Текст книги "Проклятие терний (ЛП)"
Автор книги: Стейси Тромбли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Попробую проехаться вдоль стены, осмотреться, – сообщает Тьядин и уезжает от нас.
– Думаешь, всё правда закончилось? Вот так просто?
Кейлин усмехается.
– В жизни ничего не бывает так просто, да?
– Никогда.
– Мы продолжим пытаться.
– Да. Я и не думал, что Врата внезапно передумают и впустят меня. Просто вся эта ситуация вымораживает. Я чувствую себя… придурком. Как будто не замечаю чего-то очевидного, – пожимаю плечами, стараясь не выдавать горечи, скопившейся внутри меня. Мне не нужны сейчас все эти эмоции. Я не могу позволить себе разрыдаться. Только не снова.
Только не перед ней.
– Итак, – произносит Тьядин, лёжа на красной бархатной кушетке, убрав руку под голову. – Ты и Кейлин.
Я поднимаю брови, но ничего не говорю. Мы провели последние несколько часов, изучая новые книги. Кейлин ушла отдыхать где-то час назад. Она толком не спала последние двое суток, поэтому мы её буквально вытурили из гостиной. Не удивлюсь, если она сейчас не спит, а продолжает читать у себя в комнате.
Не отвечая на его вопрос, я беру огурец с сыром с тарелки, которую принёс нам Тьядин. Эти закуски – скорее способ отвлечься, чем полноценный приём пищи. Во дворце стоит такая суматоха, что мы стараемся ходить в банкетный зал как можно реже, когда нам нужна нормальная передышка от бесконечных поисков.
– Что между вами происходит?
– Ничего. Она моя союзница. Мне нужна помощь, и она вызвалась помочь.
Тьядин усмехнулся.
– Она твоя истинная, Рев. Истинные, чёрт подери, не бывают просто друзьями. Как и союзниками, если тебе так больше нравится.
Стискиваю зубы.
– Всё сложно, да. Но что я могу сделать? Она осуждённая преступница, которую все ненавидят. У нас не может быть будущего, даже если я смогу её простить.
– Если? – Тьядин садится, глядя мне в глаза. – Хочешь сказать, ты ещё не простил её?
– Она убила моего брата, Дин, – выдавливаю сквозь зубы.
– Почему? – спокойно спрашивает он, ни на секунду не отводя взгляд. Как будто испытывая.
Он это серьёзно? Меня накрывает возмущение.
– У неё же была на то причина, разве нет? – он скрещивает руки. До чего же назойливый фейри-гном…
Я смотрю на свои переплетённые пальцы и не отвечаю.
– Судьба не может настолько ошибаться, Рев. Всё это не просто так. Я не знаю деталей её истории, но мне почему-то кажется, что ты знаешь больше меня. Вижу по тому, как ты смотришь на неё. Вижу, как тебе хорошо и спокойно рядом с ней. Как ты ищешь у неё поддержки и одобрения. И понимаю, что ты решил довериться мне со всем этим, – он взмахнул рукой, – по её инициативе.
Бросаю на него взгляд, но не похоже, что его как-то задевает этот факт.
– Как ты это понял?
– Сложил два и два. Ты бы не пришёл сюда, если бы не она, – он пожимает плечами. – Всё в порядке. Тебе сложно довериться кому-то. Неудивительно, с учётом всех обстоятельств.
Сложив руки вместе в кулак, прижимаю их к губам.
– Я просто хочу сказать, – продолжает Тьядин, – что ты доверился именно ей.
– И что с того? – сдался я, чувствуя, как в груди раскрывается бездна.
– А то, что ты бы не доверял ей так, если бы действительно ненавидел за события десятилетней давности.
Сглатываю.
– Какая разница? Я не ненавижу её. Я доверяю ей больше, чем следовало бы. Но у нас нет будущего. Магия истинных пар не настолько сильна, Дин. Как только я добуду лекарство, она вернётся в изгнание. И даже если бы её наказание отменили, думаешь, Светящийся двор когда-нибудь принял бы её в качестве своей королевы? – у меня вырывается горький смешок.
– Ты стыдишься её? Не хочешь, чтобы другие узнали? – предполагает Дин. Я вскакиваю на ноги. Все мышцы напряжены аж до боли.
– Надежды нет! – громко повторяю я. – Так зачем доводить всё до конфликта с моим народом? Зачем проходить через все эти страдания? Оно того не стоит.
