Текст книги "В его власти (Водоворот страсти)"

Автор книги: Стефани Слоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Кларисса оправилась от ужаса и последовала за Жоэль по узкому коридору, в конце которого виднелась лестница. Она сумела выжать из себя улыбку.

– Я постараюсь.

Джеймс первым поднялся по стене, бесшумно перегнулся через подоконник и спрыгнул внутрь. Быстро осмотрев комнату, он возвратился к окну и стал помогать остальным агентам, поднимавшимся один за другим. Последний втянул лестницу в комнату, прикрыл окно и задернул занавески.

– Кларисса исчезла, – сказал он собравшимся мужчинам и проверил нож, спрятанный в сапоге, потом другой, засунутый за пояс брюк. – Она бы не ушла, если бы это не было вызвано абсолютной необходимостью или если бы ее не заставили.

– Петтибоун? – спросил один из агентов упавшим голосом.

Одного этого имени хватило, чтобы сердце Джеймса болезненно сжалось. Скорее всего так и было. Но что будет, если француз ее узнал? Джеймс не стал додумывать эту мысль.

– Мы нападем на него прежде, чем он успеет предупредить других, – ответил он. – Если нам повезет, у них не будет времен и послать за подмогой.

«Если нам повезет».

Он снова обрел Клариссу, несмотря на все трудности. Если это не было слепой удачей, то Джеймс не знал, что это было. Может Господь быть настолько добрым, чтобы немного продлить свое благоволение?

Был только один способ узнать это.

– Ждите и не показывайтесь, пока я не подам сигнал. Поняли?

Все кивнули, и Джеймс молча открыл дверь в холл и заглянул в коридор. Никого не увидев, он двинулся к лестнице, пошатываясь, словно только что проснувшийся пьяный клиент.

– Bon dieu[26]26
  Боже мой (фр.).


[Закрыть], – произнес он с сильным лангедокским акцентом и стал спускаться на первый этаж, держась руками за голову. – Окажите такую милость, дайте мне что-нибудь выпить.

Агент «Монахов», стоявший у двери, направился к нему, удивительно быстро передвигая свое огромное тело.

– Кто вы такой?

Джеймс остановился, когда между ними оставалось три ступеньки, и оторвал руки от головы.

– Я бедный страдалец, который прошлой ночью лег в постель с удивительно податливой брюнеткой и только сейчас проснулся – без денег и золотых часов. Вот кто я такой. – В его голосе звучали нотки негодования.

Охранник шагнул ближе. Смерил Джеймса глазами.

– Наши девочки не станут…

Джеймс не дал ему возможности закончить предложение. Он выхватил из-за пояса нож и вонзил лезвие в живот агента «Монахов», подхватив его, когда тот начал падать, тяжело застонав. Джеймс уложил его на пол и дал знак остальным «коринфянам».

– Вы, – обратился Джеймс к Мартину, – спрячьте его. Остальные идут со мной.

Он быстро двинулся в сторону коридора, ведущего к лестнице на цокольный этаж. Краем глаза он уловил движение в задней части дома и, обернувшись, окинул взглядом помещение, куда менее часа назад вошла Кларисса. Через входную дверь в него вбежали несколько «монахов».

– Хопкинс! – остановил Джеймс «коринфянина», который стоял ближе всех.

Молодой человек посмотрел на бегущих к ним людей.

– Я займусь ими, сэр. Торопитесь, найдите леди Клариссу.

Джеймс кивнул, побежал к лестнице и, перепрыгивая через две ступеньки, спустился на нижний этаж. Внизу он остановился, чтобы сориентироваться. Разумнее всего начать с кабинета Дюрана, так что он прижался к стене и бесшумно двинулся к нему, понимая, что шум от завязавшейся наверху борьбы мог насторожить тех, кто там находится.

Внезапно откуда-то появилась женщина, в ее глазах стоял страх. Джеймс толкнул ее к стене, зажав ладонью рот.

– Новая девушка. Где она? Скажите, и я не сделаю вам ничего плохого.

