Текст книги "Тот самый сантехник. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

Соавторы: Вадим Фарг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 61 страниц)

Глава 20 – Оксана устала

Романа нервно трясло оставшуюся часть дороги. А когда вылез из автомобиля, сделал уверенный шаг в сторону подъезда и тут же заявил:

– Так это же мой подъезд! Ты куда меня привёз?

– Вот именно, женщина рядом всегда готова, а ты и не знаешь, – хихикнул сантехник. – Заводи полезные связи. Припрёт – пригодится.

Рыжий вздохнул и снова повернулся к брату:

– Слушай, так это ж цветов букет надо купить. Ну и там… шоколадку. Да?

– На это нет времени, – ответил Боря, скосив глаза на дисплей телефона. Двенадцать! Первый час пошёл. – Но ты прав, нельзя с пустыми руками… Бери ящик.

– При чём тут гомоящик? Это вообще ни разу не подарок.

– Пригодится, – загадочно ответил Глобальный, нагрузил девственника поклажей и позвонил в домофон.

– Кто там? – ответила Оксана-домоседка, которая либо не думала выходить на работу, либо совпало.

– Боря. Сантехник, – ответил коротко Глобальный и готов был начать разговор прямо на улице, но дверь тут же открылась.

– Боря, это хорошо, – встретила она на пороге в лёгком халатике, что немного распахнулся. Но тут же запахнула полы, крепко подвязав пояском, едва заметила дополнительного гостя с коробкой в руках. – Рома?

– Привет, Оксана, – заявил Борис, уверенно ступая навстречу.

– Здравствуйте, – добавил покрасневший сосед из квартиры сверху, робко подшагивая позади.

Конечно, он знал соседку. Но как к ней относился – другой вопрос.

«Если сразу не сбежал, то всё не так уж и плохо», – добавил внутренний голос.

Озадаченная Оксана впустила обоих внутрь, но Рома остался на пороге, а пальчик в маникюре поманил Глобального на два слова.

– Так, ну ты похоже соскучился, – зашептала Оксана, из поля зрения соседа пропав. – А он что здесь делает?

– Он то как раз для дела, – начал Боря издалека. – Но сначала скажи мне, что за дела с Антоном?

– А что за дела с Антоном? – не поняла та, кого Антон называл Окси. – Пропал куда-то на неделю. Одумался, похоже и к жене вернулся. Но с ней ему счастья не будет, иначе бы ко мне не бегал.

– Он не пропадал. Его посадили за хищения. И похоже надолго, – тут же поправил Боря. – Но я не о том. В коробке, которую Роман держит, игрушки. Они как бы это сказать… особые. Но похоже, что принадлежат Антону. В связи с чем – вопрос: ты ничего подозрительного не заметила, пока он к тебе приходил?

– В смысле посадили? В смысле подозрительного? – удивилась Оксана, но лишь дважды, чтобы два раза одно и то же дело не делать. – Хотя… он давно к этому шёл. А я всё думала где он берёт деньги на всё это барахло. Явно ворует.

– Барахло? – настало время удивляться сантехнику. Не то, чтобы прямо удивляться, но бровь вскинул. А дальше пусть сама думает.

Оксана взяла за руку и молча повела в спальню. А там: коробки, ящики, упаковка, целлофан, шкафы забиты, по краям обложены, а весь подоконник под тюлью красивой хуями заставлен. Буквально. Так как одни на присосках стоят, другие на ремнях держатся, а третьи в упаковке по стойке смирно, но ещё не опробованные.

«Вот это я понимаю – хуёвая жизнь!» – воскликнул внутренний голос: «Но я бы не сказал, что это спальня одинокой женщины. Скорее, забавной женщины. Более того – безумно голодной».

Едва Боря рот открыл, благословляя все силы небесные, что раньше в эту спальню не попал, как Оксана всё и выложила:

– Антон любит, когда его женщина трахает. И подчиняться любит. Он этот… сабмиссив.

– Что? – не понял Глобальный.

– Ну, подчиняться любит. Нижний. Госпожой зовёт, всё-такое, – объяснила соседка Романа. – Мне то это всё до фени. Даже нравилось, когда первые месяц игрушки разные дарил и наряды. Туфли там, платьишка, все дела. Но когда в промышленных масштабах поставлять начал – не по себе стало.

