Текст книги "В его власти (Водоворот страсти)"
Автор книги: Стефани Слоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Он был глупым и легкомысленным, и теперь расплачивается за это.
Высоко над ним небо прочертила падающая звезда. Джеймс проследил ее падение, закрыл глаза и вслух произнес желание:
– Не дай мне забыть, что разлучило нас. Я должен помнить это и никогда не забывать.
Глава 9
– Вы, месье Ругье, самый настоящий дьявол, – игриво проговорила Айрис, наклоняясь к нему через пространство, разделяющее сиденья кареты, и слегка похлопывая по бедру.
Кларисса с отвращением наблюдала, как Джеймс в ответ ослепительно улыбнулся, чтобы соответствовать такой характеристике. Наступила глубокая ночь, и в карете было темно, но она отвернулась к окну, чтобы не видеть своих компаньонов.
Они проехали зеленые верещатники и, судя по всему, въехали в Лондон. Мягкая, в выбоинах, дорога сменилась вымощенной булыжниками. Свет от фонаря позволял различать смутные очертания зданий и карет, но в темноте Клариссе не нужно было скрывать своего отношения к происходящему.
Странно, но у нее появилось знакомое чувство. Она не знала, чего ожидать от Джеймса после их… Она не знала, что и думать о том, что произошло между ними. То, что начиналось как сладчайшее физическое воссоединение, закончилось так, словно было всего лишь ошибкой.
Колесо попало в выбоину на дороге, и карета слегка наклонилась, отчего нога Клариссы прижалась к ноге Джеймса. Она отодвинулась к стенке – ее словно обожгло – и украдкой бросила взгляд на Джеймса. Он был погружен в беседу с Айрис, в красках расписывая все, что ее может ожидать этой ночью.
Прикосновение прошло незамеченным. Во всяком случае, Джеймс его не заметил. Так что он забудет и то, что произошло ночью. А сначала он был таким нежным, таким заботливым. Он открывал свое сердце прикосновениями, свои чувства – скупыми словами, в которых звучала любовь. Но в тот самый миг, когда обнаружилось непонимание, он отдалился от нее и превратился в того человека, которого она встретила в Париже.
Перед отъездом на бал у них состоялся короткий разговор. Джеймс объяснил Клариссе, что будет происходить, и, что еще важнее, как им вести себя, чтобы им не пришлось сожалеть о своем поступке. Холодным, отстраненным тоном Джеймс подчеркнул, что решения будет принимать только он, возражать нет смысла – она должна безоговорочно подчиняться.
Кучер оживился – впереди на его пути оказалась повозка, замысловатые проклятия, которые он употребил, чтобы заставить встречного поскорее убраться с дороги, заставили Айрис захихикать.
– В самом деле, месье Сен-Мишель, – возбужденно сказала Айрис, – разве это не восхитительно? Среди ночи спешить по улицам Лондона на самое декадентское действо?
Джеймс добродушно хлопнул по бедру Клариссы.
– Вы не согласны, Сен-Мишель? – Он надавил на бедро, потом убрал руку. – О, боюсь, я на миг забылся. Пожалуйста, pardonnez-moi[10]10
Простите, простите меня (фр.).
[Закрыть], месье.
Кларисса потерла место, где только что была рука Джеймса, кожа там горела.
– Уверяю вас, Ругье, я как-то не думал об этом, – ответила она, зная, что плохо скрывает раздражение.
– Послушайте, вы оба, – настаивала Айрис. – Разве вся прелесть посещения таких мест не в том, чтобы забыться и позволить себе лишнее?
Кларисса надеялась, что сам факт посещения бала поклонников Киприды покажется Айрис достаточно скандальным и удовлетворит ее потребность в сильных ощущениях. Она начинала думать, что ошиблась, и этим страхом поделилась с Джеймсом еще до отъезда. Он выслушал ее с явным невниманием и уверил, что готов к любому развитию событий. На «Монахов» работает не он один, и это, по его мнению, должно было умерить ее беспокойство.
Кларисса только кивнула Айрис и невыразительно произнесла «oui», после чего снова отвернулась к окну. Мысль о присутствии других агентов не слишком утешила ее. У нее не было иллюзий насчет, возможности побега. Даже если она сможет ускользнуть от Джеймса, куда ей идти? Кто в состоянии помочь ей, преследуемой могущественными «монахами»? А мать, которая осталась во Франции? Клариссе ничего не оставаясь, как продолжить эту игру.
