Текст книги "История Франции. Том I Происхождение франков"

Автор книги: Стефан Лебек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

2. Король Пипин III 741–768 годы

Непримиримый Карломан и знаменитый Пипин

Появление у власти в принципате, а позднее в королевстве того, кого историки упорно называют Пипином Коротким, но кого следовало бы называть Пипином Великим [61]61
  Как назвал его Пьер Рише (137).


[Закрыть], открывает период великой истории Каролингов. И не только потому, что род Пипинидов обретает наконец королевское достоинство, к которому он стремился с тех пор, как первый Гримоальд сумел возвести своего сына на королевский трон, но еще и потому, что историография получила тогда новый богатейший источник, который родился на волне так называемого «Каролингского возрождения» и принял форму издания «Annales regni Francorum» («Анналы франкского королевства»). Анналы, выпускавшиеся с 741 года в недрах королевского дворца, были, конечно, тенденциозны, но великолепно информированы даже тогда, когда требовалось «дезинформировать» читателя. Это издание, например, не поможет разобраться в темной истории борьбы за наследство, в ходе которой Карломан и Пипин уже в конце 741 года упрятали в крепость Шевремон под Льежем своего сводного брата Грифона, который хотел вступить во владение своей частью наследства. Последовало перераспределение земель, в результате которого австразиец Карломан наложил руку на север Нейстрии, а нейстриец Пипин закрепился в «Мозельском герцогстве» с центрами в Меце и Трире. Впервые за многие годы население двух крупных королевств севера было перемешано; хотя это, разумеется, не противоречило утверждению однородной Франкии, расположенной между Сеной и Рейном и ставшей своеобразной лабораторией воссоединения по-каролингски.

Однако судьба Грифона вызвала недовольство среди аристократии. Хозяева некоторых окраинных герцогств, понимая всю слабость законодательных основ власти этих двух принцев без короля, не могли смириться с таким положением дел. Новый баварский герцог Одилон из рода Агилольфингов, женившийся против воли Карломана и Пипина на их сестре Гильтруде, чтобы играть более значительную роль и за пределами своего герцогства, вступил в союз с герцогом алеманнов Теобальдом, стремившимся вернуть наследство своего отца Лантфрида, некогда униженного Карлом, и с аквитанцем Гунальдом, готовым биться против любой опеки, идущей с севера. Майордомы решили действовать и в политической и в военной областях. Они вознамерились, как это ни покажется парадоксальным, подкрепить свой авторитет и придать ему большую законность, разыскав в монастыре Сен-Бертен всеми забытого сына Хильперика II и провозгласив его в 743 году королем под именем Хильдерика III. Этот человек, безропотно заверивший своей подписью подготовленные ими документы, был последним монархом из рода Меровингов. В военной области братья предприняли с 742 по 745 год ряд походов как на аквитанском, так и на германском направлениях. Потерпев поражение в 742 и 745 годах, Гунальд окончательно отказался от борьбы и удалился в монастырь на острове Ре, успев передать свой «принципат» сыну Ваифру. Одилон, разбитый в 743 году под Лехом, несмотря на то, что он призвал на помощь саксонцев, вынужден был признать превосходство франков, что и было закреплено в новой редакции «Закона бавар». Что касается алеманнов, их неоднократные восстания были потоплены в крови Карломаном в Каннштадте на Неккаре в 746 году. Их герцогство было включено непосредственно в королевство и разбито на два графства, отданных под управление верных франков.

Бонифаций и коренная реформа франкской церкви. 743–747 голы

Именно Карломан – фигура неприметная, но, несомненно, противоречивая – в большей степени, чем Пипин, стал инициатором реформы франкской церкви, проведенной им в тесном взаимодействии с Бонифацием.

Англосаксонец Бонифаций, который когда-то с согласия Карла Мартелла и папы римского провел упорядочение церковной иерархии в Германии, оказывал большое влияние на Карломана. По его наущению, очевидно, Карломан созвал в апреле 743 года где-то в Австразии совещание, получившее название «Германского собора», по решения которого распространялись фактически на все его королевство, как было сказано в преамбуле принятого там капитулярия, или законодательного акта, включавшего все решения собора: «Именем Господа нашего Иисуса Христа я, Карломан, герцог и князь франков, по совету служителей Бога и моих оптиматов, собрал епископов и священников, находящихся в моем королевстве… чтобы получить от них совет о средствах восстановления законов Бога и Церкви, извращенных предшествующими князьями, и дать возможность христианскому народу спасти свою душу и не быть втянутым в погибель лжепастырями» [62]62
  Латинский текст в работе П. Рише (134). Датировано по А. Диркенсу (36).


