Текст книги "Дороги Мертвых"

Автор книги: Стивен Браст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

– Он нравится мне, сэр, так как не обделен мужеством, а его разговор забавляет меня.

– Не может быть ничего лучше. Ты знаешь, лакей, иногда, может быть почти другом, и я должен сказать тебе, что именно так получилось с моей старой служанкой, Сахри, и я надеюсь, что она счастлива со своим товарищем, чье имя Мика, который служил моему старому другу, Тазендре, о которой я так много рассказывал тебе.

– Я всегда буду заботиться о Ларе, сэр.

Кааврен кивнул, и, с усилием, встал. Пиро сделал то же самое. – Подойди, Виконт, обними меня, а потом иди и попрощайся с твоей матерью.

– Охотно, сэр, – сказал юноша, и обнял своего отца с энтузиазмом и любовью, после чего, с последним нежным поклоном, вернулся в замок. Кааврен, со своей стороны, опять уселся и продолжал глядеть на океан, чтобы никто не мог видеть слезу, заблестевшую в его глазах.

Одиннадцатая Глава
Как на герцога Гальстэна, которого читатель возможно помнит как Пэла, были возложены новые обязанности, и некоторые размышления по поводу того, с чем они были связаны и какие последствия этого можно ожидать

Если бы ранним утром следующего дня кто-нибудь смог оглядеть все обширное пространство, которое когда-то было Империей, он, безусловно, заметил бы, что не происходит ничего, достойного упоминания. Будьте уверены, западная половина была все еще во власти самой темной ночи, но даже в той части, на которую мы обратим наше внимание, то есть в поместье Уайткрест в Адриланке, нельзя было рассмотреть почти ничего за исключением следующего: три смутных силуэта, то есть Пиро, Китраан и Лар, пошли в конюшню, проверили свои запасы и снаряжение, как следует укрепили их на вьючной лошади, вскочили на своих животных и медленно поехали на восток.

В некотором смысле на это можно посмотреть как на важнейшее обстоятельство, потому что лавина последующих событий была приведена в движение этим простым отъездом; тем не менее поразительная, хотя и простая, правда состоит в том, что событие, имеющее историческое значение, вовсе не обязано быть интересным; и так как читатель имеет право потребовать, чтобы все в романе было значимо для развития событий и, одновременно, влекло его к себе благодаря своим особым чертам, у писателя нет выбора, как только оставить этих троих медленно идти по своему пути, а самого читателя познакомить с предметами, которые вызовут его симпатию и поразят его воображение.

В тот момент, когда наши три друга уезжают, нам надо как следует поглядеть, нет ли где деятельности, важной и интересной для нашей истории; большая часть земли спит, а те, кто уже проснулся, по большей части занимаются каждодневными заботами, которые поглощают большую часть времени и энергии как у аристократа, купца или крестьянина, так и, если говорить правду, даже у историка. Единственное исключение можно найти, если кто-нибудь посмотрит, на крайнем северо-западе континента, на горе, именуемой Кана, входящую в горную систему Канефтали, где некий Драконлорд, которого зовут точно так же, как и горный пик, который мы только что упомянули, и его кузина настолько расширили свои владения с тех пор, как мы видели их в последний раз, что это определенно стоит того, чтобы об этом рассказать.

Очень много (а по мнению этого историка почти все) в успехе Каны может быть объяснено его способностью находить наиболее талантливых людей в самых различных областях знания и добиваться от них согласия участвовать в его проекте. За полстолетия, протекшее со времени Катастрофы, он сразился, победил, убил или принял к себе на службу всех предводителей более мелких шаек в области вокруг гор; к концу первого столетия он наладил связь, разведку и торговые пути к океан-морю на юг и запад, и почти до пустыни на восток.

Все следующее столетие от вел переговоры, торговал и, в конце концов, поглощал все владения побольше рядом с горами, до тех пор пока, к тому времени, о котором мы имеем честь писать, то есть к середине третьего столетия Междуцарствия, он не стал контролировать треть территории того, что когда-то было империей, а его влияние ощущалось еще на одной трети.

