Текст книги "Иорич"

Автор книги: Стивен Браст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Стивен Браст
Иорич

Пролог

Даже когда дела идут не так, как предполагалось, из этого все же можно извлечь пользу.

У деревушки, именуемой Беломельница, на южной окраине Пушты, на меня напали. Они укрылись за длинной обветшавшей оградой Беломельничной заставы незадолго до поворота к самой деревне. Хорошая позиция для засады: ближайшее жилье за четверть мили, и уже смеркалось.

Их было трое; драгаэряне, женщина и двое мужчин. Цветов Дома они не надели, зато не забыли мечи и кинжалы. И они знали свое дело: чтобы убедить кого-то расстаться с наличными, нужно действовать быстро и с безжалостным напором. Не надо стоять и объяснять клиенту, почему он должен отдать желаемое; следует быстро, не давая ему и секунды на размышления, а уж тем более на ответ, перевести его в состояние, когда он полностью у тебя в руках и надеется лишь выбраться живым. А потому даже радуется, отделавшись всего только утратой кошелька.

Ротса позаботилась о правом, Лойош метнулся в лицо женщине. Я скользнул к тому, что был прямо передо мной, уколом в запястье заставил его выпустить оружие, потом придвинулся вплотную и ударил в нос рукоятью шпаги, шагнул вбок и пнул в колено.

Он рухнул, острие шпаги застыло у его горла.

– Попытка ограбления, попытка нападения, нападение – и бездарнейший выбор жертвы. Сегодня не твой день.

Он уставился на меня, широко распахнув глаза, а я исключительно дружелюбно предложил:

– Отдавай кошелек.

Второй сбежал, преследуемый Ротсой, а женщина принялась, так сказать, «танцевать с Лойошем» – она яростно отмахивалась от него мечом, а джарег нырял, хлопал крыльями прямо у ее лица, и снова удалялся за пределы досягаемости. Так он может играть часами.

Парень на земле отвязал кошелек, хотя пальцы его дрожали. Не убирая шпаги, я наклонился и подобрал добычу, мысленно обратившись к своему дружку:

«Передай Ротсе, пусть отпустит того и возвращается.»

«Уже летит, босс.»

Она вернулась, приземлилась на траву у головы клиента и зашипела.

– Она не укусит, если не будешь двигаться, – сказал я, и он замер.

Я повернулся к женщине, которая все так же «танцевала», но уже на грани отчаяния, и велел:

– Брось.

Она покосилась на Лойоша, на меня, и на своего приятеля на земле.

– А что…

– Он не причинит тебе вреда, если бросишь оружие. И я не причиню.

Меч ее упал на землю, а Лойош вернулся ко мне на плечо.

– Кошелек, – потребовал я.

У нее пальцы не так дрожали. Она протянула мне кошелек.

– Просто брось на землю, – кивнул я.

Она оказалась весьма понятливой.

– А теперь убирайся. Еще раз увижу – убью. Попробуешь проследить за мной – замечу.

Голос ее был почти спокойным.

– Как тебе удалось…

– А ты подумай.

«Неплохая выручка, босс.»

«Повезло, что ты их засек.»

«Угу. Повезло. Эх…»

– Я могу остаться помочь моему приятелю?

– Нет, – сказал я. – Он скоро встанет. Оружие можешь подобрать, когда я уйду. Я не причиню ему вреда.

Тут впервые заговорил он сам, разразившись длинной и прочувствованной чредой проклятий, закончив:

– А это как назвать?

– А это – сломанный нос, – я дружелюбно улыбнулся, но он, вероятно, не оценил.

– !..

Я кивнул.

– Даже когда дела идут не так, как предполагалось, из этого все же можно извлечь пользу.

А затем зашагал к деревне, где имелся постоялый двор. Уродливое кособокое строение в два этажа, словно сложенное из случайно подобранных частей. Большой главный зал, в котором имелось много текл, пропахших сеном и навозом; вокруг также витали ароматы свежего хлеба, жареной кетны, табачного дыма, грез-травы – и пара едких струек опия, свидетельствующих, что помимо текл тут есть и кто-то благородного сословия. А потом я заметил в зале нескольких торговцев. Странно, даже в сельских гостиницах подобное смешение великая редкость. Питейная стойка занимала в длину с пол-зала, на полках за ней стояли деревянные и глиняные кружки. А на одном из концов стойки лежал нож; наверняка хозяин просто нарезал им фрукты, чтобы положить ломтик в бокал для коктейля – но вещи такого рода мы, убийцы, не упускаем.