Она присела на кровать и тяжко вздохнула:

– А он ещё моду взял – в женское одеваться. Напялит туфли сорок третьего размера, губы накрасит и просит звать его Люсей. Я член с поясом надела пару раз по приколу, чего-то там ему вставила, подёргалась. Ему то понравилось. А я такая двигаюсь и думаю – «Окси, ну как ты до такого дошла то?» и угораю про себя. Борь… Мне бы член обычный, рабочий. Понимаешь? Я тоже люблю, когда меня ебут! Что это за мужики пошли, что сами выебать не могут, а хотят, чтобы их ебали? Я чего-то в жизни не понимаю? А?

– Я не знаю, я просто работаю, – ответил Борис, но по руке женщину все же погладил. Настрадалась с любовничком. Теперь травму психологическую лечить-лечить. Да лекарство известно.

Тут она подмигнула и за пах Борю погладила. Но тот гладить перестал, среди коробок прошёлся, вздохнул. Ещё одну коробку рядом не поставить. Обречён он что ли эти дилдо в багажнике возить и постовых смущать?

– То есть Антон не гей? – на всякий случай уточнил Глобальный скорее для общего развития, чем для конкретики, которую можно было использовать в быту.

– Ну по жизни то изрядный пидорас. Как послушаю его истории, как людей наёбывает, не по себе становится. А вот чтобы гей… не думаю. Про просто любит, когда его дырявят, простату массируя. Но до единения с мужиками вроде бы не дошёл… пока, по крайней мере. Но раз ты говоришь, посадили, значит… нашёл, что искал. Хотя, какие они мужики после этого? Это уже какие-то массовики-затейники. Не удивительно, что мир захватывают. Удобно устроились.

Боря замер, представляя, как весь мир педоризировался, и нет в нём больше женщин. А те, что есть, почему-то заняты друг другом больше, чем вниманием к противоположному полу. Более того, есть и почти женщины, почти мужчины, но толком не те, ни другие. Но тоже ебут друг друга. А ему мозги делают.

Передернуло.

«Нет, для нас, нормальных мужиков, есть другой мир. Со скрепами тайными и явными, где мужики вместо либо по спорту, либо по хобби, либо по бухичу. Что чаще всего – сочетается в одном на рыбалке», – добавил внутренний голос: «А вот для других представителей другого мира Люся для мужичка – нормальное имя. Но и хер бы с ним. Руками он всё равно работать не собирался. Пусть работает жопой. Не велика потеря».

Боря очнулся от мыслей, девушка со взором горящим смотрела на него, как будто-тоже что-то додумывая. Затем выдала.

– Боря, выручи. Продавать я эту хрень не хочу и не умею. Сейчас стоит что-то выложить объявлением и кредитами затрахают. А не хочешь брать сама, так номер на созаемы повесят ублюдки. Даже если имени твоего не знают и адреса, звонками замучают конторы всякие коллекторские. Потом хоть телефон выкидывай, – объяснила Оксана. – Давай ты всё это просто куда-нибудь вывезешь, а? Я же мусор без члена в пакете уже забыла, когда последний раз выкидывала.

«То есть она не блядь, а просто в поисках члена. Обычного, но живого», – объяснил тут же внутренний голос: «Потому и подыскивает… как Антон подыскивал. Но если Антон просто конченный извращенец, то как в этом можно упрекнуть одинокую даму? Она никому ничего не должна».

– А что, если услуга за услугу? – улыбнулся Боря и в сторону Ромы кивнул в коридоре.

– А, да, – вспомнила о соседе Оксана. – Что тут Ромка то делает?

– Так тебя ждёт. Понимаешь… – Боря приблизился, гладить не стал, но слова верные подобрать пытался. Так, чтобы не запиздеться и звучало убедительно разом. – Влюблён он в тебя тайно. Братом он мне стал. Ну я, как старший брат, за него и отвечаю.

– Братом? – не поняла Оксана. – Я их семью давно знаю. Не было так ни отца, ни сестры, ни брата…

– Да это долгая история, – отмахнулся Глобальный. – Потом расскажу. Короче, по-братски говорит, что каждый день на тебя дрочит, потому что очень хочет. А подойти признаться – боится. Хуй уже метра два отрастил. И это только в диаметре. Но кому попало не доверит.

