Текст книги "Завещание майя"

Автор книги: Стив Альтен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

ДНЕВНИК ЮЛИУСА ГЭБРИЭЛА

Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал… В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди.

Бытие: 6

Библия. Священное Писание иудеев и христиан. Для археолога, ищущего правду, этот античный документ – кладезь важнейших подсказок, способных заполнить пробелы в истории эволюции человечества.

Бытие:6 – должно быть, самая непонятная часть Библии, однако, возможно, самая изобличительная. Ведь получается, что до того, как Бог говорил с Ноем, он отправил на землю сынов Божиих,а также исполинов,название которых, Нефилим, переводится как «павшие» или «те, кто в огне упал с небес».

Так кем же были эти «павшие», эти «издревле славные люди»? Важную подсказку можно обнаружить в апокрифической Книге Бытия, древней рукописи, обнаруженной в районе Мертвого моря. В первом же отрывке Ламех, отец Ноя, задает своей жене множество вопросов, поскольку подозревает, что его сын рожден в результате измены с кем-то из ангелов или их потомков, исполинов.

Текла ли в жилах Ноя смешанная кровь? Концепция «павших» ангелов, или «издревле славных людей», которые смешали кровь с человеческими женщинами, выглядит неправдоподобно, однако в ней наверняка есть крупица истины, ведь легенды, подобные истории о Ное и Всемирном потопе, повторяются во многих культурах и религиях по всему миру.

Как уже упоминал, я посвятил свою жизнь исследованиям загадок и тайн чудес света – великолепных строений, сохранившихся на нашей планете вопреки разрушительному влиянию времени. Я верю, что их создали те самые «сильные, издревле славные люди» с единственной целью – спасти наш вид от уничтожения.

Возможно, мы так никогда и не узнаем, кем были исполины, но существуют доказательства, полученные в результате геологических исследований, которые позволяют определить, когда именно они появились на Земле. Дело в том, что Всемирный потоп действительнобыл. Причиной его стал последний ледниковый период Земли – событие, произошедшее около ста пятнадцати тысяч лет назад. В то время огромные ледники, покрывавшие Северный и Южный полюса, начали разрастаться и двигаться, достигнув своего максимума около семнадцати тысяч лет назад. Большая часть Европы была погребена под коркой льда толщиной до двух миль. Ледники Северной Америки достигли на юге долины Миссисипи, до тридцать седьмой параллели.

Это была эра Homo sapiens neanderthalensis, неандертальцев. И это было время, когда в историю наших предков вошли «павшие».

Думаю, кланы ранних Homo sapiens ничем не могли впечатлить издревле славных людей. Возможно, исполины решили, что будет лучше, если древние люди вернутся к истокам зарождения жизни на Земле. Каким бы ни было решение исполинов, сейчас нам известно лишь одно: совершенно внезапно, по какой-то необъяснимой причине корка льда, покрывшая наш мир, начала таять.

Процесс, который спровоцировали неизвестные катастрофические причины, происходил с невероятной скоростью. Миллионы кубических метров льда, нараставшие в течение сорока тысяч лет, растаяли менее чем за два тысячелетия. Уровень моря поднялся с девяноста до ста двадцати метров, поглотив сушу. Области земной поверхности, ранее придавленные биллионами тонн льда, начали подниматься, что послужило причиной беспрецедентных землетрясений. Извергались вулканы, выбрасывая в атмосферу невероятное количество углекислого газа, который лишь усиливал эффект глобального потепления. Гигантские волны прибоя выкорчевывали джунгли, смывали животных и опустошали землю.

Планета стала очень неуютным местом.

С 13 000 до 11 000 года до нашей эры большая часть льда растаяла, и климат стабилизировался. Из водоворота цунами и грязи возник новый подвид – homo sapiens sapiens – нынешний человек.

