Текст книги "Инсайдер"

Автор книги: Стивен Фрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Оливер! – Баллок подтолкнул Оливера локтем.

– Извините. – Оливер потряс головой. – Какой был вопрос?

– Эбби поступила на другую работу? – снова спросил Джей.

– Не знаю. В письме просто сказано, что она подает в отставку по причинам личного характера. – И посмотрел на Баллока – «чуть ли не ища у него моральной поддержки», подумал Джей.

Оливер выпрямился в кресле.

– Нам всем придется вкалывать как следует, пока мы с Баллоком не найдем ей замену, – сказал он. – Эбби была крайне ценным членом нашей команды. Она снимала с нас немалое бремя, занимаясь деталями и выполняя черновую работу. Право, не знаю, как мы сумеем ее заменить. – Оливер положил конверт обратно в папку, руки у него тряслись. – Вот все, что я хотел сказать, – буркнул он. – Извините, что отнял у вас время. – Он посмотрел на Салли затуманенными глазами: – Простите, но нам с Баллоком надо наедине поговорить с Джеем.

– Конечно. – Салли взяла свой блокнот и быстро вышла из комнаты.

А Джей смотрел на Оливера – на его лице появились возрастные морщины, которых он прежде не видел. Его всегдашний загар, казалось, тоже побледнел, и под глазами отчетливо проступали мешки. Что-то произошло с тех пор, как Джей и Салли расстались с Оливером в клубе. Возможно, это как-то связано с Эбби, а возможно, Оливер сцепился с Барбарой дома. Так или иначе, то, что произошло, глубоко задело его.

– Нам надо поговорить о вашей характеристике за месяц работы, Джей, – заявил Баллок, когда Салли ушла.

– Характеристике за месяц? – Джей посмотрел на Оливера, который сидел, сгорбившись, в кресле. – Никто ничего не говорил мне об этом.

– Это обычная вещь, – сказал Баллок. – Каждый новый сотрудник получает нечто подобное. – Он полез в свою папку и вытащил лист бумаги, быстро его просмотрел, затем передал через стол Джею. – Прочтите, что тут написано, и распишитесь внизу страницы. И не слишком вникайте в детали.

Джей быстро просмотрел бумагу. Ему поставили два балла из возможных пяти. Характеристику писал Баллок. Его фамилия стояла внизу.

– Ничего не понимаю. Это свидетельствует о том, что я не работал в полную силу своего потенциала. Такое впечатление, что я не отрабатываю положенное количество часов. А я с тех пор, как начал работать, почти каждый вечер сидел тут почти до одиннадцати вечера. Иногда даже позже.

– Значит, вам надо работать эффективнее, – поправил его Баллок. – И надо пристрелить несколько сделок.

– Я сегодня утром разместил три заказа, – спокойно возразил Джей.

Оливер открыл глаза и слегка выпрямился в кресле.

– На акции каких компаний? – осведомился Баллок.

– "Турбо-Тек", «Саймонс» и «Белл кемикал».

Оливер сел совсем прямо и щелкнул пальцами.

– Дай-ка мне посмотреть эту характеристику, – сказал он. Джей подтолкнул к нему бумагу. Оливер быстро проглядел ее и посмотрел на Баллока.

– Двойка? – с сомнением произнес он. – По-моему, это слишком заниженная оценка. Повысь до четверки.

–  Четверки?

– Ты же слышишь меня. Четверки. – И, обратившись к Джею, спросил: – Тебя устроит четверка?

– Думаю, что да.

– Хорошо. – Оливер подтолкнул бумагу назад, Баллоку. – Исправь немедленно, Картер, – приказал он и вышел из зала.

Через несколько секунд Баллок поднялся со своего места и без звука, кипя от ярости, покинул помещение.

А Джей после ухода Баллока протер глаза и вернулся на свое место в отделе. Когда он туда пришел, Баллока в отделе не было, а Оливер и Салли сидели рядом в дальнем краю за перегородкой и говорили по телефону. Джей сел в свое кресло, вытащил ящик и достал список домашних телефонов сотрудников отдела арбитража, который Баллок дал ему в первый же день. Баллок сказал тогда, что все должны быть досягаемы в любое время, поскольку сделки заключаются с девяти до пяти и невозможность связаться с сотрудником даже в течение небольшого промежутка времени может обойтись отделу в миллионы.