– Почему? Он довольно смазлив. И… ну ты понимаешь. Как мужчина вполне себе ничего так.

– Однолюб, – вздохнул Боря, как раз ничего не понимая с позиции женщины, но понимая как убедить её в том, что понимать нужно. – Очень хочет, чтобы ты у него первая была. Говорит, только Оксика радовать будет, а других не надо ему во век. Всех этих глупых малолеток – тьфу-тьфу-тьфу, плюнуть и растереть. Ему женщина с характером нужна. В его воспитательных целях. И твоих – практических. Так что бери и пользуйся. А кого слепишь, уже от тебя зависит. Я тебе верю… по старой памяти.

– Так он что… реально ещё девственник? – заявила соседка и захихикала. Старая память уже отсеклась, а в глазах на смену страстному огню новая искорка интереса появилась. И женщина сразу прихорашиваться начала, у трюмо закрутилась. – Это излечимо. Но чтобы влюбиться прям… я не знаю. Я же для него взрослая.

– Опытная, – поправил Боря. Попадись ему такой экземпляр в первую очередь, к другому может быть и не шагнул бы никогда. А тут всё тебе на блюдечке подают. Бери и пользуйся. Оплошаешь – похихикают и попросят снова попробовать. – Слушай, ну давай ты это как-то с ним сама решишь. Я вас на часок оставлю в зале. А сам пока коробки унесу в машину, да отвезу куда-нибудь. Просто дверь не закрывай. А сами там… развлекайтесь.

– А давай, – улыбнулась она и вновь накрашенными губками чмокнула.

Сказано – сделано. Боря подхватил первую коробку. В коридор вышел.

Коробку на коробку Роману положил, по плечу похлопал и на ухо шепнул:

– Всё готово. Пошла в зал готовиться.

– Всё в смысле…всё? Или надо что-то ещё? – нервно добавил Роман.

Боря коробки обе забрал, и пинком в сторону зала подогнал.

– Всё – в смысле иди, раздевайся, а дальше природа подскажет. А за природу у нас – женщина. Слушайся её и не пропадёшь. О ней прежде думай, а потом о себе не забывай. Наоборот если делать, есть большая вероятность Люсей вырасти. Понял?

– Да понял, понял.

Боря плечом дверь прикрыл и первую порцию коробок в автомобиль понёс. Когда вернулся за второй, в зале уже музыка звучала. А когда за третьей поднялся, диван шатался, поскрипавая. За четвёртой пришёл – Роман с обнажённым торсом у холодильника стоит и минералку залпом глушит. За пятой поднялся – Оксана на кухне в халате сидит, курит. Чего раньше за ней замечено не было. Руки нервно трясутся, а волосы вихрами торчат, как будто из урагана её вытянуло. Причёска в стиле «удар током».

– Д…давно так хорошо не было… – призналась она, сигарету потушила в раковине и впереди Бори в зал побежала. – Надо повторить!

За шестой партией Боря решил не подниматься. Обидно немного стало. За ним так быстро не бегают. А если и бегают, то не знает. Но что Роман в Глобальных пошёл – радовало. И за брата радуясь, Боря повёз коробки к Яне. Всё равно почти под завязку загрузился. А на крыше он хуи возить не собирался.

Час уже стукнул, когда Боря в домофон Яне позвонил. Ворвавшись к ней с двумя коробками наперевес, он хотел выбрать одно из двух. Либо гараж попросить под хранение, либо за мужа объясниться.

«Вот чего ему с женой-то не хватало? Стыдно было признаться? А ей, значит, теперь не стыдно пиздой в камеру левым мужикам светить», – сетовал внутренний голос, пока хозяйка его в обе щёки целовала, а затем в губы. Так и застыл на пороге.

– Боря! Родной мой, ты мне уже подарки носишь? А я всё думаю, куда пропал! – затараторила она. – У меня же дело пошло! Я и в зале, и в спальне уже пробую. Но вот игрушек как раз не хватало.

Глобальный, глядя как потрошатся коробки, даже задумался на тему «всё возвращается на круги своя». Антон покупал для любовницы, а всё по итогу жене досталось.

