Текст книги "Погребальные костры (СИ)"

Автор книги: Стас Бородин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– Но ведь это разменная фигура, которую выбрасывают в самом начале партии, – сказал я. – Не велика же моя цена!

Великан снисходительно ухмыльнулся.

– Вы, должно быть сильный игрок, господин колдун. Если Трезубец и Скипетр использовать правильно, он к концу партии может превратиться в Черного Рыцаря, – маг указал взглядом на мои окаменевшие руки. – Если вы не пойдете с нами, Стейн-Малл раздавит вас как букашку! Решайтесь, мастер Гримм, с нами вы станете тем, кем всегда хотели быть!

– Я не стану предателем, – сказал я, сжимая кулаки. Все должно было разрешиться сейчас. Месть, страх, боль – с обеих сторон. Фигуры на доске расставлены. Круг должен был замкнуться.

– Предательства не существует, мастер Гримм, – я увидел на лице зонтракийца сожаление. – Это все иллюзия, все это условности. На бесконечном пути, по которому мы идем, нет врат. Только тысяча дорог, из которых мы можем выбрать любую. Найди свои врата, и ты будешь идти один, между землей и небесами.

– Так говорят зельды, – зашептал мне на ухо Файнрир, сжимая трясущейся рукой мое плечо. – Не слушайте его господин! Он говорит как зельд-искуситель!

– Зельды, – Бехенон сплюнул. – Обычные люди, что нашли свой путь меж мирами. Что в них такого, если мы сами станем подобны богам, способным выбирать любую дорогу!

– Дорогу между мирами? – я почувствовал, что у меня запершило в горле. – Вы ведь это хотели сказать?

Зонтракиец нахмурился и зябко поежился, пряча руки в широких рукавах.

– В известных мирах нам не рады. Нас там не ждут, – по лицу мага скользнула кривая ухмылка. – Тин и Аннувир, как их называют ваши священнослужители, – два пути известные всем. Две дороги, открытые любому смертному.

Зазвенели серебряные струны, и Туатар достал из-под плаща лютню.

– Тысячи дорог, – произнес он нараспев. – Тысячи миров. Прекрасных и ужасных, ждут нас и зовут. Одно сердце – две реки. Зависть и жадность. Лишь чистый сердцем, свободный от соблазнов и искушений сможет пройти меж ними в волшебный мир Муигрен!

Муигрен! Слеза Сердца застучала в моей груди как молот. Слово было до боли знакомым, но я никак не мог вспомнить, где же я его слышал.

– Так вот, зачем я вам нужен, – пробормотал я.

– Нам путь в Муигрен закрыт, – Бехенон кивнул на своих братьев. – Сердец чернее чем эти, должно быть, не сыскать на всем свете! Однако, с вашей помощью все возможно. Мы станем богами, мастер Гримм, и вы будете равным среди равных!

– Искуситель! – зарычал Файнрир выступая вперед с занесенным над головой траккара. – Это все ложь! Не верьте ему, господин!

– Не верю, – сказал я. – Если вы так могущественны, то почему сами не расправились с Отцом Великанов? К чему все эти хитросплетения и интриги? К чему все эти смерти?

– Мы – с Отцом Великанов? – Бехенон нахмурился, задумчиво пожевывая нижнюю губу. – Нет, мы со стариком черпали силы из одного источника. Он раздавил бы нас с братьями как тараканов.

Маг поежился, будто вспоминая что-то неприятное.

– Старик жил по своим законам. Законам, придуманным тысячи лет назад. Отец Великанов, Теларис, Ниори, и Мортаг – они все остались в дремучем прошлом. Для них магия была списком табу, которые нельзя нарушать. Они противились любым изысканиям, если техника не была подробно описана в их зачитанных заплесневелых книгах.

Туатар ударил по струнам, извлекая печальную тоскливую ноту.

– Другие миры для них всегда были табу, – на лице мага внезапно появилась улыбка. – Тин и Аннувир мы с радостью оставим старцам, мастер Гримм. Нас с вами ждут миры далекие и неизведанные, полные тайн и загадок!

Я поднял руки и посмотрел на свои окаменевшие ладони, потом на разрушенный город, на груды трупов и мусора. Где-то здесь, среди развалин лежала голова Мордада. Обесчещенная, непогребенная.