Кое-кто косо взглянул на меня, потому как я был человеком и на плечах у меня сидели два джарега – но взгляды не были угрожающими, потому что при бедре у меня висел клинок, а на плечах сидели два джарега. Я взял стакан вина и удалился в тихий уголок. Насчет комнаты поговорю позднее.

Обо мне наверняка болтали. Я не слушал.

«Пахнет настоящей едой, босс.»

«Угу. Скоро.»

«Сколько мы уже не пробовали настоящей еды?»

«Около месяца. Скоро.»

«Сколько мы выручили?»

Прикрывая кошельки собственным телом, я проверил.

«Немного, но все равно – чистая прибыль. Странное местечко.»

«Они говорят друг с другом.»

«Угу.»

Это и в самом деле было интересно – чтобы на постоялом дворе крестьяне и торговцы просто вот так вот болтали друг с другом. Даже на Востоке, где в питейных заведениях такое смешение не великая редкость, представители различных сословий друг с другом не очень-то общаются. А тут – даже между двумя явственными вельможами и окружающими их теклами не чувствовалось ни малейшей напряженности. Очень странно. Что-то тут кроется.

Исключительно из любопытства я выделил пару торговцев – оба носили цвета тсалмотов – и купил им выпивку. Когда я приблизился, на меня подозрительно посмотрели, но для торговцев всякий встречный – возможный клиент, так что они не склонны к беспочвенным оскорблениям.

– Простите за назойливость, – начал я. – Меня зовут Влад.

Они также назвались, но их имен я не запомнил, только что они были очень похожи. Собственно, и видом оба весьма друг на друга походили, возможно, братья.

– Меня распирает любопытство, – честно признался я. – Нечасто в гостинице встретишь такое вот смешение.

– Смешение? – переспросил тот, чье имя заканчивалось на глухую согласную.

– Теклы, торговцы, вельможи – и все в одном зале.

– А. – Он улыбнулся. – Ну да, тут мы ладим получше, чем в других местах.

– Вот это-то мне и странно.

– Все потому, что мы все ненавидим флотских.

– Флотских?

Он кивнул. Мне это ничего не объяснило – от Беломельницы до ближайшего порта не одна сотня миль.

Пришлось задать еще несколько вопросов. В итоге оказалось, что Империя почему-то поставила управлять местными каналами не инженеров, которые обычно этим занимаются, а имперский флот. Случилось это давным-давно, когда Дом Орки был ближе к верхушке Цикла и мог таким образом оказывать более мощное экономическое давление; но даже в дни Междуцарствия положение оставалось прежним.

– А с этих каналов живет весь край, в основном по части орошения.

– А флотские о них не заботятся?

– Заботятся, и даже неплохо. Когда считают нужным.

– Тогда не понимаю.

– Флотские. Они ведь все орки.

– И что?

– Орки, – повторил он, словно это все объясняло.

Я покосился на вельмож – дама, что как раз оживленно о чем-то беседовала с хозяином, носила цвета Дома Тиассы.

– Значит, бароны – тиассы, но должны договариваться с орками.

– А орки хотят выжать из округи каждый грош.

– И значит, их ненавидят сильнее, чем друг друга?

– Но мы вовсе не ненавидим друг друга, – нахмурился он.

– Извините. Просто это немного странно.

– Вы бы поняли, если бы хоть раз пытались организовать орошение из флотского канала или перевозить груз на флотской барже.

– Ясно. Орков я знаю.

Оба улыбнулись и предложили поставить мне выпивку; я согласился.

Если вы вдруг не в курсе, Дом Орки – не просто Дом корабелов и морских воителей – весьма уважаемые занятия, – но главным образом, Дом банкиров и финансистов. Их никто не любит; думаю, даже сами орки терпеть не могут орков.

