Текст книги "Завещание майя"

Автор книги: Стив Альтен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

Эта тень растет в течение трех часов и двадцати двух минут – ровно столько времени мы принимали радиосигнал из космоса.

– Вы в этом уверены?  – Убедись, что можешь упомянуть эти факты в своем отчете.

– Так же, как уверен в том, что стою в этой комнате, и в том, что гнию в психушке. – Он снова зашагал.

Доминика услышала щелчок: диктофон выключился, когда закончилась пленка.

– Дом, по Си-эн-эн передавали еще одну сводку новостей, но я попал лишь к окончанию программы. Что-то о землетрясении на полуострове Юкатан. Мне нужно знать, что именно там произошло. И нужно знать, возникло ли это землетрясение в Чичен-Ице или оно произошло в Мексиканском заливе.

– А при чем здесь залив?

– Вы не дочитали дневник даже до упоминания о картах Пири Рея?

– Простите. Я была немного занята.

– Господи, Дом, были бы вы моим интерном, я бы вас уже выгнал. Пири Рэй, известный турецкий адмирал, жил в четырнадцатом столетии. Он каким-то образом наткнулся на совершенно необычные землеописания и, пользуясь ими, составил свою собственную карту мира, которой, как сейчас предполагают историки, воспользовался Колумб во время своего путешествия через Атлантику.

– Постойте, так эти карты действительно существуют?

– Конечно, существуют. Кроме того, они содержат топографические детали, которые можно определить только при помощи современного сейсмического зондирования. Кстати, побережье Антарктиды там представлено в таком виде, словно кто-то смог заглянуть под его ледяную шапку.

– Ну и что в этом такого значительного?

– Дом, этим картам 500 лет. Антарктиду открыли только в 1818 году.

Она смотрела на него, не зная, стоит ли ему верить.

– Если сомневаетесь, свяжитесь с Центром исследований военно-морских сил США. Именно их аналитики сообщили о поразительной точности древней картографии.

– А какое отношение эта карта имеет к Мексиканскому заливу и пророчеству апокалипсиса?

– Пятнадцать лет назад мы с отцом обнаружили подобную карту, но она была настоящей, ей было около тысячи лет и во многом она совпадала с картами, которые в свое время нашел Пири Рей. Она была захоронена на плато Наска в контейнере из иридия. Я успел сделать снимок поляроидом, прежде чем пергамент рассыпался. Это фото вклеено на последних страницах дневника отца. Посмотрите на него, там в Мексиканском заливе, к северу от полуострова Юкатан, находится область, заштрихованная красным.

– И что должна означать эта отметка?

– Я не знаю.

Закругляйся.

– Мик, я не сомневаюсь в правдивости ваших слов, но что, если… в общем, что, если трансляция сигнала из космоса не имеет ничего общего с пророчеством майя? НАСА сообщает, что сигнал исходит из отдаленной точки, до которой тысяча восемьсот световых лет. Это ведь должно вас немного успокоить, верно? То есть я хочу сказать: подумайте. – Она улыбнулась. – Маловероятно, что через шестьдесят дней к нам явятся инопланетяне из Пояса Ориона, ведь им до нас еще лететь и лететь.

Темные глаза Мика неправдоподобно расширились. Он отступил на шаг, охватив руками плечи.

О черт, он теряет контроль. Ты зашла слишком далеко.

– Мик, что случилось? Вы в порядке?

Мик поднял палец, призывая ее помолчать и не подходить к нему.

Доминика смотрела, как он опускается на пол, как вращаются его широко раскрытые темные глаза, в которых мечутся тысячи непонятных выражений в минуту. Возможно, ты ошиблась в нем. Возможно, он действительно невменяемый.

Прошла целая вечность, пока Мик поднял голову. Он определенно был напутан.

– Вы правы, Доминика, вы абсолютно правы, – прошептал он. – Что бы ни было призвано уничтожить человечество, оно явится к нам не из открытого космоса. Оно в Мексиканском заливе. Оно уже здесь.