Джей отыскал домашний номер Эбби и, набрав его, стал слушать гудки, одновременно наблюдая за Салли, которая пошла куда-то с бумагой в руке. После пяти гудков у Эбби включился автоответчик. Джей выслушал ее приветствие и повесил трубку, не оставив сообщения. Минуты две он смотрел на стоявший перед ним монитор компьютера – на экране непрерывно мелькали цифры согласно установленной им программе, сообщавшей цены на бирже. Затем он поднялся с кресла, обошел загородку и остановился возле Оливера.

– В чем дело? – резко спросил Оливер, наконец оторвавшись от докладной записки, которую он читал, и подняв глаза.

Джей вынул ключи от «остин-хили» – перед глазами у него стояла сцена на складе, где Оливер насиловал Эбби.

– Вот. – Он бросил на стол ключи, затем вытащил из нагрудного кармашка чек, который Оливер дал ему накануне, и положил рядом с ключами. – Я благодарен вам за щедрость, но, думаю, держите-ка его лучше у себя.

Затем повернулся и направился к автомату, продающему содовую, чувствуя взгляд Оливера, прожигавший ему спину, и недоумевая, зачем Салли солгала ему, сказав, что воспользовалась утром его компьютером, чтобы проверить по Интернету, с какими показателями закрылись азиатские биржи. Дома его компьютер не был подключен к Интернету.

Глава 11

Маккарти залез через заднюю дверцу в большой черный лимузин и опустился на сиденье рядом с Эндрю Гибсоном, заместителем главы аппарата президента Соединенных Штатов. Маккарти в этот день прилетел из Нью-Йорка в Вашингтон на шаттле компании «Дельта», так как его личный «лирджет» проходил регулярный техосмотр.

Гибсон велел шоферу ехать из Национального аэропорта на северо-запад – по Парковой дороге имени Джорджа Вашингтона к столичной кольцевой.

– Я рад, что вы смогли сегодня – без предупреждения – приехать в Вашингтон, – начал Гибсон. – Президент шлет вам свои наилучшие пожелания. Сказал, что ожидает встречи с вами в Нью-Йорке.

– Да, это будет великое событие, – с гордостью подтвердил Маккарти.

Ему нравился Гибсон. Они были приблизительно одного возраста и придерживались одинаковых политических взглядов. Гибсон был стройный, невысокого роста, все у него было идеально выдержано, начиная с аккуратно подстриженных прямых седых волос и кончая отутюженными темными костюмами и традиционными галстуками.

– Это будут потрясающие два дня, – подчеркнул Гибсон. – И ваша способность скоординировать планы губернатора и мэра оказалась очень полезной. А то между этими двумя людьми такое соперничество, каждый хочет, чтобы его отметили – по политическим соображениям, конечно. Хорошо, что вы вмешались и напомнили им, что хозяин все-таки президент. Это, конечно, их штат и город, но надо было, чтобы немножко свистнул кнут. Благодарю вас. Благодарность исходит и от президента.

– Несомненно.

– Но есть и одна плохая новость, – нерешительно произнес Гибсон.

– Что такое? – спросил Маккарти.

– Боюсь, я не смогу посадить вас за президентский стол во время ужина.

– А-а. – Маккарти повел рукой, словно это сообщение нимало не интересовало его. – Это не важно. Я рад оказать услугу президенту, где могу. К тому же я увижу его на другой день в центре города.

– Да, увидите, – заверил его Гибсон. – Вы будете рядом с ним на возвышении.

– Это будет приятно, но я на такую честь не рассчитываю.

Гибсон похлопал короткими пальцами Маккарти по колену и улыбнулся.

– Потому-то президент и любит вас так, Билл. Потому он всегда заботится о вас. Он знает, что у вас широкий взгляд на вещи. А многие его сторонники этого не имеют, – проворчал Гибсон. – Многие приезжают в Вашингтон с протянутой рукой в ожидании подачки. Вы не такой. Вы играете в команде, и мы это ценим.