[Закрыть]. Основные направления проводимой реформы были одобрены папой Захарием в ответ на письмо Бонифация и с согласия Карломана. Они включали восстановление церковной иерархии с епископом в каждом городе, митрополитом в каждой провинции и признание Бонифация, возведенного в сан архиепископа, легатом святого Петра; ежегодное проведение соборов для обеспечения дисциплины среди духовенства и возрождения христианской религии; возвращение церквям ранее отобранного имущества.

Что это, благие пожелания? Нельзя не отметить, что в соответствии с принятыми решениями новый собор был сознан Карломаном I марта 744 года в Эстинне (Эно), и среди других проблем был решен вопрос о секуляризованных землях. Они оставались номинальной собственностью церкви, получающей за них символический чип (обычно не превышавший одного су) от нового пользователя, а точнее – от получателя бенефиций, который взамен должен был служить только королю. С этих пор такие земли считались прекариями, или временными владениями от имени короля. Почти одновременно (3 марта, то есть в сроки, явно согласованные с Карломаном) Пипин собирает в Суассоне ассамблею оптиматов и епископов, включавшую двадцать три человека из провинций Санса, Руана и Реймса. Здесь была также подтверждена церковная иерархия, кодифицирована моральная жизнь мирян и священнослужителей (особенно острой критике подвергались невежественные, распущенные и драчливые священники), вновь определены основы подлинной религии: именно тогда был установлен перечень суеверий и обычаев язычества, о котором уже упоминалось.

Главное было в том, чтобы приступить к осуществлению этой обширной программы. Начать хотя бы с того, что расширение папой Захарием прерогатив Бонифация на всю Галлию не могло не вызвать бурной реакции, как мог осмелиться этот властный иностранец, ставленник папы, которого охотно уважали, пока он не вмешивался в дела Галлии, призывать к возвращению земель, пусть и символическому, после того как столько почтенных христиан пользовались ими многие годы? Как мог он выдвигать на какой-либо пост епископа, незаконно совмещавшего должности, развратника и бездельника? Не без трудностей удалось утвердиться епископу Гевилибу из Майнца, Рагенфреду из Руана или Милону из Реймса. А последний сумел сохранить за собой и контроль над трирским епископством. Многие епископские списки, особенно в Южной Галлии – в Бордо, Шалоне, Лионе, Арле, Эксе, были заморожены. Восстановление многих метрополий столкнулось в Северной Галлии с сопротивлением подчиненных им епископов. Сам Бонифаций, которому была обещана Карломаном епархия в Кёльне, расположенном очень удобно, с точки зрения выполнения его миссии во Фризии и средней Германии, вынужден был довольствоваться в 745 году епархией в Майнце. На созванный Бонифацием в 745 году последний галльский собор приехало лишь тринадцать епископов, главным образом из провинций Реймса, Майнца и Кёльна, один прибыл из Руана, один из Санса и один – из зарейнской Германии. Зона влияния Бонифация, несмотря на папскую миссию, не выходила за пределы прежней Австразии. Хотя сближение между Пипинидами и папством благодаря англосаксонскому посреднику, как и во времена Пипина II, казалось, подтвердилось, главное еще было впереди: слишком велико было сопротивление, даже среди лучших австразийских епископов, к тому же друзей дома, таких, как Хродеганг из Меца. Они были оскорблены этой пришедшей со стороны реформой и в известной мере стали провозвестниками галликанства. Чтобы не оторваться от своей социальной базы, майордомы были вынуждены лавировать. Расстроенный этим Бонифаций вскоре решил удалиться в свое епископство в Майнце, потом – в основанное им с помощью Карломана в 745 году аббатство в Фульде, а затем, в 754 году, отправиться в мученическое паломничество в далекую Фризию, место его первых скитаний.

Единовластное правление Пипина

Правда, к тому времени Бонифаций потерял опору в лице майордома, оказавшего основную поддержку его усилиям: в 747 году, оставив мирские заботы и своих близких, Карломан отправился сначала в Рим к папе Захарию, который принял его со всеми почестями, затем в ломбардское аббатство у горы Соракт и наконец осел в Мон-Кассене. Только ли религиозные мотивы двигали им? Или его брат сумел каким-то образом убедить его в необходимости такого ухода? Как бы то ни было, Пипин тут же показал, что он намерен править единолично. Он стал опекуном сына Карломана Дрогона и сразу же лишил его права на наследие отца. Таким образом, двери будущего были открыты только для его сыновей: недавно родившегося (в 747 году) Карла и других сыновей от его единственной известной нам супруги Бертрады, дочери могущественного лаонского графа Эрибера из рода Гугобертидов (к которому принадлежала также Плектруда), владевшего богатыми поместьями в Бри и Эйфеле и пользующегося поддержкой аристократических родов и в Нейстрии, и в Австразии.

Но Пипину нужно было еще решить судьбу своего сводного брата Грифона, случайно оказавшегося на свободе и тут же отправившегося к саксонцам, чтобы подбить их на мятеж, а затем и к баварам. Пипин вынужден был отправиться за пим в эти края, попутно обложив саксонцев данью в пятьсот коров, а бавар заставив признать власть своего племянника Тассилона III, сына Одилона и Гильтруды, находившегося под строгим контролем франков и отстраненного на какое-то время от власти Грифоном. Великодушный, но неосторожный Пипин согласился в 749 году отдать Грифону обширное герцогство Мен, состоящее из 12 графств и задуманное как форпост против Бретани. Однако для Грифона это послужило лишь поводом потребовать свою часть законного наследства и базой для раздоров, толкнувших его на сближение с аквитанцем Ваифром.

Тем временем на севере готовился настоящий государственный переворот, приводивший в бешенство тех, кого оставила за бортом политика Пипина, престиж которого рос не по дням, а по часам. Именно после ухода Карломана он задумал, вероятно, занять место беспомощного Хильдерика III. И действительно, Пипин казался как никогда сильным: применение декретов собора 744 года не затронуло сколько-нибудь серьезно материальных интересов бывших вассалов Карломана, пользующихся теперь королевскими прекариями, и майордом опирался на совет из верных ему людей, где взаимодействовали члены самых знатных семей Нейстрии, а особенно Австразии. Среди них было несколько весьма видных фигур: графы Ротард и Варен, некогда поставленные присматривать за Алеманнией, епископ Хродеганг, бывший референдарий Карла Мартелла, основатель монастыря в Горце близ Меца; епископ Бурхард из Вюрцбурга, австразиец, близкий к Бонифацию, и особенно совершенно новое лицо в его окружении – аббат из Сен-Дени Фулрад, выходец из богатой семьи, владевшей обширными поместьями в бассейне реки Мозель и в Эльзасе, в свите Пипина он выступал как хранитель «капы» святого Мартина, то есть как будущий «капеллан» и наиболее влиятельный из церковных советников майордома. Надо думать, ему была не чужда идея о смене династий в королевстве, которая зрела также в голове Пипина. Отрицательная пропаганда, распространяемая из дворца двумя последними продолжателями лже-Фредегера, дядей Пипина Гильдебрандом и его сыном Нибелунгом, более чем когда-либо превозносила заслуги предков Пипина, освященные, разумеется, небом, благословенного Арнуля и победителя неверных, руки Божьей Карла Мартелла, одновременно дискредитируя последних Меровингов.

Осталось лишь преодолеть сопротивление легитимистов, особенно многочисленных среди нейстрийской аристократии, а также возможные колебания их римского союзника, папы Захария, который не только благоволил к Грифону, но и упорно рассматривал Пипина только как принцепса, не желая дополнить смешения понятий смешением функций. В этих условиях становится более понятным странный демарш Пипина, который решит отправить к папе Фулрада и Бурхарда, чтобы выяснить, как тот относится к «королям, которые во Франции не имеют власти, и одобряет ли он такое положение вещей», как выразился автор статьи из «Анналов франкского королевства».