Мы обменялись историями о знакомых нам ненавистных орках; они задали пару вопросов о моем прошлом и занятиях, но не стали настаивать, когда я сменил тему разговора. Мне поведали кое-какие новости, о которых я, некоторое время оторванный от «цивилизации», не слышал: мятеж нескольких мелких вельмож на северо-западе, отчего поднялся спрос на шерстяную пряжу; недавняя отмена «дымового» налога в Доме Тсалмота, от которого все равно никому ни жарко ни холодно; недавний декрет «и повезло же Чарльсому, фортуна просто стелется под ноги», позволяющий подавать на постоялых дворах напитки собственного производства, и за это больше не штрафуют; и предлагаемые Империей новые условия кредитования под залог земель, которые станут либо разорением для крестьян, если им не помогут землевладельцы, либо ужасом для землевладельцев, если тем не посодействуют крестьяне, либо же ничего по сути не изменят. Взгляд мелкого торговца, который заинтересовал бы меня больше, будь я сам одним из них. А так я просто кивал и улыбался, отдавшись собственным думам.

В зале стоял обычный гомон – слов особо не разберешь, так, интонации и голоса, перемежаемые смешками и покашливанием. С тем же успехом могли говорить и на незнакомом языке. Но когда в непонятной речи вдруг проскакивают понятные имена или названия – «та-та-та Драгаэра та-та-та», – вдруг осознаешь, что язык вполне знакомый.

Именно так и произошло, когда сквозь все эти неразборчивые звуки я четко и ясно разобрал – «Сетра Лавоуд». И сделал стойку.

Повернулся вместе со стулом – не помогло: тот, кто говорил, сидел как раз за спиной у моих соседей-тсалмотов. Тогда я спросил у них:

– Вы знаете, о чем это они?

– Кто?

Я кивнул на тот столик.

– Краем уха услышал и очень удивился. Хотелось бы знать: это правда?

Не поймите меня неправильно – да упасут меня боги от чего-либо подобного, – я ровным счетом ничего не слышал, кроме слов «Сетра Лавоуд».

Они, сидя несколько ближе, несколько секунд слушали, потом кивнули.

– А, это. Да, правда. Мой кузен – почтовый инспектор, он рассказывал об этом, когда возвращался из Адриланки в Воротный Чертог.

– Вот как, – я сделал вид, будто впечатлен.

– Многие об этом говорят. Странно, что вы не слышали.

– А подробности какие-нибудь есть?

– Нет. Взяли под стражу, и все.

Взяли под стражу?

– Извините, я правильно вас понял? Сетру Лавоуд взяли под стражу?

– Нет-нет, – он покачал головой. – Говорят, она согласилась выступать свидетелем.

– В чью пользу?

– В пользу обвиняемой. Алиеры э'Киерон.

– Алиеры э'Киерон.

Он кивнул.

– Взятой под стражу.

Он снова кивнул.

– А за что именно?

Оба заговорили одновременно. Понадобилось время, чтобы выяснить подробности, но очевидно, Алиера пыталась убить императрицу, выпустила на волю демона в сердце Дома Дракона, и пыталась предать Империю на растерзание армаде восточников. В последней части они, мне показалось, не были особенно уверены, но зато точно знали другое:

– Суд назначен на следующий месяц.

– В самом деле, занятно, – решил я. – Скажите, а Река далеко?

В этой части Империи, Река – это Адриланка. Моя родная Река.

– Лиги две. Отсюда проще добраться до нее сушей, нет смысла ждать баржу.

– А где ближайшая пристань?

– Еще в полумиле выше по течению.

– Благодарю, – проговорил я и положил на стол пару державок. – Следующий круг с меня.

Встал, развернулся и ушел, пока мне не стали задавать вопросы, на которые я не хотел отвечать.

Нашел хозяина и договорился о комнате на ночь.

Так-так. Алиера под арестом. Весьма интересно. Она должна была выкинуть нечто особенное, чтобы императрица – с которой они весьма дружны – допустила подобное. Или тут сама императрица и замешана?

Я лежал на жесткой, но чистой гостиничной кровати; внизу бубнили голоса, снаружи свистел ветер, путаясь в ветвях, а я размышлял.