– Благодарю. – Маккарти посмотрел из затемненного окна лимузина на мост Ки через Потомак и на Джорджтаун, раскинувшийся на скалистом берегу за рекой.

– Президент хочет, чтобы вы приехали осенью в Кэмп-Дэвид, – объявил Гибсон. – Он намерен провести весьма узкий по составу форум по экономике США, и ему нужно, чтобы вы там были. Он хочет, чтобы люди, работающие в этой области, рассказали ему в спокойной обстановке о перспективах. На этом форуме будет всего человек десять. Исполнительный директор «Дженерал моторс», исполнительный директор Эй-ти-ти, председатель совета директоров Ай-би-эм... Словом, вам ясно.

– Да. – Это открывало доступ к политической власти, какой имели лишь немногие в мире, и Маккарти постарался не выказывать удовлетворения.

– Он не примет отказа, Билл, – предупредил его Гибсон.

– Я там буду, – заверил Гибсона Маккарти. – Я этого в жизни не пропущу.

– Отлично.

Лимузин ехал вниз по длинному спуску в густом лесу на южном берегу Потомака. Маккарти с Гибсоном принялись обсуждать состояние экономики, стремительную консолидацию финансовой индустрии и как, по мнению Маккарти, будут меняться процентные ставки в ближайшие месяцы. Все это для того, чтобы Гибсон смог потом доложить президенту.

Когда машина проехала штаб-квартиру ЦРУ, шофер опустил стеклянную перегородку, отделявшую его от пассажиров.

– Мы выезжаем на столичную кольцевую, мистер Гибсон. Какие будут дальше указания?

– Выезжайте на кольцевую в северном направлении и переезжайте через реку, – сказал Гибсон. – Затем сверните на первом съезде и отвезите нас назад в Национальный аэропорт. Туда, откуда мы выехали.

– Да, сэр. – И шофер снова поднял перегородку.

Гибсон нажал клавишу на деревянной консоли, встроенной в дверцу машины, – зазвучала классическая музыка.

– Теперь мы подошли к главному. Зачем я вызвал вас сегодня в Вашингтон, Билл.

У Маккарти усиленно забилось сердце. Он никогда не умел скрывать свои чувства и сейчас, судорожно глотнув, почувствовал, как пот выступает на ладонях. Он вытер их о брюки.

– Успокойтесь, Билл, – мягко сказал ему Гибсон. Он уже достаточно давно знал Маккарти и легко мог распознать состояние своего спутника.

– Зачем же? – спросил Маккарти. – Почему мне надо было сегодня прилетать сюда?

– Речь пойдет об Оливере Мэйсоне.

– Вот как?

– Да. – Гибсон сделал музыку немного громче. – Когда фейерверк окончится, вам придется расстаться с Оливером. Он не может оставаться у «Маккарти и Ллойда».

– Но я считал...

– У меня было два долгих разговора с моим другом из министерства юстиции. Вы знаете, какой властью обладает эта женщина.

– Да. – Маккарти уважительно склонил голову.

– Она заботится об интересах президента, а следовательно, и о ваших.

– Я понимаю.

Гибсон несколько раз моргнул и сжал зубы. Подобная реакция была его ахиллесовой пятой, определенным показателем того, что он чувствует себя неуютно, поэтому он никогда и не поднимется выше заместителя главы администрации. Высшие посты в Вашингтоне предоставлялись лишь тем, кто никогда не выдавал своих чувств, если не хотел их показывать.

– Она снова все обсудила со своим специальным уполномоченным в Нью-Йорке, – пояснил Гибсон, – и хотя он обещал не преследовать Оливера, он не готов позволить Оливеру по-прежнему возглавлять ваш отдел арбитража. Просто потому, что тогда все будет слишком прозрачно. Слишком явное злоупотребление властью. Оливер даже не может оставаться у «Маккарти и Ллойда» и работать над отдельными проектами, как мы с вами говорили. Собственно, ему придется взять долгий отпуск от работы с ценными бумагами и радоваться тому, что он не сидит в федеральной тюрьме.

– Понятно, – сказал Маккарти. – Могу только сказать, что он хороший друг. Он много для меня сделал и много сделал для президента. Некоторые мои пожертвования взяты из денег, добытых мне Оливером.

