355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Стефан Кларк » Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами » Текст книги (страница 10)
Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 03:02

Текст книги "Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами"


Автор книги: Стефан Кларк



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Сам месье Лассе напоминал героев Диккенса, посетивших современный магазин одежды, но не до конца понявших что к чему. Неряшливо завязанный галстук задевал край воротничка, брюки, подвязанные тоненьким кожаным пояском, висели и образовывали сборки в области талии. Толстый шерстяной пиджак выглядел так, будто сшит из старых половичков.

Длинные, но жиденькие седые волосы старика были зачесаны назад, с тем чтобы не падали на лицо.

– Это вы месье Лассе? – спросил я по-французски.

–  Oui. – Он с дружеским участием пожал мне руку.

– И у вас имеются дома на продажу?

– Дома на продажу? Нет.

– Нет?

– Ах да, много чего продается. Отличное время для покупки дома, но у меня для вас только один. Мой. Можете купить, если понравится. – Он хихикнул себе под нос.

– Но месье Мартен, он сказал мне, что вы торгуете домами.

– Месье Мартен? А вы его знаете?

– Да.

– Да, конечно!

Я обернулся. Последняя реплика раздалась откуда-то со стороны винтовой лестницы, что была за дверью. Мужчина лет тридцати, может, чуть старше, одетый как франтоватый джентльмен из провинции, приветствовал меня широкой улыбкой и протянутой для пожатия рукой.

– Гийом Лассе, – представился он. – А это мой отец. А что, мама еще не вернулась с рынка? – обратился он к отцу. В ответ тот лишь недовольно фыркнул. Похоже, старик просто убивал время, пока жена гуляла по рынку.

Я представился Гийому и попытался повторить мысль, только что высказанную Лассе-старшим, о подходящем времени для покупки жилья.

Лассе-младший понял, в чем дело, и рассмеялся:

– Возможно, на продажу выставлено и много. Но это все не то, что нужно вам. Среди имеющихся предложений нет летних домиков. Только один, может, и подойдет. Небольшой одноэтажный дом. Очень симпатичный и недорогой. Предлагаю прямо сейчас поехать и посмотреть.

Перегнувшись через стол, он открыл центральный ящик и вытащил оттуда увесистую связку ключей. Сопровождая меня к выходу, он сорвал с брелка бумажку с именем и убрал ключи в карман пиджака.

– Сейчас посмотрим дом, а потом я отвезу вас в лучший ресторан в этих местах.

– Хм, но…

«Будь начеку с этими подарочками от агентов, – сказал я себе. – А то однажды окажешься в ситуации, когда серийный убийца предложит тебе надеть наручники, просто чтобы почувствовать, каково это».

– Месье Мартен выразил желание пригласить нас на обед в качестве извинения, что так быстро покинул вас.

– Так он присоединится к нам?

– Нет, но сказал, что оплатит счет.

– А! О’кей, как скажете, – кивнул я.

Меня проводили до двери и усадили в темно-синий «мерседес».

Выезжая из города, мы встретили по дороге несколько домов, на заборах которых висела табличка «ПРОДАЕТСЯ».

– Эти люди хотели бы перебраться из города куда-нибудь в деревню. Прямо как вы, месье Вест.

– Но ведь… э… это же и так деревня, ну здесь… разве нет?

Я имел в виду, что практически у каждого дома наблюдалась какая-нибудь растительность, а за домами шли обычные приусадебные участки. По сравнению с Парижем, такая роскошь казалась мне едва ли не тропическими лесами.

– Но это, тем не менее, город. А вот куда едем мы, там настоящая деревня!

После того как мы проехали не меньше пятидесяти перекрестков, оставили позади дремучие леса, от которых веяло холодом, взобрались вверх и снова спустились по крутым склонам и холмам (на все ушло минут двадцать), мы оказались в речной долине. Противоположный берег довольно широкой реки порос высоченными деревьями с тонкими стволами. До того места, где река делала крутой изгиб, виднелись фермерские домики, отстоявшие друг от друга метров на сто.