Тьядин наклоняется вперёд, опираясь подбородком на большие пальцы и прижимая указательные к губам. Он задумчиво смотрит на стол между нами и молчит довольно продолжительное время.
Моё сердце бешено колотится. Часть меня хочет прогнать Тьядина. Крикнуть, чтобы не лез не в своё грёбаное дело. Но я знаю, что он желает мне добра, и, честно признаться, я не хочу потерять ещё одного друга. Поэтому я запихиваю боль и гнев обратно в глотку и крепко зажмуриваюсь.
– А по-моему, оно того стоит, – тихо произносит Дин, прерывая тишину.
– Ты что, влюблён в Кей? – в шутку спрашиваю я, разряжая обстановку. Дин усмехается, но улыбка быстро угасает.
– Я ведь тоже увидел свою истинную в той сфере, – напоминает он. Я сажусь обратно, откидываюсь на спинку дивана и жду, когда он продолжит.
– И?
Он бросает на меня взгляд.
– Я не знаю её. Никогда не видел. Но теперь её лицо не выходит у меня из головы. Когда мы встретимся? Будет ли у меня шанс? Я постоянно об этом думаю.
Запрокидываю голову, глядя на каменный потолок.
– Иногда, когда я вижу тебя рядом с Кейлин… Я представляю себя на твоём месте. Мне легко поверить, сколько боли это может принести. Сколько сложностей. Но я знаю, что даже если моя истинная совершила нечто ужасное, я бы всё равно её любил. Может, я бы и не пожертвовал всем ради неё… Хотя кто знает. Но я уверен, что использовал бы каждую возможность, чтобы быть с ней, пока мог бы. Мне бы хотелось хотя бы… узнать, каково это – быть с ней.
Я сдерживаю слёзы и прочищаю горло.
– Мне придётся провести всю оставшуюся жизнь без неё, – произношу я, не открывая глаз. – Я бы предпочёл не знать, чего лишаюсь.
– Будь у меня такой выбор, – медленно протягивает Дин, – то я бы предпочёл умереть за свою мечту, чем жить с сожалениями.
– Чёрт тебя подери, Дин.
– Разве любви это не касается?
Я мотаю головой.
– Это другое.
– Ага, – судя по его тону, он мне не поверил. – Но это наводит меня на мысль.
– Какую?
– Мы читали, что Врата впускают людей, только если они искренне просят, без колебаний. Что, если… глубоко внутри ты не хочешь идти?
Боль в груди нарастает, но я молчу, осмысливая его слова.
– Как только ты зайдёшь, ты потеряешь свой шанс. Ты либо умрёшь там, либо найдёшь лекарство и вернёшься, но тогда Кейлин отправится в вечное изгнание. Как только ты войдёшь в Выжженные земли, ты потеряешь её.
Я не разжимаю век.
– Может, Врата чувствуют это. Твои сомнения.
– Нет у меня никаких сомнений, – слабым голосом отвечаю я.
Никогда – ни разу – я не задумывался об этом. Я не надеялся, что у нас с ней может быть шанс. Я не боялся, что ей придётся уйти. Поэтому его теория совершенно несостоятельна, но…
– Ты уверен? – продолжает давить он. – Когда ты просишь Врата впустить тебя, твоё сердце полностью убеждено, что именно этого ты хочешь? Не потому что тебе так сказали? Ведь, как нам хорошо известно, нельзя войти по принуждению.
Киваю.
– Может, в этом была суть Испытаний. Убедиться, что избранный спаситель по-настоящему этого хочет. Может, я не подхожу по этому критерию, – тяжело сглатываю.
Делаю глубокий вдох. Дин внимательно наблюдает за мной.
– Ладно, стоит попытаться. Нужно убедить Врата, что я действительно хочу войти. Это правда. Я хочу стать спасителем. Хочу доказать, что мой отец ошибается. Хочу занять трон своего двора – а то и Верховного – хоть с поддержкой отца, хоть без.
– Ну что, предпримем ещё одну попытку?
Не скажу, что мне уже не терпится поехать, но скрепя сердце готовлюсь к любому исходу. Никаких мыслей об истинной, с которой я никогда не буду вместе. Я больше не буду мучить себя её близостью.
Пришло время исполнить своё предназначение.
За два дня я перечитала грёбаную тонну книжек, но так и не приблизилась к ответу на вопрос, почему Рев не может пройти через врата ада. Если вырвать эту фразу из контекста, можно подумать, что ему повезло.