Карета замедлила ход, вдруг стало светло – это горели укрепленные на стенах здания многочисленные факелы. Кларисса слышала, как Джеймс что-то шепнул Айрис, а она отвечала знакомым хихиканьем.
Может быть, как предположил Джеймс, Клариссу оставят одну. Если она не позволит разгуляться эмоциям, то, вернувшись в Кенвуд-Хаус, ляжет в кровать, которой, кроме нее, будут только подушки. Тогда, как Джеймс…
Впереди показалось здание «Аргайл-Румз», карета пристроилась к веренице других и остановилась, ожидая, когда из экипажей выйдут люди и они отъедут.
Кларисса вздохнула. Какой смысл думать о том, что было бы, если бы она оказалась способна держать себя в руках. Назад дороги нет… или все-таки есть?
– Мадемуазель, вы уверены, что хотите пойти туда? – спросила Кларисса, когда карета вновь тронулась с места и двинулась вперед, а потом остановилась перед входом.
Айрис широко улыбнулась, ее глаза блестели от предвкушения.
– Никогда в жизни я не была так уверена, как сейчас. Ливрейный лакей опустил подножку кареты, открыл дверцу и протянул руку. Кларисса оттолкнула ее, и соскочила на землю.
– Eh bien. En avant[11]11
Ну, вперед (фр.).
[Закрыть], – пробормотала она про себя, слишком напуганная, чтобы обеспокоиться тем, не слышит ли ее кто-нибудь.
– Почему только мы здесь в домино? – разочарованно воскликнула Айрис, когда они оказались в бальном зале.
Она начала раздражать Джеймса.
– Мы не можем допустить, чтобы вас видели, – ответил он. – Кроме того, домино придает вам больше таинственности. – Он поправил свою нелепую маску и взглянул на девушку на ней было платье в греческом стиле с лифом, спускающимся почти до пупка, и маска, переливающаяся всеми цветами радуги, которая закрывала ее лицо больше, чем платье – тело. Опасения Клариссы, что Айрис захочет большего, чем просто пощекотать себе нервы, оказалось, имели под собой основание, хоть Джеймс и взял на себя решение этой проблемы. Поведение девушки в его спальне не оставляло места для сомнений. Джеймс считал, что им повезет, если она к моменту отъезда останется девственницей, а если из того, что он слышал о таких балах, хотя бы половина соответствовала действительности, их ждет настоящая война.
Айрис дразняще улыбнулась, явно польщенная словами Джеймса, и перевела взгляд на танцевальную площадку. Джеймс рассматривал толпу. На первый взгляд все было как на любом другом балу: совсем обычно, в рамках приличий. Оркестр играл те же медленные мелодии. Танцующие пары пресыщенно переступали ногами. Но чем больше Джеймс всматривался в окружающих, тем яснее видел, чем одни отличаются от других. Все женщины были очень красивы – ни одной простенькой Желтофиоли или располневшей матроны. Более того, от них исходила сексуальная опытность, присущая куртизанкам. Проституткам, даже если они хорошо выполняют свою работу, свойственны механические движения, что неудивительно, если учесть род их занятий. С другой стороны, жен, как привык верить Джеймс, отличает непорочность – они годятся скорее для обожания, чем для чего-то другого.
Но куртизанка! Она серьезно относится к своему искусству. В конце концов, оно для нее средство продвижения в высшее общество. Женщина, сумевшая завлечь очень богатого мужчину, играющего в эти игры, может рассчитывать на богатство, власть и определенный престиж.
Джеймсу приходилось видеть их старания и даже пробовать то, что они предлагают, но он предпочитал обходиться без этого.
Джеймс заметил, что, когда музыка смолкла, несколько пар покинули танцевальную площадку и исчезли в коридорах, ведущих в глубь дома.
– Куда они отправились? – спросила Айрис, беря с подноса проходившего мимо слуги третий бокал шампанского.
Джеймс от шампанского отказался, жестом отослав слугу.
– Вам этого знать не следует, – многозначительным тоном ответил он, надеясь, что Айрис просто похихикает, тем и дело кончится.