Первое побуждение – вернуться в Адриланку и проверить, могу ли я ей помочь. Я могу попасть туда достаточно быстро. Если не пользоваться телепортацией и не иметь под рукой высокоскоростной курьерской почты, из Адриланки сюда раньше чем за месяц не доберешься – а вот я сам могу оказаться в городе уже через несколько дней. Реки, они такие.

Не требовалось долгих размышлений, чтобы осознать, насколько это глупая мысль. Даже Лойош не чувствовал необходимости напомнить мне об этом. Адриланка, столица и центр Империи, была также центром деятельности одной преступной организации, которая очень хотела заполучить меня в виде трупа. Я уже несколько лет избегал их внимания, и в основном успешно, не считая пары исключений.

Вернуться – это, считай, отдаться им в руки. Даже Алиера от такого моего выбора лишь сморщилась бы. Кроме того, в какие бы неприятности ни попала Алиера, вряд ли я чем-либо смогу ей помочь.

Глупая мысль.

Очень глупая.

Три дня спустя я стоял на четвертом причале Северного рынка Адриланки, весь пропахший рыбой и готовый к неприятностям.

1

Для государства расследовать действия собственных вооруженных сил значит, как указала сама Ланья еще в Третьем Цикле, либо сплести комплекс предположений, которые в итоге полностью будут управлять самим следствием, либо безнадежно запутаться в противоречиях еще до начала следствия. Таким образом, настоящий рапорт составлен исходя из указанных предположений (см.

Часть Первую).

Вопросы, представленные на рассмотрение ассамблеи, таковы.

1. Что и почему происходило с участием имперских войск в селении Тирма в графстве Шаломар второго лиорна [1]1
  здесь имеется в виду месяц


[Закрыть]в 252 году правления Зерики?

2. Несут ли какие-либо имперские уполномоченные законную или моральную ответственность в отношении данных событий?

3. Если да, то кто виноват, в чем именно, и как в интересах справедливости следует лучше всего поступить в данном случае?

4. Вне зависимости от наличия ответственных персон, какие меры следует в будущем предпринять, дабы предотвратить повторение неудачных либо неприятных событий…

Причал и близлежащее пространство были безопасны, потому что я заранее выслал вперед Лойоша и Ротсу проверить, нет ли вокруг чего подозрительного, а Лойош по этой части дока. Доставившая меня барка везла крупчатку из Пушты и речную рыбу; как я понял, главную часть прибыли принесет владельцу соль, которую повезут обратно. Рядом с пристанью располагался небольшой рынок, где пекари найдут лучшее применение мешкам с крупчаткой, чем я, в течение двух дней спавший на них.

Стряхнув бурую мучную пыль со своих коричневых штанов, я поправил плащ и пересек рынок, а одолев бесконечно длинную бетонной лестницу, оказался на улице над причалами. Стояло утро, народ только-только выбирался из дому. Лойош и Ротса кружили в вышине и наблюдали.

Адриланка.

Мой город.

Ароматы реки и океана – совершенно разные – сражаются за восприятие, а дополняют их запахи крупчатки и разнообразных отбросов. Лоточники раскладывают товар, теклы бегают с поручениями, вокруг начинают позванивать монеты. Здесь мой дом, нравится мне это или нет. Вообще говоря – не нравится, по крайней мере сейчас; но дом есть дом.

И словно подчеркивая это, я снова почувствовал присутствие Имперской Державы – теперь я находился достаточно близко, чтобы ее эманации преодолели защиту Камня Феникса, который висел у меня на шее. Ощущение было похоже на отголоски пастушьей дудочки, которая играет где-то на склоне соседнего холма.

Северо-восточный вход в Императорский дворец располагался где-то в паре миль. Джареги достаточно умны, чтобы не пытаться достать меня там.

Даже в крыле Джарега достаточно безопасно; возникло краткое искушение прогуляться там просто чтобы поиздеваться над ними.

«Раз уж мы начали дурить, босс, этот вариант не так уж плох. В сравнении с прочими.»

«Рад это слышать.»

«Я знал, что ты порадуешься.»

Обычно, если профессионал намерен кого-то убить, на подготовку требуется время – надо хорошо знать, где находится цель, как ее достать, как уйти, и все такое. Поскольку я прибыл в город вот так вот неожиданно, свои шансы попасть во Дворец живым я оценивал как неплохие. И если кто-то что-то и предпримет, это будет неуклюжий и наспех сработанный вариант, от которого я должен суметь отбиться.