Мимоходом необходимо упомянуть, что где-то пятьдесят лет назад его агенты узнали о Кааврене и хотели привлечь его на службе Кане, но герцог решил, что деморализованный, слабый телом и духом, бывший Капитан Гвардейцев Феникса ничем не поможет его делу. Если бы они попытались завербовать Кааврена в свои сторонники, то совершенно невозможно сказать, сумели ли бы они это сделать и тогда вся история могла бы пойти совершенно в другую сторону.

Но если Кана (или, точнее, Хабил, действовавшая через Кану) не обратил внимание на Кааврена, то один из наших старых знакомых не упускал его из виду, и это был Пэл, которого притянуло к месту, где собиралась сила, также естественно и неизбежно, как орка поплывет именно к тому месту в воде, где была пролита кровь. Не больше ста лет назад Пэл был простой и почти случайной пешкой в обширной информационной паутине Кана; но так как он был Йенди, то для него не составило труда выяснить, кто находится на противоположном конце «нити», как он это называл, так что вскоре и Кана узнал о нем и его вкладе в общее дело, и очень скоро Пэл начал расти, становясь все более и более важным членом этой организации, продемонстрировав талант не только собирать факты, но и делать невероятно точные выводы из самых маленьких кусочков информации, до тех пор пока, за полстолетия до того времени, о котором мы имеем честь писать, он стал во главе тех, кого Кана называл шпионами, Хабил наблюдателями, и только сам Пэл именовал «своими друзьями».

Так получилось, что именно в тот момент, который мы описываем – то есть за какое-то время до рассвета того дня, когда Пиро выехал из Адриланки – Пэл, который на самом деле был герцогом Гальстэном, вошел в ту самую библиотеку, в которой, два столетия назад, впервые были составлены планы нынешней компании. Надо сказать что Пэл, хотя время добавило больше двухсот лет к тем, которые прошли под его ногами, ничуть не изменился с того последнего раза, когда мы видели его: те же темные глаза и волосы, благородный подбородок и та же грациозность в движениях. В библиотеке уже были Кана и Хабил, которые склонились над детальной и искусно нарисованной картой пустыни Сантра. Пэл, войдя, отвесил почтительный поклон.

– Добрый день, Гальстэн, – сказал Кана. – У вас есть что доложить?

– Есть, – ответил Пэл, – если вы хотите выслушать.

– Я хочу знать обо всем, – сказал Кана. – Моя кузина и я как раз обсуждали преимущества и недостатки попытки завоевать западную части пустыни Сантра по сравнению с возможностью обойти ее с юга. Мы еще не приняли окончательного решения, и если у вас есть информация, которая облегчит нам нашу задачу, тогда не будет ничего лучше, чем выслушать ее.

– О, по этому поводу, – сказал Пэл, – у меня есть совершенно конкретные данные.

– Ну? – сказала Хабил.

– Я слышал от моих друзей, что некий генерал, по имени Февинн, за последние несколько лет собрал вокруг себя определенные силы, предвидя вашу попытку захватить западную часть Сантры. Основные его силы размещены на севере пустыни, куда он может призвать около шести тысяч отлично подготовленных и организованных солдат, кроме того, у него есть постоянный гарнизон из примерно четырех тысяч человек уже находящийся в этой точке, у всех у них есть лошади и они в любой момент готовы двигаться согласно его приказам.

– Тогда, – сказал Кана, – возможно нам стоит пойти на север, а не на юг, и отрезать эти отряды друг от друга.

– Но тогда, – сказала Хабил, – мы окажемся пойманными между ними, а у нас только одиннадцать тысяч воинов, и, кроме того, потребуется время, хотя и не слишком большое, чтобы занять эту позицию.

– А смогут ли наши одиннадцать тысяч захватить гарнизон, как вы думаете? – спросил Кана.

