Текст книги "Головорез"

Автор книги: Стив Брюер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 23

Полиция прибыла раньше «скорой», но Соломон проигнорировал приказы полицейских отойти от Карла и поднять руки. Согнувшись над водителем, он зажимал рану. Кровотечение замедлилось, но Соломон не знал, хорошо ли это. Может, у Карла вообще исчезло кровяное давление. Красная лужа вокруг них увеличивалась; теплая и липкая. У Соломона было ощущение, будто его колени приклеились к асфальту.

Полицейские столпились вокруг, держа его на прицеле. Один кричал о мертвой девушке в «линкольне», другой орал в переговорное устройство. Хаос.

«Скорая», взвизгнув тормозами, остановилась нос к носу с «линкольном». Из нее выскочили два медика, обвешанные оборудованием, оттолкнули Соломона и принялись колдовать над Карлом.

Соломон с трудом поднялся на ноги и развел руки, с которых капала кровь. Копы отступили на шаг, когда увидели, какой он огромный. Соломон выбрал самого старшего, с сержантскими нашивками на рукаве.

– Меня зовут Соломон Гейдж. У меня пистолет в наплечной кобуре слева под мышкой и другой в кармане пиджака.

Сержант, с сединой в волосах и с изрытым шрамами от прыщей лицом, похожим на кусок песчаника, сказал:

– Отлично. Сохраняйте полную неподвижность, и мы возьмем ваше оружие.

По знаку сержанта молодой чернокожий полицейский осторожно приблизился и забрал пистолеты. Окровавленный кольт он взял двумя пальцами, стараясь не запачкаться. Попятился и положил оружие на багажник «линкольна».

– Сунь их в пакет, – велел сержант.

– Я из этих пистолетов не стрелял, – сказал Соломон. – У меня и шанса не было. Я вынес девушку из того розового дома, и вдруг кто-то на улице открыл стрельбу. В девушку и водителя попали, когда я бежал к машине.

– Похоже, вас тоже зацепило, – заметил сержант.

Соломон опустил глаза. Пуля оставила на его пиджаке длинную борозду. Он коснулся груди, и почувствовал укол боли.

– Всего лишь скользнула.

– Вас осмотрят, – сказал сержант. – Сейчас подъедет еще одна «скорая».

Соломон сообщил полицейским, что стреляли из черной машины с конца квартала, что машина на полной скорости укатила на север, что, по его мнению, это был форд «Краун-Виктория». Сержант передал информацию в радиомикрофон, прикрепленный к его рубашке, и запросил сведения об автомобиле. Вокруг суетилась уже дюжина копов, и он велел двум из них гнать следом. Они умчались прочь, переливаясь огнями и завывая сиреной.

– Кой черт занес вас в этот район? – спросил сержант. – Да еще с водителем.

– Искал эту девушку, – ответил Соломон. – Она подсела на наркотики. Мы поместили ее в реабилитационную клинику, но вчера вечером она оттуда сбежала. Я выследил ее и собирался отвезти в больницу. Но кто-то открыл по нам стрельбу.

Сержант, прищурясь, посмотрел на него:

– Вы знаете, кто это был?

Соломон подумал о тощем наркодилере, который направил их в розовый дом. Пистолет у него Соломон забрал, но, может, у парня был еще один, а может, он кликнул дружков, чтобы поквитаться. Чувство вины затопило его волной. Неужели все это спровоцировал он сам, разозлив того паренька?

Когда поблизости завыла еще одна сирена, на ум Соломону пришло еще одно объяснение. Возможно, кто-то проследил за «линкольном» и ждал, пока он вынесет Эбби. Может, стрелявший ехал следом за ним.

Решив, что погибшему костюму уже ничто не повредит, Соломон, как мог, вытер об него руки. Они все равно остались липкими и красными. Он указал на свой телефон, который так и лежал на тротуаре в нескольких шагах от медиков, укладывавших Карла на носилки.