ДНЕВНИК ЮЛИУСА ГЭБРИЭЛА

Для того чтобы лучше понять и полностью осмыслить тайны, которыми окутаны знания о календаре майя и заключенном в нем пророчестве, следует хорошо разобраться в истоках культур, существовавших на возвышенностях Юкатана.

Первыми месоамериканцами были племена кочевников, появившиеся в Центральной Америке около 4000 лет до нашей эры. По каким-то причинам кочующие племена стали оседлыми: они превратились в земледельцев, выращивали зерно, гибриды диких растений, а также авокадо, помидоры и тыкву.

А приблизительно в 2500 году до нашей эры появился Он.

Онбыл белокожим человеком с вытянутым лицом и развевающимися длинными светлыми волосами и бородой. Согласно легенде он появился из моря, со стороны Мексиканского залива, чтобы принести народам этого региона великую мудрость и знания.

Теперь мы знаем, что народ, который он обучал, назывался ольмеки (что означает «люди с земли резиновых деревьев») и что они очень быстро стали «матерью культур» всей Месоамерики, первого сообщества в обеих Америках. Под влиянием «бородатого» ольмеки освоили весь регион залива, их достижения в области астрономии, математики и архитектуры оказали влияние на запотеков, майя, тольтеков и ацтеков, чьи культуры заняли видное место среди древнейших культур мира за последующие несколько тысяч лет.

Эти кочующие по джунглям племена, лишь недавно освоившие земледелие, очень быстро возводили комплексы зданий и церемониальные центры, используя сложнейшие инженерные технологии. Именно ольмеки придумали древнюю игру в мяч, так же как и способ записывать свою историю. Из монолитного базальта они вырезали огромные, до тридцати тонн, головы около семи метров в окружности и до двух с половиной метров в высоту. До сих пор непонятно, каким образом ольмеки транспортировали их.

Более важно другое: это была первая цивилизация Месоамерики, которая начала строить пирамиды, используя знание астрономии и математики. В этих строениях, соответствующих расположению созвездий, заложено ольмекское понимание прецессии – открытие, которое позже нашло отображение в «Пополь Вух», в мифе о сотворении мира.

Таким образом, именно ольмеки, а не майя использовали свой не объяснимый нынешней наукой уровень знания астрономии, чтобы создать календарь длинного счета и пророчество апокалипсиса.

В основе календаря с пророчеством лежит миф о сотворении мира, о битве добра и света с силами зла и тьмы. Герой описанной в «Пополь Вух» истории, Хун-Ахпу, был воином, сумевшим добраться до Черной дороги (Шибальба Бе). Для месоамериканских индейцев Шибальба Бе была аналогом темного участка Млечного Пути. Портал Шибальба Бе у ольмеков и майя изображался в виде рта гигантской змеи.

В представлении древних ольмеков темный путь в ночном небе – это извивающееся тело огромной змеи. Около 100 лет до нашей эры по неизвестным причинам ольмеки решили покинуть свои города и, разделившись на два лагеря, отправились осваивать новые земли. Те, кто двинулся на запад, в Центральную Мексику, стали называться тольтеками. Те, кто отправился на восток, через джунгли Юкатана в Белиз и Гватемалу, назвали себя майя. Воссоединение двух цивилизаций произошло в 900 году нашей эры под влиянием великого учителя Кукулькана в чудесном городе Чичен-Ица.

Но я забегаю вперед.

* * *

Кембридж, 1969 год. Именно здесь я и мои коллеги решились взяться за разгадывание загадок майяского пророчества. Мы единогласно решили, что первой остановкой на нашем пути будет ольмекский город Ла Вента, поскольку именно здесь двадцатью годами раньше американский археолог Мэттью Стирлинг совершил самое захватывающее открытие. Он обнаружил огромное сооружение ольмеков – стену из шестисот базальтовых колонн, каждая из которых весила около двух тонн. Неподалеку от этой стены исследователь и его команда нашли великолепную скалу, покрытую выгравированными сложными изображениями ольмекской культуры. После двух дней интенсивной работы Стирлингу и его людям удалось расчистить гигантскую скульптуру около пяти метров в высоту, два метра в ширину и почти метр толщиной. Хотя некоторые изображения пострадали под воздействием времени и эрозии, одну фигуру все же можно было различить: огромная статуя европеоидного мужчины с вытянутыми чертами лица, высокой переносицей и развевающейся белой бородой.