– Мня это не интересует, – сказал я. – Мне вполне достаточно и этого мира, каким бы грязным и несовершенным он вам не казался. Мне вполне достаточно загадок, что поджидают за нас каждым поворотом, и мне вполне достаточно друзей, которые стоят рядом со мной.

Маги переглянулись, и лица их помрачнели.

– Я же говорил, что ничего не выйдет, – Дамхат раздраженно взмахнул копьем. – Ублюдок начисто лишен тщеславия!

– К сожалению, – вздохнул Туатар, разминая пальцы над струнами лютни. – Кто знает, когда на нашем пути появится новая дверь…

Лютня зазвенела как тысяча инструментов. Я услышал барабаны, трубы, скрипки и виолончели! Казалось невозможным, что простой человек может извлекать эти звуки всего лишь из десяти струн.

Пальцы мастера Туатара двигались с ужасающей скоростью. Через мгновение брызнула кровь, струны застонали, и тоненький красный ручеек побежал по лакированной древесине.

Мастер Туатар не был простым чародеем. Магия, которую я наблюдал, была древней как мир. Древней, как первые звуки ветра, зазвучавшие над безжизненной землей на заре времен.

– Ваше мастерство пугает, – пробормотал я, прижимая ладонь к ране на груди. Я ожидал нового приступа морока, однако на этот раз, магия была обращена не против меня.

Вынув из под плаща продолговатый сверток, Бехенон потянул за завязки. Блеснул черный полированный камень. Обсидиановый кинжал на костяной рукоятке, украшенной разноцветными бусами и перьями. Вещь не из нашего времени, не из нашего мира.

– Если планируете атаковать, – Файнрир зашипел мне на ухо. – Нападайте сейчас. Потом будет поздно!

– Не могу, – я только покачал головой. – Наш щит непроницаем с обеих сторон. Если я ослаблю хватку, они навалятся на нас всем скопом.

Зажав каменный кинжал в кулаке, Бехенон произнес нараспев несколько слов, на непонятном мне певучем языке. Его лицо сморщилось, губы плотно сжались, а брови сошлись у переносицы.

С видимым усилием маг вонзил клинок в воздух и, навалившись всем весом, потянул рукоять вниз. Послышался неприятный хруст, и бульканье, будто бы кто-то свежевал подвешенную на крюке свинью.

– Что он делает? – Файнрир дышал мне прямо на ухо. Лицо у него было мертвенно бледное, а татуировки на щеках едва заметно светились.

– Сейчас узнаем, – я попытался улыбнуться. – Не волнуйся, наш щит все выдержит.

В воздухе над Бехеноном появилась черная линия. Линия – висящая прямо в воздухе.

– Ты думал, что мы и на этот раз отпустим тебя, мастер Гримм? – Дамхат наблюдал за работой братьев, держа копье наготове. – Ну, нет! Ты знаешь слишком много, и ты стал слишком опасным!

– Простите нас, мастер Гримм, – лицо Бехенона исказилось от нечеловеческого напряжения. – Но мы должны, наконец, поставить точку в этой истории.

Каменный кинжал с громким треском разорвал невидимую ткань. Черная полоса вывернулась наизнанку, расширяясь и трепеща, словно дыра на боку палатки, сквозь которую дует сильный ветер.

Маг вскрикнул и попятился, закрывая лицо руками. Дамхат тут же протянул брату склянку с какой-то жидкостью, которую тот тут же приложил к губам.

Сквозь рваную трепещущую дыру посыпались какие-то хлопья, похожие на черный снег, и чародеи поспешно отступили, прикрывая лица плащами.

– Прощайте мастер Гримм, – в голосе Бехенона послышалось сожаление. – Быть может, мы еще встретимся. В каком-нибудь другом мире.

Сильный порыв ветра ударил в темную дыру изнутри, и она с треском разошлась, открывая перед нами устрашающую картину вечной ночи, раскаленных пылающих скал и вязкого кипящего моря.

– Аннувир! Гора Хельд! – застонал Файнрир. – Они прорубили врата прямо в мир смерти, прямо к Желтым источникам!

Я увидел громадную гору, расчерченную сверху донизу алыми трещинами. Крупные незнакомые звезды, висящие в вышине, и темные силуэты, кружащиеся по бескрайней равнине в безумном танце.