– Это мой телефон. Разрешите позвонить моему боссу?

Сержант нахмурился:

– А кто ваш босс?

– Дональд Шеффилд.

– Магнат? Этот Шеффилд?

Магнат. Какое старомодное слово. Соломон кивнул:

– Это его внучка.

Сержант выругался и посмотрел в небо, словно проверяя, не польется ли вдруг на него дерьмо.

– Да, можете позвонить ему, – сказал он.

Нагибаясь за телефоном, Соломон услышал, как один из копов пробормотал:

– Дональд Шеффилд? Помоги нам, Боже.

Соломон нажал кнопку быстрого набора, думая: «Помоги нам всем, Боже».

Глава 24

Дональд Шеффилд сидел в своем любимом кресле в кабинете в Приюте Головореза, на коленях у него лежала открытой пухлая биография Эндрю Карнеги. Он забыл о книге, как только Фиона вбежала в комнату с беспроводным телефоном.

Соломон сообщил ему про Эбби, и эта новость поразила Дона в самое сердце. Он почти не говорил, пока Соломон лаконично докладывал о стрельбе в Окленде. На заднем плане слышался вой сирен, рев двигателей, крики. Натуральный сумасшедший дом. Соломону нужно было заканчивать разговор.

Прежде чем отпустить его, Дон спросил:

– Ты ранен?

– Меня зацепило пулей. Самую малость.

– Пусть тебя отвезут в больницу. Тебе нужен адвокат?

– Вряд ли меня могут в чем-то обвинить. Я не стрелял.

– Очень плохо. Сожалею, что ты не убил этих сукиных детей.

– Я тоже, – сказал Соломон.

– Как водитель? Жить будет?

– Думаю, да. Он потерял много крови, но дышал, когда его грузили в «скорую».

– Куда его повезли?

Дон слышал, как Соломон спрашивает у полицейских. Затем последовал ответ:

– В городскую Оклендскую.

– Пусть тебя отвезут туда же. Я пришлю тебе в помощь людей Криса. И одного из наших врачей. И адвоката, на всякий случай.

– Хорошо бы и чистую одежду, – сказал Соломон.

– Сделаем. А ты побереги себя.

– Да, сэр.

Дональд дал отбой и набрал номер своей дочери в Лос-Анджелесе. Он терпеть не мог сообщать дурные новости и устыдился облегчения, которое испытал, когда включился автоответчик. Не оставив сообщения, он позвонил Крису.

– Папа? Что случилось?

Дон коротко сообщил ему о несчастье, не обращая внимания на возбужденные возгласы сына.

Когда Дон закончил, Крис выругался.

– Соломон делает все возможное, чтобы замять эту историю, но посмотри, чем ты сможешь помочь. Пошли своих людей в городскую больницу Окленда. Агента по связям с прессой. Адвоката. Доктора Грэма. Позвони миссис Вонг – пусть в квартире возьмут чистую одежду для Соломона.

Крис что-то бурчал, и Дон понял, что он записывает инструкции.

– Я не смог дозвониться до Дороти.

– Я разговаривал с ней час назад, – сказал Крис. – Она летит сюда на самолете своего бойфренда. Она потеряет рассудок, когда узнает, что произошло.

Дон поморщился. И без того плохо, что смерть бедняжки Эбби оказалась такой кровавой и заметной. Еще не хватает, чтобы истерики Дороти ухудшили ситуацию.

– Пусть ее встретят в аэропорту, – велел он. – Отвезите ее прямиком в квартиру в Сан-Франциско. Пусть доктор Грэм заедет сначала туда. Ей понадобится успокаивающее.

– Хорошо.

– И нужно будет позвонить семье водителя, выразить наше сочувствие, заверить, что мы оплатим все медицинские счета.

– У него есть страховка, – сказал Крис.

– Порадуй их хоть чем-то. Нам не нужно, чтобы его родственники побежали в газеты.

– Ладно.

