Текст книги "Садовник"

Автор книги: Стефани Бодин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Идут? Близко?

Только бы не упустить шанс выбраться, хотя бы через окно! Я уже был не рад, что протянул резину.

Она встала.

– У нас несколько минут. Скорей!

Старенький мотор светло-зеленого «доджа» устало затарахтел. Амортизаторов словно и вовсе не было: налетев на кочку, я со всего маху стукнулся головой о потолок.

Мы свернули налево, на проселочную дорогу, чтобы как можно быстрее добраться до трассы и рвануть на восток, подальше и от дома Джека, и от Мелби-Фоллз. Ехать мешали глинистые рытвины, к тому же грузовик был слишком стар – привод на четыре колеса не работал. Выиграть время не удалось.

Я повернул направо, и девчонка указала на проселочную дорогу:

– Давай туда.

– Не проедем, – покачал головой я, дал полный газ и повернул на запад, а она вдруг полезла под приборную панель. – Что такое?

И тут я заметил, что по обеим сторонам асфальтобетонной дороги выстроились машины. Люди в желтых дождевиках прочесывали лес.

– Оставайся внизу, – приказал я, слегка прибавив скорость.

Одна из машин – черная – показалась мне знакомой. Трое на заднем сиденье разом повернули головы в нашу в сторону, а один даже успел встретиться со мной взглядом. Дети из «Гавани»!

Девчонка все еще пряталась. Могла ли она укрыть от них свои мысли – вот в чем вопрос. Похоже, по ним ее и вычисляли.

Усилием воли я заставил себя не утопить педаль газа и вдруг заметил, что у меня дрожат руки. Нужно поскорее убираться, и южное направление было самым логичным, поэтому я рванул в сторону моста Богов, чтобы выбраться на шоссе № 84.

Дождь не ослабевал, а порой даже переходил в ливень. Дорога была скользкая, особенно на поворотах, вести приходилось очень осторожно.

Я дотянулся до руки девочки:

– Все в порядке, можешь вылезать.

Та потихоньку снова села на место:

– Они знали, что я тут.

– Сказали кому-нибудь?

Девочка пожала плечами.

Я вздохнул:

– Думаю, у нас есть небольшое преимущество.

Однако выезд на главную дорогу перекрывал патрульный автомобиль с мигалками, за ним выстроилась вереница машин. Свернув в самом ее хвосте на автозаправку, я оставил двигатель включенным и приказал девчонке сидеть на месте.

За стойкой тараторила продавщица – докладывала новости. Я прислушался.

– Огромный тягач занесло, и он врезался в скотовозку. Прицеп перегородил обе полосы. Сейчас убирают погибших коров и ищут разбежавшихся.

– А когда откроют дорогу, не знаете? – спросил посетитель.

Женщина покачала головой.

На улице я немного постоял под навесом. Размышлял, наблюдая за дождем. Восток отменяется – девчонку надо увозить подальше от тех людей, кем бы они ни были. Поискать ответы в Портленде? Возможно, доктор Эмерсон каким-то образом вернет девчонке память? Даже если нет, там можно проторчать хоть весь день и дождаться, пока откроют дорогу.

Развернув «додж», я направился на трассу № 84, ведущую на запад.

– Куда мы? – спросила девчонка.

– В «Пауэллс».

В Портленде слово «Пауэллс» значит только одно – книжный магазин. Не какая-то там книжная лавка, а торговый центр, раскинувшийся на целый городской квартал. Время от времени мы с мамой туда ездим. В многолюдном месте сейчас, по крайней мере, безопаснее, чем в уединенном доме. Оставалось надеяться, что в книжном нас будут искать в последнюю очередь.

Откинувшись на подголовник, девчонка задремала. Девчонка! Такое обращение к ней сводило меня с ума. Хотелось назвать ее по имени. Однако она ничего не предлагала, а ни с того ни сего начать звать ее, к примеру, Блонди, казалось грубым. Вполне в духе санитаров из «Гавани».

Так ли важно, как на самом деле ее зовут? Ведь вспомни она свое имя – тут же вспомнит, где живет. И уйдет, чего доброго. Для меня, скорее всего, места в ее жизни не найдется. Не прошло и суток с нашей встречи, а мне уже хотелось знать о ней все. Даже если я сам при этом вляпаюсь в крупные неприятности.