– Если они появятся там незаметно, – сказал Пэл, – это вполне возможно. Для этого, однако, они должны придти с самого севера, так как люди Февинна не наблюдают только за этим направлением. Если Ваша Милость желает, детальный отчет о дорогах и колодцах будет готов к завтрашнему утру.

Хабил и Кана вопросительно посмотрели друг на друга, потом дружно кивнули. – Что-нибудь еще? – спросила Хабил.

– Да, есть кое-что, маркиза.

– Что именно?

– Вы знаете, откуда в будущем может исходить самая главная угроза нашему делу, не правда ли?

– Да, вы говорили нам, – сказал Кана, – что Гору Дзур необходимо принимать в расчет.

– Точно, – сказал Пэл.

– И?

– И поэтому я не свожу глаз с Горы Дзур и даже слежу за теми, кто уезжает из нее для поручений самых разных сортов.

– Хорошая мысль, я думаю, – заметила Хабил.

Пэл поклонился.

– Но тогда, – сказал Кана, – что-то случилось?

– Точно, – ответил Пэл. – И если вы желаете, я расскажу вам, что именно.

– Да, сделайте это, – сказал Хабил, – Вы же видите, что мы оба слушаем каждое ваше слово.

– Да, – сказал Кана, – что на этот раз сделала Чародейка?

– Она, – сказал Пэл, – посылает гонцов и посланников. И более того…

– Да?

– Она призывает людей к себе.

– Войска? – спросил Кана.

– Нет, личностей, – ответил Пэл.

– Что за личностей? – сказала Хабил.

– Я не знаю их всех, но одного, по меньшей мере, я знаю, и это Виконт Адриланки, который, как я установил благодаря магическим методам коммуникации, к которым вы дали мне доступ, несколько часов назад выехал к Сетре в сопровождении одного из ее посланников.

– А кто он такой, Виконт Адриланки? – спросил Кана.

– Это сын моего старого знакомого, – сказал Пэл, – то есть сын Лорда Кааврена, который командовал Гвардией Феникса до Катастрофы.

– Я слышал о нем, – сказал Кана. – Говорили, что когда он занят своим делом, с ним лучше не играть в игрушки.

– Абсолютно точно, – сказал Пэл. – И с его сыном тоже, если в нем течет та же кровь.

– И что вы советуете предпринять?

– Ничего, нужно только знать об этом. Сетра Лавоуд готовит удар, будет ли он против нас или в другом направлении я еще не могу сказать, но я хочу предостеречь Вашу Милость, и хочу, чтобы вы не забывали о ней. А я, со своей стороны, удвою число наших друзей, наблюдающих за Горой Дзур и окрестностями.

– Очень хорошо, – сказал Кана. – Что еще?

Пэл вздохнул. – Я боюсь Сетру Лавоуд, – сказал он. – Мы не можем напасть на Гору Дзур, мы не в состоянии противостоять ее волшебству, мы не можем подорвать ее дипломатию, и все потому, во-первых, что она умела и могущественна, а во-вторых, мы слишком мало знаем о ней. Кто она по природе? Сколько ей лет? Мы ничего не знаем об всех этих вещах, и можем только строить предположения.

– Возможно, – сказал Кана, – что она потеряла свою силу в момент падения империи. Разве неправда, что все это время она не покидала Гору Дзур?

– Может быть это и правда, – сказал Пэл. – Но будьте уверены, мы даже не узнаем, если она уйдет. Но что мы можем сказать и сделать? Мы не делали никаких проверок.

– Но разве возможно, – сказала Хабил, – проверить ее, не нападая на Гору?

– Может быть есть способ, – сказал Пэл. – Есть юные Дзурлорды, и даже Драконлорды, которых можно убедить выступить против нее; а это даст нам некоторые указания, насколько мы должны опасаться ее.

– Вы сможете устроить это? – сказал Кана.

Пэл поклонился. – Но есть еще одно соображение.

– И какое? – спросила Хабил.

– Может быть нам нечего опасаться ее; но, напротив, мы можем заручиться ее поддержкой.

