Текст книги "Головорез"

Автор книги: Стив Брюер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Нилсену потребовалась одна долгая, напряженная минута, чтобы принять решение. Сжимая больной локоть, он смотрел то на Логана, то на Соломона. Наконец сунул руку в карман, вытащил ламинированную карточку-удостоверение и швырнул на стол.

– Вот. Надеюсь, вы ею подавитесь.

Он повернулся к двери. Охранники расступились.

Соломон поправил лацканы пиджака. Как он и ожидал, Нилсен не мог уйти, не оставив за собой последнее слово. Уже у двери он обернулся и грязно выругался.

Соломон ничего не ответил. Их взгляды скрестились.

– Если я когда-нибудь встречу тебя опять, – сказал Нилсен, – ты покойник.

Затем распахнул дверь и вышел.

– Проводите его, – велел Соломон охранникам, – но соблюдайте дистанцию. Убедитесь, что он покинул здание.

Как только они удалились, Соломон повернулся к Логану, потному и бледному.

– Ну, – сказал Соломон, – все прошло нормально.

– Ты так считаешь? – сердито посмотрел на него Логан. – Ты разве не слышал, что этот человек только что угрожал тебе убийством?

– Кто мне только не угрожал!

Глава 13

Соломон посоветовал Барту Логану сменить на всякий случай все замки в Бейсайд-лейдинге и покинул кабинет начальника службы безопасности. Ни Мика Нилсена, ни охранников в коридоре видно не было. Соломон глубоко вздохнул, радуясь, что отстрелялся.

Главный холл являлся преддверием кабинетов Криса и Майкла Шеффилдов, которые, естественно, выбрали себе помещения с лучшими видами на залив. В дальнем конце открылась дверь, и из кабинета Криса вышли четверо чернокожих мужчин в костюмах.

Самый высокий из них, человек с лошадиным лицом в зелено-бело-красной перевязи поверх двубортного пиджака, обменялся с Крисом рукопожатием. Явно какой-то высокий чин, однако неизвестный Соломону.

По этим коридорам постоянно ходили всякие шишки. Правительственные чиновники, президенты компаний, лоббисты из Вашингтона и дорогие адвокаты, все приходили засвидетельствовать Шеффилдам свое почтение, подольститься или заполучить контракт. Но перевязь навела Соломона на мысль, что чернокожие визитеры – иностранцы, возможно африканцы. Только Эбби проболталась о сделке с Африкой, и вот уже доказательство.

Высокий мужчина с перевязью приближался к Соломону первым. Двое других мужчин, тоненькие как тростинки, с эбеново-черной кожей, поспешали за ним. Мальчики на побегушках.

Особенно Соломона заинтересовал четвертый мужчина, хорошо сложенный, высокий, с большими глазами, с коротко стриженными седеющими волосами. На нем был оливково-зеленый костюм, скроенный так, что обычный человек и не заметил бы наплечной кобуры. Идя позади всех, он не сводил глаз с Соломона. Гости свернули в приемную, и телохранитель, прежде чем исчезнуть за углом, бросил на Соломона взгляд, в котором смутно читалось узнавание.

Крис неподвижно стоял в дверях своего кабинета. Его поросячье лицо покраснело, когда он заметил, что Соломон смотрит в его сторону. Он нырнул внутрь и захлопнул дверь.

Соломон со всех ног бросился в приемную, но посетителям повезло с лифтом и они уже уехали. Соломон взял на заметку странное поведение Криса. Может, стоит упомянуть о нем Дону.

Угрюмый страж по-прежнему сидел на своем стуле у двери. Не обращая на него внимания, Соломон подошел к девушкам у стойки и попросил одну из них вызвать для него машину. Ему нужно было быстренько пообедать, а затем махнуть в другой конец города. Выполнить еще одно поручение, чтобы можно было вернуться домой.

Соломон нахмурился. Встреча с Грейс не вызывала у него особого энтузиазма.

