Текст книги "Тот самый сантехник. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

Соавторы: Вадим Фарг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 61 страниц)

Глава 28 – Мокрые и мрачные

Чайник вскоре закипел. На газе дольше, чем на свете греется, но обстоятельнее. Кристина налила в кружку чая, взяла в руку быстро теплеющую ёмкость и нюхая чёрный байховый, блаженно откинула голову.

Хорошо!

Окна запотели сначала, а теперь оттаивают. Не похоже, что хозяева каждый градус просчитывают и с термометрами внутренними сверяются. Оно и понятно – рабочая квартира.

Но уютно. Потому что всё есть: газ, свет, вода обоих типов без бойлера.

Глядя в зеркальце, принялась расчёсываться. Волосы мягкие, послушные. Как оказалось, если толком не мыть, не завивать и не красить полгода, то идёт самовосстановление.

Осмотрелась, с сомнением глядя на старый с энергосбережением класса «я сожру свет у всего района». Гудит, главное, работает. А сколько наматывает – никому нет дела.

Да, пусть и квартира с особыми условиями, но за окном задувает так, что деревья гнутся. А внутри – тихо. Балкон всё-таки закрыли. А что ей ещё надо? Разве что на кровать прилечь, вытянув ноги. Но не всё сразу… чай ещё не допит. Планшет только встал на зарядку.

Как давно она играла в любимые офлайн-игры? Лишний раз гаджеты давно не зарядишь. Говорят, гулять полезнее. Но уточняют, что не позже шести вечера, так как в сумерках в городе становится не безопасно. А фонари давно зажигают лишь на пару часов в темноте, затем каждый час уменьшают интенсивность подсветки на четверть процентов, пока в ночи даже напротив ранее подсвечиваемых культурных и просветительских объектов ты предоставлен сам себе.

Но с этим ещё можно было жить в Европе, а вот когда безлимитный интернет на лимитированный в тарифе добровольно-принудительно сменился у всех операторов и поставщиков цифровых услуг, совсем не до обновлений стало. А тут планшет поймал чью-то сеть на бесплатной раздаче с названием «Avtor_mertvih_dush». Конечно, она знала ответ. Ввела латиницей и теперь сёрфила на халяву. А нырнув в сеть, с удивлением обнаружила, что не работает Фэйсбук, Инстаграм, Твиттер и Ю-туб.

Ну да чёрт с ними, главное, что все приложения, игры и прошивки разом обновились на отличной скорости. А вместо популярного видео-хостинга и социальных сетей контентная реклама постоянно предлагала поставить аналоги.

Займётся на досуге обязательно.

Хорошо, всё-таки, в России. И даже на этой странной квартире – неплохо. Да, вокруг – сырой палас. Линолеум в воде сначала на два пальца стоял, теперь подсохло и на палец всего, но с этим можно бороться, когда ты в резиновых сланцах. Сидя на одном стуле и на другой ноги возложив, даже жить можно. Ведь рядом с кружкой стоит сахарница, полный заварник, хоть залейся, и что немаловажно – чайник когда остынет, то снова можно подогреть. Никакого чаепития по графику на всю семью и – тьфу-тьфу-тьфу! – друзей!

Сколько миллионов немецких семей отказались от совместных посиделок в домах или в ресторанах, статистики не было, но теперь встречей считалась даже если махнуть человеку, перебегая светофор и бросить «как дела?». А светофоры не видно стало почти. Им подсветку убавили сразу на треть даже в светлое время суток. А здесь она видела, как бесцельно горят некоторые фонари средь бела дня.

«Вот транжиры».

Тепло, сытно, есть чем заняться. Даже голод отдалился, и не доставал. Всё-таки даже при перелёте из столицы в Новосибирск кормили достойно. Летели, конечно, не на передовом самолёте, но как стюардесса с каменным лицом объяснила, что щель в двери, залепленная пластилином – это нормально, так и перестала переживать. Ну а что двигатель дымит, так это птица не в том месте не в то время попались. Не горит же. А лететь в воздушных ямах, вместо того, чтобы летать над ними – это вовсе повседневность.

А кроме неё никто и не спрашивал.