Внезапно стрелка датчика топлива начала прыгать, а потом и вовсе упала, почти до нуля.

– Черт!

Мамина предыдущая, старенькая машина выделывала то же самое: никогда не угадаешь, сколько в баке бензина. Мне совершенно не светило остаться в Портленде без топлива – застрять где-нибудь посреди дороги, – и я решил отправиться в аэропорт. Оттуда до города можно добраться на скоростном трамвае.

На трассе в северном направлении машин было не много. В аэропорту я нашел стоянку и припарковался неподалеку от терминала:

– Захвати куртку!

Она посмотрела на меня:

– Я не взяла ее.

Нахмурившись, я положил ладонь на ее руку:

– Ничего, здесь теплее, чем в Гленвуде.

Свою куртку я тоже забыл.

– Есть хочешь? Можно перекусить по пути в «МАКС».

Оказавшись в здании аэровокзала, я понял, что умираю с голоду. От завтрака в желудке не осталось и следа. В ближайшем киоске я купил кофе и булочку, а затем нашел свободные места рядом с залом прибытия международных рейсов.

Ни есть, ни пить девчонка не стала. Она наблюдала за людьми: выбирала какого-нибудь человека и провожала взглядом, пока тот не скрывался из поля зрения, потом принималась следить за кем-нибудь другим.

– «МАКС» – портлендская система рельсового транспорта, – внезапно произнесла она дикторским голосом.

– Откуда ты узнала?

– Просто пришло в голову. Как будто всегда там было. – Она усмехнулась. – Только сначала до меня не дошло.

Поди разберись, то она ничего не знает, а то вдруг оказывается, что знает все, нужно лишь вспомнить. Впрочем, тайна не делала ее менее привлекательной.

Она продолжала наблюдать за проходящими мимо людьми.

– Когда отходит трамвай?

– Каждые пять минут, по-моему. До ближайшей к книжному остановки ехать с полчаса.

Я доел булочку, стряхнул крошки. Около багажного транспортера у меня появилось чувство, что мы – путешественники, ожидающие выхода в мир. В конце здания билетный автомат «МАКС» проглотил мои двадцать долларов и выплюнул два билета и сдачу.

Мы ждали на улице под навесом. Дождь моросил не переставая. Людей на остановке собралось немного, я исподтишка рассматривал каждого: не следит ли кто за нами? Хотя это была лишь верхушка айсберга моих переживаний. Мама знала о поездке с Джеком в Гленвуд и могла предположить, что девчонка с нами. Поделилась ли она с кем-нибудь догадками? Вполне возможно, этого и не потребовалось. За девчонкой устроили погоню. Если она настолько важна, вероятно, за ее охрану кто-то отвечал. И уж точно не мама.

Я медленно перевел взгляд на девчонку: она водила пальцем по объявлению о выставке плодоовощной продукции. А вдруг ее прослушивали? Она говорила, что общается с кем-то, к тому же узнала, что возле дома караулят, еще до того, как я достал подзорную трубу.

Я невольно отступил на шаг. Она тотчас взглянула мне в глаза:

– Что?

Вся моя настороженность разом исчезла, мне не терпелось обнять ее, взять за руку, сделать хоть что-нибудь, чтобы быть ближе.

– Как голова?

– Хорошо.

Как расспросить ее о том, что мне необходимо знать?

– Ничего… не появилось?

Секунду помолчав, девочка ответила:

– Нет, ничего особенного.

Я не хотел, чтобы она разволновалась и вспомнила, что нас преследуют.

– Так ты слышишь их? – спросил я как ни в чем не бывало.

Она нахмурила лоб, задумалась и наконец произнесла:

– Сейчас опять все в порядке.

Возможно ли, чтобы тот, из-за кого она оказалась в таком состоянии, слышал все, что слышала она? Неужели так нас и выследили?

В трамвае мы прошли в самый конец, чтобы видеть пассажиров, и я, укрываясь, развернул оставленную кем-то газету. Уютное маленькое пространство в других обстоятельствах могло показаться даже романтичным.