Эволюция или библейский акт творения – что из них истина о возникновении современного человеческого вида? Как ученый, я вынужден верить в теорию Дарвина, но как археолог понимаю, что довольно часто истина скрыта в мифах, пришедших к нам сквозь тысячелетия. Пророчество, заложенное в календаре майя, относится к той же категории. Как я уже упоминал ранее, календарь являет собой точный научный инструмент, который использует основные принципы астрономии и математики для получения определенных данных. В то же время источником создания этого календаря послужила основополагающая легенда истории майя – «Пополь Вух», книга майя о сотворении мира.

«Пополь Вух» – своего рода Библия для месоамериканских индейцев. Согласно тексту «Пополь Вух», написанному через сотни лет после ухода Кукулькана, наш мир делится на Верхний (небеса). Средний (землю) и Нижний (вместилище зла, которое они называли Ши-баль-ба). Глядя в ночное небо, древние майя увидели темный участок Млечного Пути, который они представляли как черную змею, или Черную дорогу (Шибальба Бе), ведущую в Нижний мир. Располагался он неподалеку от трех ярких звезд Пояса Ориона. Майя называли эти звезды тремя камнями творения.

Календарь майя разделен на пять великих циклов, первый из которых начался 25 800 лет назад. Это не произвольный отрезок времени, это конкретное количество лет, за которые Земля завершает один цикл прецессии – медленного смещения оси вращения нашей планеты. (Подробнее об этом позже.)

История творения, описанная в «Пополь Вух», начинается около 25 800 лет назад, во времена, когда большую часть земной поверхности покрывал лед. Главным героем истории является Хун (Первый) Хун-Ахпу, позже названный майя Первоотцом. Первый Хун-Ахпу обожал древнюю игру с мячом, которая называлась тлатчли. Однажды правители Нижнего мира при помощи Шибальба Бе (Черной дороги) пригласили Первого Хун-Ахпу и его брата сыграть с ними в эту игру. Первый Хун-Ахпу согласился и вошел в портал, ведущий к Черной дороге, который в легендах майя описан как рот гигантской змеи.

Впрочем, правители Нижнего мира не собирались играть в игры. Хитростью они победили братьев и обезглавили их, затем насадили голову Первого Хун-Ахпу на крюк и подвесили на тыквенном дереве. Властители Зла запретили кому бы то ни было приближаться к этому дереву.

Долгие годы спустя смелая молодая женщина по имени Кровавая Луна отправилась по Черной дороге, чтобы выяснить, правдива ли легенда. Приблизившись к дереву, она сорвала несколько фруктов и вдруг с ужасом заметила висящую в ветвях голову Первого Хун-Ахпу. Голова упала ей в руки, магическим образом оплодотворив женщину. Она бросилась наутек, и правители Нижнего мира не смогли уничтожить ее.

Кровавая Луна (известная также как Праматерь) родила двоих близнецов. Прошли годы, мальчики выросли и стали сильными воинами. Когда они достигли совершеннолетия, зов крови заставил их отправиться по Черной дороге в Шибальба, чтобы вызвать Зло на поединок и отомстить за смерть отца. Правители Нижнего мира снова прибегли к хитрости, но на этот раз близнецы оказались проворнее: победив, они изгнали зло и воскресили своего отца.

Какие выводы мы можем сделать, анализируя этот миф о сотворении мира? Имя Хан, или Один, Первый Хун-Ахпу, соответствует календарному названию дня один Ахау, которое, в свою очередь, означает Первое солнце. Первое солнце нового года – это декабрьское солнцестояние. Предсказанный Судный день настанет во время зимнего солнцестояния две тысячи двенадцатого года – ровно через 25 800 лет текущего цикла, в тот же день, с которого начался отсчет календаря майя.

Используя компьютерную программу, которая позволяет определять расположение планет в конкретно заданный день, я вычислил астрономическую карту 2012 года. Начиная с осеннего равноденствия планеты Солнечной системы и наша галактика займут уникальное, невероятно редкое астрономическое положение. Темный участок Млечного Пути появится на горизонте, а Солнце пройдет через его центр. Орбиты их движения пересекутся в день зимнего солнцестояния, в день, названный древними культурами Днем мертвых. В этот день, впервые за 25 800 лет, Солнце выйдет к точке пересечения Млечного Пути и эклиптики Стрельца и, пройдя через галактический экватор, окажется в центре нашей галактики.

