сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
произведения искусства.
– Совершенно с тобой согласен, – кивает Сент-Клэр. – А что на счет тебя, Грэйс? Как
обстоят дела с твоим увлечением живописью?
Я чуть встрепенулась, и он выглядит сконфуженным.
– Ты училась на художника, не так ли?
– Да, но я никогда не была достаточно хороша, чтобы где-либо показывать свои
работы, – отмахиваюсь я. – К тому же, я не рисовала уже целую вечность.
– Почему?
Я вздрагиваю при мысли о боли, которая возникает в моем сердце каждый раз, как я
беру в руки кисть.
– С тех пор как умерла моя мама, я больше не чувствовала той искры. Это слишком
тяжело.
– А ты пыталась? – слегка настаивает он.
Я пожимаю плечами.
– Я по-прежнему делаю зарисовки, но каждый раз, оказавшись перед чистым холстом
с кистями, которые принадлежали моей маме… просто замираю. – Я занимаю руки тем,
что убираю с одежды крошки от сэндвича, испытывая неловкость, что призналась в чем-
то настолько личном.
Он тянется и берет меня за руки:
– Ты будешь снова рисовать, Грэйс. Истинная страсть, как у твоей мамы, как у тебя,
никогда полностью не исчезает.
Я поднимаю на него глаза.
– Ты уверен? – шепчу я, отчаянно надеясь, что его слова окажутся правдой.
Он потирает большим пальцем мою ладонь:
– Нужно время. Когда будешь готова, твоя муза вернется. Поверь мне.
Я сглатываю неожиданно подступившие к горлу сентиментальные слезы:
– Спасибо.
Его телефон вибрирует, разрушая момент. Он смотрит на экран.
– Сейчас вернусь, – говорит он и выходит в коридор.
Я убираю за нами остатки ланча и выбрасываю все в мусорную корзину рядом с
охранником, который едва ли обращает на меня внимание. Полагаю, Сент-Клэр и впрямь
постоянно так делает. Я брожу по залу, изучая работы, цвета и тени. Поближе
рассматриваю нос кролика – это на самом деле невероятно – и понимаю, как сильно мне
самой хочется приступить к созданию собственной картины. Я скучаю по своему
искусству. Думаю, мне это необходимо.
Творческое самовыражение – это часть того, кто я есть, и мне радостно, что Сент-Клэр
напоминает мне об этом.
На следующее утро я вишу на телефоне, ожидая возможности поговорить с
менеджером нелюдимого художника о встрече, которую уже несколько дней пытаюсь
устроить, а Мэйси без умолку болтает о каком-то ограблении.
– Они не знают, кто и как это сделал. Все очень загадочно, – говорит Мэйси, роняя мне
на стол кипу бумаг. Я рассеяно киваю, думая о том, как сильно мне хочется заполучить
эксклюзивный контракт с этим художником. – Это во всех газетах, особенно после фиаско
«Кэррингерс».
– Создается впечатление, что это серия, не так ли? – говорю я, гадая, с чего вдруг
возник такой интерес к искусству со стороны криминального сообщества.
– Это как «Одиннадцать друзей Оушена»! – хихикает Мэйси.
В этот момент на линии вновь раздается голос менеджера:
– Мисс Беннет?
– Да, я слушаю, – отвечаю ему. Мэйси поднимает вверх большие пальцы и уходит.
Пару минут спустя я уже стучу в дверь кабинета Сент-Клэра, горя от нетерпения
рассказать ему о встрече с художником-затворником, только что организованной мною,
что просто свалит его с ног.
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 2
– Нам нужно посетить его студию на следующей неделе, – говорю я радостно. – Он
почти не позволяет увидеть коллекционерам свои текущие работы, думаю, это могло бы
привести вас к отличным партнерским отношениям.
Сент-Клэр кажется отвлеченным, складывая бумаги в свой портфель.
– Боюсь, что с этим придется подождать. Завтра я улетаю в Лондон и буду
отсутствовать месяц.
Месяц?
– Ой. – Не могу себе представить, что не увижу его месяц, но стараюсь не подавать
виду. – Ладно, что ж, ты бы не мог подписать эти формы релиза для новой покупки и
утвердить…
– Не думаю, что такой вариант тоже сработает. – На его губах играет странная улыбка.
– Ладно… – Я стою, замерев от растерянности. Что происходит? – Почему нет?
На какую-то ужасную долю секунды я задаюсь вопросом, не решил ли он в конце
концов меня уволить. Затем Сент-Клэр расплывается в широкой улыбке.