Я выбрался из машины и тут же был оглушен удивительной тишиной. Если прислушаться, можно было уловить, как пыхтит дым, выходящий из трубы домика на расстоянии пары полей от нас. Маленькие пташки прыгали с ветки на ветку. На самой верхушке дерева ворона била крыльями, и я в изумлении уставился на нее, словно она только что выпалила из ружья. Месье Лассе абсолютно прав – это место было самой что ни на есть настоящей деревней.

Мы припарковались на лужайке рядом с очень милым домиком, который представлял собой квадратное каменное одноэтажное здание с крышей, заросшей мхом, и наличниками выцветшего на солнце желтого цвета. Вокруг росла неподстриженная трава, садовые деревья были без листьев. За домом стояли огромный амбар, переделанный под гараж, и сарай, в котором недавно поменяли дверь, а заодно вырезали потолочное окно в обветшалой дощатой крыше.

– Помимо деревьев вам полагается два участка пашни, – уточнил месье Лассе, подбирая слова так, будто бы участок уже принадлежал мне. Он указал на пастбищные угодья, уходящие под откос за плодовыми деревьями. На одном виднелся трактор, на другом – овцы.

Лассе достал ключи, и мы вошли в дом. Внутри все было обставлено со вкусом: в гостиной – огромный камин из камней, почти во всю высоту дома. Правда, торчащие балки грозили наставить синяков при каждом неосторожном повороте головы. Кухня была новенькой и поражала шиком, в доме имелись современно оборудованная ванная, смывной туалет и электрический бойлер, внушающий веру в то, что никогда не даст вам замерзнуть. В гостиной и двух спальнях было все, что нужно для жизни, – новенькая мебель радовала глаз деревенским стилем.

– Все это уже входит в стоимость, – сказал месье Лассе, впервые нарушив тишину с того момента, как мы вошли в дом. Никакого навязывания – он дал мне самому убедиться в том, что цена неимоверна привлекательна.

Этот полностью укомплектованный загородный домик почему-то продавался по цене, соответствующей стоимости полуразрушенных развалин!

– Почему он очень… э… недорогой? – спросил я. Глупый вопрос, если ты заинтересован в покупке, но я не мог его не задать.

В ответ месье Лассе лишь пожал плечами, но не в свойственной парижанам манере, а несколько смущенно. Мол, он и сам до конца не понимал: «Здесь такие цены. Слишком далеко от Парижа».

Мы вышли из дома и направились к амбару, половина которого была переделана под современный гараж, а половина по-прежнему была типичной сельхозпостройкой. Гаражная половина имела бетонированный пол и небольшую, запираемую на ключ зону; думаю, она отводилась под велосипеды. Во второй части амбара пол был земляной, а стены уже начинали трескаться. Внутри пахло бензином и деревом.

–  Bonjour.

Какой-то невысокий человек стоял в проходе моего амбара. Так сразу нарушитель частных владений?

–  Bonjour. – Судя по всему, месье Лассе был с ним знаком и подошел пожать руку.

Мужчина оказался фермером, на вид ему было лет шестьдесят, ярко-красные щеки, чуть ли не карлик, но с неимоверно крупными руками.

Они принялись говорить обо мне на местном диалекте, казавшимся не подлежащей пониманию смесью французского и древнеегипетского.

Кажется, месье Лассе утверждал, что я с большой долей вероятности могу приобрести этот домик. Выражение лица фермера подсказывало, что он крайне удивлен. Неужели я не производил впечатления на джентльмена из провинции? Вообще-то нет, не производил. Опустив взгляд вниз, я заметил, что кроссовки были окантованы грязью.

И тут я понял, что в провинции гораздо грязнее, чем на улицах Парижа. Моя непрактичность была видна невооруженным глазом.

А мужчины тем временем продолжали разговор. Карлик с таким остервенением размахивал руками, указывая в сторону полей, что становилось страшно. Не разбираясь особо в вопросах сельской жизни, я уже начал задумываться: а вдруг и фермер идет в придачу к ферме и я фактически покупаю и его? Должен ли я кормить его в неурожайные годы? А может, мне еще придется отвезти его далеко в лес и застрелить, когда он так состарится, что не в силах будет работать?