Она поперхнулась шампанским и закашлялась.
– Месье Сен-Мишель, может быть, вы не откажете в любезности и проинформируете меня?
Кларисса держалась спокойно, хотя Джеймс видел, что она нервничает. За все время, проведенное на балу, она едва сказала несколько слов и большую часть времени смотрела в пол.
Она откашлялась.
– Мадемуазель Беннетт, разве не достаточно, что мы здесь?
– Не достаточно, – резко ответила Айрис, соблазняющими движениями расправляя шелковую юбку своего платья. – Мы заключили сделку, вы и я. Вам следует это помнить. А теперь присоединимся к остальным.
Она вздернула подбородок и направилась к площадке для танцев. Джеймс и Кларисса пошли за ней.
– Потанцуйте с ней, – свирепо зашипела Кларисса, придерживая маску, закрывающую ее лицо.
Джеймс подумал, что маска совершенно меняет ее, или наоборот? Он не мог видеть ее фиалковых глаз, маска полностью скрывала изящный разлет ее бровей. Эти глаза, горячие и выдававшие уязвимость, брови, которые немного хмурились, когда она прошлой ночью искала слова, ну что тут говорить! Они были его погибелью, вот и вся правда.
– Почему я? Насколько я помню, вы очень неплохо танцуете, – воспротивился он, наблюдая, как находившиеся поблизости мужчины начали проявлять интерес к Айрис.
Джеймс не считал свое поведение безупречным. После того как во время их морского путешествия из Франции он держал ее на руках, его непоколебимость очень пошатнулась. Поставив Петтибоуна на место во время их встречи на озере, он понял, что снова поддался чарам Клариссы. Он даже не осознавал этого, пока чуть было не задушил мерзавца.
Джеймс ворвался в ее комнату с намерением показать Клариссе, кто из них главный. А потом… просто упал на колени и просил – нет, умолял – чтобы она снова разбила ему сердце.
– Но вам привычно танцевать, как это делают мужчины. Мне нет. Неужели не ясно, – прошипела Кларисса, замедляя шаг при виде мужчины, приближающегося к Айрис.
Высокий, со вкусом одетый, он мог быть титулованной особой, хотя нет, пожалуй, по его виду – вторым сыном. Его длинные черные волосы были сзади заплетены в косичку. Несколько старомодно, на взгляд Джеймса, но Айрис, судя по всему, так не считала. Она вздрогнула, почувствовав, как мужская рука обхватила ее и притянула ближе. Потом она улыбалась и хихикала, когда он шептал ей что-то на ухо. Он передал ей свой бокал с шампанским, и она жадно выпила его, вызвав одобрение партнера.
– Я уверяю вас, что не выдержу, если девчонка засмеется еще хоть раз. Запомните мои слова, – сказала Кларисса, кривя от отвращения губы.
Мужчина сделал жест в сторону танцевальной площадки и повел туда Айрис. Она охотно подчинилась и ступила на мраморный пол в тот самый момент, когда раздались звуки вальса.
– Идите за мной, – скомандовал Джеймс, обходя пальмы в бочонках и направляясь в другой конец комнаты.
Кларисса, к ее чести, шла молча, не отставая, просто поворачивала, когда было нужно, и останавливалась, где он говорил.
Они наблюдали за танцующей Айрис, которая все больше напоминала тряпичную куклу или куртизанку в менее откровенном наряде.
– Долго мы позволим ей танцевать с ним? – с беспокойством спросила Кларисса.
Джеймс чертыхнулся.
– Остановить ее совсем не просто. Я не могу устроить сцену, меня могут узнать.
– Тогда я могу попробовать. Я почти такого же роста, как ее кавалер, – предложила Кларисса.
Джеймс чуть не рассмеялся.
– Да, вы почти одного роста. Но он фунтов на восемьдесят пять тяжелее. Об этом не может быть и речи.
– Тогда что же нам делать? Позволить ей всю ночь танцевать с ним?
Хотелось бы Джеймсу, чтобы так и было.
– Когда вы предложили поехать на бал Киприды, вы что-нибудь знали о том, что так происходит?
– Честно? – спросила Кларисса, выпрямляясь, как она всегда делала, готовясь признать ошибку. – Нет. Я случайно услышала, как о нем упомянул лорд Мазгроув, когда прошлой весной навещал Сен-Мишеля.