Представьте себе шок моего коллеги-археолога, который нашел барельеф возрастом две тысячи лет, изображающий европеоида. Ведь этот артефакт был создан за 1500 лет до того, как европейцы впервые ступили на земли Америки! Точно таким же ошеломляющим открытием было то, что статую бородача создали ольмеки, хотя генетические исследования показали, что у чистокровных американских индейцев не моглирасти бороды. Поскольку любые художественные изображения всегда имеют хоть какое-то фактическое объяснение, идентификация бородатого белокожего человека была очередной загадкой, ожидающей решения.

Для себя я сразу же решил, что европеоидом мог быть великий учитель майя Кукулькан.

О нем известно немного, также как и о том, почему у каждого месоамериканского племени существовало предание о мужчине, подходившем под это описание. У майя это был Кукулькан, у ацтеков Кетцалькоатль – легендарный бородатый белый мудрец, который принес мир, процветание и великую мудрость их народу. Источники свидетельствуют, что примерно в 1000 году нашей эры Кукулькан-Кетцалькоатль был вынужден покинуть Чичен-Ицу. Легенды говорят о том, что перед уходом этот загадочный мудрец пообещал своему народу обязательно вернуться и избавить мир от зла.

После исчезновения Кукулькана зло быстро распространилось по всей земле. И майя, и ацтеки вернулись к практике человеческих жертвоприношений – жестоким убийствам десятков тысяч мужчин, женщин и детей ради призрачной надежды вернуть почитаемого вождя-бога, чтобы предотвратить предсказанный конец человечества.

В 1519 году испанский конкистадор Эрнан Кортес вторгся на Юкатан. Ему с легкостью удалось покорить месоамериканских индейцев, которые приняли Кортеса (бородатого белого мужчину) за Кукулькана-Кетцалькоатля и сложили оружие. С Кортесом прибыли испанские священники, вызвавшиеся обратить дикарей в христианство. Они были шокированы, узнав об обычае приносить человеческие жертвы и о другом, не менее диком для них ритуале: майяские матери при помощи специальных деревянных колодок фиксировали черепа своих новорожденных детей, что вызывало деформации при росте. Такое вытягивание черепа должно было сделать майя более «богоподобными», более похожими на их великого учителя, Кукулькана.

Провозгласив ритуалы майя происками дьявола, испанские священники приказали сжечь шаманов, а простых индейцев под угрозой смерти стали обращать в христианство. Эти предубежденные глупцы шаг за шагом уничтожали все записи майя, которые им удавалось достать: тексты о предсказанном в пророчестве дне гибели, без сомнения, содержавшие жизненно важные инструкции, оставленные нам Кукульканом. Тексты, предназначенные спасти нас от уничтожения, были сожжены фанатиками.

Вышло так, что избранный церковью путь спасения наших душ от дьявола приговорил все человечество к смерти еще 500 лет назад.

* * *

Пока мы с Борджией спорили о происхождении изображения бородатого мужчины на барельефе ольмеков, наша коллега, прекрасная Мария Розен, нашла то, что заставило нас отправиться из Центральной Америки в совершенно иные места.

При раскопках ольмекского поселения в Ла Вента Мария обнаружила древнюю королевскую гробницу, в которой лежали скелеты с вытянутыми черепами. Это была не первая находка странных, словно инопланетных черепов в Месоамерике, которые, по всей видимости, были связаны с происхождением ольмеков из «Змеиного города».

Впрочем, когда Мария решила подарить эти черепа Музею антропологии в Мериде, во время разговора с куратором она узнала, к огромному нашему удивлению, что черепа подобной формы обнаружены в захоронениях на плато Наска в Перу.

Была ли связь между цивилизациями инков и майя?