Месье Лассе постарался успокоить старика, и тот развернулся и пошел прочь, но не по дороге, а через мойсад. Вот так наглость! Он что, воображает, что это все его?

– Это месье Ожем. Он с соседней фермы. А этими полями просто пользуется, и ему бы хотелось, чтобы новый владелец дома не возражал против установившегося порядка.

– Это зависит… э… от того, как… зачем… э… на что… – начал я, пытаясь сообразить, как бы мне сказать по-французски: «Если только не для сатанинских обрядов и чтобы навозные кучи не благоухали у меня под окнами кухни».

– Он готов платить за пользование землей и за то, что на втором участке пасутся его овцы.

– Он будет мне платить?

– Да, но чисто символическую сумму.

О, так все идет к тому, что это местечко еще и доход будет приносить? А если старикан начнет вдруг пахать в шесть утра, подумал я, то на правах хозяина я смогу препятствовать этому безобразию, в отличие от той мадам, что живет надо мной в Париже.

– Так вам нравится предложение?

– Да, – осторожно подтвердил я, пока здравый смысл потихоньку начинал возвращаться ко мне. И даже если запрашиваемая цена была до смешного низкой, хуже не будет, если попробовать поторговаться.

– Домик совсем маленький. И… – На что еще, черт возьми, я мог сослаться? – И очень много зелени… ее ведь надо… э… бррррр… – Я изобразил моторную сенокосилку. Но это совершенно не значило, что она у меня есть.

Месье Лассе с пониманием кивнул:

– Вы можете попросить месье Ожема стричь траву в обмен на то, что он будет пользоваться ею как кормом для своих животных. А если хотите, он может запускать к вам своих овец время от времени с этой целью…

– Хм… – пробурчал я, будто совершенно не был уверен, что хочу, чтобы эту нуднейшую физическую работу – стричь траву – выполняли за меня фермер или стадо овец.

– Почему бы вам не снять этот домик, скажем, на следующие выходные и понять, нравится вам тут или нет?

– А что, этот дом сдается по выходным? – Кто-то будет спать в моейдеревенской кровати, прежде чем мы с Алексой успеем обновить ее?!

– Нет, нет! Но если вы серьезно подумываете о его покупке, то можете за небольшую сумму снять и посмотреть, что из этого выйдет.

– Но это ни к чему меня не обязывает? Я не должен буду обязательно купить его после выходных?

– Конечно же нет! Пока не подписан договор, никаких обязательств.

– Тогда отлично. Ну что ж, до следующих выходных?

– Да, вот ключи.

– Отдадите мне их прямо сейчас?

– Месье Мартен представил вас как порядочного молодого человека.

Учитывая, что это исходило из уст Жан-Мари, даже не знаю, как к этому следовало отнестись – как к комплименту или как к оскорбительному намеку.

На самом деле мне не на что было особенно жаловаться в отношении Жан-Мари, ведь он во многом выручал меня. Элоди на целый семестр уехала в США по программе обмена с Гарвардом. Если не ошибаюсь, дважды в год детки из самых престижных школ бизнеса во Франции отправлялись за границу на три месяца, чтобы потратить еще больше родительских денежек. Так что Жан-Мари вручил мне ключи от ее машины, разрешив воспользоваться в случае, если я захочу поехать за город.

Еще он спросил, не возражаю ли я, чтобы в эти месяцы платить полную арендную плату, так как единолично пользуюсь всеми предоставляемыми благами. Когда же я возразил – вернее, с трудом удержался, чтобы не разразиться возгласами недовольства, – он тут же пошел на попятную и сказал, что выплатит мне бонус, чтобы я смог без ущерба для себя оплачивать квартиру в этот период. «Ого! – подумал я про себя. – Наверное, эти школы и правда дорого им обходятся!»

Я рассказал об этих денежных трюках Алексе и высказал предположение, что, возможно, Жан-Мари надеется, что я въеду куда-нибудь на машине его дочери и он сможет выручить приличное страховое возмещение. Но Алекса сочла меня слишком циничным по отношению к моему доброжелательному боссу.