Государственный переворот в ноябре 751 года

Папа ответил яснее ясного, что «лучше всего назвать королем того, кто имеет власть, нежели того, кто ее не имеет». И, продолжает автор «Анналов», приказал апостольским предписанием, чтобы Пипин был провозглашен королем, «дабы не нарушать существующего порядка». О каком порядке шла речь? Очевидно, о провиденциальном порядке в мире, как он был определен отцами церкви: прежде всего святым Августином, по словам которого, Творец, желая, чтобы мир земной был подготовительной ступенью к миру небесному, замыслил первый как мир гармоничный, в котором каждый занимал бы место, отвечающее его призванию. Исидор Севильский в своих «Этимологиях» упомянул, что «слово „король“ (правитель) происходит от слова „править“». Так, исходя из этого постулата, вестготы низлагали тех из своих королей, которые оказались неспособными управлять.

Получив поддержку папы, Пипин в ноябре 751 года созывает в Суассоне ассамблею «всех франков», которые «своим выбором» возвели его на королевский трон, как сказано об этом в ценнейшем документе 767 года, получившем название «Clausula de unctione Pippini», составленном, очевидно, монахом из Сен-Дени. В нем было особо подчеркнуто, что «присутствовавшие там галльские епископы помазали его священным елеем», и Пипин стал таким образом первым королем франков, посвященным в это высокое звание по церковному ритуалу, то есть в результате церемонии, в которой он предстал не только как избранник своего народа, но и как избранник Бога, призванный вести своих подданных к спасению как в земной, так и загробной жизни. И здесь можно заметить влияние вестготов, отдельные представители которых входили, возможно, в окружение Пипина и помнили, что, начиная с восхождения на королевский трон Вам бы в 612 году, все их короли прошли процедуру посвящения. Сказалось также влияние англосаксов. Так, Бонифаций, например, вернувшись из своего добровольного заточения, сыграл решающую роль в событиях 751 года, а особенно в использовании ритуального помазания в кельтских королеве t вах на западе. Во всяком случае, исходили при этом из широко известных прецедентов возведения на престол Саула, Давида и других ветхозаветных царей, на которых в ритуале помазания буквально пролилась благодать Божья. Пипин использовал преимущества, связанные с этим посвящением, и охотно упоминал в своих документах, что «на королевский трон он был помазан благодаря божественному провидению».

Папское посвящение Пипина (754) и итальянские походы

Хильдерик III, несчастный однофамилец короля, основавшего династию, был пострижен и отправлен в монастырь Сен-Бертен, откуда его не так давно извлекли. Он умер там в 755 году. Его сын Тьерри был упрятан в Фонтенель. Эти события неизбежно повлекли за собой волнения, но почти все письменные источники, в большей части исходящие от сторонников Пипинидов, ничего не говорят об этом. Рим, где в 752 году Этьен II сменил на папском престоле Захария, сделал Пипину долгожданное предложение еще более укрепить законность королевского сана. Дело в том, что опасность со стороны лангобардов, поутихшая было после 741 года, вновь приблизилась к воротам «вечного города»: король Айстульф второй преемник Лиутпранда, наложил руку на Равенну и стал готовиться к походу на Рим, чтобы объединить Италию под своей властью. Как Григорий III в 739 году, Этьен II не мог согласиться со своим низведением до роли одного из лангобардских епископов. После провала решающих переговоров с Айстульфом он отправился во Франконию, заранее договорившись с Пипином о выделении эскорта для его сопровождения. Добравшись до Вале зимой 753 года, Этьен II был встречен аббатом Фулрадом и графом Ротардом, высланными навстречу папе новым королем франков; далее, в Лангре к ним присоединился шестилетний принц Карл, а когда папа прибыл в окрестности королевского дворца Понтион, в верхнем течении Марны, навстречу ему выехал сам Пипин, чтобы остаток пути проделать вместе. Он даже взял в руки узду коня папы в знак глубокого почтения, которое питали последние императоры к римскому епископу.