– Никогда больше не связывайте с этим президента, – уведомил его Гибсон.

Маккарти поднял на него глаза. Он никогда не слышал от Гибсона такого тона.

– Оливер обещал никогда больше не заниматься сделками на основе инсайдерской информации после того, как все окончится, Эндрю, – стал оправдываться Маккарти. – И я ему верю. А если он хоть раз нарушит свое обещание, я лично помогу вам засадить его в тюрьму.

– Это не то, – сказал Гибсон. – Вы тихо отпустите Оливера, как только агнец будет принесен в жертву. Вы отпустите также и Картера Баллока. Собственно, вы навсегда закроете отдел арбитража. Мы говорили о шестимесячном перерыве, чтобы остудить страсти, а потом снова создать отдел, но это исключено.

Маккарти почувствовал, что задыхается. Приказ Гибсона был чреват невообразимыми осложнениями.

– Но...

– Не противьтесь, Билл, – предупредил Гибсон. – Вы должны считать, при том, как все получается, что вам еще очень повезло. Мы уверены: вы не знали, что творится в вашем отделе арбитража, но вы же знаете, как начинаются расследования сделок на основе инсайдерской информации и разрастаются точно снежный ком, если кому-то вступило в задницу.

Маккарти сник.

– Безусловно, знаю.

Все на Уолл-стрит знали, что скандалы о сделках на основе инсайдерской информации разрастаются быстрее, чем облако от атомного взрыва.

– Это может превратиться в чертову охоту на ведьм, когда люди начнут идти на любые сделки, чтобы уберечь себя, и готовы обвинить любого, на кого им укажут прокуроры, лишь бы спасти свою задницу, независимо от того, обладают они информацией на этих людей или нет. – Гибсон покачал головой. – Может стать по-настоящему худо. Доброе имя невинных людей может быть вывалено в грязи, – зловеще добавил он. – И мы не хотим, чтобы такое случилось с вами. Президент вами дорожит. Как я уже говорил, он всегда будет вас оберегать, но он будет держать это обещание лишь до тех пор, пока вы будете держаться договоренности. Мы же договорились об определенных условиях. И вы должны принять эти условия, в том числе и новые.

– Хорошо. – Маккарти посмотрел в окно. Лимузин снова ехал по Парковой дороге имени Джорджа Вашингтона, направляясь к Национальному аэропорту. Он отчаянно пытался найти выход, но не находил. – Я дам Оливеру солидный пакет в качестве отступного. – Ничего не поделаешь, придется согласиться и принять директиву. Стоит заколебаться, и Гибсон может выйти из игры. – Баллоку тоже.

– Я думаю, это разумно, – сказал Гибсон. – Я рад, что мы утрясли этот вопрос. – Он поднял руку. – Я бы подождал сообщать Оливеру, что он расстается с «Маккарти и Ллойдом». Мне бы не хотелось, чтобы он в этот момент создал нам проблемы.

– О'кей, – покорно согласился Маккарти.

Они снова переехали через мост Ки, и несколько минут спустя лимузин остановился у места высадки пассажиров компании «Дельта». Гибсон попрощался с Маккарти за руку.

– Выше голову, Билл. Все выйдет. Через пару месяцев все вернется в нормальное состояние.

– Я знаю, – пробормотал Маккарти.

– Помните, – крикнул Гибсон, когда шофер уже открыл перед Маккарти дверцу, – никому ни слова про то, что произойдет в Нью-Йорке через пару недель. Надо, сколько возможно, держать это в тайне. Особенно затею в центре. Безопасность и так далее.

– Правильно.

– И еще одно, Билл! – крикнул Гибсон.

– Что?

– Подстригитесь.

Маккарти криво усмехнулся, вспомнив, как он приказал Джею сделать то же самое. И вышел из лимузина, где работал воздушный кондиционер, в удушающую жару. На западе на горизонте маячили черные тучи. Маккарти надеялся, что гроза не задержит его вылета в Нью-Йорк.

