Текст книги "Мрачново (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Камера погасла. Оператор показал большой палец-лайк. И только тогда журналист позволил себе впасть в отчаянье.

Точнее, он упал прямо на асфальт и начал кататься, хватаясь за колючий хохолок, причитать и каяться в своих грехах. Заодно просил прощения за то, что когда-то сам поедал овощи. А потом и вовсе куда-то укатился, не желая перебирать маленькими ножками.

Но его уже никто не слушал. Адовы успешно десантировались на аэродром и готовились вкусить свою очередную минуты славы.

Никакие овощи им в этом не помешают.

Глава 31

От голода к делу

Нет ничего лучше единения с природой. Эта мысль по-прежнему грела Ядвигу, потому что желудок грел наполнивший его мёд. Наконец-то ушло это давящее чувство голода и эта неприятная слабость в руках и ногах. Правда, от сладостей уже челюсти сводило, но остановиться Черепушкина уже не могла.

Началась активность!

В этом мире определённо нет ничего лучше мёда! Эта янтарная сладость словно наполняла её всю, хотя бы потому, что никакого другого наполнения в ней, кроме воды, уже давно уже не было. Пирожки без никто не в счёт.

Но самое главное, этот продукт и не думал с ней разговаривать. Он оставался просто едой. Молчаливой и покорной. Единственной едой, в которой не пробудился разум.

Никакого объяснения этому удивительному явлению не было. Овощи и фрукты, ягоды и злаки, даже грибы, включая не очень съедобных мухоморов, все они засвидетельствовали своё почтение Ядвиге. Не говоря уже про мясные продукты. Но тех она давно уже в пищу не употребляла, потому вздумай с ней разговаривать колбаса, и попросить не вонзать в неё зубы, даже бы не удивилась. Она всегда была готова к такому повороту. Потому и отказалась от мяса. Но вот растительные продукты всё-таки сумели её удивить.

Она была на грани. И когда девушка готова была стать солнцеедом, а говоря другими словами – помереть с голоду, на помощь пришли пчёлы.

Теперь ей стоило только рот открыть, как полосатые насекомые забрасывали в него как в баскетбольную корзину медовые шарики-капельки.

Ядвига даже бояться их жужжания перестала, хотя раньше вздрагивала от каждой букашки. Конечно, умом она понимала, что всё ползучее, летающее и прыгающее – это тоже природа, но тогда единиться с нею была не готова. Это другое, говорила она сама себе. Одно дело – листочек пожевать, и совсем другое – увидеть ползущего по стене таракана.

Но теперь… теперь всё изменилось.

Листочки жевать больше не получалось, потому что сами листочки стали против. Визжали и отбивались всей своей зеленью. Зато пчёлы, которых Ядвига принимала за полосатых мух, вдруг признали в ней свою повелительницу. И, по сути, спасли от голодной смерти.

С другой стороны, почему так? На пчелиную матку она точно была не похожа: ни крылышек, ни полосочек. Но рабочие пчёлы всё равно поставляли ей питание. И даже немного переусердствовали, так как начали кормить и маточным молоком. А ещё в её зубах периодически был воск, и она жевала его как жвачку. Конечно в то редкое время, пока не жевала прополис или не сплёвывала пергу и забрус. Всё это, оказывается, тоже производили пчёлы. Единственный продукт, который ей не доставался от них, это пчелиный яд. Потому что жалить они её не собирались, даже когда отмахивалась. Хотя бы потому, что это последнее, что они могли сделать.

– Ох, слипнется у тебя чего-нибудь от сладкого, – только и вздыхала баба Лиза, глядя, как внучка у открытого окна поглощает мёд с доставкой от производителя.

Сама старушка уплетала овощи и фрукты будь здоров, словно и не слышала их воплей о пощаде. Наоборот, даже рада была, что теперь еда сама в дом ползёт с соседских огородов, а ягодка выкобенивается, театрально стоя на коленках и моля о пощаде. И ни полоть, ни поливать всю эту красоту не надо. И даже денег платить не требовалось за уход и доставку.

Красота!