Дохнуло холодом, ударило влажным удушающим жаром, и мой щит задрожал и лопнул, сморщиваясь, точно гнилое яблоко.

Маги отступали прочь, прикрывая лица плащами. Я даже увидел слабое сияние, заколыхавшееся вокруг их тел. Они ставили щиты из темной манны. Они кого-то боялись. Боялись того, кто мог придти с другой стороны.

Новый порыв зловонного ветра закружил по мостовой хлопья черного снега. Хлопья с шипением падали на землю, превращаясь в дымящиеся горки пепла, оставляющего на булыжниках уродливые оспины.

– Кто бы ни пришел с той стороны, Файнрир встретит их здесь сталью! – фирганец поднял с земли побитый щит, и пару раз крутанул траккара, разминая кисть. – Если легенды не врут, то твари из загробного мира также как и мы сделаны из плоти и крови!

Мелькнула темная бесформенная тень, и я услышал влажное хлопанье кожистых крыльев. Громадная тварь спускалась с небес прямо нам на головы. Крылья растопырены, перепонки вздулись от встречного ветра, а из разинутой клыкастой пасти рвется леденящий кровь визг.

– Иди же ко мне, отродье Мистар! – Файнрир запел погребальную песню, прикрываясь щитом.

Чудовище сделало круг над нами, сложило крылья и стрелой ринулось вниз. Изогнутые когти впились в щит, пронзая его насквозь, а огромные крылья с громким хлопком развернулись, намереваясь обернуться вокруг фирганца погребальным саваном.

Послышался жуткий хохот, мелькнул сверкающий траккара, и отсеченное крыло звонко шлепнулось на землю, обдав меня волной удушающего смрада.

Фирганец навалился на щит, опрокидывая тварь на землю. Наступив коленом на второе крыло, суматошно бьющееся о мостовую, он ударил обухом топора по шипящей разинутой пасти, превращая морду чудовища в кровавое месиво.

– Вот тебе! – ребро щита с размаху опустилось, ломая выпирающую грудную клетку. – А вот еще!

Траккара со свистом рассек воздух, и голова монстра покатилась по мостовой, брызжа чем-то черным из разрубленной шеи.

Фирганец распрямился, торжественно салютуя мне окровавленным топором. В этот момент он показался мне настоящим героем из старинных саг: могучим, бесстрашным и бессмертным.

– Не так уж и страшны эти твари! – Файнрир ухмыльнулся и поставил ногу на грудь поверженного чудовища. – Дайте мне сотню-другую Абал-Фиаст, и я возьму штурмом гору Хельд!

Маги продолжали пятиться, закрываясь плащами. Музыка, которую извлекал из своей лютни мастер Туатар, не смолкала ни на секунду, а копье мастера Дамхата превратилось в гудящий сгусток тьмы.

– Бежим, Файнрир! – приказал я, хватая фирганца за рукав кольчуги. – Боюсь, что это еще не все!

Фирганец коротко кивнул, забросил щит на спину, и на прощанье плюнул на мертвую тварь. Мы бросились бежать со всех ног, но было уже поздно. Горячий влажный ветер ударил нам в спины, едва не опрокинув на землю. Послышался протяжный горестный стон, и мостовая затряслась у нас под ногами.

– Лучше не оглядывайтесь! – захрипел Файнрир, прибавляя скорости. – Вам не стоит этого видеть!

Нога фирганца внезапно провалилась в какие-то обломки, и он покатился кубарем, громко хлопая щитом о булыжники.

Спиной я почувствовал какое-то движение. Что-то громадное протиснулось сквозь портал и как смерч закружилось на одном месте, разбрасывая в стороны мусор и обломки.

– Я должен это видеть! – выдохнул я, чувствуя, как волоски на шее встают дыбом. – Я не побегу от опасности! Я встречу ее лицом к лицу!

Подобрав валяющееся на земле копье, я развернулся, поднимая вверх зазубренное острие.

– Отец Орвад! – вырвалось у меня против моей воли. – Спаси и сохрани!

Тварь, возвышающаяся над порталом, была размером с лакорского олифанта. Длинное черное тело, заостренная голова без шеи, разверстая зубастая пасть – оно напомнило мне акулу, стоящую на четырех парах суставчатых крабьих ног.