Трамвай покачивало, и вскоре девочка задремала, уронив голову на грудь. Немного погодя я опустил газету – проверить, что происходит вокруг. К счастью, невероятное количество курсирующего в крови кофеина не давало мне сомкнуть глаза.

На остановке вошел парень, на вид старше меня, с видеоайподом в руках, на голове – кепка команды «Орегонские утки».[5]5
  Футбольная команда Орегонского университета (г. Юджин).


[Закрыть]

Я вспомнил заголовок спортивной рубрики из газеты, которую только что держал перед собой: сегодня день матча на первенство штата. «Утки» играли с «Орегонскими бобрами»,[6]6
  Футбольная команда Государственного университета Орегона (г. Корваллис).


[Закрыть] а значит, на несколько часов местное население разделилось на два лагеря.

Парень снял промокшую куртку, положил на сиденье, затем стряхнул воду с кепки и снова надел ее на голову. На коленях у него стояла огромная сумка, которую он крепко прижимал к себе рукой. Сумка закрывала черно-оранжевого бобра на футболке. Я улыбнулся. Какой идиот станет носить одежду с символикой обеих команд-соперниц именно в день матча за первенство штата?

И тут я замер.

Никто, даже самый последний придурок.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Парень мог занять любое место, но он уселся неподалеку – достаточно близко, чтобы наблюдать за нами. Однако в нашу сторону так и не взглянул. Или все-таки я ошибся? Объект моих подозрений был полностью погружен в свой айпод. Я присмотрелся к сумке, особенно к дырочке возле шва. Протер утомленные глаза и вновь уставился на нее. А вдруг там спрятана камера?

Так, стоп. Бред какой-то.

И все-таки.

Развернув газету, я снова закрыл нас от остальных пассажиров. В голове созрела идея: выходим!

Я разбудил девчонку.

– Уже приехали? – пробормотала она.

– Типа того.

Студент тоже поднялся. До выхода ему было ближе, чем нам. Парень стоял слева от меня, девчонка – справа. Трамвай замедлил ход и остановился. Девчонка сделала шаг вперед, но я задержал ее, а когда звонок возвестил, что двери вот-вот закроются, вытолкнул беднягу на улицу, выхватив у него айпод. Трамвай тронулся, парень бросил на меня гневный взгляд и полез в сумку: не успели мы отъехать на пятьдесят ярдов, как он уже что-то орал в телефон.

Дрожащими руками я сжимал злополучный айпод. Звучал голос какой-то певички. Я просмотрел содержимое устройства: кроме нескольких отстойных фильмов и девчачьих песенок, ничего!

– Ой! Кажется, я схожу с ума.

Девчонка положила руку мне на плечо:

– Подумал, что за мной следят?

– Один раз тебя уже нашли.

Мы вернулись на свои места.

Великолепно! Пытался помочь девчонке – и спер айпод у несчастного студента!

Скорее бы уже добраться, ведь, если парень позвонил в полицию, у нас возникнут проблемы.

– На следующей остановке можем сойти. Прогуляемся немного.

– Отлично. Мне нравится гулять. – Она улыбнулась и на секунду прикусила губу. – Я имею в виду, сейчас. А вот любила ли я гулять раньше – не знаю.

Через несколько минут объявили остановку, и трамвай замедлил ход.

Я поднялся:

– Пойдем!

Сеял противный мелкий дождь – достаточно сильный, чтобы вымокнуть до нитки. Одной рукой я держал газету над нашими головами, а другой – обнимал девчонку за плечи. Мы старались идти под навесами, но их было немного. Глупо, на мой взгляд, ведь Портленд на всю страну славится ненастной погодой. Навесы здесь должны устанавливать в обязательном порядке.

Мы вошли в кофейню «Старбакс», соединенную со старым отелем. В углу стоял огромный камин. Я указал на стоящий против него диван:

– Посиди пока тут, согрейся.

Выбросив намокшую газету в урну, я отправился заказывать кофе. В носу у бариста висело толстое серебряное кольцо, в фиолетовых волосах выделялась зеленая полоска. Меня он удостоил лишь мимолетным взглядом. Наверное, тоже знал, как это неприятно, когда тебя рассматривают в упор.