Но вроде бы у Рева и Дина появилась какая-то теория. Они не сказали мне подробностей, но Рев снова поехал к терновой стене… на этот раз один.
Гномы и фейри, живущие во дворце Обваливающегося двора, перешёптываются за моей спиной, пока я стою в банкетном зале и смотрю в окно, рассеянно разглядывая горы. С этого места открывается широкий обзор, и я легко могу представить, что там, вдалеке, где у линии горизонта виднеется тёмное пятнышко, лежат теневые земли. Мой дом.
Где-то за всеми этими горами располагается моя родина, даже если отсюда её не видать.
Если Рев сможет войти в Выжженные земли, я отправлюсь во Двор Теней, что завершить свою личную миссию. Пройти через врата Теневого Дворца с высоко поднятой головой. Прикоснуться к чёрному фонтану и наполнить источник своей магией. Преклонить колени перед своей королевой и получить признание двора.
Это моя мечта с самого детства. Простой набор действий, который я так и не выполнила.
Но в то же время сердце ноет при одной только мысли об уходе Рева. Знаю, это бессмысленно. Но когда он рядом, я чувствую себя более целостной, чем многие годы до этого. Будет жалко потерять это ощущение.
Даже если это неизбежно. Я просто рада тому, что было. А было намного больше, чем я могла когда-либо надеяться.
‒ Ты в порядке?
Вздрагиваю от неожиданности и разворачиваюсь к Тьядину.
‒ Не подкрадывайся ко мне так, ‒ я шлёпаю его по руке.
‒ Эй, это уже объявление войны, юная леди.
Фыркаю.
‒ И с кем ты собрался воевать? С Двором Теней? Или с миром людей?
Он пожимает плечами.
‒ Только с тобой.
В шутку чмокаю его в щеку и подмигиваю.
‒ Как я уже не раз говорила, тебе придётся встать в очередь. У меня много врагов.
‒ Ты же знаешь, что я буду на твоей стороне, ‒ он в миг становится серьёзным, ‒ если понадобится.
Сглатываю. Это одно из самых приятных предложений, которые мне когда-либо делали.
‒ Спасибо, ‒ искренне отвечаю я. ‒ Но чаще всего мой главный враг ‒ я сама.
Он улыбается.
‒ И даже в этом случае я буду на твоей стороне.
Улыбаюсь, едва сдерживая слёзы. Только не надо разводить нюни, Кей.
‒ Думаю, тебе одного Рева хватает по горло.
‒ Сложно поспорить. Но если повезёт, уже сегодня всё решится.
‒ Да, ‒ тихо соглашаюсь я. Смотрю через его плечо, где группа девочек-фейри перешёптывается меж собой, поглядывая в мою сторону. Несколько десятков фейри, живущих в этом дворце, в большинстве своём уже привыкли к нам с Ревом, но у меня всё ещё остались пара фанатов ‒ или, как мы видим сейчас, трое, ‒ которые слоняются поблизости и пялятся на меня. Эти девочки вчера вечером попросили меня оставить автограф на картинке с теневиверной. Но, судя по всему, им этого оказалось мало.
Так странно быть чьим-то объектом восхищения.
Ну, по крайней мере, эти фейри восхищаются тем, чем я реально могу гордиться.
Внимание всех остальных обращено к здоровяку, сидящему за столом с двумя другими гномами. Он правда большой ‒ но только в ширину, не в высоту. У него густая подстриженная борода, пронзительные синие глаза, а ещё острые скулы, как у фейри. Он по-своему привлекателен, эдакой суровой красотой.
Возможный будущий король гномов ковыряется в тарелке, но почти не ест, с каменным выражением лица и сосредоточенным взглядом, словно ищет ответы на вопросы мироздания в курином бульоне.
‒ Он кажется задумчивым, ‒ бессовестно меняю я тему. Но с Тьядином этот трюк легко прокатывает. Его глаза тут же загораются при упоминании его нового кумира.
‒ Он немного угрюмый, ‒ говорит Дин. ‒ Но, как я слышал, у него была непростая судьба.
‒ Могу представить.
‒ Мне кажется, он всё помнит. Буквально всё. И то, как тёмная тварь разрушила его королевство и убила его отца. И войны из-за него с братом. Гоблинов. С тех пор он провёл много лет в бегах. Никто не хотел принимать его, боясь, что он начнёт подстрекать всех к восстанию гномов и заберёт с собой всех сородичей.
‒ А что в этом такого? Разве гномы не считаются вторым сортом в большинстве дворов?