– Как, заручиться ее поддержкой? – сказал Кана.

– В точности. Если она поверит, что мы – лучшая надежда на восстановление Империи, почему нет, она будет помогать, а не мешать нам.

– И каким образом мы в состоянии убедить ее? – сказала Хабил.

– Вот это настоящий вопрос, – ответил Пэл. – Это именно то, что мы должны обдумать.

– А не будет ли проще, – сказал Кана, – послать к ней посланника?

– Как, спросить ее прямо? – сказал Пэл. – Я не подумал об этом.

Хабил хихикнула. – Я не удивлена этому, мой добрый Йенди. Тем не менее, что вы думаете об этом?

– Да, может быть это самое лучшее решение, – согласился Пэл.

– Нам нужно тщательно обсудить, кого именно мы пошлем, – сказал Кана.

– У меня есть идея, – сказала Хабил.

– Был бы рад услышать ее, – сказал Кана.

– Я считаю, что мы должны найти того, кто вежлив, тонок, наблюдателен, скрытен, храбр и умен. Кто способен не только исполнять приказы, но и способен идти дальше приказа, а то и изменять его, если обстоятельства того требуют. Короче говоря, нам нужен тот, кто обладает всеми добродетелями, нужными для выполнения этой миссии.

– Я согласен с вашим списком необходимых добродетелей, – сказал Пэл. – Вам остается только назвать имя того, кто ими обладает.

Хабил, не отвечая, просто улыбнулась, продолжая глядеть на Пэла. Его глаза слегка расширились, когда он сообразил, что она имела в виду, но, секунду подумав, он поклонился.

Двенадцатая Глава
Как Автор, вынужденный против собственной воли описать путешествие Виконта, пытается, исключительно ради Вас, Читатель, сделать путешествие интересным

Тем, кто берет в руку перо и пишет, удовлетворяя стремление народа отвлечься, давно известно, что одни из наиболее трудных задач для писателя возникают тогда, когда персонаж, за которым следит читатель, должен ехать из одного места в другое. Автор должен каким-то образом дать отчет о путешествии, и если просто написать «Они уехали; они приехали», то у читателя чаще всего остается чувство, что он пропустил что-то важное; тем не менее если действительно описать путешествие, как оно происходит изо дня в день, а каждый из этих дней заполнен обычной рутиной путешественника, то это, чаще всего, утомляет читателя; иными словами, нагнетает скуку.

Будьте уверены, тем, кто пишет чистую историю, иногда удается избежать этой дилеммы под тем предлогом, что, поскольку ничего значительного не произошло, нет нужды и описывать это ничего. Но возможен и другой вариант: историк может оказаться настолько удачлив, что у него в запасе найдется какое-то количество событий, которое сохранит интерес читателя; некоторые историки, особенно умный и эрудированный Кропервелл, похоже специализируются именно на таких исторических событиях, которые подходят под это описание.

А что до писателей популярных романов, каждый из них в очередной раз ищет свой способ совладать с этой трудностью, с большим или меньшим успехом. Тот, у кого лучше всего получается сюжет, изобретет абсурдное количество самых разных приключений; тот, кто любит описывать все на свете, обрисует в малейших деталях сцену, через которую проезжают герои и читатель; любитель подытоживать вообще опустит описание путешествия, ограничившись утверждением, что оно было; любитель пышных метафор начнет рассуждать о причинах самого путешествия; а все те, кто похож по манере письма на восхитительную Мадам Пайор с ее «Романами Зеленой Волны», изобретают персонажей которые, по той причине или по этой, неспособны путешествовать; например умнейший Треммел Брокский использует, как место действия, только центр специфического района, а как персонажей только тех, кто живет там, и, естественно, переносит туда все события своих романов; таким образом полностью избегая этой задачи. Все эти способы, а также и другие, о которых мы не упомянули, чтобы не создавать себе дополнительных проблем, вполне разумны и достигают своей цели, если ими пользуются умело и достаточно ловко, тем не менее нам кажется, что наиболее значительным для читателя должно быть то, что наиболее значительно и для самого героя, который привлекает к себе внимание читателя, и это вдвойне верно в случае исторического романа, где мы не свободны в изобретении происшествий, но должны удовольствоваться теми, которыми снабдила нас история, и выполнить нашу задачу таким образом, чтобы сделать их как занимательными, так и наполненными информацией.