Девчонка взяла стаканчик с кофе. Мы сидели у камина, грелись и обсыхали.

– Сколько еще идти? – спросила она.

– Совсем чуть-чуть. – Я ткнул большим пальцем влево. – Два квартала.

В фойе вошла семейная пара. Я насторожился, но они безотрывно любовались сидящим в коляске малышом.

Неужели я как полоумный ищу вокруг злодеев? Что сделал бы тот тип у ворот, пусти я его в дом? Похитил бы девчонку?

Она сидела у пылающего огня и все равно дрожала.

– Как ты?

– Просто озябла. Немножко.

Я снял фланелевую рубашку и отдал ей, хотя меня и самого в одной футболке пробивала дрожь.

До сих пор я не донимал ее расспросами. Возможно, пришло время немного поднажать?

Вспомнилась ее история – о том месте, где она обитала, и как туда пришел садовник.

– Можешь рассказать еще о своих видениях?

Она кивнула:

– Это больше похоже на воспоминания, только какие-то туманные. Когда они возникают, я чувствую себя немного отстраненно. Не пойму, то ли все это действительно было, то ли просто приснилось.

– Когда ты вспоминаешь о том месте… – Подобрать правильные слова не получалось, и я спросил в лоб: – Нет ощущения, что тебя держали там, как в тюрьме?

Она покачала головой:

– Вряд ли. Когда мне тревожно, я ощущаю это вот здесь. – Она коснулась рукой живота. – Воспоминания меня не тревожат. Честно говоря, я вообще ничего не чувствую.

– А может, ничего такого и не было? – спросил я. История о месте, где она жила до «Гавани», казалась слишком странной. Вдруг мама права и девчонка помешанная?

Она взглянула на меня:

– Возможно. Только тогда почему я такая? Брожу, словно в тумане, и не знаю, кто я?

Ответа у меня не было.

Она подняла теплый стаканчик с кофе к лицу:

– Я не дурочка.

Я коснулся ее руки:

– Конечно нет.

Она ничего не ответила, и я добавил:

– Я так никогда и не думал.

Девчонка опустила стаканчик:

– Просто чувствую себя не в своей тарелке. Пожалуй, немного не хватает здравого смысла, не приспособлена к повседневной жизни… Одно могу сказать точно: мозги здесь что надо. – Она постучала себя по голове и улыбнулась.

– Не сомневаюсь.

Мы просидели уже минут пятнадцать, но она так и не притронулась к кофе.

– У тебя, похоже, есть один пунктик, – заметил я.

Она нахмурила лоб:

– Какой?

– Не выпускать из рук напитки. – Я указал на стакан.

И впервые за все время она расхохоталась – тем чудесным смехом, который заставил меня улыбнуться в ответ.

Однако пить кофе все равно не стала.

– Ты не голодна?

В ответ она покачала головой и протянула мне стаканчик. Кофе мне больше не хотелось, и я выбросил оба стаканчика в урну. А на выходе взял со стеллажа бесплатный буклет.

– Зонтик! – Когда мы снова вышли под дождь, я поднял буклет у нее над головой.

Наконец, не успев особо промокнуть, мы достигли огромного книжного магазина. Войдя внутрь, я первым делом схватил со стойки цветную схему.

– Иначе здесь можно заплутать, – объяснил я.

«Пауэллс», со своими четырьмя этажами, массой отделов и даже собственной кофейней, – зрелище эффектное. В изумлении девчонка застыла как вкопанная.

– Что?

– Ничего. – Она быстро повернулась ко мне – такую широкую улыбку на ее лице, от которой из уголков глаз побежали морщинки, я увидел впервые. – Посмотри, сколько книг!

Я улыбнулся в ответ и сжал ее ладонь.

– Да, странно ничего о себе не знать. Зато, похоже, я обожаю книги.

Мы подошли к справочному бюро. За деревянной конторкой стоял человек в футболке с надписью: «Пишу за еду». Волосы у него были стянуты в конский хвост, на носу сидели очки в роговой оправе. Оценивающе взглянув на девчонку, он повернулся ко мне – и тут же принялся старательно отводить взгляд от шрама. Я почти слышал его мысли: «Нашла же себе дружка!» Наконец он поинтересовался, чем нам помочь.

