Текст книги "Садовник"

Автор книги: Стефани Бодин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Тишина.

– А если у меня действительно есть шрамы? – тихо и испуганно проговорила Лейла.

Эмерсон лбом прислонилась к двери и вздохнула.

– Лейла, просто открой, и мы…

– Нет!!! – Я подпрыгнул от ее крика. – Сначала скажите, что это значит!

Доктор вздохнула:

– Не исключено…

– Что? Что? – нетерпеливо перебил я.

Доктор только покачала головой, подошла к дивану, села и закрыла лицо руками.

Несколько мгновений в ванной царила тишина. Затем оттуда донесся продолжительный стон.

– Лейла! – Я заколотил по двери. – Открой!

Щелкнул замок, распахнулась дверь. Лейла стояла в нижнем белье, со спущенными джинсами, лицо блестело от слез.

– Что это значит?

Она повернулась. Задняя поверхность бедер до икр была покрыта шрамами.

Доктор Эмерсон, тяжело дыша, подошла к нам.

Лейла упала перед ней на колени и уткнулась лицом в юбку:

– Скажите мне!

Женщина прикоснулась руками к ее лицу:

– Мне жаль, мне так жаль. – Она взглянула на меня: – Слишком поздно. Они это сделали.

– Что? Что они сделали? – недоумевал я.

Доктор Эмерсон глубоко вздохнула и с дрожью в голосе произнесла:

– Укоренили ее в теплице.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Вы имеете в виду… – Я уставился на ноги Лейлы. Такие шрамы не получатся без боли и страданий – кому, как не мне, это знать. – Какой ужас!

Лейла упала на пол.

Доктор Эмерсон побледнела и трясущимися руками стянула с нее джинсы:

– Отнеси ее на кровать.

Я поднял Лейлу на руки, пытаясь не думать о том, что впервые нахожусь так близко к девочке в одном белье… если ее вообще можно считать девочкой.

– Она вылечится?

– Не уверена.

Я вытаращил глаза:

– То есть как? Она просто ослабла. Сейчас отвезем ее в больницу, ей дадут лекарства…

– Ты что, не понимаешь? – Доктор Эмерсон заботливо укрыла Лейлу одеялом. – Больница не поможет. Она черпала силы от себе подобных. Таков следующий этап: после укоренения испытуемых вырвать их из теплицы и проверить, достаточен ли симбиоз, чтобы поддерживать существование без постоянной подачи света и тепла. Что толку от эксперимента, если объекты всю жизнь просидят в теплице? Результаты должны иметь практическое значение.

Я сел на край кровати:

– Теплица, говорите?

Доктор Эмерсон опустила ладонь на мою руку:

– Без других ребят она теряет силы. Одной ей не справиться.

Со своего места я ощущал тепло Лейлы.

– Но чем-то же мы можем ей помочь?

Ресницы Лейлы дрогнули. Интересно, видела ли она сны? Если да, то о чем? О жизни в теплице? А может, о свободе? Или обо мне?

– Только если вернем ее в «Тро-Дин», – мягко отозвалась доктор Эмерсон.

– Тогда выбора нет. Едем, – решительно сказал я.

Она хлопнула ладонью по тумбочке:

– Ни в коем случае! Я этого не допущу.

– А вас никто не спрашивает.

Она рассмеялась:

– Ты серьезно? Кто ты такой, чтобы решать?

– Я забрал ее оттуда. Я забочусь о ней сейчас и буду заботиться впредь. – Я коснулся руки Лейлы, потом осторожно потряс ее за плечо: – Эй, просыпайся.

– Она испытала потрясение. – Когда доктор Эмерсон взяла меня за руку, в ее жесте не чувствовалось злобы. – Пусть отдохнет.

– Лучше быть живой, чем мертвой!

– Не всегда. – Она посмотрела на мой шрам.

– Вы издеваетесь? По-вашему, мне надо было умереть, только чтобы не оставаться таким на всю жизнь?

– Нет, ни о чем подобном я не думала. Но поверь мне: ее существование мы с тобой вряд ли назвали бы жизнью.

– И все-таки… – Я погладил волосы девочки. Она была удивительно красивой и умиротворенной! – Расскажете, как доставить ее туда?

Плечи женщины поникли.