По крайней мере, так я полагал. Прав я был или нет, но до места я добрался, пройдя по улице Иссолы к Императорскому крылу – которое на самом деле не крыло, а сердце дворца, остальные крылья пристроены именно к нему.

Внутри мне несколько раз пришлось переспросить дорогу, и в итоге я вошел во Дворец, почти обойдя вокруг Императорского крыла. Я предпочел бы войти через крыло Иорича, но прямо перед ним располагалось крыло Джарега, а дефилировать перед ним не казалось умным, и я предпочел сделать крюк.

Главный вход из Императорского крыла в крыло Иорича выглядит как пара арок-близнецов, лишенных дверей. Над одной из арок вырезана рука, ладонь раскрыта, словно у привратника в ожидании мзды; над другой – рука, сжимающая топор, словно привратник не получил ожидаемого и жутко разозлился. С другой стороны – те же символы, но в другом порядке; в общем, от топора не уйдешь. Несомненно, это величественный образ, если б я только знал, что он обозначает. Выше над обеими арками – изображение иорича, зубастый оскал вполоборота через плечо. Учитывая общеизвестный характер этой твари, тут кроется еще один символический образ, вот только я его не мог понять. Мог бы выяснить, но зачем?

Иоричи предпочитают вещи размером побольше обычного, вероятно, чтобы смотрящие казались поменьше. Пришлось изрядно прогуляться по обширной пустой галерее, гулко повторяющей эхо моих шагов. Темные стены лишь кое-где подсвечивались странной формы светильниками, висящими под самым сводом, и еще там стояли с полдюжины статуй из чистейшего сверкающе-белого мрамора, в вышину футов двадцати; несомненно, так были запечатлены известные в Доме персоны.

Лойош не выглядел особо впечатленным.

И вот я оказался перед столом на невысоком подиуме, за которым восседала угловатая драгаэрянка средних лет. Прямые локоны поблескивали в отблесках светильников.

«Клац-клац-клац», сказал твердый пол, когда я приближался к столу; глаза ее располагались чуть выше моих. Она покосилась на сидящих у меня на плечах джарегов и поджала губы; несомненно, первым ее побуждением было отыскать правило, возбранявшее их присутствие здесь, но видимо, такового не нашлось, и через минуту она сдалась и проговорила:

– Имя.

Голос и интонации – сухие и скучные – сочетались с окружением, как лимонный сок с кремом. Она больше походила на имперского чиновника из налоговой, чем на должностное лицо в Доме служителей правосудия.

– Я хотел бы получить сведения по некоему делу, – начал я.

– Имя, – повторила она.

– Алиера э'Киерон, Дом Дракона.

– Ваше имя, – сказала она, явно прилагая усилия, дабы сохранить спокойствие вопреки злостным провокациям.

Тот, кто работал с джарегами, обязан знать основы имперской системы правосудия; только идиот нарушает закон, не представляя, что делает, чем рискует и каким образом риск можно уменьшить.

– Предпочел бы его не называть, – ответил я. – Я хотел бы получить общедоступные сведения по делу Алиеры э'Киерон, чье имя внесено в Имперский реестр свершивших уголовное преступление. – Я сделал паузу. – Разумеется, я могу спросить в Доме Дракона, объяснив, что Дом Иорича не желает…

И остановился, так как она, сверкнув глазами, начала что-то писать.

Махать кулаками после победы – пустая трата сил. Она подала мне бумажку, на которую я и смотреть не стал, ибо не разбираюсь в символах, используемых в Доме Иорича вместо привычных всем остальным письмен.

– Кабинет Дельфина, обратитесь к служащему. Он ответит на ваши вопросы. Всего хорошего.

Я ушел. Она даже ни разу не назвала меня «господин» или хотя бы «сударь». Прямо хоть обижайся.