Глава 14

Майкл и Грейс Шеффилды жили в трехэтажном особняке в фешенебельном районе Си-Клифф, который угнездился на высотах полуострова Сан-Франциско, как попугай на плече пирата. Си-Клифф находился в шести милях от штаб-квартиры корпорации, но казалось, что дальше, потому что лимузин все время попадал в пробки. Смуглый водитель был из новеньких и не проявлял склонности к болтовне, что устраивало Соломона.

Если почти во всем Сан-Франциско частные и многоквартирные дома стояли вперемешку, а порой и смыкались стенами, особняки Си-Клиффа отделялись друг от друга подъездными дорожками или узкими полосками лужаек, что создавало иллюзию простора. Лимузин начал вползать на бетонный пандус между штукатурчатым домом Майкла и соседней громадиной в итальянском стиле. Чиркнув брюхом по взгорбку, он остановился.

– Подождите здесь, – попросил Соломон, выбираясь с заднего сиденья. Шофер коснулся козырька черной фуражки в знак того, что понял.

Каменные плиты дорожки на аккуратном газоне образовывали эллипс, подводя к парадному входу. Соломон пересек лужайку, поднялся по узким ступенькам и позвонил. Темная, тускло поблескивающая, окованная железом дверь вполне могла быть дверью из старой церкви. Соломон ожидал, что вот-вот раздастся скрип или скрежет несмазанных петель, как в доме с привидениями, но открылась она совершенно бесшумно. Перед Соломоном возник крохотный альбинос, одетый в черное.

– Да? Что вам угодно?

Соломон не узнал дворецкого; должно быть, его наняли недавно. Альбинос заморгал белесыми ресницами и пристально посмотрел на Соломона, словно призывая великана не отводить взгляда от его розовой физиономии и кроличьих глаз.

– Соломон Гейдж к миссис Шеффилд.

Беловолосый мужчина обозрел Соломона:

– Вы получили приглашение?

– А мне оно нужно?

Дворецкий злобно нахмурился.

Соломон добавил:

– Я работаю на Дональда Шеффилда.

– А-а.

Альбинос посторонился и с поклоном пригласил Соломона в дом. Может, он и новенький, но знает, кто такой Дональд.

– Я сейчас выясню, расположена ли миссис Шеффилд принимать посетителей. Какое-то время назад она чувствовала себя… э… несколько несобранной.

Он произнес это слово так, будто оно было ему в новинку. Соломон догадался, что в последнее время Грейс Шеффилд часто чувствовала себя «несколько несобранной».

Дворецкий торопливо ушел. Соломон остался ждать в прихожей. Здесь все было так же, как в последний раз, когда он приезжал сюда со стариком Шеффилдом, за одним исключением. На стене справа висели три большие деревянные маски. В форме сплющенных мячей, с узкими прорезями для глаз и выпуклыми круглыми ртами.

– Соломон Гейдж, собственной персоной!

Он обернулся и увидел идущую по коридору Грейс. Ее бледно-голубой халат подметал пол, в одной руке она держала сигарету, в другой – бокал с мартини. Соломон подавил желание посмотреть на часы.

Шелковистые светлые волосы Грейс были зачесаны назад и закручены на затылке в узел, удерживаемый декоративной шпилькой.

Грейс Шеффилд всегда напоминала Соломону любимых актрис Альфреда Хичкока: Ким Новак, Дженет Ли, Грейс Келли. Светлые волосы, идеальная кожа, подтянутая фигура. Прекрасная дама, попавшая в капкан брака с распутным негодяем.

– Здравствуйте, Грейс. Как вы?

– Просто замечательно, милый. Еще чуть лучше, и меня можно будет упаковать в бутылку и продать.

Она сделала глубокую затяжку и пустила струю дыма к высокому потолку.

– Ты застал меня в разобранном состоянии. Я даже без макияжа.

– Вы всегда прекрасно выглядите, Грейс.