– Перед тобой распахнут все двери. Могу представить себе, с каким размахом они ведут поиски.

В задумчивости я почесал подбородок, и тут до меня дошло – мама тоже, наверное, беспокоится. Но если так, почему бы ей не позвонить? Достав из кармана телефон, я обнаружил, что он отключен. Пропущено было одиннадцать вызовов – все от мамы. Я закрылся в ванной и набрал номер. Она тотчас ответила:

– Мейсон?

– Да.

Мама говорила быстро и тихо.

– Ты где? С тобой все в порядке?

– Мы в Портленде.

– С Джеком? Почему вы уехали из коттеджа?

Я скривился. Она понятия не имела о том, что произошло за последние неполные сутки. Хотя могла и догадаться, ведь мы исчезли одновременно с одной из ее подопечных.

– У нас тут… кое-какие дела.

– Ох!..

– Мам? Как ты?

– Я не пью, если ты об этом.

– Нет, не об этом. Ты устала?

– Я не спала всю ночь. На работе неприятности.

– Мам… Мне нужно кое-что тебе рассказать. – И я выложил ей всю историю до событий в книжном магазине. Дальше рассказывать я не мог. – Ты думала… на нас с Джеком?

– Сомневалась, – ответила она. – Остальных забрали, когда обнаружилось, что девочка пропала.

– Назад в «Тро-Дин»?

– Да, – ответила она, глубоко вздохнув.

– Я знаю, кто они, эти дети.

Мама снова вздохнула.

– Мам, что происходит?

– Приезжай домой. Я все тебе расскажу.

Неужели?

– Ты получаешь деньги от «Тро-Дин»?

– Да, – тихо произнесла она.

– Потому что родился я…

– Все, что получала, я откладывала для тебя… Мейсон, мы справимся.

– А девочка? Похоже, она погибает. Что делать?

Мама ответила не сразу:

– Вряд ли ты в силах ей помочь.

– Возможно, в «Тро-Дин»…

– Только не туда! – яростно прошептала она.

– А куда, мама? Где еще могут ее спасти?

– Нигде.

– Кроме «Тро-Дин»?

– Туда не ходи!

– Ты меня не остановишь!

Я захлопнул телефон и вышел из ванной.

– Сколько ей осталось? – спросил я доктора Эмерсон.

Она приложила ладонь к щеке Лейлы:

– Столько же, сколько любому человеку без пищи и воды. Возможно, и меньше: ее жизнь, скорее всего, зависела от симбиоза, а не напрямую от солнечного света.

– Солнце поможет?

Доктор Эмерсон кивнула и посмотрела в окно – небо до сих пор было обложено тучами.

– Только где его взять?

– Давайте отвезем ее в солярий.

– Нет. Освещение в «Тро-Дин» точно воспроизводило солнечный свет. В соляриях некоторые части спектра отсутствуют. Туда ехать бессмысленно – все равно что пить молоко, лишенное кальция и витамина D. Да и в любом случае солнце – лишь временное средство. Пока она не станет взрослой, ей нужен симбиоз.

Наконец-то мелькнул луч надежды.

– А что будет, когда она станет взрослой?

Доктор Эмерсон почесала затылок:

– Опять-таки я лишь отталкиваюсь от теории… По мнению ученых, как только дети перестанут расти, к ним вернется способность к самостоятельному фотосинтезу. Возможно, они смогут жить отдельно от других. Повторяю, это только гипотеза, не проверенная на практике.

– Почему компания не проводила эксперимент в естественных условиях?

– Нужны полный контроль, точно выверенное количество солнечного света. Нужно включать и выключать свет в зависимости от потребностей детей. А пасмурные дни случаются даже на Гавайях. Притом для «Тро-Дин», как и для любой компании, важна прибыль. Здесь есть налоговые льготы – на Гавайях и в Калифорнии таких не получишь.

– Так сколько времени у нас в запасе?

– Около суток. Обеспечить ей комфорт – вот и все, что в наших силах.

К черту!.. Я схватил с дивана джинсы Лейлы и откинул одеяло.

Доктор Эмерсон нахмурила брови:

– Ты что делаешь?

– Одеваю ее.

– Зачем?

– Собираюсь ей помочь.

Я взял Лейлу за лодыжку и стал натягивать джинсы.

– Не смей!