Я посещал Чертоги Иорича достаточно часто, чтобы полагать, будто ориентируюсь тут – но, очевидно, недостаточно часто, чтобы осуществить сие на практике. По пути мне встретились несколько иоричей – чиновников, солдат, а один, вероятно, был судьей, – но не рискнул переспросить у них дорогу. В итоге, покружив где-то с час, я наконец отыскал правильную лестницу к правильному коридору, ведущему в правильный кабинет. Сидящий там за столом – очень молодой, несомненно, ученик чего-то там – воззрился на меня, улыбнулся, нахмурился, а затем озадаченно поднял взгляд, не уверенный, как именно ему следует держаться со мной.

Прежде чем он принял решение, я протянул ему бумажку.

– Да, конечно, – проговорил он, бросив короткий взгляд, встал и скрылся за дверью в дальнем конце кабинета. Отсутствовал недолго – я даже не успел решить, присесть ли мне на стул у его стола. В руке он сжимал пачку бумаг, причем все они имели в верхней части пару отверстий, сквозь которые была пропущена белая тесьма.

– Присаживайтесь, сударь, – предложил он.

Я так и сделал.

– Алиера э'Киерон.

Я кивнул.

– Взята под стражу в девятый день в месяц ястреба сего года, обвиняется в нарушении имперского эдикта номер девяносто один статья тридцатая параграфы один и два. Обвинение подписано Ее Императорским Величеством в девятый день в месяц ястреба сего года. Обвинение рассмотрено в кругу Юстициариев в…

– Простите.

Выглядел он как ломовая лошадь, которой сказали «тпру!» за шаг до дверей амбара. Но все же иорич сумел справиться с собой.

– Да?

– Не перескажете ли, что это эдикт девяносто один… в смысле, какова суть обвинений? В переводе на обычный язык?

– А. Использование древнего волшебства.

– Барлановы шуточки, – пробормотал я. – Великолепно, Алиера.

– Простите, сударь?

– Не суть важно. Это я так. Кто обвинитель?

– Ее величество.

– Ха. А как ее величеству стало известно о преступлении?

– Не имею права ответить, господин.

– Ладно. Продолжайте, пожалуйста.

Он так и сделал, но более ничего не сообщил, лишь то, что, разумеется, Алиера за свое преступление подлежит правосудию. За преступление, караемое смертной казнью, ага.

– Адвокат у нее есть?

– Она отказалась от адвоката.

– Само собой, – кивнул я. – Кто-либо из друзей обвиняемой уже объявился?

– Не имею права ответить, господин.

Я вздохнул.

– Тогда можете добавить меня. Сурке. Граф.

– Дом?

– Имперский. – Я откопал в кармане перстень и показал ему, произведя на юношу явное впечатление.

Он сделал какие-то пометки и оттиснул на документе пару печатей, затем сообщил:

– Готово, сударь. Желаете нанести визит заключенной?

– Да.

– Если она согласится, где вас можно найти?

– В Черном замке. – Я надеялся, этого будет достаточно.

И оказался прав; он сделал еще пару пометок.

– У нее до сегодняшнего дня были посетители?

– Не имею права… – Он пожал плечами, сверился с другим документом и ответил: – Нет.

Что ж, не слишком информативно.

Я поблагодарил юношу, чем и завершил на сегодня свои дела в Доме Иорича.

Имея голый минимум сведений – то бишь хотя бы зная, с чем предстоит иметь дело, – следующий мой шаг был очевиден. Я остановился на лестнице, снял амулет и аккуратно телепортировался во двор Черного замка. Тут же повесил амулет обратно на шею и потратил несколько секунд, изучая окружение. Я не был здесь несколько лет, но все еще чувствовал: здесь мой дом. Чувствовалось это не совсем так же, как в Адриланке. Трудно объяснить.

Я погладил рукоять Леди Телдры – возможно, где-то там, в глубине, она тоже чувствовала себя тут как дома. Возможно. Ответа, однако, я не получил.

К дверям подходить я не стал, решив сперва взглянуть по сторонам.

Именно по сторонам, не вниз. Что ждет меня внизу, я знал: долгое падение и безжалостный камень. На шее у меня амулет, не позволяющий волшебству воздействовать на меня, и как-то после того, как я его получил, я прибыл в Черный замок – и лишь через пару дней осознал, что должен был призадуматься, а не помешает ли он воздействию заклинаний, удерживающих меня в воздухе. То есть все прошло нормально – какие бы чары ни действовали во дворе, они не включали прямого воздействия волшебства на меня. Но мне действительно следовало сперва подумать, а потом уже делать шаг в пустоту, угу?