Она стрельнула в него глазами:

– Спасибо, Соломон. Ты просто молодец. Всегда найдешь правильные слова. Дон здорово тебя вышколил.

Соломон, и не подумав ей отвечать, указал на маски на стене:

– Новые.

Грейс состроила гримасу:

– Боже, просто ужас, правда? Майкл привез их черт-те откуда и настоял, чтобы они висели здесь. Я думаю, он пытается отпугнуть гостей.

– Они африканские?

– Так он мне сказал. Из Нигера.

Соломон представил себе карту Африки. Где находился Нигер, он точно не помнил – вроде к северу от Нигерии и к югу от Ливии и Алжира.

– Майкл был в Африке?

Грейс сделала последнюю глубокую затяжку и бросила сигарету на мраморный пол.

– Раздави ее за меня, дорогой. Я босиком.

Должно быть, она пьянее, чем ему показалось поначалу. Соломон поднял тлеющий окурок и отнес его в пепельницу, стоявшую на маленьком столике.

– О, я не это имела в виду, – сказала Грейс. – Достаточно было затоптать его.

– Пол мог бы попортиться.

– А мне, извини за грубость, насрать. Я устала от этого дома. Я живу как в музее. Большую часть времени я одна, если не считать слуг. И все эти старые картины, статуи и прочие Майкловы сокровища таращатся на меня.

Она допила остатки вина. Соломон взял у Грейс бокал, прежде чем она бросила на пол и его.

– Спасибо, – сказала она, прислоняясь к Соломону. – Ты джентльмен. Может, хочешь выпить?

– Можно кофе.

Она слегка надула губки, показывая, что с ним скучно, а потом с улыбкой сказала:

– Идем на заднюю половину. Я скажу Чарльзу, чтобы принес тебе кофе.

Соломон пошел за ней, стараясь не смотреть на покачивающиеся под халатом бедра Грейс.

– Чарльз – новый дворецкий?

– Я наняла его на прошлой неделе после отъезда Майкла. Жду не дождусь, когда он вернется и обнаружит здесь белобрысого малютку евнуха. У него зуд в штанах начнется.

Соломон понадеялся, что Чарльз этого не слышит.

– Чарльз! – позвала Грейс. – Где ты, дорогой?! Чарльз!

Дворецкий тут же возник в дверях. Вид у него был хмурый, но Соломон не думал, чтобы Чарльз мог слышать, как приложила его Грейс. Скорее, она оторвала альбиноса от чего-то важного. Чем это он занимался на кухне?

– Да?

– Соломон просит кофе. Принеси, пожалуйста, в солярий. И налей мне еще выпить, дорогуша.

Дворецкий коротко кивнул и исчез за дверями. Грейс оборвала свой мелодичный смех и сказала:

– О да, Майклу этот парень понравится.

Соломон прошел следом за ней в солярий. Задняя стена практически вся была стеклянной, за ней открывался отличный вид на мост «Золотые Ворота» и темную воду, подернутую зыбью в том месте, где океан встречался с заливом. Завеса тумана по-прежнему скрывала верхушки оранжевых стоек моста. Они казались лестницами, ведущими в никуда.

Словно в противовес серости за окном комната была обставлена ротанговыми шезлонгами с подушками ярких тропических расцветок. Грейс свернулась клубочком на одном из них, подобрав под себя босые ноги. Соломон сел напротив, осторожно опустив свое большое тело на потрескивающее кресло.

– Когда Майкл возвращается?

– Завтра, – ответила Грейс. – К его возвращению я приготовила большой сюрприз.

– Дворецкого?

– Гораздо более серьезный. – Она широко улыбнулась, но ее голубые глаза остались холодными. – Этот сукин сын будет крайне удивлен.

– Что такое, Грейс? Что происходит?

– Майкл наконец-то получит по заслугам.

Соломону эти слова не понравились.

– Что вы имеете в виду?

– Как только нога моего мужа ступит на американскую землю, его встретит адвокат и вручит ему судебную повестку.