Кристина, вспоминая с какой интенсивностью хлопала пилотам вместе со всеми пассажирами, когда приземлились, вдруг поняла, что русские смерти не боятся. Но когда удаётся ещё пожить, тоже не против.

Ныне же от всех приятных ощущений в теле, она могла признаться Боре хоть тотчас, что готова смотреть на горящий синий цветок на конфорке если и не бесконечно, то снова и снова. Как и на льющуюся воду из всех кранов. Но он оказался слишком занят, чтобы услышать о простом человеческом счастье. И видимо даже не подозревал, что есть энергосберегающие лампочки, которые тут почему-то не мигали.

«Россия что, совсем не знает веерных отключений электричества? И вода у них обоих типов без бойлеров течёт. Мусор на улицах вывозят, но перед зданием правительства не складывают. Счастливый народ!» – подумала дева белокурая и сахара побольше в кружку положила, раз все ушли и можно позволить себе больше.

Мелькнула мысль порно включить и руку между ног опустить, всё-таки квартал почти без мужа и секса. То он бегал документы оформлял, то готовился, то собирался. А после – вообще улетел. Хорошо хоть, к себе позвал. А то на стену готова была лезть.

Засунув руку в трусики, ощутила влагу. Готова к продолжительному интенсивному сексу даже без эпиляции в интимной зоне. Но лучше мужа дождаться. Может, хватит трёх минут для того, чтобы кончить. Мастурбация градус хоть и сбавит, но ощущения не те будут. А они всё-таки киндера собрались сделать. Олаф старше тридцати, ей почти тридцать – пора по европейским меркам и первенца заводить.

Но убрать руку не успела. Организм вдруг решил взять своё. Одного прикосновения и нежного поглаживания светлых волосиков хватило, чтобы соски затвердели, по низу лобка тепло разлилось и мышцы начали сокращаться без разгона.

Вот она – сладкая жизнь начинается на чужбине!

Теперь точно все-все зарядки побыстрее по розеткам распихать, пока есть возможность. Неизвестно куда следом забросит.

Это год назад они в Германии подумывали с Олафом о втором семейном автомобиле для путешествий и покупке загородного дома, устав от таунхауса в спальном районе с арабами и квартиры в центре у площади, где в последнее время африканцев западные украинцы теснили так интенсивно, что полиция предпочитала выговоры и штрафы, чем решать проблемы в той области и встречаться с ними нос к носу.

Новый тип беженцев в отличие от нищих, но трудолюбивых африканцев и религиозных, целеустремлённых арабов, хотел сразу всё и бесплатно, но даже получив преференции, не помышлял о работе.

Отчасти благодаря им её всё больше интересовала математика. Так Кристина задавалась вопросом – сколько булочек за два евро теперь может себе позволить в месяц, при том, что год назад они стоили четвертак.

Ныне типичный немец кормил себя и трёх беженцев с их семьями, и при этом не мог взять в толк, почему политики ещё сотни процентов добавочной стоимости к этому накидывают на его головы в угоду западным партнёрам через океан. В то время, как те как не отказывали ни в чём, так и не собирались меняться.

Но кто об этом думает, когда в руках горячий сладкий чай, а чистое тело благоговеет после горячей воды и лёгкого оргазма?

И Кристина растворилась в часах, расчёсывая волосы на стуле и чайовничая, а политику оставив мужу. Попутно уже не себя, но корову дёргала за соски в эко-игре «немцы и природа» на планшете.

Видимо, что-то в стране не так, раз высокоразвитая индустриально страна, что совсем недавно строила космические спутники, задавала тон в автомобилестроении и интересовалась атомными исследованиями, вдруг решила, что можно и без детей прожить. А жить могут все со всеми вне зависимости от пола и возраста. Количество гендеров от 53 выросло до 278, а детям в детских садах уже преподавали не только основы сексуального воспитания, но и задавали на дом практические задания.

Бабушка не пережила подобных нововведений. И видимо часть её крови играла и в Кристине. Она с ужасом ожидала будущего, где её возможный ребёнок вынужден будет адаптироваться в этот глобализированный покорёженный социум, что когда-то звался европейской семьёй с особыми ценностями, а затем стал цирком моральных уродов без какого-либо будущего.