Именно по этой причине мы избрали наш собственный способ, достигший определенного успеха, а именно: направить внимание читателя на те события, которые привели к значительным изменениям в нашем персонаже, или, по меньшей мере, изменили ситуацию с теми персонажами, чьи действия привлекают к себя наш интерес; таким образом мы займем внимание читателя борьбой с самим путешествием, разговорами между путешественниками и некоторыми приключениями, которые имели глубокие и долго длившиеся последствия, за что мы, в свою очередь, сможем отплатить ему, обеспечив его более глубоким пониманием наших героев и некоторым развлечением, которое, естественно, будет результатом тех приключений, о которых мы собираемся поведать.

Все сказанное переносит нас во времени на неделю вперед к маленькому костру, около которого расположились Пиро, Китраан и Лар, для того, чтобы чувствовать одновременно тепло и защиту. Джунгли вокруг них жили активной ночной жизнью, оттуда доносились самые разнообразные звуки, хотя самым громким из них было ржание их собственных лошадей, которые тоже стремились подойти как можно ближе к огню, как если бы не были уверены в том, какие именно животные живут поблизости и что среди нет того особого сорта созданий, которые считают лошадь деликатесом. Эти крики и шумы дополнялись треском костра, который, казалось, утверждал, что продолжается драма вторжения человека в дикую природу; тем не менее все эти звуки – природный шум джунглей и звук горящих в огне творений человеческих рук – вместе производили особого рода мелодию, или, по меньшей мере, фон, с которым тихий разговор между Пиро и Китрааном вполне гармонизировал, хотя и по-своему, в то же время обеспечивая, читатель должен согласиться, еще одну достаточно глубокую метафору о человеке и природе, но такую, относительно которой автор воздержится от более точного объяснения.

Продолжая наше исследование, мы находим Пиро, который как раз говорит, – Но, мой дорогой Китраан, вы должны были поучаствовать в приключениях.

– Возможно, – сказал в ответ на его слова достойный Дракон, – но их было не так много и не таких опасных, как вы, быть может, предполагаете. В первый раз в жизни воспользоваться мечом для того, чтобы продырявить чью-либо шкуру и не дать продырявить свою, можно описать как приключение, или чувствовать себя так, как будто это было приключение, даже если тот, кто напал на тебя – невинный и почти не опасный зверь.

– Да, я понимаю это, – сказал Пиро, внезапно подумав о Свиной Кочерге и почувствовав тоску по дому, хотя и на мгновение. – И?

– Да, но когда это случилось во второй или в третий раз, и угроза не стала больше, а цель твоей поездки более важной, ты уже воспринимаешь это как скучную помеху. Правда один или два раза я действительно повстречался с бандитами или разбойниками с большой дороги…

– Как, вам довелось?

– Я же сказал, один или два раза, и тем не менее…

– Да?

– Никогда во время этих встреч не было необходимости обнажать сталь, так как эта публика крайне редко рискует напасть на человека, который может дать сдачи.

– А, понимаю.

– Как только я спустился с Горы Дзур мне показалось, что я увидел дракона, но он был очень далеко и спал, так что на самом деле, возможно, это был странной формы камень, из тех, что обеспечивают материал для историй о Чародейке.

– То есть вы не верите рассказам о том, что Чародейка превращала людей в камни и животных?

– Я даже не знаю, верю или нет, – задумчиво сказал Китраан. – Я могу, возможно, поверить в какое-нибудь одно превращение, но не могу себе представить, что она превращает кого-нибудь сначала в одно, а потом в другое. Более того, я вообще не понимаю почему, если у нее есть сила, чтобы делать подобные вещи, тогда бы просто не убить незваного гостя.

