Текст книги "Язык небес"

Автор книги: Стив Берри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

Глава 41

Ахен

21.50

Малоун сидел на полу в маленькой пустой комнатке, выходящей на верхнюю галерею. Они с Кристл спрятались в ней, после того как отстали от туристической группы. Коттон наблюдал через щель в двери, как работники гасили свет в капелле и закрывали на ночь двери. После того как они оказались здесь, прошло уже больше двух часов, и в капелле не раздавалось никаких звуков, не считая приглушенного шума рождественской ярмарки и слабого завывания ветра. Видимо, на улице начиналась сильная пурга.

– Тут внутри так странно, – прошептала Кристл. – Так тихо.

– Нам нужно время, чтобы исследовать это место без помех.

А еще Коттон очень надеялся, что их внезапное исчезновение приведет в замешательство их преследователя.

– Как долго нам еще ждать? – спросила Кристл.

– Нужно, чтобы снаружи все успокоилось. Никогда не знаешь наверняка, будут ли еще посетители, прежде чем начнется ночь. – Малоун решил использовать в своих интересах то, что они остались совершенно одни. – Мне нужно кое-что узнать.

В зеленоватом свете, просачивающемся из окна, он увидел, как ее глаза вспыхнули.

– А я все гадала, когда же вы опять начнете задавать вопросы.

– Святые. Что заставляет вас думать, будто они существуют?

Казалось, что его вопрос удивил Кристл, как будто она ожидала совсем другого, более личного. Но она сохранила самообладание и ответила:

– Вы когда-нибудь слышали о карте Пири Рейса?

Он об этом слышал. Предположительно она была составлена турецким пиратом в 1513 году.

– Ее нашли в 1929 году, – продолжила Кристл. – Всего лишь фрагмент оригинала, но на нем были указаны Южная Америка и Западная Африка с правильными координатами долготы. У мореплавателей XVI века не было никакой возможности определить долготу. Идея такого прибора окончательно оформилась только в XVIII веке. Герарду Меркатору[41]41
  Герард Меркатор (1512–1594) – фламандский географ и картограф.


[Закрыть] исполнился год, когда была создана карта Пири Рейса, предвосхитившая его метод проекции земли на плоскую поверхность. Только с этим именем связаны первые карты, где указывались широты и долготы. Невероятно, но это факт. На ней также в деталях нарисовано северное побережье Антарктиды. Этот континент не был даже известен, его открыли лишь в 1818 году. А первые эхолокационные зондирования льда были проведены только в 1949 году. Уже после этого более сложная наземная радиолокационная станция сделала то же самое. Соответствие изображенной на карте Пири Рейса и реальной береговой линии Антарктиды, находящейся подо льдом, практически идеальное. На карте также есть запись, указывающая, что составитель использовал в качестве источника информацию, существовавшую со времен Александра Македонского. Александр жил в начале IV века до нашей эры. В те времена ледяной покров Антарктиды растянулся на мили. Исходя из этого, те материалы, которые стали источником для картографа и показывающие изначальную береговую линию, должны были быть датированы временем где-то от десяти тысяч лет до рождения Христа, когда там было гораздо меньше льда, до пятидесяти тысяч лет до нашей эры. А еще, вспомните, карта бесполезна без географических названий. Представьте себе карту Европы без единой надписи. Вы немного из нее почерпнете. Общепринято полагать, что сами надписи датируются временами шумеров, примерно 3500 лет до нашей эры. Тот факт, что Рейс использовал карты, чей возраст должен был значительно превышать 3500 лет, означает, что искусство письма значительно старше, чем мы думали.

– В этом аргументе сильно нарушена логика.

– Вы всегда так скептически настроены?

– Я понял, что это сохраняет мне здоровье, когда я в любой момент могу лишиться головы.

– В одной из своих кандидатских диссертаций я изучала средневековые карты и узнала об одной интересной дихотомии. Карты того времени, изображавшие земную поверхность, были грубыми и неточными: Италия соединялась с Испанией, Англия вообще была непонятной формы, горы изображались не там, где они были, про реки вообще говорить не стоит. А вот с морскими картами была совсем другая история. Их называли портоланами, что значит «от порта к порту». И они были невероятно точны.

– И вы думаете, что здесь приложили руку те самые картографы?