Но корова кричала «О, я! Я! Я!» и пальцы без устали скользили по нарисованных соскам. За этими занятиями Кристина никак не ожидала стука в дверь. Сначала решила его игнорировать, всё-таки сосков всё больше становилось, добавляя уровень сложности, а корова латексную маску надела и давай кричать «шнеля! Шнеля, май либе!».

Но проблема не решается игнорированием. И стук в свдерь становился всё требовательнее и требовательнее. Перерос в настойчивый даже. Поделать она с этим ничего не могла, так как ключей у неё не было. Но Боря на всякий случай оставил дверь открытой. И в какой-то момент ручка просто дёрнулась.

Дверь открылась.

Кристина подскочила, поправляя халат и рассчитывая увидеть сантехника красивого, чернявого, с роскошной улыбкой. А может сразу и мужа лысенького, потёртого, но своего. Всё-таки привёз её в страну хоть с какой-то перспективой. Правда саму перспективу русские почему-то заменяли на другое слово – «скрепы». И немка никак не могла понять этого перевода. В её-то католической, да и протестантской церквях давно трансгендеры презервативы на входе раздавали, предпочитая мирское, а не духовное.

Но через порог только мужчина в зимней форме с забавной шапкой-ушанкой без ушей перешагнул. Уши почему-то были завернуты на голову, что по мнению немки было верхом непрактичности. Ясно-понятно, что теплее будет, если вниз их опустить. Иначе какой смысл?

– Гражданочка, – обратился к ней старший лейтенант Кишинидзе строго, но без агрессии. – Что вы здесь делаете?

– Чаю пью, – ответила Кристина и на чайник кивнула. – Вы чай будете? Я сейчас снова подогрею.

Не то, чтобы немцы привыкли незнакомых людей чаем почивать. Ещё и в квартиру вторгшихся без разрешения. Но бабушка научила её основам гостеприимства. И говорила даже незадолго перед смертью, что лет тридцать назад в Европе тоже помнили, что это такое. Да потом советы ушли, а НАТО пришло, и на дверях вдруг замки стали вешать. А сами двери предпочитали с тех пор как можно надёжнее ставить, желательно близкие к сейфовым. Стоит ли говорить, что количество сейфов в дома преумножилось?

Старлей от такой наглости ошалел. Вот домушники пошли. Ходят по дому в халатах, чаи распевают. Ещё и полы замочили зачем-то.

«А-а-а!» – тут же подумал Кишинидзе: «Это чтобы следы замести. Хитрый план!».

Обиженная корова, которую перестали дёргать за соски, сняла маску и трагически покачала головой. Надпись на планшете высветилась «эко-капут, вы провалили зелёную повестку!».

Кишинизде хмыкнул. Вот до чего техника дошла. Присел за стол даже. Воровка в халате от него никуда не убежит. От планшета же не убежала. Отвлёк гаджет.

А девушка всё-таки видная. Когда ему ещё с девушками знакомиться, как не на службе? Бегает весь день по району, списки пострадавших от действий сектантов сверяет, даже жениться некогда.

Вот и жена говорила, что на работе своей женат. Потом ушла к айтишнику. Те всегда пашут на удалёнке. Ну а что не радует её как мужик, то дело десятое. Главное, что радует, как муж. И дома полная чаша. Захотят, электриков позовут и проводку всю на раз сделают, а не по комнатам копят. Захотят, стены выровняют и обои новые поклеят. А то и сантехнику «под ключ» во всей квартире справят на раз. А самое обидное, что ролы с доставкой хоть каждый день себе позволить заказывать могут, а в гости не зовут. Жлобы.

Вздохнул Кишинидзе. Ролы он любил. Но больше люля-кебаб предпочитал.

Угощения из мяса никто не предложил, увы. Зато чай тут как тут на столе возник, и сахара уже подсыпают в кружку. С видом довольным и улыбчивым. Доброжелательным даже.

«Ага!» – снова подумал служивый: «клофелина мне в чай хочет насыпать, бдительность мою усыпить!».

Но доброжелательность блондинки никуда не дела. Она даже рядом присела и тоже себе чая обновила.