Он осторожно убрал руку с ее рта, но обхватил за шею.

– Она у Дюрана, хотя на вашем месте я не пошла бы дальше, – прошептала женщина, дрожа всем телом.

– Отсюда есть другой выход? – хрипло спросил Джеймс, игнорируя предупреждение.

Женщина кивнула.

– Через кухню.

– Хорошо. Идите туда. И не возвращайтесь.

Она еще раз кивнула и, когда он отпустил ее, кинулась в сторону кухни.

Джеймс продолжил свой путь и остановился перед закрытой дверью кабинета Дюрана. Он прислушался – женского голоса не было слышно, и это пугало.

Он слишком долго ждет. Джеймс повернул ручку и открыл дверь, не зная, что за ней.

– Входите, Марлоу.

Петтибоун стоял перед письменным столом, за которым сидел Дюран, в углу сидел еще один человек. Но Клариссы не было видно. Он поборол ужас, грозивший лишить его самообладания, и сфокусировал внимание на третьем присутствующем.

– Джентльмены, – произнес Джеймс для начала, в считанные секунды оценив обстановку. Трое против одного. Ему приходилось бывать и в худших переделках.

– Вы видите, я сказал правду. Вы пригрели изменника, – произнес Петтибоун голосом, в котором звучало удовлетворение.

– Я так и думал, что это вы, месье, – обратился Джеймс к Шарлю Морису Талейрану Перигору – французскому дипломату и высоко ценимому, пусть и коварному, стороннику Наполеона, спокойно сидевшему в углу. – Могу я считать, что нашел главу «Монахов»?

Не молодой мужчина кивнул, и его тонкие губы сложились в злую улыбку.

– Учитывая тот факт, месье, что через несколько минут вы будете мертвы, я полагающие будет вреда признаться в этом.

– Вы очень добры, – ответил Джеймс и повернулся к Дюрану. – А вы? «Отец»? Вот это настоящее потрясение.

Дюран скривился.

– Боюсь, для нас обоих.

– Отец, ваше недовольство едва ли обоснованно, особенно если учесть все, что я сделал: привел этого предателя к вашим дверям…

– Именно, – прервал его Талейран, барабаня пальцами по подлокотникам кресла. – Большую глупость я не мог вообразить.

Петтибоун вспотел, по его вискам поползли тонкие струйки влаги.

– Однако теперь вы знаете, кто этот человек и на что он способен.

– То же самое можно сказать о тебе, сын мой, – ответил Дюран, отодвигая кресло. – Еще одна провалившаяся попытка уничтожить меня, поп?

– Я не имею представления, о чем это вы…

Дюран встал и прицелился в сына – карманный пистолет, который он прятал под столом, выстрелил оглушительно громко. Пуля попала Петтибоуну прямо в сердце.

– А теперь что нам делать с вами? – холодно спросил он, поднимая второе оружие и целясь в Джеймса.

Джеймс смотрел на умирающего, который упал навзничь и лежал бескостной кучкой у ног Талейрана.

– Где леди Кларисса?

– Заперта вместе с матерью. О ней я позабочусь позже, – ответил Дюран, махнув пистолетом. – Но прямо сейчас нам с коллегой нужно уйти – без вас.

– Месье, скажите, ваше правительство хорошо платит? – осведомился Талейран у Джеймса. – Я полагаю, что человек с моими способностями мог бы жить очень хорошо.

Джеймс едва смог осмыслить, что Кларисса жива. Неожиданный вопрос требовал ответа.

– Полагаю, это зависит от предлагаемых услуг.

– Негодяй! – выкрикнул Дюран, направляя пистолет на дипломата.

Талейран вздохнул и раздраженно посмотрел на Дюрана.

– Едва ли это новость, друг мой. Вы действительно думаете, что я лоялен только к императору в такие-то рискованные времена?

– Но он законный правитель, – возразил Дюран, пистолет в его руке не дрожал.

– Режимы могут падать, но только не я, – просто ответил Талейран. – Русские меня обожают, видите ли. И у меня есть основания считать, что англичане отнесутся ко мне не хуже.