Джеймс был готов заорать, но по ряду причин ему пришлось сдерживаться – он рисковал по меньшей мере потерей контроля над собой. Нельзя было допустить, чтобы он каждый раз выходил из себя, когда дело касалось Клариссы.
– Бал, кроме того, что удовлетворяет тщеславие куртизанок, желающих иметь собственные экстравагантные места для встреч, еще также, если хотите, ярмарка для девочек.
Кларисса провела рукой по волосам, взъерошив короткие пряди.
– Боюсь, я не понимаю.
– Вам знаком «Таттерсоллз» – аукцион чистокровных лошадей?
– Конечно, – нетерпеливо произнесла Кларисса. – И что?
Джеймс окинул взглядом зал, внезапно потрясенный точностью метафоры.
– Взгляните на бал Киприды как на «Таттерсоллз». Куртизанки – это лошади, а эти мужчины – их потенциальные владельцы. Они вряд ли согласятся на дорогостоящее предприятие, если не проверят лошадок в деле. Что они и делают – в разных позах и в очень привлекательной обстановке – здесь. – Он головой указал на коридоры, о которых спрашивала Айрис.
Кларисса нервно кусала губу.
– Но Айрис почти ничего не соображает после шампанского. Он наверняка не посмеет…
– Он посмеет, – оборвал ее Джеймс, быстро уходя вперед, потому что партнер Айрис, обхватив ее за плечи, увлек в коридор в дальнем углу.
Кларисса бросилась следом, и они плечом к плечу пошли вслед за удаляющейся парочкой.
– Что мы будем делать?
– Я могу быть вам полезной, джентльмены? – Женщина с волосами цвета меда, одетая синее, встала на их пути. – Мне кажется, у нас есть общий друг – Петтибоун?
Джеймс чуть было не расцеловал женщину, она могла сильно облегчить его задачу.
– Разумеется. Петтибоун. Чертовски хороший парень. – Он взял протянутую ему руку и коснулся губами пальцев в перчатках. – Идите за ними. Проследите, чтобы дверь осталась незапертой, – приказал он тихим вкрадчивым голосом.
Женщина кивнула и пошла за парочкой. Она легко догнала Айрис и ее сопровождающего раньше, чем те исчезли в последней комнате направо.
– Что делать мне? – спросила Кларисса явно встревоженная, но внешне сохранявшая решительный вид.
– Немедленно отправляйтесь за каретой. Ждите нас на южной стороне дома у черного хода.
Она угрюмо кивнула, повернулась и почти сразу же растворилась в толпе.
Джеймс поправил ненавистную маску и пошел по коридору, хрустя суставами пальцев.
– Ну, будет весело.
Кларисса ждала в темной карете. Отыскать кучера оказалось труднее, чем она ожидала. Ей как женщине не приходилось делать этого раньше, карета появлялась как по волшебству, стоило ей выйти из дверей после бала или приема.
Кларисса не знала, как приступить к решению этой шарады. Сколько она ни раздумывала, она неизменно возвращалась к одной мысли. Погруженная в занятия живописью, она совсем не замечала, что вся ее жизнь кем-то контролируется. Вернее, Сен-Мишелем, он обеспечивал ее всем необходимым, его вера в ее талант и мастерство позволила ей восстановить уверенность в себе, которая сильно пострадала после того, как Джеймс так жестоко порвал с ней.
Джеймс. Она подвергла его и Айрис опасности, и почему? Потворствуя своим собственным чувствам? Пытаясь удержать то, что ей никогда не принадлежало? Ей не хотелось плакать – ей хотелось вопить. Но она взяла себя в руки. Сейчас не до эмоций. Им грозила опасность.
Внезапно дверь кареты открылась, и рядом с Клариссой было опущено безвольное тело Айрис. Следом в карету забрался Джеймс, захлопнул дверь и два раза стукнул в потолок, давая кучеру сигнал ехать.
Карета тронулась, Кларисса держала поникшее тело Айрис на своих коленях.
– Вы успели вовремя?
Джеймс сорвал маску с лица.
– Да. Ее приятелю, Кажется, пришла в голову мысль поразвлечься с двумя женщинами сразу. Он был так занят расстегиванием брюк, что не заметил, как я вошел.