– Да, есть что-то справедливое в том, что вы сказали, – согласился Пиро.

– Вы так думаете?

– Уверен.

– Хорошо, я удовлетворен.

– Но продолжайте. Вы говорили о приключениях.

– Ах да, действительно. Ну, чтобы закончить, я ожидал приключений на пути к вам, мой дорогой Пиро, но я вынужден признаться, что со мной ничего не случилось, за исключением того, что несколько раз я просыпался ночью, разбуженный незнакомым человеком или животным, которое немедленно исчезало, когда я добавлял еще одну ветку в костер, который, безусловно, является лучшим другом любого, странствующего по лесу.

– То есть вы говорите, что ожидали приключений, но тем не менее надеетесь, что они еще будут?

– О, что до этого, то…

– Ну?

– Я не сказал, что не хочу их.

– Если ваше путешествие в ту сторону, и одному, прошло без событий, – с сожалением сказал Пиро, – то теперь, когда нас двое, крайне маловероятно, что мы встретим что-нибудь волнующее кровь.

– Эти и мое мнение, – сказал Китраан. – Тем не менее подумайте о том, с чем связана наша поездка: разве маленькое приключение оказаться на Горе Дзур? Не забывайте и то, что вы едете туда ради некоторой миссии. Мой друг, лично я считаю, что если вы так рьяно стремитесь к приключению, то безусловно будете его иметь, и не пройдет много времени, как оно начнется.

– Да, это правда, – согласился Пиро. Потом он засмеялся и сказал, – Хотя я слышал, что те, кто желают больше всего, оказываются последними, когда приходит время получать.

– И я слышал то же самое. Но тем не менее…

– Ну?

– Вы знаете о друге вашего отца, Тазендре?

– Да, я слышал о ней. Но что с того, ведь она Дзур.

– Вы правы, Дзурлордам такие чувства не знакомы.

Пиро вздохнул. – Хотел бы я встретиться с ней, да и со всеми другими, о которых мой отец говорит с такой любовью о которых моя мать рассказывает столько историй.

– Как, ваш отец ничего не рассказывает вам?

– О себе? Крайне редко. Эти воспоминания, как мне кажется, очень болезненны для него.

– Очень и очень жаль, – сказал Китраан. – В те дни они были героями. И, как вы знаете…

– Ну?

– Девушки любят героев.

– Нет ничего более естественного, – согласился Пиро. – На самом деле одно это было бы вполне достаточной причиной для риска, даже если нет других.

– Вы выразили мои мысли так хорошо, что мне ничего не остается, как согласиться.

Пиро кивнул. – Тогда у меня есть план: сначала мы повстречаем приключения, а потом мы встретимся с девушками.

– Я полностью согласен с вашим планом, мой друг.

– О, вы назвали меня другом.

– Да, и если я это сделал?

– Я совершенно удовлетворен и надеюсь, что вы предоставите мне честь делать то же самое.

– О, безусловно, мой дорогой товарищ. Вот моя рука.

– А вот моя.

– Итак, мы друзья.

– Отлично. А теперь, кто будет сторожить первым?

– Наш достойный слуга, Лар.

– Лар, ты присматриваешь за окрестностями?

– Целиком и полностью, милорд, и даю слово, что ничто крупнее крутящегося жука не ускользнуло от моих глаз, а ничего громче звука от падения мокрого листа – от моих ушей. И дальше будет еще легче, так как я теперь в той области, которую хорошо знаю.

– Так ты уже бывал здесь? – спросил Пиро.

– С теми бандитами, о которых я рассказывал вам, милорд.

– О, тогда, получается, какие-нибудь бандиты тоже где-то здесь?

– О, конечно. Им нравится этот район, потому что здесь проходит большое количество дорог, много перекрестков, и большинством из них пользуются до сих пор.

– Хорошо, итак ты разбудишь меня через три часа?

– Насколько я сумею отсчитать эти три часа. Понимаете ли, здесь по соседству нет летающих крыс.