Что касается наших отношений с Алексой, то тут все шло более чем хорошо. Пока Элоди наслаждалась заграничной жизнью, Алекса могла оставаться у меня, не рискуя стать свидетелем кулинарных конкурсов в три часа ночи, сопровождаемых обнаженкой. Мы могли с удовольствием провести вечер, плавно перетекающий в ночь, не пускаясь в философские дебаты о природе отношений мужчины и женщины разных национальностей в пост-феминистском мире.

Ее отец снова ощущал прилив сил, познакомившись с дизайнером столовых приборов из Дании, так что в уик-энд, следующий за моей разведывательной поездкой, мы вместе оседлали «пежо» Элоди и помчались на запад страны.

Небо было изрядно затянуто облаками, с большой долей вероятности готовыми пролиться на наши головы дождем. Глядя на несущийся поток машин, казалось, что все они вознамерились во что бы то ни стало обогнать сгущающиеся облака. Среди ревущих автомобилей, я чувствовал себя, словно за рулем детской машинки в луна-парке.

Пока я рулил (или, точнее сказать, дрожал от страха, удерживая в руках руль), Алекса занялась уборкой салона. Не то чтобы она была зациклена на чистоте, просто случайно обнаружила странного вида таблетку в перчаточном отделении (на таблетке был выбит рисунок в виде черепа). Моя подруга не без оснований полагала, что стоит полиции, настороженной моей чрезмерно аккуратной манерой вождения, остановить нас, как нас тут же возьмут под арест за хранение широчайшего спектра запрещенных веществ. Поэтому все, что не внушало ей доверия, Алекса тут же выбрасывала в окно: пластмассовую бутылочку, кусок какого-то вещества растительного происхождения, пустой пластиковый конверт. Когда мы ненадолго остановились на подъезде к Шартру, она даже перебралась назад и выгребла весь хлам из-под сидений. С интервалом в несколько минут я чувствовал, как поток воздуха с силой врывается в окно, – значит, Алекса в очередной раз избавлялась от подозрительных предметов. Если какому-нибудь незадачливому полицейскому повезет выгуливать неподалеку ищейку, она обязательно возьмет наш след, и даже пара сотен километров ее не остановят.

Мы были уже почти у цели, когда Алекса вдруг выругалась.

– Что такое? Под обивкой подлокотников полно героина?

– Ты не слышал, что только что сообщили по радио?

– Нет. – По радио передавали новости, но я даже не пытался уловить смысл в этой скороговорке.

– Электрики объявили забастовку.

– Тогда надо заехать и купить свечи. Если не ошибаюсь, плита в доме газовая.

– Газовщики и электрики – здесь это одно и то же.

– Эх!

Мы заехали в магазин в Тру и запаслись едой на все выходные, изрядным количеством свечей и парой фонариков. Меня даже осенила идея купить древесный уголь и дров, чтобы мы могли приготовить все что вздумается.

Выходные с сексуальной француженкой, проведенные у камина в свете свечи… Что еще нужно для полного счастья? Неужели отсутствие газа и электричества имеет какое-то значение?

Дождь начался как раз в тот момент, когда мы подъехали к дому. Все небо окончательно заволокло облаками, и казалось, что деревья пронзают их с тем, чтобы холодные струи со всей мочи поливали домик, ставший на эти выходные нашим убежищем. Однако даже в сумраке дом смотрелся шикарно.

Алекса просто светилась от счастья, и я больше, чем когда-либо, вознамерился приобрести его.

Чего мне по-настоящему хотелось, так это завалиться с подругой на кровать, но, собрав всю силу воли в кулак, я решил внести свой вклад в приготовление пищи и отправился делать барбекю.

Кирпичная постройка для барбекю находилась сразу за кухонной дверью, правда, она была засорена золой. Поэтому мне пришлось сначала отыскать маленький совок и вымести все это в пакет (и частично на собственные джинсы), прежде чем я смог развести огонь. Дождь расходился все сильнее и сильнее, но это, по крайней мере, спасло меня от лишнего пепла в легких.