На стенах в нескольких местах стояли пары стражников. Всегда – пары: один боец, один волшебник. Насколько я знал, со времен Междуцарствия делать им тут было нечего, но они всегда на посту. Непыльная работенка. Но скучная. Приятно, однако, что меня вспомнили. По крайней мере я предположил, что вспомнили, ибо в противном случае стражникам полагалось бы вызвать меня на поединок или нечто в этом роде.

Стены были черными, на ближайшей я заметил несколько серебристых прожилок. Я повернулся и поднял голову – надо мной возвышалась громада замка, черная и внушительная, верхушки самых высоких башен расплывались, соприкасаясь с Сумраком. Взгляд мой опустился к большим двустворчатым дверям. Сколько раз я входил в них, и после меня приветствовала леди Телдра, а затем следовал обмен словами, серьезными или мимолетными, заставляющими задуматься или успокоиться? Больше леди Телдра меня не встретит.

Завершив сеанс воспоминаний, я шагнул к дверям, которые с обычным чересчур драматическим величием распахнулись передо мной. Признаться, обожаю такие вот штуки. Я вошел, и передо мной оказался беловолосый драгаэрянин в белой блузе с пышными оборками и сужающихся к лодыжкам зеленых штанах.

Я уставился на него. Невежливо, полагаю, но я ничего такого не имел в виду, а он не дал мне понять, что это невежливо. Просто поклонился и проговорил:

– Меня зовут Скифра, приветствую вас в Черном замке. Прав ли я, полагая, что имею честь обращаться к ближайшему другу моего лорда Морролана, господину Талтошу?

Я ответил на его поклон, подтвердив, что да, он имеет таковую честь, ибо воистину это я.

С умеренно польщенным видом Скифра продолжил:

– Если будете столь добры проследовать за мной в гостиную, я сообщу его милости о вашем прибытии. Желаете вина?

– Было бы весьма кстати, – ответил я и прошел в еще одну хорошо знакомую мне комнату.

Опустившись в кресло, несколько великоватое для меня, я попивал хорошее красное вино, охлажденное лишь чуть-чуть, как раз как я люблю.

Примечательно. Стоит отложить в копилку и обмозговать в свободную минутку.

Я полагал, что он вернется минут через пять и проведет меня к Морролану, однако не прошло и двух минут, как тот появился собственной персоной. Морролан э'Дриен, владетель Черного замка, носитель Черного Жезла и все такое прочее. Я узнал его, еще не видя, по быстрой походке, и когда дверь открылась, я встал.

– Влад, – проговорил он. – Давненько не виделись. Несколько лет так точно. – Он мимолетно улыбнулся Лойошу, а тот, развернув крылья, наклонил голову в знак приветствия. – Значит, ты слышал об Алиере?

Я кивнул.

– Только что из крыла Иорича, убедил, чтобы меня внесли в список…

– Какой список?

– Друзей обвиняемой.

– Зачем?

– Чтобы повидать ее, если она согласится.

– Ах вот как… Ладно. Давай поднимемся в библиотеку.

Я зашагал за ним. Широкая лестница, знакомые картины, галерея, два громадных фолианта, прикованных цепями к пьедесталу (такое вот у Морролана чувство юмора; когда-нибудь расскажу подробнее), и еще одна двустворчатая дверь. Морролану очень нравятся двустворчатые двери. Странно для столь тощего парня.

Он закрыл за мной двери, и мы опустились в кресла, которые, словно старые друзья, расположились под удобным углом друг к другу, и у правых подлокотников их стояли небольшие столики.

– Рад снова видеть тебя, Влад. – Он налил себе в бокал чего-то пурпурно-красного. У меня еще оставалось вино. – Как дела?

– Да как всегда. Отбиваюсь и драпаю.

– Звучит неприятно.

– Пришлось привыкнуть.

– Есть о чем рассказать?

Я покачал головой.

– Выкладывай, что с Алиерой.

Вот такой вот я, прямо к делу.

– Ну да. – Он отпил вина. – Толком не знаю. Она проводила какой-то опыт, появились гвардейцы Феникса и спросили ее. Я проводил их…

– Погоди, так это здесь было?

