Текст книги "Язык небес"

Автор книги: Стив Берри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)

Глава 62

Эшвилл

– Ты слишком сильно надавил на Скофилда. – И Стефани обвиняюще посмотрела на Эдвина.

Они нашли в гостинице место, где не было народа, и, устроившись в уютных креслах, решали, что делать дальше. На улице был великолепный день, солнце мягко освещало далекий лес; Стефани даже видела, как бликуют окна замка, находящегося примерно в миле от гостиницы.

– Скофилд – та еще задница, – сказал Дэвис. – Он думает, будто Рэмси волнует то, что он держал рот на замке все эти годы.

– Мы не знаем, что думает обо всем этом Рэмси, – возразила Стефани.

– Кто-то собирается убить Скофилда, – продолжал настаивать Дэвис.

Нелл не была так в этом уверена, но решила больше не спорить.

– И что, по твоему мнению, мы должны делать? – спросила она.

– Не выпускать его из виду. Образно говоря, нам надо стать его тенью.

– Мы можем обеспечить ему отличную охрану.

– И потерять нашего «друга», – в сотый раз за день возразил Дэвис.

– Если ты прав, то честно ли это по отношению к нему? – Стефани пыталась представить, как удивится доктор, если они все время будут рядом.

– Он думает, что мы полные идиоты, и такого высокого о себе мнения, что может просто не заметить нас, – убежденно заявил Эдвин.

Стефани Нелл тоже не понравился Дуглас Скофилд, но этот факт никак не мог повлиять на ее решение. Хотя существовало одно «но», и она тут же озвучила свои сомнения:

– Ты понимаешь, что у нас до сих пор нет никаких доказательств?

Дэвис бросил взгляд на часы, встал с кресла и, заявив, что ему нужно сделать звонок, подошел к окнам, где удобно устроился на софе в десяти футах от Нелл, глядя на улицу.

Стефани внимательно наблюдала за ним. Все эти дни они практически не разлучались. Все время спорили, и надо честно признать, что он ее порядком раздражал. Но, несмотря на это, Стефани начала доверять Эдвину. Это были тяжелые дни; даже она, шеф группы «Магеллан», позволила себе пару раз сорваться. Дэвис же всегда держал эмоции под полным контролем. Сложный человек, заместитель советника по национальной безопасности…

Дэвис жестом показал ей подойти ближе. Она тут же села рядом с ним.

– Он снова хочет с тобой поговорить.

Нелл прижала трубку к уху, точно зная, кто находится на том конце линии.

– Стефани, – сказал президент Дэниелс. – Все осложнилось. Рэмси задействовал Аатоса Кейна. Добренький сенатор хочет, чтобы я подарил Лэнгфорду должность в Объединенном комитете начальников штабов. Этого не случится ни в коем случае, но я не позволил Кейну даже задуматься о возможной неудаче. Когда-то я услышал старую индейскую поговорку: «Если живешь в реке, то тебе следует дружить с крокодилами». Очевидно, Рэмси использует эту мудрость на все сто процентов.

– Или это может быть еще один обходной маневр, – заметила Стефани.

– Именно это и делает ситуацию такой сложной. Эти двое объединились не просто так. Что-то происходит. Я могу потянуть еще пару дней, но мне необходима информация от вас. – Президент немного помолчал, а потом спросил: – Как там мой мальчик?

– Энергичен.

Дэвис засмеялся.

– Теперь-то ты понимаешь, с чем я вынужден смириться. Сложно удерживать контроль над ситуацией?

– Вы могли бы это сказать.

– Тедди Рузвельт сказал об этом гораздо лучше: «Делай что можешь, используя то, что у тебя есть, и там, где ты находишься». Постарайся придерживаться этого правила.

– Думаю, что у меня не особо богатый выбор, не так ли?

– Нет, но вот тебе свежая новость. Глава берлинского отделения военно-морской разведки, капитан Стерлинг Вилкерсон, был найден сегодня мертвым в Мюнхене…

– И это не кажется вам совпадением.

– Проклятье, нет. Рэмси работает одновременно здесь и там. Я не могу этого доказать, но чувствую это. Что там с Малоуном?

– Я еще не разговаривала с ним.

– Докладывай непосредственно мне. Ты думаешь, этот чокнутый профессор в опасности?

– Я не знаю. Но думаю, что нам следует остаться здесь до завтра, чтобы удостовериться.

– Есть еще кое-что, чего я не сказал Дэвису. Мне нужен беспристрастный человек. А в данной ситуации Эдвин этим качеством не обладает.

– Хорошо, – улыбнулась Стефани.

– У меня есть сомнения относительно Дианы Маккой. Много лет назад я научился пристально следить за своими врагами, поскольку они первыми узнают о твоих ошибках. Я наблюдал за ней. Эдвин об этом знает. Чего он не знает, так это того, что она вышла из здания и поехала в Виргинию. Прямо сейчас она находится в форте Ли, проверяя пакгауз военно-морской разведки. А я знаю, что Рэмси был там только вчера.

Кое-что из этого Стефани было уже известно благодаря работе ее оперативников.

Дэвис поднялся и знаками показал ей, что собирается пойти к сервировочному столику, предложив ей что-нибудь принести. Нелл покачала головой.

– Он ушел, – сообщила она, как только Дэвис скрылся. – Предполагаю, что вы рассказали мне все это не без причины.

– Кажется, Диана тоже водит дружбу с крокодилами, но мне кажется, что ее собираются съесть.

– Этого не могло случиться с более приятной особой.

– Ну, у тебя характер тоже не сахар.

– Я прежде всего реалистка, а потом уже все остальное.

– Стефани, я чувствую, что ты очень обеспокоена, – видимо, Дэниелс не собирался обсуждать с ней своих сотрудников.

– Я склонна доверять своей интуиции, и мне кажется, что наш мальчик уже здесь.

– Тебе нужна помощь?

– Мне – да, но вот Эдвин явно против.

– С каких это пор ты прислушиваешься к нему?

– Это его дело, и он на задании, я и так постоянно с ним спорю.

– Черт возьми, не позволь этому заданию погубить его. Мне он нужен.

* * *

Чарли Смит наслаждался фортепианной музыкой и треском огня в камине. Ленч был великолепен: салат и аперитив – чудесны, суп – безупречен, а каре из свежего ягненка превзошло все, что он пробовал за последнее время.

Чарли поднялся к себе в номер сразу после того, как мужчина и женщина подошли к Скофилду и оторвали его от еды. Он не мог слышать, о чем они говорили, оставалось только гадать. Единственное, что его беспокоило, были ли эти двое парочкой из дома Роуленда или нет. Сказать было трудно.

Доктор был популярен. За последние несколько часов к нему подошли практически все, кто находился в холле гостиницы. Фактически вся конференция была организована для того, чтобы спеть оду признательности и благодарности этому чудаковатому ученому. Профессор был заявлен как один из первых организаторов. Завтра вечером он выступал с основным докладом. Кроме этого, Скофилд собирался провести экскурсию по поместью сегодня вечером. А завтра утром произойдет то, что в брошюре было заявлено как «погоня Скофилда за диким кабаном». Три часа охоты с луком и стрелами в ближайшем лесу. Портье рассказал Смиту, что эта охота достаточно популярна. Предполагалось, что в ней будут участвовать примерно тридцать человек.

Эти двое все не выходили у Чарли из головы. Конечно, в том, что они подошли к звезде конференции, не было ничего необычного. Но они не походили на приверженцев оккультных наук. А вот это уже было тревожным сигналом. Впрочем, нужно принять во внимание, что помимо участников конференции здесь было полно других людей, решивших просто отдохнуть. Поэтому Смит решил не обращать внимания на свою паранойю, посчитав ее чисто профессиональным заболеванием. Тем более что его до сих пор трясло, когда он вспоминал события прошлой ночи.

Чарли видел, как мужчина поднялся с софы, направился к столику с зеленой скатертью, расположенному рядом с камином, и налил себе стакан воды со льдом.

Смит встал и спокойно подошел туда же, чтобы налить себе еще одну чашку чая. Гостиничный сервис его приятно удивил. Прохладительные напитки были доступны всем желающим в течение целого дня. Чарли добавил в чай таблетку сукразита – сахар он ненавидел – и медленно размешал.