Главное, чтоб Ядвига не видела. А то отнимет и на свободу выпустит. Но баба Лиза к увлечениям внучки относилась снисходительно. Дело-то молодое, кто по-молодости глупостей не творил? Подумаешь, с овощами да ягодами разговаривает. У некоторых внуки и вовсе в рэперы подаются. А у бабы Лизы внучка ещё ничего.

– Не шлипнеша, – прошамкала с полным ртом Ядвига.

Пока у неё только зубы слипались, а до всего остального просто очередь не дошла. Но перспективы её не пугали. Это же природный сахар, натурпродукт! А всё натуральное полезно. Даже если больше ведра. Это ж всякому эко-активисту известно. Вот пластик – вреден, потому его не едят совсем. Хотя, если бы не пчёлы, Ядвига бы и пластик начала есть. Всяко лучше, чем пустой желудок.

Раскрыв рот пошире, Черепушкина высунулась в окошко, но в этот раз пчёлы принесли совсем не мёд.

Рой зачем-то притащил какой-то непонятный серенький мешочек. Определённо несъедобный. Полупрозрачный, лёгкий, но крепкий. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это паутина, в которой рядочками сидели маленькие зелёные горошинки. Их Ядвига есть, конечно, не стало. Маленькие, говорящие, почти разумные. Жалко ведь.

Влетев в кухню, пчелиный рой рванул в разные стороны и паутинку всё-таки разорвал. Горошины высыпались на пол, разбежались по всей кухне, но быстро собрались в строй – в маленькую зелёную вереницу, которую с высоты человеческого роста можно было принять за бусики.

– Э, а мёд где? – разочарованно пробормотала Ядвига. – Я, между прочим, несколько дней голодала! Мне надо упущенное навёрстывать. Я ещё слишком мало наверстала!

– Угу, – усмехнулась бабушка Лизавета. – А то, не дайте черти, похудеешь ещё. Ты это правильно. Чем шире бёдра, тем мягче сидеть. И зимой теплее будет. Медведь, вон, тоже в зиму наедается. Ешь, Ядвигушка, ешь, а то понапридумывали диет всяких, а потом сами не поймут, с чего помирают. Может, булочку?

Черепушкина грустно посмотрела на выпечку, и перед глазами встал образ несчастной пшеницы, сложившей свои колосья ради булки в знак-жест «найн», почему-то на немецком.

Какие уж тут булочки?

– Не могу, – вздохнула она. – Я пшеничкам обещала нейтралитет. Они ж живые, нельзя с ними там. И вообще, там глютен. А сейчас в моде аллергия на него. У меня, правда, нет. Но я не должна выбиваться из трендов… тредов. Как их там теперь называют, когда модная и в теме?

– Дредов? – переспросила бабушка и подумала, что как же хорошо, что она никому обещаний не давала. – Да зачем тебе дреды? Нормальная у тебя причёска! Или ты про дедов? Да куда тебе деда ещё? Парня сначала заведи! А потом и делай из него деда.

– Ваше высоченное величество! – разрывались на полу горошки и даже не боялись быть случайно растоптанными. – Вы нас, вообще, слышите? Эй, мы тут! С ужасной новостью! Повелительница-разбудительница, то есть пробудительница-высотница! Мы тут! Эй-эй! Обрати на нас внимание!

Черепушкина голос услышала, покрутила головой по сторонам, и только потом поняла, что говорят с ней откуда-то снизу. Она опустила взгляд к полу и только теперь вспомнила про десантировавшийся в кухне горошек.

– Плохие известия с фронта. Генерал Горошек пал, – трагическим голосом пропищала одна из горошин. – Трагически сожран в порыве осуществления диверсионной деятельности.

– Куда упал? – не поняла она. – Какой деятельности?

– Совсем упал. Прямо в пасть чудовища попал.

– И что потом?

– Проглотился. Весь. Целиком же, – добавили горошинки вразнобой. – Что потом с ним стало? Того не знаем. Ждать не стали.

Ядвига нахмурила брови. Те стали мрачными и быстро темнели. Так же быстро, как её зубы от медовой диеты.

Но что зубы? Союзники пропадали, оказывается. А она об их диверсиях ни сном, ни духом. Не доложили, в известность не поставили, за помощью не пришли.