С чувством, что возвращает в мир если не добро, то справедливость точно, Боря ещё пару ходок сделал, автомобиль разгружая. А когда в третий раз возвращался, вспотев от беготни, Яна с дилдо стоит посредине коридора. Тем, что будучи в употреблении. И машет им, машет.

– Слушай, а этот что, в смазке какой-то заводской?

– Ага, – буркнул Боря, едва по лбу себя не ударив, что коробки перепутал и не ту принёс. А там и колготки большие и туфли, и наряды явно не на её размер. – Но лучше помыть. Тщательно так, с мылом.

Яна тут же мыть пошла, а Боря в спальню ворвался, коробку паливную подхватил с вещичками Антона, пока не расдербанили и обратно в машину отнёс. Вместо неё другую принёс. И тут вопрос встал, куда гомоящики девать?

Собственно, с этим вопросом он и обратился к Яне, несколько переформулировав.

– Слушай, ну коробок то много будет. Раз бизнес пошёл, то на атрибутике лучше не экономить. По акции беру, вроде как. Но ты всё сразу в ход не пустишь. Давай я сложу куда-нибудь вне дома пока?

– Хорошо, Боря, как скажешь, – сияла довольная женщина, которую видимо уже следовало оформлять самозанятой.

«Ведь если в стране нет графы «проституция», как легального дохода, то блогером, влогером называться или рекламой жопы в интернете никто заниматься не запрещает. А раз Яна втянулась, то нужно развивать. Кто ж женщинам крылья на взлёте подрезает?» – добавил внутренний голос.

И Боря решился:

– А можно я гараж Антона под это дело приспособлю?

– Гараж? – тут же вздёрнула бровку Яна. – Какой гараж?

Боря за руку взял, к окну в спальне подвёл и показал.

– Вон там гараж Антона.

– С чего ты взял? – она подслеповато прищурилась. – У меня зрение не очень. Но очки не ношу. Так что лучше сам скажи, что там.

– Ну… потому что… – Боря уже хотел рассказать про ключ, но тогда могли появиться вопросы. И он ответил первое, что пришло в голову. – Потому что мы были там с Антоном однажды. Он говорил, что это его гараж.

– Ах он гусь! – воскликнула Яна. – Купил гараж втихомолку и мне ничего не сказал?

«Ах он жук!» – добавил внутренний голос: «Даже га раж с учётом дефекта жены взял. И по жизни ничего не видит, и сам за нос водил».

Боря промолчал, только на часы посмотрел: второй час!

Если рассказать всё, что муж от неё делал втихомолку, то как минимум понятно почему детей нет, но моральную травму наносить женщине не стоит. Ей ещё работать…

Яна, решив, что «сантехник, дары приносящий», до сих пор ждёт ответа. И тогда она, прокружившись в костюмчике феи из секс-шопа, что был на один размер больше, явно подбираясь по Оксану, палочкой махнула и заявила:

– Раз так, Боренька, то забирай этот гараж к чёртовой матери! – и она тут же добавила тише. – Но как же ты туда проникнешь без ключа?

– Ой… да разберусь, – отмахнулся Борис, но сам тут же добавил. – Но если у меня будет договор купли-продажи, то мужики не станут вызывать полицию, когда замок спилю.

Фея снова прокрутилась, на этот раз на новых туфлях, что ни разу не доставали из коробки и заявила:

– Тогда возвращайся вечером, и будет тебе договор! – и тут она побежала в зал. – А у меня через три минуты сеанс. Надо подготовиться.

Разгрузившись и оставив веб-модель готовится к новому приёму, Боря со спокойно душой вышел на улицу, подогнал автомобиль к гаражу и открыл его ключом. Затем как ни в чём не бывало, сложил коробки с вещами Антона в угол. Включив свет, по-хозяйски прошёлся вдоль стены, поднимая тенты и плёнки.

Бинго!

Под одним из покрывал Боря обнаружил четыре колеса на зимней резине для внедорожника. Да на хромированном литье.

Боря руки к небу воздел, да карму поблагодарил. Только начинаешь людям помогать, Вселенная тебе и благоприятствует. А Антону гараж всё равно уже не нужен.

«Ну, может Антону и нужен, но Люсе не очень».

Обнаружив так же ящик навесных замков с ключами, Боря присвистнул. Солидно. Не эти ли замки на весь район выдали, чтобы крыши закрыть и подвалы?