А между тем спросила:

– А вы не знаете, что это за система вентиляции такая, что стихами говорит? Я сама обладательница умного дома, но с таким ещё не сталкивалась.

Кишинидзе тут же все теории и рабочие версии позабыл. Хлебанул кипятка только, кашлянул, переспросил:

– Что, простите?

– Ну, вентиляция… умная, – повторила блондинка и на решетку кивнула.

Затихли оба, прислушались. Ничего не происходило примерно минуту. Старший лейтенант уже хотел новую версию придумать насчёт психологических расстройств подозреваемой, но тут в возникшей тишине действительно откуда-то снизу приглушённо донеслось:

Там чудеса, там леший бродит!

Русалка на ветвях сидит.

И давай Пушкина разгонять Александра Сергеевича. Бойко так, с выражением. Голос молодой, женский, но с надрывом. Как будто плакала девушка полчаса к ряду. А потом и водички попить не дали. Сразу на табуретку поставили и отрабатывать за поэзию заставили. Теперь по всей вентиляции и транслирует для всех желающих.

А много ли тех желающих стихи ныне послушать?

Кишинидзе был не дурак, потому сразу смекнул, что соседи литературно-озабоченные попались. Но ему-то до них какое дело? Ему домушницу раскалывать надо, следы в лужах искать на линолеуме и если бог сыска милостив окажется, то и банду глори-хольщиков накрыть удастся. В паре работают. Женской. Могли быть жёнами кому-то, а они – чудят.

Едва он об этом подумал, как в дверь снова постучали.

– О, это, наверное, Боря, – прикинула Кристина, снова подскочив, но тут же сама добавила. – Но у него же ключи есть!

– Боря, ключи… – сначала растерялся старлей, а затем сопоставил пазл из четырёх кусочков (Боря, сантехник, ключи, вода под ногами) в одну небольшую картинку. – Сантехник что ли? Борис Глобальный?

Это понятно, что Сомов ему ключи отдал. А тот и рад людям помогать от потопов избавляться. Словно напасть какая-то на улице Ленина. Батареи нынче не те пошли, протекают одна за другой. Или водяной какой свой появился? Да кто ж его зимой ждёт!

Много ещё чего сразу старлей подумал.

– Да, именно он. Он за батареей отправился, – добавила немка и губу прикусила. – Но зачем стучит? Он же открытой дверь оставил. Забыл?

– А сейчас и проверим, – прошептал Кишинидзе и мигом за стенкой спрятался. – Засаду устроим!

С прятками оказалось весьма своевременна процедура, так как дверь после очередного стука открылась. И Кристина с недоумением на двух мужчин в строгих одеждах уставилась.

– А вы верите в бога? – заявил один из них, улыбаясь фарфоровой улыбкой.

Неестественной такой, натянутой словно на манекен. В коридор глянув украдкой, он дальше к ней пошёл без всякого приглашения.

Кристина неопределённо покачала головой.

А напарник его дверь плотно прикрыл и добавил:

– А мы верим. Иначе как объяснить тот факт, что он перед нами дважды двери открывает? А ещё говорят, что снаряд дважды в одну воронку не падает!

– Что? – не поняла ничего Кристина. – Кто вы?

Оба с одобрением посмотрели на стол, где играла лёгкая фоновая музыка из планшета, а рядом телефон валялся новый. И зарядки есть к обоим. Удобно. Искать не надо.

– Джоб, я комнату проверю, а ты кухню бери, – даже не стал скрывать человек в чёрном своих намерений.

– Идёт, Блоб, – добавил второй, ухмыляясь. И к Кристине руку протянул. – Как таких грешниц и не проверить. Все в геенне огненной гореть будут, но… попозже.

– Не подходите! – шагнула от неясной угрозы за стол немка, вжимаясь в холодильник спиной.

Кишинидзе статью супергероя не обладал, но с тех пор, как кровь начала играть и с гормонами перемешиваться, чётко для себя определил, что пиздюлей по жизни намерен получать только ради женского пола. А ещё он очень не любил, когда грязные руки к чистым, вкусно пахнущим шампунькой девушкам в халате, тянут. Потому действовал быстро и без долгих рассусоливай, как люди в трусах поверх колготок.