Всё-таки бывают эти овощи такими беспечными. Падают куда-то, проглатываются. А Ядвиге ведь каждый листочек дорог, за каждую ягодку волнуется. Как теперь без генерала воевать? Без генерала никак нельзя, порядка у зеленоармейцев не будет. Совсем от рук отобьются и кем-нибудь поедятся. Грустно стало Черепушкиной от такого явления. Но война есть война. И нужно двигаться дальше.

Генерала Горошка ей было откровенно жаль. Он был самым мелким и незаметным, но чего-то там себе руководил, куда-то кого-то вёл, и вроде бы даже докладывал о каких-то успехах и планах. Кто эти горошинки слушает-то?

Но одно ясно точно – с этими монстрами-растенеедами следует разобраться. А то сколько можно это терпеть? Давайте терпеть что-нибудь другое! Сначала чудище садово-огородное потеряли, разменяв на какого-то козла. Теперь, вот, целого генерала лишились. А о вражеских потерях вообще ничего не известно. Они там хоть что-нибудь думают терять? Или только у природы всё отнимают? Непорядок какой!

Нет, так больше продолжаться не могло. Надо было что-то делать. Оставалось только придумать, что именно.

– Ваше большейшество и высокое положенчество, так теперь нам новый генерал нужен, – заговорил другой горошек. – А мы никак выбрать не можем. Потому что мы все одинаковые.

Ядвига глубоко вздохнула и даже как-то ростом выше сделалась. И ещё немного в ширину увеличилась. Так, что футболка затрещала.

Горошинки все как на подбор были мелкие, с тоненькими писклявыми голосками. Никто из них не то что на генерала, даже на прапорщика не тянул.

Но в этот момент в окно постучали. Ядвига повернула пластиковую ручку и прямо на столешницу вкатилась большая капуста.

– О, капусту доставили, – радостно воскликнула баба Лиза. – Квашеной капустки что-то захотелось.

– Бабушка! – обернулась к ней Ядвига. – Как же можно так? Она ведь живая!

– Живая, живая, – кивнула старушка. – Но солёная всё-таки лучше.

Капуста на всякий случай откатилась подальше от Лизаветы. А то не ровен час украдёт лист. А то и кочерыжку выдернет. Немного прокатившись, она подскочила, расправила свежие, толстые и сочные листья и даже немного поклонилась:

– Дон Капустино к вашим услугам, почтенная королева всея овощей и царица каждого фрукта! Множительница ягод и грибной надзиратель, старшая над пчёлами и смотрящая над драконами, муравьиная направительница и кузнечиковая запевающая в ночи трели стрекотательница…

– Так, прекратите! – оборвала свои почётные звания Ядвига, ведь те звания росли вне зависимости от неё, а запомнить их все она не могла, так как не стремилась их получать. Их просто вручали все, кто обитал в округе. Но это от неё не зависело. – Что вы хотели?

– Я бы хотел засвидетельствовать очередное почтение и отрекомендовать себя в генералы общих войск, – нагло заявила капуста.

– Но вы же вроде отвечали за финансовую отчётность и снабжение войск зелёной армии, – припомнила Черепушкина. – И не вы ли отправлялись в лес вместе с Генералом горошком, отвечая за прикрытие тыла и…

– … и другие мероприятия на вражеской территории, – кивнул дон Капустино. – Но видите ли в чём дело. Горох пал. А кто придёт ему на замену? Подсолнух Сергей? Он слишком беспечен. Разбрасывает семечки, совсем не думая о последствиях. А ведь не всякая почка плодородна. На асфальте подсолнухи не растут. Быть может, кто-то из пчёл? О, нет-нет, они все как будто носят одну и ту же маску. Действуют как единый организм. И мозги у них одни на всех и все с одним мозгом. Я и только я именно тот, кто вам нужен, уж простите за откровенность. Поставьте меня на этот пост и зелени в казне вашего королевства-государства-области только прибавится. Закрома, амбары, склады и прочие норки будут переполнены. Все сыты-накормлены-поглажены.

– А куда вам столько должностей?

– Видите ли, я состою из многих слоёв, – напомнила капуста. – Но каждый листик дорог мне, потому что если убирать один за другим, то что от меня останется? Я – многогранен. И хочу попробовать себя во всех позициях, опциях, должностях и повестках дня. А если мне будет дана такая возможность, то я эту братию и сестрию быстро к порядку приведу. И врага уважать нас заставлю. Вы просто укажите врага, а уж я его ограб… победю, конечно!