Шум наверху стал громче, глухие удары падающих на пол тел смешивались с приглушенными Криками и проклятиями.

Каменное лицо Дюрана дрогнуло, он провел по нему рукой.

– Идите. Я не убью вас быстро – это было бы излишне милосердно. – Он обошел стол, указав им на дверь, и подождал, пока Талейран откроет ее. Затем приставил дуло пистолета к спине Джеймса: – Идите к кухне!

Талейран повиновался, быстро зашагав по холлу, Джеймс шел за ним. Когда они вошли в кухню, он замедлил шаги. Повара и прислуга бросили свои дела и смотрели на вошедших, однако никто не казался очень удивленным.

Они уже подходили к задней двери, когда Джеймс получил шанс. Впереди перед ними кто-то опрокинул ведро с картофельными очистками. Талейран брезгливо обошел мусор, а Джеймс притворился, что не заметил его, и наступил на очистки. Сделав вид, что поскользнулся, он завалился на Дюрана, сбив его с ног, – пистолет тоже оказался на полу.

Дюран дотянулся до него в тот самый миг, когда его схватил Джеймс. Завязалась борьба. Дюран свободной рукой ударил Джеймса в нос и попытался завладеть пистолетом. Но Джеймс не выпустил пистолет и ударил Дюрана головой. Вцепившись в пистолет, они боролись уже у самой плиты.

А потом Джеймс выстрелил.

Он взглянул на Дюрана – его лицо исказила боль. Он что-то сказал – Джеймс не разобрал что, – потом его голова упала набок и он застыл.

Звук, похожий на металлический, заставил Джеймса вскочить, пистолет по-прежнему был в его руке.

Талейран неподвижно лежал на полу, а над ним с железной сковородой в руках стояла женщина, которую он видел раньше.

– Он пытался сбежать. Несостоявшийся любовник, – объяснила Жоэль. – Забрал больше денег, чем должен был.

В кухне появился Мартин в сопровождении двух других «коринфян».

– Наверху все под контролем? – спросил Джеймс, трогая Талейрана ногой.

Лежащий застонал.

Слава Богу, подумал Джеймс, понимая, что Кармайкл был бы сильно огорчен безвременной смертью главы «Монахов». Он с нетерпением дожидался возможности допросить Талейрана.

– Да, сэр, – с готовностью ответил Мартин.

Джеймс кивнул и выбежал из кухни, стремительно преодолевая холл.

– Кларисса! – звал он, заглядывая во все двери на своем пути.

– Джеймс! – раздался крик из последней комнаты справа.

Он не стал дергать за ручку, а просто выбил дверь и бросился к женщинам, обнял Клариссу и прижал к себе. Любимая была теплой, живой, она была рядом.

– С вами все в порядке?

Кларисса отодвинулась, чтобы видеть его лицо.

– Теперь да, любовь моя, – ответила она, с обожанием положив ладони ему на грудь. – Но, пожалуйста, – добавила она с облегчением в голосе, – обещай мне, что нас больше ничто не будет разделять, особенно запертые на замок двери. Они слишком прочные, ты согласен?

Он облегченно улыбнулся – с любовью и радостью.

– Я люблю тебя.

– Вы наш спаситель, – вмешалась леди Изабелла. – В самом деле, Джеймс.

Кларисса радостно улыбнулась матери.

– Да, он вот такой, – сказала она тоном собственницы и заплакала – эмоции переполняли ее.

– Всегда был, – добавил Джеймс.

– И всегда будешь, – заявила Кларисса, подняла к нему лицо и припала губами к его губам. Поцелуй сказал ему все, что она имела в виду.

Эпилог

– Она красивее, чем я ее запомнил, – заметил Кармайкл, наблюдая, как Кларисса рисовала карандашный портрет своей матери. Свет, падающий через окна гостиной на Харфорд-стрит, 27 в Мейфэре, по словам Клариссы, был как раз таким, каким нужно. Поэтому она взяла угольный карандаш и бумагу и села за работу – все присутствующие согласились, что художник не должен пренебрегать интуицией.