Громадное заостренное рыло повернулось в мою сторону, и я увидел два влажно поблескивающих глаза, а позади них ритмично открывающиеся и закрывающиеся жабры, брызжущие слизью и исторгающие клубы пара.

Исполинские ноги, покрытые бугристым хитином, сделали несколько быстрых шагов вперед, кроша булыжники с такой легкостью, будто бы это были хрупкие морские раковины.

Чудище застонало, задрожало и громко фыркнуло, прочищая глотку. Во все стороны полетела густая черная слизь. Длинный хвост свернулся тугими кольцами, а передние конечности полностью распрямились, поднимая исполина почти вертикально над землей.

Я увидел бледное брюхо, покрытое окаменевшими ракушками, увидел крошечные шевелящиеся лапки-отростки, и снующих между ними паразитов, похожих на гладких красных крабов.

С громким чмоканьем распахнулось кожистое пульсирующее отверстие, и из него тут же изверглась тугая струя желтоватой зловонной жидкости.

– Метит территорию, – хмыкнул Файнрир, поднимаясь на ноги. Бровь у него была рассечена, и кровь стекала по лицу ручьями, капая с кончиков встопорщенных усов. – Я ошибался, господин. Чтобы покорить гору Хельд не хватит всех армий на свете!

Серебристый перезвон лютни оборвался, и портал за спиной у чудовища захлопнулся, подняв настоящий ураган из черных хлопьев и пепла.

Маги продолжали отступать, прячась за плащами и мерцающими щитами. Еще чуть-чуть, и они столкнутся с застывшими во времени и пространстве пожарными бригадами, спешащими потушить застывший пожар.

Чудовище исторгло торжествующий рев, и грузно рухнуло вниз, хлопнув брюхом о мостовую. Суставчатые лапы странно вывернулись, жуткая пасть распахнулась, а жабры влажно захлопали, будто принюхиваясь.

– Как собака, – выдавил я, и попытался улыбнуться. – Огромная собака!

– Проклятье! – Файнрир насупился. – Никогда не любил собак, да и они меня тоже…

Исполинское рыло как плуг врезалось в груду обломков, с легкостью переворачивая огромные камни. Окровавленное тело варвара мелькнуло и исчезло в разинутой пасти. Тварь уперлась передними конечностями в землю, задрала морду к небесам, и заглотила добычу целиком, не пережевывая.

Глядя на белесое подрагивающее брюхо, на сжимающееся в спазмах горло чудовища, я почувствовал дурноту.

Как это создание могло существовать в нашем мире? Почему оно, не задумываясь, набросилось на человеческую плоть? Быть может, для него это было привычное лакомство? Быть может, это не первый его визит в наш мир? Или же оно пристрастилась к человечине еще в Аннувире? От этих мыслей меня даже бросило в жар.

Зонтракийцы были настоящими безумцами. Выпустить такую тварь на свободу! Это было просто немыслимо! Мастер Иовер никогда бы такого не позволил!

Ярость всколыхнулась горячей волной. Перехватив копье поудобнее, я зашагал к чудищу.

– Господин! – Файнрир скрипнул зубами. – Подождите меня!

Черные глаза повернулись в нашу сторону, дымящаяся паром пасть распахнулась, и чудище раскатисто отрыгнуло. Я увидел клочья гниющей плоти, застрявшие между острых как бритвы треугольных зубов, увидел глубокие шрамы, покрывающие губы монстра, увидел обломок копья, торчащий между жабр, и колени у меня внезапно задрожали.

Эту тварь пытались убить бесчисленное количество раз, однако все, что осталось от смельчаков, это лишь фрагменты плоти, застрявшие у чудища в зубах! Смогу ли я сделать то, с чем не справились безымянные храбрецы? Хватит ли у меня сил? Хватит ли решимости?

Суставчатые ноги монстра двигались с поразительной быстротой. Развернувшись на одном месте, чудище присело на задних конечностях, оттолкнулось и прыгнуло, одним махом перелетев через гору обломков. Длинный хвост развернулся в воздухе, помогая твари сохранять баланс, а на наши головы точно град посыпались шипящие паразиты, клацающие крошечными клешнями.

– Какая мерзость! – зашипел Файнрир, закрываясь щитом.