– Соломон сказал, полиции известно, что Эбби из нашей семьи.

– Откуда они узнали?

– От него.

– Великолепно, – саркастически заметил Крис.

– Сейчас не время для критики, – сказал Дон. – Я уверен, что Соломон делает все наилучшим образом. Поезжай к нему и помоги.

– Ладно, ладно. Я буду рядом. Ты прилетишь сюда?

– Не знаю. Ты справишься?

– Конечно. Но Дороти ты понадобишься. Она будет сломлена.

Дон секунду размышлял над словами Криса. Сын был прав.

– Уложу вещи и вылечу. Когда все устроишь, жди меня на квартире. Передай Соломону, чтобы тоже туда приехал, как только его отпустят из больницы.

– Не знаю, папа. Разве это не чисто семейное дело?

– Нам нужна полная информация, Крис. У Соломона она есть. Доставь его туда как можно скорее.

– Да, сэр.

Дон положил телефон на столик рядом с креслом, сидя в котором обычно читал. К глазам подступили горячие слезы, в груди поднялась волна скорби.

Вспыхнуло воспоминание: первый визит Эбби в Приют Головореза. Тогда она была обычной десятилетней резвушкой. Потеряв малышку в лесу, он начал уже волноваться, и тут обнаружил ее по колено в воде в своем любимом форелевом ручье, где она, мокрая насквозь, гонялась за лягушками. На голове два хвостика, рот до ушей. Дон закрыл глаза. Пусть бедная милая Эбби запомнится ему такой. А не сбившейся с пути, заблудшей молодой женщиной.

Проклятые наркотики. Они повинны в ее смерти не меньше попавшей в нее пули. Если бы не наркотики, Эбби никогда не оказалась бы в том отвратительном месте. Они мешали учебе Эбби в колледже, в самом начале загубили ее карьеру. А теперь убили ее.

Дон провел ладонями по лицу, потер лоб, за которым, как ураган, нарастала головная боль.

Что такое творится с детьми богатых людей? Почему они такие испорченные, такие слабые? Почему они так легко сворачивают на путь порока? Взять Криса с его обжорством и алчностью. Майкла с его изменами. Дороти с ее серией неудачных связей и легкомысленной жизнью, которую она ведет в Лос-Анджелесе. Только другая его дочь, Элизабет, вырулила, похоже, на нормальную колею, для чего ей пришлось переехать в Англию. Обитает себе среди Котсуолдских холмов с мужем-аристократом, разъезжает верхом, ухаживает за садом и воспитывает четырех детей вдали от всех, кто может признать в ней одну из Шеффилдов.

Всю жизнь человек работает в поте лица, чтобы обеспечить свою семью. А потом его деньги губят тех, кого он любит. Индустриальные львы порождают поколения гнусных падалыциков, ожидающих смерти таких людей, как Дон, чтобы завладеть их богатством.

Богатство лишает человека честолюбия. Почему дети должны прилагать какие-то усилия, если можно просто ждать наследства? Даже его сыновья, руководители корпораций с многомиллионным оборотом, никогда не проявляли никакой инициативы. Сидят и ждут распоряжений Дона. На их самостоятельность ему рассчитывать не приходится.

Совсем другое дело Соломон. Иногда Дон чувствовал, что Соломон читает его мысли. Давая ему поручения, он мог не распространяться о деталях: и так было ясно, что Соломон все сделает правильно.

Сыграло ли тут роль воспитание Соломона? До прихода Роуз на работу к Дону они с матерью жили на грани бедности. После гибели Роуз в автокатастрофе мальчик, по-видимому, всерьез собрался вернуться назад. В четырнадцать лет он был уже более зрелой личностью, чем Крис сегодня.

Может, это передалось с генами. Роуз была трудоблюбива и очень ответственна. Преданная, сильная и любящая. Дон чувствовал себя таким одиноким после смерти жены от рака. Роуз вошла в его жизнь и позаботилась о нем, исцелила его.