Глава 12

Оливер лежал на диване – на том же диване, на котором два-три дня назад они с Эбби разделили грамм кокаина. На лбу его была махровая салфетка, смоченная холодной водой, верхняя пуговка полосатой рубашки была расстегнута, он спустил узел галстука чуть ли не до середины груди, а его мокасины с кисточками валялись на полу. Оливер перевернулся на бок, и салфетка свалилась на пол. Он потянулся, чтобы ее поднять, и застонал.

– Что не так, Оливер?

Кевин О'Ши сидел в кресле-качалке в нескольких футах от дивана и потягивал ледяной чай. Волна жары придавила Нью-Йорк, и, несмотря на наличие кондиционера, в комнате можно было задохнуться.

– Ничего, – мрачно ответил Оливер.

– Да ладно, – не отступался О'Ши. – Скажите, что вас допекает. – Несмотря на то, как вел себя Оливер Мэйсон, он нравился О'Ши.

О'Ши был темно-рыжий, с зелеными глазами и белой кожей. Он был выше шести футов, с широкой грудью, не столь мускулистой теперь, когда ему перевалило за сорок и у него не было времени тренироваться. Да и живот начал выпирать благодаря его пристрастию к макдоналдским чизбургерам – таким путем он снимал стресс от своих новых обязанностей. Он ухватил кожу на талии большим и указательным пальцами, проверяя, помогла ли строжайшая диета, установленная для него последние несколько дней женой. Лицо его помрачнело. Пояс крепче обычного прилегал к талии, а мясистый валик над ним казался еще шире.

– Перестаньте себя обманывать, Кевин, – послышался с дивана голос Оливера, он перевернулся на спину и снова положил на голову мокрую салфетку. – Это проигранная битва для такого, как вы, мужика. Живот никуда не денется. Только станет больше по мере того, как будете стареть. Но по крайней мере этого друга вы никогда не потеряете, чего ни вы, ни я не можем сказать о большинстве наших знакомых, – с горечью заметил он.

– Спасибо, Оливер, – сказал О'Ши, прихлебывая ледяной чай. И мысленно сделал заметку никогда больше на людях не трогать живот. Люди замечают, что ты делаешь, хотя ты полагаешь, что это не так. – Ценю ваши подбадривающие слова.

– Я рад. – И Оливер издал долгий вздох.

– Так в чем все же дело? – спросил О'Ши. – Вы сегодня что-то хандрите, не похожи, как обычно, на бодрячка.

Оливер состроил гримасу:

– Обычная домашняя неурядица.

– Снова проблемы с женой?

– Пожалуй. Кстати, мне хочется кое-что выяснить. – Голос Оливера зазвучал иначе, как только он переключился на другое.

– Что именно?

– Не слышу ли я ирландский акцент?

– Угу, малый, – произнес О'Ши с преувеличенно белфастским акцентом. – Мой отец из второго поколения нашей семьи в этой стране. Когда я был маленький, его с трудом можно было понять, если ты не привык к его выговору, – пояснил О'Ши уже нормальным голосом, в котором все же слабо слышалось влияние отца. – На самом деле вы ведь акцент не слышите, верно?

– Иногда, – не подумав, произнес Оливер.

О'Ши допил ледяной чай и поставил стакан на столик возле кресла.

– Хватит трепаться, Оливер. Ознакомьте меня с развитием событий.

Оливер швырнул салфетку в направлении ванной и вытер влажный лоб.

– Джей Уэст сегодня утром произвел покупку акций. Он купил крупные пакеты акций «Саймонс» и «Белл кемикал», а также некой компании под названием «Турбо-Тек».

– Что это за компания? – подозрительно спросил О'Ши. – Звучит незнакомо. Она ведь не из тех, акции которых вам рекомендовали, верно?

– Нет. – Оливер отрицательно покачал головой. – Джей сам предложил «Турбо-Тек». У него там работает приятель по колледжу.

– Очевидно, это о'кей, – сказал О'Ши, мысленно несколько раз повторив про себя название компании. Он боялся на этом этапе что-либо записывать. – Я проверю. Если выяснится, что Джей совершил нечто противозаконное, все станет даже легче. – Он помолчал. – Мы получили то, что требуется?

– Угу. – Оливер сел на диване, сунул под него руку и вытащил конверт. – Вот. – И бросил его О'Ши. – Дискета внутри.

