сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Настолько непритязательный? – я легонько ударяю его ладонью по руке, но он
перехватывает ее и смотрит мне в глаза.
– Ты же знаешь, я несвободен, – говорит он низким голосом, и буря эмоций в его
взгляде захватывает дух. – Мои глаза смотрят только на тебя.
Мое сердце воспаряет. Я смотрю на него ошеломленная… и охваченная чувством вины
за то, что скрываю от него секреты.
– Мистер Сент-Клэр? – нас прерывает президент колледжа. Сент-Клэр отпускает мою
руку. – Мы готовы всех поприветствовать, если вы не против последовать за мной. Мы все
с нетерпением ждем вашей речи.
– Конечно.
Мы идем к сцене, расположенной в задней части комнаты. Президент представляет его
как важного спонсора школы и мецената сегодняшнего мероприятия. Сент-Клэр
поднимается на подиум под нескончаемые аплодисменты. Я смотрю по сторонам и вижу
на лицах людей уважение и восхищение. Думаю о том, как Сент-Клэр рос в том холодном
доме, не получая ничего, кроме критических замечаний. Видел бы только его отец, как
высоко ценят его сына.
– Спасибо, – начинает Сент-Клэр, когда аплодисменты стихают. – Для меня это
особенный вечер, его причина дорога моему сердцу. – Он отыскивает меня глазами и
удерживает мой взгляд, делая паузу, а затем снова смотрит на толпу.
– Я знаю, что значит иметь мечту – хотеть чего-то так сильно, что буквально ощущать
это на вкус, но не иметь возможности прикоснуться. И мероприятия вроде этого показа
позволяют войти этим художникам в мир, где мечты становятся возможностями. Даря
огромный стимул всем студентам, которые находятся здесь сегодня – участвуют они в
показе или нет – следовать своей страсти. Не бойтесь рисковать, может, даже разбить
парочку сердец, – раздаются смешки, – но будьте честны с собой. Гораздо больший риск
стараться стать кем-то другим. Искусство – это подлинность, и только вы знаете свое
сердце.
Его глаза на мгновение вновь встречаются с моими, а затем он отводит взгляд.
– Я очень рад, что могу немного посодействовать будущему подлинному
самовыражению, творчеству и тем молодым художникам, которые находятся здесь
сегодня. Пусть ваше будущее будет плодотворным. Большое спасибо.
Он спускается со сцены под еще большие аплодисменты, и я так горжусь, что он
помогает началу карьеры этих художников, и горжусь тем, что являюсь частью его
компании, которая совершает такие хорошие дела, отдавая дань арт-сообществу. Я
59
N.A.G. – Переводы книг
смотрю по сторонам, вижу сияющие лица студентов и с полной уверенностью могу
сказать, что сегодня в их жизни благодаря нам наступил переломный момент. Это такое
восхитительное чувство.
После художественного показа водитель Сент-Клэра везет нас по живописному
маршруту вдоль Темзы. Я смотрю в окно, завороженная палитрой красочных огней:
подсветкой старых зданий, радужными переливами «Лондонского глаза»,17 его
меняющимися насыщенными цветами, похожими на световое шоу в планетарии.
– Ты хорошо провела сегодня время? – спрашивает Сент-Клэр, берет меня за руку и
сжимает.
– Я всегда хорошо провожу с тобой время. – Я понимаю, как банально звучит мой
ответ, и морщусь, но он, похоже, не возражает.
– Я тоже всегда хорошо провожу с тобой время, – отвечает он тихо. Всю оставшуюся
часть пути он кажется задумчивым, особо не разговаривая, пока мы не возвращаемся
назад в его квартиру. Там Сент-Клэр открывает бутылку вина, и мы устраиваемся на
диване.
– За еще один успешный опыт, – произносит он тост, поднимая свой бокал.
– За показ, – соглашаюсь я, касаясь его бокала своим.
Он делает глоток, все еще оставаясь погруженным в свои мысли. Интересно, что
творится в его голове. Я начинаю нервничать. Не привыкла к такому его поведению –
только если что-то не так.
Что, если он знает о моей встрече с Ленноксом?
У меня обрывается сердце. Дерьмо. Если ему известно о тайных встречах, он может
решить, что я его предаю. Но разве не это я и делаю, продолжая рассматривать
возможность того, что именно он является главным преступником, которого подозревает
Леннокс?