Доктор Эмерсон вцепилась мне в руку, но я оттолкнул ее:

– Прикажете сидеть и смотреть, как она умирает?

Женщина не оставляла попыток ухватиться за мою руку, однако я вновь с силой отпихнул ее, и она приземлилась на пятую точку.

– Простите. Но меня не остановить.

Она даже не попыталась встать на ноги:

– Ты понимаешь, что делаешь?

Молча взяв Лейлу на руки, я обернулся. Доктор Эмерсон больше не старалась задержать меня. Ключи от «приуса» лежали на столике возле двери.

– Можно воспользоваться вашей машиной?..

Не оглядываясь, я вышел из номера и спустился по лестнице. Мне повезло: до машины мы добрались, не встретив по пути ни души.

Лейла свернулась калачиком на заднем сиденье. Изо всех сил стараясь не причинить ей боль неосторожным движением, я мысленно умолял ее немного потерпеть. Мы знакомы меньше суток. О чем только я думал?

Затем я набрал номер Джека. Ответа не было, но на текстовое послание он тут же откликнулся. Оказывается, его везли домой из больницы с загипсованной ногой и вывихнутым плечом, на которое надели нормальную повязку. Мать запретила ему отвечать на звонки. К счастью, Джек – искусный наборщик текстов.

Я сообщил ему последние новости и сказал, что еду в «Тро-Дин» с девчонкой.

Он ответил:

Геройствуем?

Ага.

Плохо кончишь.

Ага.

Но тебе плевать.

Да.

Надеюсь, она стоит этого.

Пальцы ненадолго зависли над клавиатурой. И я набрал:

Я тоже.

Будь осторожен. Всех не спасешь. Впрочем, ее – может быть, тоже.

Попытаюсь. Я должен!!!!!

Я закрыл телефон и сунул его в карман. Может, ни мне, ни кому-либо другому не удастся ее спасти. Только заранее я не сдамся.

Я завел двигатель и уже разворачивался, как вдруг перед машиной возникла доктор Эмерсон, перегородив мне путь. Убедившись, что я стою без движения, она подошла с водительской стороны, открыла дверь и заявила:

– Поведу я.

На моем лице явно читалось недоверие.

Положив руку мне на плечо, она сказала:

– Да, мне это не по душе. Но смотреть, как она умирает, я тоже не могу.

Я перебрался назад, вытянул ноги между сиденьями и положил голову Лейлы себе на колени. Мы отправились в Мелби-Фоллз.

По дороге я не мог не думать о маме, о ее связи с Лейлой. Мама так много знала – и ничего мне не рассказывала. Знала о Лейле, об остальных ребятах, о том, что они из себя представляют. Может, именно из-за этого она никак не могла успокоиться и жить нормально? Почему она напивалась до беспамятства при каждом удобном случае? Была ли она одним из ученых, работавших над проектом? И не потому ли ушла оттуда, что у нее должен быть появиться я? Может, она не хотела отдавать меня в этот проект?

Всю жизнь я считал, что пила мама из-за меня. Из-за моего шрама. Из-за того, что не смогла уберечь меня от собаки в тот злосчастный день.

Лейла открыла глаза:

– Что происходит?

Не в силах признаться, что мы возвращаемся в «Тро-Дин», я сказал:

– Едем искать помощь.

Уголки ее рта поползли вверх, теплой ладонью она прикоснулась к моему лицу, и у меня по рукам пробежали мурашки.

– Спасибо, – вполголоса произнесла Лейла.

Затем ее глаза закрылись, а ладонь еще несколько мгновений оставалась прижатой к моей щеке.

Повернувшись на бок, Лейла откинула назад руку, и я увидел татуировку. Я взял ее руку и поднял вверх:

– Вам что-нибудь известно об этой татуировке?

Доктор Эмерсон бросила взгляд в зеркало заднего вида:

– Просто метка. Голубянка Карнера – знаешь о таких бабочках?

– Да. – Я не добавил, что впервые услышал о них лишь пару часов назад.

– В курсе, что они всецело зависят от одного растения – люпина многолетнего?

– И утрачивают свой ареал.

– Именно, – подтвердила доктор. – Татуировка – своего рода метафора. Мы зависим от пищи. Земля для нас как люпин для этих бабочек. Скоро наша среда обитания исчезнет, и пища вместе с ней, так же как исчезает люпин, в котором нуждаются голубянки Карнера.