– Потому что ты поедешь со мной.
23
N.A.G. – Переводы книг
Глава 5
После бурной недели сборов и составления списка распоряжений, я спускаюсь по трапу
самолета в Лондоне, все еще не в силах поверить в происходящее. Я в Европе!
Я так взволнована, что почти подпрыгиваю от нетерпения, когда мы маневрируем
сквозь толпу в здании аэропорта Хитроу и нас подбирает машина с водителем Сент-
Клэра. Чарльз спокойно сидит рядом на сиденье, проверяя телефон, в то время как я
верчу головой во все стороны, подмечая туристические достопримечательности, о
которых лишь читала.
– Посмотри, там Биг-Бен! – восклицаю я, когда мы проезжаем мимо знаменитой
башни. – И Вестминстерское Аббатство!
Сент-Клэр улыбается, развеселившись.
– Радуйся, что жители Лондона сейчас не видят или слышат тебя. Они бы нещадно
высмеяли тебя за то, что ведешь себя так по-американски.
Я смеюсь.
– Прости, я старалась изображать безразличие и не проявляла эмоции всю дорогу,
разве нет? Ведь я не каждый день летаю первым классом.
Считай, никогда не летала.
– И впрямь, не проявляла эмоции, – ухмыляется он, поддразнивая. – Весь самолет
слышал твой визг, когда они принесли послеобеденный чай.
– Но он был с булочками и густыми топлеными сливками и разлит в чашки из
настоящего китайского фарфора! – протестую я. – Знаю, что неискушенная, ведь я
никогда не путешествовала за границу. Но так давно этого хотела. – Я смотрю в окна на
старинные кирпичные здания, каменные фонтаны, украшенные скульптурами, мощеные
дороги, реку Темзу и ее древние воды. – Здесь так много истории.
– Это великий город, – соглашается он. – И у тебя будет достаточно времени, чтобы его
исследовать.
– Даже не знаю. У меня очень строгий босс.
– Не волнуйся, – улыбается он. – Я позабочусь, чтобы этот придурок не сильно
загружал тебя работой.
Мы останавливаемся на светофоре перед Букингемским дворцом, его великолепный
фасад тянется на несколько кварталов.
– Вау, королевская стража и правда стоит по стойке смирно, словно статуи. Правда, что
если даже им докучать, они все равно не имеют права пошевелиться или заговорить?
Сент-Клэр смеется.
– Что? – говорю я, застыв.
– Давненько я не приезжал сюда с кем-то, для кого все тут в новинку, как для тебя.
Мы въезжаем в Ноттинг Хилл – который я узнаю по фильму с участием Джулии
Робертс – и я охаю и ахаю, видя милые цветные здания, перед одним из которых мы в
итоге останавливаемся. Мне не удается убрать с лица широченную улыбку, но я стараюсь
не быть бесцеремонной. – Мы здесь по делу, мистер Сент-Клэр?
Он выходит из машины, и я следую его примеру. Передо мной кафе с вынесенными на
улицу столиками, художники проезжают мимо на велосипедах, повсюду маленькие
магазинчики и восхитительное оживление, прямо как в фильме.
– Это твой дом вдали от дома. – Он указывает жестом на здание с ярко-голубой
штукатуркой и ящичками с цветами на окнах, а с крыльца на нас смотрит кошка.
Я ахаю:
– Правда?
Сент-Клэр улыбается, его ямочки выбивают меня из равновесия. Боже, он
восхитителен.
– Номер три с левой стороны. – Он передает мне связку ключей. – Она принадлежит
другу друга, которого сейчас нет в городе. Я подумал, что квартира и район тебе подойдут.
Так у тебя будет свое собственное пространство, чтобы по-настоящему узнать город.
– Спасибо, – выдыхаю я.
Не в силах сдержаться, я обнимаю его. Он поначалу колеблется, но затем обнимает
меня в полную силу, и наши тела прижимаются друг к другу. Вдыхаю аромат его
одеколона, скольжу руками по его мускулистым плечам, чувствуя, как в моей груди
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 2
разгорается жар, который начинает опускаться ниже, поэтому я выпускаю Чарльза из
объятий.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он. – Тебе надо немного успокоиться,
отдохнуть, прежде чем на тебя подействует смена часовых поясов.
– Я в порядке. – Пробегаю взглядом по симпатичной небольшой верандочке, деревцам
черешни и разноцветным тентам кафе. – Я более чем в порядке. Я в Лондоне! – Широко
раскидываю в стороны руки. – Давай начнем.