Послышался утробный рык, и гора мусора осела. Чудище принялось за раскопки, с легкостью отбрасывая прочь огромные камни. Обнаружив несколько трупов, оно испустило торжествующий рев, и со смаком взялось за угощение.

– Похоже, что наш друг большой любитель мертвечины, – прошептал Файнрир. – Живая добыча его не слишком интересует.

– Не шевелись! – зашипел я, останавливая фирганца, поднимающего над головой траккара. – Посмотри-ка лучше туда!

Сестра Драуда стояла босыми ногами в груде тлеющих углей, исподлобья глядя на поглощающее мертвецов чудище. Культя, оставшаяся на месте правой руки, задергалась, как перебитое крыло. Жрица недоуменно посмотрела на уродливый обрубок, словно видела его в первый раз. На грязном, покрытом глубокими порезами лице появилась улыбка. Левая рука нырнула за спину, извлекая из заплечных ножен тускло поблескивающий боевой серп.

– Острый словно серп луны, он рассекает звездный свет, – прошептал Файнрир. – Ни смертным, ни богам спасенья нет…

Маленькая женщина стояла напротив громадного монстра, широко расставив ноги и слегка ссутулившись. В этой крохотной фигурке было столько неукротимой силы и ненависти, что мне стало не по себе.

– Он разорвет ее на части, – хмыкнул Файнрир. – Храбрая, но глупая!

– Ей уже все равно, – кивнул я.

Чудовище хлестнуло по земле хвостом, прочерчивая между собой и жрицей полосу. Страшная пасть широко разинулась, буквально выворачиваясь наружу, а трепещущие жабры захлопнулись, выпустив напоследок облачка пара.

Жрица вскрикнула, взмахнула серпом и прыгнула на чудовище. Блеснуло острое лезвие, и на черной шкуре раскрылась длинная рана. Женщина поднырнула под передние ноги монстра, увернулась от захлопнувшейся пасти, вонзила серп в распахнувшиеся жабры, и в один миг вскарабкалась противнику на спину.

– Вот это баба! – воскликнул Файнрир, в азарте потрясая траккара.

Извивающийся хвост ударил воительницу словно бичом, сбрасывая на землю. Она попыталась было удержаться за рукоять серпа, однако та с хрустом обломилась, и девушка с размаху шлепнулась на мостовую.

Тварь протяжно застонала, поднимаясь на задние лапы. Нижняя челюсть с хрустом вывернулась, нацеливаясь частоколом треугольных зубов на барахтающуюся в пыли жрицу.

Глядя на эту чудовищную гротескную картину, я совсем позабыл о копье, зажатом в руках. Темное древко затрещало в моих пальцах, а зазубренный наконечник запрыгал вверх-вниз.

– Давай, Файнрир! – рявкнул я. – Мы должны ей помочь!

Копье взвилось в воздух, описало короткую дугу и пронзило голову монстра насквозь, прямо между крохотных глазок и жабр. Вращающийся траккара разбил коленный сустав и впился в бледное пульсирующее брюхо.

Чудовище хрюкнуло и задрожало. Я перехватил безумный взгляд жрицы и крепко сжал кулаки. Все было напрасно. Страшные челюсти сомкнулись, с хрустом перекусывая женщину пополам.

Не обращая внимания на собственные раны, чудовище принялось жадно поглощать куски дымящегося мяса. Оно громко чавкало и фыркало, брызжа кровью из пульсирующих жабр. Я увидел, как глубокий порез на уродливой морде стал сам собой затягиваться, а древко торчащего наружу копья задымилось и через мгновенье превратилось в пепел.

– Проклятая тварь! – выдохнул я, собирая пригоршни сырой манны. Мои кулаки тут же покрылись инеем, а ноздри слиплись от обжигающего холода.

Окровавленное рыло рывком повернулось в нашу сторону. Трепещущие жабры захлопали как сумасшедшие, с шумом втягивая воздух. Мне даже на мгновенье показалось, что уродливая пасть искривилась в презрительной усмешке.

– Беги, Файнрир, – зарычал я. – Ты будешь мне только мешать!

Уговаривать фирганца не пришлось, забросив щит за спину, он принялся карабкаться на гору мусора, увенчанную разбитыми мраморными капителями.