Вопрос, конечно, риторический.

Коба тут же позвонил.

– Моисей Лазаревич, я наконец нашел! – первым выпалил Боря, сыграв на опережение.

– Что нашли, Борис? Свою совесть? Люди-таки, волнуются. А я как раз не хочу, чтобы мой коврик пострадал первым. Всё-таки одно дело, когда ты, а другое, когда – тебе. Тут уже не смешно ни разу. Таки что вы такого нашли, Борис, что должно поменять моё мнение о вас, как о человеке не пунктуальном?

– Замок нашёл! – ляпнул Боря.

– Какой замок?

– Который на подвале висит, – прикинул Боря и вспомнил, что ключ от подвала семьдесят второго дома забыл. – С утра бегаю, ищу. Потеряли. А тут на обеде – нашёл. Представляете? Всё, еду к вам.

– Ну слава богу, Борис. А я-то уже подумал, что вы… ну да не будем об этом. Жду! – трубка отдалилась. И там послышалось. – Эй, ну зачем так стучаться? Боря-таки искал ключ, чтобы перекрыть воду в подвале.

«Хороший человек, прикрывает», – подумал Боря.

И только подумал, как телефон снова звонит. А там «Наташка». Боря тут же ответил и колёса грузить начал. Заехать – переобуться – милое дело, пока снова снег не выпал.

– Да?

– Боря, привет.

– Привет.

– Слушай, а ты не знаешь, где Ромка?

– С… отцом, – нашёлся сантехник.

Сдавать мамке трахающегося брата – последнее дело.

– С отцом, значит? – повторила Наташка и Глобальный прищурился, приготовившись к тираде, но женщина рыжая уличать во лжи не стала и продолжила томным голосом. – Знаешь, а я тут прилегла на кроватку. И лежу такая, в потолок смотрю. А Оксанка внизу опять с кем-то трахается. Ну и слышу, кричит там её ухажёр что-то вроде «ой, мамочки». А я слушаю их и оторваться не могу. То ли потому, что на Ромкин голос похож, то ли потому что… соскучилась. Борь…

Боря молча положил трубку. И на стояк посмотрел. Закрыв гараж, сел за руль, посмотрел снова – на месте.

Вздохнув, Глобальный точно знал, где будет обедать. Если перед глазами стоит рыжий цвет, то сердцу не прикажешь.

– Прости, батя. Жизнь идёт своим чередом.

Глава 21 – Работа не волк, не овца и не енот

Боря вошёл в квартиру Новокуровых и улыбнулся: пахло борщом. Что сразу давало плюс сто баллов к домашнему уюту.

Наташка застыла у двери в кухню в одном переднике, коварно улыбнулась. Сколько бы Глобальный не пытался разглядеть намёков на трусики, не смог.

«Вот же бесстыжая!» – восхитился внутренний голос.

А она лишь немного коснулась верхней повязки и фартук вовсе беспардонно свалился на пол коридора. Грудь захватила взгляд. А ещё взгляд упал ниже. Да там и задержался.

«К чёрту обед, когда есть рыжий аккуратный кустик!», – тут же заявил внутренний голос и двое бросились друг к другу, жадно целуясь.

Слова нужны там, где мало действий. А здесь и говорить ничего не надо – соскучились. Некая незримая сила, вездесущая как тяга самой вселенской гравитации, снова свела обоих. Неизбежность, подобная встрече волн и скал, подсказывала что правильно, а что – пустота.

Боря вдруг понял, что пустота в жизни испарилась. Только очутился в спальне, словно после перемотки. И что творит, главное? Поцелуи ушли от линии декольте гораздо ниже, спускаясь по блядской дорожке от пупка к холмику удовольствия. Нежно целуя аккуратненький кустик, снайперски выискивая языком место большего удовольствия, Боря ещё пытался бороться, но искушение оказалось сильнее. А стоило языку клитора коснуться, как хрупкую башню самоконтроля из соломы снесло мощным селевым потоком.

Важно попасть в него сразу, учила Анжела. Мужчины, которые ищут клитор больше пары секунд – бесперспективны или просто не желают взрослеть.

«Будь мужиком – найди и одолей!» – подстегнул внутренний голос.