И вот мы трое очутились на своеобразном археологическом перекрестке. Стоило ли нам отправляться в Чичен-Ицу, древний, посвященный пророчеству город майя, или из Мексики отправиться в Перу?

Интуиция Марии привела нас в Южную Америку, потому что она верила: календарь майя был лишь частью огромной мозаики апокалипсиса. Так мы и оказались в самолете, несущем нас к Наска, даже не представляя, к чему приведет это путешествие.

Когда мы пролетали над Атлантикой, я размышлял о том, что сказал мне медик в Мериде. Во время исследования вытянутых черепов этот человек с безупречной репутацией, настоящий мастер своего дела, был ошеломлен тем, что характер вытянутости черепов не подходил ни к одному возможному способу деформации человеческой головы. Кроме того, когда он обратился за консультацией к дантисту, занимавшемуся осмотром сохранившихся остатков зубов, результат оказался еще более непредсказуемым.

На нижней челюсти взрослого человека, как известно, насчитывается четырнадцать зубов. У вытянутых черепов этих зубов оказалось только десять.

Выдержка из дневника профессора Юлиуса Гэбриэла.

Источник: каталог 1969–1973, страницы 13–347.

Фотоальбом на магнитном диске № 4, название файла: «ОЛЬМЕКИ 1–7»

8

9 октября 2012 года

Вашингтон, округ Колумбия

Президент Марк Меллер вошел в Овальный кабинет через боковую дверь и занял место за столом. Перед ним расположились министры. По непонятной причине отсутствовали только вице-президент и секретарь штата.

– Хорошо, коллеги, давайте начнем. И начнем с обсуждения итогов предвыборной кампании на пост вице-президента. Кэти?

Глава администрации Кэтрин Глисон начала читать с экрана ноутбука:

– Вот результат опроса общественного мнения, проведенного в минувший вторник. На вопрос, за кого из кандидатов избиратели отдадут свой голос, ответы разделились следующим образом: 53 % в пользу Энниса Чейни, 39 % в пользу Пьера Борджия. Похоже, основным мотивирующим фактором является вопрос доверия. Однако при ответе на вопрос, что именно они считают самым главным, зависящим от результатов выборов, 89 % опрошенных назвали рост стратегического вооружения России и Китая, и только 34 % отдали голос за возможную постройку радиотелескопа на Луне. Кратко говоря, Чейни побеждает на выборах, мы фокусируем кампанию на стабилизации отношений с Россией и Китаем, и вы не поддерживаете идею строительства радиотелескопа, по крайней мере, до перевыборов.

– Согласен. Есть ли новости от НАСА?

– Да, сэр, – ответил Сэм Блюмнер, начальник президентской команды финансовых аналитиков, один из доверенных советников Меллера. – Я получил от НАСА предварительный бюджет постройки этой новомодной штуки на Луне.

– И насколько все плохо?

– Позвольте мне высказаться честно, мистер президент. У вас есть два шанса скормить эту идею конгрессу: маленький и очень маленький. Маленький шанс только что покинул город вместе с вашим бывшим вице-президентом.

– Я думал, НАСА будет ссылаться на проект лунной базы, который уже получил «добро» на ассигнования.

– Они пытались. К сожалению, талунная база спроектирована для постройки на светлой стороне Луны, неподалеку от полярного региона, где были обнаружены залежи льда, а не на темной стороне. Вы уж простите за каламбур, но солнечные батареи – не выход там, куда солнце не светит.

Кэти Глисон несогласно покачала головой.

– Сэм, американцы так настроены против этого строительства потому, что считают этот проект интернациональной проблемой. Радиосигнал не был направлен на Соединенные Штаты, он предназначался всей планете.

– Иными словами, Америка и без того оплачивает кучу чужих счетов.

Кэл Каликсте, пресс-секретарь президента, поднял руку.

– Мистер президент, я считаю, что постройка радиотелескопа позволит нам сделать новые вложения фондов в экономику России, а в свете того, что Международный валютный фонд снова сократил им финансирование, это может стать предпосылкой для нового договора типа «СТАРТ-5».