Каким-то образом календарь майя зафиксировал это космическое явление еще 3000 лет назад. Интерпретируя миф о создании мира, можно сказать, что галактическое расположение планет приведет к тому, что снова откроется портал, соединяющий нашу планету с майяским Нижним миром, Шибальбой.

Вы можете называть это вымыслом, вы можете называть это фактом, но каким-то образом этот интергалактический акт завершится смертью каждого мужчины, каждой женщины, каждого ребенка нашей планеты.

Выдержка из дневника профессора Юлиуса Гэбриэла.

Источник: каталог 1978–1979, страницы 43–52.

Источник: каталог 1998–1999, страницы 11–75.

4

11 сентября 2012 года

Майами, Флорида

– Очнитесь, интерн Вазкез. Вы попали под воздействие знаменитой способности Мика Гэбриэла – умения убеждать и морочить голову.

– Я не согласна. – Доминика обожгла Фолетту холодным взглядом. – Нет ни малейшей причины, почему Мик Гэбриэл не должен пользоваться услугами персонала клиники.

Фолетта откинулся на спинку вращающегося стула, и пружины жалобно застонали под его весом.

– А теперь давайте успокоимся на минутку. Посмотрите на себя: вы только два раза поговорили с пациентом и уже ставите ему диагноз. Я считаю, что вы действуете под влиянием эмоций, о чем предупреждал вас в пятницу. Именно поэтому я советовал коллегии воздержаться от командной работы с данным пациентом.

– Сэр, я уверяю вас, мои действия продиктованы не эмоциями. Просто мне кажется, что в данном случае выводы были сделаны несколько поспешно. Да, я согласна с тем, что он страдает от навязчивых идей, но это вполне может быть следствием одиннадцатилетнего одиночного заключения. Что же касается жестокости, в истории болезни Мика нет подтверждения тому, что тот приступ не был единичным случаем, результатом нервного потрясения.

– А как насчет нападения на охранника?

– Мик сказал, что охранник хотел изнасиловать его.

Фолетта потер переносицу толстыми пальцами и с милой улыбочкой покачал массивной головой.

– Он вас подставил, интерн Вазкез. Я вам говорил, что он умен.

Доминика почувствовала, как сжался ее желудок.

– Вы хотите сказать, что Мик мне соврал?

– Конечно. Он пытался пробудить в вас материнский инстинкт, и ему это прекрасно удалось.

Доминика, ошарашенная этими словами, уставилась на свои колени. Неужели Мик солгал? Неужели она оказалась такой доверчивой? Идиотка! Ты хотела ему поверить. Ты сама себя загнала в ловушку.

– Интерн, вы не добьетесь больших успехов в терапии, если будете верить всему, что говорят вам пациенты. В следующий раз он может убедить вас, что конец света и в самом деле приближается.

Доминика, чувствуя себя невероятно глупо, снова выпрямилась на стуле.

Фолетта заметил выражение ее лица и громко рассмеялся, отчего на его пухлых покрасневших щеках обозначились ямочки. Он шумно выдохнул и вытер выступившие на глазах слезы, затем потянулся к картонной коробке, стоявшей на полу у ножки стола, и достал бутылку скотча и две кофейные чашечки.

Одним глотком она осушила содержимое своей чашки и ощутила, как жидкость обжигающим клубком катится по пищеводу в желудок.

– Пришли в себя? – в этих словах, прозвучавших грубо, она уловила нотки искренней отцовской заботы.

Доминика кивнула.

– Здорово он вам наплел, интерн. Но все же Мик мне симпатичен. Я тоже не в восторге от того, что вынужден содержать его в одиночке.

Зазвонил телефон. Фолетта ответил, не сводя с нее глаз.

– Это один из охранников. Говорит, что ждет вас внизу.