О'Ши поймал конверт, заглянул внутрь и положил его в карман пиджака.

– А как насчет другого? Как это продвигается?

– Отлично.

– Хорошо. – О'Ши расслабился. Все вставало на свои места.

– Значит, силки расставлены, – объявил Оливер. – Овца подведена к алтарю, и нам остается лишь дождаться, когда будет объявлено о перекупке. Правильно?

– Правильно, – подтвердил О'Ши. – А когда, вы думаете, это произойдет?

– Вопрос на миллион долларов, верно?

– Ваши контакты были когда-либо не правы? – спросил О'Ши. – Подсказывали ли они вам что-то, из чего потом ничего не получалось?

– Конечно, – признался Оливер. Он подумал о Тони Вогеле и трех других сотрудниках известных на Уолл-стрит брокерских фирм. Последние пять лет они противозаконно снабжали его информацией о предстоящих перекупках в обмен на особое соглашение. – Сделки все время проваливаются. И вы должны это знать, мистер заместитель генерального прокурора США.

О'Ши закатил глаза:

– Великолепно. Значит, все полетит, если одна из этих сделок не будет объявлена. Я имею в виду «Белл кемикал» или «Саймонс». Это отбросит нас назад. И тут Джей Уэст может кое-что заподозрить. Он не станет заключать больше сделок, хоть вы ему и прикажете.

– Не дергайтесь, – постарался успокоить его Оливер. Тони, да и остальные редко ошибались. За последние пять лет лишь горстка подсказок не оправдалась. – Все будет хорошо. – Оливер положил ноги на кофейный столик. – Почему вы стали работать юристом на правительство, Кевин? Что, черт возьми, на вас нашло?

О'Ши подавил улыбку. Ему, как законнику, следовало бы презирать Оливера. Этот человек не лучше обычного уличного вора. Собственно, хуже, так как он обманул стольких людей, лишив их кучи денег. Но Оливер привлекал своими взглядами на жизнь и умел понравиться, хотя вы и знали, что думает он только о себе и ни о ком другом.

– Мой отец был полисменом и шестеро его братьев были либо полисменами, либо строительными рабочими, – поведал О'Ши. – Те, что были строительными рабочими, вечно жаловались на боли в спине. Мне это не казалось хорошим способом зарабатывать деньги. Меня всегда привлекала система правосудия, но у меня не было желания быть подстреленным, как мой отец. А кроме того, полисмены и строительные рабочие мало зарабатывают. Вот я и пошел в юридическую школу.

– Но именно этого-то я и не понимаю, – сказал Оливер. – Я могу понять, что человеку хочется стать юристом, хотя юристы по-прежнему в основном трудятся по часам, – заметил он. – Я не понимаю, почему вы захотели работать юристом в государственном учреждении. Вы трудились до последнего пота, чтобы получить такой же диплом, как и ребята, работающие в крупных корпорациях – в «Дэвис Полк» или «Скэдден Арпс», а получаете в сравнении с ними собачье дерьмо.

– Моя семья с детства внушила мне, как важно сделать правильный выбор, а не ставить все в зависимость от денег. Мои родители подчеркивали разницу. Они говорили, что неплохо зарабатывать деньги, если ты при этом делаешь что-то полезное для общества. – Последние два-три года О'Ши все больше и больше раздумывал над вопросом, который задал Оливер. После долгой и изнурительной работы адвокатом О'Ши наконец поднялся по служебной лестнице до высокого поста заместителя генерального прокурора США в Манхэттене. Он был уважаемым сотрудником министерства юстиции и получал девяносто две тысячи долларов в год. Но, имея четырех детей, по-прежнему не чувствовал, что многого достиг. – Мне кажется, я получаю хорошую подзарядку, останавливая людей вроде вас от разграбления американского народа, чтобы не думать о финансовых жертвах, – с вызовом произнес он.

– И этой подзарядки достаточно, чтобы не завидовать некоторым вашим фордэмским сокурсникам, которые, наверно, зарабатывают миллионы долларов в год?

«И живут в больших домах в Рае и Гринвиче», – подумал О'Ши.