– То же самое говорилось об Интернациональной космической станции, – вмешался Блюмнер. – Эта здоровенная елочная игрушка обошлась Америке в двадцать миллиардов, не считая тех, что ушли на займ русским, чтобы они могли справиться с задержками в проекте. И все равно русские затягивают подготовку проекта как только могут. У них все так же проблемы с топливом и операциями с дозаправкой на орбите, и НАСА пришлось чуть ли не силой заставлять их работать с сервисным модулем.

– Сэм, перестань смотреть на все с экономической точки зрения, – остановила его Кэти. – Тут замешано больше политических интересов, и это не просто космическая программа. Защита русской демократии стоит дороже, чем какой-то телескоп.

– Демократии? Какой демократии? – Блюмнер ослабил узел галстука. – Вот тебе краткий урок государственности, Кэти. То, что мы создали, называется экономикой вымогательства, при этом русские богачи продолжают наращивать капиталы, а бедняки умирают от голода, но всем на это наплевать, пока мы считаем данное положение вещей демократией. МВФ и Соединенные Штаты скормили России миллиарды долларов. И куда ушли эти деньги? С финансовой точки зрения моя трехлетняя дочка куда более разумный финансист, чем Ельцин и Грозный.

Блюмнер с раскрасневшимся лицом повернулся к президенту.

– Прежде чем мы начнем отдавать в долг миллиарды, давайте подумаем о том, что этот космический сигнал мог быть простой случайностью. Насколько я понял, в НАСА еще не разобрались с полученным образцом и не нашли в нем подтекста, который дал бы понять, действительно ли с нами пытаются наладить контакт. И почему мы ничего не слышали о повторном сигнале?

Кэл покачал головой.

– Ты уходишь от темы. У Грозного люди голодают. Гражданское неповиновение растет с пугающей скоростью. Мы не можем так просто отказаться от финансирования отчаявшейся страны, ядерного арсенала которой хватит на дюжину апокалипсисов.

– Для меня это все равно вымогательство, – возразил Блюмнер. – Мы создаем фиктивный проект и готовы платить неуравновешенной сверхсиле и ее коррумпированным лидерам миллиарды долларов лишь за то, что они, может быть, не развяжут ядерную войну, хотя они сами прекрасно понимают, что при любом раскладе им не выиграть.

Президент поднял руку, прерывая перепалку.

– Я думаю, что предложение Кэла напоминает медвежью услугу. Если МВФ ясно дал понять, что не станет занимать России деньги, пока не удостоверится, что займы идут на развитие технологий или на восстановление их разрушенной экономики. Даже если этот радиосигнал окажется случайностью, радиотелескоп станет реальным шансом для наших ученых заняться тщательным исследованием глубокого космоса.

– А русским больше помогло бы, если б мы открыли у них несколько тысяч «Макдональдсов» и раздавали еду бесплатно.

Меллер проигнорировал реплику Блюмнера.

– «Большая девятка» собирается через три недели. Я хочу, чтобы вы с Джойс подготовили предварительный план использования радиотелескопа в качестве канала инвестирования России. Даже в самом худшем случае нам удастся этим отвлечь их от грядущих ядерных испытаний в Азии. – Президент поднялся. – Кэл, на какое время назначена пресс-конференция?

– На девять.

– Хорошо. Я поговорю с нашим новым вице-президентом через час, а затем вы кратко введете его в курс дела относительно перевыборов. И скажите ему, чтоб собирал чемоданы. Я хочу, чтобы Чейни вступил на пост вице-президента с сегодняшнего дня.

* * *

Университет штата Флорида

Доминика сидела, сгорбившись на неудобной деревянной скамье в коридоре возле кабинета своего куратора. Когда дверь наконец открылась, она с трудом поборола желание сбежать в туалет.

Доктор Марджори Оуэн, не отрывая мобильный телефон от уха, жестом пригласила ее садиться. Доминика вошла в святая святых декана и присела на стул, ожидая, когда куратор закончит разговор.

Марджори Оуэн преподавала клиническую психиатрию уже двадцать семь лет. Незамужняя и непривлекательная худощавая пятидесятисемилетняя женщина поддерживала форму, в свободное время занимаясь альпинизмом. В общем, ее уважали коллеги, побаивались внештатные сотрудники, а суровый характер этой дамы был притчей во языцех для всех студентов, в особенности ее выпускников.

Меньше всего на свете Доминика хотела попасть в ее «черный список».

Доктор Оуэн отключила телефон, провела рукой по коротким седым волосам, заправив прядь за ухо, и произнесла:

– Итак, юная леди, я прослушала вашу кассету и прочитала ваш рапорт о Майкле Гэбриэле.

– И?

– Что «и»? Он параноидальный шизофреник с необычно высоким IQ, – она улыбнулась, – и, должна добавить, очаровательный обманщик – так наверняка его охарактеризовал доктор Фолетта.

– Но разве держать его в одиночке не слишком жестоко? Почему он провел там одиннадцать лет, хотя нет ни единого доказательства его криминального поведения?

– Согласно документам, которые вы мне предоставили, доктор Фолетта недавно провел оценку его психического состояния, а вы подписали ее результаты. Если у вас есть определенные возражения, обсудите это с Фолеттой.

– Теперь я это понимаю. Но может быть, у вас будут какие-то рекомендации по поводу того, как мне оспорить диагноз, поставленный Фолеттой?

– Вы хотите оспорить выводы вашего поручителя? На каком основании?

Приехали…

– Основываясь на моей личной уверенности в том… ну, в том, что некоторые утверждения этого пациента могут быть не лишены смысла.

Доктор Оуэн наградила Доминику своим фирменным «пронизывающим» взглядом, который не одного студента лишил надежды на получение диплома.

– Юная леди, вы пытаетесь сказать мне, что мистер Гэбриэл уже успел убедить вас в приближающемся конце света?

Господи, ну я и попалась…

– Нет, и согласно записи на кассете он вовсе не уверен в том, что именно произойдет, он говорит лишь о возможности события, связанного с солнцестоянием.

Доминика чувствовала, как взмокли подмышки, а куратор молча продолжала испепелять ее взглядом.

– Доктор Оуэн, я лишь хочу, чтобы мой пациент получил всю возможную помощь, и в то же время я думаю, что… ну, прежде всего нужно провести повторную оценку его психического состояния.

– Понятно. Итак, давайте говорить откровенно. Вы проработали с этим пациентом почти месяц… – Оуэн сверилась со своими записями. – Нет, подождите, я ошиблась, на самом деле прошло больше месяца. Прошло целых пять недель, надо же. – Подойдя к двери кабинета, доктор Оуэн закрыла ее. – Пять полных недель работы, и вы не только беспокоитесь о минувших одиннадцати годах лечения этого пациента, но уже готовы спорить с директором клиники в надежде освободить мистера Гэбриэла и вернуть его обществу.

– Я понимаю, что всего лишь интерн, но вижу, что что-то идет не так. Разве у меня нет морального и профессионального права сообщить об этом?

– Хорошо. Значит, основываясь на вашем огромном опыте практической работы, вы чувствуете, что доктор Энтони Фолетта, всеми уважаемый клинический психиатр, не может диагностировать состояние своего пациента. Я правильно поняла?

Не отвечай. Прикуси язык.

– Нечего сидеть и кусать губы. Отвечайте.

– Да, мадам.

Оуэн присела на край стола, глядя сверху вниз на свою подопечную.

– Позвольте мне высказать свое мнение на этот счет, юная леди. Я думаю, что вы утратили ориентиры. Я думаю, что вы сделали ошибку, позволив себе эмоциональную связь с пациентом.