Его дети к тому времени выросли, но по-прежнему тяжело переживали смерть Эстеллы, и они с Роуз держали свои отношения в тайне. Они говорили о браке, но дальше разговоров дело не шло, а потом та проклятая катастрофа забрала у него Роуз.

Дону оставалось только гадать о том, что могло бы быть. Родись у них свои дети, выросли ли бы они похожими на Соломона? Или их погубили бы деньги?

Он вытер набежавшие слезы.

Черт побери. Ну почему его сыновья не стали сильными мужчинами? Почему Эбби не нашла в себе воли противостоять наркотикам?

И почему, черт возьми, кто-то убил ее?

Глава 25

Царапина на груди Соломона оказалась неглубокой, больше похожей на ожог, чем на ссадину, и врачи в отделении «Скорой помощи» промыли рану и заклеили. Дали в качестве обезболивающего кодеин, но Соломон выпил только половину дозы. Ему хотелось сохранить ясную голову.

Как раз когда он вымылся, подоспел водитель со свежей одеждой, и Соломон, чистый, переодетый и спокойный, поехал с полицейскими в управление для допроса. Здание стояло на Седьмой улице в старом городе, прямо напротив эстакады 880-го шоссе. Полы в нем были выложены кафелем, а стены коридора выкрашены кремовой краской и обшиты фанерными панелями. В комнате для допросов было тесно и тепло.

Вел допрос полицейский по фамилии О'Мейли. Средних лет, с густо посеребренными волосами и квадратной челюстью. В основном вопросы задавал он, хотя за те три часа, что Соломон провел в комнате для допросов, там перебывало множество детективов и каждый вносил свою лепту.

О'Мейли все повторял, что эта история дурно пахнет, и постоянно возвращался к побегу Эбби из «Цветущей ивы». Соломона самого больше всего занимал этот вопрос. Но ответа он дать не мог. Во всяком случае, пока.

Соломон отвечал правдиво, хотя намеренно обходил молчанием обстоятельства, предшествовавшие водворению Эбби в реабилитационный центр. Он боялся, как бы детективы не догадались о его участии в перестрелке с Джамалом, Тайроном и Хорхе.

Когда его наконец отпустили, О'Мейли вышел вместе с Соломоном на улицу. Там ждал лимузин, и детектив заглянул в салон. Легонько оценивающе присвистнул.

– Хорошо живете, а? Приятно, должно быть.

– Да. В общем и целом.

Садилось солнце, когда Соломон катил на запад по Бейбриджу. Он посмотрел на силуэт Сан-Франциско, на ломаный очерк зданий на фоне оранжевого неба. Горевший в сотнях окон свет напомнил ему, как много людей живет и работает здесь, сбившись на маленьком клочке земли. От этой мысли ему нестерпимо захотелось в тихие леса Приюта Головореза.

За рулем лимузина сидел тот же молчаливый парень, который возил его накануне в Си-Клифф. Разговорчивее он не стал. Соломон поблагодарил его, вылезая из машины рядом с жилым домом у парка Лафайет. Получил в ответ кивок.

Поднимаясь по ступенькам крыльца, Соломон увидел свое отражение во входной двери. Хоть лицо у него было бледным, выглядел он, в общем, неплохо. Лучше, чем чувствовал себя. Повязка выпирала под рубашкой. Наплечная кобура по-прежнему была при нем, хотя и пустая.

Полицейские оставили у себя его пистолет, как и тот, который он отобрал у паренька, и это беспокоило Соломона. Существовала крохотная возможность, что баллистики сопоставят его кольт с пулей, уложившей Хорхе, этого пучеглазого мексиканца. У себя в бунгало он вычистил пистолет, так что у детективов вроде бы не было причин отправлять его на баллистическую экспертизу, но кто знает.