– Да.

– И они арестовали ее здесь?

Он кивнул.

– Она ведь здесь живет, знаешь ли.

– Э, ладно, продолжай.

– А продолжать нечего. Пришли, взяли и увели.

– И ты им это позволил?

Морролан дернул головой.

– А ты ожидал, что я подниму восстание против Империи?

Я подумал.

– Пожалуй, да.

– Я предпочел этого не делать.

Ладно, проехали.

– И что ты выяснил с тех пор?

– Мало что. Я ничего не смог узнать, а свидание с ней мне не позволили.

– Сходи в крыло Иорича и объяви себя другом обвиняемой. Тогда получишь кое-какие сведения, а если Алиера разрешит, то и увидеться с ней позволят.

– Хорошо, так и сделаю.

– Почему она отказалась от адвоката?

– Понятия не имею.

– Что ж, ты мне чертовски помог.

Он фыркнул.

– Рад тебя снова видеть, Влад.

– Не возражаешь, если я спрошу, что ты успел сделать?

– Поговорил с Норатар и Сетрой.

– А. – Что ж, Наследница драконов и Чародейка горы Дзур действительно те персоны, с которых стоит начать. – И как, они держат тебя в курсе дел?

– Сам можешь предположить, насколько.

– Значит, нет.

– Точно.

– Ее взяли под стражу… сколько там прошло? недели две?

– Чуть больше.

Я кивнул.

– Значит, надо найти ей адвоката.

– Влад, откуда ты столько об этом знаешь?

Я посмотрел на него.

– А. Ну да. Но ведь она отказалась от адвоката?

– Может найтись способ, как вдолбить ей толику здравого смысла.

– Как?

– Понятия не имею. Но адвокаты – хитрые сволочи, будь иначе, я уже отправился бы на Звезду.

– Деньги не вопрос, – сказал он.

– Не вопрос, – согласился я.

Он кивнул.

– Ты проголодался?

Я понял, что да, и сообщил об этом.

– Тогда пошли пошарим, не найдется ли чего в буфете.

Мы нашли там сосиски, какие готовят в некоторых восточных королевствах – перченые и сочащиеся маслом, с привкусом розмарина. А также хрустящий хлеб, нарезанный длинными и тонкими ломтями, и великолепный острый сыр. Там был еще кувшин красного вина, пожалуй, недостаточно выдержанного, но уже вполне вкусного. Там же, у буфета, мы и поели, передавая кувшин по кругу.

– Влад, ты знаешь, что будет, если ее признают виновной?

– По моему пониманию – а я не специалист, – ее либо казнят, либо императрице придется смягчить приговор, что повлечет за собой волнения в Домах.

Морролан кивнул.

Отряхнув крошки, мы вернулись в библиотеку.

– Что ты будешь делать? – спросил он.

– Не знаю, – признался я. – Но, наверное, придется кое-кого прирезать в процессе.

Он хихикнул.

– Так обычно и бывает.

– Сетра сейчас что-нибудь выяснила?

– Если уже виделась с Алиерой. В чем я сомневаюсь.

– Может, стоит с ней повидаться.

– Может.

– Или прямо перейти к поискам адвоката.

Он кивнул и покосился на мой пояс.

– Как Леди Телдра?

Я поборол искушение погладить рукоять.

– Не знаю, как и ответить.

– Возникла ли… связь?

Я подумал.

– Пожалуй нет. Иногда – кое-какие чувства, это да.

Он кивнул.

Я проговорил:

– Знаю, вы были вместе столетиями. Хотел бы я…

– И я.

– Она ведь была у тебя не просто домоправительницей, да?

Он сжал зубы.

– Не знаю, что ты под этим подразумеваешь.

– Прости. Не мое…

– Однажды она охраняла мое тело в течение недели, поддерживая в нем жизнь, пока мои разум и душа путешествовали к Водопадам Смерти и сражались на Дорогах мертвых. При тех обстоятельствах поддерживать в нем жизнь было задачей нелегкой и неприятной.

– Ого. Та еще история, вероятно.

Он пожал плечами.

– Подробности спрашивай у императрицы. Я и так сказал слишком много.