Над жаровней для барбекю возвышалось что-то вроде крыши, но дождь, безразличный к моим планам, шел под углом и заливал огонь, прежде чем тот успевал разгораться. Я раскинул руки, как при распятии, пытаясь защитить огонь шириной своей распростертой куртки, пока он не разгорелся как следует. Надышавшись дымом, я почувствовал, что пепел все-таки проник в мои бронхиолы.

Откашлявшись, я увидел фермера, месье Ожема, стоявшего у стены метрах в пяти. Нервно жонглируя сигаретой во рту, он пялился на меня и что-то кудахтал на своем древнеегипетском, пытаясь перекричать шум дождя.

Суть того, что он так страстно пытался донести, я все же угадал:

– Ты что, совсем рехнулся, или как? Вы, горожане, не понимаете, что ли, что барбекю посередине зимы, да еще в проливной дождь, нормальные люди не разводят?

Со всем почтением и благодарностью я раскланялся в ответ на его мудрый совет не заморачиваться, но тут меня снова одолел кашель. Чтобы не задуть и так затухающий от порывов холодного ветра огонь, я отвернулся, а когда снова посмотрел в сторону стены, старика уже не было.

Мы скромно поужинали, довольствуясь тем, что было: стейки, салат и фрукты, и решили, что дожарим оставшееся мясо завтра. Даже Алексе не особо пришелся по вкусу стейк, оказавшийся сырым за исключением обуглившейся миллиметровой каемки по краю.

Остаток дня мы провели, зарывшись под одеяло (а что еще оставалось делать в доме без отопления и света?), но потом с помощью фонариков снова оделись и нырнули в темноту вечера, гонимые чувством голода.

Дождь лил с прежней силой, французы вспомнили бы тут одно из своих образных выражений: «Словно писающая корова».

Мы решили не возвращаться обратно в Тру и заглянуть к месье Ожему. Выскочив из машины, я помчался к его крыльцу с картой, желая разузнать, нет ли поблизости какого-нибудь трактира.

Стоя в дверях, он принялся что-то втолковывать мне, прежде чем я все-таки исхитрился объяснить, с каким вопросом пришел. Для начала он дал понять, что считает меня идиотом, но потом соизволил посоветовать какое-то место, где можно перекусить. Насчет трактиров он не был уверен, но в конце концов тыкнул пальцем в какой-то городок в нескольких километрах отсюда и сказал, что там, в казино, подают ужин.

Звучало еще более заманчиво, чем я предполагал: я-то думал, мы найдем какую-нибудь крошечную частную гостиницу, где хозяева и сами живут и кухней заправляют еще с тех времен, когда римляне шли этим путем на сражение с Астериксом. [119]119
  Вымышленное имя галла – героя популярных комиксов, мультсериала и фильмов.


[Закрыть]
Признаться, я даже с особым удовольствием предвосхищал, как нам подадут божественный гарнир, за рецептом которого уже не один год гоняются все столичные кулинары. Но раз нет – думаю, ужин в казино был стопроцентно лучшей перспективой, чем недожаренные стейки.

– Что он посоветовал? – поинтересовалась Алекса, как только я нырнул обратно в машину и залил ее дождем.

– Увидишь, это будет сюрприз.

Именно в тот день и в тех обстоятельствах я все-таки получил наиважнейший урок о природе отношений мужчины и женщины разных национальностей в постфеминистском мире. Суть его заключалась в следующем: не обещай что-либо в качестве сюрприза, если у тебя нет стопроцентной уверенности, что сюрприз будет приятным.

Так как Алекса была француженкой, ей было известно, что практически все казино располагаются вдоль побережья или в районе SPA-центров. Не спрашивайте меня почему – может, погружение в море или нега от SPA-процедур притупляют боль осознания, что все ваши средства проиграны в рулетку? Но что бы там ни служило причиной такого месторасположения игорных заведений, Алекса сразу же поняла бы, что мы едем не в казино, а в Casino. Так называется сеть супермаркетов, при которых зачастую работают кафе-закусочные.