– Я изучила много портоланов. На карте «Дульсет Голуэй» 1339 года с высокой точностью изображена Россия. Другая турецкая карта, 1559 года, изображает мир с северной проекции, как если бы картограф парил над Северным полюсом. Как такое было возможно? Карта Антарктиды, изданная в 1737 году, показывает, что континент разделен на два острова, что, как мы сейчас знаем, является правдой. Карта 1531 года, именно ее я тщательно проверяла, показывала Антарктиду безо льда, на ней были изображены реки и даже горы, все сейчас похоронено подо льдом. По нашему мнению, эта информация была полностью недоступна тем, кто создавал эти карты. Но они замечательно точны, их погрешность составляет всего полградуса долготы. Это просто невероятно, особенно учитывая тот факт, что составители карт предположительно даже не имели общего представления об окружающем мире.

– Но Святые знали, что такое долгота?

– Они должны были изучить навигацию по звездам или ориентироваться по широте и долготе, чтобы плавать по Мировому океану. В своем исследовании я заметила сходство между портоланами. Все это никак нельзя объяснить простым совпадением. Итак, если много лет назад существовало общество мореплавателей, составивших карты всего мира за столетия до того, как случилась великая геологическая и метеорологическая катастрофа, произошедшая примерно за десять тысяч лет до нашей эры, логично предположить, что эта информация сохранилась и преобразилась в географические карты.

Малоун был все еще скептически настроен, но после экскурсии по капелле и ознакомления с завещанием Эйнхарда он все же начал сомневаться в своих выводах.

Коттон подошел к двери и прислушался. Все было тихо. Он прислонился к двери и вопросительно взглянул на Кристл.

– Есть еще кое-что, – сказала она.

Он внимательно ее слушал.

– Нулевой меридиан. Фактически он определялся самостоятельно каждой страной, чьи корабли выходили в море. Должна была существовать точка, от которой считали долготу. Наконец, в 1884 году представители основных мировых государств встретились в Вашингтоне и определили меридиан, проходящий через Гринвич, как долготу нулевого градуса. С тех самых пор мы ею и пользуемся. Но портоланы рассказывают совсем другую историю. Удивительно, но кажется, что все они в качестве нулевого меридиана используют точку с координатами 31 градус 8 минут западной долготы.

Малоун не понял значения этих координат. Он знал только, что это восточнее Гринвича, где-то за Грецией.

– Этот меридиан проходит точно через великие пирамиды в Гизе, – объяснила она. – На той самой конференции в 1884 году в Вашингтоне было предложено определять нулевой меридиан по данной точке. Но от этого предложения отказались.

Малоун не понимал, в чем смысл.

– Все портоланы, обнаруженные мной, использовали понятие долготы. Не поймите меня неправильно, на этих древних картах не было линий широты и долготы, какими мы их знаем сейчас. В них использовался более простой метод: выбиралась центральная точка, затем вокруг нее рисовался круг, который затем разделялся. Они продолжали рисовать его и вне карты, пытаясь создать измерительный прибор. На каждом из портоланов был такой центр. Эта точка располагалась в Египте, рядом с современным Каиром, там, где находятся пирамиды Гизы.

Малоун должен был признать, что это совпадение заслуживает внимания.

– Этот меридиан, проходящий через Гизу, уходит на юг в Антарктиду, ровно туда, где нацисты в 1938 проводили исследования, в Новую Швабию. – Она сделала паузу. – И дед, и отец все знали. Я же впервые узнала об этом только тогда, когда прочитала их записи.

– Я думал, что ваш дед был тяжело болен.

– Еще до болезни он оставил несколько исторических заметок. Не так уж и много. И отец тоже. Мое единственное желание, чтобы об их исследованиях узнало как можно больше людей.

– Это безумие, – сказал Малоун.

– Сколько существующих научных истин начинали с подобной характеристики? Это не безумие. Это реальный факт. Что-то в этом есть, и это что-то ждет, когда его обнаружат.

Из-за этих поисков, возможно, и погиб его отец.

Малоун посмотрел на часы.

– Наверное, мы уже можем спуститься вниз. Мне нужно кое-что проверить.

Он опустился на одно колено и только собрался лечь на пол, как она остановила его, положив руку на плечо, и медленно произнесла:

– Я ценю все, что вы делаете.

– Я ничего не сделал.

– Вы здесь.

– Как вы и объясняли, то, что случилось с моим отцом, связано с этой тайной.

Она приблизилась и поцеловала его, достаточно долго, так что он понял, что ей это нравилось.

– Вы всегда целуетесь на первом свидании? – спросил он ее.

– Только с теми мужчинами, которые мне нравятся.

И Коттон решил, что она не сумасшедшая.

Глава 42

Бавария

Доротея застыла в шоке. Мертвые глаза Стерлинга Вилкерсона смотрели прямо на нее.

– Ты убил его? – прошептала она.

Вернер покачал головой.

– Не я. Но я был там, когда это случилось.

Он закрыл багажник, повернулся к ней и сказал:

– Я совсем не знал твоего отца, но мне сказали, что я очень на него похож. Мы позволяем нашим женам поступать так, как им хочется, при условии, что нам доступна та же роскошь.

В ее голове возник рой спутанных мыслей: «Откуда тебе что-то известно о моем отце?»

– Я сказала ему, – ответил новый голос.

Доротея подпрыгнула от неожиданности и испуга.

В дверях церкви стояла мать. Позади нее, как всегда, маячил Ульрих Хенн. Теперь Доротея все поняла.

– Ульрих убил Стерлинга, – сказала Изабель, стиснув кулаки.

Вернер прикоснулся к Доротее, пытаясь успокоить жену.

– Так и есть. И полагаю, что он убьет нас всех, если мы не будем послушными.

* * *

Малоун открыл дверь и повернул к верхним галереям октагона. Он чуть помедлил у бронзовых перил – каролингских, так назвала их Кристл, они были сделаны во времена Карла Великого – и посмотрел вниз. Ветер продолжал свою зимнюю работу, а рождественская ярмарка, кажется, закрывалась. Через открытое пространство Малоун смотрел на трон первого из королей. Сзади него располагались готические окна, через них лился холодный голубоватый свет. Коттон рассмотрел латинскую мозаику, располагавшуюся внизу. Заковыристая задачка Эйнхарда в этом месте казалась не такой уж и сложной.

Огромное спасибо путеводителям и умным образованным женщинам.

Малоун посмотрел на Кристл:

– Это же кафедра?

Она кивнула:

– В хоре. Амвон. Достаточно нетипичный для XI века.

Малоун внутренне улыбнулся:

– Как всегда, урок истории.

Кристл пожала плечами:

– Это то, что я знаю.

Коттон по кругу обошел верхнюю галерею, миновал трон и спустился обратно вниз по круговой лестнице. Интересно, почему железную решетку оставили открытой на ночь? На первом этаже он пересек капеллу и снова вошел на хоры. Напротив южной стены, над входом в боковую галерею, размещалась позолоченная медная кафедра, украшенная неповторимым орнаментом. Небольшая лестница вела наверх. Коттон перепрыгнул через бархатный витой шнур и взобрался по деревянным ступеням. К счастью, здесь было то, что он искал. Библия.

Он положил книгу на позолоченный аналой и открыл Откровение Иоанна Богослова, главу 21.

Кристл стояла внизу и смотрела на него, пока он громко читал.

…И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога. Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых: с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот. Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати Апостолов Агнца. Говоривший со мною имел золотую трость для измерения города и ворот его и стены его. Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий; длина и широта и высота его равны. И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела. Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд, пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопраз, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист. А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин… [42]42
  Откр. 21: 10–21.


[Закрыть]

– Откровение Иоанна Богослова имеет огромное значение для этого места. На канделябре, подаренном императором Барбароссой, есть цитаты из этого текста. Он же лежит в основе мозаики на куполе. Карл Великий не просто так назвал это место новым Иерусалимом. И это не тайна, я читал об этом во всех путеводителях. Один каролингский фут равнялся примерно одной трети метра, что чуть больше, чем современный фут. Внешний шестнадцатисторонний многоугольник имеет в длину 36 каролингских футов, что равняется 144 современным футам. Внешний периметр восьмигранника такой же по величине, то есть 36 каролингских футов, что равняется 140 современным футам. Высота тоже важна. Изначально она составляла 84 современных фута, без учета шлемовидного купола, он появился спустя столетия. Вся капелла представляет собой множители чисел семь и двенадцать, а ее ширина и высота равны. – Малоун указал на Библию. – Они просто перенесли размеры нового Иерусалима, божественного города из Откровения, на это здание.

– Это изучалось веками, – сказала Кристл. – Какое это отношение имеет к тому, чем мы занимаемся?

– Вспомни, что написал Эйнхард: «Откровения, полученные там, станут понятными, как только будет разгадан секрет этого удивительного места». Он умно использовал это слово. Понятно не только Откровение, – Коттон показал на Библию. – Но и другие откровения тоже важны.

* * *

Впервые за долгие годы Доротея почувствовала растерянность. Она даже и представить не могла, что все так повернется. И сейчас, отступая в глубь церкви, смотря в лицо матери и мужу, глядя на покорного Ульриха Хенна, находившегося чуть в стороне, она отчаянно пыталась сохранить свое привычное хладнокровие.

– Не оплакивай потерю этого американца, – сказала Изабель. – Он был жалким карьеристом и приспособленцем.

Доротея посмотрела на Вернера.

– А ты не такой?

– Я твой муж.

– Чисто номинально.

– Это ты сделала такой выбор, – сказала Изабель, повысив голос, и, сделав паузу, добавила: – Я понимаю и уважаю ваши чувства в отношении Георга. – Взгляд пожилой женщины обратился к часовне. – Я тоже скучаю по нему. Но он умер, и никто из нас ничего не может изменить.

Доротея всегда презирала то, как ее мать справлялась с горем. Она не помнила ни одной ее слезинки, когда исчез их отец. Казалось, ничто не может вывести ее из себя. Всегда подтянута, холодна и высокомерна. А Доротею все еще трясло от безжизненного взгляда Вилкерсона. Верно, он был приспособленцем, но она думала, что их отношения действительно могли перерасти во что-то более прочное.

– Почему ты убила его? – спросила она мать.

– Он мог принести нашей семье очень большие проблемы. Да и американцы в конечном счете убили бы его.

– Именно ты привлекла к этому делу американцев. Ты захотела получить отчет по субмарине отца. Это я устроила, с помощью Вилкерсона. Ты хотела, чтобы я не только достала отчет, но и вошла в контакт с Малоуном и продолжала бы ему всячески мешать. Ты хотела, чтобы я выкрала бумаги отца и камни из монастыря. Я всегда делаю только то, что требуешь ты.

– А я тебе говорила убивать ту женщину? Нет. Это была идея твоего любовничка. Отравленные сигареты… Смехотворно. А что с нашим охотничьим домиком? Он теперь лежит в руинах. Внутри – два мертвых тела. Я знаю, что этих людей отправили американцы. Кого из них убила ты?

– Это нужно было сделать.

Ее мать вышагивала по мраморному полу, как командир на плацу.

– Ты всегда была очень практичной. Это нужно было сделать. Это верно и в отношении твоего американца. Если бы он продолжил участвовать в деле, это могло привести к разрушительным последствиям. Это не его дело, оно его абсолютно не касалось, поэтому я и вывела его из игры.

Мать подошла ближе к Доротее.

– Они послали его, чтобы шпионить за нами. Я всего лишь подсказала, что нужно сыграть на его слабости. Но ты зашла слишком далеко. Однако должна признаться, что я недооценила интерес американцев к нашей семье…

Доротея показала на Вернера:

– Зачем ты вовлекла его во все это?

– Тебе нужна помощь. Он тебе ее окажет.

– Мне ничего не нужно от него, – сказала Доротея, а после паузы добавила: – Или от тебя, старуха.

Рука матери поднялась и ударила Доротею по лицу.

– Никогда не смей меня так называть.

Ни один мускул не дрогнул на лице Доротеи. Она знала, что если со своей пожилой матерью она справится, то вот Ульрих Хенн – совсем другое дело. И вместо того чтобы что-то предпринять, она провела языком по внутренней стороне щеки. У матери всегда была тяжелая рука.

– Я приехала сюда сегодня вечером, – сказала Изабель, – чтобы внести ясность. Вернер теперь тоже часть моего плана. Я привлекла его. Я выбрала именно это место. Если ты не хочешь принять эти правила, тогда все будет кончено прямо сейчас и твоя сестра получит контроль над всем.

Доротея с детства знала, что мать никогда не бросается пустыми угрозами. И поэтому ей оставалось только слушать.

– Ты этого хочешь, Доротея. Я же знаю, что это так. Ты больше похожа на меня. Я наблюдала. Ты усердно трудишься в семейном бизнесе, все всегда делаешь превосходно. Ты застрелила мужчину в охотничьем домике. У тебя есть храбрость, которой иногда так недостает Кристл. Но у нее есть интуиция, а ты просто не обладаешь этим качеством. Жаль, что лучшие черты каждой из вас нельзя объединить в одном человеке. Много лет назад каким-то образом внутри меня все перемешалось, и, к сожалению, пострадали вы обе.

Доротея смотрела на Вернера. Она, может, и не любила его, но – проклятье – иногда нуждалась в нем, в том особом смысле, понять который могут только те пары, что пережили своих детей. Это были особые узы, их связало вместе страшное горе. Нелепая смерть Георга воздвигла между ними непреодолимые барьеры. Они, не любя друг друга, не стремились их сломать, а лишь научились уважать интересы друг друга. Мать же Доротеи никогда не уважала ее интересы. И сейчас, когда их отношения были в глубоком кризисе, жизнь Доротеи расцвела. Мать была права: бизнес был ее страстью. Карьера и деньги – вот могущественный наркотик, смягчивший потерю сына.

Вернер сцепил руки за спиной и стоял абсолютно прямо и с совершенно непроницаемым лицом.

– Возможно, прежде чем мы умрем, мы должны сполна насладиться оставшимися нам годами, – произнес он.

– Никогда не знала, что у тебя было желание умереть. Ты достаточно здоров и можешь прожить еще много лет, – парировала Доротея.

– Нет, дорогая, я могу дышать еще много лет. Жизнь – это нечто совершенно другое.

– Чего же ты хочешь, Вернер?

Он опустил голову и приблизился к одному из темных окон.

– Доротея, мы на перепутье. Может, ты обретешь новый смысл в ближайшие пару дней?

– Может? Какая уверенность.

Уголки его губ опустились.

– Я не хотел проявить неуважение. Несмотря на то что мы расходимся во мнениях по многим позициям, я не враг тебе.

– А кто же мой враг?

Его взгляд ожесточился, глаза стали похожи на серый лед.

– Вообще-то ты в них не нуждаешься. Твой самый опасный враг – ты сама.

* * *

Малоун спустился с кафедры.

– Откровение – последняя книга Нового Завета, в ней Иоанн Богослов описывает свое видение новых небес, новой земли, новой реальности. – Он показал на восьмигранник: – Здание символизирует это видение. Они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их.[43]43
  Откр. 21: 3.


[Закрыть] Вот что говорится в Откровении. Карл Великий построил все это и жил здесь. Решающими были две вещи. Длина, высота и ширина должны быть одинаковыми, а стены должны были измеряться в сто сорок четыре локтя. Двенадцать раз по двенадцать.

– Ты неплохо в этом разбираешься, – похвалила его Кристл.

– Восемь тоже было важным числом. Мир был создан за шесть дней, а на седьмой день Бог отдыхал. Восьмой день, когда все было создано, представляет Иисуса Христа, его воскресение, начало его блаженного царствования с Отцом вплоть до Судного дня. Вот почему здесь восьмигранник, опоясанный шестисторонним многоугольником. Затем архитекторы этой капеллы сделали следующий шаг. Пролей свет на эти поиски, применив ангельское совершенство к святости Господа. Это говорит Эйнхард. Откровение рассказывает об ангелах и о том, что они делали для формирования нового Иерусалима. Двенадцать ворот, двенадцать ангелов, двенадцать колен Израилевых, двенадцать оснований, двенадцать апостолов, двенадцать тысяч фарлонгов, двенадцать драгоценных камней, а двенадцать врат были двенадцатью жемчужинами. – Он помедлил. – Число двенадцать означает «ангельское совершенство».

Коттон спустился с хоров, снова вошел в восьмигранник и указал на опоясывающую его ленту мозаики.

– Ты можешь это перевести? Я неплохо знаю латынь, но ты – явно лучше.

Звук тяжелого удара эхом отразился от стен. Похоже, кто-то решил пойти на приступ. И снова этот звук.

Коттон определил направление. Со стороны одного из боковых приделов, видимо Святого Михаила, там был еще один выход из капеллы.

Он побежал туда и придвинул тяжелые скамьи к толстой деревянной двери, плотно закрытой на железный засов.

– Они ломают дверь.

– А кто это они?

Коттон достал пистолет.

– Еще одна проблема.