– Ладно, ладно, Кролик-Энерджайзер, – смеется Сент-Клэр. – Я пришлю тебе смс-ку с
адресом, по которому ты сможешь меня найти через пару часов. – Он подает знак
водителю, тот достает мой чемодан из багажника и относит его по ступенькам к парадной
двери. – Иди, располагайся пока. Позже увидимся.
Он возвращается к машине.
– Чарльз? – окликаю его. – Правда, спасибо тебе, – снова повторяю я. – Это все
невероятно.
– Еще рано меня благодарить, – отвечает он, садясь в машину. – Мы здесь по-
прежнему по делам. – Он подмигивает мне и закрывает дверцу.
Интерьер квартиры – мечта художника. Она светлая, воздушная и просторная,
повсюду элементы, придающие помещению уют: мягкие накидки на удобном диванчике,
набор чая, веером разложенный на симпатичной тарелке, и целая стена со светлыми
полками, уставленными маленькими статуэтками и декоративными вазочками.
В спальне большая двуспальная кровать с пушистым одеялом, в углу пристроился
маленький письменный стол с чернильницей и гусиным пером. Я быстро распаковываю
свои вещи и убираю их в небольшой шкаф, после чего отправляюсь в ванную. Там
установлена настоящая белая фарфоровая ванна на ножках и кувшин лавандовой соли.
Не могу дождаться, когда она наполнится водой и я смогу хорошенько расслабиться в ней
и отдохнуть.
Хотя Сент-Клэр и предупредил меня о десинхронозе,11 мне не хочется терять время,
сидя в четырех стенах. Решаю прогуляться и познакомиться поближе с культурой. Я
прогуливаюсь вдоль трехполосных улиц, мимо магазинчиков винтажной одежды с
красивыми витринами с платьями и туфлями, мимо уютных кафе с металлическими
раскладными стульями, расставленными прямо перед ними на улице. Чувствую себя
будто в сказке. Я и впрямь тут! Даже если это всего лишь на время, это мечта, которую я
считала несбыточной. Мамочка, надеюсь, ты это видишь.
Пару часов спустя, освежившись и переодевшись, перекусив половинкой багета и
яблоком, я стою в вестибюле здании Лондонского колледжа изобразительных искусств и
жду, когда Сент-Клэр выйдет со встречи с профессорами колледжа. В центре зала
размещен стенд со студенческими арт-инсталляциями – очень приятно видеть, что
студентам позволяют развивать свою креативность. Я помню, что рискнуть намного
проще, когда чувствуешь, что подстрахуют и что не последует негативный отклик
реального мира. Я скучаю по ощущению полета, когда ты так вдохновлен, что просто
прыгаешь и веришь, что приземлишься именно там, где тебе и следует быть.
– Грэйс? – Сент-Клэр стоит у моего локтя. – Прости, что так долго. Мы обсуждали
окончательные детали показа, а как ты знаешь, художники могут быть… обстоятельными.
Я смеюсь.
– Очень дипломатично с твоей стороны. А что за показ? – Я достаю свой блокнот и
ручку, как репортер, чему научилась у Пэйдж, которая всегда говорит, что ее заметки –
это ее спасители.
– Точно, – говорит Сент-Клэр, качая головой будто сам себе не может поверить. –
Прости еще раз. Я ведь даже не сказал тебе, чем ты будешь тут заниматься, верно?
– В детали не вдавался, – признаю я.
– Моя компания является спонсором выпускного шоу в этом колледже. Это целое
событие с огромным приемом, на котором будет присутствовать пресса и все значимые
11 Синдром смены часовых поясов.
25
N.A.G. – Переводы книг
лица индустрии. Это большая честь для студентов, избранных, чтобы представить свои
финальные работы.
Я киваю.
– Уверена, с этого может начаться их карьера. Измениться жизнь.
– Так и есть, поэтому профессора всегда приглашают бесстрастного стороннего судью,
– соглашается он.
– Это важная задача, – говорю я, полагая, что он должен просмотреть сотни
портфолио. – Хочешь, чтобы я прошерстила для тебя первый тур?
Он усмехается.
– Хочу, чтобы ты выбрала лауреатов.
Я прикусываю язык, прежде чем ляпнуть, как дебилка: «Кто? Я?».
– Ты уверен? Ведь не так давно я сама была студенткой.
Он ведет меня по коридору.
– Хочу показать тебе кое-что.
Мы останавливаемся перед залом-студией, и я заглядываю через стекло большого
окна. Там пять мольбертов, и за каждым стоит сконцентрировавшийся на работе
художник. Профессор ходит по комнате, делает критические замечания, тыкает пальцами
на некоторых ребят, а также дико и размашисто жестикулирует руками в сторону других.