– Нет, мадам, я…

– Он определенно очень умен. Рассказывая молоденькой новенькой женщине-психиатру о том, что он подвергся сексуальному насилию в тюрьме, он рассчитывал попасть в болевую точку. И парню это прекрасно удалось. Очнитесь, Доминика. Разве вы не видите, что произошло? Ваша эмоциональная тяга к пациенту основана на психологической травме, полученной вами в детстве. Но ведь двоюродный брат мистера Гэбриэла не насиловал его на протяжении трех лет, не так ли? И его не забили практически до смерти…

Заткнись, вот просто заткнись…

– Многие женщины, прошедшие через те же испытания, что и вы, обычно справляются с пост-травматическими симптомами, вступая в феминистические движения или же отправляясь на курсы самообороны, как сделали и вы. Если вы считаете, что можете заниматься альтернативной терапией, заменяя лечение эмоциями, значит, вы ошиблись при выборе профессии, и клиническая психиатрия не для вас. Как вы собираетесь помогать пациентам, если позволяете себе руководствоваться только эмоциями?

– Я знаю, о чем вы говорите, но…

– Никаких «но». – Оуэн покачала головой. – Я считаю, что вы утратили объективность. Господи, Доминика, да ведь этот псих чуть не убедил вас в том, что весь мир погибнет через десять недель.

Доминика вытерла слезы с глаз и нервно рассмеялась. Это правда. Мик использовал ее эмоциональную травму, она больше не могла развлекать и смешить его, что было частью терапии, и позволила себе проникнуться его манией о Судном дне.

– Я чувствую себя совершенно сбитой с толку.

– Так и должно быть. Вы жалели мистера Гэбриэла, вы разрушили динамику развития отношений доктор – пациент. Поэтому я вынуждена была связаться с доктором Фолеттой и вмешаться в дело мистера Гэбриэла.

Вот дерьмо.

– И что вы собираетесь делать?

– Я собираюсь попросить Фолетту приписать вас к другому пациенту. Немедленно.

* * *

Майами, Флорида

Мик Гэбриэл шагал по двору уже шестой час.

Он двигался как на автопилоте, рядом с умственно неполноценными и невменяемыми преступниками его мозг сосредоточенно работал, перебирая кусочки мозаики, из которых складывалось пророчество Судного дня.

Радиосигнал и снисхождение пернатого змея. Темный участок и Шибальба. Не ошибись, складывая все эти факты. Отдели причину от следствия, смерть от спасения, зло от добра. В майяском пророчестве задействованы две сущности: добро и зло, плохое и хорошее. Что здесь хорошего? Предупреждения. Календарь майя, рисунки на плато Наска и тень змеи на пирамиде Кукулькана в дни равноденствия – это предупреждение. Каждое предупреждение, оставленное нам бородатым европеоидным мудрецом, говорит о приходе зла. Но зло уже здесь, оно всегда было здесь. Я ощущал его и раньше, но никогда еще чувство не было настолько сильным. Мог ли сигнал из космоса каким-то образом пробудить его? Как-то усилить? И если так, то где оно?

Он остановился, подставив лицо лучам вечернего солнца.

Шибальба – мир мертвых. Я чувствую, как Черная дорога, ведущая к нему, набирает силу. «Пополь Вух» утверждает, что правители Шибальбы – это и есть то зло, которое влияет на мир. Но это невозможно… Разве эта злобная сила не присутствовала на Земле с начала времен?

Мик открыл глаза.

А что, если не присутствовала? Что, если она прибыла на Землю давно, очень давно, еще до начала эволюции человечества? Лежала там, как бомба замедленного действия, и ждала этой трансляции из космоса, чтобы запустить таймер?

Динамик пропищал, сообщая о том, что уже пять часов. Этот звук разбудил почти забытое воспоминание. Мик стоял в пустыне Наска с металлодетектором в руках и исследовал плоское плато. Электрическое жужжание металлодетектора заставило его приняться копать теплый желтый песок. Его больной отец стоял рядом.

В воображении он снова достал иридиевый сосуд и вытащил из него древнюю карту. Сосредоточился на красной отметке… глядя на загадочное место в Мексиканском заливе.

Мексиканский залив… сосуд… из иридия!Его глаза расширились от волнения.

– Черт тебя дери, Гэбриэл, как ты мог быть настолько слеп?

Мик помчался по лестничным пролетам к переходу на третий этаж, побежал в зону комнат терапии. Растолкав пациентов, он вошел в компьютерный зал.

Женщина средних лет поднялась ему навстречу.