Весь январь 754 года был посвящен переговорам между папой и королем. Известно, что папа воспользовался ими, чтобы просить у короля помощи в обороне «Республики римлян», то есть римского герцогства, подвергшегося лангобардской агрессии. Согласно официальной хронике панства «Liber pontificalis», Пипин обязался якобы полностью «вернуть» папе, как поверенному святого Петра, Равеннский экзархат. Сразу же было отмечено, что если такое «возвращение» состоится, то по всем законам оно пойдет на пользу лишь Византийской империи, хотя еще в 728 году папа добился, чтобы Лиутпранд «возглавил» лагерь в Сютри близ Рима «апостолам Петру и Павлу». Похоже, что папство пыталось убедить своих партнеров, а возможно, и самих себя в том, что оно и только оно пользуется от имени апостолов правом собственности на город, его герцогство и даже на весь Равеннский экзархат. Сейчас уже не считают, что грамота «Константинов дар» (бесспорно, самая знаменитая в истории фальшивка, согласно которой первый христианский император дал папе Сильвестру суверенные права на Рим, Италию и весь Запад) фигурировала среди доказательств, представленных Этьеном II, чтобы убедить Пипина, – скорее всего, она была сфабрикована в канцелярии Латрана позднее, во второй половине VIII века. Однако не подлежит сомнению, что породившая ее идеология папства была к 754 году уже достаточно солидно разработана.

Пипин дал себя убедить в необходимости похода в Италию, если не удастся добиться возвращения Равенны путем переговоров с Айстульфом. Однако последний не только не захотел уступать, но еще и попытался воспользоваться в борьбе против Пипина беднягой Карломаном, вытащив его для этой цели из Мон-Кассена. В результате Пипину удалось наконец сломить колебания своих военных на ассамблее в Къерзи в апреле 754 года и получить их согласие на итальянскую экспедицию. Тем временем в Сен-Дени, где Этьен II решил провести остаток зимы, произошло событие, которое по виду было простым подтверждением посвящения 751 года, а на деле стало фактом огромной важности. Не только Пипин, уточняет «Клаузула»), но и его сыновья Карл и Карломан «были помазаны святым елеем в качестве королей с Божьего благословения и через святых апостолов Петра и Павла», то есть рукой папы римского. Последний присвоил им кроме того титул «римских патрициев», который, превращая их в избранных покровителей Рима и его населения, оправдывал бы предстоящее вмешательство Пипина в дела Италии. Впоследствии, этот титул, всерьез воспринятый Карлом Великим, логически привел его к воссозданию империи. И наконец, Этьен II дал свое благословение королеве Бертраде, а также другим грандам (принцепсам) франков, угрожая запретом и отлучением от церкви тем из них, кто осмелился бы избрать короля, «происходящего не из знатного рода, освященного Божьей благодатью». Имеющий уши да услышит! Так был окончательно скреплен союз между папством и Пипинидами и завершен разрыв между папством и Восточной империей. И не случайно преемник Этьена II Павел I известил в 757 году о своем избрании не Византию, а именно Пипина.

Но для того чтобы этот поворот получил территориальную и правовую основу, потребовались франкские экспедиции в Италию. Первая была проведена Пипином летом 754 года и закончилась у стен лангобардской столицы Павии, где после осады города Айстульф пообещал «вернуть» святому Петру Равеннский экзархат и покориться франкам, признав их суверенитет. Папа торжественно вернулся в Рим, а Пипин отправился домой. Однако вскоре Айстульф отказался от своих обязательств и в 756 году возобновил наступление на Рим и даже произвел осаду. После второй столь же победоносной экспедиции нипин решил оставить при папе небольшой гарнизон во главе с Фулрадом, чтобы более эффективно контролировать соглашение, достигнутое после переговоров с Айстульфом: аббат Сен-Дени вступил во владение двадцатью двумя поселениями, оставленными лангобардским королем, и возложил ключи и акт о даре на вечные времена на алтарь святого Петра в римской базилике Ватикана. Так было основано то, что принято называть наследием святого Петра, или Папским государством, объединяющим два полюса: адриатический с Центром в Равенне и тирренский с центром в Риме, соединенные узкой полоской земли, тянущейся через Апеннины. Византийский император мог сколько угодно протестовать против этого, но ничего не мог сделать. Тем не менее папа был предоставлен самому себе, и, когда преемник Айстульфа Дидье в конце 756 года вернулся к политике своих предшественников и начал давление на Рим. Призывы о помощи Павла I, обращение к римскому патрицию не получили никакого отклика, во всяком случае, в военной области.

Своей первостепенной задачей Пипин считал теперь объединение Галлии.