Я сижу в ожидании, мое сердце стучит все быстрее, пока, наконец, Сент-Клэр не
отставляет свой бокал и не устремляет на меня прямой взгляд. Под влиянием этой ночи –
взаимных поддразниваний, веселья всю дорогу до дома – энергия между нами
разгорается все сильней, но теперь я чувствую себя неуютно от его близости.
– Ого, ты выглядишь серьезным. Мне стоит беспокоиться?
Он улыбается мне – не яркой широкой улыбкой, которой одаривал всех весь
сегодняшний вечер, – а какой-то приватной и искренней, предназначенной только для
меня.
– Ты делаешь меня счастливым, Грэйс.
Я сглатываю. Это что, речь перед разрывом или из серии «я знаю, что ты встречалась с
федералами за моей спиной»?
– Я не часто подпускаю к себе людей, – продолжает он. – Ну, скорее даже никогда.
Просто так проще быть сконцентрированным на бизнесе, отделяя личную жизнь от
профессиональной.
О, боже, это речь перед расставанием. Я чувствую боль в груди, и мне приходится
прикусить губу, чтобы сдержать подступившие слезы.
– А затем появляешься ты. И все, что я, казалось, знал улетучивается. – Сент-Клэр
смотрит на меня, и от нежности, плещущейся в его глазах, у меня перехватывает дыхание.
– Грэйс, ты не похожа ни на кого из тех, что я встречал раньше. Я никогда не видел такой
энергии, такой силы, такой страсти по отношению к искусству и окружающему тебя миру.
Ты не позволила обстоятельствам сломить себя, продолжила бороться за жизнь, о
которой мечтала. Ты веришь в лучшее в людях. В лучшее во мне.
Он опускает руку под журнальный столик и достает длинную черную бархатную
коробочку с серебристым бантиком. Я ошеломленно смотрю на нее.
– Думаю, мне просто хотелось показать, что ты для меня значишь, – пристально
смотрит на меня Сент-Клэр, – и когда я увидел это, то сразу понял, что оно должно
принадлежать тебе.
Он протягивает мне коробочку. Дрожащими пальцами я развязываю бантик и
поднимаю крышечку.
О, боже мой.
17 Колесо обозрения.
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 2
Передо мной невероятное бриллиантовое ожерелье: идеальный каплевидный кулон,
нанизанный на великолепную золотую цепочку. Он совершенно потрясающий – и
огромный.
– Сент-Клэр, – запинаюсь я, – я не могу… это…
– Оно тебе не нравится? – он выглядит подавленным.
– Ты шутишь? Я обожаю его! Но это слишком, Чарльз…
– Ерунда, – он снова улыбается. – Оно идеально тебе подходит.
Сент-Клэр достает ожерелье из коробочки. Я разворачиваюсь и с колотящимся
сердцем убираю волосы в сторону, пока он аккуратно застегивает ожерелье на моей шее.
Бриллиант, касающийся моей кожи, – такой блестящий и идеальный – без сомнений
является самой красивой вещью, которую я когда-либо носила.
– Оно невероятное, – шепчу я, все еще ошеломленная.
Он наклоняется ближе и целует меня в плечо.
– Как и ты.
Меня охватывает трепет, чувствую, как жар от его прикосновения распространяется по
моему телу.
Я поворачиваюсь и оказываюсь прижатой к нему. Он протягивает руку и очерчивает
кончиками пальцев контур бриллиантового кулона, лаская мою ключицу. По коже
пробегают мурашки, и когда я поднимаю на него взгляд, вижу, что его глаза
сфокусированы на мне. Темные и сверкающие. Полуночно-синего цвета.
– Я все сильнее влюбляюсь в тебя, Грэйс, – шепчет Сент-Клэр переполненным
эмоциями голосом. – Я влюбился в тебя с первой встречи, когда ты пролила на меня мой
кофе.
Такое чувство, будто нахожусь во сне. Слышу его слова, но их смысл не доходит до
меня. Я все еще в шоке от ожерелья, от его признания, от того, как мое тело льнет к нему,
томясь по очередному дразнящему прикосновению.
– Скажи, что ты чувствуешь то же самое, – говорит Сент-Клэр, его голос становится
настойчивей. Его рука скользит по моей обнаженной коже, лаская, соблазняя меня. По
моей груди растекается тепло. – Если бы ты только допускала возможность полюбить
такого человека, как я.
До меня доходят его слова, и это сносит мне крышу. Он думает, что это он не достоин?
Я накрываю ладонью его скулу.
– Прекрати, Чарльз. – Называю его по имени, и от этого наша связь кажется
интимней, чем когда-либо. – Ты не должен этого делать. Я тоже тебя люблю.