Кларисса тяжело вздохнула.
– Слава Богу. И что нам сказать Айрис?
– Судя по количеству шампанского, которое она выпила, я не удивлюсь, если она ничего не вспомнит, – предположил Джеймс, потирая лицо там, где его касалась маска. – Мы скажем ей, что она веселилась вовсю. Конец истории.
Темнота вокруг сгустилась – они приближались к границе собственно Лондона. Скоро они окажутся на заросших лесом склонах.
– Мне очень жаль, вы знаете, – тихо сказала Кларисса, глядя на лицо Джеймса, которое она видела как в тумане. – Я не понимала…
Джеймс откинулся на подушки, его лицо утонуло в полной темноте.
– Не дайте этому случиться снова.
– Я обещаю.
Кларисса уловила двоякий смысл, который он вложил в свои слова.
Она не знала как, но собиралась сдержать обещание.
Глава 10
Солнечные лучи падали на буфетную стойку, заставленную блюдами для обильного завтрака. Джеймс положил на свою тарелку яйца пашот, шесть ломтиков поджаренного на открытом огне бекона, печеные фрукты и три горячие булочки. Он седина свое место напротив мистера Беннетта и не отказался от предложенного слугой кофе.
Джеймс с энтузиазмом подцепил вилкой ломтик бекона и отправил его в рот, глядя на Айрис, которая смирно сидела, обхватив руками чашку с чаем.
Вид у нее был очень неважный, хотя, если учесть количество выпитого за ночь шампанского и ее миниатюрность, она, подумал Джеймс, могла бы выглядеть и хуже.
Бал Киприды обернулся не столь плохо, как можно было ожидать. Даже, пожалуй, напротив. Они утолили жажду Айрис испытать нечто экстраординарное, прежде чем связать себя титулом. Кроме того, теперь Джеймс знал еще одного агента «Монахов», а это было ему на руку. Женщина не назвала себя, но Джеймс вряд ли забудет ее лицо.
Он прожевал второй ломтик бекона и перешел к яйцам. Женщина-агент сделала все, что сказал Джеймс, позаботилась даже о том, чтобы партнер Айрис стоял спиной к двери, когда снимал брюки. Было смешно видеть, как мужчина, пытался бежать со спущенными до лодыжек штанинами. Он наткнулся на женщину в синем, и она фактически придержала его, пока Джеймс наносил удар. Он сумел с одного удара лишить мерзавца сознания.
Они вынули вялую Айрис из кровати, а на ее место уложили бесчувственного мужчину, так чтобы любой заглянувший в комнату принял бы его за спящего, павшего жертвой любовных утех, а никак не кулака Джеймса. Джеймс взял Айрис на руки и пошел вслед за женщиной к тому выходу, где их должна была ждать Кларисса.
Он едва успел поблагодарить даму в синем, прежде чем она исчезла.
Мысленно сожалея, что у него не было возможности расспросить ее, Джеймс покончил с яйцами и откинулся назад, наслаждаясь кофе. Хорошо было бы знать ее имя, но для начала неплохо знать в лицо.
Беннетт закончил просматривать утреннюю газету, пошуршал ей, складывая вдвое, а потом положил на стол.
– Ну, Айрис, должен сказать, тебе повезло, что тебе еще не позволено бывать в обществе. Этот бал у Саттеров был ужасным.
Айрис скривилась.
– Ты так думаешь, отец? Разве бал может быть каким-нибудь еще, кроме как великолепным?
Беннетт в поисках поддержки взглянул на Джеймса.
– Ругье, вы можете себе представить бал, к которому применимо определение «великолепный»? Если честно, я чуть было не заснул, беседуя с лордом… Ну, я не могу припомнить его имени, которое могло бы вам что-то сказать.
Джеймс улыбнулся.
– Боюсь, месье, у меня мало опыта в том, что касается балов.
– Тогда вам повезло, – заметил Беннетт, давая знак слуге подать кофе. – Балы невероятно утомляют. Я слышал, как чертыхался один из наших садовников, и искал случай воспользоваться его словарным запасом. Прошлой ночью я попробовал сделать это несколько раз, но ни один из высоколобых лордов и ухом не повел, как, впрочем, и леди.
Айрис допила чай и отставила чашечку китайского фарфора.