Она сказала бы мне, что процесс ожидания в очереди, завершающийся лицезрением физиономии продавца в униформе, который переворачивает на тарелку бифштекс с жареным картофелем, не кажется ей слишком привлекательным, несмотря на то что большинство французов получают от этого удовольствие.

Когда мы припарковались на стоянке, она просто отказалась выходить из машины. Мы могли бы отправиться в центр города, выехав из промышленной зоны, но, похоже, супермаркет был единственным работающим заведением на многие километры вокруг. Вполне возможно, у магазина имелось собственное резервное электропитание, уберегающее холодильники от разморозки.

Приятным было то, что я убедил Алексу зайти внутрь, и мы все-таки поели что-то горячее. Но были и свои минусы: практически всем жителям этого городка пришла в голову та же счастливая мысль. Потому нам пришлось сидеть за столом с семейкой, где один ребенок в силу возраста без разбору швырялся едой, второй – в силу того же – без устали стучал по столу вилкой (и швырялся едой), а третий оказался угрюмым подростком, которому было невдомек, что толкать локтями в бок рядом сидящего англичанина невежливо. И даже моя излюбленная теория о том, что ресторан быстрого обслуживания лучше всего передает характер французов, не спасла положения. А если честно, все только ухудшилось.

Думаю, лишним будет сообщать, что домой мы возвращались в полной тишине, и только мысли шумно роились у меня в голове: хорошо, что мы хоть после стейков отправились в кровать. Жаркие объятия определенно не входили в меню этой ночи.

Усевшись на постели, каждый схватил по фонарику и молча уставился в книжку. Я читал переведенный на английский роман Эмиля Золя «Чрево Парижа», повествующий о жизни на старом продуктовом рынке в районе Лез Аль. А Алекса, в свою очередь, читала переведенную на французский книгу «Женщины с Венеры, мужчины с какой-то глупой планеты, на которой им внушают, что с женщинами не нужно советоваться о том, где они предпочитают провести вечер».

И вдруг в тишину нашего вечера ни с того ни с сего вмешалось какое-то необъяснимое стечение событий. Началось с того, что кто-то въехал на мотоцикле в амбар. Это непонятным образом повлекло за собой окончание забастовки электриков, и в комнате зажегся свет. Несколькими секундами позже раздался стук в дверь (вероятно, это был тот самый заблудившийся байкер).

Натянув джинсы и куртку, я пошел разобраться, в чем же дело. Остывший воздух соседней комнаты обдал ледяной струей, но теперь хотя бы свет горел повсюду: мой путь от спальни до входной двери был полностью освещен: забастовка, определенно, была позади, что не могло не радовать. Но я все еще слышал раздававшийся из амбара рев работающего мотоцикла и открыл дверь с четким намерением попросить водилу убрать свою «ямаху» куда-нибудь подальше от моих ушей.

Но нет, я не угадал, передо мной стоял закутанный по самый нос месье Ожем и снова читал мне нотации. Пару слов из его гневной тирады я понял – я уже начал осваивать этот его древнеегипетский. «Grange», – сказал он. Даже в современном французском это значило не что иное, как «амбар».

Но прежде чем я успел спросить, почему он использовал мой grangeв качестве своего гаража, фермер бесцеремонно обошел меня и прошествовал на кухню. Поспешив за ним, я обнаружил месье Ожема шарящим у меня под раковиной.

Это скорее озадачило, нежели разозлило. В принципе, вряд ли можно покалечить раковину, не испачкавшись при этом, подумал я, так что пусть возится, если ему так угодно.

Фермер поднялся с колен, подошел к плите и включил газ.

– Что происходит? – Алекса вошла в кухню, предварительно одевшись, что меня лишний раз порадовало.

К тому времени как месье Ожем покончил с объяснениями, я уловил, что слово grangeможет использоваться и в сочетании с другими словами.

Позже я припомнил, что два этих термина он упоминал еще днем, правда вперемешку с местным говором, не подлежащим моему пониманию. Это было, когда я пытался разжечь барбекю и когда спрашивал, нет ли местечка поблизости, где можно поужинать. А значения, открывшиеся мне только сейчас, были: «аварийный генератор» и «газ в баллонах».