– То есть татуировки служат напоминанием?

Она кивнула:

– Над этим мы и работали в проекте по созданию автотрофов: пытались найти способ жить без «люпина» – до того, как он полностью исчезнет.

– Вам всем сделали такие татуировки?

– Нет, только… автотрофам.

Тогда почему у отца татуировка в виде голубой бабочки? Совпадение? А может, у него была не голубянка Карнера? Я вспомнил, как впервые увидел татуировку Лейлы, когда разбудил ее в «Гавани».

– Э-э…

– Что? – Доктор Эмерсон вопросительно вскинула брови.

– Когда Лейла впервые заговорила со мной в «Тихой гавани», она была напугана, уверяла, что ее ищут.

– И была права.

– Вы не поняли. Она сказала: «Садовник найдет меня».

Губы доктора Эмерсон передернулись.

– Что? – нетерпеливо спросил я.

– Садовник – руководитель проекта по созданию автотрофов.

Итак, Лейла не в книжках о нем вычитала. Садовник существовал на самом деле.

Мне захотелось узнать больше.

– Она была очень испугана. Ей стоит бояться Садовника?

Доктор Эмерсон холодно посмотрела в зеркало:

– Бояться Садовника стоит нам всем.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Остальную часть пути мы ехали в тишине, и я размышлял над тем, действительно ли ситуация с продовольствием настолько ужасна. У нас такие развитые технологии, сколько всего мы можем создавать буквально на пустом месте!.. Неужели еда и вправду кончится? Да, многие голодают и даже умирают от голода, но ведь городок Мелби-Фоллз далек от этого. Существует же еда для космонавтов. Разве нельзя к тому времени изобрести какие-нибудь таблетки, заменители продуктов питания?

На подъезде к Мелби-Фоллз я выпрямился и почувствовал, как от тревоги сводит живот. Что будет, когда мы явимся туда?

К «Тро-Дин» вела растянувшаяся на добрые полмили асфальтобетонная дорога, с обеих сторон обсаженная высокими соснами. Меня не покидало ощущение, что я вот-вот попаду в частную школу или психиатрическую лечебницу. Но как только мы оказались у огромных ворот, путь нам неожиданно преградила знакомая машина.

Доктор Эмерсон дала по тормозам, и я едва удержал Лейлу.

Размахивая руками, к «приусу» шагала мама. Она рванула ручку, но дверь была заблокирована. Мама застучала кулаком по стеклу:

– Открывайте!

Доктор Эмерсон нажала переключатель, замок щелкнул, и мама рванула дверь.

Она посмотрела на меня и Лейлу, затем перевела взгляд на доктора Эмерсон и изумленно раскрыла глаза:

– Ты!

Увидев маму, доктор Эмерсон прикрыла рот рукой и посмотрела на меня в зеркало заднего вида:

– Это твоя мама?

Я кивнул.

Не успела она выйти из машины, как мама подбежала и с размаху ударила ее. Потом еще раз.

– Как ты посмела сюда явиться?!

– Вы знакомы? – спросил я несколько секунд спустя.

Отступив на шаг, мама сделала знак рукой, чтобы я выходил, а доктор Эмерсон, похоже, выбираться из машины передумала. Мама помогла вытащить Лейлу, и я взял девочку на руки:

– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

Не отводя взгляда от доктора Эмерсон, мама ответила:

– Так просто не объяснишь.

– Как вы познакомились?

Мама прищурила глаза:

– Мы работали вместе. Здесь.

Обстановка явно накалилась.

Доктор Эмерсон взглянула на маму:

– Все это время ты держала его в неведении?

Та покачала головой.

– Он знает, что мне кое о чем нужно ему рассказать.

Доктор Эмерсон вышла из машины:

– Похоже, у нас небольшая проблема…

Сердце заколотилось.

– Мама, о чем она говорит?

Мама шагнула к доктору Эмерсон:

– Не смей!

– Мы уже здесь, и парень настроен решительно. Ты действительно считаешь, он ничего не узнает?

У меня затряслись руки.

– О чем не узнаю?

В это мгновение прозвучал сигнал, и ворота медленно отворились.

Доктор Эмерсон прикоснулась к моей руке:

– Тебе не обязательно идти туда.