Наталья напряглась и тут же расслабилась – нашёл! – распластавшись по кровати, раскинув руки и подхватив подушку. Остро захотелось продолжения. Подскочила, раздевая любовника в спецовке. Руки у него наверняка грязные, а вот всё, что ниже пояса манит как пчелу нектар. В пару движений Боря остался лишь в тонких летних носочках с забавными рисунками ромашки.

– Это не мои, – тут же заявил он, потому что мужчина с принтом на носках выглядит подозрительно. Даже если тот сантиметр на сантиметр в диаметре. Даже если с женщиной наедине.

Потому что мужские носки должны быть сплошь черны, серы или белы, но то для особых случаев, вроде свадеб или похорон.

Наташка рассмеялась и опустилась к поясу. Поцелуй с внутренней стороны бедра в одну ногу, поцелуй в другую, как будто забыла направление, был отвлекающим манёвром, затем, когда оппонент потерял бдительность, был исполнен мастерский засос на головке, от которого Глобального как током прошибло.

– Ой-ой-ой, полегче, – сказал он.

«Но только не вздумай останавливаться», – добавил внутренний голос.

Едва Наталья ослабила хватку и начала помогать себе рукой, как мышцы ног расслабились. Рыжая чертовка тут же принялась творить с членом языком всякое, как будто справлялась с летним тающим мороженым, не в силах укусить.

А от тех манипуляций Боря ощущал себя джойстиком, которым можно управлять. Порой игрок номер один лишь замирала, чтобы сразу не доводить до финала, и некоторое время смотрела в глаза молодому любовнику, томно прикусив нижнюю губу. Но чтобы совсем не скучал – начала гладить соски.

Прислуживаясь к новым ощущениям, Боря уж было решил, что лучше борщ. Так как мужские соски бессмысленны и бесперспективны. Появляются чисто по инерции природы, шутки ради. И тратить на них время в обед – точно не стоит.

С этой мыслью Глобальный перехватил инициативу в свои руки, подтянул Наталью на кровать и занялся уже её грудью. Женская грудь как раз наоборот, полна тайных смыслов, замыслов и загадок, не зря же её постоянно рисуют художники и вставляют куда ни попадя дизайнеры. А ты сиди и гадай, всматривайся. Лизнешь такую – напрягается. Подзабудешь – расслабится. А в целом – интересно. Женщина в процессе ласки даже издаёт интересные звуки, которые в обычной речи никогда не применит.

«Но ведь те же самые звуки получаются и от ласки лона», – поспешил добавить внутренний голос и Боря пообещал себе написать на эту тему эссе. Но не сегодня, а когда-нибудь в старости, когда время будет и уже стоять не будет. А останутся одни воспоминания. А пока – надо пользоваться тем, что работает.

И с этой мыслью Глобальный поправил носочек, и взобрался на женщину. Рыжая раздвинула пошире колени, и уже сама взяла себя за груди, вновь прикусив губу и глядя с выжиданием снизу-вверх. Что же он предпримет? Если обычно ласкать себя ей не хотелось, а то и воспитание не позволяло, то рядом с настойчивым молодым человеком, хотелось, как раз всё и побольше. Желательно с добавкой.

Наташка вскрикнула, сначала тихо, словно случайно, когда он вошёл. Но движения продолжились и крики стали громче. Рыжая вдруг стала кричать изо всех сил, словно желая отомстить соседке за мысли и томление одинокой души. И как давай она от себя эту тоску отгонять, что вот-вот по трубам застучат.

Боря на секунду прислушался, и подлеченный слух не подвёл – внизу ответили. Не по трубам, а голосом. Такое коварное, гортанное «ах!».

Наташка тут же повторила, но чуть протянула «а».

И процесс занятия сексом словно превратился в соревнование. На всякий случай, чтобы не думала имитировать, Глобальный, глотая слюну от запаха борща, что доносился с кухни, решил, что филонить не стоит и разошёлся как следует. Мало ли. Женщины коварны. Сегодня до финишка не доведёшь – завтра без борща останешься. Потому что – должен был.

Но и снизу не отставали. Там на Оксану словно каток наехал и орала она – будь здоров. А мелкий рыжий пиздюк, в кого мгновенно превратился брат-конкурент на минуточку, даже решил подвывать, порой разбавляя вызов между половозрелыми самками.