Ого. Соломон промолчал, ожидая продолжения.

– Я развожусь с ним, Соломон. С меня довольно этого дерьма.

– О Грейс, вы не…

– Не пытайся меня от этого отговорить. Я знаю, на чьей стороне твоя верность. Ты скажешь все что угодно, чтобы удержать меня от побега из моего несчастливого дома.

Дворецкий открыл дверь в комнату, вошел. В руках у него был поднос с дымящейся чашкой кофе, сахарницей, молочником и новым бокалом с мартини.

– Быстро, – заметил Соломон, но дворецкий даже не удостоил его взглядом. Поставил поднос на журнальный столик и выскочил из комнаты, прежде чем они успели его поблагодарить.

Соломон поднял бровь.

– Ну не паршивец, а? – проговорила с довольным видом Грейс.

– Кофе, однако, приготовил быстро.

– Ты сначала попробуй. Вероятно, он несколько часов держал его на подогреве.

Соломон сделал глоток. Грейс оказалась права: переваренный кофе отдавал паленым.

– Ну и как?

– Горячий. – Он поставил чашку. – Давайте поговорим, Грейс. Наверняка есть другой выход. Сеансы у специалиста, пробное проживание порознь или…

– Ха! Да мы уже много лет живем порознь. Майкл постоянно разъезжает по делам, предоставляя мне болтаться по этому громадному старому дому и умирать со скуки. Мы с тобой оба знаем про его «дела» в заграничных вояжах. Просто предлог пройтись по бабам.

Соломону с трудом удалось сохранить непроницаемое лицо.

– Ты знаешь, что это правда, – сказала Грейс. – Черт, вся семья об этом знает.

Грейс взяла бокал и сделала большой глоток, не поморщившись, не передернувшись. Похоже, она здорово напрактиковалась.

– Он привозит мне кучу подарков, ведет меня ужинать. Совесть его заедает. Он вел себя точно так же, когда изменял жене со мной. Мне нужно было догадаться. Кто кобелем родился, тот кобелем и помрет.

Она сделала еще один большой глоток. Немного напитка выплеснулось, и Грейс медленно слизнула влагу с руки. Подняла взгляд на Соломона, наблюдая за его реакцией. Он почувствовал, что краснеет.

– Но, Грейс, если вы всегда знали о его поведении, почему вы так долго не подавали на развод? Что изменилось?

– Африка, вот что. Он проводит там много времени и, знаешь ли, занимается там тем, чем всегда занимается. Шлюхами. Ты знаешь, сколько людей там больны СПИДом?

Соломон кивнул, признавая ее правоту.

– Может, я поговорю об этом с Доном? – предложил он. – Он может поговорить с Майклом, приструнить его.

Она пьяно помотала головой и сказала:

– Слишком поздно, Соломон. Я запустила машину. Я наняла адвокатшу, и у нее руки чешутся отхлестать семейство Шеффилдов по его коллективному заду.

– Я уверен, в этом нет необходимости, Грейс. Если нет возможности примирения…

– Нет, – отрезала она.

– Тогда, я убежден, мы можем выработать соглашение. Вы всегда нравились Дону, и он может быть очень щедрым.

Она покачала своей золотистой головой:

– Этого недостаточно. Я хочу причинить Майклу боль, унизить его, помучить, как он мучает меня.

– Но…

– И мелочь на карманные расходы меня не устроит. Я знаю, какого рода соглашение они предложат. Мне этого недостаточно, мне нужно всё.

– Вы не сумеете выиграть, Грейс. Вам не нанять столько адвокатов, сколько работает на Шеффилдов. У них численный перевес. Они так затянут дело, что вы состаритесь и поседеете, прежде чем увидите хоть цент.

– Пусть попробуют. Я доверяю своей адвокатше. Это настоящая фурия. Она замахнулась на всю семью, а не только на Майкла.

Соломон насторожился:

– Как ее имя?