– Я сожалею лишь о том, что не смогу засадить вас за эту операцию, – улыбнувшись, сказал О'Ши. – Вы по-прежнему будете вольны заниматься спекуляциями. Но я буду следить за вами.

– Уверен, что будете, – сухо произнес Оливер. – Но могу вас заверить, что, завершив эту операцию, я никогда больше не стану заниматься сделками на основе инсайдерской информации. Я уже извлек для себя урок.

О'Ши не без издевки рассмеялся:

– Ничего подобного. Вы же совсем как обычный уличный торговец наркотиками. Вы к этому пристрастились. За одни сутки вы не избавитесь от пристрастия к сделкам на основе инсайдерской информации. Я такое уже видел. Через год вы создадите новую банду. – О'Ши наставил палец на Оливера. – И когда это произойдет, я буду там. – Глаза его сузились. – Тогда вы сами сядете в тюрьму, а не подставите кого-то вместо себя. Может быть, в тот момент вы сдадите нам Маккарти.

– Мне не за что его сдавать, – поспешил сказать Оливер. – Билл ничего не знал о том, что я организовал, до того, как ваши люди связались с ним. Он чист.

– Угу. – О'Ши не поверил этому ни на секунду. Билл Маккарти был ветераном Уолл-стрит. Он, несомненно, знал, что Оливер не мог то и дело приносить фирме огромные прибыли, не имея инсайдерской информации. Просто невозможно столько раз ставить на пони-верняка, как это делал последние пять лет Оливер, без того, чтобы кто-то в конюшне не подсказывал тебе, на кого ставить. Но не такое он, О'Ши, занимает положение, чтобы раскачивать лодку. Решение о ситуации у «Маккарти и Ллойда» принимается много выше его, по всей вероятности, в лимузине на кольцевой дороге или в каком-нибудь уединенном месте в недрах Капитолия. А он просто солдат, выполняющий приказы генерала. – Вы уверены, что Картер Баллок ничего не знает о том, что готовится?

– Безусловно, – решительно заявил Оливер. – Баллок в полном неведении относительно того, что происходит. Поверьте.

– А Уэст?

Оливер стиснул зубы. Джей принял накануне звонок Тони Вогела по мобильнику, и Оливер не сомневался, что он видел конверт в отделении для перчаток «хили», где стояло название «Белл кемикал». Но Джей все-таки совершил утром сделки.

– Ничего, – тихо произнес Оливер. – Джей ничего не знает. Он слишком старается выполнить то, что я ему говорю. Думает только о премии в миллион долларов и ни о чем больше. Он человек последовательный. – В мозгу Оливера вспыхнуло воспоминание о жуткой ссоре с Барбарой накануне.

– Не показалось ли мне, что вы о чем-то сожалеете? – спросил О'Ши. – Не чувствуете ли себя немного виноватым в том, что делаете? – Важно было, чтобы в последнюю минуту человек не передумал.

– Черт побери, нет! – отрезал Оливер.

– Вы уверены?

– Да. – Оливер поднялся с дивана и прошлепал к окну номера, выходившему на Центральный парк.

О'Ши встал.

– Хорошо, Оливер. Похоже, все под контролем. Мне пора. – Он повернулся и направился к двери. – Если что-то произойдет, позвоните мне по номеру, который я дал вам на прошлой неделе. Ни в коем случае не в центр города. Ясно?

– Ага, ага. – Оливер, не отрываясь, смотрел в окно.

– О'кей, приятных сновидений, кукленыш, – бросил О'Ши, открывая дверь в коридор. Через секунду он исчез.

– Чтоб тебя черти съели, задница, – буркнул Оливер. – Господи, с каким удовольствием я бы его прикончил.

Оливер долго стоял у окна, наблюдая за туристами, рассаживавшимися в запряженные лошадьми коляски, которые стояли вдоль дальнего конца 59-й улицы пятью этажами ниже его, и раздумывая над замечанием Кевина О'Ши, что он не сможет удержаться и, когда все успокоится, снова возьмется за сделки, исходя из инсайдерской информации. После того как Джей Уэст будет свален и отправится на двадцать лет в Ливенуорт, Оливер не сможет-де противостоять притягательной силе легких денег. Сила и влияние Маккарти испарятся, поскольку правительство едва ли вторично пойдет на подобное соглашение. Деловые связи существуют до определенного предела. Даже с такими влиятельными людьми, как Маккарти.