– Да, – согласился Джеймс. – Удивительно. Та же мысль пришла мне в голову, когда я впервые увидел ее в студии Сен-Мишеля.

Кармайкл кивнул.

– Сказанное относится и к леди Уэстбридж.

– Да, согласен, хотя когда я в первый раз взглянул на нее во Франции, то, если честно, был потрясен. За те несколько недель, что она пробыла у «Монахов», она похудела и побледнела. Находясь в Англии, она стала выглядеть несравненно лучше.

Джеймс и Кларисса решили не рассказывать маркизе о «Молодых коринфянах». Она побывала в гораздо большей опасности, и это уже не изменит того, что случилось с ее мужем.

Но в день свадьбы Клариссы и Джеймса Изабелла отозвала Джеймса в сторону и попросила у него прощения. Неверность мужа, объяснила она, подкосила ее, она не хотела, чтобы подобное случилось и с дочерью. Изабелла не вняла мольбам Джеймса в тот далекий день и отказалась известить Клариссу о его приходе. С тех пор это тяжелым бременем лежало на ее совести, и теперь, когда они снова нашли друг друга, Изабелла не может не рассказать о своем неблаговидном поступке. Увидев их вместе, такими счастливыми, она вынуждена признать – если замкнуть сердце, чтобы в него не могла проникнуть печаль, в него не сможет проникнуть и любовь.

Еще несколько недель назад Джеймс испытал бы горечь, услышав это. Он посчитал бы себя вправе заявить, что она заслужила муки раскаяния.

Но он был уже другим человеком. Когда Кармайкл предложил Джеймсу внедриться в ряды «Монахов», Джеймс подозревал, что это задание будет очень важным для его карьеры. Но он не мог знать, что оно станет поворотным в его жизни. Он нашел себя – после долгих лет, в течение которых был совсем не тем человеком, каким ему надлежало быть. Он позволил себе воспользоваться шансом. И победил.

– Вы не спросили о Талейране.

Джеймс почувствовал, как угрожающе напряглись его лицевые мышцы, и усилием воли заставил себя расслабиться.

– Этот человек заслужил смерть. Я выполнил задание, Кармайкл. Вам надо знать, что я больше не могу играть роль…

– Талейран может быть для нас очень ценным человеком, Марлоу.

Джеймс, уютно устроившийся в кресле, наклонился вперед и уперся локтями в колени.

– Вы считаете, он не отступится от своих обещаний и поможет разоружить «монахов»?

– Если мы достаточно ему заплатим, то да. Кроме того, он единственный, кто способен на это, – ответил Кармайкл. – И все благодаря вам, Джеймс. Вы не только выполнили задание, вы выполнили его блестяще.

Джеймс посмотрел на Кармайкла, и его сердце, до краев наполненное счастьем, переполнилось еще и удовлетворением.

– Благодарю вас.

– Не за что, – искренне ответил Кармайкл. – Я был бы достоин осуждения, если бы не высказался по поводу наблюдения, которое сделал во время моего сегодняшнего визита, женитьба идет вам, – добавил он с едва заметной улыбкой.

Джеймс хмыкнул, у него не было причин возражать. В конце концов, Кармайкл его начальник. И он прав.

– Вы и вообразить не можете, чего мне все это стоило, – заговорщически шепнул он. – Но примирение все оправдало.

– И это все, что вы скажете?

Джеймс повертел в руках одну из мягких подушечек, которые так нравились Клариссе и которые во множестве присутствовали повсюду в доме.

– Нет, – смущенно признал он. – Я люблю ее. Всегда любил. И всегда буду любить. Но вы ведь всегда знали это, не так ли, Кармайкл?

– Ну, Марлоу, вам ведь известно, что я не из тех, кто в душе злорадствует, – сказал Кармайкл ровным тоном, потом снова повернулся к леди. – Но да, я знал.

Джеймс не смог удержаться и захохотал, обратив на себя внимание не только Кармайкла, но обеих женщин.