Дерьмо.

–  Авы не могли бы ему сказать, что меня вызвали на важное совещание? Скажите, что сегодня я занята.

Фолетта передал ее слова и повесил трубку.

– Доктор, а что скажете о комиссии по оценке состояния Мика? О ней он тоже солгал?

– Нет, это правда. К тому же я как раз хотел поговорить с вами на эту тему. Я знаю, что это немного необычно, но я хотел бы, чтобы вы тоже подписали подготовленные документы.

– А что вы порекомендуете?

– Это будет зависеть от вас. Если сейчас вы сможете остаться объективной, я буду рекомендовать вас на должность штатного психотерапевта этой клинике.

– Мик страдает от сенсорной депривации. Я бы хотела, чтобы у него, как и у остальных здешних пациентов, было разрешение на прогулки во дворе.

– Он только что напал на вас…

– Он этого не делал. Просто он немного разволновался, а я запаниковала.

Фолетта откинулся на спинку кресла и уставился в потолок, словно взвешивая важность этого решения.

– Хорошо, интерн, считайте, что мы договорились. Вы подпишете документы, которые я подготовил для комиссии, а я предоставлю ему все права пациента клиники. Если это себя оправдает, к январю с Миком будет работать полная команда специалистов. Годится?

Доминика улыбнулась.

– Годится.

* * *

22 сентября 2012 года

Майами, Флорида

Двор Центра обследования и лечения Южной Флориды представлял собой прямоугольную лужайку, закрытую с четырех сторон. Г-образное здание ограждало двор с юга и востока, северную и западную стороны закрывали белые цельнолитые железобетонные блоки, увитые километрами колючей проволоки.

Дверей во двор не было. Чтобы выйти на покрытый травой атриум, нужно подняться на три пролета по бетонной лестнице к открытому переходу вдоль южной стены клиники, а оттуда можно попасть в гимнастический зал третьего этажа, в комнаты групповой терапии, в центр прикладного искусства, компьютерный зал и внутренний кинотеатр.

Когда ветер пригнал с востока тяжелые серые тучи, Доминика укрылась под алюминиевым козырьком, защищавшим от дождя переход на третий этаж. Два десятка пациентов ушли со двора при первых же каплях вечернего дождя, быстро перешедшего в ливень.

Во дворе остался лишь один.

Мик Гэбриэл продолжал шагать по периметру двора, засунув руки глубоко в карманы. Он, похоже, наслаждался запахом грозы, видом того, как ветер гонит по небу грозовые тучи, любовался струями воды, падающими с небес. Всего за несколько секунд его белая униформа промокла до нитки, плотно облепив мускулистое тело.

Он продолжал шагать; промокшие теннисные туфли тонули в мягкой траве, вода залилась в обувь и промочила носки. С каждым шагом он последовательно повторял названия годов из календаря майя. Это упражнение помогало ему очистить сознание, чтобы сохранить чистоту мыслей. Три Икс, четыре Кауак, пять Канн, шесть Мулук…

Темные глаза изучали бетонную стену, искали трещины в ней, а мозг яростно перебирал возможные варианты действий.

* * *

Доминика наблюдала за ним сквозь пелену дождя и мучилась угрызениями совести. Ты подвела его. Он доверял тебе. А теперь он думает, что ты его предала.

Появился Фолетта. Помахал рукой нескольким особо буйным пациентам, потом подошел к ней.

– Он все еще отказывается говорить с вами?

Доминика кивнула.

– Уже почти две недели. Каждый день одно и то же. Он съедает завтрак, а потом встречается со мной и целый час таращится в пол. Выходя во двор, он бродит по периметру до обеда. Никогда не общается с другими пациентами и вообще не произносит ни слова. Он просто шагает.

– А вы думаете, что он должен быть вам благодарен, поскольку именно благодаря вамон обрел свою нынешнюю свободу.

– Это не свобода.

– Нет, но это огромный шаг вперед по сравнению с одиннадцатью годами заключения в одиночке.