На что Боря тут же в ответ увеличил напор и Наташку накрыло. Только вместо того, чтобы закричать как следует, чтобы показать этим соплякам снизу, как надо. Она замолчала, на какое-то время даже перестала дышать, а потом из глаз брызнули слёзы. И губы прошептали тихо-тихо:

– Я люблю тебя.

«Какой люблю? Мы же проиграем так!»

Боря и рад бы ответить тем же, спустить и пойти есть борщ в носочках с ромашками, но внизу всё ещё кричат. Да и тут ещё можно работать и работать. Эта женщина слишком долго жила в строгости к себе, пока не пришёл искуситель с разводным ключом… и развёл. Так чего теперь стесняться? Обед должен быть полноценным. С десертом!

Боря не знал иностранного, но решил задействовать отечественные языковые свойства, чтобы-таки вызвать крики, в идеале вплоть до вызова скорой и полиции разом. А для того снова сполз пониже и устроил настоящее торнадо между ног. Терзая «кнопку удовольствия» языком, он замечал лишь, как наливаться нижние губы кровью и как неистово крутится Наташка. Вот и её джойстик обнаружен. Теперь он игрок номер один.

Едва это понял и усилил нажим, тут-то крики и пошли! И какие-то таинственные звуки следом, с подвыванием, рокотом. Ну, словно кайфует человек, только уже для себя, а не для других. Да вот что интересно, едва Боря расслышал их, как ощутил дикое возбуждение и снова на Наташку взобрался.

«Сейчас ещё посмотрим чья возьмёт!»

Кровать заскрипела так, словно её никогда не смазывали, а на самой фабрике при производстве специально состарили и собрали из всего ржавого хлама в округе. Будь у такой кровати ножки, они наверняка бы переломились. А так только изголовье стучало в стену, как набат для тех, кто устроил перекур снизу.

А ведь снизу прекратились все звуки.

«Мы победили!» – добавил победно голос: «Всё-таки – опыт против молодости решает!»

Боря тут же сдулся. Распластался на женщине. Затем перекатился на бок, не желая ту задавить. Пригодится. Но ещё некоторое время гладил по бледным мягким ягодицам и раздумывал, спросить ли её о том, что предлагал Антон Сергеевич, когда на работу Романа устраивала? Или как Леся надуется и ответит двусложно?

Решив не портить послевкусие, смолчал. Наташка уже не кричала, но тихонько постанывала. Накрыло запоздалой негой, что пришла на смену серии быстрых, мощных оргазмов.

Как будто лёгкие мелкие волны гуляли по её телу, немного тряслись мышцы, чуть сводило судорогой ноги.

– Солнце моё… ты сходи, покушай, – сказала Наташка, замерев и разглядывая потолок. В глазах плыли блики. В левом ухе фонило. Всё-таки опыт-опытом, а годы берут своё. Гореть в пламени похоти долго не получается. Вот и остаётся полустон-полувздох. Хотелось то быть о-го-го, а получилось только о-го.

Но сказала так нежно, что Боря едва снова в бой не бросился. Но в животе требовательно заурчало, подсказав, что дальше организм будет переваривать сам себя и будет он тощим и жилистым грузчиком, а не мускулистым красавцем-сантехником с обнажёнными сосками.

Боря почесал нос и подумал над развитием ситуации. Первый природный инстинкт был удовлетворён. Самка млела на кровати, накачанная полезными веществами, годными для продолжения рода.

За ним последовал второй – утоление чувства голода. Но едва Боря употребил три-четыре ложки аппетитного варева со сметаной, как в квартиру бесцеремонно зашёл Роман, тут же отмечая полуголого мужика на кухне.

Сам он был весьма помят, но доволен. Улыбка не покидала лица. Держалась как пришитая.

– А я тут думаю… что-то знакомое сверху доносится, а вот на тебе – Боря.

Глобальный цикнул на него и кивнул в сторону борща.

– Тихо, у нас обед… Жри давай и помчались аванс твой отрабатывать. И… перспективы.

Рома тут же кивнул, налил в тарелку зелья восстановления сил и присоединился к трапезе. Почти минуту хлебали молча, с наслаждением. А когда ложки застучали по дну, на кухню зашла Наталья. Подчёркнуто-одетая по всем фронтам, с немного виноватой-полуулыбкой.