Грейс прищурилась:

– Что? Попытаетесь ее перекупить? По старой шеффилдовской привычке?

– Нет, я…

– Давай попробуй. Посмотрим, чего ты добьешься. Говорю тебе, эта адвокатша действует наверняка. Она свалит всю семейку.

Соломон вздохнул. Весь день изгажен. Поспать сегодня в своей постели не удастся. Придется гоняться за адвокатами да совещаться с братьями Шеффилдами, пытаясь спасти ситуацию.

– Позвони ей, – сказала Грейс. – Ее зовут Лусинда Крус. Тебя она тоже отхлещет по заднице.

Соломон достал из кармана блокнот и записал имя:

– Она здесь, в городе?

Грейс кивнула и осушила бокал. Посмотрела в него, словно бокал ее разочаровал.

– Чарльз!

– Грейс, по-моему, вам больше не нужно…

– Заткнись, милый. Я без тебя знаю, что мне нужно.

Соломон сжал губы.

– Только не надо хмуриться, – сказала Грейс. – У нас пирушка. Ты должен быть счастлив. Ведь это ж предел твоих мечтаний – расшибаться в лепешку ради Дона. Моя адвокатша скоро разворошит весь семейный муравейник, так что Шеффилдам придется здорово побегать, спасая от разоблачения свои бесчисленные секреты. Ближайшие недели ты будешь очень занят.

«Месяцы, – подумал Соломон, – может быть, годы».

Грейс еще раз громко позвала дворецкого, но тот не появился.

– Я найду его, – предложил Соломон, вставая. – Мне все равно пора.

Грейс смотрела на него из-под ресниц, улыбаясь, кокетничая:

– Да не убегай же ты, дорогой. Я посвящаю тебе целый день. Для такого большого мальчика мне времени не жалко. Мы могли бы отлично повеселиться.

Она была совсем пьяна. Соломон подумывал уже попросить слуг уложить ее в постель. Позволит ли она им?

– Вы меня очень расстроили, Грейс, – сказал он. – Лучше было бы обойтись без развода.

– Да не расстраивайся ты, Соломон. Я взрослая девочка. Я знала, за кого выхожу замуж. Я совершила старую как мир ошибку, возомнив, что смогу его изменить. Подобного человека изменить нельзя. Можно только заставить его расплачиваться.

– Я пришлю дворецкого.

Соломон оглянулся, выходя из солярия. Грейс так и сидела в шезлонге, свернувшись клубочком, и смотрела на затянутый туманом мост. В глазах ее стояли слезы.

Соломон нашел альбиноса на кухне. Тот сидел на высоком табурете, поставив ноги в тапочках на перекладину. Перед ним лежала «Кроникл», развернутая на разделе объявлений о найме. Кухарка-азиатка хлопотала у плиты в другом конце помещения. Соломон привлек внимание дворецкого и большим пальцем указал на переднюю часть дома. Коротышка соскочил с табурета и последовал за ним в прихожую.

Соломон достал из кармана пачку стодолларовых банкнот. Подал пять из них дворецкому, который после всего лишь секундного колебания взял их и, сложив, убрал в свой карман.

– Присмотри за ней, – сказал Соломон. – Может, удастся уложить ее в постель, пусть проспится. И перестань без конца подавать ей выпивку в середине дня.

– Она настаивает…

– Тогда хотя бы разбавляй. Дай ей возможность побороться.

Поджав губы, Чарльз кивнул.

– Я буду на связи, – сказал Соломон. – Она говорит о разводе. Здесь скоро будет дурдом.

Чарльз поднял тонкие брови:

– Да тут уж и так дурдом.

– Поверь мне. Это только начало.

Глава 15

С пассажирского сиденья неприметного серого «форда» Барт Логан наблюдал, как Соломон Гейдж шагает по ухоженному газону Майкла Шеффилда к лимузину. Соломон хмурился, почти сведя брови на переносице.