– Здравствуйте. Меня зовут Дороти, и я…

– Мне нужен один из ваших компьютеров!

Она повернулась к своему ноутбуку.

– А ваше имя?

– Гэбриэл, Майкл Гэбриэл. Посмотрите в списках Фолетты. – Мик двинулся к свободному терминалу, быстро сел за стол и только потом заметил, что голосовая система активации не работает. Воспользовавшись мышкой, он вызвал меню подключения к Интернету.

– Подождите-ка минутку, мистер Гэбриэл. У нас есть некоторые правила. Нельзя вот так прыгать за компьютер. У вас должно быть разрешение от вашего…

В ДОСТУПЕ ОТКАЗАНО.

ПОЖАЛУЙСТА, ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ.

– Мне нужен пароль, Дороти. Я всего лишь на минутку. Пожалуйста, вы не могли бы сказать мне пароль?

– Нет, мистер Гэбриэл, никаких паролей. Перед вами в очереди три пациента, и мне придется поговорить о вашем поведении с лечащим врачом. Тогда, возможно, мне удастся…

Мик присмотрелся к ее идентификационной карточке, прикрепленной к карману халата: ДОРОТИ ХИГГИНС, G45927. Он начал вводить пароли.

– …подписать вам доступ в будущем. Вы слушаете меня, мистер Гэбриэл? Что вы делаете? Эй, прекратите…

Десяток паролей не подошел.

– Дороти, у вас прекрасное имя. Вашим родителям нравился «Волшебник страны Оз», правда, Дороти?

Ее ошеломленный взгляд сказал ему, что догадка верна. Мик набрал на клавиатуре: OZG45927.

НЕВЕРНЫЙ ПАРОЛЬ.

– Сейчас же прекратите это безобразие, мистер Гэбриэл, иначе я позову охрану.

– Злобная ведьма, железный дровосек и огородное пугало… а как у нас насчет разговора с волшебником? – Он набрал WIZG45927.

СОЕДИНЕНИЕ С ИНТЕРНЕТОМ.

– Ну все, я вызываю охрану!

Но Мик не слушал ее, он запустил поиск по ключевому «Кратер Чикшулуб» и теперь вспоминал фразу, которую сказал Доминике: «Величайшее событие случится двадцать первого декабря, и это будет день нашей общей гибели». Это не совсем правда, как он теперь понял. Величайшим событием в истории, по крайней мере на данный момент, является то, что произошло шестьдесят пять миллионов лет назад в Мексиканском заливе.

Первый нужный файл появился на экране. Не тратя времени на чтение, Мик нажал «Печатать все».

Он слышал, как по коридору приближаются охранники. Ну давай же, давай…

Схватив три листа распечатки, Мик сунул их в карман брюк за секунду до того, как в комнату вошло несколько охранников.

– Я три раза просила его уйти. Но он умудрился даже украсть мой пароль.

– Мы с этим разберемся, мадам. – Мускулистый рыжеватый блондин кивнул двум своим спутникам, и те тут же схватили Мика за руки.

Мик не оказал ни малейшего сопротивления, когда блондин шагнул ближе и наклонился к его лицу.

– Пациент, вас попросили очистить помещение. В чем проблема?

Краем глаза Мик заметил вошедшего в помещение Фолетту и, взглянув на карточку с именем охранника, улыбнулся блондину.

– Знаете, Раймонд, вся эта гора мускулов ничто по сравнению со зловонием из вашего рта.

Фолетта шагнул к ним.

– Раймонд, не надо…

Апперкот в солнечное сплетение выбил весь воздух из легких Мика. Он повис на руках державших его охранников, наклонившись вперед.

– Черт побери, Раймонд, я же сказал тебе подождать…

– Простите, сэр. Я думал, вы…

Мик поджал ноги, выгнув спину, подтянул колени к груди и изо всех сил выпрямил ноги так, что носки теннисных туфель врезались в лицо блондину, разбивая в кровь нос и верхнюю губу.

Раймонд упал на колени.

Фолетта склонился над едва не потерявшим от боли сознание охранником, заглядывая ему в лицо.