Он рассказал копам, как отобрал «рейвен» у парня, но доказать этого не мог. Находившийся в отделении интенсивной терапии Карл не мог подтвердить его слова. И сам Соломон не мог назвать имени дилера, да и вряд ли оружие было официально зарегистрировано. Кто знает, скольких человек уложили из этого пистолета?

На звонок открыла миссис Вонг. Она явно только что плакала.

– Ах, Соломон! Вы целы?

– Да, мэм. Я в полном порядке.

Она крепко обняла его. Голова китаянки доходила ему до груди и прижалась как раз к повязке на ране. Соломон стиснул зубы. Она отступила на шаг, посмотрела на него и сказала:

– Как жалко мисс Эбби.

– Да.

– Ее мать сейчас спит. Доктор дал ей таблетки. Я заварила травяной чай, но ей требовались таблетки. Она криком кричала.

Миссис Вонг повела его на кухню, но туда они так и не добрались. Из гостиной появились Майкл и Крис Шеффилды, и Крис сказал:

– Вот и ты. А мы уже начали недоумевать.

– У полиции было много вопросов.

Оба брата держали в руках стаканы с выпивкой. Взгляд у Криса был стеклянный, галстук сбился набок. Майкл еще выглядел трезвым, но он всегда был более собранным, чем его слюнтяй братец. Лысина Майкла казалась свежезагоревшей. Воздействие жаркого африканского солнца?

– Где Дон? – спросил Соломон.

Крис ткнул большим пальцем в глубь квартиры.

– Спит. Он сидел с Дороти, помогал ее успокаивать, и оба заснули. Врач дал Дороти таблеток, чтобы она отключилась, но отец просто выдохся, я думаю.

Не похоже на Дона, но Соломон оставил это без комментариев. Он и сам здорово выдохся.

– Заходи, расскажи нам, – велел Майкл, поворачиваясь в сторону гостиной. Соломон со вздохом пошел за ним.

Миссис Вонг так и стояла рядом, стиснув перед собой кулачки.

– Соломон? – прощебетала она. – Вы ели?

Он покачал головой.

– Я что-нибудь вам приготовлю. И принесу чай. – Она уже было повернулась, затем помедлила и спросила, словно спохватившись: – А вам, джентльмены, что-нибудь нужно?

Братья покачали головами, и миссис Вонг заторопилась прочь.

– Видал? – сказал Крис Майклу. – Как она обращается с Соломоном? Он всеобщий любимчик.

Майкл пропустил слова брата мимо ушей, идя старинному шкафчику для напитков, который стоял открытый у дальней стены. Взял хрустальный графин и наполнил свой стакан.

– Налить что-нибудь, Соломон?

– Я подожду чая.

– А я выпью еще, – сказал Крис и протянул вой стакан Майклу, чтобы тот долил и ему. Затем братья уселись на пухлый кожаный диван. Соломон опустился в кресло напротив.

– Начни с самого начала, – сказал Крис. – Я хочу услышать все до мельчайших подробностей.

Соломон уже десяток раз рассказывал все это в полиции. Он устал от звука собственного голоса, но откашлялся и начал снова.

Братья сидели молча, и только когда Соломон описывал, как пуля попала в Эбби, Майкл воскликнул:

– Господи!

Миссис Вонг на цыпочках вошла в комнату с подносом, поставила его на столик рядом с Соломоном и без единого слова вышла. Соломон налил себе горячего чаю, но не притронулся ни к сэндвичу, ни к картофельным чипсам, разложенным миссис Вонг на тарелке. Их очередь придет тогда, когда закончатся вопросы.

– Господи! – повторил Майкл. – Как же ты такое прошляпил? У тебя что, глаза были дерьмом замазаны?

Соломон едва не поперхнулся чаем.

– Когда я вошел в дом, никого вокруг не было, – ответил он. – Я вышел с Эбби на руках и опять никого не увидел. Каждую машину в квартале я, конечно, не проверял. Мне прежде всего нужно было доставить Эбби в больницу.