Тьядин кивает.
‒ Да, но мы приносим много пользы. Во многих землях с гномами обращаются как с рабами. Мы строим им прекрасные замки, для поддержания которых не требуется магия, но нам платят гроши и не считают равными себе. Если гномы уйдут, то фейри придётся вернуться к магическому строительству. Некоторые умеют, но это намного тяжелее, а результат не такой впечатляющий. Никто не может работать с камнем так, как гномы.
‒ Да, не позавидуешь вашему королю, ‒ неловко комментирую я. ‒ Как его зовут?
‒ Торрик Крепкий Кнут.
‒ Когда вы отправитесь в подход?
Тьядин пожимает плечами.
‒ Надеюсь, скоро, но пока сложно сказать. Торрик собирает отряд, пусть и без особого успеха. Как только он решит, что отряд собран и больше никто к нему не присоединится, тогда и отправится. А я последую за ним.
‒ Что бы ни случилось, Дин, я желаю тебе всего наилучшего. Если мне удастся вернуться в своё королевство, я позабочусь о том, чтобы наша королева помогла вам, чем сможет, ‒ искренне улыбаюсь.
‒ Я рад, что Испытания свели нас вместе, ‒ признаётся Дин.
‒ А я рада, что смогла переманить тебя, ‒ подмигиваю.
‒ Ой, да ладно. Я был нужен тебе.
‒ Очень нужен.
Солнце уже почти село, когда я замечаю наездника, пересекающего узкий мост вдали. Его силуэт движется на полной скорости.
На таком расстоянии непонятно, едет он на коне или на олене, но маловероятно, что это может быть кто-то другой.
Я потратила большую часть дня, стоя у окна в ожидании, когда появится Рев. Его возвращение значило бы очередную неудачу. Хороший друг не должен этого хотеть.
В итоге, когда я вижу силуэт, похожий на него, часть меня приходит в ужас. А другая испытывает облегчение.
Ну, я никогда и не говорила, что я хорошая.
Бросаюсь к пещерам и, начиная спуск по тёмным туннелям, слышу грохот, эхом отражающийся от стен. Остаток пути преодолеваю бегом, пока не оказываюсь у огромных дубовых дверей ‒ центрального входа в замок. Тени танцуют в оранжевом свете факелов. Я останавливаюсь при виде широкоплечего фейри, разбивающего основание факела о пол. У меня перехватывает дыхание, сердце стучит в груди.
Рев здесь. Он в безопасности. Но ярость, исказившая его лицо, подсказывает мне, что он совсем не в порядке.
Он хватает уже разломанную железку и швыряет в стену, рыча с каждым выдохом, словно пытаясь сдержать всхлипы. Он яростно пинает обломки, всё ещё смеющие держаться вместе.
‒ Рев, ‒ зову я, но мой голос теряется в лязге металла. К факелу присоединяются другие предметы: книга, разбитая ваза и цветы, стоявшие в ней, а теперь разлетевшиеся по полу.
Я бросаюсь к Реву и выхватываю золотую статуэтку гнома из его рук. Он пытается забрать её обратно с жутким оскалом. Его глаза почти полностью чёрные.
‒ Прекрати, ‒ требую я. Его тёмные глаза находят мои. И я понимаю, что он нашёл новую цель, в ту же секунду, когда он хватает меня и ударяет об стену. Его дрожащая ладонь сжимает моё горло, а нос оказывается на расстоянии пары сантиметров от моего.
Я вздрагиваю, но не сопротивляюсь.
‒ Рев, ‒ выдыхаю едва слышно. По крайней мере, он перестал крушить декор замка дружественного нам двора. Его хватка ослабевает, а дрожь усиливается, в глаза возвращаются краски. Гнев сменяется болью, и для меня это как нож в сердце.
Мне безумно хочется узнать, что же сегодня случилось. Почему его не было так долго? На его олене дорога до стены и обратно занимает всего пару часов. А его не было двенадцать. Что же произошло за это время?
‒ Ты не ранен? ‒ спрашиваю я тихим, но в то же время напряжённым голосом.
Он моргает, в его взгляде появляется узнавание. Глаза всё ещё налиты кровью, но уже виднеется серая радужка. Он отдёргивает ладонь от моего горла и отступает назад.
Я сглатываю.