– Отец, – начала она, прикрыв руками чашку, когда слуга попытался снова наполнить ее. – В Англии балы наверняка не хуже тех сборищ, которые мы посещали в Галифаксе, с этим ты согласишься?
– Не соглашусь, – горячо ответил он. – В Канале мои деньги по крайней мере годились на что-то. Здесь они открывают передо мной двери, но…
– Отец, – прервала его Айрис, – нет нужды кричать. Вот увидишь, просто нужно время, – слабо улыбаясь, уверила она его.
Беннетт допил свой кофе и вернул чашку на блюдце.
– Надеюсь, не слишком много, моя девочка. Ты бы лучше присматривала себе жениха – сезон охоты, как ты знаешь, идет к концу, – посоветовал он, шутливо ущипнув ее за щечку. – Хотя у тебя ничего не выйдет, если ты будешь выглядеть как сейчас, – добавил он, запоздало заметив бледность дочери. – Пусть Дафна поможет тебе с этими румянами, которые так нравятся вам с матерью. Сен-Мишель, может быть, и лучший портретист своего времени, но тебе надо хорошо выглядеть, когда позируешь.
Айрис кивнула, соглашаясь, и это усилие, казалось, стоило ей нового приступа головной боли.
– Может быть, вам станет лучше, если вы съедите что-нибудь? – невинно предложил Джеймс, наслаждаясь мучениями Айрис в гораздо большей степени, чем следовало бы. – Немного бекона и парочку яиц? Тушеных слив?
Рука Айрис переместилась на желудок, она с трудом сглотнула.
– Нет, не надо.
– Тогда, может быть, Дафна поможет тебе с… – мистер Беннетт покрутил в воздухе возле ее лица, – внешностью, и поскорее. Сен-Мишель передал, что ждет тебя сразу после завтрака. Я уверен, что сегодня он уже начнет писать портрет. Не заставляй его ждать.
– Non, мы и хотим заставлять Сен-Мишеля ждать, – согласился Джеймс, допивая свой кофе и поднимаясь.
Когда лакей в нерешительности взялся за спинку стула, на котором сидела Айрис, готовясь отодвинуть его, она зажмурилась, потом открыла глаза и встала.
– Да, мы не хотим.
Кларисса расправила юбки вокруг сидящей Айрис и отступила, чтобы оценить результат.
– О Боже! Вы выглядите ужасно.
Айрис оглядела темно-бордовый диван, специально выбранный для портрета.
– Это из-за цвета моего платья? Я подумала, бледно-кремовый идеально подходит к этому дивану.
– Non, это не платье, это вы, – прямо сказала Кларисса и подошла, чтобы стереть часть румян со щек девушки.
Айрис возмущенно закатила глаза.
– Кажется, все просто жаждут сообщить мне, как плохо я выгляжу.
– Дело в том, что румяна тут не помогут. Ругье, подайте мне лоскуток, s’ilvous plait, – сказала Кларисса, показав туда, где на столе лежала стопка тряпочек.
Кларисса догадывалась, что ее внутреннее состояние было равносильно внешнему виду Айрис. Хотя она и не пила ночью шампанское, она предпочла бы напиться, потому что лучше бы ей ничего не помнить, чем испытывать непрестанную боль в сердце.
Джеймс подал ей тряпочку и, не сказав ни слова, вернулся на свое место у двери.
Хуже всего было то, что ему это далось легко. Лучше бы Джеймс помучил ее, хотя бы немного. Но он, казалось, просто делал то, что ему было нужно для выполнения его задачи. Боль усилилась. Прошлой ночью, лежа без сна, Кларисса придумала, как вести себя в подобных случаях. Она решила при первых Признаках поднимающейся волны эмоций, угрожающих затопить ее, мысленно рисовать картину, как она топчет Джеймса, вернее, топчется на его голове. И как он постепенно погружается в землю, пока на поверхности не останется ничего, даже волос.
Кларисса совсем мало спала. Она читала и перечитывала письма матери, последнее из которых она получила днем. Но легче ей не стало, и тогда она принялась заново оживлять в памяти эпизоды, связанные с Джеймсом, от первых дней расцвета их любви до вчерашнего вечера, когда он ясно дал ей понять, что все кончено. Каждое воспоминание она сопровождала мысленной картиной, как ее нога опускается на голову Джеймса, раз за разом все глубже погружая ее в землю, пока на смену невыносимому желанию плакать не пришло чувство удовлетворения.