– О, Ромка… пришёл. А где… отец?

Рыжий посмотрел на Борю, буркнул:

– В поле… работает.

– Так его надо тоже накормить, – тут же засуетилась Наташка, наливая борща в банку.

– О, не переживай по этому поводу, – обронил Боря. – Он и так изрядно откушамши. Захочет – приедет и сам поест. Но для этого надо… доработать. Так что раньше ужина не жди.

Мельком взглянув на часы – почти два после полудня! – сантехник подскочил и отказавшись от чая, побежал одеваться-обуваться.

– Братан, мы опаздываем!

– Хе… братан, – хмыкнул Рома и набрав полные карманы печенек, поспешил следом. – Я буду звать тебя сенсеем.

– Вы куда, мальчики? Вы же только пришли, – только и спросила Наташка, что тут же перелила чай в термос и вручила у порога своим любимым мужчинам… с разницей в пару лет.

– Работа, – с важным видом ответил Роман, пытаясь не представлять, что высказывание относилось не только к нему.

Любовь она такая странная штука, что все возвращается. Даже в локальном смысле если ты на Оксане, то кто-нибудь на Наташке. И этим двоим лучше не пересекаться бы, да вот нет – у фотума свои планы.

– На ужин то придёте?

– Вряд ли успеем, – ответил Боря. – Разве что полуночный. Но лучше не ждать.

– Как это не ждать? – улыбнулась Наташка, спалив всю поляну обаятельной улыбкой любящей женщины. – Скажешь тоже.

Если в лифте Рома ещё сдержался, дожёвывая печенье и лишь показывал некоторые движения, то в автомобиле его понесло: застрочил словами как из пулемёта. Спеша поделиться всеми подробностями, рыжий обрушил море деталей на брата, большая часть из которых начиналась с фразы «и тут я её…» и «а потом она меня…». Иногда добавлял фразы вроде «я даже и не думал, что так можно» и «нет, так туда тоже можно, оказывается».

Боря слушал в пол-уха, всё больше поглядывал на телефон, где каждую минуту подсвечивалось «Коба». Когда же они наконец подъехали к подъезду, там уже собрался небольшой митинг. Во главе с известным лицом на лавочке.

– Чего это они? – не понял Роман.

– Чего, чего. Результата ждут. Никогда не беси людей, Рома. А если уж взбесил, мысли, – буркнул Боря и подхватив замок, поднял его над головой, да так к толпе и вышел, словно флаг в руках нёс знаменоносец. – Вот!

Толпа перестала гудеть, прислушалась. А сантехник, довольный вниманием, продолжил:

– Вот теперь будет у вас новый замок за мой счёт, потому что старый я так снять и не смог. Ключ от него чёрт знает где. Всё утро провозился в поисках.

Толпа загудела недовольно, но Боря тут же усилил голос:

– Так что если кто-то ещё не набрал воду, то до 23.00 часов можно уже не ждать. Рома… тащи Болгарку.

Народ как ветром сдуло. Тут же оказалось, что вёдра не набраны, ковшей недостаточно, а кто-то срочно решил помыть жопу.

– Так вот что значит – коллективное-бессознательное, – философски протянул Рома и открыл багажник, оценивая попутно инструментарий. Некоторые вещи даже казались знакомыми.

Боря подхватил УШМ из коробки, а помощнику вручил удлинитель с разветвителем, что у хорошего сантехника всегда с собой в сумке с инструментами вместо фразы «о, а у вас нет что ли?».

– Ты давай не умничай. Лучше метнись к квартире на первом этаже, пусть подключат и выкинут мне к подвалу в форточку. Метраж там такой, что можно до соседнего подъезда достать.

Рома исчез в первом подъезде, а Коба слез со скамейки, деликатно отряхнулся, чисто символически, как будто был побит, но выжил в нелёгкой борьбе и заявил:

– Что ж, Борис. Вы как раз вовремя. Меня уже собирались линчевать. Кто во всех проблемах всегда виноваты? Конечно, евреи… Хотя тенденция немного переменилась. Теперь ещё и русские. Боюсь, что доживу до дней, когда во всём всегда будут виноваты только русские.

– Эх, не тот народ назвали богоизбранным, – донеслось от Романа.