‒ А что могло меня ранить? Там не с чем сражаться! ‒ орёт он, раскинув руки. ‒ Нет врагов, которых можно было бы убить. Нет загадок, которые можно было бы решить. Там нельзя сделать НИ-ЧЕ-ГО! ‒ он переворачивает ещё один столик. Декоративные мелочи Обваливающегося двора падают на пол, разбиваясь. Я морщусь.
Он снова разворачивается и прижимается лбом к каменной стене. Всё его тело содрогается от всхлипов. «Чёрт», ‒ думаю я. Глаза наполняются слезами, когда меня охватывает то же чувство безнадёжности ситуации. Что я могу сделать? Чем помочь? Как это исправить?
Вряд ли я могу что-то изменить…
Позади меня раздаются шаги. Прибегает стражник и ошеломлённо разглядывает устроенный Ревом погром.
‒ Можете позвать сюда Тьядина? ‒ прошу я.
Стражник окидывает взглядом фойе и смотрит на меня. После чего кивает и убегает обратно по коридору. Надеюсь, Тьядин поможет нам убрать здесь всё, пока дело не дошло до дипломатического скандала.
Рев кричит от бессилия и ударяет кулаком по каменной стене. Я слышу жуткий хруст и замечаю кровь.
Бросаюсь к нему, перехватываю его руку, когда он снова заносит её для удара, и выкручиваю. На этот раз я толкаю его к стене, разворачивая лицом ко мне. Одной рукой держу его окровавленное запястье, а другую прижимаю к груди.
‒ Прекрати! ‒ снова командую. ‒ Понимаю, тебе больно, но ты должен остановиться.
Мой голос надрывается, нижняя губа дрожит. Я достаточно сильна, чтобы не дать ему покалечить себя, но видеть его в таком состоянии… невыносимо.
Ненавижу себя за то, что надеялась на его возвращение сегодня. Какая же я эгоистка!
Знала ведь, как важна для него эта миссия, но, как дура, не хотела его потерять.
Грудь Рева вздымается и опускается под моей ладонью. Его глаза, полные боли, не отрываются от моих.
‒ Рев, что произошло? ‒ шёпотом спрашиваю я. Его лицо перекашивается, плечи опускаются, он утыкается носом мне в шею.
Я стараюсь не обращать внимания на дрожь удовольствия, прокатившуюся по телу, когда я ощутила его дыхание на своей коже… Это не самые лучшие обстоятельства, чтобы возбуждаться, Кей.
Его плечи дрожали от сдерживаемых рыданий, он буквально свалился на меня. Мы упали вдвоём на пол одним большим комом из слёз и конечностей.
Я больше ничего не говорила. А что тут скажешь?
Мне знакомо это чувство. Я уже проходила через это… и не раз. Когда ты на самом дне, а всё вокруг вот-вот обрушится на тебя сверху. Когда даже свет звёзд затмевают грозовые тучи, и не осталось ни крупицы надежды.
Рев сломлен. Прямо сейчас он уязвим как никогда. И я понимаю, что это никак не исправить. Поэтому даже не пытаюсь успокоить его, заверить, что всё будет хорошо. Вместо этого просто обнимаю его и даю возможность выплакаться.
Принц фейри Светящегося двора утопает в слезах в моих объятьях.
Спустя несколько минут прибегает Тьядин. Услышав приближающиеся шаги, Рев сильнее прижимается ко мне, не поднимая головы. Тьядин останавливается. Его глаза округляются, когда он видит фойе.
‒ Что, чёрт побери, здесь произошло? ‒ выдыхает он. Его рот приоткрывается при виде нас с Ревом.
‒ Прости, ‒ кривлю лицо от неловкости. Но что ещё я могу сказать?
Он сглатывает и высоко поднимает голову, выпячивая грудь.
‒ Можешь увести его отсюда?
Киваю.
‒ Я отведу его в спальню.
‒ А я позабочусь обо всём остальном, ‒ добавляет Тьядин, решительно сжав челюсти.
Я заставляю Рева встать, он не сопротивляется. Встаю под его рукой и приобнимаю за талию. Его голова опущена ‒ то ли от усталости, то ли от стыда, точно не знаю. Сейчас это не главное. Он едва перебирает ногами по каменному полу, но послушно следует выбранному мной курсу вверх по лестнице к нашим комнатам.
Он толкает дверь в свою спальню, но затем тормозит, впервые за весь путь не давая мне потянуть его за собой.
‒ Что-то не так?
‒ Ничего, ‒ шепчет он и решительно переступает порог, не отпуская меня. Я спотыкаюсь, потому что его рука всё ещё лежит на моих плечах.