– А ты не подумал, что наркодилер вернется? – поинтересовался Крис. – Это он стрелял. Ты его разозлил, вот он и вернулся отомстить.

– Не думаю, – сказал Соломон. – Он всего лишь подросток и убежал в страхе. Его пистолет остался у меня.

– В тех местах полно оружия.

– Не сомневаюсь. Но в доме я пробыл всего пару минут. За такой срок трудно принять решение, раздобыть другой пистолет…

– А мне это кажется вероятным, – перебил Майкл. – Может, его машина была припаркована неподалеку. Может, там у него лежал другой пистолет. Почему нет?

Соломон пожал плечами и отхлебнул чаю. Он слишком устал, чтобы спорить.

– А что еще может быть? – не отставал Майкл. – Кто-то следовал за тобой через весь Окленд, ждал, пока ты выйдешь с Эбби, а потом открыл огонь? Бессмыслица какая-то.

После долгих раздумий Соломон сам пришел к выводу: да, это бессмыслица. Как и все остальные версии, выдвинутые копами.

– Мне вот что не дает покоя, – сказал он. – Вчера вечером кто-то забрал Эбби из клиники. Кто-то отвез ее в тот сомнительный район. Словно специально для того, чтобы накололась до одури.

Братья переглянулись, потом снова посмотрели на Соломона.

– Нас тоже это заинтриговало, – сказал Крис. – Особенно потому, что забравший ее тип назвался твоим именем. Объясни это.

Соломон напрягся, отчего повязка натянулась, рана заныла.

– Я разговаривал с ночной сестрой, которая ее выписывала. Она сказала, что у того человека было удостоверение на мое имя. Лысый мужчина с пышными усами.

Майкл схватился за свои усы. Крис стрельнул в него взглядом, и тот покраснел и опустил руку на колени. Братья сделали по глотку из своих стаканов, а Соломон продолжал:

– Кто бы это ни был, он наверняка дал Эбби денег на наркотики. Когда я ее нашел, она находилась практически в коме.

Крис вполголоса выругался и хлебнул еще бурбона.

– Мне все-таки кажется, – сказал Соломон, – что человек, забравший ее из клиники, следил за тем домом. Увидев меня с Эбби, он начал стрелять.

– А мне кажется, – сказал Крис, – что ты ищешь способов снять с себя вину. Оправдать свой провал.

Соломон стиснул зубы, но промолчал.

– Во всяком случае, очевидно то, – продолжал толстяк, – что Эбби была жива, пока ты о ней не «позаботился». Теперь она мертва. Вся семья взбудоражена. Иногда я спрашиваю себя, не это ли тебе и нужно. Отец бежит к тебе в любой чрезвычайной ситуации. Может, ты процветаешь благодаря чрезвычайным ситуациям. Может, ты и создаешь их.

Соломон невольно вскочил, прижав кулаки к бедрам. Глаза Криса расширились, но лицо расплылось в сладкой улыбочке.

– Спокойней, спокойней, – произнес он. – Сейчас тебе вряд ли нужны осложнения.

Соломон с усилием разжал кулаки.

– Это все?

– Думаю, да, – сказал Майкл. – Мы услышали все, что нам нужно было.

Соломон развернулся к двери. Ему требовалось выйти из квартиры. Глотнуть прохладного ночного воздуха. Он вернется после ухода Криса и Майкла.

– Отец слишком тебе верит, Соломон, – сказал у него за спиной Крис. – Он считает, что ты не можешь ошибиться. Но нам-то виднее.

Соломон шагнул за порог:

– Можете без стеснения поделиться с ним своими соображениями.

– Не сомневайся, поделимся, – откликнулся Крис. – Хотя проку от этого не будет. Все знают, что ты его фаворит, Соломон. Но отец не вечен. Как только у руля окажемся мы с Майклом, тебе придется искать другую работу. Помни об этом.

Соломон коротко кивнул и вышел, стараясь не взорваться раньше, чем удалится на безопасное расстояние.