Едва старлей заметил макушку в шапке-гандонке в зоне поражения, как тут же подхватил подогреваемый чайник с плиты и без всякого обозначения крестика на мишени по макушке той огрел.

Чайник был тяжёлый, на четыре с половиной литра. Стальной. Из того периода времени, когда любили гостей и большие семьи были не в тягость, а качество не страдало в угоду коммерческой перспективе. Потому Блоб рухнул щекой в мокрый линолеум как подкошенный.

Джоб рванул к двери по коридору, включив инстинкт самосохранения на полную при первом же звуке «шмяк». Перепрыгнув тело без сознания в проходе, Кишинидзе тут же рванул за ним. Но количество люля-кебаба на прошлой неделе явно превышало количество зарядки. И все даже не разогретые на разминке калории осели на боках. Как следствие подгрузили старлею ноги.

Проскользив ботинком по мокрому полу как на горке, старлей понял, что колено дало слабину и подломилось. А сам он летит лбом в уже распахнутую сектантом дверь.

Их встреча была неминуема, как девственность и первый секс. Пропечатавшись лицом между парой замков и почти на уровне ручки, Кишинидзе рухнул следом на мокрый пол, укладываясь валетом в проходе с предыдущим пострадавшим.

Как Кристина, так и Джоб застыли друг напротив друга по разную сторону двери и кухни. Затем у немки включился голосовой рефлекс, и она выдала самую высокую ноту, на которую была способна.

Блондинка закричала, и сектант-ворюга рванул с низкого старта!

Глава 29 – Все точки над заточками

В лифте подъезда строители возили цемент. Рядом с дверьми на первом этаже стояли и мешки с песком. Ещё не скоро попасть. Ремонт – дело такое, обстоятельное. Суеты не любит.

Не желая терять времени даром, Боря проверял дыхалку при восхождении. Он тащил сварочный аппарат на девятый этаж, а поверх него ехал пакетик с контейнерами, закрывая обзор. Сравнить можно с кипой книг, что возвышается над головой, когда хочешь унести много и сразу.

«Занести надо контейнеры, извиниться, объясниться, а дальше – будь, как будь», – подсказывал внутренний голос Борису.

За ним по пятам следовал крановщик, всего тащив на правом плече баллон с аргоном, как бревно. А в левой руке сжимая порцию из трёх пакетов с продуктами. Один пакет отцу отвезут на участок потом, в машине остался. А эти три сразу в ход пустят. Обед уже прошёл, но покушать надо основательно и гостью покормить. А может и сама что-то сделает, пока батарею приварят.

Стасяна не радовала справка о психическом здоровье и эмоциональной устойчивости. Не веселили и деньги, что лишь отсрочили необходимость ехать на вахту на месяц. Он загрузился по полной, бормоча под ноги только «Глори! Глория!». Вспоминал он с теплом и про её подругу, что так удачно работала с ней в паре.

Партия – Глори-Хол! Вот, что ему было нужно. Извёлся весь внутренне, сокрушаясь на тему «почему в стране запрещено двоежёнство? Он ведь может справиться с обеими!», – такая мысль посетила его, заходя в подъезд.

Отношения, когда тебя ласкают четыре руки, определённо крепче.

«А может, на одной жениться, а другую в любовницу сразу взять?» – даже подумал Стасян, когда поднялся со второго на третий.

«Нет, ну удобно же!» – всё ещё был уверен он, когда поднимался на пятый.

Но уже ближе к седьмому сошёлся на том, что подругу постарше можно и в гости иногда звать, а жить с ней вовсе не обязательно.

«Глори и одна справится!», – всё ещё был уверен Стасян, когда поднимался на восьмой.

«Да кому вообще нужны эти женщины?» – думал он же, отсчитывая последний этаж.

Это был тот краткий отрезок слабости во времени, когда баллон на плече стал весить как небо, а ноги дрожали мелкой дрожью и она быстро перерастала в крупную. Левой руки же он давно не чувствовал. А ещё хотелось кашлять, но он понимал, что это чревато, ведь клапан напрягся и одно даже самое мелкое дополнительное движение грозило стравить воздух.