Он подходит к кровати, таща меня за собой, и падает на матрас лицом в подушку.
Кое-как забравшись под одеяла, он стонет в наволочку. Я медленно отхожу, но тут он поднимает голову.
Я совсем ненормальная, если думаю в этот момент о том, какие у него потрясающие мышцы спины?
‒ Кейлин? ‒ хрипло зовёт он.
‒ Да? ‒ шепчу я. Ему что-то нужно? Стакан воды? Зелье?
‒ Можешь остаться? ‒ слабо спрашивает он, будто ему больно просить об этом. Всё внутри меня скручивается в узел, сердце сжимается.
Ему до боли неприятно хотеть что-либо от меня. Хотеть меня.
Я сглатываю, притворяясь, что меня это никоим образом не задело. Разве его можно в этом винить?
‒ Конечно, ‒ отвечаю я, хотя моё сердце разрывается на части. Он двигается, освобождая место для меня. Моё дыхание становится прерывистым. Я что, правда это сделаю? ‒ Я никогда не оставлю тебя, пока ты сам не захочешь.
Я же и так постоянно мучаю себя. Почему бы не добавить новый вид пыток?
Так что я ложусь к Реву в постель.
Его рука проскальзывает под моей головой, а вторая оказывается на моей талии, притягивая меня ближе к нему. Я едва дышу в коконе рук Рева, прижатая к его груди.
Слёзы жгут глаза, но я позволяю себе утонуть в этих ощущениях. Жар его тепла обволакивает меня, и на несколько мгновений всё исчезает: все сомнения, страхи и боль. Остаётся только он.
Ревелн. Мой Рев.
Я встряхиваю головой, напоминая себе, что нельзя забываться. Ревелн ‒ мой избранник, но он никогда не будет по-настоящему моим.
Когда я просыпаюсь, всё тело болит и не слушается, как деревянное. Первые лучи солнца просачиваются в окно, а рядом со мной начинается какое-то шевеление.
Я быстро моргаю и отодвигаюсь, осознав, что в моей кровати лежит Кейлин.
Твою мать.
Я прокручиваю в голове события прошлой ночи и вцепляюсь в волосы. Боже, какой же я идиот. Я вчера реально сорвался с петель. И она была рядом, помогая мне успокоиться. Сдерживая меня.
Её лицо безмятежно, как никогда, грудь поднимается и опускается от ровного дыхания. Сначала я просто смотрю на неё. А потом беру прядь светлых волос, упавшую на лицо ангела, и осторожно заправляю за ушко. Позволяю себе этот каприз, этот небольшой самообман.
Позволяю себе ощутить эту отчаянную надежду на то, что могло бы быть, но чего никогда не будет.
А затем сажусь у изголовья кровати и тру ладонями лицо. Возвращайся в реальность, Рев.
Фак. Реальность отстой. И что мне, блин, теперь делать? Я пытался войти в Выжженные земли и не смог… снова.
Я просто лузер. Самый большой неудачник в мире. Правильно говорил про меня отец.
Я пытался поговорить вчера с Вратами трижды. Но каждый раз они отказывали мне. Я вышел из себя и полез через ярко-зелёные стебли. Попробовал перебраться через стену, но в итоге только весь исцарапался.
Стена не пропустила меня.
«Тебе здесь не место», ‒ повторяли Врата.
Мне нигде нет места. Я не настоящий принц, трон не принадлежит мне по праву. Моя истинная пара ‒ преступница, изгнанная из мира фейри за убийство моего брата. А теперь я ещё и неудачник, который не может справиться с возложенной на него миссией.
Ещё никогда я не чувствовал себя настолько потерянным.
Кейлин тихонько шевелится, изгибаясь всем телом по мере пробуждения. Её глаза находят мои, и она улыбается.
‒ Доброе утро, ‒ она удивлённо моргает.
Я безрадостно хмыкаю в ответ, но мне забавно наблюдать за тем, как до неё постепенно доходит, где она находится. Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, глядя в каменный потолок.
‒ Пойдём завтракать? ‒ спрашивает она, отводя глаза, и я не могу сдержать улыбку.
Она что, никак не прокомментирует моё вчерашнее возвращение? Почему от этого моё отношение к ней только теплеет? Закрываю глаза на секунду, вновь открываю и позволяю себе улыбнуться.
Вылезаю из кровати, но краем глаза замечаю, как взгляд Кейлин задерживается на моей груди. Подавляю желание покрасоваться.