Кларисса зашла так далеко, что всякий раз изменяла выражение его лица. Чаще всего она воображала Джеймса сердитым, реже испуганным, а порой виноватым. Кларисса знала, что ее мать нашла бы такое поведение ребяческим. Но разве лучше рыдать, уткнувшись в подушку, пока не покинут последние силы?
Кларисса отрешенно оттирала лицо Айрис. Ребяческое? Конечно, виновато подумала она. Но это даже лучше.
– Ой! – взвизгнула Айрис отвлекая Клариссу от ее мыслей.
– Pardonnez-moi, – извинилась Кларисса, бросая испачканную румянами тряпочку в изящный сосуд у ног. Она вернулась к мольберту и взялась за кисть, готовясь сделать первые мазки.
– Месье Сен-Мишель… – начала было Айрис.
Кларисса окунула кисточку в краску и склонилась к холсту.
– Мадемуазель, важно, чтобы вы не меняли позу. – Она теперь достаточно хорошо изучила лицо Айрис и, если честно, девушка могла бы напевать арию, не мешая Клариссе работать. Но она предпочитала работать тишине и не собиралась обсуждать это.
– Я хочу сказать, – продолжала девушка, игнорируя слова Клариссы, – ну, дело в том, что я очень плохо помню прошедшую ночь. Я надеюсь, вы согласитесь восполнить пробелы.
Кларисса взглянула на Джеймса, давая понять, что отвечать она предоставляет ему. Она выучила урок и что собиралась фантазировать, просто чтобы польстить девушке. Кроме того, выходит, Джеймс не удосужился поговорить с Айрис об этом?
Мысленное уничтожение Джеймса продолжало работать. Он вызывал у Клариссы раздражение, но сердце почти не болело.
Джеймс, который сидел закинув ногу на ногу, переменил позу и положил книгу на стол.
– Я с трудом этому верю, мисс Беннетт, – сказал он с озорной ухмылкой. – Вы были, как принято говорить, первой красавицей. Мне никогда не приходилось видеть женщину, которая веселилась бы больше, чем вы на балу Киприды.
Он взял книгу и стал листать ее, как бы отыскивая страницу, на которой остановился.
– В самом деле? – На щеках Айрис появился намек на естественный румянец. – Пожалуйста, расскажите подробнее.
Джеймс громко захлопнул книгу.
Кларисса спряталась за мольбертом, подавляя смех. Идея мысленного затаптывания Джеймса оказалась удачной, решила она. Почему ей не пришло это в голову раньше?
– Так что вы помните? – перешел в наступление он, барабаня пальцами по тяжелому кожаному переплету книги.
Айрис уселась поудобнее и прочистила горло.
– Шампанское – этого я никогда не забуду. Как мы ехали на бал – выбирались тайком из Кенвуд-Хауса. Это было так захватывающе! И мужчину – высокого, темноволосого, – лепетала Айрис, смягчаясь. Она смотрела куда-то в пространство за плечом Джеймса, напрягая свой затуманенный мозг.
Джеймс столкнул книгу с колен. Она с громким стуком упала – Айрис словно очнулась.
– Да, – продолжила она, прищуриваясь, чтобы сконцентрировать внимание, – и словно я танцую. Я и в самом деле танцевала.
Джеймс наклонился, поднял книгу и положил на стол.
– О да, конечно, вы танцевали. И три раза сыграли в «папессу Иоанну»[12]12
Карточная игра.
[Закрыть], каждый раз выигрывая, должен я заметить. Надо сказать, – он помолчал, разжигая интерес у девушки, – один из присутствующих, по слухам, никто другой как герцог Пайнхерст, обвинил вас в нечестной игре. Нам пришлось бежать, спасая наши жизни, и сбежать удалось с большим трудом. В эту ночь было все, что обещал Сен-Мишель. Вы не могли бы желать большего.
Айрис была явно довольна. Как и Джеймс, который откинулся на спинку стула и в третий раз открыл книгу.
Кларисса взяла кисть, опустила ее в терпентин и поводила ей, отмывая для другой краски.
– О, вот это совсем не так.