– Как, летающих крыс? – удивился Китраан.

– Я вам все объясню в другой раз, – ответил Пиро. – А сейчас пошли спать и, возможно, сон избавит мои мускулы от некоторой окоченелости, которая возникает у тех, кто слишком много времени проводит на спине лошади!

– Маловероятно, – заметил Китраан. – Вы забываете, что сон на земле не дает мышцам расслабиться. Тем не менее это пройдет. Очень скоро вы даже забудете об этом.

– Надеюсь, вы правы, – сказал Пиро и последнее слово даже не успело прозвучать, как он уже спал.

В течении следующих дней они продолжали свой путь по дорогам и тропинкам, прорезавшим джунгли, останавливаясь около ручьев, чтобы наполнить свои меха для воды, и с тоской глядели на то, что когда-то было деревнями вдоль более крупных рек, использовавшихся как водные пути, до тех пор пока с удивительной внезапностью джунгли не превратились в зеленую равнину: длинную, казавшуюся бесконечной, и не было никакого объяснения почему такое разительное изменение произошло почти без всяких предупреждений; тем не менее то, что когда-то было дорогой, все еще бежало вперед, и скорость их движения не изменилась. Прошли часы и дни, они проехали через одну или две деревни, которые не были совершенно пустынны, но так как им было мало что сказать удрученным жителям, и они не нашли ничего, что было похоже на гостиницу, они поехали дальше, пустив лошадей неторопливым шагом, и мало разговаривали даже между собой.

Как-то поздним вечером, когда они были в дороге не меньше двух недель и Пиро уже не обращал внимания на свои мышцы, они уже собирались разбить лагерь и вдруг в нескольких сотнях ярдах впереди заметили отблески пламени другого костра; обменявшись взглядами, они дружно повернули лошадей на этот свет. Они остановились как раз внутри круга света, и убедились, что это действительно лагерный костер, и зажжен он для того, чтобы те, кто в лагере, могли видеть своих посетителей, их число и лица.

Какое-то мгновение было абсолютно тихо; Пиро слышал только собственное дыхание, дыхание Китраана и звон колокольчиков на упряжи своей лошади, а надо добавить, что лошадь бросила на Пиро быстрый взгляд, как будто не понимая, зачем они остановились, затем внезапно резко качнула головой, ударила в землю правой передней ногой и фыркнула.

Эту тишину, или почти тишину, решился прервать Китраан, который сказал, – Я желаю вам доброго вечера, незнакомец. Мы путешественники, и интересуемся, не сделаете ли вы нам честь, сегодня вечером разделив с нами огонь вашего костра. У нас есть вино, хлеб, сыр и определенное количество соленого мяса, которое мы проверили в последнее время и нашли хорошим, так что мы более чем желаем разделить все это с вами.

Ответ пришел в следующее мгновение. – Заходите, – сказал незнакомец, судя по голосу, женщина. – У меня на огне кипит кофе, есть сухие фрукты, соль, бисквиты и я, как и вы, хотела бы их разделить с вами.

Они слезли с лошадей, стреножили их и подошли к огню, рядом с которым сидела женщина, которой было около восемьсот или девятисот лет, хотя разобрать что-то в мерцании костра было очень трудно. И совершенно невозможно было угадать ее Дом, но у нее был, без всяких сомнений, благородный подбородок, а на данный момент этого было достаточно.

– Я Китраан э'Лания из Крепости Северного Соснового Леса. А это мой товарищ, Пиро, Виконт Адриланки.

– Я желаю вам самого доброго вечера. Меня зовут Орлаан и я не путешественница, а, скорее, местный житель.

– Как, вы живете здесь?

– Точно. Я пытаюсь изучать волшебство и контролировать некоторые силы, так что, как вы понимаете, такими вещами лучше всего заниматься там, где нет никого вокруг, на случай ошибки в расчетах.

– Да, понимаю, – сказал Пиро. – И разрешите мне пожелать вам успеха в ваших занятиях.