В воздухе явно ощущается запах краски и недавно натянутого холста. Я делаю
глубокий вдох, впуская нахлынувшие воспоминания о занятиях и днях проведенных с
кистью, подвластной велению моей руки.
– Это возвращает меня в прошлое.
– Именно, – говорит Сент-Клэр. Он указывает на студентов, которые не обращают на
нас никакого внимания, будучи в кураже. – Ты знаешь, как много это будет значить для
этих студентов, и у тебя нет скрытых мотивов или политической выгоды, поэтому ты
идеальный человек, чтобы выбрать победителей.
– Но кто может сказать, что на самом деле лучшее? – спрашиваю я нервно.
Он приподнимает брови.
– Вообще-то ты, будучи прежде всего моим арт-консультантом. Это часть твоей
работы.
Я хмурюсь.
– Ты же понимаешь, что я имею в виду, верно? Искусство так субъективно – почему
мое мнение должно иметь больше значения, чем чье-то другое?
– Потому что так и есть. – Сент-Клэр смотрит на меня. – У тебя дар видеть глубинные
эмоции картины. Поэтому я тебя нанял. Твое мнение значит больше, чем чье-либо.
Я должна отвести взгляд.
Перевожу его на студентов за работой: их лица сосредоточены, кисти опускаются и
поднимаются от холста к палитре. Я думаю о том, какие возможности у меня бы были,
если бы я смогла закончить обучение в престижном колледже на Восточном побережье, в
котором встретила Пэйдж. Что бы означала для меня такого рода награда.
– Чья-то жизнь драматическим образом изменится после этого, – говорю ему. Не так,
как моя недавно. Вселенная забавно порой поступает, давая нам желаемое только после
того, как мы сдаемся и теряем надежду. Может, это потому, что именно в тот момент мы
наконец-то готовы и хотим рискнуть.
– Просто следуй своим инстинктам, – заверяет он.
Мы возвращаемся к центральному входу, но на меня будто скоростной поезд
наваливается усталость, неожиданно я осознаю, что слишком утомлена, чтобы стоять. Я
слегка покачиваюсь, и Сент-Клэр придерживает меня.
– Ты в порядке?
– Думаю, мне надо прилечь.
Он мягко посмеивается.
– Я же тебе говорил, реакция на смену поясов – это не смешно. – Он подхватывает
меня за талию. – А вот я в качестве системы стабилизации – это смешно.
– Ха-ха, – говорю я, но он практически вынужден меня нести, когда мы выходим из
здания. – Мне жаль, что тебе приходится так заморачиваться из-за меня.
– Вовсе нет, – говорит этот вечный джентльмен. – Давай отвезем тебя назад в
квартиру, чтобы ты могла поспать. У нас есть достаточно времени, так что завтра отдохни
и приходи в себя.
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 2
– Спасибо, – бормочу я. Целый день на знакомство с городом! Мой утомленный мозг
уже обдумывает варианты, поэтому мне и впрямь лучше воспользоваться
представившейся возможностью отдохнуть.
27
N.A.G. – Переводы книг
Глава 6
Я сплю мертвым сном пятнадцать часов подряд. Сент-Клэр был прав, говоря, что
влияние смены часовых поясов – это не шутка, но просыпаюсь отдохнувшей и бодрой,
готовой исследовать окружающий мир. А как может быть иначе? Я в Лондоне:
международном центре искусства и культуры – и сексуального акцента. Хотя акцент
Сент-Клэра по-прежнему мой самый любимый.
Пишу сообщение Пэйдж: «Я приехала, любимка! Хочешь вместе пообедаем сегодня?»
Сделав себе чай и попивая его, смотрю, как свет играет оранжевым и розовым цветом
на домах, утреннее солнце отражается в их белой отделке и лепнине. Пэйдж отвечает:
«ОМГ, да!!! Встречаемся на рынке Ковент-Гарден. В два?
Уточняю: «Инструкции, как туда добраться?»
«На метро, – приходит ответ , – остановка «Ковент-Гарден». С нетерпением жду
встречи!»
Грудь сжимает. Мы так давно не виделись. « Я ТОЖЕ».
Я принимаю душ и переодеваюсь в повседневное платье – Лондон, как правило, более
разряженный, чем Сан-Франциско, но все же сейчас середина буднего дня – и выхожу на
улицу, ощущая себя так, как всегда представляла себе жизнь заграницей: роскошно,