И тогда Черепушкина приняла решение. Как повелительница-предводительница-воительница, она вальяжно кивнула и заявила:

– Хорошо, дон Капустино. Побудьте сегодня генералом. Но если вы не справитесь, то новым генералом буду я. Хотя, лучше сразу маршалом.

– Гранд-фельд-мега-супер-мэйджор-маршалом, – поправил дон. – Понимаю. Много званий не бывает. Сам такой. Но если на этом всё, то я пойду и возглавлю мародёр…в смысле войска для низвержения врага с кровью в жилах. Уж мы-то ту кровь пустим всем, у кого по жилам не течёт сладкий животворящий сок. И на удобрения пустим.

Дон Капустино снова поклонился и удалился, пинками подгоняя горошинки. Закрыв окно, Ядвига осталась с бабушкой наедине, не считая погрызенные и порезанные старушкой овощи.

– Пока есть желающие повоевать, я всегда буду сыта, и делать ничего не надо, – довольно добавила Черепушкина.

Но бабка вдруг нож выронила. Голос внучки вдруг стал низким и громким, похожим на трубу. И футболка отчего-то снова затрещала.

– Ты чего это зарычала? Заболела, что ли? – обеспокоилась старушка. – Может, на мёд аллергия? Горло вспухло?

А у Ядвиги только мысль страшная мелькнула, уж не поправилась ли она на продукте пчёл? Но Черепушкина мысль эту тут же отбросила. Мёд всё-таки продукт диетический. А самое главное, молчаливый. Значит в чём-то другом дело.

Но в чём?

Глава 32

Гранд батальон

Майки не сумел затормозить у забора и проломил его ещё раз, чтобы наверняка. Только теперь с другой стороны.

Он сильно торопился после всех приключений домой и забыл, что есть у него такая штука, как «тормоз». Он редко им пользовался. Машина должна ехать, а не тормозить. Тормозят в нём только люди, монстры и прочие водители.

Всё равно ремонт делать, заодно и забор отремонтируют. На фоне общей разрухи даже не заметят. А новый будет лучше старого, так что и переживать незачем.

Стоило Фёдору Андреевичу выйти из автомобиля, как перед ним образовалась призрачная супруга. Дарья Сергеевна хмуро оглядела мужа с ног до кончиков рогов.

– Это откуда? – после затянувшейся паузы спросила она и картинно схватилась за небьющееся сердце.

– Это? – Фёдор потрогал рога, будто поправляя причёску. – Это я у тебя хотел спросить, благоверная моя. Или уже не очень благоверная?

Дух опешила. А директор продолжил:

– За что мне это, Даша? А ну-ка не надо менять отображение на прозрачное! В глаза смотри, окаянная!

– Я окаянная? Да сам ты мега-проявленный! А я же говорила, аккуратнее с экзотическими блюдами. На лицо избыток кальция, – быстро нашла учительница объяснения избыточному росту рогов на голове. – А что дальше будет? Зубы второго ряда вырастут? Гребень на спине? Копыта? Ох, Маре бы о них не прознать.

– Так, получается, в кальции всё дело, – наивной улыбкой просиял директор. – А я– то уже подумал… Да не, бред какой-то.

– Вот-вот! Думать надо головой. А не рогами, – ответила Дарья. – Что ж мне делать-то с тобой? Хоть бы шапку надел. Что о нас нелюди подумают?

– Может, в парикмахерскую сходить? – предложил Фёдор. – Кто-нибудь в курсе, есть ли у парикмахеров ножовки по рогам? Ножницами-то их не возьмёшь. Я иной раз и ногти подстричь не могу, пока не распарю.

– А, по-моему, Фёдору очень даже к лицу рожки, – с этим заявлением из палатки высунулась Блоди.

Она как раз придумала разместить внутри портативный холодильник. Маленький точно должен был влезть. Оставалось только его купить где-нибудь.