– Хорошо, я не особо разбираюсь в особенностях повседневной жизни провинциальной Франции, но и ты, согласись, в этом деле не преуспела.

Алекса смущенно заерзала под одеялом.

– Я имею в виду, что мы оба должны были обратить внимание на очевидные подсказки. Ну, например, когда я пошел разузнать у месье Ожема, куда бы съездить на ужин, почему мы не задались вопросом, почему его дом играет всеми цветами иллюминации в честь празднования дня Бастилии? Ведь здесь, наверное, в каждом доме есть аварийный генератор.

Алекса показалась из-под одеяла, по крайней мере, до уровня носа, который мило сморщился, пока она тихонько хихихала. Достаточно было горячего утреннего кофе на прикроватной тумбочке и теплого воздуха, гоняющего пыль с батарей, чтобы она вновь обрела утраченное на время чувство юмора.

Снова воцарил мир, и, как это зачастую бывает, рынок недвижимости ощутил приток новой жизни.

– Ты должен купить этот дом, – сказала она. – Это прекрасное местечко, куда можно сбежать от повседневности. А что нужно сделать, чтобы купить его?

Алекса уселась поудобнее в кровати, обхватив кружку с кофе обеими руками. На ней была одна из моих рубашек.

– Даже не знаю. Полагаю, я должен заказать экспертизу.

– Экспертизу? Что-то схожее с тем, когда проводят анализ рынка?

– Нет, экспертизу технического состояния здания, что-то в этом роде. Чтобы выяснить, не завалится ли дом или не станет ли уходить под землю, засасываемый грязями.

– О! – Она пожала плечами. – По мне, у дома вполне нормальное состояние.

Я рассмеялся, но вскоре понял, что Алекса относится ко всему этому, как большинство французов, занимающихся недвижимостью.

Месье Лассе сказал, что я могу позвонить ему в любое время, пока буду здесь, так что я решил не откладывать и набрал его номер, не вылезая из кровати.

– Мы можем организовать приезд комиссии для проверки здания? Чтобы удостовериться в прочности самой конструкции, ну например, чтобы быть уверенным, что дом не рухнет.

– Комиссию для проверки? – Услышав мои потуги на французском в архитектурной сфере, месье Лассе, судя по голосу, слегка растерялся.

– Да, для проверки самого здания. Стены, крыша, пол…

– О, я понял вас, – прервал он мои перечисления составляющих дома. – Сертификат о том, что здесь нет термитов и водопровода, уже имеется…

– Нет канализации? Минуточку… – Я прикрыл трубку рукой и спросил Алексу, стандартная ли для Франции ситуация, когда в стоимость дома не включены ванна, раковина и туалет.

Она выхватила трубку у меня из рук и в течение нескольких минут уладила с месье Лассе все интересующие меня вопросы. Правда, я несколько напрягся от формы ее одежды в этих переговорах: прикрыта была лишь верхняя часть прекрасного тела – в таком виде, на мой взгляд, можно было разговаривать исключительно со мной или, на худой конец, с гинекологом.

Зажав трубку ладонью, Алекса шепнула:

– Ну ты и идиот! Он имеет в виду не водопровод. Ты говоришь о plomberie– ванна и все такое, а он объясняет, что в краске нет plomb.

–  Plomb?

– Как это по-английски – то, что накапливается в старой краске? Из этого еще делают пули.

– Свинец?

– Да. Когда ты выставляешь на продажу дом, ты должен предоставить сертификат, что в краске не содержится свинца. И что в доме нет термитов. И нет amiante. [120]120
  Amiante– асбест.


[Закрыть]

– Муравьев? Я видел толпы муравьев на кухне!

– Нет, не муравьев, a amiante. То, что не горит.

– Деньги, что ли?

– Нет же, идиот. То, что используется в строительстве.

– Ну да, деньги.

– Вот дурак! Поговори с ним сам. – Она снова передала мне трубку.