– Похоже, плохие новости, – обратился Барт к Лу Велаччи, развалившемуся за рулем и наполнявшему салон табачным «перегаром».

– Может, он подкатывался к жене, – сказал Велаччи. – Она, похоже, из тех, кто отошьет мужика так, что мало не покажется.

Барт покачал головой. Велаччи ни хрена не понимает.

– Не суди по себе о Соломоне. Он никогда не покусится на женщину из семьи. Он слишком преданный. Прямо святой Бернард. Впрочем, это к делу не относится. Дождись, когда лимузин двинется, и следуй за ним.

– Понял.

Велаччи выпрямился. Это был полный мужчина, и при малейшем движении его обтягивающая нейлоновая ветровка издавала шорох, похожий на шепот. Он потянулся к ключу зажигания.

– Рано еще, болван, – одернул Барт. – Подожди, пока они отъедут. Иначе услышат, что завелся двигатель.

– Да ничего они не услышат. Этот лимузин звуконепроницаемый. И смотрят они в другую сторону.

– Поверь мне. Этот сукин сын постоянно настороже.

Когда лимузин тронулся, Велаччи завел «форд» и отъехал от тротуара. Лимузин свернул за угол, похоже было, что он покидает район Си-Клифф. Стекла были тонированные, но сквозь заднее стекло Барт различал очертания крупной головы Соломона.

– Он вроде говорит по телефону, – заметил Велаччи.

– Вероятно, звонит Дону. Докладывает.

– Почему ты так ненавидишь этого парня? Потому что он близок со стариком?

Барт не ответил, погруженный в размышления о том, что мог Соломон делать в доме Майкла, в то время как Майкл прорабатывал последние детали африканского проекта.

Тихий шофер, которого Барт недавно взял на жалованье, отзвонил ему из Си-Клиффа. Услышав, что Соломон поехал к Майклу домой, главный охранник понял – что-то случилось.

Лимузин свернул на Калифорния-стрит и направился на восток. Барт напрягся, когда Велаччи проскочил на желтый свет, чтобы не отстать. Сзади истерично взревел клаксон.

– А можешь ты и их не упустить, и нас не угробить?

– Успокойся, – отозвался Велаччи. – Здесь все водилы – чайники. Ждут, пока зажжется желтый, пропускают пешеходов и надевают очки от бликов. Черт. Да они и недели у нас не протянули бы.

«У нас», то есть в Нью-Йорке, и Велаччи никому не давал об этом забыть. Без конца повторял, что жизнь там лучше и вообще бьет ключом. Кичливый жирный итальяшка.

– Ну да, конечно, – сказал Барт. – Только в Нью-Йорке и умеют водить машину. Удивительно, как весь остальной мир перемещается с места на место в автомобилях, если не знает, как это делать.

– Да ладно, расслабься. Подумаешь, кто-то посигналил! В Нью-Йорке мы постоянно друг другу сигналим, это просто знак такой. Как рукой помахать.

– Или средний палец выставить.

– Вот именно.

– Я пытаюсь сосредоточиться, – сказал Барт. – Можешь вести без своих острот?

– Конечно, конечно. Черт, да не кипятись.

Легко ему говорить «не кипятись». Он про Нигер не знает. Барт выстраивал эту сделку с тех самых пор, как поступил на работу в «Шеффилд энтерпрайзиз». Три года тайных переговоров с генералом Гомой и обхаживания Шеффилдов, только чтобы добраться до той точки, когда сделка будет вот-вот заключена. Барт работал за большой кусок этого пирога. Получит свою долю, бросит эту проклятую работу и уйдет в постоянный отпуск. И тогда не нужно будет следить за всякими придурками вроде Соломона Гейджа.

– Они сворачивают, – сказал Велаччи.

– Вижу.

Велаччи нажал на акселератор. «Форд» рванул вперед.

– Не так близко, – сказал Барт. – Господи. Он нас засечет.

– Хочешь сесть за руль?

– Нет, я хочу, чтобы ты работал как надо.