Вампирэсса хотела сразу же отправить Майки за покупкой самого необходимого в доме – холодильника. Потому что без холодильника, всем известно, жизни нет. Правильное питание всем необходимо, и монстры тут не исключение. Вот колбаса – это правильно. И тортик – тоже очень даже правильно. А вот отсутствие холодильника никому на пользу не идет. В том числе и тортику. Тот испортиться может. И если бы сейчас у неё был тортик, пришлось бы съесть его целиком и сразу. Фитнес-браслет не одобрил бы, но не портиться же продукту из-за того, что холодильника в доме нет.

Блоди тяжко вздохнула, сожалея лишь о том, что никакого тортика у неё нет. Ни в холодильнике, не без оного.

Но от планов и размышлений её отвлекло преображение Фёдора. Рога у того, и впрямь, вышли удачные. Большие, но изящные, с красивыми изгибами и отливающие кроваво-красными прожилками. На такие вещи можно вешать. Конечно, если поставить мужа в прихожей. А хотя можно и с собой брать – всегда при себе вешалка удобная. Сумочку повесить там или зонтик. В общем, полезная в хозяйстве штука – рога.

Но всем вдруг стало не до обсуждения преображения Фёдора.

Забора, можно считать, вокруг участка больше не было. Что грузовик не снёс, теперь растоптало зелёное чешуйчатое чудовище – гусязавр. Зрение у монстра было неважным, потому большинство препятствий он просто не замечал. Чего там всякую мелочь разглядывать, когда её можно просто раздавить?

В двухметровом чешуйчатом монстре едва ли можно было узнать гуся. Разве что по привычке всё щипать своим клювом. Только теперь он сначала жертву изжаривал огненным дыханием, а потом уже хватал. А жертвами было всё, чему гусь был не рад. Например, столбы от забора. Те гусязавр разнёс с одного удара с разворота, заявив перед этим громовым голосом:

– Фаталити!

И проглотил обуглившиеся столбы, словно червячков. Гусязавр не слишком разбирался, какой предмет съедобен, а какой не очень. А жаренное для него всё съедобным становилось. Никакого несварения. Всё в рост шло.

Блоди присмотрелась. Толстые трёхпалые лапы, покрытые блестящими зелёными пластинами, вспарывали острыми когтями землю. Что плохо для газона, но отлично можно использовать для посадки картошки. Хоть остатки газона исчезали на глазах, с другой стороны трактор больше не нужен. Как и махать лопатой вручную. Во всём есть свои плюсы.

– А это ещё откуда? – вымолвила за неё Дарья Сергеевна, которая плюсов не видела в чудище, так как опасалась, что оно может и её мужа преждевременно в мир духов переправить. – У меня есть два варианта. Либо в фауне Мрачново что-то изменилось за время моего отсутствия. Либо насчёт глобального потепления не соврали и начали оттаивать динозавры.

– Это же наш гусь, – ответил Фёдор. – Неужели не признала? Вот что значит свежий воздух. В тепле да в заботе растёт как на дрожжах, – он умильно улыбнулся. – Совсем большой стал.

– Кажется, у него тоже избыток кальция, – предположила Блоди. – И веса тоже избыток, – добавила она, когда гусь переломил толстый брус как щепку, только наступив на него.

– Ну, поправился немного, – лишь пожал плечами Фёдор Андреевич. – Со всяким бывает, что разносит. Но зато он добрый. Хорошего гуся много не бывает!

– Ну, что, приступим к стройке… – объявился рядом Леонид, но замер на подходе к грузовику.

Прямо на кота-оборотня двинулся гусязавр. Леонид, конечно, ещё не догадывался, что тот добрый. И от струи огня предпочёл увернуться.

– Раунд ван, файт! – предупредил гусязавр в то же время, принявшись покачиваться на больших массивных лапах.

Сосед, однако, бой не принял. Только успел перекинуться в кота и с диким мяуканьем вскарабкался на дерево. Огонь его почти не задел, только хвост слегка обуглился, превратившись из рыжего и пушистого в тонкий и чёрный. Пахнуло палёным.

– Он больше не будет, – заверил Леонида Фёдор. – Честно! Слезайте поскорее.

– А больше и не надо, – ответил кот. – Больше я отсюда и не слезу. У меня баланс нарушен. Я без кончика хвоста, как и без усов, мира прежнего не чую.

Гусязавр, ничуть не обрадовавшись отменённому бою, взревел гортанным голосом, требуя немедленно вернуть позорно дезертировавшего противника. Но враг из поля зрения пропал. А новый ещё не появился. Не с этой же мелочью на дереве сражаться.

– Голодный, наверное, – предположила Дарья. – Интересно, что едят рослые чешуйчатые гуси? Этот уже метров пять, поди.

– Надеюсь, что не котов, – подал голос Леонид. – Так как я свою порцию валерьянки по жизни ещё не выпил. Меня, знаете ли, и с капельки уносит.

Гусь вырос, а мозг нет. Потому память у гусязавра была короткая. Выслеживать жертву ему быстро наскучило. И он занялся своими обычными гусиными делами. Потому что о своих изрядно увеличенных размерах он тоже забыл. И, как все нормальные гуси, стал щипать растительность в округе. Только вместо травки в ход пошли кустарники, которые он выдирал с корнем и, не жуя, проглатывал. А то и деревья в подлеске.

Леонид на дереве тоже долго не просидел. Что-то врезалось в крону дерева, зажужжало и даже немного ужалило. Тогда кот-оборотень мякнул от боли и с ветки неожиданно для себя свалился. Ещё в полёте он услышал, как что-то приближается из лесу к участку Адовых.

Что-то зловещее, опасное и многочисленное, как орда фруктовощей.

Но от предчувствий его отвлек запах. Откуда-то из леса потянуло валерьянкой. И это очень странно. Кто бы в лесу её сажал? Но кошачье самообладание не железное. Ещё и после стресса.

Кто ж перед валерьянкой из кошачьих устоит? Да и зачем перед ней стоять, когда можно вдыхать её аромат и наслаждаться?

– Ой, – хлопнул себя по лбу Фёдор Андреевич, совсем позабыв про острые рога, и едва не распорол руку. – Забыл же совсем. Я цемент привёз. Можно к строительству приступать, – и он полез в грузовик за мешком.

Цемент удивительно мало весил. Фёдор одной рукой мешок подхватил. И так и не понял, то ли он таким сильным стал, то ли это какой-то новый состав цемента. Облегчённый.

Хотя, Дарья-то про кальций говорила. Может, из-за этого самого кальция эффект такой? Да и воздух Мрачново и на него должен благотворно воздействовать. Вот и сил прибавилось.

– Я, конечно, в строительстве мало что понимаю, – заговорила Блоди, вскрыв мешок. – Но почему-то думала, что цемент немного иначе выглядит. Серенький, рассыпчатый. А этот крупный и коричневый. Напоминает что-то. Никак не могу вспомнить, где я такой видела ужа, – задумчиво пробормотала вампирэсса.

– Наверное, это просто новейшая разработка, – предположил Фёдор и тоже заглянул в мешок. – Облегчённый, быстросхватывающийся. Прогресс-то на месте не стоит. Вот, похоже, разработали.

На самом деле ему просто не хотелось признаваться, что он схватил не тот мешок. Но как часто бывало в школе, когда не хватало нужных материалов – работали с тем, что есть.

– Завезли, например, к нам как-то раз вместо компьютеров калькуляторы, – поделился воспоминанием директор. – А мы что? Играли на калькуляторах. Если не можешь изменить обстоятельства, остаётся только к ним приспособиться. Как, например, к рогам – тоже в хозяйстве сгодятся. Можно бублики на них насаживать. Удобно и всегда есть чем перекусить. Не так ли?

– Больше на камешки какие-то похоже, – всё-таки сомневалась Блоди. – И как они кирпичи будут держать? Как это вообще всё работает? Очень странное это дело – строительство. Я в нём ничего не понимаю. Мне нужен готовый результат, а не процесс.

– Это ж картошка, – пролила свет на странный цемент Дарья Сергеевна.

Всё-таки она была учительницей и много всего знала. Потому первой догадалась, что означают коричневатые овальные объекты в мешке.

– Фёдя, кажется, ты перепутал строительный магазин с рынком.

– Да быть не может! – схватился за голову директор и в этот раз всё-таки пропорол руку.

Несколько капель крови упали на картофелины. И картошка хищно показала зубы. Тонкая полоска, на которую никто и внимания не обратил, вдруг расползлась в ширину. В ней торчали два ряда острых как иглы треугольных зубов. Картофелина показала не только зубы, но и тонкий змеиный язык, поддразнивая горе-строителей.