Мужчина вернулся обратно, попивая воду; женщина тем временем уже заканчивала разговор. Огонь в камине начал угасать, один из служащих отеля открыл железную заслонку и подкинул дров. Смит знал, что может проследить за этой парочкой и посмотреть, к чему это приведет, но он помнил об основном задании. И тут ему в голову пришла новая мысль.

Что-то совсем новое, нечто особенное.

И это должно гарантированно принести результат.

И великолепно подходит для великого Дугласа Скофилда.

* * *

Малоун еще раз вошел в «Арлекин» и направился в ресторан гостиницы, где полы из дубовых досок были устланы цветными коврами. Его спутники последовали за ним. Изабель поговорила с портье. Служащий вышел, закрыв за собой дверь в ресторан. Малоун стянул с себя куртку и перчатки и заметил, что его рубашка влажная от пота.

– Наверху всего восемь комнат, – сообщила Изабель. – И я сняла их все на ночь. Хозяин сейчас принесет нам что-нибудь поесть.

Малоун сел на одну из скамей, стоявших вдоль двух дубовых столов.

– Отлично. Горный воздух, ночные прогулки по морозу, а в результате я очень голоден.

Кристл, Доротея и Вернер сели напротив него. Хенн остался стоять в стороне, сжимая в руках сумку. Изабель заняла место во главе стола.

– Господин Малоун, я собираюсь быть с вами откровенной.

– Я в этом очень сомневаюсь, но что ж, давайте попробуем.

Ее руки сжались, рот перекосило кривой усмешкой. Она даже не пыталась сдержать гнев.

– Я не ваш ребенок, – сказал тихо Малоун, не обращая внимания на ее состояние. – И я не упомянут в вашем завещании. Поэтому давайте сразу перейдем к главному.

– Я знаю, что Херманн дважды был в этой деревне, – сказала она. – Первый раз – перед войной, в 1937 году. Второй раз – в 1952-м. Моя свекровь рассказала об этих поездках мне и Дитцу буквально на пороге смерти. Но она не знала, что Херманн делал здесь. А Дитц приезжал сюда буквально за год до своего исчезновения.

– Ты никогда об этом не рассказывала, – сказала Кристл.

Изабель покачала головой.

– Я никогда не понимала связи между этим местом и нашей фамильной загадкой. Знала лишь, что оба они были здесь. Только вчера, когда ты мне все рассказала, я смогла понять, что они тут искали.

Уровень адреналина в крови начал падать, и Малоун почувствовал, как его тело отяжелело от усталости. Но ему надо было сосредоточиться.

– Итак, Херманн и Дитц были здесь. Это пока мало что нам дает. Судя по всему, только Херманн смог здесь что-то найти, но он так никому об этом и не рассказал.

– Завещание Эйнхарда, – сказала Кристл, – ясно дает понять, что можно «прояснить эту загадку, применив ангельское совершенство к святости Господа». Это привело тебя из Ахена сюда. Затем «только те, кто оценит трон Соломона и грешность Рима, найдут свой путь на небеса».

Доротея и Вернер сидели молча. Малоун никак не мог понять, зачем Изабель притащила их сюда. Может быть, их роль уже была сыграна в монастыре, а сейчас немцы просто решили поужинать? Что-то тут не так, и он решил проверить.

– Вы уже поцеловались и помирились? – спросил Малоун и внимательно посмотрел на Изабель.

– Это для кого-нибудь имеет значение? – тут же ощетинилась Доротея.

– Да, для меня, – ответил Коттон и пожал плечами.

– Господин Малоун, – Изабель решила прервать эту пикировку. – Давайте перейдем к делу; мы должны закончить то, что начал мой свекор.

– Вы вообще видели этот монастырь? Это же руины. Там ничего не осталось – ни от Эйнхарда, ни тем более от Карла Великого. Стены почти обвалились, хотя, как ни странно, крышу частично отреставрировали. Пол разломан, а от алтаря ничего не осталось, кроме кучи камней. Как вы планируете действовать?

Изабель сделала знак рукой, и Хенн подал ей сумку. Она развязала кожаные тесемки и вытащила потрепанную папку. Старуха с осторожностью раскрыла ее и положила лист цвета ржавчины, размером примерно 24 на 18 дюймов, прямо на стол. Коттон увидел, что это была карта не страны или континента, а отдельной части изрезанной береговой линии.

– Это карта Херманна, использовавшаяся во время нацистской экспедиции в Антарктиду в 1938 году. Вот что интересовало его всю жизнь.

– На ней нет никаких надписей, одни знаки, – резюмировал Малоун, мельком взглянув на бумагу.

Места, интересующие Херманна, были помечены треугольниками. Крестики, похоже, изображали горы. А квадрат, видимо, обозначал конечную цель экспедиции – к нему был проложен маршрут. Но нигде не было ни одного названия.

– Мой муж оставил эту схему дома перед своим плаванием в Америку в 1971 году. Он взял с собой настоящую карту. Но я точно знаю, куда направлялся Дитц. – Изабель достала из сумки вторую папку, озаглавленную «Карта международных путешествий в Антарктиду, масштаб 1:8 000 000». – Вся информация указана здесь.

Изабель еще раз залезла в сумку и вытащила два последних предмета, упакованных в прочные пластиковые пакеты. Книги. Одна из гробницы Карла Великого, другая – из гробницы Эйнхарда.

Изабель положила их на стол, и Кристл тут же взяла книгу Доротеи.

– Вот ключ, но мы не можем его прочесть. Мы должны найти способ понять, что там написано. И ключ к этому пониманию находится в монастыре. Я боюсь, что, даже зная, куда надо отправиться в Антарктиде, эта поездка будет непродуктивной, пока мы не узнаем, что на этих страницах. У нас должно быть, как написал Эйнхард, «полное понимание небес».

– Ваш муж отправился в плавание без этого знания.

– В этом и заключалась его ошибка, – заключила Изабель.

– Мы можем поесть? – спросил Малоун, устав ее слушать.

– Я знаю, что вы разочарованы в нас, – сказала Изабель. – Но я приехала, чтобы заключить с вами сделку.

– Нет, вы приехали, чтобы подставить меня. – Он посмотрел на сестер. – Снова.

– Если бы мы могли прочесть эту книгу… – сказала Изабель. – Я уверена, что после этого вы простите меня… Если нужно будет отправиться в Антарктиду, вы поедете туда?

– Я еще не загадывал так далеко, – ответил слегка пораженный ее напором Малоун.

– Я хочу, чтобы вы взяли с собой моих дочерей вместе с Вернером и Ульрихом.

– Желаете что-нибудь еще? – спросил Коттон, почти забавляясь этой ситуацией.

– Я предельно серьезна. Это цена, которую вы заплатите, чтобы узнать точное место. Без этого знания ваше путешествие будет столь же безрезультатным, как и у Дитца.

– Тогда, наверное, я не узнаю ничего об этом месте. Потому что это безумие. Мы говорим сейчас не об увеселительной прогулке, а об Антарктиде. Это одно из самых негостеприимных мест на земле.

– Я узнавала этим утром: температура на базе Хальворсена была всего минус семь градусов по Цельсию. Все не так уж плохо. Полный штиль. Там сейчас лето, не забывайте об этом.

– Погода там может измениться за десять минут.

– Звучит так, словно вы уже бывали там, – сказал Вернер.

– Так и есть. Это не то место, где вам хотелось бы задержаться.

– Коттон, – обратилась к нему Кристл. – Мама уже объясняла все это нам. Наши отцы направились в определенное место, – она указала на карту, лежавшую на столе. – Ты понимаешь, что, возможно, подводная лодка находится где-то рядом?

Вот она и выложила на стол козырь, имеющий для него значение. Коттон уже пришел к той же мысли. В отчете следственной комиссии было указано, что последними известными координатами «НР-1А» были 73 градуса южной широты и 15 градусов восточной долготы, примерно в 150 милях от мыса Норвегии. Это можно было соотнести с другой относительной точкой, что было достаточным, чтобы позволить найти затонувшее судно. Но чтобы иметь возможность это сделать, он должен был вступить в новую игру.

– Я так полагаю, что если соглашусь взять с собой эту компанию, мне ничего не скажут, пока самолет не поднимется в воздух?

– Вообще-то пока вы не приземлитесь, – проговорила Изабель. – Ульриха обучили в «Штази» многим вещам, в том числе и навигации. Он выберет правильное направление.

– Я очень опечален, что вы мне до сих пор не верите. Недостаток доверия в таком важном предприятии может привести к полному краху.

– Примерно то же самое могу сказать и я, – немедленно парировала Изабель.

– Вы понимаете, что я здесь ничего не решаю и даже понятия не имею, кто туда поедет и возможна ли вообще такая поездка? Мне нужна будет помощь американских военных, чтобы добраться туда. И им решать, кто будет меня сопровождать.

Мрачное лицо Изабель осветилось мимолетной улыбкой.

– Перестаньте, господин Малоун, вы можете сделать гораздо больше. У вас много достоинств, среди которых главное – то, что вы можете управлять судьбой, а не наоборот. В этом я абсолютно уверена. Все будет ровно так, как вы захотите, и никак иначе.

Малоун медленно повернулся к остальным сидящим за столом:

– Вы хоть имеете представление о том, во что собираетесь ввязаться?

– Это цена, которую мы должны заплатить, – твердо заявила Доротея.

Теперь Малоун понял. Игра еще не была окончена.

– Я смогу с этим справиться, – продолжила Доротея.

– И я тоже. – Вернер, как всегда, был на стороне жены.

Малоун посмотрел на Кристл.

– Я хочу знать, что с ними случилось, – сказала она и опустила глаза.

М-да… Быть может, он и все остальные просто сошли с ума?

– Хорошо, фрау Оберхаузер, если мы разгадаем секрет монастыря, то совершим сделку.

Глава 63

Рэмси открыл дверь и вышел из вертолета. На этой машине, которую военно-морская разведка круглосуточно держала возле административных штаб-квартир, он и прилетел прямо из Вашингтона в форт Ли.

Адмирала ожидал автомобиль, доставивший его туда, где держали Диану Маккой. Лэнгфорд приказал задержать ее в тот же момент, как Хоуви сообщил, что она находится на базе. Несанкционированный арест одного из заместителей советника по национальной безопасности мог принести много проблем, но Рэмси заверил командующего базой, что берет всю ответственность на себя.

Адмирал сомневался, что будут какие-то последствия. Это была личная вылазка Маккой, в которую она не собиралась вовлекать Белый дом. Данный вывод подкреплялся и тем фактом, что после ареста она не сделала ни одного звонка.

Как только Рэмси покинул машину и вошел в здание охраны, уже ожидавший его там сержант-майор проводил его к комнате, где находилась Диана Маккой. Адмирал вошел и закрыл за собой дверь. Заместителя советника президента по национальной безопасности разместили со всеми удобствами в личном кабинете начальника охраны.

– Кстати, о времени, – сказала она. – Сейчас примерно два часа.

Рэмси расстегнул пальто. Ему не о чем было беспокоиться; по дороге сюда адмиралу сказали, что при обыске у Дианы изъяли все прослушивающие устройства. Он сел в кресло рядом с ней и сказал:

– Я думал, что у нас с тобой сделка.

– Нет, Лэнгфорд. Эта сделка выгодна только для тебя. Я же не получаю ничего.

– Я ведь сказал тебе, что прослежу, чтобы ты вошла в состав следующей президентской администрации.

– Ты не можешь этого гарантировать.

– В этом мире нет ничего определенного, но я могу повысить твои шансы. Что я до недавнего времени и делал. Но записывать разговоры со мной… Пытаться заставить меня признать что-то… А теперь еще и этот приезд сюда? Это не выход, Диана.

– Что в том пакгаузе?

А вот это уже интересно.

– Как ты узнала о нем?

– Я заместитель советника президента по национальной безопасности, – просто ответила Диана.

И Рэмси решил рассказать ей часть правды.

– В нем хранятся артефакты, найденные во время операции «Высокий прыжок» 1947 года и операции «Ветряная мельница» 48-го. Несколько необычных штучек. Они были также частью того, что случилось с «НР-1А». Эта субмарина получила задание, имеющее к ним отношение.

– Эдвин Дэвис рассказывал президенту о «Высоком прыжке» и «Ветряной мельнице». Я сама это слышала.

– Если откроется, что военно-морской флот не отправился на поиски, после того как одна из его подводных лодок затонула, это повредит всем. Мало того, что ее не только не искали, еще и была сфабрикована подложная история. Семьям солгали, отчеты сфальсифицировали. Это можно было бы замять тогда, другое было время. Но не сегодня. Последствия будут ужасными.

– И какое отношение ты имеешь ко всему этому?

Интересненько. Диана вовсе не была так уж информирована. И Рэмси выдал еще небольшую порцию правды:

– Адмирал Раймонд Дайлз отдал мне приказ не искать «НР-1А», даже несмотря на то, что экипаж согласился на такие условия, прежде чем лодка покинула берега Америки. А теперь его репутация будет разрушена, если эта давняя история всплывет. Я многим обязан этому человеку и хочу защитить его.

– Тогда зачем было убивать Сильвиана?

«А это уж точно не твое дело», – подумал Рэмси, но вместо этого сказал:

– Я никогда не хотел его смерти, тем более никогда не отдавал приказ о его устранении.

Диана тут же вскинулась, даже открыла рот, чтобы что-то сказать, но Рэмси остановил ее взмахом руки.

– Я не отрицаю, однако, что хотел бы получить эту работу.

От помощника Аатоса Кейна он знал, что Дэниелс положительно воспринял идею о его назначении. Рэмси был уверен, что оно неизбежно, несмотря на все попытки Дианы помешать этому. Но адмиралу было жизненно необходимо иметь свои глаза и уши в Овальном кабинете. Хорошие решения всегда основывались только на проверенной информации.

– Я знала, что ты приедешь, – сказала Маккой. – Интересно, что ты лично контролируешь этот пакгауз.

Лэнгфорд пожал плечами.

– Он находится в ведении военно-морской разведки. Прежде чем я возглавил ведомство, за ним присматривали другие люди. Это не единственное хранилище в нашем ведомстве.

– Уверена, что нет. Но сейчас происходит гораздо больше разного, чем ты хочешь рассказать. А что с твоим начальником берлинского отделения, Вилкерсоном? Почему он убит?

Лэнгфорд предположил, что Диана могла узнать об этом из ежедневной сводки. Но говорить правду не имело никакого смысла. С нее достаточно и официальной версии событий.

– Я расследую этот случай. Однако мотивы могут быть личными. Вилкерсон состоял в любовной связи с замужней женщиной. Наши люди работают над этим делом прямо сейчас. Еще слишком рано делать какие-либо выводы.

– Я хочу увидеть, что в этом пакгаузе.

– Нет.

Рэмси снова посмотрел на Диану. Ему нравилась эта женщина, ее пухлые губы, смелый взгляд и белокурые волосы. Она была даже слишком привлекательна, чтобы не иметь никакой личной жизни. А Рэмси знал, что Диана только работает и ничего больше. Что ж, в этой ситуации может сработать мужское обаяние… Он улыбнулся и тихо произнес:

– Диана, послушай меня. Тебе не нужно этого делать. Я обещаю соблюдать наше соглашение. Но чтобы это сделать, я должен действовать так, как считаю нужным. Твой приезд сюда поставил меня в неловкое положение, и мой план может легко сорваться. Зачем тебе такой риск?

– Я не собираюсь доверять тебе свой карьерный рост.

Рэмси немного знал историю жизни Дианы. Ее отец был мелким политиком в Индиане, стал известен благодаря тому, что его выбрали вице-губернатором, а затем что-то произошло, и он восстановил против себя половину штата. Может быть, сейчас Лэнгфорд стал свидетелем проявления фамильного бунтарства? Возможно. Но он должен был внести ясность.

– Тогда, боюсь, ты будешь все делать одна, у тебя не будет никакой поддержки.

Лэнгфорд увидел, как испугалась Маккой.

– И я умру? – выдавила она через силу.

– Разве я это сказал?

– Тебе и не надо было.

Умная девочка. Да, Рэмси принял решение, но прежде нужно еще подчистить концы, а Диана может хорошо в этом помочь.

– Как насчет такого варианта? Мы скажем, что произошло недоразумение. Ты приехала сюда, поскольку было достигнуто соглашение между исследователями, учеными военно-морского флота и Белым домом. Тебя заинтересовали старые научные разработки. Таким образом, командующий базой будет полностью удовлетворен и не задаст никаких вопросов, кроме тех, что уже были подняты. И мы покинем это место, выпив за его здоровье.

Закончив говорить, Рэмси как можно дружественнее улыбнулся. И понял, что этот раунд он выиграл всухую.

– Не заставляй меня нервничать, – попросила Диана, вставая с кресла.

– Я же ничего не сделал. Это ты все портишь, у тебя просто не хватает опыта для таких дел.

– Я клянусь тебе, Лэнгфорд, что уничтожу тебя. Не заставляй меня нервничать, – повторила она, одергивая пиджак.

Рэмси решил, что дипломатия может спасти положение. По крайней мере, сейчас. Поэтому он опять улыбнулся и проговорил:

– Как я уже неоднократно говорил, я выполню свою часть сделки.

* * *

Малоун наслаждался ужином, особенно если учесть, что в последний раз он ел еще утром. Интересно, почему голод, когда он работал в книжном магазине, приходил с предсказуемой регулярностью, но вне дома, на задании, эта потребность полностью исчезала?

Коттон слушал, как Изабель и ее дочери, вместе с Вернером Линдауэром, рассказывают о Херманне и Дитце Оберхаузерах. Напряженность между сестрами, похоже, не уменьшилась, а, наоборот, возрастала с каждой минутой. Ульрих Хенн ел вместе с ними, и Малоун внимательно наблюдал за ним. Выходец из Восточной Германии сидел молча, не показывая, что он что-то слышит, но и не пропуская ни единого слова.

Главной в этой странной компании была Изабель, ее лидерства никто не оспаривал. Малоун замечал все оттенки их разговора, видел, что они боятся матери, явно подавлены и раздражены ее диктатом. Впрочем, ни одна из дочерей даже не попыталась бросить ей вызов. Они либо соглашались с ней, либо просто замолкали. А Вернер лишь был тенью жены и старался держать нейтралитет.

После десерта Малоун решил подняться наверх.

В холле гостиницы воздух согревал жаркий камин, наполняя помещение ароматом смолы. Коттон остановился около него и огляделся, заметив три карандашных рисунка монастыря, висевшие на стенах. Один из них представлял собой зарисовку внешних башен, все еще целых, и Коттон обратил внимание на дату в углу картины. 1784 год. Остальные два показывали внутреннее убранство церкви. На одном арки и колонны еще не были разрушены, на них были вырезаны неизвестные ему образы, повторяющиеся с математической регулярностью. В центре рисунка – прекрасный фонтан, здесь он еще сохранил свое великолепие, струи чистой воды переливались через края изящной чаши в его основании. Идиллическая картина божественного спокойствия. Коттон тут же представил фигуры в рясах, снующие через монастырские арки.

Последний рисунок был посвящен внутреннему убранству церкви.

Видимо, это был вид из правого дальнего входа на алтарь. Именно там Малоун сегодня прятался от одного из стрелков. На этих рисунках не было руин и запустения. Камень, дерево и стекло соединялись в чудесном союзе готики и романского стиля. Изображения были столь детальны, что можно было разглядеть даже прекрасные фрески. Коттон заметил и каролингские причудливые узоры на бронзовой решетке. Она очень напоминала ту, что он недавно видел в Ахене. Неизвестный художник. Внизу стояла лишь дата – «1772».

Владелец гостиницы находился за регистрационной стойкой. Малоун повернулся к нему и спросил:

– Это подлинники?

Мужчина утвердительно кивнул:

– Они висят здесь уже очень давно. Когда-то наш монастырь был великолепен, но сейчас этого уже нет, и, видимо, никакие реставрационные работы не вернут былого величия.

– Что случилось?

– Война, равнодушие, погода. Вот что превратило его в камни.

Перед тем как выйти из-за стола, Малоун услышал, как Изабель приказала Хенну убрать тела из церкви. Сейчас тот, уже облаченный в пальто, незаметно выскользнул за дверь. Малоун поймал дуновение холодного воздуха, когда хозяин вернул ему ключ от номера. Он поднялся к себе по деревянной лестнице. Коттон не взял с собой никакой одежды, а та, что была на нем, нуждалась в стирке и чистке, особенно рубашка. В комнате он бросил куртку и перчатки на кровать, снял рубашку и прошел в крошечную ванную. Там он, воспользовавшись гостиничным мылом, постирал рубашку и повесил ее сушиться на батарею.

Малоун стоял в майке и изучал свое отражение в зеркале. Он носил майку с шести лет – укоренившаяся привычка. «Плохо ходить с голой грудью, – сказал бы его отец. – Ты же не хочешь, чтобы от твоей одежды пахло потом?» Коттон никогда не задавал отцу вопросов, просто следовал его примеру и всегда носил майку с глубоким вырезом, так чтобы она не торчала из рубашки. Интересно, как легко всплывали в памяти детские воспоминания. Они так мало времени провели вместе… Малоун помнил только три года, с семи до десяти лет. Он все еще хранил флаг, на который положили награды отца во время его похорон. Его мать еще тогда отказалась от этой памятной вещи, заявив, что в ее жизни и так было слишком много войны. Но когда восемь лет спустя Коттон сказал ей, что поступил на службу, она не возражала. «Что еще мог сделать мальчик Форреста Малоуна?» – просто сказала мать.

И Малоун был с ней согласен. Что же еще?

Он услышал негромкий стук и вышел из ванной, чтобы открыть дверь. За порогом стояла Кристл.

– Могу я войти?

Он сделал приглашающий жест и быстро закрыл за ней дверь.

– Я хочу, чтобы ты знал: мне не понравилось то, что сегодня случилось. Вот почему я пошла за тобой. Я пыталась сказать матери, что обманывать тебя абсолютно бессмысленно.

– Разумеется, ведь ты у нас такая честная.

– Давай посмотрим правде в глаза, хорошо? Если бы я сказала тебе, что уже нашла связь между завещанием и надписью, ты бы поехал в Ахен?

Скорее всего, нет. Но Малоун продолжал хранить молчание.

– Я так не думаю, – быстро сказала она, прочитав ответ у него на лице.

– Ты слишком много рискуешь по глупости.

– На кон поставлено слишком многое. Мама хотела, чтобы я сказала тебе кое-что наедине; она не хотела, чтобы об этом знали Доротея и Вернер.

А он-то гадал, когда же Изабель исполнит свое обещание и выдаст ему «чертовски хорошую информацию».

– Хорошо, кто пытается меня убить?

– Человек по имени Лэнгфорд Рэмси. Вообще-то мама уже с ним говорила. Именно он послал людей, чтобы убить тебя в Гармише, Рейхсхоффене и Ахене. И сегодня тоже были его люди. Он очень хочет твоей смерти. Он глава вашей военно-морской разведки. Мама убедила его в мысли, что она его союзник.

– Ого, это что-то новенькое. Подвергать мою жизнь опасности, чтобы сохранить ее…

– Она пытается тебе помочь.

– Рассказав Рэмси, где я буду сегодня?

Кристл кивнула.

– Мы разработали весь сценарий этого нападения, так чтобы они оба были убиты. Мы не знали, что придут еще двое. Предполагалось, что они будут ждать нас снаружи. Ульрих думает, что их привлекли выстрелы… – Она замолчала, а потом закончила скороговоркой: – Коттон, я рада, что ты здесь. И в безопасности. Я хотела бы, чтобы ты это знал.

Малоун почувствовал себя человеком, идущим на виселицу после того, как сам накинул себе петлю на шею.

– Где твоя рубашка? – спросила вдруг Кристл.

– Когда живешь один, вынужден стирать себе сам.

Кристл добавила с дружелюбной улыбкой, которая немного разрядила напряженную атмосферу в комнате:

– Я жила одна с тех пор, как достигла совершеннолетия.

– Однако одно время ты была замужем…