– Где идет лекция доктора Эмерсон?

– Вас так волнует продовольственный кризис?

Я ответил первое, что пришло в голову:

– Не то чтобы волнует. Просто в школе задание дали.

– А… Ясно. – Он поднял руку. – Вам наверх, в жемчужную.

Секции книжного магазина «Пауэллс» обозначены разными цветами: фиолетовая, розовая, золотая и так далее. Однако я решил, что для начала стоит потолкаться немного возле стеллажей с книгами. Зачем – сам не понимал.

Девчонка доставала одну книгу за другой, проводила рукой по обложке и ставила на место. Заметив, что я наблюдаю за ней, она покраснела:

– Не могу сдержаться. Хочу потрогать все.

Пока мы рассматривали книги, несколько человек прошли наверх. Такое впечатление, что всем немедленно приспичило подняться по лестнице. Или меня слишком сильно терзали подозрения.

В конце концов, я взглянул на девчонку и спросил:

– Готова?

Мы поднялись на три пролета до жемчужной секции. Как и остальные отделы, жемчужная секция представляла собой огромное помещение. Куда ни кинь взгляд – всюду бесконечные ряды полок, уставленные сотнями и сотнями книг. Несколько десятков складных металлических стульев стояли перед экраном и ораторской трибуной, за которой женщина в голубом платье вертела в руках микрофон. Увидев нас, она сказала:

– Лекция начнется в три.

Я усадил девчонку на диван. Выглядела она бледнее, чем раньше, и это меня насторожило.

– Плохо себя чувствуешь?

Она потерла переносицу и закрыла глаза:

– Не знаю. Какая-то усталость.

Слегка тряхнув головой, она на мгновение зажмурилась, затем обняла себя за плечи и задрожала.

Я положил ладонь на ее руку:

– Еще не согрелась?

Мышцы ее лица расслабились, взгляд застыл. Она словно не замечала меня. А потом заговорила тихим, отстраненным голосом, словно рассказывала вовсе не о том, что пережила сама.

– Сначала Садовника ожидали с трепетом, потом – с волнением. Мы все будто разом проснулись. И знали: его появление означает, что вот-вот начнется самая приятная часть нашего существования. И вот Садовник явился, сопровождаемый странными, но знакомыми скрипучими звуками. В ожидании сердце забилось быстрее. Я хотела получить то, в чем испытывала потребность, чего жаждала, о чем мечтала… Потом Садовник дернул шнур выключателя, и зажегся свет.

До чего же это было странно. Девчонка, казалось, смотрит фильм… и пересказывает его. Я огляделся – не наблюдает ли кто? Неподалеку женщина с маленьким мальчиком рассматривали книги, не обращая на нас внимания.

– Все головы, как одна, поднялись кверху – к искусственному солнцу. Гул голосов слился в блаженное «А-а-а-а…».

Она произнесла это слишком громко, и я торопливо прикрыл ей рот. Она замолчала. А когда я убрал руку, заговорила снова:

– Энергия и силы приливали в меня. В нас. Я чувствовала, как обновляюсь, становлюсь крепче. И от соседей исходила та же живучесть. Услышав негромкое стрекотание, я открыла глаза и бросила взгляд на небольшое отверстие в полу, из которого возник монитор – такие же стояли перед всей группой. Экран вспыхнул синим светом, и я приготовилась получить дневную порцию знаний.

Девочка смолкла.

– Каких знаний? – Я помахал рукой у нее перед лицом.

Наконец она перевела взгляд на меня:

– Что?

Поколебавшись немного, я положил ладонь на ее руки. Они были ледяные.

– Ты что-то говорила о знаниях. Что за знания?

Ее глаза забегали.

– Пытаюсь вспомнить. Все какие-то… отрывки. Книги…

– Ты помнишь книги?

Она покачала головой:

– Не книги. Информацию. Стоял экран, на нем – информация. И все.

– Компьютер? Ты об этих знаниях?

Она задумалась, а затем произнесла:

– Возможно.

Голос ее звучал неуверенно.