Улыбка медленно озаряет его лицо, на котором изумление сменяется пылкой страстью.
Он накрывает мой рот жадным поцелуем, наполненным жаром и стойкой одержимостью.
На этот раз я ни секунды не колеблюсь и всем телом устремляюсь ему навстречу,
требуя прикосновения его кожи к моей. Я целую его шею, медленно расстегиваю
рубашку, касаясь губами каждого миллиметра освобождающейся от одежды кожи, целую
грудь, медленно спускаясь к прессу. Стягиваю его рубашку и тянусь к ремню…
– Еще рано, – говорит он и одним легким движением поднимает меня, задирает мое
платье и закидывает мои ноги вокруг своей талии.
– Ой. – Мое лоно оказывается тесно прижатым к нему, его растущая эрекция
заставляет меня трепетать от нетерпения, когда он несет меня вверх по лестнице в
спальню.
Он кладет меня на край кровати и проскальзывает пальцем под бретельку платья,
стягивая ее с плеча. Оставляя поцелуи вдоль ключицы, тянется и расстегивает молнию на
спине. Его руки находят мою обнаженную грудь, и я стону от усиливающейся нежной
ласки, дразнящей мои заострившиеся соски.
Он отстраняется и снимает брюки, оставаясь передо мной в своей восхитительной
наготе.
От его вида у меня перехватывает дыхание. Выточенное из одних мышц тело, которое
может посрамить даже шедевры Микеланджело. Я впитываю гладкость его груди и
кубики пресса, дорожка волос уводит мой взгляд к жесткой линии его идеального члена.
И теперь он мой.
Я тяну его на себя, жадно целуя, в то время как наши тела сплетаются в эротическом
танце, а бедра тесно прижимаются друг к другу. Ощущения от его жаркой кожи,
61
N.A.G. – Переводы книг
прижимающейся к моей, просто невероятны, а когда я касаюсь губами пульсирующей
вены у него на шее, его знающие руки заставляют меня извиваться и стонать под ним,
тяжело дыша у его уха. К моему удовольствию, он издает стон, и его пальцы
проскальзывают у меня между ног, поглаживают, а затем проникают так глубоко в мою
ноющую киску, что я вскрикиваю от переполняющих меня ощущений.
Я вся влажная и такая готовая. Боже, я нуждаюсь в нем.
Протягиваю руку, обхватываю его напряженную длину, вызывая у него очередной
стон, на этот раз более низкий и утробный, и трепещу от осознания, что это сводит его с
ума. Я дразню его, поигрываю до тех пор, пока не ощущаю, что его член пульсирует
жаром в моих руках; до тех пор, пока его дыхание не становится прерывистым и он не
убирает мою руку, вновь заводя мои запястья на подушку мне за голову.
Не отпуская рук и не разрывая контакта наших глаз, он входит в меня. Медленно,
мучительно сладко, наполняя меня дюйм за дюймом, пока не оказывается полностью во
мне, соединяя нас друг с другом.
– Грэйс, – стонет он.
Я издаю ответный стон, когда он начинает уверенно двигаться, с каждым его толчком у
меня между ног пульсирует очередная волна жара.
Боже, да.
Я обхватываю его, выгибаю спину, чтобы глубже принять, и постанываю, испытывая
ноющую боль; мне так хорошо, что, кажется, я сойду с ума. Мы находим свой ритм, экстаз
становится все сильней, и я растворяюсь в нем, отдавая всю себя без остатка.
Все мои сомнения улетучиваются. Здесь и сейчас ничто не имеет значения, кроме нас
двоих.
Его толчки ускоряются. Становятся резче. Глубже.
– Так хорошо, – стону я. Он наклоняется и прихватывает зубами мой сосок, посылая
невероятные ощущения по моему телу.
– Грэйс, – стонет он, потирая большим пальцем мой влажный клитор и продолжая
толкаться во мне. Это выше моих сил.
– Чарльз, – выкрикиваю я, запрокидывая голову, и меня настигает оргазм, накрывая с
невероятной интенсивностью. Он вторит моим стонам, и я чувствую, как он разряжается,
после чего расслабляется и успокаивается в моих объятиях.
Я обнимаю его, пока не проваливаюсь в сон.
Когда просыпаюсь, на улице темно. Мое тело все еще урчит от удовольствия, от этого
пронизывающего до самых костей удовлетворения. Я улыбаюсь, протягивая руку к Сент-
Клэру, чтобы снова прижаться к нему.
Но там никого нет. Постель пуста.
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 2
Глава 14
Куда он делся?