Чудище ударило хвостом, швырнув мне в лицо пригоршней кровавой грязи. Длинное черное тело напружинилось, хитиновые суставы громко заскрежетали, а исполинская пасть разверзлась, точно врата в Аннувир.

Как биться с этой тварью? Вряд ли кто из ныне живых мог бы дать ответ. Мне почему-то вспомнилась легенда о молодом Айдиоле Глеф и ужасной болотной твари. Интересно, что чувствовал он тогда? Было ли у него хоть мгновение на размышление? Испугался ли он так, как испугался я? Успел ли прочесть хотя бы одну молитву?

Тварь шумно фыркнула, оттолкнулась от земли и взвилась в воздух. Я почувствовал, как манна тает в моих кулаках, превращаясь в бесполезное желе.

Грозный рев послышался где-то далеко за моей спиной. Земля дрогнула и закачалась от удара тяжеленной туши. Грязь и каменная крошка забарабанили по плечам, а топот исполинских ног стал быстро удаляться. Тварь так и не захотела со мной драться.

Внезапная усталость, разочарование и облегчение навалились на меня неподъемным грузом. С трудом передвигая ноги, я принялся карабкаться по осыпи, на которую минутой раньше взобрался Файнрир.

– Сюда, господин! – фирганец вынырнул из облака пыли, и подхватил меня под руку. – Вы должны видеть это своими глазами!

С чудищем бились зонтракийские маги. Дамхат пронзил ее своим чудовищным копьем и, навалившись плечом, повалил на бок. Бехенон стоял как скала между судорожно извивающихся хитиновых конечностей, и яростно кромсал пульсирующее белесое брюхо обсидиановым ножом. Туатар сидел на обломке колонны чуть в стороне, задумчиво перебирая струны лютни. Я увидел, как с изогнутого инкрустированного перламутром и костью грифа стекают пульсирующие волны черной манны, подпитывающие силы сражающихся братьев.

Бехенон вонзил кинжал от плеча, его рука по самый локоть погрузилась в плоть чудища, вспарывая ее точно гнилую тряпку. Раздувшееся брюхо монстра лопнуло, и на мостовую вывалилась груда зловонной требухи. Маг потрошил монстра, точно обычную рыбину-переростка!

– Вот так потеха! – ухмыльнулся Файнрир. – Таких врагов как эти, еще поискать! Вам можно только позавидовать, мой господин!

Я устало повел плечами, пытаясь стряхнуть навалившуюся сонливость. Глаза сами собой закрывались, будто бы на каждое веко навесили по мешку камней.

Тем временем, Дамхат выдернул копье, и завертел им над головой, стряхивая кровь. Черная жидкость брызнула широким веером, угодив Туатару прямо в лицо. Музыкант вздрогнул и вскинул руку вверх, пропуская несколько нот.

Воздух задрожал от протяжного горестного стона. Жабры чудища громко хлопнули, голова дернулась, а огромная пасть мгновенно распахнулась, впиваясь в чародея.

Треугольные зубы с отвратительным чмоканьем погрузились в плоть Дамхата. Кровь вспенилась на обнаженных деснах, заливая алым водопадом пульсирующие жабры.

Монстр с неожиданной резвостью вскочил на ноги и резким толчком опрокинул Бехенона навзничь. Под окровавленной пастью вздулся огромный кожаный пузырь, и стены вокруг площади задрожали от страшного рева.

Порождение Аннувира наступило ногами на собственные внутренности, выдергивая их из распоротого брюха. Какие-то пузыри покрытые сеткой зеленоватых вен, пористые шары, полупрозрачные трубки и кожистые мешки, сочащиеся слизью и сукровицей. Отшвырнув мага ударом хвоста, чудище извернулось, и с завидным аппетитом принялось пожирать собственные потроха.

Пальцы Туатара ударили по струнам с такой силой, что кровь брызнула в разные стороны. Бехенон ударил кулаком в чудовищное рыло, сшибая тварь наземь с такой легкостью, будто это была обычная собака, а не исполинская акула на крабьих ногах.

Удары посыпались градом, и чудище завизжало, прижимаясь к земле. Левая рука мага впилась в зубастую челюсть, а в правой появилось дымящееся копье Дамхата.

Земля вновь затряслась от жуткого рева. На этот раз кричал человек. Мне показалось, что Бехенон вырос чуть ли не до небес! Бесстрашный, сильный, неукротимый, он был куда больше Отца Великанов! Сила, которую он черпал из звенящей лютни, могла расколоть небеса и землю!

Вой чудища и крик мага слились в пронзительном крещендо и, вдруг, тишина. Голова Бехенона отделилась от плеч, и взлетела высоко в воздух. Будто мяч, брошенный рукой опытного игрока в траки, она перелетела через всю площадь, и раскололась, ударившись о стену горящего здания.

Ударил порыв горячего ветра, загудели колокола на храме Орвада, и заголосили колокольчики пожарных бригад. Время вновь вернулось в прежнее русло, разрывая кокон, в котором происходила ужасная битва.

Завыли быки, почуявшие незнакомый запах чудовища, закричали люди, увидавшие исполинскую фигуру, возвышающуюся над дымящимися развалинами.

Туатар вскочил на ноги, закрываясь лютней. Сочащийся ядом шип, появившийся на конце чудовищного хвоста, со свистом рассек воздух, разрывая серебряные струны и человеческую плоть.

Громадные челюсти ритмично задвигались, перемалывая останки последнего мага, а тупые черные глазки бесстрастно уставились на нас с Файнриром.

– Да чтоб я сдох! – зарычал фирганец, потрясая кулаками. – Что же это такое!

– Пику! – приказал я, указывая на лежащий в грязи обломок, с насаженной на один конец головой. – Давай ее сюда!

– Бессмысленно, – Файнрир в сердцах швырнул оземь свой короткий меч. – Нам с вами ее ни за что не одолеть…

Отпихнув фирганца в сторону, я схватил обломок пики за расщепленный конец. Манна застонала, скручиваясь вокруг моего предплечья. Манна чистая, незапятнанная. В одном Бехенон был прав, мы с магами пили из разных источников!

– Ооооооооо! – завыла голова на конце моего копья.

Мертвые глаза распахнулись, а кривые желтые зубы обнажились в жуткой гримасе. Дружище Табар! Я без труда узнал раздвоенную бороду, украшенную разноцветными бусинами и морскими раковинами. Послужи нам в последний раз!

Подняв пику наперевес, я бросился вниз по склону. Чудище, увидев меня, заурчало и разинуло пасть, набитую останками чародеев. Передние конечности напряглись, и оно поднялось, вытягиваясь, выше самых высоких зданий. Гибкий хвост хлестнул по земле, клешни защелкали, но было слишком поздно. Меня уже было не остановить!

Манна текла по моим рукам, напитывая визжащую на конце пики голову невообразимой силой и ослепляющей яростью, способной расколоть саму гору Хельд.

Голова Табара на мгновенье заслонила собой горизонт, сверкающие глаза засияли, затмевая свет солнца, а растрепанные косы захлопали на ветру точно хвост догорающей кометы.

Обломок пики в моей руке превратился в ослепительный столб света, брызжущий снопами искр. Запахло раскаленным железом.

Удар опрокинул тварь на спину. Шипящая кровь запузырилась на раскаленном древке, обдавая меня волнами тяжелого смрада. Зубастая пасть разинулась, харкая хлопьями желтой слизи, а крохотные блестящие глазки затянулись полупрозрачной пленкой. Я наступил ногой на вяло подрагивающий хвост, припечатывая к мостовой смертоносное жало.

Тварь медленно издыхала. Ее кожа из черной стала пепельно-серой, конечности поджались, прячась под туловищем, а судорожно втягивающие воздух жабры пересохли и покрылись белесым налетом.

Отступив на шаг, я с усилием выдернул копье. Обычное, закопченное, усеянное следами моих пальцев, отпечатавшихся на твердой древесине. Голова Табара, испепеленная жаром, исчезла вместе со стальным наконечником.

Я сделал это. Порождение Аннувира лежало у моих ног безжизненной грудой плоти. Как в такой ситуации поступали настоящие герои? Может торжественно поднять копье над головой? Поставить ногу твари на голову? Я с сомнением поглядел на сочащийся слизью полузакрытый глаз и на зеленоватую пену, вытекающую из разинутой пасти. Ну нет, только не это!

Файнрир лучше меня знал, что делать в таких случаях. Он куда больше подходил на роль героя. Фирганец небрежно смахнул текущую по лицу кровь, и носком сапога подцепил вывернутую клешню.

– Господин, – голос Файнрира вывел меня из оцепенения. – К нам тут новые гости пожаловали!

На площадь выкатила карета с занавешенными окнами. Окованные сталью колеса захрустели по битому стеклу, а на головах скакунов затрепетали разноцветные плюмажи из птичьих перьев. На облучке я увидел фигуру мастера Арендра в кожаной кирасе и стальном шлеме. Рядом с ним сидела госпожа Каришма с арбалетом на коленях и шестопером, свисающим с запястья.

– Марк! – девушка замахала мне рукой, и привстала было с кожаного сиденья, однако мастер Арендра, глаза которого были прикованы к мертвой твари, лежащей на земле, потянул ее обратно.

– Не глупи, Кари! – блеснула вынимаемая из ножен сабля. – Это же Сиарк-Горс! Он может быть еще жив!

С задка кареты соскочили Алгар и Бонавер. Оба авалорца были облачены в передники полевых медиков. Из многочисленных кармашков торчат рукоятки хирургических инструментов, пробки разноцветных пузырьков, а на лацканах курток поблескивают кривые иглы, заправленные шелковыми нитками.

– Я займусь Марком, – Бонавер хлопнул коллегу по плечу. – А ты, заштопай северянина.

Кони злобно зафыркали, переступая ногами. Дверь со стуком распахнулась, и на землю выпрыгнул Айс в керамической маске и с обнаженным Юнберном наперевес. Следом за ним из кареты выбрались мастера Ингио и Арджуна. Чародеи шумно дышали, лица у них были красные и потные.

Мастер Ингио бережно прижимал к груди маленькую лакированную шкатулку, разрисованную синими октопусами, а в смуглых кулаках лакорского мага поблескивали клинки причудливой формы.

– Опять я пропустил все самое интересное! – Айс поднял маску на затылок и осмотрелся. – А ведь мы так мчали, словно за нами гнались все демоны Аннувира!

– К слову о демонах… – мастер Ингио покрепче сжал свою шкатулку. – Кто-нибудь скажет мне, что это за тварь там на земле валяется?

– Сиарк-Горс, – мастер Арждун поглядел на меня так, будто бы это я сам был чудовищем. – Майр-Хакарл, Ригол-Эскро – чистильщик из Аннувира. Тварь безмозглая, но практически бессмертная.

Айс поднял Юнберн острием вверх.

– Ну, это мы сейчас проверим!

Чародей покачал головой, пряча кинжалы в складках одежды.

– Эта уже мертва, – он перевел взгляд на меня. – Не знаю, как вам это удалось, мастер Гримм, но я бы хотел, чтобы вы поскорее убрались из нашего города. Подобные гости нам не к чему.

Мои друзья нахмурились, а пальцы мастера Ингио забарабанили по крышке шкатулки.

– Дедушка! – госпожа Каришма соскользнула с облучка, оставив арбалет на сиденье. – Ты не можешь их вот так прогонять!

– Я не их имел в виду, – маг кивнул на мертвую тварь, которую уже начали пожирать ютившиеся на ней паразиты. – Где одна, там и две, а где две, там и Форадамаддур может пожаловать, а это, должен я вам сказать, куда опаснее, чем обычный пожиратель падали!

– А я вот даже знать не хочу, что это за Форадамадурь такая, – Айс сплюнул на землю и растер ногой. – Мне и самому не терпится поскорее покинуть ваш гостеприимный городок!

Чародеи замерли, испепеляя друг друга взглядами. Крики пожарных стали громче. Площадь быстро заполнилась новыми бригадами. По земле зазмеились шланги из пропитанной смолой парусины, заскрипели медные поршни насосов, и раздвижных лестниц.

– Ну, чего встали! – мастер Арджун прикрикнул на толпу зевак, начавшую собираться вокруг мертвой твари. – Вам что, больше делать нечего?

Пожарные заспешили к своим бакам, тихонько переговариваясь и поминутно оглядываясь через плечо.

Мастер Ингио бросил быстрый взгляд на мага.

– Вы же прекрасно знаете, что нанять корабль нам будет очень непросто. Особенно теперь, когда вход в гавань закрывает миносская лохань.

Арджуна демонстративно повернулся к Айсу спиной, и спрятал ладони в широкие рукава.