не намерен финансировать серийные закупки В-2. Учитывая процессы планирования бюджета, инфляцию и вполне возможные нарушения сроков, последняя машина в программе обойдется более чем в миллиард. Стратегический бомбардировщик с экипажем напоминает гигантского панду или калифорнийского кондора. Мы хотим избежать ошибок, которые допустили ВВС.

– В Стратегическом авиационном командовании будет больше генералов, чем самолетов.

– Идея самолета-невидимки витает еще со времен второй мировой войны, продолжал Генри, – но долго считалась чистой фантастикой. Всерьез ее начали принимать в авиастроении после Вьетнама, когда стало ясно, что обычному самолету в плотнейшей ПВО над Западной Европой долго не выжить. И меры электронного противодействия не помогут. Шпионы утверждают, что там будет слишком много частот и слишком много датчиков. Скорее всего, это не так. – Он пожал плечами. – Как бы там ни было, процент потерь над полем боя будет очень высок, а это обернется в пользу Советов. Мы не можем тягаться с ними по количеству самолетов. И мы проиграем. Значит, остается "стелс".

– Мы можем тягаться с ними по количеству, – возразил Джейк. – ВВС могли бы построить много дешевых, узкоспециализированных самолетов – истребителей или штурмовиков. На авианосцах, конечно, таким не найдется места.

– ВВС этого не хотят. Им нужны более сложные современные машины со все более широкими возможностями. В этом заключена вся ирония проекта истребителя "стелс". Они хотели иметь машину будущего, а получили новенький, с иголочки, тактический бомбардировщик... с характеристиками пятидесятых годов. Зато, говорят, у него высокая степень выживания. Пока что да. Но лишь до тех пор, пока русские не додумаются до способа обнаружения таких самолетов – или кто-то додумается, а русские украдут. И все-таки единственное, что оправдывает технологию "стелс" первого поколения, – это применение "умного оружия" при условии, что экипаж сможет обнаружить цель. С обычными неуправляемыми бомбами этим самолетам делать нечего. – Генри уставился на носки своих ботинок и поводил ими. – Можете представить себе машину стоимостью в пятьсот миллионов зеленых, способную только на то, чтобы сбрасывать обыкновенные пятисоткилограммовые бомбы на мост? Кто осмелится выпустить ее?

– Гарантирует ли "стелс" неуязвимость? – допытывался Джейк. Ему было настолько интересно, что он совершенно не замечал пронизывающего ветра, дующего с реки.

– Тут все зависит от того, будут ли неуязвимыми стационарные аэродромы в войне, к которой готовятся ВВС, то есть в войне в Европе против Советов, когда дойдет до обмена ядерными ударами. На месте русских я бы не слишком заботился о самолетах, которые не могут взлетать с грунтовых полос, а просто уничтожил бы их базы в самом начале боевых действий и больше ни о чем не думал.

– А война против Советов обычным оружием?

– Если кто-то и знает, как не допустить ее перерастания в ядерную, нам об этом не докладывали.

– Сколько у нас ракет "Маверик"? Пара тысяч?

– Вдвое больше.

– Этого хватит на неделю-другую максимум. Война должна быть чертовски короткой. Адмирал проворчал:

– Вот основное противоречие: без технологии "стелс" самолеты, как утверждают ВВС, не смогут уцелеть над полем современного боя, а при такой технологии можно применять только очень сложное оружие. А если эти самолеты действительно будут представлять серьезную угрозу Советам, для тех это послужит мощным стимулом для нанесения ядерного удара, чтобы сразу уничтожить наши базы. – Он энергично взмахнул рукой, рассекая воздух. – И все это неимоверно дорого.

– Похоже, военная машина становится нам не по карману.

– Если бы только это! Но к черту философию. Конечно, технология "стелс" стоит того, чтобы над ней поломать голову. В принципе она всего лишь сводит к минимуму электромагнитное излучение самолета в тех диапазонах, которые применяются в военном деле: в радиодиапазоне, то есть путем радиолокации, и в тепловом – инфракрасном – диапазоне. А расстояние, на котором самолет можно обнаружить невооруженным глазом, тоже стараются сделать как можно меньшим.

Свести к минимуму ЭПР – эффективную площадь рассеивания – и инфракрасную сигнатуру – вот две основные задачи разработки. Но это крайне сложно. Например, чтобы сократить в два раза дистанцию радиолокационного обнаружения самолета, его ЭПР надо уменьшить в шестнадцать раз – в четвертой степени. Для существенного снижения инфракрасной сигнатуры приходится отказаться от форсажа двигателей, а сами двигатели спрятать внутри планера" чтобы выхлопные газы остыли, прежде чем попадут в воздух, а все это резко сокращает тягу самих двигателей. В итоге мы будем вынуждены идти на конструкторские компромиссы, а это означает уступки в тактико-технических характеристиках: скороподъемности, дальности и боевой нагрузке. Критерий "затраты – эффективность" начинает работать против нас. Вот к чему мы приходим.

Адмирал Генри вскочил со скамьи и стал расхаживать по дорожке, обсуждая различные способы, позволяющие понемногу снизить радиолокационную и инфракрасную сигнатуру самолета. Он говорил о встречном потоке и соответствующей форме фюзеляжа, специальных материалах, красках, конструкции и размещении двигателя и воздухозаборников, о всевозможных конструкторских ухищрениях, Все это, сказал он, заложено в "стелс". Наконец он умолк и заходил быстрее, опустив плечи и засунув руки в карманы пальто.

Джейк заговорил:

– Если ВВС смогли добиться от своего штурмовика-невидимки в лучшем случае характеристик А-7, нужно ли флоту тратить миллиарды на то же самое? Мы не можем покупать самолеты, которых хватит только на один скоротечный конфликт, и нам нужно достаточное их количество, чтобы оснастить авианосцы. Пять хитромудрых бомбардировщиков в год нас не устроят.

Адмирал резко остановился и внимательно всмотрелся в Джейка. Уголки его губ медленно разошлись в улыбке:

– Я знал, что вы именно тот человек, который нам нужен.

Он снова зашагал, теперь более спокойно.

– Первый вопрос: какого рода истребители нам понадобятся в будущем? По-моему, вероятность широкомасштабной войны с Советами в Западной Европе невелика – предотвратить ее перерастание в ядерную невозможно, а русские этого хотят не больше, чем мы. Но к этой войне надо в какой-то степени быть готовым, иначе ее не избежать. Гораздо более вероятно ведение ограниченных войн, как в Корее, во Вьетнаме, Афганистане, Персидском заливе, на Ближнем Востоке или в Южной Африке. И решающей будет способность вести именно такие войны. Нам нужны самолеты, которые смогут на скорости восемьсот километров в час пронести мощный обычный заряд сквозь густую сеть радиолокационных станций, сбросить его на цель, вернуться на авианосец и снова совершать вылет за вылетом. Иначе от этих дорогих авианосцев один вред и никакой пользы. И такие самолеты нам нужны не позднее 1995 года.

– Вы хотите сказать, что наш самолет не должен ограничиваться только высокоточным вооружением?