– Вы очень вежливы, – сказала Орлаан, – и я в свою очередь желаю вам безопасного и приятного путешествия. Но, смотрите, ваш слуга почти закончил готовить еду; давайте поедим вместе, а после этого вы, без сомнения, захотите отдохнуть.

– Замечательный план, – сказал Китраан.

Так как все были согласны, они немедленно стали его выполнять, и какое-то время было мало слов, их рты были заняты исследованием таких вещей как козий сыр на хлебе вместе с полосками сушеных яблок, и чем он отличается от такого же сыра с соленой кетной на пикантном бисквите. Пиро воспользовался этим временем, чтобы изучить хозяйку; тем не менее он узнал не слишком много. Ее одежда была сделана из темной кожи, которую так любят опытные путешественники, а ее лицо, видимое только в мерцающем свете костра, открывало только узкие, хотя и блестящие глаза, благородные волосы и подбородок, а также несколько мелких шрамов, которые всегда можно ожидать у тех, кто живет в дикой природе. Пока они ели, Пиро начал ощущать легкий дискомфорт, так как ему показалось, что Орлаан украдкой бросает на него внимательные взгляды. Это, естественно, показалось ему любопытным, но он сдержал себя и не стал ничего спрашивать. Орлаан, однако, не пожелала сдерживаться, но, наоборот, доказала, что Пиро не сочинил ее интерес к нему, так как она спросила, – Виконт, вы сказали, что вы из Адриланки.

– Я имею такую честь, – ответил Пиро.

– Адриланка большой город на побережье, разве не так? Раньше он был портом, если я не ошибаюсь.

– Вы совершенно правы. Это графство Уайткрест.

– А. И тогда ваш отец, он Уайткрест?

– Моя мать, леди Даро.

– Даро, – повторила она, как если бы уже слушала это имя раньше, и пыталась вспомнить где. – А ваш отец еще жив?

– Да, – ответил Пиро. – Я, как вы понимаете, один из тех, кому повезло.

– Действительно, – сказала Орлаан. – Мой собственный отец был в Драгейре во время катастрофы.

– Прошу прошения.

– Цикл повернулся, – сказала Орлаан. – Или, во всяком случае, он попытался, – поправила она себя. – Все может вернуться обратно.

– Только боги знают, – согласился Пиро. – Но, кстати, а как ваши исследования? Я слышал, что некоторые пытаются узнать как можно больше о волшебстве, которое практиковали еще до начала истории, когда не было Орба. Разве это не опасно?

– Опасно? Да, опасно. И тем не менее у нас есть преимущество, которого не было у волшебников давно прошедших времен.

– И что это? Я, знаете ли, очень любопытен.

– Разве бывает не любопытный молодой человек? А вот и ответ на ваш вопрос: наше преимущество в том, что мы знаем, что можно сделать, а что нет.

– А, верно. Мы знаем, например, что может быть создано устройство, которое управляет силой аморфии.

– Точно. И мы направили наши усилия именно в этом направлении.

– В надежде восстановить Империю?

– Однажды, возможно. Или создать новую. Или, чаще всего, чтобы просто научиться чему-нибудь новому.

– И тем не менее, иметь дело с аморфией без посредничества Орба, ну, одна мысль об этом пугает меня.

– И очень хорошо делает, молодой человек, так как это не тот предмет, с которым можно иметь дело необдуманно, без глубоких знаний. Я, из предосторожности, выбрала место своих занятий в тысячах милях от моря аморфии, так как я не так глупа и упряма, как некоторые.

– Как некоторые?

– Ну да. Были те, кто рисковал работать на самом берегу, и даже, как мне рассказали, некоторые из них вошли в море, чтобы поработать с самим хаосом.

– Как, вошли в море?

– Да, вошли в само море, хотя…

– Да?

– Я не слышала ни о ком, кто бы вышел обратно, закончив свою работу.

– Я желаю вам удачи в ваших исследования; мне представляется, что эти исследования могут иметь огромное значение для нас всех.