Нет, нет, нет. Наша тяга друг к другу ожидаемо сильна, но это всего лишь магия, пытающая свести нас вместе. Ну, по большей части.
‒ Пойдём, ‒ отвечаю я, мысленно напоминая себе, что я должен думать совсем о других вещах. ‒ Да. Но не в общем зале. Не сегодня.
Кейлин садится и потягивается. Её рубашка задирается, обнажая нежную кожу. Я быстро отвожу взгляд.
‒ Тогда в гостиной? ‒ предлагает она. ‒ Мы можем попросить, чтобы нам принесли всё на подносе. Думаю, ты проголодался.
Вздыхаю.
‒ Умираю с голоду.
Тьядин уже ждёт в гостиной, когда мы туда заходим. Он поднимает на нас глаза и улыбается, но затем прищуривается, будто заметил что-то подозрительное. Я сажусь на диван, опустив плечи, чувствуя себя не в своей тарелке. Мне есть от чего смутиться, помимо того факта, что сегодня ночью со мной делила постель дико сексуальная фейри теней.
Это ничего не значит, но Дин наверняка решит иначе.
‒ Всё хорошо? ‒ спрашивает он. Медленно киваю, избегая его взгляда.
‒ Нормально, ‒ отвечает Кейлин. ‒ А у тебя? Нужна помощь с уборкой?
Ох, точно. Я же вчера разнёс помещение в чужом дворце.
‒ Я могу возместить ущерб деньгами…
Тьядин отмахивается.
‒ Всё в порядке. Я уже обо всём позаботился.
Меня это не успокаивает, но тему пока откладываю. Потом обязательно компенсирую с лихвой. Если, конечно, я не сломал что-нибудь бесценное… Надеюсь, там не было никаких реликвий Обваливающегося двора.
‒ Тебе тут кое-что прислали, ‒ буднично обращается Дин к Кейлин, но его напряжённая поза вызывает у меня беспокойство.
Он передаёт Кейлин письмо с печатью Верховного двора. У меня дыхание застревает в горле.
Кейлин тоже? Мой взгляд прикован к конверту, который она держит в своих тонких пальцах. Она смотрит на него так, будто не может понять: то ли это нечто бесценное, то ли мини-бомба, что вот-вот взорвётся от любого неверного движения.
‒ Мы с Кей получили по одному, ‒ сообщает Дин и затем медленно добавляет: ‒ Но для тебя ничего не было.
Прикусываю губу и киваю.
‒ Да, я уже своё получил, ‒ лезу в карман, запихиваю поглубже люмикамень и достаю смятый пергамент.
Ворон прилетел вчера к Греховным Вратам. Птица долго кружила над моей головой, а потом бросила конверт прямо на седло Киллиана после моей второй неудачной попытки войти в Выжженные земли.
Ворон как будто бы хотел сначала посмотреть, получится ли у меня, прежде чем доставить послание. Чёртова птица. Письмо королевы, возможно, стало последней каплей, из-за чего я и сорвался.
Все внутренности скручиваются при мысли о том, что может быть там написано. Очевидно, королева знает, где я, и раз Кейлин тоже получила письмо, значит, за ней тоже следят.
И мне это совсем не нравится.
Неужели она хочет назначить Кейлин новым спасителем? Признать мой провал официально, во всеуслышание?
Я разворачиваю мятое, слегка надорванное письмо.
Мои глаза пробегают по каллиграфическому почерку на пергаменте с изящным узором по краям.
Принц Ревелн,
Верховная Королева Зентер-Лейша ожидает вас в эти выходные на Королевском Торжестве.
Под формальным строчками с датой и временем королева лично добавила несколько слов небрежным почерком: «Если в день Торжества ты не будешь в Выжженных землях, то я настаиваю на твоём присутствии на мероприятии».
Я бросаю приглашение на стол, глядя на него распахнутыми глазами. Жду реакцию союзников.
Они тоже поняли? Это завуалированная угроза.
Несколько секунд никто ничего не говорит.
‒ Зачем ей там вообще я? ‒ вскидываю руки. ‒ Ей не нужно моё присутствие. Она предупреждает, что мне лучше бы уже быть в Выжженных землях к моменту начала Торжества.
Иначе уже через несколько дней мне придётся показаться на глазах у сотен фейри во дворце Верховного двора, делая вид, что я не конченный лузер.
Смотрю на аналогичное приглашение в руке Кейлин. У Тьядина такое же.