– Начинаем вторжение! – вскрикнул корнеплод-предводитель, и из его боков полезли руки и ноги-корни.

Человек, привидение и вампирэсса в едином порыве отпрянули от мешка. Не то, чтоб испугались, но зубастая картошка, как минимум, всех троих удивила. Как из такой чипсы делать? Вон зубы какие, сама кого хочет на чипсы покромсает и съест.

Клубни выскочили из мешка, отталкиваясь длинными отростками, будто на пружинках запрыгали по участку.

– Я не понимаю, зачем нас атакуют овощи? – спросила Дарья Сергеевна, которой опасаться всё равно было нечего, так как прыгающие картофелины проходили сквозь неё, не причиняя ни малейшего вреда. – Это ж люди на них должны нападать. То есть употреблять их с грибочками или хрустящей с соусом вприкуску. Но точно не наоборот.

– Кажется, в этом мире что-то пошло не так, – предположила Блоди, пригибаясь от летящего картофелеснаряда. – И теперь овощи охотятся на людей. И на монстров тоже, – добавила она, отбив рукой очередного картофелеголового агрессора.

– Ай, больно! – вскрикнул Фёдор, когда одна из картофелин впилась в его рога. Оказалось, что они хоть и костяные, но очень чувствительные.

Он схватил корнеплод и насадил на рог, как трофей. Теперь уж кусаться этот овощ не мог, только отростками дрыгал.

– Видали? – рассмеялся директор. – Вот так вам! И так будет с каждым! – взыграл в нём азарт, схватил он ещё одну картофелину и насадил на другой рог.

Блоди вытащила из палатки сковородку и теперь отбивала картофелины как теннисной ракеткой мячики. Получалось неплохо. Некоторые картофелины не просто отлетали, а трескались, показывая светлую мякоть. После этого ходить они уже не могли, только отростками дёргали.

– Да вы знаете, сколько блюд из картошки я знаю? – со злостью выкрикнула она диверсантам. – Кого не зажарю, того сварю. Или в мундире запеку. А ты вообще на драники пойдёшь!

Очередной удар вышел столь удачным, что картофелину расплющило. Теперь годилась в самом деле только на драники. Или сразу в пюре.

И только Дарья никакого сопротивления оказать не могла. Призраков этот диверсионно-овощной отряд не боялся, а кроме как пугать, ничего учительница не умела. Но разве что учить миролюбию и терпению. Да только этих разве за парты усадишь? Дикие и невоспитанные, сразу видно. Таким только на грядке место. Расти и расти, пока не поумнеют. Поэтому иногда проще так – сковородкой по голове. Образовательная система в этом случае бессильна.

Шум привлёк гусязавра – пожирателя кустов.

Тот оставил своё занятия, приподнял голову и спросил, сплюнув берёзу.

– Нэкст раунд?

Конечно, он не насытился листиками. Но гусь мясо не ел назло природе. И был голоден от старого рациона. Картошка выглядела на их фоне гораздо аппетитнее. Потому гусязавр тут же помчался на звук, давя мощными лапами всё, что для стройки припасено было.

Две картофелины взяли третью и теперь раскачивали за отростки, намереваясь запустить в гусязавра. Не подобьют, но эффект неожиданности должен был быть.

Зашвырнули эти корнеплодные воители своего собрата очень удачно. Прямо в пасть гусязавра.

– Га-га-грых! – выдал одинозаврившийся гусь и снова раскрыл клюв, ожидая следующей порции. – Нид мор картошечка, плиз!

– За генерала Горошка! – выкрикнула очередная картофелина прежде, чем навеки исчезнуть в бездонной пасти чудовища.

– Мор! Мор! – кричал гусязавр, тут же приняв это правило игры.

– Это они его так покормить решили? – спросила Дарья Сергеевна. – За маму, за папу, за генерала Горошка?

– А чего ещё ожидать от обезумевшей картошки? – пожала плечами Блоди. – Сколько ей пестицидов за последние десятилетия скормили?