Что я узнаю – не имело значения. Дать Лейле умереть я не мог. Возможно, я пойму, что жизнь для нее хуже смерти, но прежде нужно во всем убедиться. У меня еще оставалась надежда, что она придет в себя и сама примет решение. А до того времени я сделаю все, чтобы она не умерла. Пусть даже придется искать помощи в «Тро-Дин».

Я посмотрел на доктора Эмерсон и покачал головой:

– Мы пойдем.

Она вернулась к «приусу» и застыла, не отрывая взгляда от ворот и стоявших за ними зданий:

– Я не пойду. Не могу…

Снова сев в машину, она произнесла:

– То, что ты там обнаружишь, тебе не понравится.

Мама стояла между мной и воротами.

– Давай я позову кого-нибудь, чтобы ее забрали.

Я напряг руки, прижимая Лейлу к себе еще сильнее. Если бы она была в сознании, согласилась бы она на это? Или подумала бы, что я предатель – привез ее туда, откуда она хотела выбраться?

– Они помогут ей? Правда?

– Если ты спрашиваешь о том, спасут ли они ее от смерти, – да. – Мама опустила взгляд и не двигалась.

– Есть какое-то «но», да?

Она посмотрела мне в глаза:

– Мейсон, ты не захочешь там ее оставить. Даже если ей это необходимо. Поэтому нужно, чтобы ее кто-нибудь забрал. И мы уйдем отсюда.

Возможно, мне следовало так и поступить. Я уже понял, что помочь Лейле не смогу. Все, что в моих силах, я сделал, а спасать ее должен кто-то другой. Или все-таки здесь есть что-то еще? А вдруг ответы на мои вопросы найдутся за этими воротами?..

Подхватив девочку поудобнее, я направился к ближайшему зданию. Мама шла рядом, вцепившись в мое запястье.

– Мейсон, просто отдай ее, и все. Ничего больше сделать нельзя, – печально проговорила она.

– Я должен слушать тебя? После всего, что ты от меня утаила?

Она убрала руку и остановилась:

– Наверное, не должен. Но если ты войдешь туда, ты поймешь… – Она вздохнула. – Поверь, жизнь станет намного тяжелее.

Я обернулся:

– Это угроза?

– Нет, – произнесла мама тихим, печальным голосом. – Обещание.

– Твоя мать права, – крикнула доктор Эмерсон.

Не обращая на нее внимания, я сказал:

– Мама, я обязан понять.

Я сделал несколько шагов спиной вперед, не отрывая от нее взгляда, затем повернулся и решительно пошел к входу.

– Погоди! – Мама догнала меня. – Пойдем вместе.

Я мотнул головой в сторону доктора Эмерсон:

– Она боится идти сюда. А ты нет?

– Я не была здесь… давно. – Она вздернула подбородок. – Однако надеюсь, один или два союзника у меня остались.

Двери открылись, и из здания вышли двое в зеленых защитных костюмах. Лица были скрыты капюшонами с масками из темного стекла.

Мама вцепилась мне в руку.

– Здрасьте, – кивнул я им.

Странные незнакомцы направились прямиком ко мне. Я крепче сжал Лейлу и закрыл спиной маму:

– Ей нужна помощь.

Один из них потянулся за Лейлой.

Я стоял в нерешительности. Что будет, если отдать ее? Разрешат ли мне войти и получить ответы на свои вопросы? Или выставят за дверь и я так и останусь в полном неведении, если только мама не соизволит мне все объяснить? Но в таком случае я не узнаю, что будет с Лейлой. К тому же у меня создалось впечатление, что даже мама не в курсе всего, что происходит.

– Нет. – Я посмотрел сначала на одного, потом на второго. Оба были намного ниже меня ростом, и, несмотря на показную храбрость, им явно не хотелось со мной связываться. – Или я понесу сам, или вы ее вообще не получите.

Переглянувшись, они снова уставились на меня. Один отступил в сторону и жестом велел мне идти вперед. Казалось, прошла вечность, пока я сделал первый шаг. Затем в сопровождении одного из людей в зеленом я все-таки пошел к двери. И услышал, как вскрикнула мама.

Резко обернувшись, я увидел, как второй человек толкал ее в грудь, выгоняя за ворота.