– Я думаю, он и вправду верил, что я помогу ему выбраться отсюда.

Выражение лица Фолетты выдало его с головой.

– Что, доктор? Он был прав? Я действительно могла…

– Эй, потише, интерн. Мик Гэбриэл никуда не пойдет, по крайней мере, не сейчас. Вы сами видите, что он нестабилен и представляет угрозу как для самого себя, так и для окружающих. Продолжайте с ним работать, уговорите его принять участие в его собственном курсе лечения. Все может случиться. Мы ведь договорились о январе, если он будет хорошо себя вести. Вам стоило сказать ему об этом.

– Я пыталась. – Она смотрела, как Мик проходит у ступенек прямо под ними. – Но он мне больше не верит.

Фолетта похлопал ее по спине.

– Не переживайте.

– Я ничем не могу ему помочь. Возможно, здесь нужен кто-то более опытный.

– Глупости. Я скажу его санитарам, что ему запрещено покидать свою палату до тех пор, пока он не начнет активно участвовать в сеансах терапии.

– Насильно заставлять его говорить? Это не поможет.

– Здесь не деревенский клуб, интерн. У нас есть правила. Если пациент отказывается сотрудничать, он лишается своих привилегий. Я уже видел подобное. Если вы не начнете действовать, Мик заблудится в своем помутненном сознании, и мы потеряем его навсегда. – Фолетта подал сигнал санитару. – Джозеф, выведите мистера Гэбриэла из-под дождя. Мы не можем позволить пациенту простудиться из-за нашей небрежности.

– Нет, подождите. Он мой пациент. Я сама приведу его. – Доминика затянула волосы в узел на затылке, сняла обувь и спустилась во двор. Когда она догнала Мика, она успела полностью промокнуть.

– Эй, незнакомец, не возражаете против компании?

Он проигнорировал ее.

Доминика приноровилась к темпу его шагов; дождь заливал ее лицо.

– Ну же, Мик, поговорите со мной. Я извинялась целую неделю. Что еще я должна была сделать? Мне пришлось подписать отчет Фолетты.

Вместо ответа ей достался тяжелый взгляд.

Дождь пошел сильнее, ей пришлось почти кричать.

– Мик, помедленней.

Он продолжал идти.

Она обежала его и приняла боевую стойку, вскинув руки и загородив ему путь.

– Ладно, приятель, не заставляй меня драться с тобой.

Мик остановился. Поднял лицо, позволяя дождю омывать его худое лицо.

– Вы предали меня.

– Простите, – прошептала она, опуская руки. – Но почему вы солгали мне о нападении на охранника?

Его лицо исказилось, как от боли.

– Значит, теперь вы решаете, что правда, а что нет, советуясь не с сердцем, а со своими амбициями? Я думал, что мы с вами друзья.

В ее горле образовался комок, отчего она не могла сказать ни слова.

– Я хотела стать вашим другом, но я еще и ваш психотерапевт. Я сделала то, что считала правильным.

– Доминика, даю вам слово, что я не соврал вам. – Он повернул голову, показывая длинный шрам под челюстью. – Прежде чем Григгс попытался изнасиловать меня, он угрожал перерезать мне глотку.

Будь ты проклят, Фолетта.

– Мик, господи, простите меня. Во время нашей последней встречи вы бросились на меня…

– Да, я виноват. Я слишком разволновался. Я так давно сидел взаперти… иногда… что ж, иногда мне очень сложно оставаться спокойным. Я плохо разбираюсь, как нужно вести себя в обществе, но я никогда бы не причинил вам вреда.

В его глазах появились слезы.

– Знаете, эти прогулки действительно помогли. Заставили меня о многом задуматься… о моем эгоизме, в частности. О моем детстве, о стиле жизни, при котором я рос… я бы многое изменил, если бы мог. Я любил-своих родителей, но я впервые понял, что ненавижу то, что они со мной сделали. Я ненавижу то, что они не дали мне шанса…

– Мы не можем выбирать родителей, Мик. Важно помнить, что мы не можем винить себя за это. Не мы раздаем эти карты, и не мы выбираем, садиться ли за игровой стол. Но мы несем полную ответственность за то, как разыграть свою раздачу. Думаю, я могу помочь вам справиться с этим.