Конечно, не все картофелины предпочитали путь камикадзе в пасти. Другие картофелины пытались нападать на гусязавра, но тщетно. Такую толстую чешую не могли прогрызть даже самые крепкие картофельные зубы. Корнеплоды ломались и гибли и под тяжелыми ступнями чудовища. Но большую часть он всё-таки проглотил. И только последняя картофелина прокричала перед тем, как стать обедом гусязавра:

– Это ещё не конец! Это только начало Конца!

А со стороны леса уже слышался нарастающий гул. Приближалось войско: фруктовощное, грибоягодное и насекомозавораживающее.

И вёл их к победе какой-то кочан капусты с важным видом.

– Вот те на! – заметил директор. – Только с мешком картошки справились, как тут же целый батальон пожаловал.

Пукс первым отважно бросился на врага!

Глава 33

Кошачий соблазн

Леонид побежал в сторону леса, но быстро повернул обратно, рванув от полка огурцов, как ошпаренный.

У кошек с огурцами свои счёты!

Зелёные солдаты шли в ногу, маршируя и взяв в руки веточки. Сложно сказать сразу, собирались ли они с них стрелять, но выглядело ужасающе.

Кот оборотень войны не хотел, и побежал в обход, пробираясь вдоль участков, огородов и заборов соседей. А затем, принюхавшись, вовсе свернул в сторону от подлеска и грядущего массива военных мероприятий в глубину посёлка.

Причиной был не столько опалённый хвост или кошачье удивление овощам, сколько зов.

Зов!

Он был сильнее Леонида. И воздействовал на все кошачьи чувства, включая чутьё. А чуйка говорила кото-оборотню, что рядом что-то лучше, чем валериана под забором и караси в пруду.

Но что может быть лучше?

И тут он увидел ЕЁ…

Правда, не всю сразу. Лишь чёрные ушки мелькнули среди листвы. С кисточками.

Но этого было достаточно, чтобы пульс у Леонида ускорился, хвост задрожал и дыхание перехватило. Вот так бывает, что и мимолётного видения, да что там видения… шороха в кустах достаточно, чтобы понять – ты встретил ту самую, ту, которую всю жизнь искал. Или даже все девять кошачьих жизней, пару-тройку он из которых потратил, бегая под молниями с тазиком рыбы.

Это чувство оказалось сильнее страсти к рыбалке или страха быть загнанным огурцами. Да чего скрывать? Оно было сильнее боязни попасть собачьей своре на закуску, и даже сильнее запаха валерьянки, про которую Леонид уже и думать забыл.

Мир моментально перевернулся и в то же время обрёл смысл. И теперь всё, что было прежде, более не имело значения для кото-оборотня. Только бы ещё раз увидеть эти ушки с забавными кисточками.

Всё смешалось внутри у Леонида. От внезапно накатившего счастья он даже улыбался как Чеширский кот, но в то же мгновение стало невыносимо тревожно – вдруг он потеряет её. И… никогда! Никогда больше не увидит эту кошечку.

Оборотень оборотня видит издалека. Ни малейших сомнений в природе незнакомки у Леонида не возникло. И зов этот можно сравнить с ароматом валерианы. Отсюда и возникший обряд у кустов особых кошачьих кустов. Так семейство кошачьих ищет друг друга. Но зов не пахнет валерианой, зов это – ощущения послевкусия после того, как вдохнёшь валерьянки.

Дело даже не в особом запахе, это чувство «своего» невозможно передать человеческим языком. Да и кошачьим, пожалуй, тоже. Разве что протяжным певучим «Мя-а-а-у» и то не точно. Это своё, оборотнёвое. И лучше туда не лезть, если нет лап и желания выворачивать шкуру наизнанку хотя бы два-три раза в день.

Повинуясь этому чутью, Леонид рванул в заросли, но девушка-кошка успела скрыться.

Леонид хотел крикнуть ей: «Подожди!», но вместо этого у него вышло лишь басовитое протяжное:

– Мя-а-а-а-у-у!

Так обычно дворовые коты в марте орут. Но за собой такой привычки Леонид ранее не замечал. А тут внезапно одолела его в разгар лета кошачья весна. Потому что прошлую весну он на глупости не тратил и спокойно себе рыбачил. А теперь весна расцветала в самом сердце. И не было ничего прекраснее этого чувства.