– Пропустите ее!

Мама взмахнула руками и упала на землю.

– Я сказал, пропустите ее!

Но с Лейлой на руках я ничего не мог сделать. Мой сопровождающий стоял рядом. Наверное, ждал – или ждала – решения, прекрасно понимая, что я разрываюсь между желанием помочь матери и надеждой помочь девочке.

Я беспомощно наблюдал, как мама, встав на ноги, пыталась отбиться от человека в зеленом и пройти ко мне. Что, если опустить Лейлу на землю? Скорее всего, девочку тут же схватят и унесут, а нас с мамой выставят за ворота.

– Мама!

Она стояла, упершись руками в колени и тяжело дыша; волосы растрепались и закрывали лицо. Сил у соперника было определенно больше. Однако, когда она взглянула на меня, ее глаза совершенно явно говорили: сдаваться она не намерена.

Раньше передо мной никогда не стоял выбор, кому помогать. И теперь я понял, что не готов решить, кому нужнее моя помощь. Лицо Лейлы казалось еще бледнее, чем раньше. Ее жизнь висела на волоске.

Я посмотрел на маму, впервые в жизни осознав, что ей придется самой постоять за себя.

– Мама, со мной все будет в порядке.

Все еще не отдышавшись как следует, она крикнула:

– Прошу, не ходи туда! Отдай ее, и поехали домой!

Я на мгновение закрыл глаза, чтобы дать себе возможность передумать. Когда я снова открыл их – увидев людей в зеленом, маму, растрепанную и решительную, и, наконец, обессилевшую красивую девочку у себя на руках, – то понял, что не откажусь от своего решения.

Вдруг мама вырвалась от человека в зеленом и подбежала ко мне:

– Положи ее, и все! Пойдем, она в тебе не нуждается.

Стоящий рядом со мной зеленый преградил ей путь и толкнул.

– Хватит! Не трогайте ее! Я сделаю, как вы хотите.

Зеленый отступил. Ждал моих действий?

– Мама, уходи, прошу! Не могу видеть, как тебя бьют…

– Подожди! – крикнула мама. – Мне нужно кое-что рассказать тебе! Мейсон, пожалуйста…

Я шагнул в дверь.

Человек в зеленом не произнес ни слова, и, оказавшись внутри, я не сразу заметил, что стою в одиночестве. Вокруг белые стены, под ногами уложенный белой плиткой пол, и впереди лишь одна дверь. Дверь немедленно распахнулась, и из нее вышла женщина в брюках защитного цвета и белой блузке с пуговицами донизу, довольно высокая, крепко сложенная, со светлыми, доходящими до плеч волосами. Обычная женщина, какие встречаются каждый день. Но вот лицо… Надень на нее черный с седым парик – выйдет точная копия Круэллы де Виль.

– Так. – Остановившись в шаге от меня, она посмотрела на Лейлу и покачала головой. – Последние двадцать четыре часа мне не понравились. – Ждала, чтобы я попросил прощения? Я хотел было сказать, что не собираюсь извиняться, но она подняла руку: – Я не с тобой разговариваю.

Лейла пошевелилась и открыла глаза.

– Я разговариваю со своей дочерью, – произнесла женщина.

У меня отвисла челюсть.

Так это она – Садовник? Неудивительно, что Лейла так ее боялась. Между ними определенно есть сходство: светлые волосы, рост, глаза…

Выпрямившись, чтобы казаться как можно выше и внушительнее, я сказал:

– Ей нужна помощь.

– Да, знаю, знаю. – Женщина похлопала меня по плечу. – Очень любезно с твоей стороны. Хотя лучше было бы предоставить возможность твоей матери заботиться о ней в «Тихой гавани». Впрочем, ты вернул ее, так что теперь все в порядке.

– Вы знакомы с моей мамой?

– Конечно. С тобой тоже, между прочим. Очень жаль, что она решила тебя забрать. Твое лицо осталось бы невредимым, и кто знает, возможно, вы с Лейлой были бы парой.

– Лейле нужна помощь.

Женщина слегка покачала головой:

– Нет, не нужна. Ей просто необходимо вернуться в свою среду. И все.

За спиной раздался щелчок. Обернувшись, я увидел руку, держащую что-то серебристое. Потом из моих глаз посыпались искры, и я упал.