Барт со вздохом положил голову на подголовник. Закрыл глаза. Попытался вспомнить, не допустил ли какого-нибудь прокола, который мог поставить под удар день его триумфа.

Братья Шеффилды ждали от африканской сделки не только и не столько обогащения. Закрепишь за собой рынок и можешь действовать с позиции силы. Но на это Барту было глубоко наплевать. Его интересовали исключительно деньги. Пусть политические воротилы и борцы за влияние дерутся между собой. Барт будет полеживать на пляже, потягивать прохладительные и горячительные напитки и пересчитывать свои капиталы.

Однако все еще может пойти насмарку. Любая неучтенная мелочь способна сорвать всю операцию. Посмотри, что случилось, когда Эбби Мейнс раскрыла свою пасть. Проклятая наркоманка. Едва не завалила все дело. Впрочем, Соломон насторожился, значит, опасность не миновала.

Еще неизвестно, что эта пакостница наплетет в реабилитационной клинике. А что, если она оставила отпечатки пальцев в наркопритоне в Окленде? Сейчас им не хватает только копов с расспросами. Дон взбесится, заявится в город, и все пойдет прахом.

Несколько дней – вот все, что им требуется. Нельзя допустить, чтобы старик что-то пронюхал. Если понадобится кого-то убрать, что ж, ничего не попишешь.

Убить Соломона будет нелегко. Господи, как он скрутил того гиганта Мика Нилсена, никто и глазом моргнуть не успел. Но если Соломон встанет у них на пути, Барт без колебаний его устранит.

«Форд» замедлил скорость, и Барт открыл глаза. Лимузин остановился на красный свет, через две машины от них. Барт увидел, что они на Пасифик-хайтс.

– Я знаю, куда он едет, – сказал Барт.

– Да?

– У компании есть жилой дом на Сакраменто-стрит, рядом с парком Лафайет. Там не сдана одна квартира – на первом этаже. В ней жил Дон до того, как перебрался в Приют Головореза, а теперь ночует Соломон, когда задерживается в городе.

– А зачем ему сегодня задерживаться в городе?

– Вот в чем вопрос, верно? Нам лучше не спускать с него глаз.

У лимузина загорелись фары торможения.

– Остановись здесь, – сказал Барт. – Мы на месте.

Он всегда восхищался этим величественным пятиэтажным зданием с серыми каменными бордюрами по темно-синей штукатурке, втиснутым между двумя более современными строениями. На каждом этаже располагалась только одна квартира с эркерами, смотрящими на крутой травянистый склон и кипарисы парка Лафайет.

– Ты гений, босс, – с придыханием проговорил Велаччи, почувствовав, что малость переборщил с хамством.

«Форд» ткнулся в край тротуара. Они увидели, как Соломон вылез из лимузина с алюминиевым кейсом в руке и вошел в вестибюль. Лимузин отъехал.

– Найди место для парковки, – велел Барт. – Чтобы ты мог оттуда видеть вход.

Он открыл дверцу.

– А ты куда?

– У меня дела, – ответил Барт. – Я позвоню в контору. Пусть пришлют мне машину.

– А я буду просто сидеть здесь? Ждать этого парня?

– У тебя какие-то возражения?

– Да нет.

– Хорошо. Позвони мне, если он куда-то отправится.

Барт вышел из машины и огляделся. Кругом ни души. Он дошел до ближайшего угла и повернул налево, скрывшись от Соломона Гейджа за зданием, на случай если тому вдруг вздумалось бы выйти на улицу.

Барт набрал номер и, пока шел дозвон, продумывал шаги, которые он может предпринять, чтобы защитить свои вложения в нигерскую сделку. На ублюдков Шеффилдов рассчитывать не приходилось. Если сделка сорвется, они мало что потеряют. Но Барт поставил на нее слишком много. Он уж проследит, чтобы все прошло без сучка без задоринки.

И пусть пеняет на себя тот, кто вздумает ему помешать.