Каждый из нас был приглашён на внезапно организованный бал Верховного двора.
‒ Это проверка? Она хочет лишить меня звания чемпиона? Если я покажусь на балу, она объявит Кейлин новым спасителем.
А зачем ещё ей приглашать Кейлин? Фейри Верховного двора её не особо жалуют… Да что там, многие бы с удовольствием назначили цену за её голову. Но она заняла второе место на Испытаниях.
‒ Нет, ‒ Кейлин улыбается, но глаза остаются серьёзными. ‒ Она просто хочет сделать вид, что всё под контролем.
Её голос звучит мягко, взгляд задерживается на мне дольше обычного. Она внимательно следит за моей реакцией. Переживает за меня.
Понимаю. Я тоже не доверяю своей выдержке.
Если жители нашего мира узнают, что я не могу попасть в Выжженные земли…
‒ Чума перестала распространяться, и все чувствуют облегчение, твоё присутствие может обрадовать гостей, ‒ задумчиво произносит Тьядин.
‒ Чума и раньше затихала на время, ‒ возражаю я. ‒ И, как известно, после этого начинает распространяться с новой силой. Ещё много детей погибнет, прежде чем это окончательно закончится. Моё появление на Торжестве ничем хорошим не закончится, ‒ я прижимаю ладони к глазам.
‒ Почему бы тебе просто не довериться королеве?
Улыбка Кейлин выходит совсем неубедительной.
Я мотаю головой, сердце сжимается. Всё кончено, я проиграл.
‒ Она хочет моего позора, ‒ неживым голосом отвечаю я.
Кейлин кладёт ладонь на моё предплечье. Я моргаю, ощутив нежное прикосновение её пальцев.
‒ Значит, мы не сдадимся без борьбы. Я не успокоюсь, пока мы не найдём решение.
Стискиваю зубы.
‒ Мы или ты? ‒ слова вырываются прежде, чем я успеваю хорошо подумать.
Она сводит брови.
‒ Что?
Вдруг Кейлин надеется, что у меня ничего не выйдет? Ведь тогда она сможет занять моё место и стать спасителем мира.
Моё дыхание становится быстрым и поверхностным. Я поднимаю на неё глаза и встречаю потемневший взгляд. Её беспокойство настолько чертовски очевидно, что кажется полным безумием подозревать корыстные мотивы.
Ну, даже если она не преследует свои личные цели, то должна бы.
‒ Может, туда нужно пойти тебе, ‒ предполагаю я. Пускай она не жалеет о своём решении отдать победу мне, но вдруг именно ей суждено войти в Выжженные земли и найти лекарство.
‒ Нет, ‒ резко отвечает она, отдёргивает ладонь и скрещивает руки на груди, сжимая зубы.
‒ Ты же можешь хотя бы попытаться, ‒ спокойно продолжаю я, тогда как внутри чувство безнадёжности разъедает кости. ‒ Тогда, по крайней мере, несколько наших теорий получат развитие.
‒ И если одна из них окажется правдой, то я окажусь в Выжженных землях. Пути назад не будет.
Я кусаю губу.
‒ Тогда ты станешь героем. Пусть так.
‒ Нет, ‒ отрезает она. ‒ Я не отниму у тебя эту возможность. Разве что если у нас не останется иного выбора. Я знаю, как много это значит для тебя.
‒ А что это значит для тебя? ‒ выплёвываю я. ‒ Для нас обоих не может быть счастливого конца, Кей. Я был готов забрать всё себе, даже не подумав, насколько это эгоистично…
Даже не подумав, как сильно бы выиграла от этого Кейлин. Она бы смогла остаться в нашем мире…
‒ Стоп, ‒ она прожигает меня злым взглядом. ‒ То, как сложилась моя жизнь, ‒ результат моих действий. Я заслуживаю наказания. А ты нет.
Кейлин опускается на колени передо мной и кладёт ладонь на моё бедро. Она смотрит на меня снизу вверх с решимостью в глазах.
‒ Посмотри на меня, ‒ требует она. Когда я отказываюсь подчиняться, она хватает пальцами мой подбородок и заставляет опустить глаза на неё. ‒ Ты заслуживаешь победы, ‒ говорит она. ‒ То, что мы сделали, мы сделали вместе. Ты спас моё сердце. Я бы не пережила смерть Рейвен. Никогда. Это бы разрушило меня так, как Дрейку и Бриэлль не суждено понять. Ты заслуживаешь этой победы не меньше меня, а то и больше.