Затаив дыхание, я притянул ее к себе:

– Ничего, разберемся.

В это мгновение мимо нас проходил малыш, одетый в футболку с роботом-трансформером. Рыжие волосики на голове мальчишки стояли торчком. Он посмотрел на девочку и поздоровался:

– Привет!

Она взглянула на меня, потом на него и ответила:

– Привет.

– С незнакомыми людьми разговаривать нельзя, – сказал я, чтобы он поскорее ушел к матери.

Его взгляд на секунду задержался на шраме.

– Это сделал незнакомый человек?

Наверное, мне следовало солгать, чтобы избавиться от него, однако я покачал головой:

– Нет, собака. Знакомая собака.

Девчонка протянула руку и прикоснулась к моему лицу:

– Бедный…

Я передернул плечами.

Малыш ткнул пальцем на руку девчонки:

– У тебя бабочка?

Она повернула руку, чтобы он мог получше рассмотреть татуировку.

– А я такую уже видел.

– Правда? – спросила она.

Мальчишка, кивнув, спросил:

– Показать?

– Да, – ответили мы в один голос.

Малыш скрылся за углом, и я надеялся, что мы больше его не увидим, но спустя две минуты он уже волок нам огромный атлас с голубой бабочкой на обложке.

– Видите? – Он постучал пальчиком по книге.

Склонившись над атласом, девочка сравнила татуировку и рисунок.

– Ой. Не такая, – вздохнул мальчишка.

Девочка нахмурила брови и произнесла:

– Ничего. – Открыв книгу, она стала листать ее. – Здесь полно бабочек.

Лицо малыша просветлело.

– Может, найдем…

– Давай посмотрим.

Пока они проверяли каждую картинку, я размышлял. У девчонки, как и у моего отца, была татуировка – голубая бабочка. К сожалению, по старой нечеткой видеозаписи трудно сказать, насколько они похожи.

– Вот! – заверещал мальчишка. – Точно такая же!

Хорошенько присмотревшись к фотографии в книге и татуировке, я заключил:

– Да, похоже.

Затем малыша позвала мама, и он убежал, помахав нам рукой. Девчонка склонилась над книгой, я стал читать тоже. Оказалось, такие бабочки называются голубянками Карнера, размах крыльев – около дюйма. Дальше я узнал, что этот вид полностью зависит от одного растения, люпина многолетнего, на котором они откладывают яйца. Но поскольку люпин в природе встречается все реже – из-за освоения земель человеком, – бабочка утрачивает свой ареал.

– Вот черт, – пробормотал я.

– Они в опасности? – спросила девчонка.

Я кивнул, продолжая читать:

– Да. Считай, почти пропали. Наверное, им нужно было осваивать другие растения.

Начали собираться люди, и, пока еще оставались свободные места, мы сели в заднем ряду. Женщина в голубом платье представила книгу доктора Эмерсон «Когда кончается пища».

Название не сказать чтобы вдохновляло.

Авторша – женщина небольшого роста, с темными волосами длиной до плеч, одетая в черный костюм и белую блузку, – начала презентацию, и на экране появилось фото Земли из космоса.

– Сегодня в мире умрет около ста двадцати тысяч человек. И примерно триста шестьдесят тысяч родится. В среднем за два дня на уже и без того перенаселенной нашей планете прибавляется столько народу, сколько живет в Портленде. Однако вас это не касается, так? Ведь об этом вы сейчас подумали?

Честно говоря, да. Я, конечно, знал о перенаселенности. Но для меня, как для жителя Мелби-Фоллз, данный вопрос стоял далеко не на первом месте.

– Пока вы можете заехать на своем «хаммере» в «Сейфуэй» и накупить продуктов, для вас эти слова ничего не значат. Я права?

Несколько человек усмехнулись, кивая.

Картинка сменилась; мы увидели черно-белый портрет старикана в белой рубашке с высоким воротом.

– Томас Мальтус, экономист, родился в тысяча семьсот шестьдесят шестом году, – продолжала авторша. – В его «Законе народонаселения» говорится, во-первых, что человеку для существования нужна пища. Кто-нибудь не согласен?

Снова раздались смешки. Почти все отрицательно покачали головами.