Я на минуту теряюсь, пытаясь сориентироваться в темноте. Потом слышу, как Сент-
Клэр перемещается по спальне. В тусклом свете различаю его силуэт в тени. Он открывает
ящики, одевается, но очень тихо – как будто не хочет меня разбудить.
– Да, все готово. Нет проблем, – шепчет он в свой телефон. – Буду там через двадцать
минут.
Слышу, как он подходит к кровати, быстро закрываю глаза и лежу абсолютно
неподвижно. Чувствую легкий поцелуй на лбу, а затем за ним тихо затворяется дверь.
Куда, черт побери, он отправился?
Я быстро выбираюсь из постели. Моя дорожная сумка все еще здесь после нашей
поездки к его родителям, так что я натягиваю майку и джинсы, хватаю его пальто и
надеваю поверх топа. На цыпочках спускаюсь по лестнице, слышу звук закрывшейся
входной двери и жду десять секунд, прежде чем выглянуть наружу.
Он идет вниз по кварталу в сторону оживленной центральной улицы.
Я спешу за ним, придерживаясь тени. Знаю, что веду себя безумно, но не могу
удержаться. После всего того, что между нами сейчас было, я должна узнать правду.
Впереди меня Сент-Клэр сворачивает на центральную улицу, а затем машет такси.
Черт!
Я озираюсь по сторонам и замечаю значок еще одного черного кэба. Практически
бросаюсь ему под колеса, чтобы остановить, после чего забираюсь на заднее сиденье.
– Следуйте за тем кэбом! – восклицаю я.
– Серьезно, милочка? – спрашивает водитель, но трогается с места. – Ох уж эти
американцы, – он качает головой, но мне плевать. Я слишком занята мыслями о том, что
Сент-Клэр может делать здесь в три часа ночи. И быстро прихожу к заключению, что
варианты не очень хорошие.
Кэб Сент-Клэра движется через Лондон в Фицровию, район, являющейся
эклектической мешаниной из старого и нового, с каменными, кирпичными и
деревянными строениями и площадью в центре главного перекрестка, у которого, как
мне сказала Пэйдж, по выходным бывает фермерский рынок. Другой кэб тормозит у
обочины, и Сент-Клэр выходит. Мы сворачиваем к обочине на полквартала позади.
– Что теперь, милочка?
Улицы не освещены, и я колеблюсь.
– А район безопасный?
– Сейчас два часа ночи, леди. Вы одна. Сами как думаете?
Сент-Клэр уходит, и мне нужно быстро принять решение. Все это чистое безумие – не
могу поверить, что слежу за своим парнем-тире-боссом по улицам Лондона посреди ночи.
Но я должна узнать правду.
– Спасибо, – говорю водителю и оплачиваю проезд, после чего следую за Сент-Клэром
по другой стороне узкой улицы. Она вымощена булыжниками, так что я смотрю себе под
ноги, стараясь поспеть за ним. Но, завернув за угол, обнаруживаю, что он пропал.
Я потеряла его.
Миную несколько переулков, в которые он мог зайти, но я слишком напугана, чтобы
свернуть в один из них. Мне жутко находится тут одной, и я вдруг чувствую себя дурой.
Что я делаю?
Заставляю себя идти дальше, пока не достигаю пустой широкой площади. Вокруг
ничего, кроме молчаливых витрин кафе и булочной – и галереи.
Галереи.
Кровь в моих жилах леденеет. Не может быть, чтобы он направлялся туда...
Когда я подхожу к центральному входу, на улице царит жуткая тишина. Все закрыто.
Не доносится ни звука. Ничего необычного.
Может, я неправильно поняла. Может, из-за Леннокса я стала настолько
иррациональным параноиком, что крадусь за Сент-Клэром посреди ночи. Но раз он
улизнул из постели, то что-то явно происходит. И если даже есть какое-то прекрасное и
разумное объяснение необходимости уйти в такой час, он явно не хочет, чтобы я об этом
знала. Является ли это достаточной причиной для беспокойства? А затем мне на ум
63
N.A.G. – Переводы книг
приходит иная возможность: может, есть другая женщина. Может, меня дурачили не
только в одном.
Я возвращаюсь назад через площадь, желтый свет уличных фонарей отбрасывает
длинные тени, что соответствует моему настроению. Решаю поймать кэб, вернуться домой
и постараться забыть обо всем этом. В любом случае, что я делала, строя из себя Нэнси
Дрю?
Я иду назад тем же путем, которым пришла, надеясь, что смогу найти кэб и добраться