Оливер еще с минуту смотрел на коляски, затем повернулся и медленно пошел к дивану. Сунув руку в кармашек рубашки, он достал листок бумаги, сложенный треугольником. Пальцы его задрожали, когда он, расправив листок, положил его на кофейный столик. Он стоял, уставясь на белый порошок и чувствуя, как пересыхает во рту. Глупо этим заниматься, но потом ему становится так хорошо. Возникает ощущение власти и неуязвимости, чего он так жаждал, но лишился после той встречи с Маккарти и О'Ши мартовским днем в уединении квартиры Маккарти на Парк-авеню, когда его мир в секунду разлетелся на куски.

Оливер провел рукой под диваном и извлек маленькую картину в рамке, которую он снял со стены в спальне своего номера люкс. Он высыпал порошок на стекло и опасной бритвой, которую достал из кармашка рубашки, стал дробить кристаллы кокаина и разделять порошок на две порции. В марте, когда в квартире Маккарти О'Ши рассказал, что происходит, Оливер не сомневался, что ему сейчас заломят руки назад, наденут наручники и увезут в тюрьму. Бюро генерального прокурора США установило по крайней мере три случая, когда – по убеждению властей – Оливер или кто-то в отделе арбитража действовал на основе инсайдерской информации. Из уважения к Маккарти и его связям с Белым домом бюро связалось сначала с Маккарти; он обратился к своим могущественным друзьям в Вашингтоне, и те тихонько выторговали ему очень заманчивую сделку. По политическим соображениям отделу арбитража компании «Маккарти и Ллойд» придется предложить жертвенного агнца, на которого все будет свалено, а затем компания подпишет соглашение, обязующее ее не заниматься оценкой и арбитражем в течение полугода. Это успокоит министерство юстиции и не затронет главных действующих лиц. В течение этих шести месяцев Оливер будет работать над отдельными проектами для Маккарти, а когда период затишья для отдела арбитража пройдет, он сможет снова взяться за дело, но уже действовать по закону. Никаких сделок на основе инсайдерской информации.

Оливер прекратил было дробить кокаин. Он был уверен, что сможет воздержаться от использования инсайдерской информации. Он, конечно, дал себе слово, что никогда больше не пойдет и в северную часть Центрального парка на встречу со своим поставщиком наркотиков. И все-таки пошел. Возможно, прав О'Ши. Возможно, он не в состоянии быть праведником. Оливер тяжело вздохнул. К черту О'Ши. О'Ши не знает, что значит делать настоящие деньги. Он не представляет себе, под каким находишься гнетом, поставляя такие деньги. Последние пятнадцать лет О'Ши жил скучной обеспеченной жизнью, он никогда по-настоящему не рисковал, укрытый в коконе федерального правительства, довольствуясь паршивым городским домом в паршивом Куинсе. О'Ши понятия не имеет, что значит есть лишь то, что сам убил, понятия не имеет, каково держаться на равных с кем-то вроде Гарольда Келлога.

Оливер взял соломинку, лежавшую на стакане, пригнулся и приготовился вдохнуть наркотик.

В дверь неожиданно громко застучали – он уронил соломинку, встал и поднял вверх руки, точно приготовясь к аресту.

Дверь с треском отворилась, и в прихожую вошел Баллок.

А Оливер был уверен, что Кевин О'Ши окрутил его, уверен, что О'Ши на самом деле не интересовали сделки на основе инсайдерской информации, – он просто хотел арестовать Оливера по обвинению в хранении наркотиков. Каким-то образом О'Ши узнал о его пристрастии к кокаину и известил об этом ФБР или нью-йоркскую полицию или кого-то там, кто занимается наркотиками. Паранойя и чувство незащищенности достигли у Оливера такого уровня, что он даже верил в причастность ко всему этому Эбби и в то, что стук в дверь связан с ее исчезновением, так как она превратилась в свидетельницу. Он уставился на Баллока с облегчением, поняв, что избежал еще одной пули.