Ох и не стоило у бабки старый чай пить! Вроде глоток-другой всего сделать успел, пока кипяток был, но это как раз пол-литровая кружка и вышла.

Или то всё от сердечных переживаний?

Боря же едва достиг восьмого этажа, едва не остановился. Вот же она, позвони в звонок, протяни руку, отдай. Но на лбу пот. Сам дышит как рыба, а если конкретно, то и матерится как карась, выброшенный не берег. Тихо, беззвучно, но показательно.

Стоит ли в таком виде говорить «прости?». Нет, конечно! Что за глупости? Вот поднимется сейчас на девятый, сгрузит сварочный аппарат, отдышится, умоется и спустится, приведя себя в порядок.

Но у судьбы были свои планы. И когда оба уже поднимались на девятый этаж, наверху вдруг резко закричало. И в открытую дверь рвануло что-то тёмное с низкого старта. Что это, Боря не видел из-за контейнеров. Но голос признал. Кричала немка. Они так на концертах рок-групп кричат или убегая от штыковой атаки русских.

Сантехник и рад бы мимо это чёрное пропустить на лестнице, но то с перепугу решило, что кратчайший путь – через него. И сверху налетело.

Боря вдруг понял, что падает. Назад. Так как вперёд падать с лестницы не получалось. Физика работает вне зависимости от его хотелок. А ноги слишком перегружены, чтобы противостоять таранящим невзгодам.

Стасян прекрасно видел всё перед собой. Только пот заливал глаза. Но когда он вдруг понял, что к пакетам и баллону вот-вот прибавится вес почти в восемьдесят килограмм товарища Глобального со сварочным аппаратом, организм не выдержал и рефлекторно попытался сказать своё решительное «нет!».

Тогда Стасян загодя начал поворачиваться боком и с оглушительным звуком (словно штаны порвались) оповестил о своих намереньях. Человек в чёрном, который уже толкнул Борю, вбок рванул как от выстрела, но лестница оказалась слишком коротка, чтобы четверо разошлись.

Каждый в этот момент привлёк к себе что поближе. Стасян Борю поймал двумя руками. Боря сварочный аппарат подхватил, подброшенный и вновь падающий в руки. А незнакомец в чёрном с баллоном взасос поцеловался на неожиданно узком пространстве. И до того к нему баллон любовью пылкой воспылал, что восемь зубов снежинками белёсыми на лестницу посыпались. А любовник неожиданной атаки рядом на ступеньку лёг и уснул крепким сном. Как и полагается при тесных отношениях, отдал все силы без остатка.

Стасян поставил Борю на лесенку, Боря поставил на лесенку сварочный аппарат, оба посмотрели на баллон, который по паре ступенек погромыхал и сверху на человека в чёрном свалился. Тот как подкошенный впереди ступенек ранее улетел. А как приземлился, так баллон летящий следом и обнял. И глубину их любви мог оценить только рентгенолог. Ну а что не взорвало весь этаж, так за это даже спасибо.

Боря носом шмыгнул и глядя на разбросанные по лестнице контейнеры, хмыкнул:

– Ну и чего теперь делать?

Стасян следом на пакеты словно распотрошённые посмотрел. Пожал плечами. Ну, махнул рукой, ну шмякнулись о стену. Банки, склянки и хлебушек, конечно в дребезги и мелкую крошку, но кое-что уцелело. Если новый пакет обнаружить или хотя бы авоську, то на ужин на троих хватит. А этого, спешащего, звать не будут.

Оба, не сговариваясь, глаза на верхнюю лестничную площадку подняли. А там блондинка стоит в халате. И не мучает её чай старый, не тревожит поясок распущенный. Только зрачки по пять копеек и с тревогой сверху-вниз смотрит. В направлении человека в чёрном, да обеззубленном.

Стасян рассусоливать долго не стал. Баллон подхватил и выше поднялся. Даже сварочный аппарат по пути поднял. Всё-таки прервался, дали отдохнуть, отдышаться.

– Ну ты это… извини, – добавил Боря мужику, что лестнице растянулся и принялся контейнеры и провизию собирать, пока правило пяти минут не закончилось. За пять секунд-то точно поднять не успеет.