– Во-вторых, притяжение полов будет существовать во все времена. – Женщина сделала паузу и улыбнулась. – Или, проще говоря – чтобы поняли молодые слушатели, – люди не прекратят рожать детей.

Некоторые засмеялись.

На экране появилось бесплодное поле, посреди которого торчал один-единственный стебель кукурузы.

– Согласно Мальтусу, проблема в том, что рост народонаселения опережает способность земли обеспечить людей достаточным количеством пищи.

Доктор Эмерсон указала на поднявшего руку человека.

– Выходит, – произнес он, – в конечном счете мы останемся без еды?

Она кивнула:

– Да, мальтузианская катастрофа означает возврат к условиям прожиточного минимума из-за того, что объемы сельскохозяйственного производства увеличиваются медленнее, чем прирастает население.

Мужчина поскреб подбородок:

– Разве это реальная угроза – в наш-то век, со всеми его технологиями? Мы уже и забыли, что такое прожиточный минимум. Продовольствия достаточно, и у нас есть масса способов получать больше. Это было проблемой лишь во времена Мальтуса.

– Ага! – воскликнула авторша, указав рукой на мужчину. – Вы – технологический оптимист. Верите, что люди найдут выход из любой ситуации?

Он кивнул и гордо скрестил руки на груди.

Картинка на экране поменялась снова. На этот раз перед нами была карта Кубы.

– Как ни грустно, это уже случалось, причем не так давно. В течение десятилетий большую часть продовольствия на Кубу завозили из Восточной Европы или обеспечивали государственные фермы, оборудование на которые поставлялось из стран социалистического лагеря. В тысяча девятьсот восемьдесят девятом году средний кубинец в день потреблял три тысячи калорий. – На экране возникла Берлинская стена. – Когда соцлагерь рухнул, поставки продовольствия на Кубу прекратились, а работа больших сельхозпредприятий зависела от удобрений и топлива для машин, которые больше неоткуда было взять. Через четыре года среднестатистический кубинец получал лишь тысячу девятьсот калорий в сутки – грубо говоря, он пропускал один прием пищи – и потерял в весе от двадцати до тридцати фунтов.

– И что же они сделали? – выкрикнула с места какая-то женщина.

– А что они могли сделать? Стали вновь учиться возделывать землю старым дедовским способом. И опять вернулись к тем самым трем тысячам калорий в сутки. Теперь Куба – страна с устойчиво развивающимся сельским хозяйством. Больше они не надеются на технику, органическое топливо или удобрения.

Руку подняла другая женщина:

– Вы хотите сказать, нам всем нужно заниматься земледелием?

– Определенно. – Доктор Эмерсон улыбнулась и снова посерьезнела: – Дело вот в чем. Изменение климата, войны, зависимость от нефти – все это влияет на поставки продовольствия. Настанет день – Мальтус предсказал его приближение почти двести лет назад, – когда еды не будет хватать на всех, и те из нас, кто выращивает овощи в огородах, справятся с этой ситуацией гораздо лучше тех, кто ездит за продуктами в супермаркет. Потому что магазины тоже будут пусты.

Девчонка стала клевать носом, положив голову мне на плечо, и я услышал ее глубокое, мерное дыхание. Тем временем доктор Эмерсон закончила лекцию и предложила задавать вопросы.

Вопросы были довольно скучные и заумные, пока не поднял руку сидевший передо мной парень.

– Вы изучали проблему продовольственного кризиса, когда работали в «Тро-Дин»?

Именно это меня и интересовало!

Ни один мускул не дрогнул на лице доктора Эмерсон, когда она стала цитировать выученную назубок тираду:

– Хотя работа в «Тро-Дин» имела для моей карьеры большое значение…

Я выпрямил спину и нечаянно разбудил девчонку. Она испуганно подняла голову.

Доктор Эмерсон посмотрела в нашу сторону и запнулась. Смолкла и прижала ладонь ко рту.

Порой я забываю, как незнакомые люди реагируют на мой шрам. Хотя прервать лекцию я сподобился впервые.

И вдруг я понял, что смотрит она не на меня. Выражение лица доктора Эмерсон могло означать лишь одно: она встречалась с девчонкой раньше.