Он шагнул ближе; струи дождя стекали по его лицу.

– Могу я задать вам личный вопрос?

– Да.

– Вы верите в судьбу?

– В судьбу?

– В то, что наши жизни, наше будущее, было… ладно, не обращайте внимания.

– В то, что все происходящее было обусловлено заранее?

– Да.

– Я думаю, что у нас есть выбор. Я думаю, что мы сами можем решить, какой станет наша судьба.

– Вы когда-нибудь влюблялись?

Она смотрела в его исполненные почти щенячьей беспомощности глаза.

– Несколько раз почти влюбилась. Но ничего не вышло. – Она улыбнулась. – Думаю, они просто не были частью моей судьбы.

– А если бы я не был… заключенным. Если бы мы встретились при других обстоятельствах… Думаете, вы могли бы полюбить меня?

Ох, дерьмо…

Она с трудом сглотнула, чувствуя, как пульсирует вена на шее.

– Мик, давайте спрячемся от дождя. Пойдемте…

– В вас есть нечто необычное. Это не просто физическая привлекательность, это чувство, будто я знаком с вами или мы знали друг друга в прошлой жизни.

– Мик…

– Иногда у меня бывают такие предчувствия. Я почувствовал нечто особое в тот миг, когда впервые увидел вас.

– Вы сказали, что это был просто запах духов.

– Было нечто большее. Я не могу этого объяснить. Я просто чувствую, что неравнодушен к вам, и эти эмоции сбивают меня с толку.

– Мик, я польщена, я действительно тронута, но думаю, вы правы. Ваши эмоции сбивают вас с толку и…

Он грустно улыбнулся, не обращая внимания на ее слова.

– Вы так красивы.

Приблизившись, он коснулся рукой ее щеки, затем потянулся и расслабил узел ее темных волос. Доминика закрыла глаза, чувствуя, как волосы рассыпаются по плечам и тяжелеют под ливнем. Прекрати! Он твой пациент, господи, к тому же психически больной.

– Мик, прошу вас. Фолетта смотрит. Вы не могли бы зайти в здание? Давайте поговорим внутри…

Он смотрел на нее, и в его черных непостижимо прекрасных глазах застыла безнадежность измученной души.

– «О, ярче факела ее краса ночные осияла небеса! Она горит алмазною серьгою, для бренной жизни слишком дорогою, у чернокожей ночи на щеке». [9]9
  У. Шекспир, «Ромео и Джульетта», перевод О. Сороки. – М. Аграф, 2001.


[Закрыть]

– Что вы сказали? – Сердце Доминики заколотилось.

– «Ромео и Джульетта». Я часто читал это матери, когда она болела. – Он взял ее ладонь и поднес к губам. – «Коснусь ее, голубки средь ворон, красою подлинною озарен. Любило ль сердце до сих пор? О нет! Я лишь теперь узрел блаженный свет».

Дождь начал стихать. Она заметила, что к ним идут два санитара.

– Мик, послушайте. Я заставила Фолетту подписать разрешение на групповую терапию. Вы можете выйти отсюда через шесть месяцев.

Мик покачал головой.

– До этого дня мы просто не доживем, дорогая. Завтра осеннее равноденствие… – Он развернулся, явно недовольный близким соседством людей в белых халатах. – Прочитайте дневник моего отца. Нашему миру суждено пересечься с другим мирозданием, и тогда человечество окажется на вершине списка видов, которым грозит уничтожение.

Санитары схватили его за руки.

– Эй, полегче с ним!

Мик обернулся к ней; вода потоками стекала по его телу.

– «В ночи влюбленных голоса серебряною музыкой сладчайшей звучат»… Вы завоевали мое сердце, Доминика. Судьба свела нас. Я чувствую это. Я это чувствую…