В это же время на восьмом этаже на звуки громкие майор с дочкой и вышли.

– Что случилось?! – скорее рявкнул, чем спросил Гусман.

Боря о баллоне вспомнил, содрогнулся. Авария могла приключить! Да не приключилась и хер с ней. Лишь с сочувствием посмотрел на мужика в чёрном и буркнул:

– Пиздюлина приключилась. Как оклемается – сам во всём признается.

Гусман от удивления шею вытянул, видимо на лебедя желая быть похожим. А очки протерев, как в первый раз Глобального увидел.

Обронил задорно:

– Боря, ты что ли? Сантехник! А? Стройбат!

Боря кивнул:

– Всю жизнь – стройбат!

Повеселел майор даже. Но дочка, напротив, расстроилась. Глядя на контейнеры в левой руке и на остатки пакета с едой в правой, руки в боки сложила.

Контейнеры грязные вернуть хочет! А ещё мымру какую-то в ванной поласкает. Вон так и стоит на верхней площадке в халатике, даже не подвяжется как следует. Стерва бесстыжая!

Боря уже толком и не знал, контейнеры ему собирать, еду спасать или объясняться с девушкой поэтичной насчёт погоды, но тут все точки над i расставил старший лейтенант Кишинидзе. Первым придя в себя и надев наручники на оглушенного и ошпаренного чайником, он вышел на площадку с прихваченной на кухне колотушкой, чтобы добить уцелевшего. Так как вторых наручников ему никто в комплекте не выдал.

Но оценив объём физического воздействия на человека в чёрном, Кишинидзе остался доволен. Даже присвистнул, и глядя на Борю, спросил:

– Кто это его так?

Боря, вспомнив, что грусть с ебала Стасяна никуда не делась, а значит, в тюрьме он не выживет, на себя сразу всю вину взял. Всё равно за взломы с проникновением сидеть. Ну а если ещё и тяжкие телесные припишут, то хуже уже не будет, а вот авторитета прибавится. А там кого-нибудь ложкой заточенной пырнёт и ничего, освоится.

«Везде жить можно. Главное, приспособиться», – кивнул внутренний голос.

Но Кишинизде почему-то, арестовывать не стал. Во-первых, наручников не было. Во-вторых, начальнику участка Хромову позвонил. А тот, как про ситуацию услышал, даже Сомова с выходных дёрнуть решил. Нечего там в семейниках перед компом сидеть. Но капитан оказался хитрее и сделал вид, что не слышит звонка.

Вскоре в подъезде и полиция была и врачи. Немка сидела за столом с вываленными на него уцелевшими продуктами и всем подряд чай предлагала, готовая наливать, кипятить или просто подогревать чайник хоть по сто раз на дню. А попутно показания давала. Стасян, очень по этому поводу переживая, свои показания давал поближе к туалету. А Борю все на десерт оставили. Он молча приваривал батарею, сразу заявив, что если в течение получаса не возобновит подачу отопления, то до весны тепла в подъезде можно не сдать. Перемёрзшие трубы могут и не выдержать наплыва кипятка. А если рванут, то плохо будет всем. А ему даже – стыдно.

Попивая чаёк на диване к комнате, начальник седьмого участка Хромов и майор Андрей Валентинович в одном лице по совместительству, все показания за день пытался в единую картину составить. Картина в целом хорошая получалась, двух из четырёх злостных рецидивистов поймали сразу, а Кишинидзе хоть сразу капитана давай. Но если взять в расчёт батарею, то детали не сходились. В частности, он не понимал, как Боря в квартиру попал.

Но разобраться с этим процессом ему майор Гусман мешал.

– Слушай, ну чего ты до него прикопался? Парень нам хату от потопа спас, а ты его душишь. Ему же медаль за помощь надо дать, а не протокол составлять! Ну а что помял немного задержанного, так упал. С кем не бывает?

– Так он серьёзно упал, – буркнул Боря, накидывая последний сварочный шов. – Хорошо, что без серьёзных последствий для подъезда.