– Вам надо подписать документ promesse de vente, [121]121
  Promesse de vente– обязательство продать.


[Закрыть]
– сказал мне Лассе. – Это гарантирует, что вы согласны купить дом за определенную цену.

–  Promesse de vente? Я должен подписать договорное обязательство о покупке?

– У вас будет неделя, в течение которой вы можете изменить свое решение. Если желаете, я могу прямо сейчас завезти promesse de vente, чтобы вы могли ознакомиться.

– Сейчас? Да, но…

В этот момент мне показалось, что у моего дома высадился отряд местных партизанских формирований и открыл артиллерийский огонь с единственной целью – сломить сопротивление.

Алекса закричала.

– Да, приезжайте прямо сейчас, – попросил я. – Побыстрее и в сопровождении полиции. На нас кто-то напал. С оружием!

К тому времени как мы, собравшись с духом, оделись (кто захочет распрощаться с жизнью наполовину раздетым?) и выглянули в окно, выстрелы стихли. Из спальни мне открывался вид только на угол амбара и сад, за которым тянулись поля, отлого спускавшиеся в низину. В саду за ночь выросло несколько новых деревьев – ветками служили винтовки, а стволами – туловища. Вооруженные люди были облачены в оранжевые комбинезоны с люминесцентными вставками. Почему-то я решил, что это охотники.

Группа из шести-семи человек с помповыми ружьями в руках слушала месье Ожема. Он, как обычно, активно жестикулировал и указывал в направлении дома.

– Почему они все в этих оранжевых жилетах? – спросил я, полагая, что охотники должны выбирать неброскую одежду. Какой смысл сигналить о своем приближении?

– Потому что они стреляют друг в друга, – зловеще прошептала Алекса. – Они стреляют во все, что движется. Кошки, собаки, люди, вышедшие на прогулку, да кто угодно становятся их жертвами. Вот почему они в оранжевом. К тому же их легче отыскать в лесу, в случае если они впадут в алкогольную кому.

– Ладно тебе! Пойдем скорее посмотрим, в чем там дело, – сказал я достаточно смелым тоном.

Мы постарались как можно громче открывать замок черного входа, а очутившись на улице, разговаривали, чуть ли не крича, стараясь дать понять, что мы не кролики.

–  Bonjour! – выкрикнул я, и мы неторопливым шагом направились в сторону сада.

Месье Ожем в этот момент раздавал сигареты. Увидев нас, он разогнал охотников, и те поплелись в направлении полей.

Фермер подошел к нам, добродушно пожал руки и заметил, что утро выдалось прекрасное. Да уж, картинка была та еще – небо выкрашено в угрюмые серые тона, облака нависали прямо над головой, но в воздухе ощущалась свежесть, приятно отличавшаяся от вчерашнего холода. Теперь, когда выстрелы не нарушали привычной тишины, птички вновь запарили в воздухе, что-то щебеча.

– А что здесь… э… происходит? – спросил я.

Алекса перевела для меня его ответ:

– Охотники (все-таки я не ошибся!) думали, что дом пустует. Обычно они и не заглядывают в эти места. Они только хотели защитить нас от кроликов.

– А что, тут водятся кролики-мутанты, пожирающие людей? – снова спросил я.

– Да, временами они появляются здесь, нападают на овец и сжирают все овощи, что растут в огороде.

– Но нам нравятся кролики, – возразил я.

Казалось, месье Ожем согласен со мной. Алекса снова перевела:

– Он сказал, что рад это слышать и что охотники принесут парочку нам на ужин, если вернутся с добычей.

– Скажи ему, что я не ем животных, если они еще не разделаны.

– Мы не должны отказываться. Мы ведь скоро станем соседями.

Я почувствовал, как меня с головой накрывает счастье. Алекса только что в первый раз выбрала слово «мы» в отношении нас! Пожить мы приехали в «моем доме», и если нам случалось идти в гости к ее друзьям, то всегда оказывалось, что они хотели встретиться со мной, а не приглашали нас вместе, потому что мы – пара. Теперь же, если я куплю этот дом, это будет «наш дом».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю