Текст книги "История Франции. Том I Происхождение франков"

Автор книги: Стефан Лебек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

4. Между 639 и 714 годами: кризис королевской власти и неуклонное возвышение Пипинидов

В Нейстрии и Бургундии. Царствование короля ребенка

Вспомним: в 632 году Дагобер поставил своего сына Сигебера править в Австралии; в 634 году король назначил младшего сына Хлодвига своим будущим преемником в Нейстрии и в Бургундии (отныне последнюю будут называть Бургонь). Австразийцы почувствовали себя оскорбленными таким разделом, подтвердили свои права на юрода в Аквитании, которыми традиционно владели, а также на зарейнские земли, которые первыми захватили. Но ни Сигебер III (ему было около 10 лет в момент смерти его отца), ни X подвиг II (ему тогда исполнилось лишь 5 лет) не имели возможности править самостоятельно. Хотя в Нейстрии мать маленького короля Нантильда и сохраняла какое-то моральное влияние, можно утверждать, что в обоих королевствах реальная власть принадлежала майордомам, по происхождению аристократам. Личные качества двух парижских майордомов (последовательно занимавших этот пост) способствовали тому, что на некоторое время сохранилось преобладание Нейстрии, как было во времена Дагобера. Назначенный им на этот пост эта до самой своей смерти (около 641 года) оставался хорошим управляющим и миротворцем. В особенности надо отметить его согласие разделить со знатными людьми Австразии, выступавшими в качестве уполномоченных Сигебера, сокровища Дагобера (как будто методы управления, установившиеся со времен Хлодвига, ничуть не изменились), а также возвратить аристократам обоих королевств часть конфискованного у них имущества. Что касается Эрхиноальда, майордома Парижа с 641 по 658 год (напомним, что именно этот человек купил англосаксонскую рабыню Батильду, затем отдал ее Хлодвигу, а тот женился на ней), то он, по словам лже-Фредегера. «был полон мягкости и доброты, чужд спеси и стяжательства, а богатств нажил немного».

По сути, трудности вызывала ситуация в Бургундии. Со времени смерти Варнахера в 626 году ни один майордом туда не был назначен, поэтому местная знать, как светская, так и церковная, держалась независимо: епископы выкраивали вокруг своих городов настоящие автономные государства; а патриций Виллебад (этот титул, унаследованный от античных времен и имевший реальное военное содержание, сохранил свое употребление в Бургундии и в Провансе), бывший одним из предводителей самостоятельного бургундского войска, которого в свое время Дагобер посылал в Гасконь, выкраивал себе настоящее княжество между Лионом и Балансом. Наши льда попыталась навязать и тем, и другим франкского майордома Флаохада, во время ассамблеи 642 года в Орлеане, бывшей столице короля Гонтрана. Последний поспешил заверить знатных людей Бургундии в том, что будет уважать «их имущество и почетные звания». Виллебад встал во главе «национальной» партии, враждебной франку. Между этими двумя противниками вспыхнула отчаянная борьба. Патриция убили под Шалоном, а вскоре погиб и майордом. Это позволило летописцу высказаться следующим образом: «Поскольку Флаохад и Виллебад клялись, причем не один раз, во взаимной дружбе в святых местах и поскольку оба алчно обирали подвластное им население, то, по убеждению многих, суд Божий освободил людей от их гнета и покарал обоих смертью за коварство и ложь».

Итак, тон был задан. Казалось, что королевская власть падет, беспомощная монархия станет жертвой междоусобиц аристократических кланов. Однако эта власть еще имела некоторое будущее, поскольку Хлодвиг II, скончавшийся в 657 году, оставил после себя трех сыновей, рожденных в браке с Батильдой, – Клотара, Хильдерика и Тьерри. Так как в течение долгих лет Сигебер Австразийский не имел наследника, нейстрийская ветвь могла утвердиться в надежде восстановить единство трех королевств в свою пользу.

В Австразии. Скрытая узурпация власти Пипинидами

На протяжении нескольких месяцев после смерти Дагобера епископ Кёльнский Кунибер и Пипин I, возвратившийся из Парижа, где он долгое время находился, продолжали править Австразией вместо Сигебера. Но Пипин умер в 640 году. Король же предпочел доверить пост майордома не его сыну Гримоальду, но человеку, бывшему наставником государя, – Оттону, члену семейства Виссембургов, враждебного Пипинидам. К несчастью, Оттон, не имевший достаточного числа сторонников, оказался не в состоянии противостоять мятежам, вспыхнувшим среди зарейнских народов. Они не выносили опеки, ставшей вновь, после смерти Дагобера, слишком строгой: сначала выступили тюринги под предводительством франкского герцога Радульфа, хотя он и был ставленником Дагобера; затем – алеманны, которых, может быть, подстрекал исподтишка сам Гримоальд. Они и покончили с Оттоном, павшим под ударами алеманнского герцога Летуариса. Таким образом Гримоальду был открыт путь, он беспрепятственно завладел должностью майордома. Дидье Каорский, знавший его отца при дворе короля Дагобера, присвоил тогда (около 643 года) Гримоальду титул, предвещавший многие другие титул «правителя королевства» (rector regni).

Для читателя Liber hisloriae Francorum – летописи, созданной в Сен-Дени в начале VIII века в кругах, отнюдь не благосклонных к Пипинидам, очевидно то, что Гримоальд отныне осуществлял настоящую опеку над Сигебером. Поскольку у последнего по-прежнему не было детей, майордому удалось убедить короля усыновить одною из своих детей. Его нарекли королевским именем Хильдебер, которое само по себе несло обещание престолонаследия. Но именно в этот момент королева Эмнехильда родила «чудом посланного» ребенка, названного Дагобером. Казалось, это должно было решительным образом закрыть перед «усыновленным» Хильдебером дорогу к власти. Но у Гримоальда на этот счет было другое мнение. И когда Сигебер умер в 656 году, завоевав репутацию святого, что породило, во всяком случае в Лотарингии, настоящий его культ, то майордом поспешил постричь маленького Дагобера в монахи, передав его Дидону, епископу Пуатье. Тот увез мальчика в один из монастырей далекой Ирландии. Сын Гримоальда был провозглашен королем, к великому несчастью для легитимистов, собравших значительные партии как в Австразии, так и в Нейстрии, хотя легитимисты исходили из соображений, противоречащих друг другу. В Австразии считали, что наследником на троне должен был стать Хлодвиг II, вернее, один из его сыновей после смерти короля в 657 году; в Нейстрии же, где предводителем партии был Вульфоальд, глава семейства, соперничавшего с Пипинидами, легитимисты не могли согласиться с тем, что к ним перейдет вся власть. Несомненно, что именно Вульфоальд выдал нейстрийцам сначала Гримоальда, а затем и Хильдебера, и те лишили жизни обоих. Таким образом, Клотар III сел на трон своего покойного отца в 657 году, а его брат Хильдерик II стал королем австразийцев в 662 году. Но кто правил на деле? В первом случае – Вульфоальд, ставший майордомом, в другом – Эброин, которого королева Батильда сделала преемником Эрхиноальда.

Эброин, Легер, Вульфоальд и другие «лупы»…

Вероятно, именно нейстрийская аристократия навязала или, но меньшей мере, предложила Батильде такой выбор. Эброин, о котором мы знаем очень немного, принадлежал к менее богатому роду, чем его предшественники, но зато входил в круг лиц, близких к Эрхиноальду, поскольку известно, что он был крестным его сына Леудесия [52]52
  Ингрид Хайдрих, в книге «Нейстрия» (68).


[Закрыть]. Есть ли здесь связь со скромным происхождением? Эброин хотел создать вокруг дворца и собственной персоны более сильную и более централизованную, чем когда бы то ни было, власть, навязав ее не только самой Нейстрии, но также и Бургундии, где после смерти Флаохада (около 643 года) пост майордома оставался вакантным. Первое время такая политика восстановила против Эброина часть нейстрийской знати: Сигебранд, новый епископ Парижский, при несомненном пособничестве королевы даже составил против него заговор. Епископ был предан смерти, а королеву, регентство которой закончилось в 665 году, когда король достиг совершеннолетия, Эброин вынудил удалиться в монастырь в Шелле. Батильда, хотя и не дала монашеский обет, но проявила такую набожность, что создала себе репутацию святой (это и послужило основой культа королевы после ее смерти в 680 году и погребения в монастырской церкви Святого Креста).

С той поры именно Бургундия с наибольшей силой сопротивлялась авторитарной власти Эброина. Надо сказать, что он потребовал запретить доступ во дворец Клотара III знатным людям этого королевства для того, чтобы править единолично, следуя лишь своим интересам. Однако в Бургундии уже несколько лет был свой «духовный вождь». Речь идет о епископе Отенском Леодегарии, или Легере, принадлежавшем к одному из самых богатых родов Галлии. Он имел значительные владения в землях Лангра, Невера, Шалона, а сверх того – большие связи в Аквитании (Легер являлся племянником уже упоминавшегося Дидона, епископа Пуатье), в Австразии (здесь семейству принадлежала вотчина в районе Туля) и в сердце самой Нейстрии, где родной брат Легера Варен, ставший графом Парижским, владел несколькими «виллами» в долине Уазы В целом это семейство было довольно типичным для франкских родов, которые значительно обогатились благодаря десятилетиям военной и штатской службы королям. Они могли во многих местах претендовать на пост майордома и, во всяком случае, не выносили посягательств со стороны занимающего этот пост на ту огромную власть, с которой они распоряжались в своих владениях. Причем власть эта являлась не только экономической и социальной, но и политической – благодаря захватам и особенно благодаря получавшим все большее распространение привилегиям иммунитета, превращавшим хозяев поместий в единственных представителей гражданской власти на их территориях. Заметим к тому же, что до своего возведения в сан епископа Легер сделал самую классическую карьеру, он воспитывался при королевском дворе со времен Клотара II, позднее принял монашество и стал, после своего дяди Дидона, архидиаконом епархии Пуатье, затем Батильда призвала его к себе во дворец. Несомненно, что взаимная неприязнь Эброина и Легера возникла во времена их совместного пребывания во дворце. Опрометчивость Эброина сделала достоянием гласности эту неприязнь полтора десятка лет спустя.

Действительно, когда в 673 году Клотар III умер, Эброин навязал в качестве своего преемника, причем единоличным решением, без какого-либо совета с аристократами, Тьерри III, третьего сына Хлодвига и Батильды. Этот человек был настоящим ставленником Эброина. Подобные действия были восприняты как переворот, немедленно вспыхнуло восстание. Легер в Бургундии и Варен в Нейстрии обратились, как это ни удивительно, к королю Австразии Хильдерику II и его майордому Вульфоальду, Так, во имя защиты региональной самостоятельности эти люди сознательно пошли на риск восстановления монархического единства. Что и произошло: Хильдерик был признан в трех королевствах, Тьерри III и Эброина постригли в монахи, первого отправили в Сен-Дени, второго в Люксей. Но аристократы, которых вел Легер, взамен сумели добиться от короля согласия на то, чтобы каждое из трех королевств придерживалось своих законов и обычаев, то есть в целом сохранило свою самостоятельность. Кроме того, король подтвердил верность эдикту, выпущенному Клотаром II в 614 году, в соответствии с которым те, кто в «Passio» святого Легера названы Rectores – «управители», то есть графы, герцоги и другие патриции, будут назначаться на эти должности исключительно в своих собственных провинциях. По всей очевидности, меровингская монархия сохранила реальный престиж, но власть ее могла казаться не более чем символической. Нельзя было недооценивать Хильдерика и Вульфоальда, людей, одержимых жаждой власти. Все неудобные представители нейстрийско-бургундской аристократии были ими или отодвинуты в сторону, как Легер, или злобно унижены скорым судом, как «благородный франк» Бодилон. Возник заговор против короля, которого вместе с королевой Батильдой лишили жизни в одном из лесов на севере Галлии в 675 году. Вульфоальд бежал, чтобы найти убежище в Австразии. Так началось всеобщее восстание, движущей силой которого было стремление аристократов сохранить свою независимость, а его неизбежное следствие – регионалистские требования.

… Или ожесточение регионализмов

Довольно любопытно то, что стремление к региональной эмансипации наиболее ярко проявилось в Аквитании, уже много лет остававшейся расчлененной.

Со времени раздела 567 года, который окончательно развеял мечты о независимости «королевства Хрампа», Аквитания (а ее можно было рассматривать как настоящее «Перу» для франков) систематически становилась предметом дележа между владетелями трех королевств севера и востока. Тулузский край, традиционно достававшийся нейстрийцам, являлся в момент эфемерного правления Харибера (629–632 годы) настоящим форпостом против басков и васконов. Эброин обновил эту формулу после 658 года, доверив герцогство Тулузское патрицию Феликсу. Он получил «принципат на все города вплоть до Пиренейских гор, а также на весь ненавистный васконский народ», как отметил лиможский летописец [53]53
  См.: Мишель Руш (139).


[Закрыть]. Его преемник герцог Луи, франк по происхождению, воспользовался кризисом власти 673–676 годов для того, чтобы завладеть юродами Родез и Альби, которые всегда отходили к австразийцам, а затем и Лиможем, традиционным нейстрийским владением. Таким образом Лупу удалось воссоздать обширное Аквитанское княжество, простиравшееся от Вьенны до Гаронны, контролировавшее Новампопуланию, которая под давлением басков завершала свое превращение в Гасконь.

На севере благодаря смерти Хильдерика вышли из стен монастырей и возвратились на родину все те, кто был в предшествующие годы пострижен в монахи или изгнан. Каждый глава клана, имевший власть, хотел теперь сам выбрать себе короля. Легер со своими сторонниками восстановил власть Тьерри III в Нейстрии-Бургундии. Эброин и австразийцы приняли сторону маленького Хлодвига, сына Клотара III. Когда же стараниями Вульфоальда был возвращен из Ирландии всеми забытый Дагобер II, то Эброин перешел в другой лагерь, решив присоединиться к Тьерри. Но – лишь для того, чтобы навязать ему свою волю, а следовательно, вступить в неизбежный конфликт с Легером, новым опекуном Тьерри. Эброин заручился поддержкой многочисленных сторонников как из представителей светских элит (например, герцога Шампани), так и из числа епископата (таких, как епископы Шалонский и Валанский, не переносившие авторитаризма Легера; или таких, как Уен Руанский, его старый союзник) и стал преследовать Легера даже в пределах Бургундии, принудил к изгнанию или обрек на смерть многих его верных людей, а затем расправился и с самим Легером. Ему выкололи глаза, обвинив в гибели Хильдерика. Это обвинение рассматривалось церковным судом, по приговору которого Легер был казнен около 676–679 года. Вот вам парадокс: хотя Легер был властным и воинственным епископом, такая кончина придала ему ореол мученика.

Конечно, главным результатом смуты, продолжавшейся долгие годы, было ужасное ослабление королевской власти, а одновременно усиление, более значительное, чем когда-либо, местнических амбиций. Их рупором была знать, как светская, так и церковная. Показательно, что в междоусобицы того времени были глубоко вовлечены и такие люди, как Уен или Легер, причисленные после смерти к лику святых и весьма почитавшиеся. Этим видным политикам, даже Легеру, так и не удалось стать майордомами. А именно вокруг этого института сталкивались амбиции, которые вели к образованию трещин, а затем и разломов в региональной солидарности. Так, нейстрийский майордом приобретал союзников в Австразии, а австразийский майордом искал поддержки в Нейстрии. Аквитания стремилась отныне жить своей жизнью, а Бургундия была жестоко укрощена Эброином. В этих условиях в Нейстрии и Австразии, точнее среди тех ее деятелей, которые за спинами марионеточных королей управляли или стремились управлять дворцовой администрацией, развернулась беспощадная борьба за первенство во Франкском государстве.

Между Нейстрией и Австрфзией. Заключительный этап борьбы за первенство

Действительно, расправившись с Легером, Эброин обратил свои силы против Вульфоальда и Дагобера II, стремясь навязать Австразии «своего» короля – Тьерри. Войска противников столкнулись около 677 года под Лангром, но исход битвы оказался неясным. Для того чтобы избавиться от Вульфоальда, понадобилось, два года спустя, убить Дагобера II. Несомненно, это убийство было совершено по заказу нейстрийского майордома, но непосредственными исполнителями явились его австразийские союзники, в числе которых иногда хотели увидеть Пипина II, племянника Гримоальда, больше всех других выигравшего в результате операции. Теперь Эброин проявил желание подчинить Австразию своему королю, единственному оставшемуся в живых. Он двинул армию на восточных франков, разбил их в сражении при Буа-дю-Фей, под Лаоном. Пипин II, преемник Вульфоальда и предводитель австразийского войска, смог укрыться на своих землях, но был убит его брат Мартен, который на какое-то время нашел убежище за стенами Лаона. Эти события могли бы привести к потере независимости как Австразии, так и Бургундии. Но Пипину неожиданно повезло, ибо около 680 года Эброин в своем собственном дворце был убит его старым соперником Эрменфредом. Не исключено, что Пипин помог случаю, снабдив убийцу оружием.

Пипин пошел на мир с новым нейстрийским майордомом Вараттоном. Может быть, помня о печальной судьбе своего дяди Гримоальда, он смог первое время скрывать свои амбиции, довольствуясь титулом герцога Австразийского. Но в семье Вараттона начались ссоры, он был на какое-то время смещен с должности собственным сыном, затем окончательно заменен зятем Берхером; причем и того, и другого отличали стремление властвовать над нейстрийской знатью и агрессивность по отношению к Австразии. В результате все большее число нейстрийцев склонялось на сторону Пипина, пополнив армию его австразийских союзников, которую терпеливо создавали как его предшественники, так и он сам. И это больше всего придавало Пипиниду смелости. Набрав из числа своих приверженцев крупное войско, он захватил древнюю римскую дорогу, которая соединяла сердце его владений с дверями Нейстрии, проходя через Тонгр, Бавей и Камбре. У Тертри, недалеко от Сен-Кентиена, произошло столкновение этого войска с Берхером и его сторонниками. Победа Пипина была полной: Берхер в конце концов где-то скрылся, Тьерри с его сокровищами был захвачен.

Пипин не стал вторгаться в Нейстрию как агрессор, он предпочел договориться с ее знатью, среди которой насчитывал немало своих приверженцев. Власть Тьерри III была восстановлена во всех владениях, отныне его окружал чисто нейстрийский двор. В то же время сам Пипин добился того, что король признал его в качестве единственного майор дома всего Франкского государства. Пипин продолжал постоянно жить в Австразии, в случае необходимости – в своих собственных владениях (Эрсталь, Жюпий, Шевремон), но столь же охотно он оставался в королевских столицах, которыми являлись Мец и (что особенно знаменательно) Кёльн. Таким образом, налицо было топографическое разъединение королевского дворца и его собственной «администрации». Такая ситуация показалась бы парадоксальной, если бы мы не могли проследить весь процесс медленной трансформации чисто внутридворцовой должности майордома в должность с функциями в высшей степени политическими. Прежний дуализм, выражавшийся в существовании двух больших Teilreiche (частей империи) на севере, сохранялся благодаря наличию нейстрийского королевского двора и австралийского королевского дворца; но отныне в одном месте был только один майордом, в другом – только один король. Это позволяло щадить чувствительность региональных аристократий, но одновременно создавало условия, которые могли показаться благоприятными для воссоздания франкского единства. Что и было сделано исключительно ради пользы рода Пипинидов.

Пипин II: Наследник

Человек, которого французские историографы называют Пипином Геристальским, но названию одного из его самых крупных владений в долине реки Маас, несомненно был наследником. У его деда Пипина I, умершего в 640 году, осталось несколько детей: Гримоальд, который, как мы знаем, был майордомом Австразии между 643 и 657 годами; Гертруда, основавшая вместе со своей матерью Иттой монастырь в Нивеле; и наконец, наименее известная нам – Бегга. Ее брак с Ансегизилом, сыном Арнуля Мецкого, родившимся до того, как отца посвятили в епископский сан, скрепил союз двух родов – Пипина и Арнульфа. Последний, напомним, властвовал в Австразии во времена юности Дагобера. У Пипина, единственного оставшегося в живых представителя этого союза, не было родственников, которые могли бы оспаривать его права (мы видели, что произошло с его двоюродным братом Хильдебером-«приемышем»), Пипин оказался единственным наследником духовного достояния Арнуля, причисленного к лику святых после погребения в церкви Святых Апостолов в Меце, но особенно обладателем его огромных мирских богатств.

Вотчинные владения Пипинидов в среднем течении Мааса (схема заимствована у Матиаса Вернера)

Владения семейства Арнульфа были расположены главным образом в районе Воевр, в долинах Мозеля и среднего Рейна. Вотчина Пипинидов находилась между Брабантом, Гесбеем и Намюром. Именно в этом районе между Рейном и Маасом и на соседних плато были сосредоточены их внушительные владения наследственного и фискального происхождения. По ним иногда пытались определить имена сменявших друг друга поколений, принадлежавших к двум разным ветвям, а затем слившихся друг с другом: Ланден, Герсталь, Экс, Тионвиль. Здесь власть рода опиралась также на «передаточные пункты» в виде религиозных учреждений их основывали сами представители рода. Вновь основанные обители поддерживались и принимались под опеку рода. Назовем монастыри Нивель, Фосс, основанные Иттой и Гримоальдом; Анденн, основанный Беггой; Ставелот и Мальмеди, основанные аквитанским миссионером Ремаклом при поддержке Гримоальда; Лобб, взятый под покровительство Пипином 11 после 680 года… [54]54
  См.: Ален Диркенс (37).


[Закрыть]Именно в этом краю семейство Пипинидов встречало поддержку людей самой различной судьбы, среди которых иногда попадались очень крупные земельные собственники. Эти люди служили оплотом роду и на различных этапах завоевания власти этим родом становились сообщниками, «сателлитами», другими «вассалами». В их числе Видоны, Гондуечы, Кродуены, Рутгарды, Роберы – выходцы из Рейнгау, Хродеганги выходцы из Гесбея.

Женитьба Пипина на Плектруде, дочери королевского наместника Гугобера, имевшего крупные земельные владения в зоне слияния Мозеля и Рейна, и Ирмины, основательницы монастыря Осрен под Триром, значительно увеличила его богатства, в особенности в районах нижнего Мозеля и Кёльнского бассейна. Таким образом сеть, которая благодаря женитьбе Бегги и Ансегизила была накинута на всю Австразию, после союза в новом поколении стала более плотной: в бывшем Северофранкском королевстве не было отныне земель, жизнь в которых ускользала бы от контроля Пипина. Однако он помышлял о том, чтобы править в трех королевствах.