– Медаль-то неплохо, – ответил Хромов, всё тщательно записывая. – Я даже не против, что в квартиру без разрешения казённую зашёл, чтобы спасти от потопа, но гражданку Германии то зачем поселил?

– А куда мне её деть? – возмутился Боря. – Муж ёбу дал. А обратно не берёт.

Лида, что рядом стояла, тут же папу локтем ткнула, а на лице губы не в тонкую линию, а вообще в знак «минуса» превратились.

– Боря, блядь! – тут же возмутился отец семейства. – Если каждой обиженной мужьями женщине по квартире казённой раздавать, то никакой жилплощади не хватит, – тут же встал на место майора внутренний войск майор войск сухопутных и с укором на Борю посмотрел. – Всё-таки она не из наших!

– Во-во, – поддержал Хромов вроде и не коллегу, а вроде тоже служивого, а значит, двоюродного коллегу как минимум. – К тому же, на твоей работе сказали, что ты у них уже не работаешь. Как же ты узнал о прорыве, если диспетчер не докладывал?

Боря сварочный аппарат отключил, на баллон с тоской посмотрел. Может, плохо даже, что не рванул? Так бы все проблемы разом решились. А теперь гадать, почему Леся не прикрыла. Нет, это понятно, что обещал к Антону на зону свозить, да замотался. С кем не бывает? Понятно даже, почему директор без двухнедельных отработок за дверь выставил – обиделся, залупа такая. Но задним числом-то зачем увольнять?

– Так чего мне теперь, из-за каждого обиженного идиота людей в зиму без отопления оставлять? – возмутился Боря и словесно закусился. Всё равно уже ничего не теряет. Кроме дружбы, работы, любви в перспективе. Ну и источника заработка. – Ну уволили и уволили. Какая разница, с сегодня или с завтра? Диспетчер на телефоне у меня, кинула заявку. Пока мотался за техникой, Кристину оставил на объекте. Что теперь, человеку после перелёта помыться нельзя? И вообще я Сомову звонил по части этой квартиры. Он подтвердит.

– Зачем звонил?

И тут Боря последний козырь выложил:

– Да я эту квартиру покупать буду! – и следом ещё пару тузов накинул. – Вот решил, раз Лида рядом, толк выйдет. Ну и папа рядом… сами понимаете, семья должна держаться вместе.

С этими словами он на Гусмана посмотрел. А тот за поддержкой на дочь. А та уже не злится не разу, а глаза счастьем наполнены. На шею бросилась даже! папа тут же подобрел и давай майору говорить-выговаривать.

– Слушай, ну ты его слышал. Раз его хата, то какая разница? Нет ни у кого претензий, благодарности одни. Что ж вы все к человеку-то прицепились! Давайте лучше на свадьбу все приходите, что ли.

Боря застыл, лоб на лбу проступил. От работы или волнения – поди разбери. Стасян на миг срать в туалете прекратил, уже и не понимая любовь его так сильно пробрала или всё же чай бабкин. Хромов резко писать закончил, поставив последнюю точку в том протоколе, что устраивал всех. Прислушалась к разговору и Кристина с Кишинидзе на кухне, чай тот допивая без всяких позывов.

А Боря только сварочный аппарат на плечо водрузил и сказал:

– Свадьба – это хорошо, конечно. Но мой рабочий день сегодня ещё не закончен. Вы если тут всё, то я пойду. Мне ещё дел этих разгребать без меры от этого часа до конца месяца. И это только вчерашних.

– Как поэтично, – улыбнулась Лида.

– Рабочий человек в семье пригодится, – кивнул Гусман и тут же по полу потопал. – Но ремонт там внизу сам делать будешь.

Хромов кивнул, но ручку приподнял:

– Ладно, работай до выяснения обстоятельств, а на твою работу я ещё зайду и спрошу почему они там не работают, – и тут майор Хромов голос понизил до шёпота. – Но с гражданочкой немецкой сам уж как-нибудь решай.

– Ага, решай, – добавила Лида, вновь руки на груди сложив. У неё-то тоже козырь есть. Всегда может вспомнить, что не давала соседке Ленке никаких ключей никогда. А папа подтвердит. Так что никуда не денется, влюбится и женится!