Кларисса внимательно посмотрела на Айрис и с неудовольствием заметила, что нога девушки снова постукивает по полу.
– Что вы имеете в виду, мисс Беннетт?
– Мне была обещана ночь захватывающих дух переживаний. – Айрис расправляла длинные перчатки. – И хотя я вам верю, я не могу припомнить самых захватывающих из них. Так что я требую повторения поездки.
Джеймс захлопнул книгу, призывая себя не слишком сильно выказывать возмущение.
– Но у нас было соглашение.
– Именно. А если я не могу вспомнить, что происходило, это равносильно тому, что этого не было.
– В том, что вы перепили шампанского, нашей вины нет, – заметила Кларисса, обходя мольберт, чтобы оказаться лицом к лицу с Айрис.
– Как вы смеете разговаривать со мной таким тоном, месье? – парировала выпад Айрис. Ее возмущение росло. – Вы должны помнить, что вы здесь по моей просьбе. Я с той же легкостью могу отослать вас обратно во Францию…
– В самом деле, мадемуазель? – с сарказмом сказала Кларисса, сделав обвинительный жест и поднимая кисточку.
Джеймс большими шагами подошел к ней и взял за локоток, молча давая понять, что Кларисса избрала неверную тактику.
– Мисс Беннетт, если бы мы согласились с вами, какие гарантии вы дадите, что договоренность будет соблюдена?
– Десять процентов от обещанной отцом суммы платежа вперед, – ответила она, в последний момент добавив: – И я требую два выезда. Ваши условия?.. Хотя могу предположить, что вам надо подумать.
Кларисса открыла рот, чтобы негодующе запротестовать, но Джеймс сильно сжал ее локоть.
– Принято, мисс Беннетт, – ответил он, не выпуская локоть Клариссы.
Айрис бросила на Клариссу высокомерный взгляд и приняла нужную позу.
Клариссе потребовалось сделать усилие над собой, чтобы расслабиться. Она пожала плечами. Джеймс отпустил ее локоть, и она воспользовалась этим, словно невзначай взмахнув промытой в терпентине кисточкой в сторону Айрис, прежде чем вернуться к мольберту.
– О… – едва произнесла Айрис, а следом: – Нет…
Кларисса глянула через плечо – девушка кинулась к сосуду с тряпочками, ее тошнило.
* * *
– Я вижу. Вы уверены? Почему-то он выглядит усталым, не так ли?
Конюх подтянул подпругу и похлопал гнедую по шее.
– Уинстон только два дня как с пастбища. Этот мерин – как раз то, что вам нужно.
Кларисса критически осмотрела лошадь, обошла, чтобы увидеть ее морду. Мерин встрепенулся, но быстро успокоился под умелой рукой конюха.
– Интересно, он меня видит?
– Вы много ездили верхом во Франции, месье? – спросил конюх, жестом показывая Клариссе, чтобы она сделала два шага вправо.
Кларисса повиновалась.
– Нет, а в чем дело?
Конюх улыбнулся.
– Ну, глаза у Уинстона здесь и здесь. – Он поочередно подержал руку у каждого глаза. – Подходить к лошадям прямо спереди небезопасно, потому что их глаза вас не видят.
– Oui, – отозвалась Кларисса и взялась за поводья. – Ногу, пожалуйста.
Конюх подождал, пока Кларисса вдела левую ногу в стремя, потом взялся за правую ногу и помог закинуть ее на спину крупного породистого животного.
– Готовы? – спросил Джеймс, разворачивая свою серую в яблоках лошадь в проходе конюшни.
Кларисса неловко направила Уинстона к двери и кивнула.
Конюх хлопнул коня по крупу и ухмыльнулся, глядя на Джеймса.
– Приятной прогулки.
Джеймс тихонько засмеялся, приподнял шляпу и пустил лошадь рысцой вслед за Клариссой.
Кларисса попыталась замедлить шаг Уинстона, дернув за поводья, – она слишком преуспела, конь остановился.
– Не тяните поводья до своего подбородка, – посоветовал Джеймс, поравнявшись с ней. – Нужно слегка потянуть. Если перестараться, конь может сбросить вас на землю.
Кларисса пустила Уинстона медленным шагом, продолжая судорожно сжимать поводья, словно от этого зависела ее жизнь.