– Марлоу, вы никогда не выглядели счастливее, в самом деле.

Джеймс хлопнул Кармайкла по колену, едва справляясь с нахлынувшими чувствами.

– Мне действительно никогда не было так хорошо, мой любезный друг.

– Оно прекрасно, правда? – Кларисса лежала на груди Джеймса и смотрела, как в мерцающем свете свечи пришитые к лифу кристаллы переливались всеми цветами радуги.

Джеймс тихонько засмеялся, волосы на его груди щекотали ей щеку.

– И долго ты собираешься держать платье здесь, на этом кресле, словно это ваза с цветами?

– Может быть, год или два, в зависимости от ряда обстоятельств, перечислением которых я не хочу тебя озадачивать, – дразнила она, проводя пальцами по его твердому животу вниз и медленно возвращаясь обратно.

– Ты совершенно уверена, что не хочешь отправиться в свадебное путешествие?

Джеймс осведомлялся об этом с того самого дня, как сделал Клариссе предложение. Ему казалось, что он некоторым образом обездолил ее, раз не убедил упаковать вещи и отправиться невесть куда через страны, морские просторы и поля сражений.

– Джеймс, я уверена, что три раза в течение нескольких недель пересечь канал с меня достаточно – большего я сейчас не выдержу. Возможно, когда нам будет лет по восемьдесят и у наших детей будут свои дети…

– И много будет детей? – с интересом поинтересовался Джеймс, порадовав этим Клариссу.

– Я думаю, четверо. Или восемь. Я еще не решила. Сколько детей хочешь ты?

Мышцы Джеймса напряглись в ответ на движения любознательных пальцев Клариссы.

– Обе цифры хороши. Может быть, стоит начать с одного, а потом уж решать дальше?

– Их будет четверо, – заявила Кларисса. – Итак, на чем я остановилась? Ах да, когда нам будет восемьдесят и у наших четверых детей будут свои дети, вот тогда мы, возможно, отправимся путешествовать по всему миру.

Джеймс вздохнул.

– Я не могу ждать до восьмидесяти лет, чтобы вручить тебе утешительный приз.

– О чем это ты? – Кларисса была заинтригована.

– Ну, раз я не могу повезти тебя в свадебное путешествие…

– Ш-ш… – Кларисса села и приложила два пальца к его губам. – Не надо ничего объяснять. Скажи, почему ты не можешь подождать с этим призом?

– О, это просто. К тому времени он будет мертв.

Вслед за слабым царапаньем в дверь, разделявшую спальни Клариссы и Джеймса, раздалось раздраженное «мяу!».

– Неужели?! – воскликнула Кларисса, округлив глаза. – Не может быть! Неужели?

Джеймс широко заулыбался и легонько подтолкнул Клариссу к краю кровати.

– Если тебе так интересно, не лучше ли пойти взглянуть?

Кларисса – ее кожа сияла, прекрасные руки и ноги, к удовольствию Джеймса, были обнажены – радостно спрыгнула с кровати, бросилась к двери и распахнула ее.

«Мяу», – сказал Фараон в качестве приветствия и с явным удовольствием потерся о ее лодыжки.

Кларисса взяла его на руки и понесла к кровати.

– Должна признаться, я очень скучала по нему.

– Так тебе понравился утешительный приз? – спросил Джеймс, явно очень довольный собой.

Кларисса поцеловала Фараона в мягкий черный мех между ушками и посадила на одну из своих любимых подушечек.

Она откинула одеяло и забралась в постель, обвившись вокруг теплого тела Джеймса.

– Очень. Мне рассказать словами, насколько он мне нравится, или я лучше докажу это иным способом, мистер Марлоу?

– Ради Бога, пожалуйста, докажите это мне, миссис Марлоу. Немедленно.

– Фараон, закрой глаза, – приказала она коту, повернулась к Джеймсу, натянула одеяло на их тела, которые переплелись, и остаток вечера демонстрировала мужу, какой счастливой он ее сделал.